Тайна Мёртвого Озера

Андерс и Гийом уже обломили чёрные еловые лапы и поволокли их к воде, но тут вдруг усталость и какая-то апатия, навалились с колдовской, неодолимой силой, ребятам пришлось сесть на песок, чтобы не упасть. Где-то внутри зазвучал знакомый холодный голос: "Спать!.. Спать!.. Не думать, не чувствовать – спать!.."

Как ни противился Андерс, но глаза слиплись сами собой, и сознание отключилось. Девочки тихо посапывали, привалившись спинами к замшелому валуну, причём Метте и во сне прижимала к груди банку с рыбками. Гийом рванулся растолкать всех, но, сделав один-единственный шаг, рухнул на землю и уснул. Крепко. Без сновидений.

Неподалёку от спящих дохнул острым холодом ветер. Завертелись вдруг в стремительной пляске сухие песчинки, мёртвая хвоя, шелуха коры. Поднялся столбом смерч и тотчас опал, а на его месте уже стоял Колдун в чёрной своей хламиде.

Подошёл к ребятам. Прислушался к их ровному дыханию. Резко наклонился. Выхватил банку из обмякших рук Метте. поднял над головой да как грохнет с размаху о камень! И вот тут произошло необъяснимое – вместо того, чтобы разбиться вдребезги, банка отскочила от валуна и откатилась далеко в сторону. Мало этого – из открытой, ничем не закупоренной склянки не выплеснулось ни единой капли! Обозлённый и раздосадованный Эмиссар перевернул злополучную посудину кверху дном и стал со всей силы трясти. Вода плескалась внутри, перепуганные рыбёшки метались меж взбаламученных трав, но невидимая крышка наглухо держала банку запечатанной.

И тогда, начертав над горловиной какой-то знак, Эмиссар засунул внутрь узкую длиннопалую пятерню, и ухватил одну рыбёшку. Но вытащить её не смог – кулак не пролезал сквозь горловину. Тогда Эмиссар просто сжал пальцы, и, когда он разжал их, мёртвая рыбка всплыла кверху брюхом. Ещё дважды сжимались и разжимались железные пальцы… А потом Колдун взмахнул чёрными рукавами и исчез.

Ребята проснулись, как от толчка. Они не сразу поняли, какая случилась беда. А поняв…

Что они теперь могли? Винить себя? Но в их ли силах было бороться с колдовским сном?

Теперь никуда уже не надо было спешить. Андерс собрал мёртвых поблекших рыбок, и ребята зарыли их как можно ближе к берегу, отметив это место плоским чёрным камнем.

Надвигалась ночь. Друзья решили заночевать в хижине, а утром вернуться в деревню.

Метте обхватила руками банку, прижала к сердцу – она и слышать не хотела о том, чтобы с ней расстаться. С трудом Ильзе удалось уговорить подругу поставить банку на подоконник и постараться уснуть.

Думали, что после всего пережитого не смогут сомкнуть глаз, но усталость взяла своё, и ребята вырубились, едва их головы коснулись меховой накидки.

Среди ночи Ильзе проснулась. Внезапно. Неизвестно отчего. Белая луна светила прямо в окошко. Неизбывной тоской веяло от озёрной глади. На душе было муторно и тоскливо. – Сколько усилий, сколько надежд, и всё прахом! Снова невольно на глаза навернулись слёзы.

И вдруг девочке померещилось какое-то мельтешение в банке… Конечно, она не такая дура – на что-то надеяться…

Ильзе подошла к окну… и замерла. Она не верила, она не могла поверить собственным глазам. – В тёмной воде, среди густых пучков травы, словно отражая свет луны, носились золотые искорки!

Что это. Неужели мальки? Нет, быть не может! Когда бы они успели? Она конечно читала о живородящих рыбках… Но чтобы за те несколько минут, что рыбки пробыли в банке, нарожать такую кучу малышни!.. Быть такого не может! Или, пока они летели в странном пузыре сквозь странное иллюзорное пространство, время текло иначе?

Нет-нет, это просто лунные блики!

Ильзе прижалась носом к стеклу. – Там мельтешило что-то мелкое. Это они!

Эти светящиеся опилочки на самом деле живые! Живые крохотные рыбёшки – вот у них глазки, словно маковые зёрнышки, вот прозрачные плавнички! Да сколько их! – несколько десятков, если не сотня!

