Академия Сумеречных охотников. Хроники

– Вы так говорите, словно все это проще простого, – пробурчал Саймон. – Вы настолько уверены в себе и в своей правоте, что вам плевать на Закон?

– Нет, это непросто, – покачала головой Катарина. – И нет, мне не плевать. Но для меня это значит быть живой. Запомни, что я сказала, Саймон. Каждое решение, которое ты принимаешь, меняет тебя самого. Поэтому никогда не позволяй никому указывать, кем тебе нужно быть.

Возвращаясь к себе в комнату, Саймон чувствовал, что после разговора с магом его мозг ушел в глухой штопор. Так что он даже не сразу удивился, увидев в коридоре Джорджа.

Шотландец сидел прямо на полу и увлеченно читал «Кодекс».

– Джордж? – Саймон глянул на соседа сверху вниз. – А в комнате ты что, уже не помещаешься? Здесь же темно! А слизи тут на полу нет? – Он вздохнул. – Хоть на том спасибо.

– Она сказала, я должен ждать за дверью, – пояснил Джордж. – Типа, вам двоим надо поболтать тет-а-тет.

– Кто сказала?

Дурацкий вопрос. Кто еще это мог быть?

Прежде чем Джордж успел ответить, Саймон распахнул дверь и шагнул внутрь.

– Изабель, не хватало еще, чтобы ты выкидывала моего со…

Он остановился так резко, что едва не потерял равновесие.

– Это не Изабель, – донеслось с его кровати.

Рыжие, как огонь, волосы девушки выбились из небрежного пучка, в который некогда были убраны. Она лежала на животе, болтая ногами в воздухе, с таким видом, словно она не в постели Саймона, а у себя в спальне. Впрочем, если ей верить, так в этом не было ничего особенного – она полжизни околачивалась в его кровати.

– Что ты тут делаешь, Клэри?

– Провесила портал, – ответила она.

Саймон выжидательно кивнул. Он рад был ее видеть – если забыть о боли, ворочающейся в сердце. Впрочем, в этом тоже нет ничего особенного. Саймон невольно задавался вопросом, пройдет ли эта боль хоть когда-нибудь и сможет ли он наслаждаться дружбой с Клэри. В том, что дружба эта никуда не делась, он был уверен. Она как трава под снегом, только и ждущая, чтобы наступила весна.

– Слышала, что сегодня произошло. С вампиршей. И с Изабель.

Саймон опустился на кровать Джорджа, стараясь не смотреть девушке в глаза.

– Я в порядке, понятно? Никто меня не кусал. Не царапал. Приятно, конечно, что ты обо мне заботишься, но нельзя же вот так запросто нестись сюда по малейшей причине и…

Клэри фыркнула.

– Да уж, эго твое точно не пострадало, Саймон. Я здесь не потому, что беспокоюсь о тебе.

Он удивленно охнул.

– Тогда поче…

– Я беспокоюсь об Изабель.

– Уверен, что она уже большая девочка и сможет сама о себе позаботиться.

– Ты ее не знаешь, Саймон. В смысле, теперь не знаешь. А если она пронюхает, что я была здесь, она меня точно прикончит. Но… слушай, ты не мог бы хотя бы попытаться быть с ней повежливее? Ну пожалуйста?

Саймон пришел в ужас. Он знал, что разочаровал Изабель, что сам факт его существования ее постоянно расстраивает. Ведь она хочет видеть на его месте другого Саймона. Но он и подумать не мог, что ему вот такому, негероическому, невампирскому, несексуальному воплощению Саймона Льюиса, под силу огорчить Изабель Лайтвуд.

– Прости, – выдавил он. – Скажи ей, что я прошу прощения!

– Ты издеваешься? Не слышал разве, что я сказала? Изабель меня прибьет, если узнает, что я об этом с тобой разговаривала. Я ей ничего не скажу. Зато говорю тебе. Будь с ней поаккуратнее. Она куда слабее, чем кажется.

– А по-моему, она самая сильная девушка из всех, которых я когда-либо встречал, – заметил он.

– Так и есть, – подтвердила Клэри, спрыгивая на пол. – Короче, я… в смысле, я знаю, что ты не очень-то рад, что я вот так сюда завалилась, и…

– Нет, вовсе нет…

– Нет уж, я это точно знаю, просто…

– Прости…

– Прости…

Они дружно расхохотались. И Саймон почувствовал, как что-то расслабилось в груди, – какой-то мускул, о существовании которого он даже не подозревал.

