Рарок и Леса

Глава 97. Закрытый портал

Она хотела идти сама, но, когда встала на ноги, то пошатнулась и чуть не упала, потому что мир лихо качнулся у неё перед глазами. Тогда Рарок без дальнейших разговоров поднял её на руки и понёс, кивнув Луцию, чтобы тот следовал за ними.

Сначала Леса странно себя чувствовала, так-как на «ручках» не бывала с детства. Ей вдруг вспомнилось, как давным-давно она взлетала на руках отца и хохотала при этом, и как потом засыпала на руках у мамы.

Руки этого здоровяка были не слабее отцовских. Рарок нёс девушку, как пушинку, удобно устроив её, словно в мягком кресле. Леса с удивлением поняла, что это невероятно приятно вот так лежать в этих могучих руках и плыть куда-то, слегка покачиваясь при этом. Тогда она перестала напрягаться, и даже положила гладиатору голову на плечо, с удовольствием ощущая под щекой тугие мышцы, и понимая, что запах его пота ей вовсе не неприятен.

Она почувствовала, как сердце Рарока вдруг забилось чаще, хоть сам он не дрогнул ни единым мускулом. Леса улыбнулась! Всё-таки из двух мужчин, в которых она так странно влюбилась, этот был более сдержанным и спокойным, хотя, вроде, должно быть наоборот, ведь Зиг им обоим в отцы годится, а Рарок – ровесник. Ну, что ж, видимо таков его темперамент. Правда, когда он намедни ворвался к ним с окровавленным мечом и увидел у неё на ложе Луция, то спокойным и бесчувственным его назвать было нельзя!

Тогда он напоминал ревнивого мужа, заставшего жену с любовником… Лесе стало вдруг смешно, но тут же сделалось грустно, ведь отчасти так оно и было! Правда Рарок не был её мужем, но она любила его, хоть, судя по всему, безнадёжно, ведь он никак не выказывал к ней своего чувства. Просто был вежлив, тактичен, предупредителен, не то, что Зиг!

Но Зиг не был к Лесе равнодушен, просто у него были грубые манеры. Но от девушки не укрылось, что он ревновал, когда видел Рарока рядом с ней. А вот манерам гладиатора мог бы позавидовать любой рыцарь. Более того, он превосходно чувствовал, когда нужно обнять девушку, чтобы успокоить, а когда лучше держаться на расстоянии, а также над чем можно, а над чем не следует шутить.

Но в остальном Рарок был холоден. С чего бы ему воспылать к ней чувствами? Возможно, она совершенно не в его вкусе, а может быть, он, вообще, не признаёт любви? Каков он с женщинами она видела. Какая уж тут любовь! Этот красавчик женской лаской не был обижен никогда, и, похоже, привык брать то, что даётся без стеснения. Так может сказать ему?

Леса вдруг вспыхнула! Она не была трусихой. Ей случалось проскользнуть между лап монстра, способного располовинить её ударом одного когтя, чтобы всадить ему катану в сердце или в мозг! Смертельно опасная игра, на которую решались далеко не все мужчины-охотники.

Так чего же она боится сейчас? Рарок ведь не монстр!

Леса закрыла глаза и попыталась приказать себе не врать. Ах, вот оно что! Она боится… отказа! Это было бы больно. Возможно, нестерпимо больно! Да и как она это скажет ему? «Я люблю тебя, возьми меня, пожалуйста!» Так что ли? Ну, предположим так, а что дальше?

Если он согласится, они, что – попросят Луция посмотреть в другую сторону? Как-то это… А если откажет, ведь она может быть действительно не в его вкусе? Тогда жизнь Лесы кончится, потому что отказ она не вынесет. Но, может быть всё не так?

Леса вспомнила своё отчаяние той ночью, когда решила, что осталась одна. Потом у неё было достаточно времени, чтобы всё обдумать и понять, что она была тогда неправа. Её оставили отдыхать, а вовсе не бросили. У этих мужчин не было перед ней обязательств, к тому же они находились под воздействием возбуждающего средства, а потому у неё не было никакого права их осуждать и на них обижаться. Её глупая выходка, в результате которой она попала в передрягу, целиком и полностью на её совести. И всё же…

И всё же ей хотелось, чтобы её любили, чтобы ей говорили об этом, чтобы тот, кто ей нравится, признался первым, и сам предложил свою любовь. Именно поэтому, а вовсе не из-за его молодости, Луций так и не стал её любовником. Но к нему она не испытывала такого чувства, как к Рароку или Зигу. Леса считала его замечательным парнем, и рано или поздно сдалась бы, прояви он себя, как мужчина. Ну, и ещё, ей было боязно отдавать свою девственность человеку неопытному.