– Люди! – завопила она во всю глотку. – Люди, просыпайтесь! Андерс! Гийом! Метте!

– Где?.. Что?.. – перепуганные ребята вскочили с постели. Что ещё стрясось? \

Похоже, их подруга рехнулась. Только этого не хватало ко всем напастям! Она смеялась, хлопала в ладоши и разве что не плясала вокруг банки.

Андерс попытался её обнять и успокоить: – Тише-тише-тише… Дайте мне воды, что ли!

А Ильзе отпихнула брата: – Глядите! Глядите сюда! Да вы что, слепые? – вот же они! – Мальки! Самые что ни на есть живые мальки!

И тут все тоже увидели. И тоже чуть не свихнулись. Рехнулись. Слетели с катушек. Потому что этого быть не могло! – Что тут началось! – Ребята прыгали, свистели, визжали, вопили, обнимались и тузили друг друга.

Наконец угомонились. Дело-то ещё не сделано – надо выпустить всю эту рыбью гвардию в озеро. А как?! К воде и днём не подойти, а уж в такую темень!

Ведь наверняка, есть какой-то выход. Есть. Только в голову ничего путного не приходит.

Вдруг Гийом стукнул кулаком по столу: – Ну и болван же я! Как мы могли забыть про кувшин?! Если мы выльем туда воду из банки, куда рыбки поплывут по трубам?

– Прямиком в озеро!

– Тогда чего мы ждём? Вперёд!

Сказано – сделано. Ильзе зажгла свечи – до сих пор о них даже не вспомнили. Андерс подтащил скамью, влез на тумбу, нажав на рычажок, откинул крышку. Наклонил банку над кувшином и дрожащим голосом произнёс заветные слова. Вода из банки вместе с пучками травы и золотистыми искорками хлынула в кувшин.

Едва дождавшись рассвета, друзья выбежали к озеру. А там… Сколько же всего переменилось!

Куда-то ушла давящая тоска. И воздух стал чище и легче. И тина словно усохла, превратившись в потрескавшуюся торфяную корку. И воды озера стали обретать прозрачность и глубину. А кое-где в них пыталось отражаться розовеющее утреннее небо!

Ребята смотрели на это чудо как заворожённые. С Озером всё время что-то происходило – словно в том старом мутном зеркале, плыли в его глубинах голубые, фиолетовые, синие пласты. Они переплетались, смешивались, снова становились прозрачными.

Озеро на глазах обретало новую жизнь.

Глава 22 . Смерч.

И вот тут на берегу вновь возник Эмиссар!

Он усмехнулся, словно его забавляло упорство детишек, широко распахнул руки, так, что они стали похожи на чёрные крылья огромного грифа, и стал кружиться, кружиться, кружиться в яростном танце, стремительно вытягиваясь и теряя человеческий облик, оборачиваясь полосами и лентами клейкого чёрного тумана.

Ребята окаменели, глядя, как этот туман наползает на Озеро, окутывает его, обволакивает. И там, где он лёг, вода снова становится непроницаемо-серой. Чёрные ленты вибрировали, сгущаясь, и всё, чего они касались, становилось зыбким, словно отторгаясь от реальности.

– Ну что, мои птенчики, удалось вам взять верх над Эмиссаром?

Чёрные спирали поднялись над водой, переплелись и закружились бешеным смерчем. Этот смерч набирал силу, он становился всё выше и грознее. Он ревел словно голодный зверь. Он метался от берега к берегу и крушил чёрные ели.

Потом замер, как перед броском, и внезапно с чудовищной силой обрушился на хижину, давшую ребятам приют. – Каждым бревном, каждым камнем старая крепость противилась натиску врага. Но смерч взревел снова. – Крышу, стены, стол, лежанку, всё разнесло в щепы! Только тяжёлая тумба с огромным кувшином стояла среди развалин как последний бастион, ещё не павший под натиском врага.

И смерч налетел в третий раз. Закружив в воздухе золочёную дубовую ножку стола, он словно булаву обрушил её на кувшин. И, казавшийся несокрушимым, глиняный великан разлетелся мелкими осколками. Хлынула наружу прозрачная вода, брызнули яркими блёстками серебряные монетки. Всё это переплелось с вихрем, закружило в дикой пляске… С воем и скрежетом двинулось на ребят. Мерзкое. Тяжёлое. Злобное. Неотвратимое.

