Три восхода солнца

Глава девятая

И понеслось! Никогда не считала себя азартной, но… трудно остаться равнодушной, когда Фер раззадорил даже каменную гору под названием «Спригган обыкновенный семейства Каменноголовых». Конечно, было нелегко, и поначалу оно в любой момент ожидало подвоха. Не безосновательно надо думать, к гадалке не ходи. На месте великана я бы давно растоптала заговорщиков – во избежание неприятностей. Но я – это я, существо замкнутое и в меру агрессивное, а у сприггана голод общения.

Первоначально объяснять смысл игры взялся котик, но уже через пару минут мое терпение лопнуло. Как можно растянуть на полчаса правила в несколько предложений?! Иногда Фер бывает излишне словоохотлив. И заткнуть словесный понос способен только кляп! Это же надо уметь: уболтать каменную статую!

Впрочем, информация о том, что спригган слегка обделен интеллектом, не могла не радовать. И когда после утомительной теории мы наконец перешли к практике, я в очередной раз мысленно похвалила себя и Фера. Спригган оказался чрезвычайно азартным, страстным игроком. Грех не использовать себе во благо! И пусть нас осудит кто угодно. Кто сам не без греха?

Хм, какая интересная тавтология получилась. Из разряда: «Знание – сила, но сила есть – ума не надо»…

Фер, как умел, нагнетал обстановку: кричал, визжал и прыгал в случае победы, в отчаянии катался по земле при поражении. Торопился, спешил, проигрывал – и просил перерыв, во время которого начинал бродить туда-сюда, бормоча под нос не то заклинания, не то ругательства. Должно быть, пытался призвать Фортуну повернуться к нему лицом, а не… спиной, в общем. Мы со спригганом смотрели на манипуляции котика с легким удивлением, пожимая плечами – подумаешь, странности – бывает и хуже.

Но спустя какое-то время я заметила, что тактика рыжего агитатора работает. Причем даже на меня: воистину, дурной пример заразителен! Да и каменный великан, распаляясь, при неожиданной удаче хохотал больше обычного, а в случае поражения нервно чесался и скалил огромный рот.

Кажется, пора действовать. Сейчас или никогда!

– Ребята, надоело. Скучно. Все одно и то же, – замечаю капризным тоном.

Мне простительно, я ведь женщина, как–никак. Правда в минуты опасности никто скидку на слабый пол не сделает, а в этот момент я действительно рисковала жизнью. На лице сприггана выступило весьма неприятное размышление, что ему делать: постараться меня убедить или пожертвовать одним игроком? Чтобы, значится, котику наглядный урок преподать, и играть никто не мешал. Не густо у великана с вариантами – пора предложить свой, если еще не поздно. Будем выводить детскую игру на качественно новый уровень.

– Может, хоть на раздевание поиграем, а? Или на желание? Или на что-нибудь еще?

«На раздевание» – это я удачно схохмила. Фер в случае проигрыша будет выщипывать собственную шерсть, отдельными рыжими прядками? А спригган откалывать от себя по камешку? От последнего я бы не отказалась, если честно: большая груда камней все же лучше, чем большая разумная груда камней.

– О-о-о, только не на желание-е… – завыл котик, уподобляясь братцу Кролику и его коронной фразе: «не бросай меня в терновый куст».

Ну-ну. Актерские способности у Фера: не чета моим – красным бархатом выстлана дорога на сцену или в объектив фото-, теле-, видеокамеры. Был бы еще человеком…

– А что значит: «на желание»?

УРА! Спригган купился, заинтересовался, клюнул! Клиент созрел – пора снимать урожай. Дичь! Аккуратнее, Мона, только не вспугни его. Сперва поводи, а уж потом подсекай…

– Ну, это когда победитель загадывает желание, а проигравшие должны его выполнить.

Я смущенно улыбаюсь, всем своим видом показывая неготовность на такие жесткие условия. То бишь, полностью разделяю мнение котика.

– Любое желание! Абсолютно любое! Хм, возможное для выполнения, конечно.

Сприггана сейчас читать проще простого, буквально, как открытую книгу: он сомневается, мнется, размышляет, но… Но играть так хочется… ТАК ХОЧЕТСЯ…

– Нет, оно не согласится… – вскользь замечает Фер (вроде как для меня).

