Бесёнок по имени Ларни

Глава 97. Последняя ловушка

– Ву-уу!

Голос был тоскливым и кроме трепета вызывал сострадание. Цербер сидел посреди тропы и пел песню одиночества, поклонения невидимой отсюда Луне и вселенской тоски понятной лишь породе псовых.

У него были острые уши и острая морда, серая шерсть и пушистый хвост. Князь Тьмы не обманул – пёс не был трёхголовым, и драконьей пасти на хвосте у него тоже не было видно. Обычная собака волчьего типа или волк, которого заставили делать собачью работу. Только вот, чтобы достать ему до холки, Стефан должен был бы встать на плечи такому же рослому мужику, как и он сам.

– Оу-у! Ву-у! – вдруг присоединил к песне свой голос Монсеньор.

– Уу-у! Уо-у-у! – стала вторить ему Мадемуазель.

Цербер опустил голову и вопросительно оглядел новоприбывших. К какому выводу он пришёл, осталось неизвестным, но он снова задрал морду кверху и затянул всё ту же песню. Собаки выразительно посмотрели на людей и затрусили по тропинке под самой мордой адского пса.

Они почти прошли. Впрочем, насколько движения Цербера были ограничены, людям увидеть так, и не удалось. От его ошейника шла тоненькая серенькая цепь, явно не подходящая для такого чудовища, но именно она одна могла сдержать демоническое животное, ибо разорвать её было нельзя. А вот насколько она была длинной? Другой конец цепи уходил в пещеру, служившую псу конурой. По крайней мере, она была длинной и, чтобы оказаться в безопасности следовало поторопиться.

Внезапно Цербер замолчал и опустил голову. Секунду он смотрел на людей и вдруг прыгнул! Раскрытая пасть с неправдоподобно крупными зубами приближалась с такой скоростью, что о бегстве не могло быть и речи. Ножнецевидные челюсти могли захватить сразу две жертвы, которые были бы перекушены пополам, но…

Могучая рука схватила кошмарного зверя за ошейник, а другая тут же натянула цепь на себя! Циклоп, невесть как, появившийся за спиной Цербера был под стать гигантскому псу, рвавшемуся к людям.

– Бегите! – прогремел циклоп. – Я не смогу вечно его держать!

– Кто ты и откуда взялся? – крикнула Ларни. Её несмотря ни на что одолевало любопытство.

– Меня прислал тот, кого вы знаете, и кто не забыл о вас! – был ответ. – Он догадался, что вы пойдёте этим путём и попросил меня помочь. Бегите и помните – меня зовут Шарль! Шарль!

Ларни хотела ещё что-то спросить, но Стефан схватил её за руку и припустил по тропинке с такой скоростью, что ноги девушки едва не отрывались от земли. Собаки летели, где-то впереди. Но вот тропинка кончилась, и они остановились, тяжело дыша и практически без сил.

– Я восхищён! – сказал вдруг Князь Тьмы, выплывая прямо из-за скалы, торчащей тут же, как наполовину сломанный зуб. – Вы прошли там, где могли пройти только избранные, а что это значит? Это значит, что вы и есть избранные! Только вот для чего вас избрали?.. Но это дело уже не моё. Можно с уверенностью сказать, что ваше путешествие окончено. Шагов через двести в земле будет большая дырка вроде колодца. Смело туда прыгайте и не удивляйтесь, что полетев вниз, вы, в конце концов, окажитесь наверху. Это долго объяснять, но просто примите эту местную особенность, как само собой разумеющуюся данность. Но я вижу, вы устали, так не хотите ли отдохнуть? Здесь рядом есть кресло, на котором вы уместитесь оба!

Он указал куда-то в сторону, где виднелась огромная скала, в которой и в самом деле были высечены два каменных кресла. Одно из них пустовало, в другом сидел человек высокого роста и богатырского сложения. Он был почти нагим, его кожа имела сероватый оттенок, присущий базальту. С первого взгляда этого человека можно было принять за статую, но вдруг он пошевелился, открыл глаза, взглянул на людей полным страдания и тоски взглядом, поднял руку и сделал предостерегающий жест.