Но что это? – серебряные монетки засветились так ярко, так ослепительно, что глазам стало больно. И в грязных космах смерча, там, где серая клубящаяся масса соприкасалась с серебром, будто огнём прожгло дыры. – Сначала крохотные, не больше самих монеток, эти дыры стремительно разрастались, вытесняя, разрывая, расслаивая витки чёрной злобы. Что-то внутри вращающейся спирали будто сломалось. Грозный вой захлебнулся лающим кашлем и стих. С грохотом обрушились на землю куски дерева, камни, глиняные черепки, осколки стекла – всё, что только недавно было домом Хранителя. И настала тишина. Потому что Эмиссар исчез. Истаял вместе со всей своей злобой и яростью. Не оставив по себе ни горстки пепла, ни клочка тумана. Неужели так вот просто? Взял и исчез? Навсегда? В это невозможно было поверить.

Надо бы радоваться. Тому, что выжили. Что победили. Только вот радоваться у ребят не было сил. И не было сил двинуться с места. Они молча застыли над кучей черепков и обломков, словно прощаясь с близким другом. И думать не было сил. А подумать надо было о многом. Хотя бы о том, как теперь добираться домой, в Залесье.

Внезапно, где-то на границе воды и берега, воздух заколыхался, словно прозрачный занавес под напором ветра, и оттуда, как из рога изобилия, посыпались друг за другом Трубочист, Стеклодув, Элис, Элинор, ещё без счёта какие-то незнакомые люди. Встревоженные. Всклокоченные.

Кинулись к детям – Вы живы? Господи, живы?!

Йошка ухватил за уши Гийома с Андерсом: – Как вы могли! Вы что, без мозгов и без совести? Мы все чуть не умерли от страха за вас! Вам велено было отправляться в Залесье! – он крутанул уши так, что мальчишки взвыли. – В Залесье!

До вас до сих пор не дошло, что ваша безответственность могла стоить вам жизни?

Тут встрял Стеклодув: – Дай-ка их мне! Дай, я добавлю, раз они человеческих слов не понимают! От души добавлю! Страшно подумать, что могло случиться! Да назови хоть один из вас там, за зеркалом, другую цель! Хоть один! – Вас разорвало бы в клочки и размазало по всем слоям пространства!

Ребята стояли, опустив головы. Они, конечно, понимали справедливость упрёков. И всё-таки…

– Послушайте, – не выдержал Андерс, – вы конечно правы, сто раз правы, но правы и мы. Потому что иначе поступить не могли.

– Можете как угодно нас ругать, как угодно наказывать, но всё же, думаю, хоть одно доброе слово мы заслужили?

– Да, Ильзе. А ещё торжественную встречу с трубами и знамёнами. Добрые слова! – Элинор с трудом сдерживала гнев. – Будут вам добрые слова. Много всяких слов будет. Знали бы вы, что мы из-за вас пережили! Боюсь, это до вас не доходит. Ведь если бы что-то с вами случилось, как могли бы мы с Элис жить дальше? А Юстас? А Кирстен? Грете? Хильда? – хоть о ком-нибудь вы подумали? Что почувствовала Элис, когда Михаэль влетел в комнату, а вас там и в помине нет? Сколько народу бросило все дела, и кинулось на поиски пропавших невесть где детей?!

Ладно, считайте, что на сегодня выволочка окончена.

– Но неужели вы не видите? – в отчаянии закричала Ильзе. – Да поглядите же вокруг! На озеро поглядите! – Оно живое. Снова живое! А вот Эмиссар мёртв. Нет его. И больше не будет!

И вот тут до всех дошло то, что, не будь они столь взволнованы, поняли бы сразу. –

Не было больше никакого Мёртвого озера. Лесное озеро возрождалось из небытия.

Теперь уже замолчала Элинор. Новость не укладывалась в голове.

Все столпились на берегу, молча вглядываясь в оживающую на глазах озёрную гладь.

