Всё как всегда

Глава четвертая
Маша

В субботу мы с Юрой отправились к будущим заказчикам. Транспортная компания «Транзит-М» располагалась на окраине города и поражала своими размерами. Огромные склады со множеством отсеков и полок, пронумерованные грузы на них, снующие повсюду автопогрузчики, мостовые краны над складами, большегрузные машины, заполняющие просторный двор… Я осматривалась по сторонам чуть ли не с испугом.

– Юрка, как же мы сумеем со всем этим разобраться? Да еще всего за два месяца!

– Не дрейфь! – бодро отозвался он. – Не впервой. Нам ведь не для всей фирмы программы писать, а только для одного склада. К тому же, у нас есть заготовки.

Я знала, что он имеет в виду. Совсем недавно мы разработали программу учета и перемещения товаров для одного большого склада и, хотя именно мы ее разрабатывали, она являлась собственностью фирмы, а не нашей. Более того, основные алгоритмы той программы были запатентованы. Мы просто не имели права их использовать по своему усмотрению.

– Машка, неужели ты такая законопослушная?

– Не хочу оказаться за решеткой, – мрачно отозвалась я. – Кстати, у нас будет с ними официальный договор?

– Думаю, какую-нибудь бумажульку они нам дадут.

Меня одолевали сомнения, и не только касающиеся законности нашей деятельности. Чисто технически, даже используя наши заготовки, такую работу невозможно провернуть за два месяца. Даже если мы, нарушая законы о собственности, за это время справимся с написанием программы, то не меньше времени уйдет на ее отладку. Четыре месяца столь интенсивной работы мне просто не выдержать, да и не хочется. Зачем превращать свою жизнь в каторгу? Пока я высказывала свои соображения Юрке, мы подошли к новому складу, в который нам и предстояло вдохнуть жизнь. Там нас уже ждали трое мужчин, занимающих различные должности в транспортной компании. Складские помещения были еще не полностью оборудованы, но работа там вовсю кипела.

Переговоры вел Юрка, надо сказать, делал это довольно мастерски, я лишь иногда задавала вопросы. Он пытался выторговать еще месяц на выполнение заказа, но нам пояснили, что именно через два месяца вступит в строй соглашение «Транзита-М» и одного крупного предприятия, так что склад к тому времени должен полноценно функционировать. В общем, в ходе переговоров стоимость оплаты наших услуг значительно увеличилась, но сроки не изменились.

На обратном пути Юрка выглядел воодушевленным и, похлопывая по карману, где лежала флэшка с документацией, пытался воодушевить и меня, с трепетом озвучивая сумму гонорара. Как будем его делить, мы не обсуждали, но я не сомневалась в честности и справедливости друга, чему имелась масса примеров.

В этом году начало августа било все температурные рекорды, так что мы шли, обливаясь потом, и едва успевали уворачиваться от огромных фур. Выхлопные газы, извергаемые этими гигантами на колесах, делали воздух совершенно не пригодным для жизни млекопитающих. Мне даже показалось, что не только таких огромных, но и столь вонючих грузовиков я прежде не видела. Было непонятно, как им удавалось протиснуться в узкую улочку, которая вела к «Транзиту». Я мрачно смотрела себе под ноги и молчала. Чтобы задобрить, Юрка довез меня до маминого дома, пообещав в выходные ознакомиться с документацией и составить план ближайших действий.

Я немного волновалась перед этим визитом. Было как-то странно идти в гости к себе домой. Но мама встретила меня с такой радостью и так светилась от счастья, что я в ответ улыбнулась и обняла ее, потом от полноты чувств даже чмокнула в щеку Константина Сергеевича. Мы вместе пообедали, обсуждая различные бытовые проблемы, потом они довезли меня до дома на машине Константина Сергеевича, которую он накануне получил из ремонта. Это был серебристый Форд-Фокус. Мама с гордостью посматривала на своего мужчину и его автомобиль, и я радовалась за нее. Как это важно встретить именно свою половинку! Произойдет ли такое когда-нибудь и в моей жизни? Они ненадолго зашли ко мне, чтобы посмотреть, как я обустроилась, и мама выложила на стол пакет с пирожками. Разве тут похудеешь? Я решила не прикасаться к пирожкам, а угостить ими соседей.

