Феликс с железной дороги

Глава 3. Рождение звезды

– Тс-с, – сказал Крис Бриско, который служил в «Транспеннинском экспрессе» контролером. – Слышишь?

Дело было на его половине дома в городе Ротерем ночью 17 мая 2011 года. Обычно в это время вокруг все тихо, но Криса и его жену Джоанну что-то разбудило. Вообще-то Крис представлял, что это может быть.

Они с Джоанной прислушались. Звук повторился: казалось, из сушильного шкафа для белья раздается робкий писк. Крис, сбросив одеяло, на цыпочках спустился по лестнице, растирая ладонями свое бородатое лицо, чтобы проснуться. Шкаф должен был быть закрыт, но он увидел, что дверца приоткрыта, и с каждым шагом все отчетливее слышал хор тоненьких голосков.

Крис осторожно открыл дверцу и заглянул внутрь. На дне шкафа, на лучших полотенцах из египетского хлопка, словно кинозвезда в рекламе духов, нежилась его черно-белая кошка Лекси одиннадцати месяцев от роду. Когда он шел спать, по дому бродила одна кошка; сейчас, присмотревшись к копошению вокруг счастливицы, он насчитал пять новорожденных котят.

У Лекси был прекрасный характер; она единственная из всех кошек на памяти Криса его облизывала, а во время беременности стала еще более ласковой. Вынашивая потомство, она не отходила от Криса даже на пять шагов. Стоило ему присесть, она забиралась к нему на колени, стоило лечь, укладывалась сверху, теплая и тяжелая. Он знал, что ей скоро рожать, поэтому достал специальную кошачью корзинку с мягкой подстилкой, положил туда одеяльце и поставил в тихом месте, где будет спокойно и удобно. Однако у Лекси оказались другие планы – ее выводок ползал на самых мягких и дорогих полотенцах, какие только бывают.

Крис опустился на корточки, поглядел на утомленную красавицу-кошку и на ее потомство. Сначала он разгреб котят и убедился, что Лекси в порядке, потом осмотрел каждого из новорожденных: не забиты ли пасть и носик, хорошо ли Лекси перекусила пуповину. Все было идеально, просто замечательно. Лекси не мешала ему, не шипела и не кусалась – да, бывают такие мирные кошки. Она только заботливо трогала носом каждого котенка, когда Крис клал его обратно.

Котят было пять: трое полосатых и два совершенно одинаковых – черных с белым. Эти двое были точь-в-точь похожи на Лекси, почти целиком черные, но с такими же белыми отметинами, как у нее – в белых манишках и с белыми лапками, словно они наступили в краску или надели белые лайковые перчатки. Вообще-то белые лапки были у всех пяти, тут очень ярко проявилось семейное сходство. Поскольку они только что родились, глаза у них еще не открылись. Они пищали и звали мать, и она никого из них не забывала.

Крис убедился, что все хорошо, осторожно прикрыл дверцу шкафа, и они с Джоанной оставили Лекси заниматься малышами.

Бриско не рассчитывали, что Лекси принесет котят. Кошек у них было две, Лекси и Гизмо. Обоих они подобрали в спальном районе возле Коллингвуда и принесли домой, надеясь, что те помогут им бороться с мышами. У Криса и Джоанны был огромный сад, они построили там вольер и завели кур и пару золотистых фазанов. Зерно для птиц вскоре привлекло мышей, а поскольку Бриско не хотели травить их ядом, они решили завести кошек.

Гизмо был великаном, вдвое крупнее Лекси, белый с черной спиной и головой, и с белой мордой. Мышей он не ловил, был самозабвенно ленив и глуп, как пробка; большой, добродушный, невозмутимый мохнатый кот.

Поскольку Бриско взяли эту пару с улицы, они не знали, сколько им лет. Кошек отнесли к ветеринару, чтобы сделать прививки, и узнать насчет стерилизации – не хотелось внезапно получить котят. Врач как раз осматривал Лекси. «Опоздали», – прямо сказал он.