Ларни удержала на месте Стефана, двинувшегося было к креслу.

– Это ведь Перифой, да? – спросила она. – А это место Тесея? Если б мы сели в кресло, то прилипли бы, да?

Князь Тьмы смущённо кивнул.

– Не смог удержаться! – промолвил он с виноватой улыбкой. – Конечно же, прилипли бы. И остались бы здесь навсегда. Не Ад конечно, но здесь я мог бы вас навещать, а там, наверху, этого сделать не получится. Что ж, последняя пакость не удалась, так что все остальные несчастья вы будете делать себе сами, ну или ваши ближние постараются… А теперь – прощайте навсегда! Долгие проводы – лишние слёзы!

Проговорив всё это, повелитель Ада растворился в воздухе, и почему-то стало ясно, что он больше не появится. Путешественники переглянулись и зашагали по направлению к выходу.

Глава 98. Правила "цивилизованной" игры

– Нашёлся ваш парень! Только не спешите радоваться – он сейчас в подвале пограничной стражи, в камере сидит. А шьют ему – вроде как шпионаж, а вроде как что-то ещё не совсем понятное. Отчаиваться тоже не надо. Да, ему сейчас не слишком уютно, но он жив и в безопасности. Правда, пока он там – достать его никак нельзя. Вот когда следствие закончится, его благополучно осудят, (здесь никого не оправдывают уже много лет; попал в поле зрения судейских, значит, виновен), отправят на каторгу, вот тогда мы его с рудника и выдернем.

Произнеся всё это, начальник таможенной стражи взялся за кружку с сидром, а сам втихомолку наблюдал за реакцией Маранты и Михала. Охотник весь кипел. Его глаза метали молнии, а кулаки то и дело сжимались и разжимались. Было видно, что он с радостью пустил бы их в ход. Воительница сидела мрачная, как туча, но сохраняла спокойствие, и только во взгляде время от времени проскальзывало, что-то недоброе и смертоносное, готовое вырваться наружу и воплотиться в роковой удар, который будет для кого-то последним!

– Но, как же так? – взвился Михал. – За что? Какой из него шпион, он же зайца в силок поймать не сумеет! Его любая белка перехитрит! Разве такие шпионы бывают?

– Не бывают, а потому уймись! – Маранта накрыла своей рукой лапищу мужа. – Им не важно, виновен он или нет, им нужна жертва, материал, чтобы лепить из него, как из глины, что-то себе на потребу. Но они заплатят! Страшно заплатят!

– Эй, эй! – вскричал их хозяин. – Если вы намерены устраивать поножовщину, то я не на вашей стороне!

– Я надеюсь, что до этого не дойдёт! – вмешался священник, сидевший всё это время молча. – Мы же люди взрослые и умные. Вытащим Руфуса, даже если на это уйдут все деньги, что я оставил здесь про запас.

Глаза таможенного служаки на мгновение загорелись алчностью, но он тут же погасил этот взгляд и придал лицу обычное отсутствующее выражение.

– Деньги откроют много дверей, – сказал он мудро. – Правда, попросту выпустить мы его не сможем, но сделать жизнь в тюрьме сносной, вполне реально. Так что наберитесь терпения и развяжите кошельки, а я всё устрою.

– Сколько же нам ждать? – спросила Маранта.

– Месяца два-три.

– Меня в своё время осудили и приговорили менее чем за сутки.

– Не дай Бог нам такой быстроты! Не дай Бог!

Глава 99. Друг, но враг

Ветер играл султанами на шпилях конических шлемов, вымпелами на кончиках пик и белоснежными плащами всадников, напоминающими крылья. Все они были обмундированы и вооружены одинаково – наборные пластинчатые доспехи, сверкающие на солнце нестерпимым блеском, длиннющие пики, тяжелые сабли изогнутые лишь слегка – лучшее, что можно представить для конного боя, могучие луки, способные достать противника с километровой дистанции и револьверы в седёльных кобурах, странно контрастирующие с прочим оружием.

