Читать книгу: «Бухта Магнолия. Магия, чистая и злая», страница 7

14. Что происходит с теми, кто проиграл? Кари

Кари неслась по крышам тесно прижатых друг к другу домов. Она была тенью, прилипшей к гонту кровли, она пряталась за фронтонами и под ветвями высоких деревьев. Это было чудо, что бойцы-скарабеи пока ее не обнаружили и не догнали, тем более что ее путь был помечен каплями крови, а от раны на плече по всей руке шли волны боли. Чтобы не попасть в руки боевикам-скарабеям, надо было постоянно перемещаться, но также было важно оставаться неподалеку от очага погони – ради возможности следить за передвижением людей Дайширо. Поэтому ее бег был не столько попыткой очутиться как можно дальше, сколько кружением вокруг виллы Дайширо Немеа.

Один раз Кари чудом удалось ускользнуть: два боевика-скарабея забрались на стену, с которой она только что спрыгнула, и притаилась, распластавшись, на крыше, откуда хорошо просматривалось все имение. В это же время дюжина боевиков вывалила гурьбой из ворот виллы, отряд разделился на группы. Кари опознала своего телохранителя Генджи: вместе с двумя мужчинами он бросился на запад, равно как и Харуо, который выкрикнул несколько приказов, а сам побежал в противоположную сторону.

Из ее наблюдательного пункта было видно, как боевики обшаривали узкие переулки и стучались во все двери в поисках беглянки. Двенадцать человек, посланных в погоню, несколько раненых в саду Немеа и «оболочки», которые теперь больше ни на что не годились. Кажется, этот спектакль существенно превосходил все прежние «тренировки», которым она подвергалась в последние годы. Визит настоящего отца Кари – вот почему Дайширо пожелал преподать ей новый урок. Возможно, он также обнаружил, что Наэль побывал у нее в комнате, что наверняка еще больше ввергло хозяина дома в ярость.

Однако дон клана Скарабеев вел себя необычно. Раньше он никогда не был расточительным. Дайширо сердился, был злопамятным и строгим. Но он не стал бы ни подвергать Кари реальному риску получить серьезное ранение, ни расходовать без нужды дорогостоящие «оболочки». И еще Кари вспоминала его прощальный взгляд – как будто он вглядывался в черты ее лица и не узнавал. Кари понятия не имела, что случилось. Ясно было только одно: ей ни в коем случае нельзя было попадать в плен к Дайширо.

Она осторожно кралась дальше, все время по пятам Харуо, так беззвучно, как только позволяло ее раненое плечо. Пот выступил на лбу. Не потому, что было жарко, а из-за пульсирующей раны. Ей срочно требовалась медицинская помощь, иначе она могла потерять сознание и просто свалиться с крыши. Тем временем теневой ассасин направлялся на юго-восток, к павильону рынка.

Он то и дело останавливался, чтобы постучаться в чьи-то двери. В большинстве домов Харуо оставался снаружи, пока опрашивал людей. Но в один дом он все же вошел – в ветхое строение, перед дверью которого стоял маленький алтарь, посвященный Куруну, божественному целителю. Через несколько минут Харуо покинул этот дом, качая головой, обернулся и посмотрел наверх. Кари вжалась в кровлю. Харуо не мог ее видеть. Она была тенью, такой же невидимой, как птицы, что сидели под застрехой. И тем не менее… Его глаза на несколько тревожных мгновений остановились на том месте, где она пряталась. Потом он отправился дальше.

Кари дождалась, пока он уйдет, и спрыгнула с крыши. В задней части дома она нашла боковое оконце, ведущее в простенькую ванную комнату. С силой пнула раму ногой. Один раз, потом другой – и вышибла раму, сорвав с петель. Тонкое стекло упало и разбилось. Девушка юркнула внутрь, прихватила обломок стекла и распахнула дверь ванной. Кто бы ни находился по другую сторону этой двери, у него не было шансов подготовиться к ее нападению.

За столом сидели худая темноволосая женщина и девочка лет одиннадцати. Женщина пронзительно вскрикнула. А Кари в три широких шага пересекла комнату, схватила девочку за волосы и поставила на ноги. Глаза женщины метнулись к татуировке скарабея на запястье Кари и расширились.

– Вам ничто не грозит, если будете делать то, что я прикажу, – пообещала Кари.

Женщина замерла, девочка тихо заплакала. Обе не двигались. Запах страха – личи и сахарной ваты – наполнил комнату. Это хорошо.