В воскресенье мы с моей одноклассницей Наташей провели день на заливе. Я набиралась сил и здоровья для грядущих трудовых подвигов. Чтобы не только всё успеть, но при этом еще и выжить, решила внести некоторые поправки в свой образ жизни. Во-первых, вставать на полчаса раньше, чем прежде, во-вторых, обязательно делать зарядку и только после этого принимать душ, в-третьих, упорядочить питание, то есть исключить всё вредное. Однако мои благие намерения в очередной раз потерпели крах. Будильник то ли не зазвонил, то ли я его не услышала, так что проспала, поэтому наскоро ополоснувшись, я натянула джинсы и мятую футболку и во весь опор помчалась на работу. В офисе я появилась ровно в 9.30 и по дороге в свой отсек заглянула к Жене. Он выглядел таким изможденным, будто все выходные на нем возили кирпичи.

– Привет! – бодро произнесла я.

Он поднял на меня безучастный взгляд и вяло откликнулся:

– Привет!

Несколько разочарованная, я появилась на своем рабочем месте.

– Машка, может, мне тебя обратно в Купчино перевезти? – ехидно поинтересовался Юрка. – Оттуда ты быстрее добиралась.

– Не быстрее, а раньше, – мрачно поправила я.

Я включила компьютер, настраивая себя на рабочий лад, но Юрка предложил выпить кофе. Обычно мы это делаем несколько позднее. Но позднее в комнате отдыха наберется куча народа, а нам нужно было поговорить наедине, поэтому я покорно пошла вслед за ним. Между огороженным «муравейником» и стеклянной стеной бизнес-центра оставался узкий коридор, по которому мы и продвигались в сторону комнаты отдыха.

– Все выходные работал, как папа Карло, – сообщил Юрка. Его бледный вид и синяки под глазами подтверждали это. – Теперь план в общих чертах есть. Сейчас мы…

Мы были метрах в десяти от цели, когда раздался жуткий крик, затем стук каблуков. Навстречу нам выбежала Галя. Выглядела она, как сумасшедшая. Метнувшись к Юрке, она повисла у него на шее. Он успокоительно гладил ее по спине и что-то шептал. А Галя говорила что-то невнятное:

– Там… она… – Потом дыхание у нее опять перехватывало, и она не могла издать ни звука.

Из отсеков народ стал выбираться в коридор, пытаясь выяснить, в чем дело. Оставив Галю на Юркином попечении, я направилась в сторону комнаты отдыха. Почти у самой двери меня догнал Виталик, так что туда мы вошли вместе, и сразу в нос ударил запах какой-то тухлятины. Мы переглянулись, чувствуя неприятный холодок в груди и слабость в ногах.

– В выходные кондиционеры отключают, – непослушными губами произнес Виталий, – в целях экономии.

Комната отдыха довольно просторная. По ее периметру расставлены удобные диванчики, посередине два стола со стульями. В углу раковина и шкафчик для посуды, рядом с ним кулер и небольшой столик с кофеваркой и чайником. В нише разместился холодильник, его дверца была приоткрыта. Я окинула взглядом комнату и вдруг почувствовала, что слабею. Из-за дивана выглядывала женская нога в серебристой босоножке.

– Там… нога…, – прошелестела я и ухватилась за Виталика.

Он побледнел, но присутствия духа не потерял, обнял меня за плечи и вывел из комнаты. Там уже подоспела толпа любопытных.

– Позовите сюда генерального, – строгим голосом приказал Виталик, – никому туда не входить!

– А в чем дело? – послышались голоса. – Галка бьется в истерике, ничего сказать не может, того и гляди Юрку задушит.

– Там труп, – коротко отчитался Виталик.

– Может, она еще жива? – слабым голосом предположила я.

– А запах? – не согласился он.

