Ресурсы и ценности. Методология прорыва

Предисловие Софья Троценко

© Иван Сергеевич Карпушкин, 2019

© Олег Валентинович Иванов, 2019

ISBN 978-5-0050-0409-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Сейчас, читая «Ресурсы и ценности», я все еще нахожусь под впечатлением первой книги Ивана и Олега, которая была издана в самом начале этого года под названием «Креативно-инновационные пространства: теоретические основы».

Новое время требует пересмотра прежних взглядов, оно стремительно отрывает нас от прошлого. И не только потому, что оно «новое» – это было всегда, – но в первую очередь потому, что все последнее десятилетие происходит формирование и накопление совершенно нового социального опыта, связанного с появлением в нашей жизни технологий как естественной среды и высокой степени неопределенности будущего. В этих условиях очень важно уметь структурированно мыслить, чувствовать изменения и разбираться в основах происходящего. Мне очень импонирует, что авторы взялись за переосмысление таких глобальных тем, как проектное управление и стратегическое планирование, и что им удалось заставить читателя думать вместе с ними.

Создавая Центр современного искусства Винзавод, мы очень быстро поняли, что отдохнуть не получится. Современное искусство – среда динамичная, и оно требует постоянного взаимодействия с окружающим миром. На каждом шаге нам приходится делать новый выбор, переосмысливать, спорить. Без этого не было бы большого проекта и тех изменений в системе искусства и в городской среде, которые очень быстро произошли в ходе его реализации. После того, как эти тенденции стали очевидными, креативно-инновационные пространства, о которых говорят авторы, стремительно обосновались вокруг нас; их надо было просто увидеть и описать. Мысль, которая, кажется, лежит на поверхности. Но кто-то должен был сделать это первым.

Конечно, многое из написанного в этой книге пока только теория, но она важна для практики. В основе книги богатейший опыт авторов, полученный в результате работы в десятках проектов – от кино до развития территорий, от театра и цирка до космоса и информационных технологий.

Здесь они предлагают новые конструкции, которые где-то заменяют, а где-то очень грамотно дополняют старые модели. С авторами можно спорить, с чем-то можно не соглашаться, но это точно заслуживает того, чтобы быть прочитанным. Простой и понятный стиль повествования, а скорее – диалога с читателем, прекрасно сочетается с большим количеством новых терминов и смыслов. Повторюсь, многое может быть спорно, но не это главное. Просто мы должны видеть, осмысливать происходящее, искать новые точки зрения, выбирать подходящую оптику, чтобы смотреть на окружающее нас иначе.

Мир меняется, и мы уже точно не останемся прежними в наших планах и надеждах, в наших мечтах.

СОФЬЯ ТРОЦЕНКО

Основатель Центра современного искусства Винзавод, Директор Школы дизайна РАНХиГС

Введение

Как создается новое? Мы не в первый раз задаёмся этим вопросом. Можно сказать, что вопрос этот стал главным предметом наших теоретических и практических исследований последних месяцев. Время стремительно сжимается, и нарастающая плотность информационного потока выталкивает на поверхность новые концепции, теории, смысловые конструкции, которые настолько очевидны, что их уже нельзя не замечать. Мы снова и снова ощущаем себя в роли того мальчика, который увидел голого короля и не смог промолчать.

Мир меняется. Все говорят об этом, кто восхищенно, кто прозаично. Но наша книга не об этом. Мир меняется! Это значит, что теоретические конструкции рушатся, модели рассыпаются, методологии теряют смысл. Мир меняется!!! Он меняется постоянно, но большинство из нас замечает это только тогда, когда происходит радикальное изменение привычных смысловых конструкций, онтологий, картин мира и других устойчивых образов, на которых построено наше субъективное мировосприятие. И тогда нам кажется, что мир рушится. Но мир меняется по своим законам независимо от того, каким мы его воспринимаем, хотя мы сами, чаще всего, и являемся субъектами этих изменений.

Сколько бы мы ни говорили об этом, мир все равно меняется. Вместе с ним должен меняться речевой аппарат, как самая используемая, самая архаичная, самая примитивная и самая устойчивая модель отражения окружающей действительности.

В связи с этим, должны обратить внимание читателя на то, что в этой работе мы проявляем некоторый радикализм в отношении привычного терминологического ряда. Мы идем на это сознательно, ибо многие привычно употребляемые слова потеряли всякий смысл, став междометиями для других таких же бессмысленных слов. Наш речевой аппарат потерял свою семантическую чистоту, уступив место терминологическому смешению из различных предметных областей, языков и культур. Мы не можем сказать, хорошо это или плохо, но мы констатируем, что современный русский язык – это не лучшая модель для терминологического описания какой-либо деятельности. Нет, он по-прежнему богат и могуч, в этом его сила, но в этом же и его слабость.

На русском языке можно описать все, что угодно – им впитано и переварено столько культур, что на несколько веков вперед хватит. Но, впитывая элементы словообразования из других языков, русский терял их этимологическую природу, их связность друг с другом. Вместе с этим ломалась целостность картины мировосприятия, заложенная в языках с древних времен. Потеряв множество своих исходных праславянских корней, русский язык впитал и гармонизировал греческие, латинские и тюркские заимствования. И теперь мы вынуждены постоянно выполнять реверсный семантический инжиниринг, дабы определить исходный смысл общеупотребимых терминов. И мы иногда приходим в ужас, когда понимаем, насколько искажен наш, казалось бы, привычный речевой аппарат.