И почти через шестьдесят дней на свет появилось пять очаровательных незапланированных котят. Крис объявил, что отдаст всех в хорошие руки, как только можно будет забрать их от матери. Джоанна Бриско тоже служила в «Транспеннинском экспрессе» в отделе сотрудником по работе с пассажирами, и они с Крисом постарались, чтобы о котятах узнала вся железная дорога. Их сын сказал, что возьмет одного полосатого, потом позвонила диспетчер из Манчестера и попросила двух других. Неясным оставалось только будущее черно-белой пары.

Им и на нынешнем месте было совсем неплохо. В следующие десять дней у котят открылись глазки. В этом возрасте они у всех голубые, так что сначала одна пара лазурных глазенок, потом еще и еще, впервые распахнулись навстречу миру. Но одна из черно-белых малышек – та, что отличалась от своего близнеца только более пушистым мехом, – не торопилась. Она начала видеть позже всех, но уж с этого момента ее было не остановить.

Крису и Джоанне казалось, что за один день корзинка слепых беспомощных существ превратилась в пятерку бойких, проказливых котят, которые всюду стремились набедокурить. Как они резвились! Котята гонялись друг за другом по комнатам, забирались на шторы, прятались в корзине с бельем, утаскивали носки, которые сушились на батареях, и расправлялись с ними, как с добычей. Ничего нельзя было оставить без присмотра, они тут же придумывали новую игру. Весь дом принадлежал им, и они хозяйничали в нем, носились, падали, скользили… Казалось, что в доме завелся пятиглавый пушистый дракон или орава бродячих циркачей.

Пятерка обожала мучить своего отца Гизмо. Тот был настолько невозмутимым, что позволял им делать с собой что угодно. Через полчаса, когда его терпение все-таки заканчивалось, он осторожно стряхивал их и тихо отправлялся по своим делам, но ни разу не обошелся с ними грубо.

У матери характер был совсем другой. Лекси позволяла котятам прыгать по ней и через нее (чудесная игра!), но когда она уставала, то раздавала детям оплеухи или хватала их за шкирку и объясняла: «Хватит! Угомонитесь!» Она их любила, но была очень строгой и приучала держаться в рамках. Учила она их и другим вещам. Лекси была очень чистоплотна и, когда пришло время, показала им, как пользоваться лотком, так что все пятеро освоили его идеально.

Постепенно Лекси перестала кормить котят молоком, и Бриско перевели их на сырой фарш с яйцом. Они не хотели покупать готовый корм для котят; раз те родились на полотенцах из настоящего египетского хлопка, значит, должны были питаться только самым лучшим, самым свежим фаршем, вручную перемешанным с сырыми яйцами. Пища чемпионов!

Один из полосатых котят – его назвали Спейдж, и позже он уехал к сыну Бриско, – горячо поддерживал такое мнение. Он рано заявил о себе и всегда успевал к миске раньше остальных. «Мелкий жадина» – так называли его хозяева. Братья и сестры жалобно пищали, но он решил, что будет первым, и никого не подпускал, пока не наестся.

Котята росли шумными, смелыми и общительными. Они мяукали, когда хотели обедать, а Спейдж их не пускал, но не замолкали и за игрой, а иногда визжали хором, тузя друг друга по-боксерски. А по ночам, после ужина, когда братцы и сестрицы, утомившиеся за день, крепко засыпали в плюшевой коричневой с белым корзинке, оттуда обязательно доносилось тихое, чуть слышное мурлыканье.

Не только Спейдж проявил себя – у каждого из остальных стал намечаться особый характер. Черно-белая парочка получила прозвище Хулиганы, потому что любимое развлечение у них было прицепляться Крису на брюки, словно два мохнатых значка на булавках. Он где-нибудь спокойно сидел, а котята подкрадывались так тихо и пристраивались так ловко, что Крис их даже не замечал. Потом он вставал, чтобы пойти на второй этаж, и тут ему в ноги впивалось десять, а то и все двадцать коготков: котята не желали отцепляться от штанин. При каждом движении когти раздирали ему кожу. «Это что за безобразие?!» – кричал Крис, когда его царапали, а один из черно-белых котят, нахально склонив головку набок, наслаждался воплями хозяина и катанием по воздуху на штанине. Они не оставляли ноги Криса в покое. Не прошло и нескольких недель, а он был исцарапан так, словно каждый день продирался через колючие кусты.