И его речь тут же прерывается басом великана.

– Давайте сыграем!

– Ты уверен?

Все еще пытаюсь переубедить «неразумное дитя», а у самой уже руки трясутся от нетерпения. Спокойствие, только спокойствие!

– Играем! – решаю за всех.

И уже не давая чудовищу опомниться, мы с Фером начинаем сброс.

– Камень!

Молодец, котик. Что там нужно выкинуть мне, чтобы выиграть при удачном раскладе? Соображай, Мона! Счет на доли секунды… О, так ведь все просто – надо только «бить» рыжего…

– Бумага!

– Ножницы!

Не получилось. Замкнутый круг. Еще раз!

…Ну пожалуйста, пусть выйдет поскорее! Спригган ведь тоже не дурак – поймет фокус, рано или поздно…

– Ножницы!

– Камень!

– Камень!

Опять ничья, на сей раз только со мной. Что ж, получается, Фер проиграл нам обоим и должен выполнить два желания. Надо действовать быстрее – пока у каменного великана не иссяк азарт.

– Кукарекни три раза, – подаю пример.

Помнится, в бесштанном детстве я не отличалась оригинальностью, зачем же сейчас отступать от святых (проверенных временем) правил? Проще надо быть. Надеюсь, спригган тоже не будет извращаться над заданием? Иначе котику не поздоровится…

Пока я переживаю, Фер старательно кукарекает с самым мрачным выражением на лице. Ну что ж ты злишься, солнце рыжее?! Я ведь хочу как лучше!

– Ухвати себя за хвост, – вещает каменный монстр.

И хохочет как ребенок, глядя на неловкие попытки Фера. Еще бы, с его откормленными боками он, должно быть, вообще не знал, что у него есть хвост!

– Дальше! Играем!

Впервые я так легко схожусь с людьми во мнении. Я хочу домой. Фер не желает еще раз жевать хвост. А спригган… что спригган? Даже завидно, что у громадного на вид существа столь наивное восприятие мира.

– Ножницы!

– Ножницы!

Я даже перестала замечать, что заведенные азартом Ферри, мы невольно вслух комментируем собственные броски. Крик сорвался раньше, чем я сделала попытку остановиться. Ветер буквально украл слова с моих губ.

«Фер, почему ты перепутал порядок?!», – еще успеваю подумать, прежде чем слышу рык сприггана.

– Бумага…

«Ножницы режут бумагу». Это значит… значит…

Есть! Выиграли! Победа! Поверить не могу, неужели правда – все кончилось, и безвременная кончина отменяется?

Ну наконец-то!

– Отправь нас домой! Обратно! Сейчас же!

Надеюсь, подобной силой спригган обладает? Мои ставки в игре были сделаны именно на это. Уж его-то магия здесь должна работать как часы.

Смотрю на котика. Вид у него взволнованный, настороженный. Что если чудовище и не подумает выполнять условия? Или, выйдя из себя (есть от чего – мы же его нагло обманули!), прямо сейчас займется казнью девушки и кота? Внутри меня – сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент… Будь что будет, но легко мы не сдадимся! Как это называется? «Дорого продать жизнь»? Вместе. До конца. Правда ведь, рыжий друг?..

– Хорошо. Вы победили. Я отправляю вас назад.

Вздох облегчения: мой? Фера?.. Шорох…Легкое головокружение…Тошнота, как от полета на скорости звука…

…И хитрая, даже зловещая улыбка сприггана перед тем, как пространство вокруг застилает плотный туман.

– Ура, мы победили, Фер! Все хорошо кончилось, слышишь? Фер?! Ферри?..

Как всегда, после переноса в пространстве, перед глазами: калейдоскоп красок. И ни одного четкого образа.

В этот раз еще и кожу жжет, как от множества укусов. Больно! Очень!

– На… на помощь, кто-нибудь,.. п-пожалуйста…

Слишком поздно я понимаю, что ярко-рыжее пятно передо мной – не мой хвостатый друг. Солнце!.. Смертельное безжалостное солнце

– Ферри-и…

Глава десятая

– Что произ..? Где я?..

«Туманный Альбион»: мое нормальное состояние в последнее время. Фокусируем зрение… Что за рожа перед глазами? Галлюцинации натруженного мозга или?..

