Краски. Шаг в темноту. Часть 4

25

Место под козырьком и часть подъездной дорожки поместья были уставлены автомобилями. Отполированные, они сверкали на солнце, бесконечно отражая его лучи на зеркальную дверь и назад на мустангов, а потом снова на дверь. Дом утонул в звенящей тишине, лишь едва слышно из кабинета на третьем этаже доносился голос Алексы, уверенно вещающий многочисленным гостям о технических сторонах проекта.

Дениэл внимательно следил за своей девушкой, но та справлялась блестяще. Иногда она возвращала ему взгляд, но чаще отдавала все внимание презентации своего детища, в ходе которой у представителей «ДжиТи электроникс» появлялась масса вопросов. Изобретательница очень грамотно и почтительно вела первую в своей жизни беседу с потенциальным клиентом, не уступая в проведении встречи самой Лиз Харви с ее многочисленным опытом. Поэтому мужчина довольно скоро расслабился и позволил себе заинтересоваться технической стороной диковинного аппарата.

На соседнем от него стуле сидела сонная миссис Траст, которая проспала все приготовления. Впрочем, молодые люди справились с этой задачей сами, чем безмерно огорчили и смутили давшую слабину женщину. Она успела лишь наспех забраться в темно-синий деловой костюм и привести в порядок свою внешность, которая, как казалось Дениэлу, и так была в безупречном виде вне зависимости от ее действий.

– Дорогая, мы можем справиться без тебя, – попытался мистер Траст отговорить ее от участия, но та замахала руками и, превознемогая себя, все же решила присутствовать.

Мужчина бросил на нее беглый мягкий взгляд и вернулся к рассказчице. Совсем юная, закованная в хорошо посаженный жакет и узкую юбку-карандаш, Алекса смело могла дать фору любому бизнесс-партнеру. Полдюжины серьезных людей в строгих темных костюмах сверлили внимательным взглядом лоб его любимой девушки, но та даже глазом не вела. С грацией кошки, которая развилась в ней буквально в последний месяц, она плавно перемещалась от чертежей к доске, по которой скрипела маркером время от времени, объясняя собравшимся нюансы внедрения.

Сперва встречу подумывали провести в корпорации, но мистер Траст, одарив водителя многозначительным взглядом, настоял на дебюте в родном доме. Алекса лишь пожала плечами, не обнаружив для себя значимости выбора вариантов.

Дениэл бросил взгляд на часы, висевшие на голубоватой стене – шел второй час разговоров и вопросов, и, судя по удовлетворенному виду гостей, вскоре все должно было закончиться.

Наконец, пытливые заказчики выпустили девушку из своих цепких лап и повернулись к организатору встречи, восседавшему во главе стола на черном кожаном кресле.

– Спасибо, мисс Траст, – поблагодарил он дочь и довольно улыбнулся. – Дальше мы здесь справимся.

Девушка вернула отцу улыбку, почтительно поклонилась слушателям и, метнув в Дениэла зазывающий взгляд, покинула помещение. Дальше предстояла работа юристов и агента патентного бюро, которые тоже присутствовали на этой удивительной встрече.

Второй раз звать его не пришлось. Он поднялся с кресла, кивнув начальнику, и вышел вон вслед за гениальной малышкой. Зависнув на последних ступенях лестницы перед самой гостиной, он восхищенно уставился на Алексу.

– Ты просто невероятная молодчина! Я поражен!

– Обычное дело, – нарочито небрежно бросила она, но все же румянец тронул ее щеки.

Девушка смущенно улыбнулась – оказывается, она еще была на это способна, как мило! – и, притянув его лицо к себе за галстук, одарила Дениэла нежным поцелуем. Мужчина обхватил руками ее талию и прижал к себе. Он настолько расслабился, растворившись в нежности к спутнице, что звонкий женский голос, раздавшийся из-за ее спины, невольно заставил его вздрогнуть от неожиданности.

– Алекса! Ты не нашла для этого другого места?

