Новости в нашем посёлке Светлый Путь, в простонародье ласково именуемом Жабино, я узнаю двумя способами. Или они доходят до меня минут за пятнадцать по сарафанному радио. Или сама иду на мероприятие, где получаю информацию напрямую, от первоисточника.

Новости часто сходятся на мне, потому что я – общественность. То есть, та самая бездельница, которая от скуки занимается чужими проблемами. Я человек – «в каждой бочке затычка». Мне до всего есть дело, и поэтому, «сую свой нос во все дыры».

Общественников никто не просит лезть в чужие дела. Более того, им за это даже не платят. Но они, упрямо тратят свою бесполезную жизнь, помогая людям, детям или природе. Видимо, чтобы оправдать собственное бездарное существование. Так думают многие о деятельности людей, подобных мне.

И это почти, правда. У меня, действительно, много никчемного. Я бы даже сказала, никчемное почти всё. Кроме дома, мужа, сына, сестры, родителей, четверых Вовкиных дочек, подруг Милки и Елены, собаки и ручной крысы.

У меня странное, никчёмное имя, Капитолина Варфоломеевна. Как говорит соседский работник Платоша, без ста граммов не выговоришь.

Моя никчёмная внешность? Ну, представьте себе невысокого, худенького пуделя в очках с толстыми линзами. Конечно, можно успокаивать себя, мол, пудель, очень породистая собака. Если её правильно подстричь и сделать хороший груминг – смотрится дорого и элегантно. При этом всегда легка, весела, исключительно сообразительна. И хотя в одном интервью на значимую общественную тему местная газета корректно описала меня, как статную женщину среднего роста. Другая тут же пошутила, что маленькая собака, всегда щенок. В общем, пудель он и есть пудель. Даже если он королевский.

Понятно, что никчёмная внешность породила никчёмные комплексы. Несмотря на то, что я легка, весела, а сообразительность резко возрастает после разбора очередной сделанной глупости, – интерес ко мне всю жизнь был в основном, профессиональный. Прежде всего, у мужчин. В результате, начиная с восемнадцати, и долгие двадцать пять лет до сорока трёх, я пыталась выйти замуж. Конечно, льстила себе, что всю жизнь зарабатываю только головой. Но не могла не видеть, какие авансы мужчины раздают безголовым, но хорошеньким девушкам и женщинам.

А сейчас и профессиональный интерес ко мне утихает, потому что у меня уже возраст. Тот самый, когда работодатели просят женщин больше не беспокоиться. Мне уже целых сорок пять лет.

Добавьте к этому бесполезное образование, которое получила на стыке двух эпох. Еще в советское время поступила на философский факультет государственного университета. И закончила его как раз в первый год нагрянувшей в нашу страну Перестройки. Как я выживала, это отдельная большая история.

Вопрос в другом. Кому сегодня нужна баба-философ в нашей деревне? У нас каждый пьяница у ларька на рыночной площади – философ. И запросто способен изложить авторский концепт на любое явление в жизни. Случись то наука, практика, техника, медицина, дороги, инопланетяне, черти, банкиры или чиновники, что, по мнению наших народных философов, одно и то же. И подпадает под единственное резюме: «Воруют все, всегда и везде». Потрясающее народное мнение, которое объясняет многие, на первый взгляд, сложные вещи. Зачем здесь я с Гегелем или Кантом?

В общем, новости – это хлеб для никчемного общественного деятеля. А в ту ноябрьскую среду новости было четыре.

Сначала позвонила Маринка из поселковой администрации, и попросила предупредить всех, кого увижу проявлять бдительность и осторожность. Особенно, в общении с чужаками, потому что в наших краях замечены двое беглых заключенных из дальней островной тюрьмы.

Из телевизионных сериалов мы знаем, что заключённые периодически убегают из тюрем. Но к нам заглядывают редко. Хотя, с моей точки зрения, именно в нашей глухомани созданы идеальные условия для любого, кто желает «пересидеть» или спрятаться.

К ноябрю дачники разлетаются в тёплые города, на зимовку. В их крохотных городских квартирках мало места для хранения, добытого за лето. Поэтому часто оставляют значительные запасы провианта в дачных подвалах, погребах и кессонах.