Крис стал с удвоенной энергией искать, куда бы пристроить Хулиганов. И вот железнодорожные знакомства пригодились: он узнал, что Энджи Хант ищет котенка, который мог бы стать станционным котом в Хаддерсфилде.

Энджи и ее коллеги считали, что котенка надо брать маленьким. Нехорошо было бы оторвать взрослую кошку от привычной жизни в доме и отправить на работу, да еще на такую опасную, среди поездов, шума и вокзальной сутолоки. Через Хаддерсфилд каждый год проезжало примерно пять миллионов пассажиров, каждый час проходило пятнадцать поездов, эта станция была в первой сотне самых загруженных вокзалов. Старую кошку новым фокусам, которых требовала профессия, не выучишь, а вот котенок, выросший на станции, сам научился бы обязанностям станционного кота.

Скоро Энджи и Крис встретились, чтобы обсудить котенка. Крис в то время часто бывал в Хаддерсфилде по делам, поэтому им было несложно назначить время, которое подходило бы обоим.

Энджи приветствовала его неизменной сияющей улыбкой.

– Мы решили сэкономить на крысином яде и проявить заботу об окружающей среде, – сказала она, весело блестя глазами, – и вместо этого завести котенка. За сколько вы своих продаете?

– Ни за сколько, даром, – тут же ответил Крис. Не в обиду котятам, он очень хотел от них избавиться, когда думал про свои разодранные ноги. Отдать хотя бы одного из Хулиганов было бы просто замечательно. Вдобавок, поскольку на железной дороге все всех знают, он предвкушал некоторую славу, когда хаддерсфилдским станционным котом станет именно его котенок. Его навсегда запомнили бы как почетного дедушку станционного кота!

Но больше всего их с Джоанной радовало, что у котенка появится надежный и счастливый дом. Бриско не сомневались, что отдают его в хорошие руки. Улыбка Энджи, когда Крис согласился уступить ей одного из котят, говорила о том, что малыша, скорее всего, безнадежно избалуют.

– Нам лучше мальчика, – под конец разговора добавила Энджи, словно спохватившись. Все-таки ей и остальным сотрудникам не хотелось рисковать; то, что им разрешили взять станционного кота, казалось чудом. Никто не рассчитывал, что руководство согласится и на потомство, поэтому всем было спокойнее не брать на эту должность девочку.

Но Крис вообще-то не знал, какого пола его котята. И когда диспетчер, которая собиралась взять двух полосатых, зашла к нему домой взглянуть на своих будущих подопечных, он открыто признался в своем невежестве:

– Я не умею различать пол котят, – сказал он. – Вам придется разбираться самой.

Диспетчер нисколько не растерялась. Она подняла полосатых котят и сказала: «Это безусловно мальчик, а это – девочка». Назвать их она решила Перси и Макс. Потом она сунула руку в корзинку, взяла одного из черно-белых и перевернула кверху пузом. «Безусловно мальчик», – объявила она. Взяла его пушистого близнеца и проделала то же самое; как следует рассмотреть его мешала длинная шерсть, но она все равно вынесла вердикт: «Безусловно мальчик». Вид у нее был очень авторитетный.

Крис сообщил Энджи радостную новость: оба черно-белых котенка мальчики, можно выбирать любого. Для него тоже было приятное известие: Пэм, которая работала на станции Хаддерсфилд в билетной кассе, сказала, что оставшегося котенка согласна приютить ее мать, так что ему удалось сбыть с рук обоих.

Джоанна и Крис посмотрели на Хулиганов, которые шумно носились по дому. Оба они почти ничем не отличались друг от друга, кроме, разве что, того, что один был намного более мохнатым. Они заметили только одно различие. У котят, разумеется, была целая куча игрушек – что-то им дали, а что-то они сами уволокли. Еще у них был столб-когтеточка с мячом на веревочке, и все котята по очереди залезали на него и прыгали оттуда на мяч; была и дюжина мышек с пищалками. И с одной из этих мышей двойняшки вели себя по-разному. У этой модели игрушек сбоку шнурок, за который нужно потянуть, и мышь начнет быстро-быстро вибрировать и скользить по полу. Один из черно-белых котят панически ее боялся, зато второй был словно в своей стихии. Снова и снова он кидался на мышь, напрыгивал на нее, и – готово! добыча поймана. Прирожденный хищник.