– О-о, это ты, Латунский?

Месяцы после первой встречи я репетировала перед зеркалом и наконец научилась произносить его фамилию на вдохе, а не на выдохе, как перед плевком. Ну, что поделаешь: не повезло человеку с паспортными данными, которые так метко увековечил многоуважаемый доктор Булгаков. Сам Латунский предпочитал, чтобы его называли просто – Никола. В редких случаях – Николай Серафимович.

– Ну здравствуй, Мона. Давно не виделись. И не сказать, что меня сей факт огорчал.

Глубокие морщины на его лице со временем сложились в замысловатый рисунок: казалось, что Никола вот-вот засмеется. Обманчивое впечатление. На моей памяти Никола даже ни разу не улыбнулся, а серебристые глаза оставались холодными, как металл.

– Как ты здесь оказался?

Здесь – это в небольшой комнатке. С плотно закрытыми тяжелыми шторами и одинокой лампой без абажура в углу. Из мебели – только койка, пустой книжный шкаф и стол, застеленный газетами.

Спартанская обстановка похожа на голь моей квартиры, но тут все еще хуже. Нет, определенно не моя территория – там наличествует хоть какая-то видимость «одомашнивания» помещения. Ну да, Латунский постоянно «на колесах», переезжает чуть ли не каждый месяц. Даже удивительно, что в случае необходимости его довольно просто найти.

– Неправильный вопрос. Фраза должна звучать по-другому: как здесь оказалась ТЫ?!

К «учительскому» тону старого (во всех отношениях) друга я уже давно привыкла. Ведь почти как отец родной.

– И?

Не помню, чтобы я набивалась к Николе в гости. Моя бы воля – еще сто лет у него не появлялась. Никола сильный колдун, хороший человек. Нужный. Но только в случае определенных обстоятельств.

– Скажи спасибо своему маленькому другу. Он хоть и рыжий…

«Дискриминация по цвету кожи! Расизм!» – завопил котик из кухни.

Ага, и он здесь. Никола, впрочем, не обратил на его возмущение никакого внимания.

– …но бойкий. Слушай, Мона, ты где сие чудо выкопала? Может, там еще осталась парочка, а? Я бы не отказался взять. Милая зверушка – надо такую же завести. Приходишь домой, а она тебе радуется…

– МЯ-Я-У-У!!!

Истошный крик Фера заглушил конец фразы. Представляю, как котик бесится! Ведь он вовсе не котик.

Где я его взяла? Эх, сказала бы где. Дело-то нехитрое: всего и надо, что прокол в пространстве найти, один-два десятка демонов уничтожить, действие Заклятия Сострадания прервать на «самом интересном месте» и усыпить котика, засунув его в мешок. Ну а для того чтобы подружится с ним, понадобится хотя бы один спригган – как необходимый ингредиент. И инквизитор в качестве «катализатора уравнения».

– И все-таки, как я попала сюда?

– Тебе об этом кот расскажет. Он вроде скромностью не страдает – пускай и опишет приключения, полные муки и опасностей.

Латунский отодвигается в сторону, пропуская к койке рыжую физиономию.

– Фер?

Комментарий Николы о «скромности» пришелся как нельзя кстати. Я по блеску зеленых глаз определила, что Фер уже подготовил пламенную речь, дабы произвести на меня впечатление. Но авторитет Латунского, его скепсис и жизненный опыт заставили котика сдержаться.

– Ну-у…мы… это… когда переместились и ты… это… без сознания рухнула… Я ведь не знал, что у тебя это нормальная реакция… ну… на солнечный свет… Мне тут Никола… кхм… Николай Серафимович, спасибо, кое-что прояснил… не все, конечно… чуть-чуть. Так вот, я растерялся тогда – не знал, что и думать… Ну, мало ли, ты переутомилась сильно… или по-бабски перенервничала от встречи со спригганом…

– ЧТО?!

Дергаюсь на койке, словно от удара током. Я? «По-бабски перенервничала»?! В обморок, значит, упала?! Да за кого он меня держит?!! Да я ему сейчас!!!

– Ну, мало ли чего… Я ведь не знал! Думал, ты очнешься скоро. Решил оттащить тебя в сторонку, подальше от любопытных прохожих… В ближайший дворик заволок – между прочим, зверски тяжелая была работенка!