Мы заранее просим прощения у тех, кто ревностно относится к общепринятым терминам и определениям. Мы подвергаем каждое из них сомнению и всячески стараемся переопределить. Мир меняется (впрочем, об этом мы уже говорили).

Эта книга появилась как продолжение исследовательской работы по тематике креативно-инновационного пространства. В предыдущей книге¹ мы изложили теоретические основы, и, хотя в целом изложенные в ней взгляды и теоретические конструкции не претерпели существенных изменений, в данном издании мы полностью пересобрали теорию креативно-инновационного пространства. Этой пересборке посвящены вторая и шестая главы этой книги, а в первой мы даем описание кризиса экономических моделей и тех устаревших теоретических конструкций, которые предлагается пересмотреть. Завершается книга нашим взглядом на идеологию прорыва, которым так увлечено современное российское общество.

Мы тоже увлечены, но мы уверены, что бежать сломя голову не стоит – без правильного понимания сути прорыва мы имеем все шансы прибежать не туда, куда хотелось бы. Прорыв – это не про буквальное исполнение вертикально спущенных целей, это не про каскадное планирование и даже не про выполнение целей национального развития. Прорыв – это переход в принципиально новое состояние, это преодоление сдерживающих факторов, это внутренняя и внешняя трансформация. Национальный прорыв – это сумма, а точнее – произведение множества маленьких прорывов в бизнесе, в работе, в жизни, в сознании. Государство, принимая на себя роль модератора прорыва, ни в коем случае не является его ключевым актором. Государство – это сервис прорыва, который предстоит совершить всем нам. И в таком понимании прорыв становится делом не больших бюджетов в высоких кабинетах, а делом ежедневной работы каждого, кто этот прорыв готов совершить. Для себя, для своих детей, для своей Родины.

В этой книге мы предлагаем читателю свой взгляд на философию, идеологию и методологию прорыва, которые в нашей оптике вытекают из правильного понимания креативно-инновационного пространства и деятельности в нем. Коротко говоря, книга об этом.

Глава 1. Изменения быстрее мысли

Кризис экономических моделей

Время, когда деньги могли использоваться в качестве универсальной системы измерения значимости, закончилось. Все чаще попытки применения такой системы оценки сталкиваются с неразрешимыми противоречиями, что приводит к необходимости искать новые подходы и способы оценки.

Попробуйте, например, оценить экономическими мерками эффекты от реализации социальной программы, направленной на развитие детского художественного образования, или, скажем, культурного проекта по сохранению деревянного зодчества. Культура, социальная сфера, экология, человеческий капитал, пространственное развитие не могут, вообще говоря, оцениваться в денежных единицах, и потому проекты в этих направлениях всегда являются проблемными с точки зрения обоснования их целесообразности.

Оценка проектов всегда упирается в некоторые упрощения. Особенно это касается проектов развития и проектов с высоким внеэкономическим эффектом. Упрощения эти продиктованы, в основном, необходимостью соблюдения баланса стоимости и качества такой оценки: нужно обеспечить одновременно недорогую, качественную, универсальную, понятную и применимую в дальнейшем оценку, что накладывает на используемую систему оценки множество ограничений.

Лучше всех в этом плане продвинулась экономическая теория, предложившая инструменты оценки, которые в той или иной степени могут быть применимы к любой области человеческой деятельности. Вкупе с большим числом обученных специалистов, знающих и умеющих применять экономическую теорию, это обеспечило доминирование экономических инструментов при оценке проектов настолько, что практически вытеснило методы, позволяющие оценить иные, внеэкономические эффекты.

По этой причине большинство из имеющихся на сегодня систем оценки проектов не могут ответить на множество важных с точки зрения целей развития вопросов. Как оценить социальный проект, а точнее – его социальную значимость? Как сравнить два проекта с высокой социальной значимостью, какому отдать предпочтение, если они начинают конкурировать за ресурсы? А как оценить проект комплексного развития территории, если в нем объединено воздействие на коммерческие и социальные объекты, природные объекты и объекты культурного наследия? И как такие проекты развития влияют на социальные коммуникации и развитие человеческого капитала? И, вообще, что такое «социальная значимость»? Какая она бывает еще?

Есть общее правило, которое до сих пор позволяло производить сравнительную оценку различных видов эффектов через приведение их к единой модели экономической эффективности. Вводятся дополнительные количественные показатели эффективности, которые достаточно просто переводятся в экономическую стоимость. И принято считать, что таким образом через финансово-экономические показатели считается любая эффективность.

Однако, такой подход обладает рядом критических уязвимостей с точки зрения получения объективной и всесторонней оценки. Во-первых, в качестве показателей эффективности выбираются критерии, которые имеют экономическую основу, а значит неэкономические критерии не могут быть учтены. Во-вторых, не могут быть приняты во внимание динамические изменения, отклонения и перекосы, возникающие в ходе реализации проекта, когда, к примеру, может возникнуть дефицит одного из неэкономических ресурсов, или проявляется конфликт ресурсов, когда проект вообще не может быть реализован. При этом, в представлении через экономические стоимости такую ситуацию невозможно увидеть, причем даже в самых, казалось бы, очевидных случаях. Получается базовое противоречие: чтобы оценить эффективность проекта, мы должны упростить его представление до экономической модели, но, упростив, теряем возможность комплексно его оценивать и управлять им.