– Холодильник… у него дверца приоткрыта…

Виталик передал меня с рук на руки сотруднику своего отдела и вошел в комнату отдыха. Через минуту он вышел, еще более бледный. Окинув взглядом столпившихся у двери сотрудников, хрипло спросил:

– Женя Лукин здесь?

Его среди любопытных не оказалось, но зато появился генеральный директор «Креатива» Вадим Александрович Криворуков. Виталий взял его под руку и провел в комнату отдыха. Все напряженно молчали, боясь строить какие-то предположения. Когда Криворуков с Виталием вышли в коридор, правление взял в свои руки генеральный директор. Выбрав двух сотрудников крепкого телосложения, он велел им охранять вход в комнату отдыха и никого туда не пускать. Пообещав в скором времени проинформировать всех о случившемся, вместе с Виталием направился в противоположную сторону, и я, освободившись от опеки сотрудника интернет-отдела, пошла вслед за ними. Я уже догадалась, чей труп только что обнаружила. Остальные остались ждать новостей в непосредственной близости от места происшествия.

Как я и предполагала, Виталий с Вадимом Александровичем свернули в сторону нашего отдела. Женя сидел за компьютером и поднял удивленный взгляд на вошедших. Я остановилась в проеме, не решаясь войти в отсек.

– Женя, – мягко произнес Кривошеев, – случилось…, в общем, только что в комнате отдыха обнаружили твою жену… Марину… Она мертва.

Женька вскочил со стула, на его глазах выступили слёзы. Я не могла на это смотреть и, резко развернувшись, отправилась на свое рабочее место, где, зажав голову руками, сидела до тех пор, пока не вернулись мои сослуживцы. На Юрке не было лица, а молодое пополнение восприняло это трагическое известие более спокойно.

– Все под богом ходим, – глубокомысленно изрек Илья, затем добавил: – Жаль, конечно, дамочка была очень красивой…

– Заглохни! – оборвал его Юрка.

Такая грубость была совсем не характерна для него, но бесчувственность Ильи того заслуживала. Ни о какой работе не было и речи. Мы решили высказать Жене своё коллективное соболезнование, и Юрка, грозно глянув на молодых сотрудников, велел им рта не раскрывать. По дороге к нам присоединились и остальные сотрудники отдела. Говорить поручили Юрке. Когда наша делегация появилась, Женя поднял на нас глаза. Его взгляд мало чем отличался от того, которым он наградил меня, когда я с ним сегодня поздоровалась, только горечи добавилось.

– Женька, мы с тобой, – сказал Юра, – можешь на нас рассчитывать.

– Спасибо.

Обязательные слова были произнесены, но обстановка не разрядилась. Все продолжали стоять, будто чего-то ожидая.

– Ты ее видел? – вдруг спросил Юрка.

Женя кивнул, затем вскочил с места:

– Она с пятницы там лежала! А я… Я не знаю, о чем я думал! Только не о том, что случилось!

Тут все стали высказываться в том ключе, что это ничего бы не изменило, и что ему не следует взваливать на себя несуществующую вину. После столь бурной и беспорядочной дискуссии всем стало как-то полегче.

– Ты бы лучше домой поехал, – посоветовал Юрка.

– Я бы и поехал, но нужно дождаться приезда милиции-полиции. Потом позвонить ее матери. – При этих словах он поежился. – Не представляю, как она перенесет это известие.

В это время появился представитель правоохранительных органов и пригласил меня и Женю проследовать за ним. Видимо, кто-то уже сообщил, что я присутствовала при обнаружении трупа. Остальным тоже велели не уходить из офиса, пока с ними не поговорят. Опрашивали свидетелей в кабинете генерального директора. Мне в нем бывать прежде не доводилось, не того уровня я работник, чтобы напрямую общаться с генеральным. Виталик с Галей что-то обсуждали, стоя сбоку от дверей, и я порадовалась, что приятельница уже пришла в себя. Махнув мне рукой, она губами проартикулировала, чтобы я к ней подошла после допроса. Женю попросили немного подождать, и он присоединился к Виталику и Гале.