Впереди стройных рядов грозных и невозмутимых всадников, на могучем высоком жеребце восседал красивый седовласый старик в доспехах типа "рачий панцирь", державший шлем у луки седла. Время выбелило его ниспадающие ниже плеч волосы и избороздило морщинами лицо, но не согнуло спину.

Всадник, подъехавший к нему на крепком вороном коне, всё же глядел немного снизу вверх, хоть сам был немаленького роста.

– Приветствую тебя, сэр Зигмунд! – проговорил он, искренне улыбнувшись. – Рад видеть тебя таким же великим бойцом, как и раньше, хоть и предпочёл бы встретиться при других обстоятельствах.

– И тебе привет, Зигель! – отозвался старый воин. – Вижу, ты повзрослел, возмужал и достиг немалых чинов на службе у купчишек!

Зиг поморщился.

– Чины мои не столь уж высоки, но я сейчас являюсь уполномоченным по делам особой важности.

– И какая важность привела тебя ко мне?

– Твоя армия представляет угрозу Торговому городу. Мне поручено тебя отсюда убрать, так или иначе.

– Так или иначе?

– Да. Я надеюсь, что мы сможем договориться. Но если нет, то у меня людей вдвое больше, а вон там, на пригорке стоит крупнокалиберный пулемёт.

– Тот самый, которым так изувечили машину Дианы?

– Да это он. Понимаешь, мне жаль, что случился такой инцидент с посольской машиной, (попало же оружие в руки дураков!), но я думаю, что всё образуется само собой и их отпустят.

– Зиг, само собой в этом мире ничто и никогда не устраивается. Мои условия ты знаешь – Диана, живая и здоровая, сэр Галль, тоже живой и здоровый, а ещё неплохо бы получить компенсацию за расстрелянную машину, но это уже их дело. Я бы на их месте взял в качестве платы вот этот самый пулемёт, хотя бы, что б не оставлять его в руках дураков, хоть обмен и неравный.

– На это врядли кто пойдёт. Кстати, почему обмен неравный? Пулемёт этот нагоняет страх на всех, кто угрожает границам Торгового города. Он за пару секунд сделал из бронемашины решето, а с конным отрядом расправится ещё быстрее.

– Бронемашину уничтожили, напав внезапно, без предупреждения. Это победа уличного грабителя, который бьёт из-за угла дубинкой ничего не подозревающего прохожего. Скорострельность у этого оружия низкая, ни на пехоту, ни на конницу он не рассчитан. Если я прикажу своим бойцам караколировать, они быстро перестреляют и расчёт твоего пулемёта, и обе группы прикрытия, которые ты спрятал там и вот там.

Зигмунд указал рукой на ближайшие кусты. Его оппонент нахмурился, что-то прикидывая в уме, потом кивнул и приветливо улыбнулся.

– Я надеюсь, – сказал он дипломатично, – что до этого не дойдёт. Ты же понимаешь, что не я решаю вопрос с пленными. Если бы это зависело от меня…

– Тогда бы я больше беспокоился. Ведь я, как и ты не забыл, кто тогда подстрелил Маранту и из-за кого погиб Золас.

Зиг снова кивнул.

– Это так, это так, – сказал он задумчиво. – Я вовсе не питаю к этой Диане тёплых чувств, но ставить под удар своих нанимателей из соображений личной мести не стал бы. Так как же мы порешим?

– Я отведу своих людей и расквартирую их в… надёжном месте. Буду ждать неделю, ни днём больше, а потом пусть твои наниматели не обижаются. Да, не удивляйся, если при следующей встрече увидишь, что нас стало вдвое или втрое больше.