– Кажется, у нас еще никогда не случалось вот такой… неловкости, да?

– Никогда, – печально улыбнулась Клэри. – Всякое бывало, конечно, но не это.

Все еще смеясь, он пытался представить, каково это – чувствовать себя с девушкой вот так непринужденно. Особенно с такой девушкой, как Клэри, – симпатичной, храброй и светлой.

– Как бы там ни было, уверен, что мне все нравилось.

– Надеюсь, что так, Саймон.

– Клэри… – Ужасно не хотелось ее отпускать, но он никак не мог придумать, что бы еще сказать, чтобы она осталась еще на пару минут. – Ты знаешь историю о Тобиасе Эрондейле?

– Ее все знают, – отозвалась она. – Видимо, из-за Джейса…

Саймон моргнул, припоминая: Джейс – Эрондейл. Последний из Эрондейлов. Или, по крайней мере, он так думает.

Но что, если на самом деле у него есть родственники, о которых все позабыли? Захотел бы Джейс об этом знать? Имеет ли Саймон право рассказать ему или Клэри то, что услышал от Катарины?

Он представил себе потерянного ребенка Эрондейлов – юношу с золотыми, как у Джейса, глазами. Представил, как живется его потомкам, ничего не знающим ни о Сумеречных охотниках, ни о позорном наследии своего предка. Может, они и обрадуются, узнав, кто они такие на самом деле. А может, наоборот. Если Клэри с Джейсом постучатся к ним в дом и примутся рассказывать об ангелах, демонах и фамильном безумстве этой семейки, вечно играющей в прятки со смертью, быть может, эти люди просто-напросто заткнут уши и не пожелают ничего слышать.

Порой Саймон задавался вопросом: а что бы случилось, если бы Магнус его не нашел? Не предложил бы вновь вернуться в Сумеречный мир? Конечно, он бы тогда жил в мире лжи… но то была бы счастливая ложь. Можно было бы поступить в колледж, по-прежнему играть в группе, флиртовать с девчонками, от взгляда на которых его не бросает в дрожь, видеть лишь поверхность вещей, даже не догадываясь о темноте, что лежит за ними. В той, другой жизни ему не пришлось бы даже спрашивать себя, стоит ли поведать Клэри историю Эрондейлов, – они наверняка делились бы друг с другом абсолютно всем.

Саймон тоскливо напомнил сам себе, что здесь и сейчас их даже друзьями можно назвать лишь с большой натяжкой. Она – незнакомка, которая почему-то его любит; но это не мешает ей оставаться для него совершенно неизвестным человеком.

– И что ты об этом думаешь? – спросил он. – Что, по-твоему, Конклав сделал с женой и ребенком Тобиаса?

– А как ты думаешь, что я думаю? – вопросом на вопрос откликнулась Клэри. – Учитывая, кем был мой отец? И учитывая, что случилось с родителями Джейса? Как он вообще это пережил? Неужели не очевидно, что я думаю?

Должно быть, тому, кто знал их истории, и было очевидно, но не Саймону.

Она помрачнела.

– Ой.

Наверное, у него все на лице написано, раз Клэри так смутилась. Смутилась – и расстроилась, словно он снова напомнил девушке о том, кого она хотела видеть – и кем Саймон не мог быть.

– Неважно. Давай тогда просто говорить о том, что я думаю. Я думаю, что Закон – это, конечно, важно, но… Но не только он один на свете имеет значение. В смысле, если бы мы бездумно ему следовали, то никогда бы…

– Что «никогда бы»?

Она помотала головой.

– Нет. Я обещала самой себе, что больше не буду этого делать. Тебе не нужны наши воспоминания и наши истории о том, что произошло с тобой прежним. Ты должен сам разобраться, кто ты сейчас такой, Саймон. Я хочу, чтобы ты уже наконец обрел свободу. Я хочу этого ради тебя.

Он молчал, потрясенный тем, как хорошо Клэри его понимала. Знала, чего он хочет, еще до того, как он решился бы об этом попросить.