(Леса сама себе удивлялась, но иногда она ловила себя на мысли, что жалеет о том, что валькирии тогда вмешались и перебили тех мужиков. Возможно, лучше было бы, если бы насильники доделали своё дело. Да, она прошла бы через позор и боль, но одной проблемой было бы меньше!)

Рарок говорил, что проход в их мир находится недалеко, но они всё шли и шли. Неужели он заблудился? Вдруг гладиатор встал, как вкопанный. Леса подняла голову.

– Пришли?

– Да… Нет.

– Так да или нет? Что случилось?

– Портал закрыт.

Он осторожно посадил девушку на землю, а сам прошёл вперёд и встал между двумя высокими деревьями, оглядываясь.

– Портал был здесь, но теперь его нет, – сказал Рарок спокойным голосом, но Леса поняла, что это спокойствие стоит ему усилий.

– А ты не ошибся? – вмешался Луций. – Может это другое место?

– Нет, место то самое, – ответил Рарок, недобро зыркнув на мальчика. – Смотри – вот здесь и здесь, обуглилась кора, а ещё, листья почернели и съёжились с тех сторон, которыми стволы обращены друг к другу. Этот портал штука горячая. Когда через него проходишь, то это, то же чувство, как будто прыгаешь через костёр.

– И, что теперь? Вернёмся в дом? – спросила Леса.

Луций поглядел на гладиатора с надеждой. Ему не хотелось ни в какой другой мир, ему было хорошо здесь, с его богиней. Правда, присутствие этого здоровяка-гладиатора делало всё не таким, как прежде, но то, что ждало их в каком-то там другом мире, пугало больше.

– Нет, – сказал Рарок, – подождём здесь. Портал может в любой момент открыться снова, и тогда нам нужно быть рядом, а не в доме.

– Но сколько нам ждать? – возразил Луций. – Не проще ли вернуться, а сюда мы ещё придём…

Рарок повернулся к нему с таким лицом, что Леса решила вмешаться.

– Ты прав, – сказала она, обращаясь к гладиатору, – надо ждать здесь. Вдруг он откроется ненадолго, а мы будем далеко? Не знаю, как вы, ребята, а я хочу есть. Луций, милый, поищи каких-нибудь плодов. Рарок, будь добр, собери веток для костра.

– Но, как мы его разожжём? – удивился Рарок. – У меня с собой нет огнива, и ни у кого из вас, насколько я понимаю, тоже.

– Вот, – сказала Леса, указывая на камень в рукояти меча, который ей подарили валькирии, и который сейчас был у Луция, – отличная линза. Я пробовала подставить руку – жжётся! Так что огонь будет.

Мужчины управились на удивление быстро. Когда Луций вернулся с мешком разнообразных фруктов, (мешком ему послужила рубашка Рарока, точнее её половина; вторую гладиатор пожертвовал на набедренную повязку для парня), костёр уже был собран, и оставалось его только зажечь. Кроме того, Рарок наломал где-то тонких веток с густыми мягкими листьями, и устроил для Лесы удобное ложе.

Среди фруктов принесённых Луцием, нашлись плоды похожие на большие груши с толстой зелёной кожей. Их мякоть была почти безвкусной, но в запечённом виде напоминала мясо, вот только соли не хватало.

Леса не знала, что её ждёт в будущем. Настоящее тоже казалось ей неустойчивым и зыбким. Но сейчас с этими двумя парнями ей было хорошо. Кстати, они неплохо ладили и, вообще, смахивали на двух братьев – старшего и младшего. Ей даже подумалось, что встреться они при других обстоятельствах, то скорее подружились бы, чем стали соперниками.

«От женщин всё зло!» – подумала Леса и мысленно рассмеялась.

Прошлой ночью они готовы были убить друг друга, а теперь вот сравнивают мечи и рассуждают о различных приёмах фехтования, в котором Луций неплохо разбирался ещё до того, как она научила его держать оружие в руках. У парня явно был талант, вот только опыта недоставало, но опыт дело наживное, будь то война или девушки.

Леса вдруг подумала – а что они будут делать с Луцием там, в их с Рароком мире? Ну, вариантов, конечно, много. Можно отправить его, например, в Форт Альмери, где его научат обращаться с самоходными механизмами. Но, может ему больше понравится Золас-град, с его свободными законами, простыми нравами и многочисленными ремесленниками и мелкими торговцами?

Вот в роли охотника или фермера, она мальчика не представляла. Парень он грамотный, это уже хорошо, правда грамота его была какая-то другая, но ведь это не беда – Луций быстро учится, и, кажется, способен освоить всё что угодно!