По моему выражению лица котик понял, что опять сболтнул лишнее.

– Нет, я на вес не намекаю… Но все-таки, Мона, ты далеко не Дюймовочка, а я не Добрыня Никитич! Затащил, значит, тебя в самый угол, к подвалам… мусором всяким забросал от посторонних глаз…

– ЧЕМ?!! Чем ты меня забросал?!!

Руки на автопилоте тянутся к рыжей шее. Сейчас я ему покажу ручную соковыжималку «Отелло»!

– Кхм, мусором… Надо же было тебя спрятать! Мы и так представляли собой картину не для слабонервных: стоящий на задних лапах кот куда-то тащит девушку без сознания. Каково? Я тебя спрятал и побежал…

– Что?! Дотащил и дал деру?!

В этот момент я мысленно отрекаюсь от всех ласковых эпитетов, которыми уже успела назвать кота, про себя и вслух. Эта рыжая морда – и мой «друг»?! Ни за что! Вместо того чтобы прийти на помощь в момент опасности, он беспокоился о том, как бы понадежнее меня спрятать! Оставил на произвол судьбы! Даже знать не хочу, куда он так торопился.

– Что, совесть не позволила уйти сразу – бросив меня посреди улицы?!

– Мона! – одергивает меня Никола.

Ему-то что? Снова будет учить меня, объяснять, в чем я не права? Конечно, мужская солидарность! Колдун и маг, друг за друга горой!..

– Все нормально, Николай Серафимович.

Фер на диво спокоен и, похоже, вины своей вовсе не чувствует. Предатель!

– Она всегда такая… подозрительная. Знаете поговорку: «На больных не обижаются»? Это как раз тот случай.

– Да я тебя сейчас!

Порываюсь встать с койки, но тело не желает повиноваться воле разума. Минуту борюсь со слабостью, наконец мне удается сесть. Тяжелое бы что-нибудь найти – уж я бы докинула, не сомневаюсь! Пусть потом рухну обратно без сил, но докину! Как назло, ни одного подходящего предмета, даже сапоги – и те далеко: в прихожей валяются.

– Попадись ты мне!

– Впрочем, Мона, ты права. Кто я такой, чтобы заслужить доверие? Всего лишь жалкий рыжий кот, что во второй раз за сутки спасает тебе жизнь…

– То есть?

В нашу беседу опять вклинивается Никола. Ишь, как они с котиком успели скорешиться!

– Мона, послушай. Прежде чем ты его убьешь, знай, что именно кот нашел меня, проведя необходимый ритуал поиска по имени, а затем привел на помощь. Еще повезло, что котик – сильный маг, а ты в бреду меня звала. А также то, что с первого раза он попал по адресу: спасибо, имя редкое в нашей «сфере работы», не ошибешься.

– Я…

Гнев уходит, остается удивление. Ой, и как я не подумала об этом раньше?

– Фер… я…

– Не стоит беспокоиться. Обращайся в любое время дня и ночи. Знай, что я всегда, не жалея живота, готов прийти на помощь! В любой ситуации – только позови…

– Извини, Ферри…

– …я стерплю твои упреки. Снесу обиды. Рискну шкурой, пожертвую возможностью снова стать самим собой…

– Прости, я…

– …возьму вину на себя. Прикрою собой от случайной пули. Утешу в моменты черной депрессии. Умру у тебя на руках…

– Фер, заткнись, пожалуйста!

Подействовало. Признаться, я уже задумалась о ведре с пахучим отваром – поставил кто-то недалеко от койки. Должно быть, Никола обтирал меня – снимал солнечный ожог. Котику тоже не помешал бы холодный душ – еще минута, и я бы устроила ему «водные процедуры». Но обошлось. После моего окрика Фер замолчал и обиженно засопел носом.

– Ферри, я неблагодарная скотина и честно в этом признаюсь. Но ты – жуткий зануда, и когда-нибудь передо мной встанет проблема вселенского масштаба: отрезать тебе язык или себе – уши. Сдается мне, я знаю, в чью пользу будет совершен выбор, несмотря на все прошлые заслуги.

– Ты как всегда мила, Мона.

Надо же, рыжик научился сносно язвить в ответ. Прогресс налицо.