В голову пришел вопрос, который он хотел задать с самого своего первого дня в Академии. Но раньше Саймон побоялся бы его задать. А сейчас осмелел.

– Клэри, послушай. Тогда, когда мы были друзьями… до того, как ты узнала о Сумеречных охотниках и обо всей этой фигне… мы с тобой тоже были… похожими?

– В каком смысле «похожими»?

Он пожал плечами.

– Ну, не знаю… любили одинаковую музыку, комиксы… ненавидели физкультуру.

– Ты хочешь сказать, были ли мы оба неуклюжими задротами? – Она снова рассмеялась. – Определенно, были.

– Но сейчас ты… – Саймон махнул рукой в сторону накачанных рук девушки, не в силах описать, как изящно и грациозно она теперь двигалась. – Ты выглядишь как амазонка-воительница.

– Правда? В самом деле? Что ж, Джейс – хороший тренер. Да и стимул ускориться у нас был, как-никак. Надо было спасать мир от апокалипсиса и все такое. Причем дважды.

– Точно. А еще, как мне кажется, это у тебя в крови. В смысле, иначе ты бы не справилась так быстро.

– Саймон… – Клэри сощурилась, вдруг поняв, куда он клонит. – Ты ведь не думаешь, что Сумеречный охотник – это тот, у кого бицепсы больше, правда? А не то это милое заведение называли бы Академией бодибилдинга.

Он потер ноющие мышцы.

– Как по мне, они просто не хотят признать правду.

– Саймон, тебя бы здесь не было, если бы там, наверху, решили, что ты не подходишь. Но в тебе есть все, что нужно, чтобы стать Сумеречным охотником. Поэтому ты здесь.

– Ты хочешь сказать, в том Саймоне было все, что нужно, – поправил ее Саймон. – В парне с вампирской суперсилой и… что там еще такого крутого в вампирах-то?

Клэри подошла к нему совсем близко и ткнула кулаком в грудь. Больно.

– Нет, Саймон. В тебе. Ты вообще в курсе, как нам удалось зайти так далеко в демонические измерения? Приблизиться к Себастьяну настолько, чтобы попытаться его убить?

– Понятия не имею. Но что-то мне подсказывает, что там не обошлось без большой махаловки с демонами…

– Не без того. Но махаловка получилась так себе, если честно. Потому что ты придумал план получше, – объяснила она. – Годы «Подземелий и драконов» не прошли даром.

– Подожди… Что, серьезно? Ты хочешь сказать, что тамошние штучки сработали и в реальной жизни?

– Именно это я и сказала. А еще сказала, что ты спас нас, Саймон. И не один раз. Не потому, что ты был вампиром. Не потому, что владел какими-то суперспособностями. А потому, что ты был самим собой. Тем же, кем остался до сих пор.

Клэри отступила от него и глубоко вдохнула.

– Обещала же себе, что не буду больше этого делать, – с бессильным отчаянием сказала она. – Ну как же так…

– Нет, – перебил он. – Я рад, что ты это сделала. Рад, что пришла.

– Ага, но сейчас мне надо смываться отсюда, пока не заметили, – усмехнулась девушка. – Но попробуй все-таки быть помягче с Иззи, ладно? Знаю, тебе не понять, но… каждый раз, когда ты смотришь на нее как на незнакомку, ей… ей словно метку каленым железом выжигают. Очень больно, поверь.

Это прозвучало с такой уверенностью и печалью, будто Клэри знала, о чем говорила.

Будто разговор шел уже не только об Изабель.

И тогда Саймон впервые это почувствовал. Не привычный уже приступ нежности, которые он часто испытывал при виде улыбки на лице Клэри, а стремительный, захлестывающий все и вся вал любви. Настолько мощный, что Саймон едва устоял на ногах.

Впервые – или ему казалось, что впервые, – девушка, стоявшая перед ним, перестала быть незнакомкой. Теперь это была Клэри, его настоящий друг. Его семья. Девушка, которую он когда-то поклялся защищать. Девушка, которую он любил так же сильно, как самого себя.

– Клэри… Когда мы с тобой дружили, это ведь было классно, да? В смысле, я ведь это не придумываю? Мне правда почему-то кажется, что мы принадлежали друг другу. Поддерживали друг друга, да? И нам было хорошо вместе…

Ее улыбка, до того печальная, вдруг переменилась. Клэри посмотрела на него с той же уверенностью, которую он теперь и сам ощущал. Они действительно связаны – крепко-накрепко. Словно Саймон нашел какой-то переключатель, и девушку озарил неземной, ангельский свет.