Один два раза за зимний сезон, по мере опустошения городских холодильников, они возвращаются за экологической едой. А заодно проверяют замки на домах и сараях. Создают видимость, что хозяева могут нагрянуть в любой момент, и воришкам здесь лучше не тереться.

Воришки, разумеется, трутся всё равно. Потому что дачницами, как правило, являются пожилые дамы после шестидесяти, не представляющие опасности даже для подростка или инвалида.

При этом ворующая сторона уже давно изучила как периодичность приезда той или иной хозяйки, так и расписание общественного транспорта, который в состоянии эту хозяйку довезти до её подвала. Поэтому, с моей точки зрения, всяким беглым и каторжным сам Бог велел прятаться в наших деревнях и двигаться в Питер после небольшой «отлёжки».

Тем не менее, это происходит очень редко, и наводит на мысль о том, что в нашу дыру не хотят лезть даже уголовники. Но на этот раз что-то где-то «треснуло», раз беглые пришли в наш район. Событие вызвало бурные обсуждения в Светлом Пути.

Второй новостью было то, что в посёлке опять объявился знаменитый Светло-Путейский маньяк, и это очень взволновало

всех наших бабок. В последние полгода о нём ничего не было слышно. Но до этого разбил не одно сердце. Маньяк выбирал дома, где живут одинокие немолодые женщины. Видимо, тщательно изучал и выслеживал свою жертву, заявлялся поздним вечерком, потемну, чтобы его не видели соседи. Подходил к дому, каким-то подлым способом ухищрялся попасть в него, потом насиловал свою жертву, съедал борщ с котлетами и… уходил.

История была странной и тёмной. И общественное мнение разделилось. Одни считали, что чудовищу нет места на нашей прекрасной земле. Другие сомневались – а было ли насилие в принципе, или всё осуществлялось по взаимной договоренности? И почему это дамы, с которыми он имел дело, периодически томно вздыхали, поднимая мечтательный взгляд к луне, или кокетливо смотрели на двери с надеждой – а вдруг еще зайдет?

Поэтому долгое время мы не могли определиться, является ли Светло-Путейский маньяк злом, или наоборот, добрым ангелом, можно сказать даже в некотором роде, взрослым дедом морозом, способным осуществить отдельные эротические мечты скучающих одиноких девушек за пятьдесят. В конце концов, не каждая желает выходить замуж, и ей вполне достаточно заходящего раз в неделю симпатичного маньячка.

Но сегодня произошло нечто из ряда вон выходящее. Потому что маньяк, заявившись в дом к Машке Смирновой, как с цепи сорвался. Сначала оглушил её ударом по голове, потом сделал своё дело, съел борщ и ушел. По посёлку поползли чудовищные слухи о том, что объявился некто и подло «косит» под нашего безобидного маньяка. Скорее всего, один из беглых каторжников, как окрестили зеков из островной тюрьмы местные жители.

Третьей новостью стало открытие свежей экспозиции в нашем краеведческом музее при единственной в посёлке средне школе: «Знаменитые клады нашего поселения». До сегодняшнего дня

многие жители не знали, что у нас есть клады, тем более, знаменитые.

Правда, лет сорок назад, в бывшем имении помещика Карпова был найден горшок с серебром. И каждый год любители с миноискателями и школьники из кружка «Белый краевед» находили в деревнях какие-нибудь железяки. Чужие любители, и, соответственно, «чёрные» краеведы, увозили свои находки навсегда. А наши – тащили в школу, в выделенную для музея комнату, где и сортировали. Видимо, железяк накопилось на целую тему, и музей решил представить результаты детского труда широкой публике.

Событие было официальным, поэтому поверх серого классического костюма набросила чёрное замшевое пончо с оторочкой из крашеного песца. Из зеркала на меня глянула довольная физиономия элегантной дамы 40+ в серой шляпке-таблетке. Ноги были обуты в калоши, способные выдержать ноябрьскую грязь. Образ закончил зонтик «три слона», купленный за сто рублей на местном рынке Я двинулась в школу к трём часам пополудни.