– Не кричите, не пытайтесь убежать или позвать на помощь. Следуйте моим указаниям. Если будете послушны, минут через десять я исчезну отсюда и вы больше про меня не услышите. Кивните, если поняли.

Они судорожно кивнули. У Кари было несколько вопросов, но сперва она должна была позаботиться о более насущной проблеме: она была ранена, вся в крови и толком не одета. Не самые лучшие исходные данные, чтобы незаметно перемещаться по кварталам клана.

– В ванной я заметила шкафчик с лекарствами. Пойди и возьми оттуда средство для дезинфекции и бинты. Перевяжешь мне рану, – велела Кари женщине. – Твоя дочка останется со мной.

Губы женщины дрожали, как будто сначала она хотела возразить. Но потом побрела в ванную. Кари услышала стук и шум воды. Через несколько ударов сердца женщина вернулась с кружкой воды, салфетками, бинтами и несколькими склянками, расставив все это перед Кари.

– Сначала нужно промыть рану. – Решимость в ее голосе контрастировала с трясущимися губами. – Это… это будет больно, – предупредила она, бросив озабоченный взгляд на дочку.

– Не беспокойся. Боль я выдержу. – Кари кивнула женщине. Та намочила салфетку водой и осторожно промокнула кожу вокруг раны. Даже мягкое прикосновение вызвало сильное жжение. Кари стиснула зубы.

– Мне нужна одежда. Что-нибудь неприметное. Брюки и майка или пуловер. Что-нибудь с длинными рукавами и лучше всего с капюшоном. Ты, – сказала Кари девочке, – сейчас пойдешь к шкафу матери и возьмешь для меня пару вещей. Да поторопись. Чтобы мама не тревожилась, пока тебя не видно.

Кари холодно улыбнулась. Угроза возымела действие. Девочка спрыгнула со стула и юркнула в комнату.

Как только она скрылась, Кари требовательно спросила:

– Как тебя зовут?

И это тоже был урок, усвоенный ею от Дайширо. Имена делают людей уязвимее. Человека, имя которого ты знаешь, потом можно найти, чтобы отомстить, если потребуется. Люди понимали это и зачастую были готовы к сотрудничеству.

– Сайка, – прошептала женщина, не поднимая глаз.

– А фамилия?

Та отрицательно помотала головой:

– Просто Сайка.

– А твою дочь?

– Пожалуйста… – с мольбой прошептала она.

– Ничего с вами обеими не случится, если согласитесь мне помогать, – повторила Кари. – И первый шаг к взаимопониманию состоит в том, что ты назовешь мне ваши имена.

Женщина опустила голову.

– Изуми, – прошептала она, прервав затянувшееся молчание.

– Хорошо. Итак, Сайка, к тебе только что заходил боевик из клана Немеа. Чего он от тебя хотел?

Сайка отжала окровавленную салфетку и накапала на нее жидкости из флакончика. В нос Кари ударил острый запах спирта.

– Сейчас будет жечь, – предупредила Сайка, прежде чем наложить салфетку на рану. Кари тихо выругалась.

Наконец Сайка ответила:

– Ассасин искал тебя.

– Ты знаешь, кто я?

Разумеется, она знала. Любой житель квартала Скарабеев, имеющий глаза, узнал бы рисунок, татуировку огромной райской птицы у нее на спине, который сейчас был прекрасно виден сквозь дыры на шелковой сорочке Кари.

Но, к ее удивлению, Сайка отрицательно помотала головой:

– Он сказал, что ищет женщину с розово-голубыми волосами, стреляной раной и знаком скарабея на руке.

– А имя он тебе не назвал?

– Нет. – Она снова помотала головой и, повернувшись к дочери, возникшей на пороге, продолжила: – Положи вещи на стол, дочка, пока я закончу перевязку.

Изуми старалась не смотреть на Кари, когда складывала вещи, но ее глаза то и дело устремлялись к скарабею на запястье девушки.

– Тебе знаком этот знак, верно? – спросила Кари.

– Это символ клана Скарабеев. Лишь самые близкие доверенные люди имеют право на такую татуировку, – ответила девочка. В ее голосе звучали одновременно страх и восхищение.

– Ты знаешь, почему мне можно носить этот знак?

– Ты кого-то убила для дона Немеа? – Она произнесла этот вопрос с благоговением, и Кари удивилась: неужто перед ней будущая наемная убийца или, по крайней мере, девочка, мечтающая им стать.