– Ох, Саймон, – она покачала головой, еле сдерживая смех. – Мы с тобой были просто великолепны.

Кассандра Клэр, Робин Вассерман

Дьявол из Уайтчепела

– Угадай, что я вижу, – потребовал Джордж. – Начинается на «с».

– Слизь, не? – предположил Саймон.

Он лежал навзничь у себя на кровати в комнате, которую делил с Джорджем. Джордж валялся на соседней койке. Оба задумчиво пялились в темноту – в основном на потолок. Не очень увлекательное занятие – учитывая, что потолок лопался от грязи.

– У тебя всегда ответ – «слизь».

– Не всегда, – возразил Джордж. – Один раз была «плесень».

– Не понимаю, чем они отличаются. И меня бесит, что я должен об этом думать.

– И все-таки это не «слизь».

Саймон на минуту задумался.

– Слепозмейка? Фу, какая гадость! Нет, только не это!

Он рефлекторно поджал ноги.

– Слепозмейка? Нет! Ну вот, теперь я вообще ни о чем, кроме змей, думать не могу. В Идрисе водятся змеи? Я думал, их давно отсюда выгнали…

– Это из Ирландии их выгнали, – возразил Саймон. – Еще во времена святого Патрика.

– Одно другому не мешает. Да нет, конечно, не может тут быть никаких змей. Или все-таки?..

В мягком шотландском выговоре Джорджа теперь отчетливо слышалась дрожь.

– Интересно, а еноты в Идрисе водятся? – попробовал сменить тему Саймон. Поерзал на узкой кровати, пытаясь устроиться поудобнее. Бесполезно. Как ни ложись – все равно жестко. – В Нью-Йорке вот енотов полно. Залезают везде. Умеют открывать двери. Я читал в интернете, что они даже ключами пользоваться научились.

– Не люблю змей. Змеям и ключи не нужны.

Саймон на несколько секунд замолк. Поймал себя на мысли, что «Змеям не нужны ключи» – клевое название для альбома. Сначала звучит классно, а потом становится обыкновенным, и ты думаешь: «А с чего вдруг оно показалось классным? Наверно, это неспроста, что-то в нем есть».

– Ну, так что это? – спросил он.

– В смысле «что это»?

– Ну, что там начинается на «с»?

– Саймон.

Вот в такие тупые игры приходится играть, если живешь в подвале Академии Сумеречных охотников – или, как они теперь называли это место, на этаже вечной сырости. Джордж уже миллион раз проехался на тему того, как жалко, что они не слизни – тогда бы здешние условия подошли им идеально. Пока Академия стояла закрытой, тут прижилось полным-полно разных существ, и Саймон с Джорджем давно уже с этим смирились. Они больше не паниковали, заслышав шебуршение за стеной или топот маленьких лапок под кроватью. Все это было не страшно, если только странная возня не доносилась прямо из кровати – что, надо признаться, случалось уже не раз.

Считалось, что простецов (или отстой, как их тут часто называли) поселили в подвале потому, что это – самое безопасное место в Академии. И Саймон не сомневался, что так оно и есть, – вот только это была не вся правда. Настоящая причина крылась в другом – в потрясающем снобизме Сумеречных охотников. Высокомерие было у них в крови.

Но Саймон сам хотел попасть сюда – и в Академию, и к простецам, – так что жаловаться было совершенно бессмысленно.

Без интернета, без телефонов, без телевизоров ночи здесь могли быть очень длинными. Когда гасили свет, Саймон с Джорджем часто болтали в темноте – вот как сейчас. Иногда они просто лежали, каждый на своей кровати, в тишине, зная, что сосед рядом. Это было… важно. Саймону становилось легче от того, что он не один в этой комнате, что Джордж тоже здесь. Он вообще не знал, смог ли бы вынести одиночество.

И дело не только в холоде, в крысах или в плесени и слизи. Дело в том, что творилось у него в голове. Внутренние голоса становились громче. Отрывки воспоминаний всплывали, как кусочки давно забытых песен. Воспоминания об огромной радости и об ужасающем страхе, которые зачастую не соединялись ни с какими событиями или людьми. То были просто чувства, ощущения, обступавшие его в темноте со всех сторон.