Брейк! Небольшой тайм-аут. Пара секунд тишины и видимого спокойствия между нами, чем спешит воспользоваться третий участник «беседы». В данном случае, «третий лишний», как мне кажется. Впрочем, почему же «лишний»? В любой ссоре должен быть тот, кого в конечном итоге лупят враждебные стороны, чтобы не срываться друг на друге.

– Раз конфликт исчерпан, и вы выяснили, наконец, кто прав, кто виноват…

Клянусь, на лице Николы выступило умиление! Что-то не припомню я подобного случая радостных эмоций. И о «зверушке» уж больно ласково отзывался. Совсем состарился лекарь, а ведь еще пару лет был крут и суров, ого-го! Не знала, с какой стороны подойти, лишнего слова не скажешь. Эх, расслабляет людей пенсия: огороды, шахматы в парке и скамейка на солнышке, встречи по интересам. А что, «Клуб борцов со всемирным злом для тех, кому за восемьдесят» – это идея. Местная «тусовка» мастеров Йод, вспоминающих расцвет былой Силы.

– … предлагаю заняться тем, ради чего мы здесь собрались.

– Не понял.

Фер осторожно, словно ожидая нападения с моей стороны (а руки так и чешутся запихнуть его в ведро), переводит взгляд зеленых своих глазищ на Латунского.

– Я чего-то не знаю, да? Вроде мы тут Мону спасали…

– И продолжаем заниматься столь интересным и увлекательным делом, – заявил Никола, кидая суровый взгляд в мою сторону. – Ты себя «немного» запустила, не находишь?

На сарказм нужно отвечать той же монетой как говориться, «клин клином». Но сказать мне нечего. Стыдно.

Латунский прав – я легкомысленно позволила болезни пустить корни в собственном теле, а ведь оно у меня одно, в конце концов, и замены (техремонта, апгрейда) не будет. А еще говорят, что «зараза к заразе не липнет» – как бы не так! В этой вселенной действует иной закон – если неприятности могут случиться, они обязательно произойдут. Еще и усилят друг друга, накладываясь и приумножаясь.

– Показывай!

Под пристальным взглядом Николы и удивленным – Фера – оголяю спину. Не знаю, как со стороны выглядит царапина, должно быть малопривлекательно, раз котик цедит сквозь зубы: «Ни фига себе!»… Хотя, может, это он по поводу фигуры, а вовсе не раны? Кто ж его знает, бабника рыжего-зеленоглазого?

– Оборотень. Нарушение целостности кожного покрова, заражение крови, проникновение в плоть. В общем, по полной программе. Критично. Трансформация тела, завершающий этап, предпоследняя стадия.

Вердикт Николы звучит, словно приговор. Четко, ясно, по существу и без возможности апелляции.

– Поздравляю, Мона. Не позднее, чем завтра, помимо нестандартной реакции на солнце, ты приобретешь новые особенности тела под влиянием луны. Прошлой истории тебе оказалось мало, так? Усиленный волосяной покров, клыки, полная потеря контроля над собой, нападение на людей: детей, женщин – закономерный выбор слабой добычи. Падаль, в конце концов. Как перспектива?

Я морщусь и, изловчившись, сплевываю в ведро с отваром. Запустила, расслабилась, рискнула. Теперь пожинай плоды, «гордая охотница за нечистью», та, что сама превратилась в нечисть. Грязную, отвратительную. Наслаждайся жизнью, Мона, простой, человеческой, потому как отмерено ее не больше суток.

– Хреново. Полнолуние завтра?

– Уже сегодня, можно сказать. – кивает Никола на настенные часы и невозмутимо топает в сторону кухни. – Чай? Кофе? Или чего покрепче?

Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю – мне на шею с истошным визгом (именно визгом, иначе этот протяжный звук обозвать нельзя) бросается Фер.

– Мона! Да как же так?! Что же ты не сказала?! Ведь Николай Серафимович спасет тебя, да?! Правда?! Ну, скажи «ДА»! Пожалуйста, скажи! Ведь ты же не превратишься в оборотня, да? А если даже и превратишься, ведь не все так страшно? Ну, подумаешь две-три ночи в месяц посидеть на цепи? Я буду ухаживать за тобой. Не дам совершить глупости… убить кого-нибудь…

Котик так переусердствовал с объятиями, что я ничего не вижу и уже задыхаюсь. Рыжая шерсть забила нос-рот-глаза. Остались только уши, которые, как известно, нельзя использовать по непрямому назначению. С трудом отрываю друга от себя и держу на расстоянии вытянутых рук. Откуда только силы взялись? Жить захочешь – не так раскорячишься.