– Кого из них лучше отдать на станцию, как ты думаешь? – размышляла вслух Джоанна, невысокая улыбчивая женщина со светлыми волосами и отличным чувством юмора. Но сейчас вопрос перед ней стоял довольно серьезный. Шутка ли, решать судьбу котят, которые, ни о чем не подозревая, резвятся и с обычным любопытством реагируют на всякую новую вещь, звук и запах. На улицу никого из пятерых ни разу не выпускали, потому что они еще не были привиты, но им и в доме хватало впечатлений. А сколько непривычного ждет станционного кота: заманчиво раскинувшиеся рельсы, стук поездов, многочасовые прогулки по платформам холодными ночами…

Джоанна решила, что это больше подходит тому, кто более пушист. Даже в столь юном возрасте было видно, что котенок пошел в отца, Гизмо, который весь состоял из меха и поэтому казался огромным. Уж конечно станционному коту не помешает хорошая, толстая меховая шуба! У второго котенка мех был короче, а сам он мельче.

Крис описал обоих Энджи.

– Один здоровенный и мохнатый, весь в отца, – сказал он.

– Его-то мы и возьмем, – решительно ответила она.

Энджи хотелось, чтобы ее кот был самым пушистым; а этот маленький котенок и правда представлял собой комочек пуха и весь помещался на мужской ладони. Крис послал ей несколько фотографий котят, и железнодорожники поняли, что их мечта близка к осуществлению.

Энджи, сияя улыбкой, обошла всех, показывая фотографии.

– Знакомься, вот наш котик, – сказала она Гарету с такой же гордостью, с какой молодые матери хвастаются портретами новорожденных.

Гарет просиял в ответ:

– А ведь мы своего добились! Разве мы не герои?

Но станционному коту было еще рано приезжать – как минимум до восьми недель он должен был оставаться с матерью. Но сотрудники все равно начали готовиться к встрече с малышом. Для него купили мягкие одеяльца-подстилки и белую пластмассовую миску с отделениями для корма и воды. На станции только и говорили что о будущем пополнении штата, и, судя по радостным лицам, никого в коллективе еще не ждал настолько теплый прием.

Однако не все были в восторге от этой перспективы. Несколько человек даже подняли шум и потребовали все отменить, потому что у них ужасная аллергия на кошек. Однако за те три года, что Гарет боролся за кота, от них ни звука не было слышно про аллергию, поэтому он отнесся к ним скептически.

Зато Крис Бриско мечтал о той минуте, когда Хулиганы покинут его дом. Каждый вечер они с Джоанной пересчитывали котят, потому что те только и делали, что играли в прятки и норовили забраться, куда не следует.

– Так, сколько у тебя? – спрашивал Крис с полосатым котенком в руках.

Джоанна обходила гостиную, внимательно оглядываясь, и восклицала:

– Один сидит сбоку от камина!

Котят относили к Лекси в уютную коричневую с белым корзинку, но пока искали троих оставшихся, первые двое успевали снова куда-то подеваться. Одиннадцатилетнюю дочку Криса тоже это утомляло, но она заранее расстраивалась, что ее новых друзей так скоро заберут. Люси Бриско души не чаяла в котятах. Вместе с внучкой Бриско, шестилетней Элли, они активно приучали котят не бояться людей, все время брали их на руки и тискали; Джоанна и Крис, сказать по правде, от них не отставали. За восемь недель, когда формируется характер, все пятеро малышей получили одинаково много любви, внимания и игр. В семействе Бриско чувствовали, что без них, пожалуй, даже будет грустно.

И вот наступил день разлуки. Во вторник 12 июля 2011 года котятам исполнилось восемь недель, и пришла пора расставаться с братьями и сестрами и разъезжаться в новые семьи.