– А ты когда-нибудь замечал, – продолжал Джордж, – что здешние одеяла всегда кажутся сырыми, даже если ты точно знаешь, что они сухие? Я ведь из Шотландии и знаю, что такое шерсть. Знаю, что такое овцы. Так вот, я тебе точно говорю: это — не шерстяные одеяла. Это вообще какая-то демоническая шерсть. У меня после этих кроватей наутро суставы ноют.

Саймон промычал в ответ что-то нечленораздельное, почти не обращая внимания на слова Джорджа. Подобные разговоры они вели каждую ночь. Темы оставались неизменными: слизь, плесень, обитатели здешних стен, грубые одеяла, холод.

Мысли Саймона унеслись в совершенно ином направлении. Совсем недавно его навестили две девушки. И с обеими он облажался.

Изабель и Клэри. Два самых важных (по крайней мере, насколько он мог судить) человека в его жизни. Изабель пришла, чтобы заявить на Саймона свои права, а он велел ей убираться. И до сих пор не мог понять, зачем он это сделал. Ясно только одно: невозможно вернуть все, как было раньше. Тем более что он попросту не может вспомнить, как именно все было.

На тренировочном задании Изабель появилась снова – и уничтожила вампиршу, которая собиралась его убить. И сделала это так хладнокровно! И так холодно потом держалась с ним, Саймоном…

А потом пришла Клэри. «Будь с Изабель помягче, – сказала она. – Она куда слабее, чем кажется».

Кто бы мог подумать, что Изабель – надменная Сумеречная охотница, своим золотым хлыстом способная рассечь демона напополам, – на самом деле куда слабее, чем кажется?

Чувство вины не давало Саймону уснуть.

– Опять Изабель? – спросил Джордж.

– Как ты узнал?

– Рассудил логически. Сначала она появилась и пригрозила превратить в фарш любого, кто к тебе приблизится. Хотя вы с ней сейчас, похоже, даже не разговариваете. А потом завалилась Клэри, чтобы поговорить с тобой – об Изабель. Ну и вдобавок ты бормочешь во сне ее имя.

– Правда?

– Иногда. То ли «Изабель», то ли «карусель». Может, и то и другое.

– Ну и что мне с этим делать? Я даже не знаю, стоит ли вообще с этим что-то делать.

– Я тоже не знаю, – ответил Джордж. – Может, завтра придумаешь? Утро вечера мудренее. Лучше попробуй поспать.

Повисла долгая тишина. А потом…

– Здесь наверняка есть змеи, – заявил Лавлейс. – Самое место для змей! Тут холодно. И камень кругом, и куча дырок, куда можно влезать и вылезать. Полчища мышей на еду… Господи, почему я все еще разговариваю? Саймон, заставь меня заткнуться…

Нет уж, лучше его не останавливать. Даже бредни о змеях, живущих с ними в одной комнате, были куда приятнее, чем те мысли, что сейчас осаждали голову Саймона.

Времена года в Идрисе сменялись так же четко и определенно, как в Нью-Йорке, но не причиняли таких неудобств. Зима в Нью-Йорке – горы замерзшего мусора и слякоть; лето – асфальт, плавящийся от жары, и капающие кондиционеры, от которых возникает ощущение, будто тебя сверху оплевали. А Идрис – это уютная зелень в теплую погоду и бодрость и спокойствие в морозы. Здесь всегда пахнет свежестью и горящими в камине дровами.

То есть почти всегда. Иногда по утрам случались и настоящие бури – как на этой неделе, например. Порывы ветра жалили, как осиный рой. Холод забирался под одежду. Экипировка Сумеречных охотников, даром что удобная для тренировок, практически не грела. Легкая, дающая свободу движений, она была именно такой, каким должно быть боевое облачение, но совершенно не годилась для того, чтобы торчать в ней посреди болота в семь утра, когда солнце едва встало.

Саймон думал о толстой домашней куртке, о шерстяном одеяле, вообще обо всем теплом, что приходило в голову. Завтрак – субстанция, видом похожая на овсянку, а по сути – настоящий клей, – комом давил на желудок.

Кофе. Вот что ему нужно сегодня утром.