С этими словами всадники отдали друг другу честь и разъехались. Неизвестно, что по поводу переговоров думал командор Зигмунд, но капитан Зигель остался, крайне недоволен их результатами. И надо же было этим идиотам – стражникам расстрелять посольскую машину?!

Глава 100. Странное заключение

– Интересно, интересно! Чему же такому тебя научила Ханна?

Они стояли в маленьком, закрытом со всех сторон дворике и держали в руках деревянные мечи. Правление Торгового города наконец-то почуяло, что запахло жареным, особенно когда капитан Зигель представил весьма неутешительный доклад о переговорах с грозным Зигмундом, известным полководцем и авантюристом, давно работающим на альянс Золас-града и Форта Альмери.

Конечно, все понимали, что отряд в пятьсот всадников не мог представлять для Торгового города серьёзную угрозу, но вслед за этим вполне могли явиться и другие охотники до приключений, а если два вышеуказанных оппонента Торгового города объединятся и явятся сюда на боевых машинах… В общем, поджилки затряслись у многих почтенных негоциантов, поэтому вопрос об освобождении пленных послов было решено форсировать.

Но быстро преодолеть свою собственную бюрократическую систему отцы Торгового города всё же не могли. Диану и Галля было решено срочно перевести в Центральную тюрьму, а чтобы несколько смягчить жёсткость этой процедуры им предоставили самим устроить своё временное обиталище и взялись выполнять их пожелания, не взирая, на затраты.

Одним из первых пожеланий Дианы было перемещение их соседей по заключению туда же, (требовать отпустить, арестованных по лживому доносу, у местного правосудия было нереально), и конечно этими соседями были Мара, Верентий и Руфус.

Условия в Центральной тюрьме были получше, чем в подвале, где их держали до этого. Кроме того Диана постаралась обустроить их камеры с максимально возможным комфортом. И, наконец, она вытребовала для них право свободно перемещаться в пределах тюрьмы, от чего их камеры перестали запирать. Поэтому, не найдя себе лучшего занятия, они решили начать ежедневные тренировки в ожидании решения своей участи.

Атака Дианы была столь молниеносной, что Мара едва успела отпрянуть и принять оборонительную стойку. Но уже через пару выпадов она атаковала сама и к своему собственному удивлению даже слегка задела плечо воительницы.

– Ого! – искренне воскликнула та. – Я вижу, вы даром времени не теряли. Ханна всегда была одной из лучших фехтовальщиц в Гвардии, хоть её, как и моим, основным оружием является лук. В этом её превосходила только Маранта, но та ведь буквально молилась на свой меч. А теперь давай постреляем.

Расстояние для стрельбы здесь было маловато, но это решили компенсировать размером мишеней. Диане удалось вытребовать для них пару охотничьих луков с набором лёгких стрел, рассчитанных на мелкого зверя и птицу. Вот тут-то начались чудеса! Мара считалась неплохой лучницей среди сверстниц. К тому же Ханна неплохо подучила её недавно, но то, что проделывала Диана, не шло ни в какое сравнение с самой меткой стрельбой Мары и той же Ханны!

Иногда казалось, что ей совсем не надо видеть мишень, чтобы попасть в неё. Она попадала в виноградину, подброшенную в воздух, в куриное перо, подхваченное ветром, в палочку для письма, воткнутую в мишень так, что к стрелку был обращён торец этой тоненькой тростинки.

В обычную мишень Диана стреляла не иначе, как прыгнув через голову, да ещё проделав в воздухе замысловатый кульбит. Когда Мара высказала сомнение в том, что у неё так тоже когда-нибудь получится, Диана ответила просто:

– Чем больше пробуешь, тем больше получается. Пробуй!

И Мара пробовала. И сама была потрясена, когда в один прекрасный день, сделав подобно Диане кувырок, она загнала стрелу в самый центр мишени! С тех пор у неё это стало часто получаться.