– Ф-фе-ер! Фер, послушай! Все немного сложнее, чем ты думаешь.

– Куда еще сложнее?

Он не понимает, хотя Никола, кажется, просветил его о моих «особенностях».

– Сам подумай: солнце, зеркала, бледность кожи. Ни о чем не говорит? Чуть больше года назад я заработала себе «производственную травму», из тех, по которым не выплачивается компенсация. Латунский – сильный колдун и талантливый лекарь. Он спас мою душу и тело, в последний момент прервав обращение. Вампир, обычный городской упырь. Тот, что питается крысами и отбросами социума на задворках мегаполиса. Я чуть было не стала тем, на кого охотилась и кого убила – Никола избавил меня от горькой участи. В последний момент успел кровь пустить и рану заговорить, так что мне повезло.

Не то чтобы Фер был удивлен, но напрягся и даже слегка отстранился. Главное, я наконец спустила его с рук и водрузила на койку. Слонопотам рыжий!

– А теперь еще эта история с оборотнем. То, что живо описал Латунский – не самое страшное. Хотя как посмотреть, конечно. Но думаю, Никола, как и я, вовсе не уверен в хэппи-энде под названием «превращение в полнолуние», – произношу со всем сарказмом, на который только способна, особенно это самое «хэппи-енд», тягучее, обтекаемое слово, безвкусное, как штатовская жевательная резинка. – Особенности вампира и оборотня похожи, но в ключевых моментах все-таки разнятся, и неизвестно как они поведут себя, столкнувшись в одном теле.

– То есть, ты хочешь сказать?..

– Я могу просто умереть завтра. Без превращений. Без роста шерсти и клыков. У-М-Е-Р-Е-Т-Ь. Тихо склеить ласты.

– О-о-о!

Снова нечем дышать. Шерсть щекочет лицо и совершенно забивает дыхательные пути. Хорошо хоть не колется. Ха! Ловлю себя на мысли, что начинаю рассуждать о нас с Фером, как о старой семейной паре. Интересно, как он отреагирует, если попросить его побриться?

– Вижу, у вас тут полный консенсус, – вернулся Латунский и спас меня от удушья; точно говорят: кому суждено умереть от лап демона – того не задушит огромный кот в порыве жалости и сожалений. – Ответа на заданный вопрос я так и не дождался… поэтому взял на себя смелость действовать по своему усмотрению.

О чем это он? Ах, да! «Кофе–чай–чего-покрепче». Что ж, есть возможность оценить догадливость гостеприимного хозяина – посмотрим, что он приготовил для каждого.

– Моночка, тебе гранатовый сок – как ты любишь. Кстати, я лишь недавно узнал, что твое стремление пить «напитки алого цвета»…

(Кажется, он намекает на кровь? То-то котик из рыжего стал зеленовато-белым. Я тебе это припомню, Латунский!)

– …нашло выход в подобной форме.

– Спасибо, Никола.

С улыбкой принимаю тяжелый резной кубок. И откуда в богом забытой хрущевке (где даже обои поклеены лишь «для вида»: метр через два) старинная антикварная вещь? Должно быть, отголоски бурной молодости – осадок приключений. Колдуны, они такие, даром, что не маги. Чистые заклинания не для них, но ворожба и заговоры с амулетами, отварами в странствиях пригодятся, а уж лекарю точно в любой компании рады. Особенно, если приключения связаны с риском для жизни и здоровья.

– Коту осмелюсь предложить чаю, впрочем, молоко, сливки, кефир – по выбору.

– Чай, спасибо.

Впервые вижу кота, пьющего из кружки. А кота, сидящего нога на ногу – и подавно. Должно быть аристократичной позой Фер пытается компенсировать ущерб сервировки (старинный кубок, по мнению хозяина, полагался только мне – котику пришлось довольствоваться обычной пластмассовой кружкой со смайлом на боку).