Пара рассыпалась на составляющие части и одарила вниманием недоумевающую миссис Траст. Ее взгляд стал наполняться возмущением, она даже слегка раскраснелась от негодования. Алекса же напротив довольно быстро обрела былое спокойствие и смело встала между его массивным телом и хрупкой фигурой матери, чем немного смутила мужчину, оказавшегося вдруг под ее защитой.

– Мам, прости, но я не понимаю, что плохого произошло, – заявила девушка.

– Тебе всего семнадцать лет! – Пролепетала миссис Траст, но, не заметив отклика у дочери, нашла себе другую мишень: – Мистер Кентмор, Вы отдаете себе отчет в своих действиях?!

Алекса, исступленно закатив глаза, направила мужчину к кухне для персонала, не позволив диалогу завязаться, и напоследок произнесла:

– Поговорим потом, мам. Ты сейчас уставшая, тебе нужно отдохнуть и позавтракать.

У миссис Траст не оказалось нужных слов. Она лишь молча хлопала глазами, наблюдая за удаляющейся к проходу между частями поместья парой.

Когда за их спинами закрылась дверь его комнаты, Дениэл выдохнул шумно и напряженно, зарывшись пальцами в собственные волосы, на этот раз обеими руками.

– Не переживай по этому поводу, – беспечно бросила его малолетняя спутница. – Мама всегда идет рациональным путем, на то она и мама.

– Дело в том, что она права, – выдал он. – Тебе всего семнадцать.

Девушка сбросила жакет на спинку стула и осталась в легкой голубоватой блузке без рукавов. Она приземлилась на край его кровати, стараясь не помять юбку, и уставилась внимательным взглядом на собеседника, став вдруг серьезной и жесткой.

– Это ничего не меняет, ты и сам знаешь. Ничего уже не изменить, – заявила Алекса, но, заметив растерянность кавалера, глубоко вздохнула и сообщила довольно твердо: – Дениэл, мне скоро восемнадцать. И знаете, взрослые, вы не делаете ничего хорошего глупыми предрассудками: ни мама своим опекунством, ни ты своим здравым смыслом. Какая у вас цель? Запретить мне интересоваться тобой? Запретить нам общаться? Уже поздно для этого, понимаешь? От этого никому не станет лучше.

Пораженный, Дениэл уставился на нее. Она снова ударила в самое сердце его переживаний. Если они прекратят общение, никто не выиграет, даже сама миссис Траст. Вдруг обмякнув, он уселся на кровать рядом со своей мудрой девушкой и позволил себе усмехнуться. Их головы склонились друг к другу, а губы встретились, но тут мужчина отстранился от нее и проговорил:

– Зато я, похоже, понял, почему не могу расслабиться рядом с тобой.

– Поделишься?

– Пожалуй, – кивнул Дениэл. – Это дом твоего отца, мне непостижимо так сильно пренебречь его авторитетом.

Собеседница скривила личико, приняв странную информацию, но тут же предложила выход из ситуации:

– Давай уедем на выходные в заповедник?

– Алекса, ты не понимаешь. Я не… – Запнулся он и зарычал от бессилия. – Послушай, я искренне хочу дождаться твоего совершеннолетия. Мне кажется, так будет вернее всего.

– Я принимаю твое решение, – кивнула она, взвесив каждое слово. – Только не иди против естественных реакций наших тел, это уже выглядит странно и смешно.

Поднявшись с постели, Алекса склонилась над ним и нежно поцеловала.

– Мне нужно дописать лекцию для Университета, это недолго, – сообщила она и, захватив жакет со стула, направилась к выходу. – До вечера. Сегодня ведь в зал?

– В зал, – убито согласился он, и за девушкой закрылась дверь.

26

Разрозненность чувств не давали Мелани покоя. Она едва нашла в себе силы для помощи супругу в проводах делегации, после чего стерла с себя приветливую улыбку и завалилась на диван в гостиной, скинув туфли, ставшие вдруг ужасно тесными и неудобными.

– Ты сама не своя, Мелани. Что случилось? – Поинтересовался Оливер.