Мужчины тренировались по-своему. Сэр Галль очень хвалил боксёрские навыки Верентия, но когда они сошлись в дружеском поединке, с лёгкостью пробил оборону парня и украсил его дополнительным фингалом. С тех пор они тренировались с утра до вечера. Что же касается мечей, о чём так мечтал Верентий, то Галль сказал так:

– Этому можно учиться всю жизнь и всё равно найдётся кто-нибудь, кто покажет тебе, что-то новенькое. Прежде чем переходить к изыскам, отработай-ка два – три коронных приёма, да так отработай, что б они у тебя сами собой получались. Понимаешь? Руки сами всё должны делать, без раздумий.

Тяжелей всего приходилось Руфусу. Нет, на него никто не давил, но он чувствовал себя цыплёнком среди бойцовых петухов. После нескольких попыток освоить тяжёлое вооружение мальчик только сильнее почувствовал, как он слаб. Даже не физически, а просто слаб способностями к воинской науке. Ко всему прочему, рана, полученная в Золас-граде, всё ещё давала о себе знать. Понаблюдав за ним совсем недолго, Диана заключила:

– Брось это, книгочей! Ты не для того создан природой. Но не вешай нос, твоя ценность среди людей куда выше, чем даже у самого лучшего бойца. Неплохих бойцов много, а вот книгочеев и умников – всего ничего. Может быть ради таких, как ты мы и существуем? Впрочем, если хочешь научиться постоять за себя и своих близких, то твоё оружие – праща и кинжал.

Руфус был несколько уязвлён по мальчишески, но совет послушал и стал брать у воительницы уроки обращения с коротким клинком, роль которого пока играла щепка. Пращу изготовили из его собственного поясного ремня, а через пару дней у парня получилось сбить из неё старый ботинок, поставленный на пенёк.

Увлёкшись этими упражнениями, они почти забыли про свои дела и беды, но настал тот день, когда в их узилище явилась целая делегация разодетых в меха, несмотря на тёплое время, стариков с бородами по пояс и рукавами до земли. Они шли, опираясь на посохи усыпанные цветными камнями, и вообще двигались с таким видом, словно их несли паруса!

– Приветствуем вас, высокопоставленный сэр Галль и леди Диана! – нараспев проговорил шедший впереди всех согнутый, тощий старикан, которого от дряхлости ветром шатало.

Учебная баталия как раз была в самом разгаре. Диана и Мара выкладывали стрелами сложный узор, каждая на своей мишени, Верентий и Галль рубились не на жизнь, а на смерть, разбив за сегодняшний день уже две пары деревянных мечей, а Руфус не имея партнёра для тренировки, был занят тем, что с максимально возможной скоростью выхватывал из-за пояса свою щепку и наносил несколько ударов воображаемому противнику, после чего засовывал щепку обратно.

Речь старика была длинна и витиевата. Те к кому он обращался, быстро потеряли нить его замысловатой логики и начали недоумённо переглядываться, когда этого деда оттеснил в сторону здоровенный бородач, по объёму громадного пуза способный потягаться с Порфирием.

– Ваши превосходительства! – обратился он зычным голосом всё к тем же Диане и Галлю, словно отдавал команды в собственной лавке. – Позвольте от имени всего Торгового города принести вам наиглубочайшие извинения за досадное недоразумение и причинённый вам ущерб. А теперь соблаговолите следовать за нами для соблюдения необходимых процедур.

Расставание вышло, каким-то неожиданно поспешным.

– Я постараюсь побыстрей вытащить вас отсюда! – ещё раз пообещала Диана, и они с Галлем исчезли.

Тренировка дальше не клеилась, а потому трое оставшихся узников, (кроме них заключённых здесь вообще почему-то не было), разбрелись по своим камерам и занялись кто чем. Руфус, например, уселся за книги, которые в неожиданно большом количестве нашёл в тюремной библиотеке. Однако едва он углубился в чтение, как дверь в его камеру распахнулась и на пороге появился надзиратель в сопровождении двух стражников.

– Арестант Руфус, на допрос! – прогнусил он и жестом показал, чтобы тот положил книгу.