В комнате, то есть в музее, было душно и тесно. Я кивнула девчонкам из поселкового совета. Потом – девчонкам из отделов по туризму и сельского хозяйства нашего района. Потом поселковому и районному начальству, которое разговаривало с одним из самых серьезных бизнесменов нашего района – Терентием Васильевым.

Я даже начала проникаться уважением к добыче юных краеведов. Черепки и железки заставили шевельнуться районное начальство и наш бизнес. Потом увидела пышные Маринкины формы. И двинулась в Маринкину сторону, рассчитывая получить неформальные комментарии и разъяснения. Маринка всегда в курсе местного «закулисья».

Официальные же разъяснения дал глава района, Аркадий Яковлевич, в минутном выступлении. Больше трёх минут он вообще никогда и нигде не выступал. По мнению жителей района, во многом, благодаря именно этому главному достоинству его выбирали на пост главы вновь и вновь.

– Наш район вступил в областную программу по развитию сельского туризма, – сказал глава.– А наш бизнес, – он показал на холёного, но грустного Терентия Васильева, – уже инвестирует очень интересный объект в Деревне Кручиха. Там, на бывшем хуторе Галучевых восстанавливается дореволюционное подворье, открывается современная гостиница на сто мест. Через месяц объект «Кручи-ХА!» будет достроен, посмотреть на него приедет губернатор. А к новому году детище Терентия уже примет первых туристов. В общем, скажи Терентий Павлович, что хотел, да я поехал в котельную, там опять… – глава махнул рукой и отошел, уступая место бизнесмену Васильеву

Вот так у нас, по-домашнему. Все давно друг друга знают. И можно спокойно объяснить народу, чего ты от него хочешь. Но Терентий Павлович почему-то никак не мог сконцентрироваться, чтобы изложить мысль, ради которой нас и собрали. Мне ещё при входе показалось, что эффектный, с сединой на висках шатен в сером с переливами костюме, слишком задумчив и явно мысленно находился не в нашем краеведческом музее.

Видно было, что Терентий Павлович делает волевое усилие, чтобы объяснить нам суть идеи с краеведческим музеем. В воздухе зависла пауза, – а какая, тут может быть пауза – если тусовка давно своя и понимает всё с полуслова. Не на Президентском совете выступает. Нет, у этого человека явно что-то произошло. Но, бизнес есть бизнес, он прекрасно тренирует волю и Терентий Павлович взял себя в руки. Из его слов следовало: чтобы заинтересовать публику проектом в Кручихе, он решил завлечь кладоискателей. И подогреть интерес потенциальных клиентов историей о том, как в 20-е годы на хуторе Галучевых был зарыт сундук с золотом. Ну, и попросил музей собрать аналогичные легенды. Музей сразу вспомнил про горшок с серебром помещика Карпова.

История мне показалась притянутой за уши, но если надо для дела, почему бы и нет? Главное, чтобы район от этого выиграл. Клады, так клады… Пресса здесь – кампания началась. В Добрый путь. Турист готовься.

Правым ухом я слушала бархатный уверенный голос победителя, принадлежащего ведущему бизнесмену района. А Терентий Павлович у нас, безусловный победитель во всём. В это же время, около левого уха, у меня висела вездесущая Маринка. Комментарии не заставили себя ожидать. Маринка, на лету, вносила поправки, объясняя, как это всё происходило в действительности.

Конечно, про клады – всё ерунда. Главный клад в Кручихе – это сам Терентий Павлович с деревообрабатывающими заводами. Но он, блин, уже тысячу лет женат. И она, Маринка, не удивится, если ради рекламы Терентий сам накупит и разложит под кустами золотые царские червонцы, чтобы кладоискатели случайно их находили.

А вот в Кручихе она уже была. Еще летом, на стройке. Там так здорово. И главное, установлены такие классные штуки от комаров. Железные ящики с баллонами. Газ выделяется, комары на него летят, а там, бац, и ловушка. В общем, на территории гостиницы – ни одного комара. А как за забор выходишь – там они стоят толпами. А с губернатором всё классно получится. По бездорожью в Кручиху ему не проехать, Поэтому губернатор полетит на вертолете через месяц.

.. И заодно посмотрит на то, как ведётся разборка ветровала в нашем районе. Сверху-то, ясное дело, виднее.