Ах, да! Она же хотела его перво-наперво познакомить с Руфусом. Дядя знает, как правильно рассказать об Инци человеку, который упорствует в своих заблуждениях. Лесе очень хотелось бы, чтобы Луций понял, что Инци не один из многочисленных богов, а сын Бога-Отца, в котором Создатель воплощается здесь на Земле. Она была уверена, что когда Луций услышит доводы Руфуса, то он забудет про своих легкомысленных божков, и примет истину, как принимают её все кто, когда-либо слышал проповеди священника из Междустенья, знавшего Инци лично и считавшегося его учеником.

Занятая такими мыслями, девушка уснула. Заметив это, мужчины прервали свою учёную беседу и сами расположились на отдых.

Глава 98. Рябина и бузина

Ни ответа от них, ни привета, а ведь обещали, что пришлют гонца с известиями, как только достигнут Торгового города. И Леса пропала…

Ларни вгляделась в крохотную копию Маранты и улыбнулась! Пока бабушка и дедушка путешествуют, спасая мир, (ну или хотя бы Торговый город), их младшая внучка уже научилась путешествовать на четвереньках. Теперь за ней нужен глаз да глаз! Скорее всего, когда все вернутся, мы будем уже ходить, а может быть и бегать.

Но сейчас маленькая Зоя спала. Как и все дети, она была необыкновенно хорошей, когда спала, но Ларни всё равно с нетерпением ждала её пробуждения. Почему? Ну, конечно же, из-за этих глазок! Из всех её детей только младшенькая обладала такими же ярко-синими глазами, как у неё самой или как у…

– Да, они действительно похожи на твои, – произнёс чей-то голос у Ларни за спиной.

Она сразу узнала этот голос! Она бы его узнала из тысяч и тысяч, даже если бы прошло не двадцать, а все сто двадцать лет! Женщина медленно обернулась, словно боялась – от того, что она оглянется быстро, та, которая стояла у неё за спиной, могла исчезнуть…

– Кейни!

Это действительно была Кейни. Та самая Кейни. Её Кейни! Взгляды синих и изумрудно-зелёных глаз встретились, и… подруги упали друг другу в объятия! Некоторое время был слышен только невнятный шёпот и всхлипывания, но вот они оторвались друг от друга и оглядели друг друга с головы до ног.

– Повзрослела! Похорошела! – восхищённо приговаривала Кейни, любуясь Ларни с непредвзятой искренностью. – Красавица ты моя! Сколько же я тебя не видела?

– Двадцать лет, – ответила Ларни. – Мне легко считать, ведь я знаю годы старшей дочери, а мы со Стефаном, как раз тогда её сделали.

– Так это не она?!

– Что ты, это младшенькая – Зоя! Леса сейчас старше, чем я была тогда. А ещё, у нас трое мальчишек. Эх, жаль, они сейчас со Стефаном на охоте, а Леса… Ну, она уже человек самостоятельный. Тоже охотится где-то, домой вот носа не кажет!

– Жаль, хотелось бы на неё взглянуть. Зачатая в Аду может быть кем угодно, но только не обыкновенным человеком!

– Она необыкновенная. Но что мы всё обо мне, да о моих? Ты-то как? Где ты сейчас обитаешь, с кем? Как живёшь, вообще? Удивительно, столько лет прошло, а ты всё та же! Совсем не изменилась.

Кейни действительно была всё та же, огненно-рыжая девушка-лепрекон, на вид лет двадцати, двадцати пяти. И платье на ней было всё тоже, а на босых ногах всё те же бусы, в несколько витков вокруг щиколотки, из бузины и рябины.

– О! – махнула рукой Кейни. – У нас с Сато теперь своя галактика, но ведь ты наверно не знаешь, что это такое?

– Знаю, – возразила Ларни, – мне Инци тогда ещё объяснил, а он хорошо умеет рассказывать.

– Ну, так вот, мы там теперь – праматери двух великих народов, которые через две-три тысячи лет должны слиться в один, чтобы стать сильнейшими в Великой битве.

– В Великой битве? Кого с кем?

– Нас, а может быть и вас – людей, с демонами. Ведь Князь Тьмы не оставляет своих надежд покинуть пределы Ада, и, рано или поздно, он вырвется со всем своим войском!

– А вам-то как удалось оттуда уйти?