В Идрисе нет кофеен. Некуда зайти и заказать чашечку горячего, дымящегося, бодрящего кофе. На завтрак в Академии давали слабый чай – Саймон подозревал, что это и не чай вовсе, а разведенный суп, один из тех отвратительных супов, которые варили на здешней кухне. Он готов был поклясться, что сегодня утром нашел у себя в кружке картофельную кожуру. И надеялся, что это была именно картофельная кожура, а не что-то похуже.

Чашку кофе из «Джавы Джонса». Неужели он требует от жизни невозможного?

– Видите дерево? – рявкнул Делани Скарсбери, тыча пальцем вперед.

Из множества вопросов, которые тренер по физической подготовке задал им за последние несколько месяцев, этот относился к разряду самых логичных и понятных – и все-таки совершенно сбивал с толку. Конечно, все ученики ясно видели дерево – единственное на этом участке поля. Высокое, чуть накренившееся влево.

«Утро со Скарсбери» – так могло бы называться какое-нибудь утреннее радиошоу для чудаков. Но в Академии так называлась пытка, придуманная лишь для того, чтобы воссоздать условия боя с демонами и научить учеников сражаться. Впрочем, как ни крути, «пытка» работала: Саймон сейчас чувствовал себя в гораздо лучшей форме, чем в первые дни занятий.

– Видите дерево?

Вопрос был настолько очевиден, что в первый раз никто на него не ответил. На этот раз все дружно пробормотали, что да, они видят дерево.

– Значит, вот что вы сейчас будете делать, – удовлетворенно продолжал Скарсбери. – Вы залезаете на дерево, проходите вот по этому суку, – он показал на толстую ветвь, метрах в пяти над землей, – и спрыгиваете.

– Ни за что, – буркнул Саймон, и не он один. Толпа учеников недовольно загудела. Никого не привлекала перспектива карабкаться на дерево, а потом специально с него падать.

– Утро доброе.

Голос казался до ужаса знакомым.

Саймон обернулся и увидел за спиной у себя ухмыляющегося Джейса Эрондейла.

Парень держался совершенно спокойно и непринужденно. Легкая экипировка Сумеречного охотника, судя по всему, не доставляла ему неудобств. Оно и понятно: нефилимы могут наносить себе на кожу согревающие руны. И никакие гипоаллергенные пуховики им не нужны. Шапку Джейс тоже не носил: его идеально взъерошенные золотые волосы изящно развевались на ветру. Он держался позади, поэтому его пока что никто не заметил – все сосредоточенно внимали воплям Скарсбери, тычущего пальцем в дерево и пытающегося перекричать ветер.

– И с чего вдруг тебя сюда принесло? – Саймон дул на руки, пытаясь их согреть.

Джейс пожал плечами.

– Исключительно из благородных побуждений. Протянуть вам изящную и сильную руку помощи, – сострил он. – Не могу отказать новому поколению Сумеречных охотников хотя бы одним глазком посмотреть на то, чего они могли бы добиться, если бы им очень, очень, очень повезло.

Саймон на секунду прикрыл глаза.

– Ты просто хочешь произвести впечатление на Клэри, – наконец заявил он. – Ну, и заодно проверить, как я тут.

– Во имя Ангела, он стал телепатом! – Джейс притворно отшатнулся. – Но вообще-то, с тех пор как ваши преподаватели разбежались, мы просто вносим свою лепту. Каждый из нас. Я вот помогаю с тренировками, нравится тебе это или нет.

– Хм-м, – пробормотал Саймон. – Не нравится.

– Да ладно, пошли, – Джейс хлопнул его по плечу. – Раньше тебе нравилось.

– Неужели?

– Ну, может быть, – поправился нефилим. – Во всяком случае, ты не возражал. Хотя подожди. Нет, возражал. Что ж, я ошибся, с кем не бывает. Но ты не бойся, это легко. Просто тренировочное задание.

– На последнем таком задании, насколько мне помнится, требовалось убить вампира. А на предпоследнем я лично наблюдал, как стрела вонзилась ученику в колено.

– Я видал и похуже. Шевелись давай. Развлечемся.

– Ничего развлекательного тут нет, – заметил Саймон. – Это же не Академия Развлечений, иначе я бы знал. Я однажды играл в группе под названием «Академия Развлечений».