Он уселся рядом с ее стопами и принялся растирать их. Взглянув на его манипуляции, она заметила на коже ног розовый ободок от жмущих туфель. Удивившись, женщина перевела взгляд на свои ладони и попробовала снять обручальное кольцо, но то уперлось в узел между фалангами и наотрез отказалось слезать. Похоже, нужно прекращать подсаливать пищу.

– Я застала их целующимися, – устало протянула Мелани. – И теперь одна часть меня радуется за них, а другая – бунтует и предостерегает.

– Мелани, в ее возрасте у нас с тобой уже была половая жизнь, – усмехнулся супруг.

Она покраснела до корней волос, вспоминая, как дети дорвались до взрослых отношений. Странные нелепые тельца с едва дозревшей до близости психикой – вот, кого они представляли собой в возрасте Алексы. Их же дочь могла смело претендовать на звание самостоятельной и независимой женщины, подумав о невинности которой мать все же напряглась и рассердилась.

– Только не вздумай ей сообщить об этом! – Воскликнула она, но, вздохнув, все же взяла себя в руки и продолжила: – Алекса необычная девушка, Оливер. А он…

– Партнер «Траст Инкорпорейтед», – резко обрубил ее доводы муж, видимо, привыкший к принижению статуса своего работника.

– Вот как? – Округлила глаза Мелани на сообщение и продолжила: – Но я не это имела в виду. Я хотела сказать, он не понимает всей ответственности за девушку с особенностями.

– Оставь их уже в покое и займись своей жизнью, Мел. Сейчас твое здоровье очень настораживает нас и вызывает беспокойства гораздо больше, чем невинные поцелуи влюбленных людей.

– Я так не считаю, – не согласилась упрямая собеседница. – Потому что мое самочувствие на высоте, а Алексе всего семнадцать лет, и она больна!

Закончив с ее ногами, Оливер отпустил их и, смерив внимательным взглядом ее растерянное лицо, произнес вдруг серьезно и безапелляционно:

– Я хочу навестить твоих родителей. Где твой телефон?

– Что? – Слабо проблеяла Мелани, и внезапная слабость окатила ее с головы до ног.

Руки похолодели и затряслись, а глаза наполнились жгучей влагой. Но эти жалкие нюансы бытия не сдвинули строгую скалу в виде супруга ни на дюйм. Он поднял с журнального столика ее мобильный и протянул ей.

– Сейчас? – Изумилась она. – Нет, я не готова. Не смогу!

– Именно сейчас. Пора, – твердо сообщил супруг и вложил в ее руку телефон.

– Вот дерьмо, – произнесла та, которая категорически не принимала бранных слов в своем присутствии.

Пока в трубке тянулись длинные гудки дозвона, Мелани поняла, что с их последнего общения с матерью прошло уже почти десять лет. Время замедлилось и стало плавным, словно под водой. Она бы все отдала, лишь бы на том конце никогда не сняли трубку, но мечтам не суждено было сбыться.

После четвертого гудка из телефона раздался знакомый женский голос, такой пугающий и родной, далекий и ненавистный.

– Алло!

Дочь притихла. Возможно, ее номера не было в телефонной книге матери, тогда можно было бросить трубку и снова убежать в свою норку, где Мелани пряталась столько лет. Но с этой стороны на нее смотрели строгие карие глаза супруга. Он задумчиво опустил щеку на кулак и пристально наблюдал за женщиной, брошенной на съедение диким зверям.

– Мелани, если ты позвонила, чтобы молчать, могла бы и не набирать моего номера! – Ворчливо рявкнула трубка, разбив ее надежды на тихий уход.

– Привет, мам, – произнесла она обреченно.

Похоже, теперь придется смотреть своим страхам в глаза. Она еще раз взглянула на Оливера, и тот кивнул ей одобрительно. Вдруг внутри нее что-то переклинило и разлилось спокойствием в груди. Руки стали набирать тепло, а голос потихоньку обрел звучность.

– Здравствуй, – отозвалась Офелия. – Я рада, что ты решилась пренебречь своей невыносимой гордыней и позвонить мне первая. Что тебе нужно?

«Мне ничего от тебя не нужно!» – Едва не вскрикнула ответчица, но, глубоко вздохнув, вслух произнесла:

– Мы давно не виделись. Как ты смотришь на встречу в выходные, скажем, в субботу? Мы бы с Оливером могли заехать к вам в гости.