В довершение абсурдного «чаепития» (куда до нас Безумному Часовщику и Белому Кролику!) сам Латунский пьет странную маслянистого вида жидкость из пластикового стаканчика. Боюсь даже предположить, что это. Впрочем, у каждого свои причуды, и совать нос в чужие дела, по меньшей мере, неприлично.

Но любопытно!

Любой мало-мальски сильный колдун такого может в котелке наварить! У-ух! Иногда я им завидую: магам – из-за удивительных способностей к «чистым», боевым и не очень заклинаниям; колдунам – за возможность заговаривать вещи и варить снадобья, мастерить амулеты и накладывать проклятья. Даже чародеям (не к столу вспомнился инквизитор) – странному гибриду мага, колдуна и священника впридачу, чья сила в молитвах и светлой магии. Я же на фоне всех вышеперечисленных – просто бегающее, быстро реагирующее мясо, как обезьяна, впервые взявшая палку в руки. Чуть-чуть выученных заклинаний, масса полу-бесполезных атрибутов по кармашкам штанишек, куча самомнения о познаниях тонкого мира да мускулы. Особенно мускулы. Чувствуешь себя солдафоном среди интеллигенции, ей-богу!

Ладно, Мона, завидуй молча и в тряпочку. На повестке дня куда более сложные вопросы: мои «лунные циклы» – актуальная тема, что ни говори.

– Что ты собираешься предпринять, Никола? – интересуюсь, в очередной раз проводя плечом; этак в привычку войдет, «нервный тик» от несуществующего жжения. – Ну, чтобы остановить процесс моей трансформации.

– А что тут сделаешь? Придется прибегнуть к старому способу.

– С-с-серебро-о?

«Добрый» рыжий друг как всегда с предложениями в тему. Нет, правда, его наивность и непосредственность поражают.

– Угу. Серебряные пули. Сразу. Чтобы не мучилась.

Латунский полез под стол, за «медикаментами», припрятанными в обувных коробках. Нашел нужную, водрузил на стол, открыл. И с гордостью человека, преданного делу, (прямо коллекцию представляя, не иначе!) начал перебирать множество порошков, бутылочек и мазей. Чего тут только не было! Крашенный тальк, пудра, пепел, сушеные гаитянские жабы, иглобрюхи, дикий сассафрас и семена секабе – где он только их достал?!

– Латунский, тебя никогда полиция не гоняла?

Мне вдруг стало интересно, как великий и могучий лекарь справляется с «чумой нашего времени», названной каббалистической абривиатурой «ОМОН». (Или они теперь СОБРы, а то и что похуже, ПИДРы? Ребятам вообще везет с сокращениями, словно в департаментах специально издеваются). Медикаменты-то разные бывают, уж я-то знаю! А дяди с автоматами разбираться не будут: что в пакетике похрустывает, героин или кристаллическая версия «Aqua Tofana»⁹. Впрочем, а есть ли разница?

Поэтому старик часто переезжает? Или у него в запасе есть и другие причины?

– Было дело.

Хороший ответ, «содержательный». Может, Никола и не прочь подробнее рассказать, да только в этот момент его бесцеремонно отвлекают. Любопытный Фер (в этом мы похожи) чуть ли не по хвост забрался в коробку, рассматривая «коллекцию» лекаря, и с воплем: «О, кораллы!» уже успел схватить один из ценных экспонатов в рот.

– К вашему сведению, мой друг, не все кораллы безопасны и полезны, как вам кажется.

С этими словами лекарь с силой врезал рыжему по спине, да так, что чуть было не проглоченный экземпляр с присвистом вернулся на законное место.

– Только акропоры, горгонарии и некоторые роговые кораллы содержат в себе лечебные вещества: простагландины, в вашем случае совершенно бесполезные.

– Это почему?! – обиженно промычал Фер, хмуря бровки.

Н-да, Никола с ним не церемонится. Когда речь заходит о колдунстве прежний грозный Латунский возвращается.

– Потому как простагландины – это эффективные регуляторы обмена веществ исключительно в человеческом организме.

Я благоразумно молчу. С химией и органической биологией, как и с физикой, у меня нелады. Не хватает «серых клеточек» для точных наук, быть может? Поэтому-то я все больше бегаю и воюю, работаю кулаками и ногами – сплошная физкультура. Ну, книжки читаю…иногда. А в случае надобности не занимаюсь «самолечением», а обращаюсь к «квалифицированным специалистам».