Первым уехал Спейдж – к сыну Бриско в Шеффилд. Через несколько дней Макс и Перси отправились начинать новую жизнь в Манчестере. Остались только двое черно-белых, пока безымянных. Обоих в четверг 14 июля ждали на станции Хаддерсфилд. В восемь недель и два дня от роду Хулиганам предстояло незабываемое путешествие.

Глава 4. Добро пожаловать в Хаддерсфилд

– Залезайте, – сказал Крис Бриско Хулиганам.

Двое котят в ответ только смотрели на него, новая игра была им непонятна. Тогда он взял обоих в руки и посадил в серую пластмассовую переноску, чтобы доставить на вокзал. Они настороженно обнюхали переноску, а потом начали мяукать и жаловаться, что здесь все непривычно: пластмассовый потолок над головой, а в передней стенке – затянутая сеткой дверца, которую Крис крепко запер.

Когда дверца захлопнулась, котята запищали еще громче, но мать не ответила на их печальные крики. Незадолго перед тем Лекси попросилась наружу, в просторный сад, и сейчас гуляла сама по себе. Крис решил, что она устала от потомства и хочет снова пожить без забот. Трех других котят уже отдали; вечером, когда Бриско вернулись в Ротерем и впустили Лекси обратно в дом, она просто понюхала корзинку, в которой растила свой выводок, поняла, что котят не осталось, и стала жить как раньше, не проявляя никаких признаков горя.

А вот котята пока что воспринимали разлуку очень тяжело. Когда Крис взял переноску и вместе с Джоанной вышел из дома, оба малыша забились в дальний угол. Они испуганно прижались друг к другу, а Джоанна и Крис зашагали к ближайшей станции, чтобы по Пенистенской ветке доехать до Хаддерсфилда.

В глубине переноски, у ее задней стенки, котята сидели рядышком, навострив уши. И прислушивались так, как никогда прежде. Весь их мир вдруг наполнился громкими и странными звуками: хлопали дверцы машин, верещали птицы, раздавался электронный писк турникетов. Сквозь сетку плыли непривычные запахи – земли, воздуха, растений, животных, людей, – а новые картины, залитые слепящим июльским солнцем, почти что обжигали глаза. Хулиганы были потрясены. Они присмирели, затихли и едва решались дышать, когда Бриско внесли их в вагон и поезд тронулся с мощным ревом: откуда этот невероятный шум?!

За время дороги котята начали привыкать к плавному покачиванию вагона и размеренным звукам и понемногу снова осмелели. В доме у Бриско они соревновались, кто выше залезет на штору, а теперь, точно так же подзадоривая друг друга, подобрались к дверце, отважно выглянули и прижались к сетке носиками, возбужденно дрожа и пытаясь расшифровать путаницу запахов, достигающих их маленьких ноздрей.

На полпути к Хаддерсфилду Крис и Джоанна решили проверить, как себя чувствует ценный груз. Но стоило им обнаружить котят у дверцы, как те испугались и снова забились обратно. Всю поездку они вели себя очень смирно, поэтому Крис и Джоанна не стали их тормошить. Шумную, бойкую парочку, которая всюду устраивала возню, было просто не узнать! Первый выход из дома ошеломил котят.

Примерно через полчаса поезд, визжа тормозами, остановился на станции Хаддерсфилд. Станционный кот, хоть он этого еще не знал, прибыл домой.

Он был не очень счастлив приезду. Обоих котят напугал пронзительный звук тормозов, а потом писк открывающихся дверей. Они снова начали жаловаться, мяукать, словно кричали хором: «Мама, где ты? Мне без тебя страшно! Мне холодно и хочется есть. Куда это я попал?» Но вот Крис взял переноску, они с Джоанной вышли из поезда, и котята разом притихли. Они почувствовали, как переноска закачалась, и с тревогой осознали: что-то происходит.

За стенами вагона было еще больше шума. На самом деле в зале было довольно тихо – середина утра, час пик давно прошел, но котята, впервые попавшие в незнакомый мир, чувствовали себя, словно на другой планете. Даже воздух был другой, более свежий и холодный, чем дома, но больше всего их изумляли громкие звуки и непривычные запахи. Вокруг звучали объявления об отправлении поездов; каждому удару маленьких кошачьих сердечек вторил топот бегущих ног. Хулиганы раскачивались в просторной переноске и ползали из угла в угол, а Крис размеренным шагом шел на платформу.