Кабинет имел средние размеры, но был стильным и функциональным. Меня усадили за стол напротив следователя. Ему было в районе тридцати, а звали его Олег Сергеевич Палкин. Ввиду жаркой погоды он был одет в джинсы и футболку и совершенно не напоминал официальное лицо, но, когда начал задавать вопросы, я сразу поняла, что такому палец в рот не клади. Однако ему не удалось из меня вытянуть ничего такого, чего бы он уже не узнал от Виталия и Гали. Тогда он приступил ко второй серии вопросов, которые касались вечера пятницы.

В тот день в 18.30 мы дружно выключили компьютеры и перебрались в комнату отдыха, чтобы проводить Катю в очередной декретный отпуск. Она заказала осетинские пироги, и мы пили чай и обсуждали всевозможные темы минут сорок. Потом стали расходиться по домам. Мы с Катей задержались дольше других, так как мыли посуду.

– Начальник отдела тоже был с вами? – поинтересовался Палкин.

– Конечно.

– Припомните, в каком порядке все покидали комнату отдыха.

Я, как могла, припомнила. Первыми убежали наши стажеры, за ними последовал Юрка, затем Женя и Влад. Олег и Лена ушли минут на десять раньше нас с Катей. По дороге к выходу я в свой отдел не заглядывала, так как сумочка у меня была при себе, поэтому не видела, задержался ли кто-то на рабочем месте или нет.

– Но ведь перегородки не высокие, – как бы между делом заметил следователь.

– Но наш отдел в глубине муравейника, так что из коридора ничего не видно. Если бы кто-то стоял, тогда другое дело, а так…

Когда я вышла из кабинета, то чувствовала себя ужасно усталой и как будто в чем-то виноватой. Я бросила сочувствующий взгляд на Женю, которому предстояло выдержать поединок со следователем вслед за мной, но он ничего не заметил, так как мыслями был где-то совершенно в другом месте. Галя тем временем внимательно меня осмотрела и с усмешкой произнесла:

– У тебя такой вид, будто ты спала на сеновале.

Это высказывание было совершенно неуместно и почти оскорбительно. Только что чуть ли не в обмороке валялась, а теперь обращает внимание на какие-то мелочи. Мне даже захотелось повторить Юркино высказывание «Заглохни!», но я ведь вежливая, так что сдержалась.

– Ладно, девочки, вы тут обменивайтесь любезностями, а я пошел, – сказал Виталик, удаляясь.

Мы поделились впечатлениями о допросе, после чего стали строить версии.

– Как думаешь, кто ее убил? – понизив голос, спросила Галя.

– Тот, кому она мешала.

– А кому она мешала?

Этого я не знала, но наверняка кому-то мешала, раз ее убили.

– Может, она случайно упала и ударилась головой? – предположила приятельница.

Я снисходительно посмотрела на нее:

– Ты же видела, как она лежала. Думаешь, она сама засунулась за диван?

– Вот-вот, – подхватила Галя. – Сунулась туда, чтобы что-то достать, а тут у нее сердечный приступ или удар. А, может, и впрямь ударилась, а потом не смогла оттуда выбраться.

Я вдруг озадачилась вопросом, зачем вообще Марина появилась в комнате отдыха, ведь у начальства кабинеты со всеми удобствами, там и мраморные раковины, и чайники, и кофеварки. Кстати, в ее кабинете я как-то раз была, он ничуть не хуже, чем у генерального директора. В общем, бесполезно строить какие-то версии, пока неизвестно, отчего она умерла.

– Почему Светку не видно? – сменила тему Галя.

– У нее отгул.

– Отгул за прогул? – ехидно осведомилась она.

Я не стала комментировать ее высказывание, но она продолжила нападение на свою якобы подругу или, по меньшей мере, близкую приятельницу: – Виталик ее совсем избаловал. Она вьет из него веревки, а он идет у нее на поводу. Эта стерва ведет себя, как собака на сене – ни себе, ни людям.