Мальчика привели в комнату с высоким потолком, облезшими в старой краске стенами и со столом, стулом и табуретом напротив, стоящими посередине. По ту сторону стола, спиной к вошедшему Руфусу, стоял, скрестив руки на груди, какой-то человек, который, толи собирался играть трагедию, толи очень интересовался облупленной стеной напротив.

– Ну-с, молодой человек, – начал он, театрально поворачиваясь к собеседнику, и Руфус сразу узнал его: это был тот самый следователь с лисьей мордой, который допрашивал его на границе, – а теперь, когда выяснилось, что вы не шпион, хоть я придерживаюсь иного мнения, так вот – давайте нынче же, подробнейшим образом, разберём, как и насколько вы связаны с разбойником и мятежником по прозвищу Инци?

Глава 101. "Бог из машины"

Легко сказать – "смело прыгайте", да не очень-то легко это сделать, когда стоишь на краю совершенно тёмного и очевидно бездонного колодца с гладкими отвесными стенами. А тут ещё настойчиво лезет в голову мысль о том, что тот, кто посоветовал им туда прыгнуть, известен среди людей, как "Отец Лжи".

Первыми от задумчивости очнулись собаки. Они вдруг подняли головы, навострили уши и уставились в том направлении, откуда все только что пришли. Через пару мгновений люди тоже услышали нечто такое, что не прибавило им жизненного оптимизма: это был топот ног, от которого вздрагивала земля, и ног этих было множество.

Ещё не сообразив, что к чему, Ларни почувствовала, как её схватили, но не руками, а… зубами! В следующее мгновение она поняла, чьи это зубы, но тут-то они её отпустили. Где-то сверху коротко не то вскрикнул, не то рявкнул от неожиданности Стефан. Сверху? Ну да, ведь она летит вниз, точнее падает…

Ларни открыла глаза и огляделась. Так и есть – она стремительно падала в колодец, а рядом, нелепо молотя лапами по воздуху, падали собаки. А Стефан? Вот он! Летит вверх тормашками и смотрит на неё, ошарашено хлопая глазами. Ларни попыталась улыбнуться и помахала ему, а он в ответ ей тоже улыбнулся, только как-то кривовато и натянуто, и изобразил странный жест рукой. Вероятно, его сбило с толку то, что они находились по отношению друг к другу вверх ногами.

Вдруг Ларни с размаху влетела во что-то холодное, похожее на желе, но сделанное не из жидкой, а из воздушной субстанции. От неожиданности у неё перехватило дыхание и вроде даже сознание на миг померкло. Или это был не миг?

Наверное, прошло больше времени, так-как она тут же почувствовала, что больше не падает, а скорее движется вверх! Было, похоже, что её, как щенка тащили за шкирку. Тут её руки нашли невидимую опору, она ухватилась за неё, подтянулась и… в глаза ей ударил яркий свет!

Две руки, которые она ни с какими другими не перепутала бы, руки Стефана, подхватили её под мышки и подняли словно ребёнка. Ларни, ещё ничего толком не видя и ничего не соображая, обхватила любимого за шею и оказалась в его объятиях. Всё! Где бы, они не оказались, она была дома.

Потом глаза привыкли, а когда это произошло, выяснилось, что они находятся на дне глубокого, узкого ущелья, напоминающего воронкообразную пасть с зубами – скалами по краям. На дне этого ущелья – пасти зияло отверстие, уходящее в глубину, на удивление похожее на горло.

Возле этого отверстия стояли обе собаки и приветливо помахивали хвостами. Вдруг они гавкнули по разу в сторону людей и одна за другой спрыгнули вниз. Ларни ахнула.

– Не бойся! – сказал Стефан, обнимая её. – Они пошли к своей хозяйке.

– Думаешь, они знают, где сейчас Сато и Кейни?

– Никогда не сомневался в этом. Кстати, он тоже уверен, что они знают.

Стефан не назвал того о ком говорил, но и так было понятно, что он имеет в виду Князя Тьмы.