– А что ты знаешь о семье дона Немеа? – поинтересовалась Кари.

Девочка наморщила лоб:

– У него две жены, Чичико и Файола. – Ей не пришлось раздумывать над ответом, и это означало, что ни ее малый возраст, ни наивность не могли служить объяснением, почему она не узнавала Кари.

– Ты действительно не имеешь ни малейшего представления о том, кто я? – настойчиво переспросила Кари. Может быть, члены клана Скарабеев нарочно делали вид, что не узнают Кари, – чтобы ее проверить или наказать. Это была наверняка не лучшая теория, но единственная, какая сразу появилась у Кари. Однако это не объясняло, почему обычная девочка из квартала клана не могла ее вспомнить. – И смотри прямо на меня. Я хочу видеть твое лицо, когда ты отвечаешь.

Я хочу заметить ложь по твоим глазам. Однако зрачки Изуми не дрогнули, когда она отрицательно помотала головой.

Девочка действительно больше не помнила всех членов семьи Дайширо? Или не узнавала только Кари? Но это было слишком безумное предположение, чтобы отнестись к нему всерьез.

– Почему мужчина, который обо мне спрашивал, заглянул именно к вам в дом? – допытывалась Кари.

– Что? – Сайка подняла голову.

– У всех других домов он останавливался перед дверью, а зашел только к вам. Почему? Что было настолько важным, что он переступил порог вашего дома?

Какая-то причина должна была существовать. Харуо ничего не делал просто так.

Не успела Сайка что-либо возразить, как дочь ответила:

– Он хотел поговорить о безликом демоне.

Изуми вздрогнула, поймав предостерегающий взгляд матери.

– Детский лепет, – отмахнулась Сайка, укоризненно качая головой. – Теперь рана чистая. Если хочешь, я могу тебе ее зашить. Но это…

– …будет больно, это я уже поняла, – завершила ее фразу Кари. – Наложи швы, а пока ты шьешь, объясни мне слова своей дочери. Только помни: не врать.

Сайка, сжав губы, вдела нитку в иглу:

– Как тебе будет угодно.

Первый укол иглы вызвал у Кари жгучую судорогу до самого локтя. Второй стежок был не лучше. И Кари была рада отвлечься на рассказ Сайки, хотя он больше походил на сказку.

– Не знаю, много ли правды в этих речах, но могу пересказать то, что говорят люди. Всякий раз, когда луна исчезает за пеленой смога и тумана, в кварталах кланов появляется безликий демон, он ищет потерянные души. У него нет глаз, но он видит нас насквозь вместе с нашими сокровенными желаниями. У него нет носа, но есть нюх на отчаяние. У него нет рта, но он нашептывает самые сладкие обещания. Поговаривают, что тем, кто спасовал, сломался под гнетом вины, он дает второй шанс.

Она замолчала, сосредоточенно скручивая нитку в узелок.

– А что значит «дает второй шанс»? – спросила Кари.

– Для некоторых это означает, что будет исполнено их желание. Богатство, здоровье, что там еще они захотят. А тем, кого поедает раскаяние, демон сулит другое – забвение. Помогает перечеркнуть их прошлое. Поглощает все: их имена, дела, все их преступления. Грехи и грешники оказываются «забытыми».

Пульс Кари участился. Теперь уже не из-за боли в плече, а из-за слов Сайки. Неужто именно это с ней и произошло? Но она не просила помощи у безликого демона. На счету Кари было немало злодеяний, да, но ни в одном из них она не раскаивалась. То были преступления, которые обеспечили ей место в мафиозной семье и принесли уважение внутри клана Скарабеев. Ее имя – Кари Немеа – заставляло трепетать простых людей, и она никогда бы не решилась отречься от него добровольно.

– А как безликий демон это делает? – спросила она. – Как он исполняет желания и стирает людей из памяти?

– При помощи магии, – взволнованно ответила Изуми, за что схлопотала еще один укоризненный взгляд матери.

О магии, способной к такому значительному изменению реальности, Кари никогда не слышала. У Дайширо был собственный маг, который регулярно лечил членов клана Скарабеев и устанавливал для них защиту от магических атак со стороны враждебных кланов. Пару раз Кари случалось видеть этого мага за работой, иногда она с ним беседовала. Он объяснил ей, какими правилами руководствуется магия, что она постоянно стремится к равновесию и к какому роду заклятий пригодны определенные магические частицы. Ничто из перечисленного нисколько не приближало к пониманию того вида магии, который описывали Сайка и ее дочь. Поскольку магия может не все. Она исполняет далеко не все желания и не может изменить прошлое. Легенда о безликом демоне, поведанная ей матерью и дочерью, казалась очередной сказочкой для бедных. И все-таки описанное в ней невообразимым образом соотносилось с тем, что произошло сегодня с Кари.