– Подумаешь… – фыркает кот, совсем по-звериному утирая мордочку лапой.

– Кроме того, мой рыжий и совершенно бестолковый друг, – продолжает Латунский, пока хитрые морщинки выводят новый узор на его лице. Улыбка не улыбка, оскал не оскал, да разве поймешь?! – Данный экземпляр относился к разряду ядовитых.

Стоит ли говорить, что «умывание» Фера стало в сотню раз активнее? Он еще сбегал в ванную рот прополоскать и зубы почистить – так, на всякий случай. И все это пока я пыталась совладать с хохотом. Кот, чистящий зубы – кому рассказать, не поверят. Хотя у меня что работа, что отдых – специфические. О них лишний раз распространяться не стоит. Да и некому.

Эх, «пир во время чумы», вернее, «хохотушки на собственных похоронах». Что за истерики, Мона? Спокойствие, только спокойствие. Вообще-то поводов для смеха (нормального, здорового) немного. С учетом обстоятельств – впору плакать, да только русский менталитет способен победить любую постороннюю хворь. «Авось пронесет, небось обойдется, и накоси-выкуси, подлые твари!» – старые слоганы на новый лад, адаптированные, так сказать, под актуальную действительность.

Возвращается Фер. Мокрый, с обвисшими усами – мне его жалко, пусть даже в своих проблемах он сам виноват. И все равно – бедняга. Вечно ему не везет!

– Так. Нашел. Здесь все.

С приготовлениями покончено. Мы с котиком смотрим на десяток вещей, пытаясь угадать, как весь этот хлам (без прикрас, честное слово!) поможет мне не превращаться в оборотня. Но Латунский уверен, а ему я доверяю на все сто.

– Начнем? Раньше начнем, моложе освободимся, – процитировал Никола любимую фразу одного известного писателя-фантаста, кажется, он ее в каждую книжку вставляет.

Киваю. Что ж делать? Надо попытаться спасти хоть те крохи человечности, что во мне еще остались. Ой, сдается мне, завтра день предстоит тяжелый… смертельно тяжелый!..

– Рыжий, разведи-ка в подсоленной воде.

Никола с ловкостью фокусника протянул Феру прозрачный пакетик. Внутри – порошок подозрительно зеленого цвета. Сдается мне, я догадываюсь, что это за «чудодейственное средство», но молчу. Данный случай из разряда «Лучше не знать, чем подозревать; лучше подозревать, чем быть твердо уверенной». Н-да. Придется пить – кто сказал, что будет легко?!

– Подойди ближе, Мона.

Покорно подхожу. Латунский накидывает льняной кушак на пояс и начинает вязать хитроумные узлы: любой моряк бы позавидовал. При этом лекарь без остановки шепчет то ли заклинания, то ли молитвы. Из всего потока слов мне удается разобрать лишь: «Господи, помилуй». Ну да, самое время.

Затем следует процесс благословления зеленоватого напитка. Вообще-то Николай Серафимович не имеет церковного сана… но кто про это знает? Главное – уверенность, с которой лекарь производит манипуляции, а имеет он право на благословление или нет – пусть с этим соответствующие органы разбираются. «Ночной дозор» какой-нить или хваленая инквизиция. Кстати, надо бы расспросить Николу об инквизиторах, на худой конец, предупредить – ведь опасность-то не выдуманная, вспомнить хотя бы мою многострадальную одежду.

– Пей.

Так и знала, что этим все закончится! Никола раскуривает хитрую самокрутку («шматок от саванна» – этот обряд я и сама смутно помню по ряду книг) и продолжает бормотать заклятия. Теперь работа спорится, негоже все-таки в чужую вотчину вторгаться, молитвы – это к чародеям.

Эх. Зажмурив глаза и затаив дыхание (а иначе никак) выпиваю «лекарство» залпом. Нет, все-таки толченные изумруды в соленой воде – гадость страшная. Главное отвлечься сейчас на что-нибудь, а то придется повторять обряд после посещения туалета. И почему никто из колдунов-ведьм не придумал ритуалы с использованием нормальных пищевых (и может быть, даже вкусных) продуктов?! Нет, то фекалии мышей и шкура жаб, то яд змей и пепел с погребального костра…