– Да-а, тут уж и не знаю, что сказать. Вы, действительно, заслужили добрые слова. Все добрые слова, что ни есть на свете. И трубы, и знамёна… Хотя и трёпку хорошую заслужили. Неправильно вас хвалить за опасное самовольство, за непослушание, за несоблюдение правил безопасности. Но это не отменяет главного – вы спасли Озеро. Это такая победа, о которой мы и мечтать не могли. Вы нанесли Эмиссару удар, после которого он уже не оправится. Всё это на самом деле можно назвать разве что чудом. Или подвигом. Или везением. Вы смогли выстоять там, где даже взрослому мудрено не сломаться. Ну, и не менее важное, – вы живы. Даже целы и здоровы.

Дайте, я вас обниму, кошмарные, ужасные, неугомонные создания!

Выволочку мы скомкали, торжественную речь тоже будем считать произнесённой.

Наговоримся мы потом, а сейчас надо выбираться отсюда. И поскорее.

– Через Мёртвый лес?

– Нет, Андерс, продираться сейчас через Мёртвый лес никому не посоветую. – Всё там может рухнуть в любой миг. Или вспыхнуть. Мёртвый лес – это особая проблема, и решать её не нам – для таких дел есть у Круга свои мастера и умельцы. – Они обрушат сухостой, обратят щепки и труху в почву, засадят образовавшуюся пустошь молодыми саженцами, засеют семенами. Немало придётся потрудиться и обычным крестьянам из ближайших деревень. Иначе огромная чёрная плешь вновь пойдёт трещинами, давая Нихелю дорогу в наш мир.

Слушайте, а что там летает над Озером?

– Это же мои капурёшки! – обрадовалась Метте. – Наши – она глянула на Стеклодува – капурёшки!

Над голубой чашей озера скользили яркие, переливающиеся всеми цветами радуги, шары – маленькие, большие, совсем крохотные. Они пищали, щебетали и чирикали, звенели, словно хрустальные бубенцы. Они носились стайками под самыми облаками. Их становилась всё больше и больше. Они закружили над Озером широким хороводом, потом стали подниматься всё выше, выше, выше, пока не превратились в едва заметные точки. Потом резко спикировали и одна за другой стали нырять в глубину, продолжая весёлую пляску уже под водой. Снова и снова капурёшки то взмывали в небо, то погружались в воду, то, словно водомерки, скользили по озёрной глади.

Невозможно было оторвать взгляд от этого зрелища.

– Ох, век бы на такую красоту любовалась, да только дел у нас теперь появилось ой-ой сколько! Срочных дел, которые нельзя откладывать. Так что, пора.

– Пора. Но нельзя же заявиться вот так, всем кагалом в Залесье.

– А почему бы не собраться на Старой Мельнице, у Густава? – предложил Андерс.

– В самом деле, почему бы не?.. – согласилась Элинор. – Надо только родных успокоить, пока они не извелись от тревоги. Элис, возьмёшься? Ты это лучше сумеешь.

Элис кивнула и исчезла в переходе.

Что ж, вперёд! – Первая Пряха, Магистр Круга и любимая бабушка одного из наших оболтусов распахнула широкий дорожный плащ. – Ну-ка, живо, забирайтесь ко мне под крыло! – Крепко прижала к себе ребят. Какая-то сила оторвала их от земли. Что-то закрутилось, завертелось, уши заложило низким гулом… И не успели они опомниться, как под ногами снова оказалась твёрдая земля. Элинор откинула полы плаща. Друзья стояли на мельничном подворье, за сеновалом. Хоп! – Рядышком возникли Михаэль и Йошка. Хоп! Хоп! Хоп!..– народу всё прибывало и прибывало. Зато из мельничных обитателей не было ни души. Андерс выглянул из-за угла – никого. Отлепился от стены и сделал пару шагов в сторону дома. – Никого. Обернулся, не зная, как быть дальше. И тут из конюшни, с пучком старой упряжи и стопкой пустых мешков через плечо, появился Гуннар.

Андерс свистнул тихонько. – Гуннар! Эй! Не пугайся, это я, Андерс! Подойди на минуточку, дело есть!

Гуннар вразвалочку подошёл. – Я и не пугаюсь. Слушай, а как ты вообще здесь оказался?

– Тут рассказывать – часа не хватит. Ты, помнится, хотел встретить хоть кого из Круга? А сейчас чуть не весь Круг на мельницу пожаловал. Так что зови народ, скучно сегодня у вас не будет.

Конец.