– Значит, вы хотите сказать, что безликий демон исполняет все желания, даже самые невозможные?

– Не все, – поправила Изуми. Она оперлась на стол и перешла на шепот, как будто хотела доверить Кари особую тайну. Запах личи в комнате давно уже рассеялся. Девочка, казалось, забыла, что совсем недавно Кари угрожала ей и матери, так она разволновалась. – Только желания победителей. – Она понизила голос еще больше. – Это игра.

– Игра? – повторила Кари. – И кто выиграет, у того исполняются желания?

Девочка кивнула. Сайка вздохнула. Она к этому времени уже накладывала повязку на плечо Кари.

– А что происходит с теми, кто проиграл?

На это у девочки не было ответа. Сайка ответила за дочку:

– Не знаю никого, кто сыграл бы в эту игру и мог лично рассказать об этом. – Она закрепила повязку, опустила руки и многозначительно посмотрела на Кари.

Никого?

– Откуда же тогда известно, что игра с безликим демоном вообще существует?

Сайка пожала плечами:

– Мы этого не знаем. Как я уже сказала, это всего лишь легенда.

Можно было бы на этом и закончить разговор, но Кари уловила тонкую сладковатую ноту в воздухе. Изуми вдруг занервничала.

– Ты что-то скрываешь, девочка, – догадалась Кари.

Помедлив, Изуми несколько раз шумно вздохнула и прошептала:

– Я… я его видела.

15. Свинка – превосходный деловой партнер. Люсьен

Солнце стояло в зените. Люсьен вспотел: несмотря на плотные облака на небе, воздух на земле уже прогрелся. Свинка же наслаждалась жарой и, довольная, валялась на земле. Город Крепостная Стена маячил вдали темной тучей строений. От одного только вида у Люсьена стал ком в горле, и он поскорее отвернулся.

В ту же секунду из облаков вынырнула джонка. Сперва из белого вала небесной ваты показался нос в окружении огненно-красных парусов, трепещущих на ветру, словно крылья. Небесная повозка была сравнительно маленькая, и место в ней могли получить лишь двадцать пассажиров – только на сидячих местах. Но Люсьен прикинул, что на палубе легко могло поместиться и вдвое больше.

Джонки привозили гостей со всех концов света. Каждый день сотни настроенных на получение сильных впечатлений людей приземлялись в портах метрополии – в поисках быстрого заработка в стеклянных дворцах городов, в жажде получения образования в одном из самых престижных университетов континента Палайя или с надеждой завладеть хоть частичкой глубинной магии, которая, по общему мнению, на священных островах Бухты Магнолия сохранилась в первозданном виде. Постоянный приток мигрантов сделал остров Магнолия самым многонациональным центром всего континента. Ни один из народов не мог похвастаться тем, что живет тут испокон веков. По крайней мере если взять на себя труд и проследить историю древних родов. Здесь смешались языки и культуры выходцев из Палайи, Хризанта, Турмалина и всех окрестных островов, и было создано новое общество Бухты Магнолия. Не было таких искусств, ремесел и искушений – какими бы изощренными они ни были, – каких не нашлось бы в метрополии.

Когда показалась джонка, Люсьен уже стоял наготове и искрился самой выигрышной из своих улыбок. Стоило судну коснуться земли, как первые пассажиры двинулись с борта. Судя по внешности и одежде, они прибыли с одного из многих тропических островов, расположенных в Палайском океане.

– Добро пожаловать на остров Магнолия! – крикнул он, широко расставив руки.

Несколько приезжих оглянулись и посмотрели недоверчиво. Свинка радостно виляла хвостиком, что подкупающе подействовало на группу из троих подростков – они подошли к Люсьену. Чудесно! Лиловая животинка и Люсьен прекрасно смотрелись вместе. У самого младшего юноши из компании были рыжие волосы, кудрями спадавшие на лоб, у остальных шевелюры были бирюзово-зелеными.

– Что привело вас на остров? – спросил Люсьен.

– А кому есть до этого дело? – парировал рыжий.