– В субботу у меня сбор комитета, уж не думаешь ли ты, что я брошу свои насущные дела, только потому, что ты соизволила объявиться? – Надменно заявила мать. – К тому же, Джонатан уходит в смену на сутки, так что в субботу займитесь своими делами.

Тишина повисла в трубке. Вот бы и завершить этот гадкий унизительный разговор, но Оливер прошептал «воскресенье», и пришлось покориться.

– А в воскресенье? – Эхом повторила Мелани за супругом. – Мы можем приехать на обед, если у вас еще не было планов.

– В последний ваш визит ты вела себя очень непочтительно, – ответила Офелия уязвлено. – Ничего не хочешь мне сказать?

– Мам, десять лет прошло, – вздохнула «вздорная девица», как назвала ее хозяйка дома перед тем, как захлопнуть за их парой дверь. – Я уже не помню, что было в наш последний визит.

– Зато я помню! Поговорим об этом при встрече, так и быть. В воскресенье приезжайте к трем часам, и не вздумай опаздывать! – Снизошла мать, и, подумав, добавила строго: – И приезжайте вдвоем. Если вы обзавелись детьми за это время, оставьте их дома со старшим, я не желаю распаляться на детские вопли в свой единственный выходной день.

После этой тирады она повесила трубку, а Мелани еще какое-то время не смогла и слова вымолвить от гнева и разочарования. Наконец, когда испытание осталось позади, она смогла дать волю чувствам и расплакаться в любезно предоставленных для этого объятиях мужа. По завершении истерики тело оказалось тяжелым и неповоротливым, а голова – ватной.

– Зачем мы это делаем, Оливер? – Отупело протянула она, глядя в одну точку в районе дальнего угла гостиной.

– Алекса в будущем захочет познакомиться с ними, нам нужно налаживать мосты, если мы хотим остаться в здоровых отношениях с дочерью в их возрасте, – ответил он.

– Я не представляю, о чем мы будем общаться с этой кошмарной женщиной! – Вдруг снова ударилась в отчаяние супруга. – Мать теперь думает, что я еду с повинной, это будет не обед, а теннисный матч по отбиванию оскорблений!

– Я буду рядом. И Джонатан будет, ты ведь наверняка соскучилась по отцу.

Теплые руки обняли ее нежно, прикрыв от всех невзгод мира. Однажды они уже спасли ее от едких слов и глаз Офелии Портер, и теперь, вероятно, предстоял очередной виток пройденных событий. Мелани уже бесчисленное количество раз шагала в темноту за этим мужчиной, и на сегодняшний день не изменилось ничего. Она сделает это снова, зная, что там, в непроглядной тьме детских страхов, ее встретят надежные объятия родного человека.

– Боже, дай нам сил! – Прошептала Мелани и прикрыла глаза, предвкушая воскресное событие.

Однако в ее голове начала складываться картинка, которую пытался донести до нее Оливер последние полгода. Она вдруг увидела свою семью совсем с иного ракурса. В свете этого раздирающего сердце звонка Мелани приняла очень важное для них всех решение на нелегкий для себя разговор. Только нужно сперва набраться сил и обдумать стратегию, чем она и займется за обедом.

– Я голодная, – вдруг сообщила она и под мягкую усмешку мужа направилась к холодильнику.

27

Совершенно невыносимая женская черта характера – выбить из состояния равновесия и оставить наедине с убогими мыслишками. Не представляя, для чего сегодня произошло столкновение с миссис Траст, Дениэл терялся теперь между двух огней со здравым смыслом. С одной стороны его тянула на подвиги излишне смелая девица с юридическим образованием, а с другой – останавливала не менее адекватная женщина, напоминающая ему о препоне, который и так не шел из головы мужчины.

– Какой же бред! – Усмехнулся он.