Я искренне пожалела, что губернатор не приедет в Светлый Путь на новый год. За многие годы общения с губернатором у нас сложился очень важный для общественности ритуал. В среднем, глава области приезжает к нам раз в шесть месяцев, и мы каждый раз готовимся к этой встрече, чтобы задать одни и те же вопросы. Достроят ли нам когда-нибудь больницу? Пустят ли автобус в районный центр, потому что мы измучались ездить туда на такси? И будет ли у нас когда-нибудь отремонтирована дорога, вдребезги разбитая лесовозами?

У губернатора железные нервы. И хотя он знает, о чём будем спрашивать, он с английской пунктуальностью едет к нам каждые полгода, возможно, в надежде на то, что однажды вопросы изменятся как-нибудь сами по себе.

Но, видимо, после последнего коррупционного скандала с дорожным фондом, что-то дало сбой в механизме регулярного губернаторского графика. И глава области решил пока отказаться от общения с нами. Возможно, чтобы не добавились другие, ещё более неудобные вопросы.

Мне было жаль, потому что эти встречи были важны для дорогих светлопутейцев не менее чем еженедельное посещение деревенского рынка. Как психологическая разгрузка.

Каждый вторник, примерно, с десяти до тринадцати часов, на нашу главную площадь съезжаются торговцы со всего света, и начинается восторг и праздник деревенской ярмарки.

Всякий уважающий себя светлопутеец старается всенепременно попасть туда хотя бы на полчасика. И это даёт нам и разрядку. И общение. И обмен новостями. И даже возможность пофлиртовать или показать наряды. Потому что ты точно знаешь – на рынке будут все. И это наш главный выход в свет. Основной подиум и бомонд. Как ежегодные балы буржуазной знати в книге «Война и мир». Как выход на вокзал городской общественности в кинофильме «Безымянная звезда» с великолепным Игорем Костолевским и прекрасной Анастасией Вертинской.

Вторая отдушина и еще более торжественный светский раут – приезд губернатора. К событию мы всегда готовимся с особой тщательностью. И всегда его очень ждём, как в детстве ждали деда Мороза. Потому что нашему человеку многого-то не

надо. Наш человек может и согласиться и потерпеть ещё немножечко. Но ты поговори с нами по-человечески. Объясни, почему надо, почему, еще чуть-чуть. А губернатор это умеет. И каждый раз разными словами. Поэтому общаться с ним простому человеку одно удовольствие.

В размышлениях о том, что визит губернатора к нам снимает психологическое напряжение и действует на людей позитивно, словно сеанс Алана Чумака, я оставила душную комнату краеведческого музея и поспешила домой к родному телевизору. Пропустить лекцию профессора Красильникова я не могла.

Геополитика, это моя слабость, и тайна сердца. После Вовки, разумеется. Но Вовка в тот день не обещал быть рано. Он повёз в областной центр продукцию уважаемого местного фермера. И мог вернуться за полночь. А профессор Красильников уже нарисовался в телевизоре и обещал полтора часа роскошного мозгового штурма.

Затопив камин, я запаслась чаем с плюшками. Любимый бежевый плед из мериноса мягко окутал мою небольшую фигурку. Кресло-реклайнер с обивкой из нежнейшей замши шоколадного цвета спокойно вмещает меня с ногами и с пледом. Ручная крыса Туська шмыгнула под плед на плечо. Немецкий боксер Скарлетта легла поближе к камину. Все с восторгом слушали великолепные, как всегда блестяще аргументированные выкладки профессора Красильникова. Как я люблю игру благородного мужского ума. Наевшись плюшек с горячим шоколадом, мы незаметно задремали.

Разумеется, сидя в уютном домике у телевизора, в тот день, уже не ожидала никаких новостей. И, тем более, не собиралась что-либо предпринимать. И все-таки они пришли, эти дурацкие поздние новости. Почти в полночь.

Четвёртой новостью того насыщенного событиями дня, было то, что стреляли в Остапа Донюшкина. И об этом он сказал мне сам, позвонив в 23—38 по мобильному телефону.

Со мной это бывает редко, но иногда, я не то, чтобы жалею, скорее, удивляюсь, как меня, дочь полковника генерального штаба в Москве, занесло в такое удивительное место, где по ночам открыто, стреляют в людей.