– Тебе нравится Виталик?! – вдруг прозрела я, не обращая внимания на нелестные высказывания в адрес Светки.

– Допустим. Но что толку? Он меня не замечает. Даже к тебе он проявляет больше интереса.

Мне не понравилось ее «даже к тебе», но вступать с ней в дискуссию совсем не хотелось, так что, быстро распрощавшись, я отправилась на свое рабочее место. Там все работали или делали вид, что работают, к этому процессу подключилась и я. Моих ближайших сотрудников вызвали на допрос в самом конце рабочего дня. Стажеры сразу после этого отправились по домам, а Юрка предложил мне задержаться, чтобы обсудить «дела наши скорбные». Я честно пыталась вникнуть в то, что он говорил, но мне это не удавалось, хотя обычно я тупостью не отличаюсь. Юрка тяжело вздохнул и предложил перенести разговор на завтра.

Вечером я никак не могла найти себе места. Собиралась подкараулить Женю перед уходом домой, чтобы предложить любую помощь, которая ему потребуется, но момент его ухода упустила и никак не могла себе этого простить. Мне было страшно представить, каково ему сейчас. Конечно, у меня есть номер его мобильника, и я могу позвонить, но это совсем не то, это будет выглядеть навязчиво. Чтобы хоть как-то убить время, я включила компьютер.

За последние дни от Паши пришло два письма, на которые я не ответила. В первом он предлагал мне прочитать книгу какого-то неизвестного автора, а во втором довольно сухо сообщал, что уезжает в командировку на две недели и у него не будет возможности писать письма. Я напрягла свою фантазию, но так и не смогла представить, какая командировка может быть у охранника торгового центра, да еще в такое место, где нет интернета. Разве что, торговый центр снимется с места и отправится на гастроли в глухую тайгу. Скорее всего, Паша обиделся, что я уклонилась от встречи, а потом не ответила на его письмо. А, может, ему просто надоело со мной общаться? Я так и знала, что ни к чему хорошему наше виртуальное знакомство не приведет. Мужчины люди конкретные, им духовного контакта мало. И все же, я не люблю резко обрывать связи, поэтому написала, что сейчас и в ближайшее время буду очень загружена работой, так что не смогу часто писать, но пообещала отвечать на его письма.

В общем, понедельник опять получился неудачным.

Глава пятая
Олег

Олег прикрыл форточку и опустил жалюзи, в такую жару не приходилось ждать прохлады с улицы. Затем направил струю от вентилятора на себя и с раздражением подумал, что давно пора установить кондиционеры, но начальство что-то не торопится, похоже, никак не может поверить в глобальное потепление. Мозги просто плавились, а в этом неприятном и непонятном деле нужно было действовать на максимуме. Уже три дня прошло с момента обнаружения трупа, но до сих пор нет ни одного твердого подозреваемого. Да и с версиями не густо.

Марина Седова, тридцати четырех лет – очень красивая и успешная женщина, замужняя, имела трехлетнего сына… Казалось бы, жить да жить, но кто-то ударом ножа в сердце оборвал ее жизнь. А затем еще затолкал тело за диван. Зачем? Ведь ее ногу можно было заметить от самой двери. По мнению эксперта, смерть наступила практически мгновенно, а нога могла опуститься под собственной тяжестью несколько позднее, ведь окоченение наступает не сразу. К моменту обнаружения трупа прошло более двух суток после убийства, да еще кондиционеры были выключены в такую жару, вследствие чего точно установить время смерти не удалось, что также осложняет следствие. По примерным прикидкам смерть наступила в пятницу в интервале между 19.00 и 24.00. Почему-то даже этот интервал вызывал у Олега сомнения, впрочем, как и всё остальное в этом деле.

А вот то, что убийство было преднамеренным и спланированным, сомнений не вызывало, случайно с собой такие ножи не носят. К сожалению, убийца забрал его с собой, и тип ножа установить не удалось. По форме он напоминал охотничий нож, но клинок был короче и уже, чем это принято, однако зазубрина на конце клинка делала его смертоносным. С таким орудием у Седовой не было шансов выжить. Даже если бы удар оказался не столь точным, эта зловещая зазубрина разорвала бы в клочья ее сосуды и внутренности. Одно можно точно сказать об убийце – он очень жестокий и хладнокровный человек.