Дениэл завалился на кровать, закинув руки под голову, радуясь минуте спокойствия, хотя изначально не знал, куда ее деть. Для решения ребуса стоило определиться, на чьей он стороне. Родители, конечно, будут всегда желать своему ребенку только лучшего, даже если тот сопротивляется, оголяя клыки, поэтому идею взять на себя опеку за Алексу наравне с ее матерью он отсек сразу. Кто остается?

– Я и она, – понял мужчина.

Но они не по разным сторонам! Они оба влюблены и заинтересованы друг в друге, да еще как! Тогда в чем же вопрос?

Стоило лишь позволить себе подумать на запрещенную тему, как почва для рассуждений рассыпалась в его руках в пыль, проскользнув между пальцев и оставив тонкий серый налет, который легко сойдет под водой. На этой мысли он поднялся и побрел в душ. Не то, чтобы Дениэл так сильно пачкался, как часто мылся, но влага прекрасно смывала остатки мыслей из головы, а их следы, пожалуй, и засоряли его организм больше всего.

Под тугими струями горячей воды он освободился от последних сомнений относительно того, что – или точнее кто́ – ему важнее собственных желаний и страхов. Растерев тело полотенцем, он забрался в мотоциклетные штаны и черную облегающую футболку с явным намерением оседлать «Хонду», пока его девушка занята работой, когда в его деверь поскреблись отчетливой дробью женские ноготки. Видимо, Алекса – а никто иной, кроме нее, это быть не мог – закончила раньше и решила прийти без звонка.

Застегивая на ходу ширинку черных плотных брюк, он направился к выходу и, распахнув дверь, обнаружил за ней Мелани Траст. Стройная аккуратная женщина в темно-фиолетовом домашнем платье, застегнутом на миллион пуговичек, обтянутых тем же материалом, что и сам наряд, стояла на пороге его логова и не знала, куда деть свои руки. Ее лицо было строго и уверенно, нос немного вздернут, чуть выше, чем женщина позиционировала себя в последнее время, но этого было достаточно для надменного образа, который не поддерживался телом гостьи. Руки в идеальном маникюре попытались повиснуть или упереться в бока, тут же переплелись на груди, расплелись, принялись теребить тонкую золотую цепочку на левом запястье, и снова повисли.

– Могу я войти, мистер Кентмор? – Нетерпеливо уточнила она, когда пауза затянулась.

Он оторвался от ее жестов и взглянул посетительнице в глаза. Две пары зеленых зрачков зависли друг на друге в ожидании, что один из них отведет взгляд. Только сейчас, когда их зрительный контакт превысил обычные полторы секунды, Дениэл увидел в ней нечто удивительное. За стойкостью и смелостью миссис Траст скрывалась обычная женщина. Красивая и мечтающая о простом человеческом счастье, очень похожая на его возлюбленную: с тем же остреньким подбородком и точеными скулами, аккуратными бровями, немного вздернутыми и подведенными коричневым карандашом, и пухлыми гладкими губами, чуть приоткрывшимися от смущения и затяжной прелюдии.

Гостья, не дождавшись приглашения, опустила взгляд и уставилась себе под ноги.

– Конечно, проходите, – кивнул Дениэл, заметно расслабившись.

Он прикрыл за ней дверь и вдохнул шлейф дорогих духов, исходивших от матери его девушки. Мелани была едва ли выше Алексы, едва ли смелее или сильней. Она попыталась присесть на край кровати, но передумала, а вместо этого прошла к столу. Оценив мелочевку, завалившую его поверхность, она заметила рамочку с рисунком, которую Алекса подарила ему на прошлый день рождения. Ее глаза округлились и метнулись к живому прототипу акварельной картинки, на что Дениэл ответил им мягкой заботливой улыбкой. Женщина смутилась еще сильнее. Она окинула взглядом замкнутое пространство, в котором оказалась запертой наедине со своим недавним кошмаром, и, вздохнув, начала речь:

– Я буду краткой. Вы знаете, что я против Вашего общения с моей дочерью.

– Знаю, – просто ответил он.

Мелани удивленно вскинула брови, Дениэлу показалось даже испуганно, но, наткнувшись на спокойный и ровный взгляд мужчины, продолжила, еще на сотую долю дюйма подняв нос:

– И как Вы планируете решать этот вопрос?