– А помогать вам сегодня утром, – орал Скарсбери, – будет опытный и очень хорошо подготовленный Сумеречный охотник – Джейс Лайтвуд Эрондейл!

Еле слышное аханье прокатилось по группе учеников. Раздались нервные смешки, и все головы повернулись к Джейсу. Девчонки вздыхали – да и некоторые парни тоже. Это напомнило Саймону рок-концерты: казалось, еще мгновение – и толпа разразится воплями, совершенно не подобающими потенциальным Сумеречным охотникам.

Улыбка Джейса стала шире. Он выступил вперед. Скарсбери, кивнув в знак приветствия, отошел в сторону и сложил руки на груди. Джейс секунду разглядывал дерево, потом небрежно прислонился к стволу.

– Когда падаешь, вся штука в том, чтобы не упасть, – начал он.

– Замечательно, – выдохнул Саймон.

– На самом деле ты не падаешь. Ты просто спускаешься самым быстрым из всех возможных способов. Ты контролируешь свое снижение. Сумеречный охотник не падает – он спускается. Основные приемы, как это делать, вы уже знаете…

Саймон вспомнил, что за несколько дней до того Скарсбери, перекрикивая ветер, говорил какие-то фразы, которые, наверное, могли считаться инструкциями по правильному падению. Что-то вроде «не напоритесь на камни» и «только не на спину», а еще – «если только ты не клинический идиот, чем, к сожалению, могут похвастаться далеко не все из вас».

– …Так что давайте просто возьмем теорию и превратим ее в практику.

Джейс ухватился за ствол, вскарабкался по нему с ловкостью обезьяны и, добравшись до нужной ветки, непринужденно выпрямился.

– Теперь, – обратился он к ученикам, – я смотрю вниз. Выбираю место приземления. Берегите голову, не забывайте об этом. Если есть возможность разбить прыжок на несколько, если есть любая поверхность, на которой можно устроить промежуточную остановку, – используйте ее, если только это не опасно. Избегайте острых камней и веток – они могут вас поранить или, не дай ангел, проткнуть насквозь. Согните колени. Расслабьтесь. Если отталкиваетесь рукой, опирайтесь на всю ладонь. Но лучше, конечно, так вообще не делать. Подожмите ноги и перекатывайтесь. Сохраняйте импульс, но гасите силу толчка. Примерно вот…

Джейс изящно шагнул с ветки вниз и приземлился с приглушенным стуком, тотчас перекатился и миг спустя уже снова стоял на ногах.

– …так.

Он легко встряхнул волосами, и Саймон заметил, что кое-кто из учеников покраснел. Марисоль – та и вовсе на несколько секунд спрятала лицо в ладонях.

– Отлично, – похвалил Скарсбери. – Вот это вы и должны проделать. Джейс будет помогать.

Джейс расценил его слова как сигнал к действию и вновь полез на дерево. До чего же просто и элегантно у него это получалось! Оказавшись наверху, он удобно устроился в развилке ветвей, болтая ногами.

– Кто первый?

Все замерли.

– А, ладно. Надо просто покончить с этим побыстрее, – глухо пробормотал Джордж, поднял руку и сделал шаг вперед.

Хотя в ловкости Лавлейс явно уступал Джейсу, на дерево он забрался довольно быстро. Только слишком часто перехватывался, и ноги несколько раз соскользнули. Фразы, которыми Джордж при этом комментировал свои действия, унесло ветром, но Саймон не сомневался, что к цензурным они не относились.

Когда Лавлейс добрался до нужной ветки, Джейс отклонился, чтобы дать ему место. Джордж некоторое время изучал ветку – одинокий сук, протянувшийся над землей.

– Давай, Лавлейс! – рявкнул Скарсбери.

Саймон видел, как Джейс наклонился и что-то посоветовал Джорджу – тот все еще цеплялся за ствол. Дождавшись кивка, Лавлейс отпустил дерево и сделал несколько осторожных шагов по ветке. Снова остановился, ловя равновесие в налетевшем порыве ветра. Потом посмотрел вниз и со страдальческим выражением лица шагнул вперед.

И тяжело шмякнулся на землю. Звук его падения был гораздо громче, чем тот, с которым приземлился Джейс, но Джордж так же, как и он, перекатился и встал на ноги.