За три дня Олег побеседовал с множеством людей, его сотрудники с еще большим количеством, но пока не удалось среди них обнаружить человека с такими характеристиками личности. Впрочем, это ни о чем не говорит, многие носят благообразные маски. Количество людей, которых следовало опросить, вызывало у Олега смертную тоску. В «Креативе» было около ста пятидесяти сотрудников, хорошо еще, что более тридцати в пятницу отсутствовали на работе – кто в отпуске, кто в командировке, кто на больничном, но и оставшихся хватало для того, чтобы впасть в тоску. Вчера с предварительными опросами было покончено. Удалось установить, чем занималась Седова в течение всего рабочего дня чуть ли ни по минутам вплоть до 19.20, когда к ней в кабинет зашел муж и сказал, что уходит домой. По его словам, она обещала выехать с работы через час.

Муж… Олег представил Евгения Лукина. Красивый парень, обаятельный, но он как-то странно отреагировал на смерть жены, выглядел скорее виноватым, чем убитым горем. Но более всего Олегу не понравилось, что тот начал беспокоиться об исчезновении жены только в субботу утром, когда теща, не дозвонившись до дочери, позвонила ему. Лукин утверждал, что звонил Марине около десяти вечера в пятницу, но она не отозвалась (эта информация подтвердилась), после чего он уложил сына и сам лег спать. Разбудил его звонок тещи. В свои тридцать два года Олег еще не был женат, но был уверен, что если бы у него была жена, он не уснул бы, не дождавшись ее, тем более что на звонок та не ответила. Что-то тут было не так, но он решил, что повторно встретится с Лукиным, когда получше подготовится. Пока даже не удалось нормально поговорить с матерью убитой. Та в трансе, двух слов связать не может, только плачет. С этими двумя он решил пообщаться после похорон. С телом произведены все необходимые действия, так что оно сегодня будет передано родственникам.

Олег встал, потянулся, разминая затекшие мышцы и продолжая размышлять о деле. Пока было два направления в расследовании – профессиональная деятельность убитой и личная жизнь. Вроде бы место убийства наводило на мысли, что первое направление более перспективное, но Олег по собственному опыту (а опыт у него немалый – десять лет в следователях) знал, что, прежде всего, следует искать личные мотивы. К тому же, муж работал здесь, да и если бы дело касалось бизнеса или больших денег, то наняли бы киллера. А тут типичная самодеятельность. Более того, Седову явно убил хороший знакомый, так как предположительно в момент нанесения удара они стояли очень близко друг к другу, возможно, обнимались. Значит, убийцей был либо муж, либо любовник. Чужого человека она не подпустила бы к себе так близко.

Пока ни в одном из разговоров не прозвучало никаких намеков на возможных любовников Марины, правда, напрямую он не спрашивал, а о мертвых не принято плохо говорить. Зато одна разговорчивая сотрудница из отдела маркетинга самостоятельно вышла на тему взаимоотношений Седовой с мужем. Она очень сочувствовала Лукину и вспоминала, как его роман с Мариной зарождался прямо у нее на глазах во время новогоднего банкета. «Такая красивая пара! – восхищалась она. – Правда, в последнее время они уже не выглядели такими счастливыми… А теперь ее нет… Бедный Женя!» Это высказывание давало пищу для размышлений. Олег сделал пару звонков, отдавая распоряжения оперативникам, считая взаимоотношения убитой с мужем ключевыми в расследовании. Однако сам пока решил заняться деловыми контактами Седовой.