Ага, значит, он у них верховодит. Во время разговора цвет глаз рыжеволосого менялся, стал из синего фиолетовым. Значит, это были азулины. У жителей Азулиновых островов глаза меняли цвет в зависимости от хода мыслей и настроения. Насыщенный зеленый – жажда знаний. Синий оттенка морской волны означал радость и свободу. Красный – страсть или злость. А фиолетовый? Люсьен не мог вспомнить, но предполагал, что фиолетовый – недоверие или любопытство.

– Тому, кто может предложить вам работу, – ответил Люсьен с самодовольной улыбкой. – В том случае, конечно, если вы ее ищете.

Подростки вопросительно переглянулись. Люсьен не был особо силен в чтении мыслей по лицам, но глаза парней облегчили ему задачу. Они снова изменили цвет. Из фиолетового к желтому – полному надежды? – потом к розовому и лиловому. Уникальные свойства радужки выдавали природную искренность азулинов, и это делало их легкой добычей. Уже теперь Люсьен знал, что они согласятся на его предложение.

– А что за работа? – поинтересовался рыжий.

Это был ключевой вопрос и сигнал для Люсьена. Дальше он мог отбарабанить свою речь даже во сне. Он повысил голос, чтобы его услышали и другие приезжие и, может быть, проявили интерес к визитным карточкам «Талантливых решений», которые он раздавал.

– Ты спрашиваешь про конкретную работу? О, такой подход к делу ты должен отбросить, раз уж прибыл в Бухту Магнолия. Разве ты не слышал, что здесь возможно все? Кем ты хочешь быть? Бизнесменом? Банкиром? Исследователем? Актером? Чего бы ты ни пожелал, это ждет тебя здесь, только руку протяни.

– И ты хочешь сказать, что у тебя для всех найдется работа? Да кто ты такой? Великий предприниматель всех времен или, скорее, шарлатан? – спросила немолодая женщина, вставшая за подростками.

Вот и славно! Люсьен привлек к себе внимание приезжих.

Он достал из кармана пачку визитных карточек и протянул подросткам:

– «Талантливые решения» всегда в поиске одаренных сотрудников, у нашего подразделения есть контакты со всеми крупными фирмами города. Зарегистрируйтесь на нашем сайте. Вам нечего терять, а приобрести вы можете светлое будущее!

Это была беспроигрышная ситуация для всех: приезжие получали шанс найти работу и, соответственно, построить лучшую жизнь. Предприниматели Бухты Магнолия выигрывали от постоянного притока дешевой рабочей силы, а Люсьен между делом получал комиссионные.

Приезжие один за другим брали визитки. Даже недоверчивая пожилая дама взяла одну. Какой все-таки был успешный рабочий день! Круг интересующихся уже поредел, как кто-то вдруг громко спросил:

– А сколько малов стоит жизнь человека?

Что-что? Люсьен, привстав на носочки, попытался увидеть, кому принадлежит голос. Перед ним, скрестив на груди руки и склонив голову набок, стояла молодая женщина. С виду ей было лет двадцать с небольшим. Точеная фигура, бирюзовые локоны; темно-красные глаза вызывающе сверкали. Она была явно азулинка, только одежда на ней гораздо современнее, чем на только что прибывших пассажирах джонки: просторная куртка военной маскировочной расцветки, украшенная вышитыми цветами, облегающие джинсы и тяжелые ботинки.

– Так сколько же? Десять малов? Пятнадцать? – допрашивала она, раздувая ноздри. Гневное выражение придавало ей привлекательности.

– Десять малов? – растерянно повторил он.

– Примерно столько ты, должно быть, берешь за одну душу, не так ли?

– За посредничество в найме работников, – поправил ее Люсьен. – А ты тоже работаешь на «Талантливые решения»?

Она презрительно фыркнула и закатила глаза, которые приобрели оранжевый оттенок.

– Хочешь – возьми. – Он предложил ей последнюю оставшуюся у него визитку.

Девушка не взяла карточку, и его протянутая рука повисла в воздухе.

– Ты хотя бы понимаешь, что здесь делаешь? – презрительно спросила она.

Основную часть времени Люсьен не имел никакого понятия о том, что он делает, особенно в последние дни. Но вслух произнес:

– Я помогаю людям подойти на шаг ближе к мечте.

– И что же это за мечта такая? – поинтересовалась она. – Сон, из которого уже никогда не выбраться?