– Это ты меня вытащил? – спросила Ларни, не желая видимо обсуждать Повелителя Ада и его взаимоотношения с дочерью.

– Нет, они вытащили нас обоих. Я, как и ты был в отключке, так что своим спасением мы обязаны адским псам. Они вытащили нас в этот мир и отлизали.

– Отлизали?

Девушка вдруг обнаружила, что она вся мокрая с головы до ног. Мало того – это была не вода, а нечто вязкое и слегка липкое. Собачьи слюни! Но странно, Ларни чувствовала себя на удивление чистой. Точнее очищенной.

– Они очистили нас от чего-то, – подтвердил её догадку Стефан, которого тоже можно было выжимать. – Ты чувствуешь прилив сил?

Ларни прислушалась к себе. И в самом деле, она ощущала необыкновенный подъём! Хотелось петь, бегать и прыгать безо всякой причины!

– Но как мы отсюда выберемся? – спросила она Стефана, немного утихомиривая свой восторг.

Тот только пожал плечами. Стены ущелья были слишком крутыми для подъёма. Правда у них были с собой верёвки, но добросить петлю или импровизированный якорь на такую высоту не представлялось возможным.

– Эй, там внизу! – вдруг загремел откуда-то сверху незнакомый голос.

Влюблённые посмотрели вверх и увидели, что между скал торчит большая лохматая голова в гриве совершенно седых волос.

– Вы там живы? – снова крикнул старик, голос которого, впрочем, выдавал бодрого и сильного человека. – Двигаться можете?

– Мы живы, – ответил Стефан, – и можем двигаться. А кто вы и зачем спрашиваете?

– Я-то кто? – старик наверху засмеялся. – Deus ex machina, вот я кто! А теперь осторожнее, смотрите, что б эта штука вам по макушкам не стукнула!

С этими словами голова убралась, а вместо неё на фоне голубого неба выдвинулось средней толщины бревно на конце, которого был закреплён блок. Через блок был пропущен крепкий канат с верёвочной трапецией и крепкой дубовой доской в основании оной. Всё сооружение издавало характерный механический скрип и выглядело не слишком надёжно. Впрочем, старик наверху был полон оптимизма.

– Добро пожаловать в кресло героев! – крикнул он. – Не беспокойтесь, оно прочное, сам испытывал. Даже Шарля смогло бы выдержать, если бы он туда поместился. Кстати, вы там циклопа не видели?

– Видели, – ответила Ларни, – он Цербера придержал, когда мы удирали!

– Ого! – искренне удивился старик, продолжая спускать в пропасть подвижную скамейку. – Ну, ничего, выберется! Он сильный и умный. Прямо украшение циклопьего народа. Не то, что некоторые…

В это время трапеция достигла дна, и Стефан придержал её, чтобы не моталась туда-сюда.

– Извините, что не украсил цветами, как это положено в таких случаях. Сейчас не сезон и подходящих цветочков в лесу не найдёшь.

Было непонятно, шутит он или нет, но Ларни ответила совершенно серьёзно:

– Ничего, нам это подходит!

После чего преспокойно уселась на доску, как будто это была обыкновенная скамейка в доме. Стефан с сомнением подёргал за канат, потыкал пальцами тут и там, вздохнул, покачал головой, но всё же собрал их вещи и уселся рядом с возлюбленной. Вся конструкция заскрипела, дёрнулась, и импровизированная скамейка медленно поползла вверх.

Стефан, что было силы, вцепился в верёвки трапеции и с ужасом смотрел на уходящую вниз землю. Ларни наоборот развеселилась и даже хотела раскачаться на "кресле героев", как на качелях, но, видя испуг Стефана, рассмеялась, обняла его и шепнула на ухо:

– Не бойся!

Казалось, они сейчас вознесутся к облакам, но вместо этого они в конце подъёма, когда старик повернул бревно по горизонтали, встали на землю. На настоящую поверхность Земли, а то место, откуда их подняли, представилось им в своём истинном облике – глубокая, узкая пропасть с говорящим названием – "Адова пасть"!