Оба ее мобильника, и корпоративный и личный, пропали, но сегодня они получили от компании сотовой связи распечатки, и его помощник сейчас занимался наведением справок об абонентах, но кое-что требовало немедленного уточнения. Разговор с главным бухгалтером не давал Олегу покоя. Главбух – типичный представитель своего сословия, солидный мужчина в очках в тонкой оправе и с вкрадчивыми манерами, охарактеризовал финансовое положение «Креатива» как пограничное. Весьма прибыльное предприятие в последнее время утратило свои позиции. Его переориентация с высоких технологий на торговлю, что было сделано с подачи коммерческого директора Марины Седовой, поначалу дало некий всплеск, что подтолкнуло к дальнейшему развитию в этом направлении. В связи с изменением конъюнктуры рынка положение вскоре изменилось, а Марина продолжала настаивать на своем, и долгое время руководство шло у нее на поводу – открывались новые торговые отделы, а отделы, занятые разработкой компьютерного обеспечения и прочими достойными вещами, ликвидировались. Главбух был разгневан такой ситуацией и заявил, что отдел Лукина по соотношению с фондом заработной платы самый прибыльный в «Креативе» и если бы таких отделов было больше, то фирма была бы вся в шоколаде.

Олег пока не сориентировался в иерархии «Креатива». На его взгляд, было слишком много начальства – пять директоров по различным направлениям плюс генеральный и куча всяких замов. В ухудшении финансового положения фирмы главбух винил исключительно Седову. Но почему именно у нее было такое влияние? Впрочем, в таком ключе высказался только он, остальное начальство с пеной у рта доказывало, что у фирмы никаких проблем нет, разве что небольшие временные трудности. Генеральный директор особенно настаивал на этом. Олегу же более убедительным показалось мнение главбуха, но эта информация требовала проверки. Такая проверка дело непростое, и Олег решил, что станет этим заниматься только в том случае, если остальные возможности будут исчерпаны. В данный момент его интересовало другое.

При беглом знакомстве со списком абонентов Седовой его внимание сразу привлекла фамилия Дорофеева. Она звонила ему в пятницу два раза, и один раз он звонил ей. Во всех случаях разговор длился не дольше двух минут. Но особенно примечательным было то, что Дорофеев позвонил ей в 19.30, то есть совсем незадолго до ее смерти. Необходимо узнать, о чем они разговаривали. Именно поэтому Олег попросил своего сотрудника навести справки о Дорофееве. Оказалось, что это ни много, ни мало – президент холдинга, в который входит «Креатив» наряду с десятком других фирм. Для прямых переговоров с руководителем такого уровня нужны очень веские причины. Не откладывая в долгий ящик, Олег позвонил Дорофееву. Тот оказался весьма понятливым, лишних вопросов не задавал и, сверившись с расписанием, назначил встречу через два часа.

У Олега накопилось много тем для общения с президентом холдинга. По его понятиям, безопасность в «Креативе» не выдерживала критики. В бизнес-центре, где он размещался, внизу имелся пункт охраны, но преодолеть его любому желающему не составило бы никакого труда. Электронного контроля пропусков не было. Сотрудники просто помахивали ими у охранника перед носом и проходили мимо. Но это еще не самое страшное. На втором этаже размещались небольшие торговые фирмы, занимающиеся продажей товаров по телефону и интернету. К ним часто приходили покупатели, и телефонного звонка в охрану было достаточно, чтобы покупателя пропустили внутрь, не требуя никаких документов. Но и это еще не всё. На первом этаже находился стоматологический кабинет, оказывающий круглосуточную помощь больным. Тех пропускали даже без предварительного звонка. В общем, проходной двор.

На пятом этаже во владениях «Креатива» дела обстояли не лучше. Там было два выхода: один рядом с кабинетами начальства, а второй в противоположном конце, около комнаты отдыха. Второй открывали только в особых случаях, когда ждали проверки пожарников, а первый открывал и закрывал дежурный администратор, была и такая скользящая должность в этой странной фирме. В пятницу дежурила заместитель финансового директора Вера Степановна Ромашина. До нее удалось добраться только вчера, так как с понедельника она ушла в отпуск и уехала к подруге на дачу, где мобильной связи не было. Так вот, оказалось, что последней видела живой Марину Седову именно она, а не муж, и произошло это в 20.30. К восьми все рядовые сотрудники разбежались по домам, начальство удалилось еще раньше, только Седова оставалась в своем кабинете. Ромашина заглянула к ней, и та правильно ее поняла. Пообещав закрыть помещение и сдать ключ на вахту, отпустила ее домой. Ключ и впрямь оказался на месте, когда в понедельник главбух первым явился на работу.