– Неплохо, – оценил Скарсбери.

Лавлейс похромал обратно к Саймону, растирая ушибленную руку.

– Ты точно не захочешь этого делать, – подойдя, шепнул он.

Саймон уже и сам это понял. А подтверждение лишь уничтожило последние остатки решимости.

Он смотрел, как одноклассники один за другим поднимаются на дерево. Некоторые – только после десяти минут кряхтения, хватания за все подряд, падений с полдороги. Последнее неизменно вызывало громкие крики Скарсбери: «Я же говорил, не на спину!» Джейс все время торчал на дереве, словно расфуфыренная птица, сверкая улыбкой тем, кто карабкался снизу. Порой он нацеплял на лицо изящно-скучающее выражение и принимался разгуливать по ветке взад-вперед – видимо, чтобы развлечься.

Когда очередь дошла до Саймона, не осталось больше никаких поводов оттягивать неизбежное. Он подошел к дереву.

Джейс ухмылялся, глядя на него сверху вниз.

– Это легко. Ты наверняка делал это в детстве тысячу раз. Так что просто залезай, – скомандовал он.

– Я из Бруклина, – напомнил Саймон. – Мы по деревьям не лазим.

Джейс пожал плечами. Отговорки тут явно не помогут.

Первое, что Саймон понял почти сразу, – дерево было абсолютно прямым. Наклон оказался обманом зрения. Грубая кора врезалась в ладони и в то же время ужасно скользила, так что всякий раз, как Саймон пытался найти опору, ноги безнадежно срывались. Он попробовал подражать Джейсу с Джорджем, – те, казалось, лишь чуть-чуть касались коры, – но быстро понял, что это бесполезно. Пришлось обхватить ствол изо всех сил. Но пусть и таким варварским методом, дрыгая ногами, как лягушка, и обдирая о кору лицо, он все-таки понемногу забирался наверх.

Преодолев уже три четверти пути, Саймон почувствовал, что ладони взмокли от пота и начинают соскальзывать. Близость падения наполнила душу внезапной паникой, и Саймон вцепился в ствол еще сильнее.

– Ты отлично справляешься.

По голосу Джейса он понял, что ни о каком «отлично справляешься» тут даже речи не идет. Но должен же был нефилим сказать хоть что-нибудь ободряющее!

В конце концов Саймон все-таки добрался до злополучной ветки. Последние отчаянные его усилия, должно быть, не очень-то здорово смотрелись снизу. Как минимум раз или два, он точно знал, зад его повисал над землей в весьма неприглядной манере. Но он все-таки справился.

Теперь нужно было встать. Эту задачу Саймон разрешил точно так же – вцепившись обеими руками в ствол.

– Хорошо, – чуть усмехнулся Джейс. – Теперь просто иди ко мне.

С этими словами Лавлейс отступил по ветке, освобождая место Саймону. Саймон вытаращил глаза: Джейс шел спиной вперед!

Отсюда совсем не верилось, что до земли всего пять метров. Саймону казалось, он забрался под небеса. Ветка под ногами была круглой, неровной, скользкой – короче говоря, совершенно не предназначенной для прогулок. Особенно в кроссовках, которые Саймон сегодня надел.

Но он уже забрался слишком далеко и решил, что не позволит Джейсу выделываться, разгуливая по ветке вперед спиной, пока он сам так позорно цепляется за ствол. Саймон выпрямился. Спуск обратно по стволу не сулил ничего хорошего, так что оставался только один путь. И этот путь, по крайней мере, будет самым быстрым.

Он сделал шаг. Ноги и руки тут же затряслись.

– Смотри наверх, – резко приказал Джейс. – Смотри на меня.

– Мне нужно видеть…

– Тебе нужно смотреть наверх, чтобы сохранять равновесие. Смотри на меня.

Джейс перестал ухмыляться. Саймон поднял глаза на нефилима.

– Теперь сделай еще шаг. Не смотри вниз. Твои ноги сами найдут опору. Раскинь руки в стороны для равновесия. Не думай пока о том, что внизу. Глаза – на меня.

Как ни странно, это сработало. Саймон сделал по ветке шесть шагов и сам удивился, что стоит вот так, раскинув руки, словно крылья самолета. Ветер здесь дул куда сильнее, чем внизу.