– С прибытием! – раздался рядом жизнерадостный возглас и, обернувшись, они увидели старика.

Он стоял рядом с примитивной подъёмной конструкцией и улыбался. Надо сказать, что этот старик производил сильное впечатление. Он был высок ростом, совершенно прям и обладал завидными мускулами. Волнистые волосы, давно не стриженные, свисали ниже пояса. Старик даже не озаботился перехватить их ремешком. Такой же длинной была и борода, но она-то, как раз оказалась заплетённой в несколько косичек. Самым примечательным в нём были глаза. Голубые, совершенно не выцветшие, по стариковски глубоко посаженные, мудрые, с хитрецой. Впрочем, всё лицо его светилось незаурядным умом и добрым лукавством.

– С прибытием! – повторил он бодро. – Как вам моё изобретение? Если б вы знали, какие вещи были построены с помощью этого устройства!

– Как вас зовут? – спросил Стефан. – Кого нам благодарить?

– Можете называть меня – Странник! – ответил старик. – А благодарить следует не меня, а того кто прислал меня к вам на помощь.

– Дай угадаю! – воскликнула Ларни. – Тебя прислал Инци?

– Он самый! Да, он говорил, что вы его так называете, хоть это и неправильно. Если б не он, меня б здесь не было, и вам из Аидова царства ни в жизнь бы не выбраться!

Сказав это, он взял откуда-то длинное, тонкое бревно с лопастью на конце и взвалил его себе на плечи, словно собирался куда-то с ним идти.

– Без посланника Инци мы бы и мимо Цербера ни за что не прошли… – задумчиво сказал Стефан. – А что это у тебя за лопата такая, Странник?

Старик изменился в лице и побледнел, как смерть.

– Чт-то ты сейчас с-сказал? – проговорил он дрожащими губами. – Лопата?

– Ну, да! – ответил Стефан, отступая на шаг и незаметно кладя руку на рукоять меча. – Я спросил, что это за лопата такая странная?

Тот, кто назвался Странником, медленно снял свою ношу с плеча и секунды две смотрел на неё. Потом со всей силы швырнул её в пропасть, упал на колени и закрыл лицо руками.

– Свободен! – прошептал он еле слышно, а потом вскочил и крикнул во всю мощь своих богатырских лёгких:

– Свободен! Пенелопа! Телемах!

Вдруг он сорвался с места и, сделав два-три скачка, скрылся в ближайшем подлеске. Ларни и Стефан поглядели друг на друга.

– Что это было? – спросил молодой охотник, у которого от всего увиденного и пережитого голова пошла кругом.

– Ай да Инци, – тихо проговорила Ларни, – знал, кого прислать! И откуда он его взял-то?

– А кто это?

– Улисс или я не Ларни!

– Кто?

– Стефан, когда мы вернёмся домой, обещай прочитать книгу, которую я тебе дам. Этот старик – древний герой, очень умный и хитрый. Он был обречён нести свою ношу до тех пор, пока кто-нибудь не спросит, что за лопату он держит на плечах? И этим кем-то оказался ты! Ты что, никогда раньше весла не видел?

– Так это было весло? Разве вёсла такие большие бывают?

– Конечно, если это весло не от лодки-плоскодонки, а от здоровенного корабля.

– Удивительно!

– Удивительно не это, а то, что Улисс жил больше трёх тысяч лет назад. Вот я и говорю – откуда Инци его взял сейчас-то? А ещё… О-оо!

Увидев, как при последнем возгласе округлились глаза Ларни, Стефан обернулся и сам от неожиданности крякнул нечто неопределённое! Над краем Адовой пасти поднималась голова и плечи циклопа. На его одноглазой физиономии застыло озадаченно-обиженное выражение, на лбу красовалась свежая шишка, а в руке он держал весло, которое только что выбросил Улисс.