Он не успел отразить этот выпад, как она присела на корточки и погладила свинку по голове. На губах девушки заиграла улыбка. Все-таки животинка была хорошим партнером по бизнесу и еще лучшим спутником! Люсьену уже пора было придумать кличку для своего хвостика.

– Я видела тебя недавно в городе Крепостная Стена, – сказала азулинка, не поднимая головы.

– Ты… меня? А что ты там делала?

Она посмотрела на него снизу:

– Меня больше интересует, что ты там делал? Вот видишь, ты не хочешь отвечать. Продолжай в том же духе. Правило номер один города Крепостная Стена: никого не спрашивай, зачем он туда идет.

И она снова переключила внимание на свинку.

– Хочешь, я задам тебе элементарную арифметическую задачку?

Смена темы сбила Люсьена с толку. Но он собрался и снова растянул губы в дежурной улыбке. Вообще-то, он был рад, что не надо объяснять причину своего визита в город Крепостная Стена.

– Ну, если ты мне за это скажешь, как тебя зовут.

– Может быть, – согласилась она. – Сколько денег ты зарабатываешь в месяц с помощью «Талантливых решений»?

– А ты с какой целью интересуешься? Хочешь знать, хороший ли я улов для тебя?

Улыбнувшись, она закусила нижнюю губу. Большинство простых женщин с островов покраснели бы от такого вопроса, но красивая азулинка невозмутимо играла со свинкой.

– Можешь не говорить, сколько на твоем банковском счету малов. Просто возьми свой заработок за месяц, подели его на стоимость привлечения одного работника. И узнаешь, сколько человек в месяц ты приводишь в «Талантливые решения».

Он и без пересчета это знал. Его доход разнился от месяца к месяцу в зависимости от погоды: во время бурь джонки приземлялись реже.

В плохие месяцы, как показывали его вычисления, он все-таки набирал пятьдесят человек, а в хорошие – вдвое больше.

– Посчитал? – спросила она, и он кивнул. – Хорошо. А теперь скажи мне, скольких из этих людей ты еще можешь вспомнить?

Наконец она встала, уперев руки в бока, и заглянула прямо ему в лицо.

– Скольких? – повторила она. – Половину? Четверть? Меньше? А куда, как ты думаешь, подевались остальные?

Люсьен никогда не мог похвастаться хорошей памятью на лица, но то, сколь немногих он смог воскресить в памяти, удручало. Не было ли это очередным симптомом зильфуровых вен? Не добралась ли болезнь уже и до его мозга?

– Что значит «куда они подевались»? – спросил он.

– Их давно уже нет на острове. – Она повернулась вокруг своей оси. – И нет в твоей памяти. Где же они тогда?

– Я не понимаю вопроса.

Она вздернула брови, и это придало ей одновременно и милый, и заносчивый вид.

– Да где тебе. Может, когда-нибудь потом я все объясню.

– А что, мы еще увидимся? – спросил Люсьен, и она кивнула:

– Сегодня вечером. В Университетском городке. Я слышала, в Лунном клубе будет вечеринка. Найдешь меня там на танцполе незадолго до полуночи.

– А если я не танцую?

– Значит, сделаешь ради меня исключение. Если будешь хорошо себя вести, я, может, скажу, как меня зовут. – Она снова присела на корточки, чтобы погладить свинку на прощание. – Пока, свинка. Присматривай за Люсьеном. Как бы он не потерялся до сегодняшнего вечера.

Она встала и пошла прочь быстрым шагом.

– Погоди! – крикнул Люсьен, но она не обернулась. – Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Он хотел побежать за ней, но свинка преградила путь, и он о нее споткнулся, едва устояв на ногах.

– Ты что, нарочно?

Свинка утвердительно хрюкнула.

– То есть ты не хочешь, чтобы я за ней побежал? – (Тут она снова хрюкнула.) – И я должен ждать до вечера и надеяться, что красотка действительно придет?

Правильное толкование своего поведения свинка вознаградила, ткнувшись в него теплым пятачком. Ну хорошо, будем ждать. Ждать и размышлять. Об этой странной азулинке и о вопросах. Об… Да, кстати, о чем она беспокоилась? Она велела ему посчитать что-то, но зачем? Это было странно, как будто его мысли накрыло туманом. Он при всем желании не мог вспомнить, что именно она заставила его считать. Наверное, то была просто шутка или флирт, которого он не понял. Ну и ладно. Туман заполнял Люсьена изнутри, это было приятно и мягко. Вообще не было причин ломать голову над происшедшим.