– Это тайна, которую я не могу тебе рассказать. Не от того, что не доверяю, а потому, что не хочу подвергать лишней опасности. Повелитель Ада невероятно умён и коварен. Он пойдёт на всё, чтобы узнать эту тайну, и ни перед чем не остановится. Зачем тебе из-за этого гибнуть? Я и так сильно рискую сейчас, но от меня-то он ничего не добьётся, тем более что мои дети до поры до времени надёжно спрятаны.

– Твои дети? Ты замужем? Или…

– Это дети Аллеоля и Семи братьев. Кстати, привет тебе от них!

– Так ты была тогда беременна?

– В известном смысле – да. Дело в том, что у нас – лепреконов с этим не совсем так, как у людей. К тому же меня Сато много чему научила. Мы можем понести ребёнка от того, от кого захотим и тогда когда захотим. Можем зачать, а начать вынашивать нескоро, тогда, когда наступит подходящий момент. Можем, будучи беременны от одного, забеременеть ещё от другого, а родить в такой последовательности, в какой нам нужно. Я до сих пор ношу в себе часть семени Аллеоля и Семи братьев, так, на всякий случай. Рожу, когда увижу, что над демонами одержана победа. Пусть, хоть эти дети появятся на свет не для войны. Но я-то что, а вот Сато собирала семя лучших из лучших мужчин в течении тысячелетий! Тебя не очень обидит, если я скажу, что среди детей ею рождённых, были и те, что от твоего мужа?

– Нет, я же ведь знаю всё про них с Сато, а он всё знает про нас. Мы любим друг друга, какая разница, что было до того, как мы стали жить вместе? И даже если бы что-то такое случилось после, это тоже не имело бы значения…

– М-м, не случилось? Ни у тебя, ни у него? Вы или слишком невинные, или слишком счастливые. Но я в любом случае рада за вас!

– А я хотела бы взглянуть на тех, кого считаю теперь своими племянниками. Ведь они братья и сёстры моим детям!

– Очень жаль, но это невозможно.

– Я понимаю – вы прячетесь.

– Нет, не поэтому. Просто они все давно уже умерли.

– Как?! Почему? От чего?

– От старости. Ты не поняла ещё? Я же сказала – мы стали праматерями двух народов, а на это нужно время. У нас своя галактика, где время течёт по-иному – не так, как на Земле. Дети, рождённые нами тогда, уже отжили своё, принесли многочисленное здоровое потомство, а сами обратились в прах. И так прошло уже много поколений. Наши отпрыски живут, конечно, подольше людей, значительно дольше, но они отнюдь не бессмертны. Сотворить бессмертных существ под силу лишь Создателю!

– Сколько же времени прошло для тебя?

– Даже не спрашивай, не хочу выглядеть в твоих глазах такой старухой!

– И ты видела смерть своих детей, пусть даже от глубокой старости?

– И детей, и внуков, и правнуков. А ещё, они гибли в войнах, на охоте, просто от несчастных случаев. Мы смогли оградить их только от болезней, но от всего остального, нет. Они – два народа! Теперь это два огромных народа, и путь, который они прошли, пройден ими самостоятельно – за ручку их никто не вёл. Да, они воюют и убивают друг друга. Да, это больно… Очень больно, ведь жизнь каждого для нас бесценна, но без этого нельзя. Увы, увы! Народы, как отдельные люди, должны пройти все возраста – от детской невинности к подростковой жестокости и юношеской наивности, пока не наступит возраст зрелости и мудрости. К сожалению, когда-нибудь случится с ними и дряхлость и старческое слабоумие, но к тому времени мы с Сато что-нибудь придумаем. Например, вольём струю свежей крови, ещё не знаю какой.

Ларни снова обняла подругу. Некоторое время они постояли молча.

– Много бы я дала, чтобы, хоть на день оказаться там, в нашей пещере, и только вдвоём с тобой… – прошептала Кейни подруге в самое ухо. – Но я не могу остаться с тобой даже на час. Мне пора возвращаться, но прежде я скажу тебе то, зачем пришла – через ваш край скоро прокатится страшная волна монстров! Скажи своим – пусть запрут ворота и готовятся к бою. Вы выдержите, если будете биться, как одержимые! Эти стены хороши, но их нужно защищать.

Ларни ахнула.

– Стефан! Мальчики!

– Не бойся за них – они мужчины и охотники! Пошли кого-нибудь разжечь сигнальный костёр на стене. И ещё – если тебе дороги соседи, предупреди их. Здесь наверняка найдутся те, кого можно послать гонцом.

– Но я могу сама найти своих в лесу!

– Нет, у тебя маленькая дочь на руках. Сейчас ты вся для неё. Остальные должны и о тебе, и о себе сами позаботиться. Ой, смотри – она проснулась!