Криса и Джоанну провели в дикторскую, где столько раз обсуждали появление станционного кота, и плотно закрыли дверь. Стало относительно тихо. Переноску поставили на стол, и дежурная бригада собралась вокруг, перешептываясь и вытягивая шеи, чтобы познакомиться со станционным котом.

Крис и Джоанна открыли переноску и вынули каждый по черно-белому котенку. Котята стали вырываться. К рукам они привыкли, потому что дома у Бриско с ними играли дочь и внучка Криса, но сейчас, на новом месте, им было не до игр.

– Ай! – воскликнул Крис; котенок, которого он держал, взмахнул лапкой и оставил у него на руке царапины, как от колючих веток. – Тише, тише, – успокоил он котенка. – Не бойся, никто тебя не тронет.

Была при торжественной встрече и кассир Пэм, мать которой согласилась взять короткошерстого котенка. Пэм позвонила ей и сказала: «Приезжай, мам, их доставили».

Их доставили. Блестя глазенками, котята осторожно выглянули из рук четы Бриско и стали осматривать комнату. Ничего подобного им раньше не встречалось: светились экраны компьютеров, на них обновлялось расписание, когда на станцию приходили новые поезда; шипели и пощелкивали микрофоны; и все вокруг приглашало залезть и поваляться – столы, шкафы с отделениями, корзинки для документов и стопки бумаг.

Железнодорожники ворковали и умилялись. Крис всегда знал, что им можно доверить котенка, и действительно, к прибытию малыша подготовились даже слишком хорошо.

Джоанна и Крис с вертлявыми котятами в руках улыбнулись друг другу: пора отдавать их, отпускать навстречу светлому будущему.

– Станционным котом мы выбрали вот этого, – объявил Крис и кивнул на черно-белый пуховый комок в горстях у Джоанны. – Пэм, а вот этот достанется тебе.

Он протянул рыжеволосой Пэм котенка с шерстью покороче. Через несколько минут ее мать приехала и увезла его на машине. Котенка назвали Лютером, он вырос крупным элегантным котом, не мохнатым, а гладким. Он жил у родителей Пэм вместе с еще одной кошкой по кличке Мо в доме у реки, среди изобилия мышей и прочей дичи, стал самостоятельным и больше никогда не встречал второго Хулигана, с которым когда-то провел столько счастливых часов за играми.

Теперь все взгляды были прикованы к станционному коту. Джоанна нежно погладила его по черной мягкой шерстке, а он озирался, рассматривая пока еще голубыми глазами новых родственников. Все умилялись тому, какой он маленький, какие у него белые носочки, какой крошечный носик и огромные белые усищи во всю мордочку. Усы дрожали – котенок шевелил ноздрями, принюхиваясь к запахам ксерокса, духов и принесенных из дома бутербродов с тунцом… Тут он на секунду замер, словно отметил про себя: «А вот еда. Довольно вкусно пахнет».

Его растопыренные уши вбирали шквал голосов. «Какой красавчик! – хором твердили коллеги. – Он просто бесподобный!» Их восклицания обрушивались на котенка сплошным потоком шума, от которого ему в эти минуты было неуютно, словно его облили ледяной водой.

Джоанна наклонилась и бережно посадила малыша на ковер.

– Ты будешь тут жить, – сказала она.

Котенка будто ветром сдуло. Он спасся бегством и спрятался под компьютерным столом, чтобы, сидя там, разобраться в непонятной обстановке.

Люди в комнате снисходительно засмеялись. Они знали, что еще успеют подружиться и показать новичку рабочее место. Бриско с чувством выполненного долга защелкнули переноску и собрались домой. Но прежде чем уйти, Крис нагнулся и посмотрел в глаза черно-белому котенку, который как раз поудобнее устраивался под столом. Крис знал, кем тот станет: теперь это был дератизатор станции Хаддерсфилд, служащий «Транспеннинского экспресса», а значит, его коллега.

Крис улыбнулся.

– Счастливо оставаться! – весело сказал он котенку. – В понедельник увидимся на работе.