Как же вовремя он пережил перипетии сегодняшнего утра! Теперь, имея на руках ответы на все свои внутренние вопросы относительно несовершеннолетней девушки, он точно знал, какой политики придерживаться в этой непростой для них истории.

– Я никак не могу повлиять на Ваше отношение к нему, миссис Траст, – сообщил Дениэл святую истину спокойным и доброжелательным тоном. – А, значит, и решить этот вопрос у меня не получится. Ход за Вами.

Мелани вспыхнула противоречием, но, пытаясь удержать поток эмоций, прикрыла веки и вздохнула глубоко и тяжело. Она притянула тонкую изящную кисть к пространству между бровей, потирая его, словно собиралась с силами, и медленно, с долгими паузами между строк произнесла итог:

– Вы хотите сказать, что не намерены оставить мою дочь в покое, я верно поняла?

– Со всем уважением к Вам, я сделаю это только в том случае, если она сама меня об этом попросит, – почтительно склонил он голову.

Женщина развернулась к нему спиной и сделала несколько нервных шагов по небольшой комнате.

– Мистер Кентмор, Вы взрослый мужчина. Вы отдаете себе отчет, что Алексе еще нет восемнадцати лет? – Вдруг выдала она, резко бросив вызывающий взгляд, который Дениэл спокойно выдержал, и, наконец, отчаявшись, воткнула в него главное свое оружие: – Алекса больна. Вы ведь в курсе, да? У нее редкое генетическое заболевание, которое мало того, что не излечится никогда, так еще и может передаться потомству.

Эта женщина все же выбила его из состояния комфорта. Дениэл поморщился от вопиющей лжи в отношении девушки, ведь он полагал, что никто не мог отозваться об Алексе более неодушевленно, чем Фергусон, но он ошибся. Гневно усмехнувшись, он отвел взгляд к стене, собираясь с силами, чтобы не нагрубить провокаторше.

«Не забывать, на чьей ты стороне», – шепнул уверенный голос изнутри, и Дениэл вернулся к объекту своих мимолетных чувств.

Гостья замерла в растерянности и испуге от его излишне горячей реакции. Она схватилась за край стола и ждала ответа на речь, о которой уже успела пожалеть. Мужчина вздохнул и расслабился, приняв на себя ответственность за исход боя. Он даже нашел в себе ресурсы улыбнуться Мелани, и надеялся, что улыбка не выглядела напряженным оскалом на его лице.

– Миссис Траст, Вы очень беспокоитесь о дочери, это видно, – как можно мягче произнес Дениэл, чем очень удивил мать девушки. – Но смею заверить, что мы с Вами не на разных сторонах вопроса, а на одной. Я точно так же желаю Алексе добра и счастья, как и Вы, и многое сделаю ради ее улыбки и безопасности.

Узкие плечики гостьи вдруг расслабились и осели, вместе с надменным носиком. Ему даже показалось в какой-то момент, что женщина сдержала вздох облегчения. Но довольно скоро она собрала себя по частям, и прежде, чем продолжила второй раунд бессмысленной битвы, Дениэл взглянул на часы и сообщил:

– Я собирался уехать, прошу меня простить. Если желаете, Вы можете оставаться здесь, сколько понадобится.

– Ни в коем случае, Дениэл, это твоя территория, – произнесла она, внезапно назвав мужчину по имени и шагнув на иную ступень общения с ним. – Благодарю за разговор.

Мелькнув подолом баклажанного цвета, она выскользнула из комнаты, оставив ее хозяина наедине с собой. Она прошелестела по коридору, обогнула деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, и скрылась за выступом стены, просочившись в узкий дверной проем. Там Мелани осмелилась остановиться и, оглушенная боем собственного сердца, позволила себе улыбнуться. Теперь она точно знала, для чего матери так ярко протестуют против отношений дочерей с противоположным полом.

Вспоминая взгляд мужчины, она окончательно успокоилась за будущее своей дочери. Он никогда ее не бросит и не подведет. Более того, теперь Мелани была спокойна и за него. Дениэл прекрасно понимал, с кем связывался.