Казалось бы, нет ничего проще – спросить охранника, кто сдал ключ – и дело с концом. Но не тут-то было. Охранник вообще не помнил, что бы кто-то сдавал тот ключ. Конечно, он на вахте один, иногда отлучается в туалет, но при этом перекрывает вход, так что в его отсутствие никто не может выйти из здания, но ведь до шкафчика с ключами добраться пара пустяков, Олег это сам проверял. Вернув ключ, убийца мог на время затаиться, а потом выйти, держась за щеку, будто ему только что удалили зуб. И камера над входом больше недели не работала, и уборщица в субботу не пришла убирать офис, так как свалилась с ангиной, а замену ей не нашли. В общем, полный бардак! Но чему удивляться, когда у нас то и дело падают самолеты и спутники, корабли в доках горят, хирурги по ошибке удаляют здоровые органы… Этот список можно было бы продолжить, но отрицательных эмоций Олегу и без того хватало.

В это время появился начальник оперативников Дмитрий Коваленко.

– Почему ты в темноте сидишь? – удивленно осведомился он.

– Так лучше думается, да и солнце уже достало, а свет включать не хочется.

Дмитрий выложил на стол несколько распечатанных листков:

– Вот, список абонентов Седовой, с которыми она связывалась в последнюю неделю. Артем сейчас проверяет их. Если понадобится, потом доберемся до остальных.

Олег бегло просмотрел все листочки и покачал головой:

– Остальных пока не надо, мы утонем в информации, лучше узнай всё, что только возможно, о Дорофееве и поскорее. Через час у меня с ним встреча.

– Похоже, твой отпуск накрылся медным тазом? – сочувственно произнес Дмитрий.

– А когда бывало иначе? Не одно, так другое. Давай, будем надеяться на лучшее. Вдруг госпожа Удача свалится нам на голову? Но чтобы ей в этом помочь, – вздохнул Олег, – нужно хорошенько поработать, так что давай сам займись Дорофеевым. Если нужно, подключи еще кого-нибудь, информация нужна срочно. Дорофеев птица высокого полета, каждую минуту его дергать не станешь. Вообще удивительно, что он так легко пошел на контакт, обычно такие типы любят покочевряжиться.

Дмитрий вышел, а Олег продолжил свои раздумья. Только его мысли неожиданно повернули в другую сторону. Отпуск, похоже, и впрямь накрылся. Чутье подсказывало ему, что расследование будет не только сложным, но и долгим, хорошо еще, если, в конце концов, удастся найти убийцу. А если нет? Тогда это будет его второй провал за последнее время. Пока никакой шумихи вокруг дела нет, но если Дорофеев подключит свои связи, то начнется постоянное давление. Связи у него наверняка имеются, в этом сомневаться не приходилось. А родители считают дни, оставшиеся до его появления…

Олег был единственным ребенком в семье и очень поздним. Сейчас его родителям за семьдесят. Слава богу, они пока в хорошей форме. Десять лет назад, когда научно-исследовательский институт, в котором всю жизнь проработали, окончательно развалился, они переехали жить в деревню, где у них имелся домик и большой участок. Оба были биологами, так что организовали некое подобие исследовательской станции, где продолжали свои эксперименты. Они вели переписку с множеством людей не только из России, но и из других стран, интересовались новинками в своей области, сами печатали статьи, в общем, держали руку на пульсе. Скоростного интернета в деревне не было, но они выходили в сеть через мобильный телефон. Олег очень ими гордился. В прошлом году подарил матери на день рождения ноутбук, и теперь у родителей было два компьютера, так что не осталось поводов для споров. Их благостное существование нарушало только беспокойство за сына.