Ларни обернулась к ребёнку. Маленькая Зоя действительно проснулась, но не заплакала, а с любопытством вертела туда и сюда круглой головкой с реденькими, ещё детскими, каштановыми волосиками. Увидев мать, девочка потянулась к ней, и Ларни взяла её на руки. Но она тут же вспомнила про Кейни и повернулась к ней с ребёнком на руках…

В комнате никого не было, только стоял сильный запах рябины и бузины, и на полу валялись несколько ягод.

Глава 99. Имя Его всуе

Руфус решил остаться в здании банка с теми, кто нуждался в помощи и утешении. Там же было решено оставить небольшой гарнизон, собранный из разных отрядов, ведь дети Большого Вана тоже хотели принять участие в предстоящей экспедиции. Вообще-то, остаться мало кто хотел, но старый Зигмунд подал пример, заявив, что ему нездоровится.

Экспедицию должны были теперь вести Галль и Михал, а проехаться было решено в ту сторону, откуда идут монстры. Шли они с юго-востока города на северо-запад. Люди и машины находились в полной боевой готовности, и потому, дело откладывать в долгий ящик не стали.

Перед отъездом Руфус обошёл всю колонну, благословил и людей, и технику, проведал сыновей Дианы и Галля, которые до сих пор делили с ним все тяготы путешествия, а теперь вот уезжали. Жаль, ему будет не хватать их вопросов, и того внимания, с каким они слушали его речи.

Руфус знал, что Диана и Галль не слишком религиозны. Они не отвергали учение Инци, но в разговоре приводили тот нелепый довод, которым любят козырять скептики – «Если бы Инци был действительно так велик, то он не дал бы себя распять!» Глупцы! Величие Инци, как раз заключается в том, что, будучи распятым, он побеждает! Если бы оно было в том, чтобы избежать распятия, то святость заключалась бы в могучих мышцах, умении владеть оружием, хитрости и удачливости. Но ведь дело-то не в этом! Кажется, близнецам он это сумел объяснить, а родители уже, хоть тем хороши, что не препятствуют своим детям узнать о инцианстве побольше.

Руфус уже заканчивал, когда мимо него прохромала очень хмурая девушка в чёрном трико.

– Вы не желаете получить благословение, дитя моё? – спросил он эту девицу, которой было, похоже, весьма больно наступать на ногу.

Девушка остановилась, поглядела на него не самым добрым взглядом, но потом улыбнулась, вымучено, и произнесла:

– Не трудитесь, святой отец, я остаюсь – вот, ногу повредила!

– Тогда позвольте, я помогу вам дойти, – предложил Руфус, и почему-то вспыхнул, но тут же справился с собой.

– Нет… Да, если вас это не очень затруднит! – ответила девушка и обвила его шею рукой.

Руфус не слишком смело взял её за талию, и они вдвоём заковыляли к зданию банка.

– Меня зовут Руфус, – представился он, решив нарушить неловкое молчание, – я священник из Междустенья.

– О, вас все знают! Я даже слышала несколько ваших проповедей, когда удавалось не заснуть. Прикольно! Даже интересно было. Ах, да! Простите, я не представилась. Моё имя – Гюрза, я командир элитного отряда Ханны-воительницы из Золас-града. Правда, сейчас пришлось передать командование Кобре.

– Позвольте узнать, что с вами случилось?

– Монстр укусил.

– Что?! Какой монстр?

– Похожий на змею, но с шерстью и собачьей головой. Все говорят, здешние монстры не кусаются, а этот вот… Я сказала сэру Галлю и Михалу-охотнику, но они только плечами пожали и заявили, что не боятся кусающихся монстров. И отправили меня сюда!

Руфус посмотрел на сапог девушки и увидел два отверстия крупных, как следы от пуль, из которых сочилась кровь. В это время раздался рёв моторов, и колонна снялась с места. Остановить её уже было невозможно. Руфус поглядел назад, и увидел, что правая нога девушки оставляет кровавые отпечатки.

– Инци! – вырвалось у него, никогда не упоминавшего имени Его всуе.

– Не волнуйтесь, всё в порядке! – заверила его Гюрза. – Даже если эта тварь была ядовита, что с того? Меня и раньше змеи кусали, и ничего! Не берут меня яды…

Сказав это, Гюрза закатила глаза, и ноги у неё подкосились. Руфус больше не смущался близости молодого девичьего тела, а подхватил её, как ребёнка на руки, и припустил к открытым дверям банка, молясь на бегу и одновременно припоминая, что говорил ему когда-то Микаэль-Панкратиус о ядовитых укусах и потере крови.