2

Я уже достаточно живу на свете и понимаю, события, из которых сплетена ткань жизни, не являются чем-то обособленным и самим по себе. Одни события мы выпрашиваем. Другие – зарабатываем и получаем как следствие определённого поведения. И мы должны сделать выводы или исправить старые ошибки. А третьи? Третьи нам даны в качестве испытаний. Жизнь как будто, проверяет на прочность – а можно ли доверить нам нечто важное и ценное?

Что хотела сказать жизнь, отправив меня из Петербурга в Жабино? До конца эту тайну мне пока раскрыть не удалось. Но оказалась я здесь из-за мужчин. Точнее, из-за моего непреходящего желания выйти замуж.

Двадцать пять лет я не оставляла попыток найти нормального парня. Моя активность могла привести к полной катастрофе, если бы не Вовка.

Нет, ну конечно, до этого момента я не была старой девой в буквальном смысле этого слова. Конечно, у меня были мужчины, и мужья, если брать в счёт сожительство, политкорректно называемое сейчас гражданским браком. Просто ни одни отношения не завершались вершиной женского торжества – реальным штампом в паспорте. До сорока трёх лет я оставалась в непреходящем состоянии вечной невесты, так и не развитого ни разу до состояния законной жены.

Я искренне любила своих мужчин и посвящала им всю себя до капельки. В целом, они тоже относились ко мне хорошо, и даже оставили кое-какие подарки, навыки и наследство.

От первого жениха мне достался ребёнок, привычка слушать и читать лекции про международное положение и навык аналитически мыслить – Артём был офицером ГРУ.

От второго жениха, крупного издателя и третьего – мелкого нефтяного магната, мне достались соответственно, умение писать заметки в районные газеты и кое-какая недвижимость, которая сделала меня если не жутко обеспеченной, то вполне независимой женщиной.

Четвертый жених оказался криминальным авторитетом и, зная о моем военно-патриотическом воспитании, скрывал это от меня, сколько мог. До тех пор, пока на его похоронах я не увидела людей, чьи имена недвусмысленно мелькали в криминальных сводках.

Потом пришли мрачноватые ребята и, за небольшие деньги, предложили выкупить у меня три бензоколонки и два крошечных казино, которые успел записать на моё имя четвёртый жених, Витька. Непосредственно перед аварией, в которую он случайно попал. Разумеется, я с большой радостью и благодарностью согласилась на их предложение. После чего поспешила перебраться в другой субъект Федерации.

Решила пожить пока в маленьком тихом рабочем посёлке с таким романтичным названием Светлый Путь. Хотя бы до тех пор, пока всё не уляжется.

В посёлок из Питера меня перевозил новый сосед по участку. Володя имел грузовичок, микроавтобус и небольшой трактор. Этой техники хватило, чтобы перевезти в деревню мой нехитрый скарб, джакузи и косметику. Парень оказался спокойным, рукастым, доброжелательным и простым. И через некоторое время мы решили объединить наши участки и построить один домик на двоих. На моей зеиле в то время было пусто. А Вовка тоже пока не построил дом, обитал в красивой рубленой баньке. И мы вместе начали завозить стройматериалы на будущий дворец. А что может быть романтичнее строительства совместного гнёздышка на двоих?

И если уж совсем честно, то за Володьку я должна сказать спасибо именно Жизни и посёлку Светлый Путь. Потому что здесь, благодаря огромному количеству приезжающих на заработки хохлов, создался уникальный демографический перекос в пользу женщин.

Случилось это в 2010 году. Весь июль стояла немыслимая жара и люди спасались, где могли. Половина поселка почти сутками не вылезала из обмелевшей речки. Но вдруг небо пострашнело, и откуда-то налетел чёрный ураган. За двадцать минут буря снесла половину крыш в посёлке, положила на бок несколько автомобилей и свалила шестьсот старых берёз, которыми так гордились добрые светлопутейцы. Потом ураган покружил над районом и исчез, оставив после себя миллионы и миллионы кубометров сваленного делового леса. Так мы узнали слово ветровал.

Обрушенное ураганом дерево в переработку надо брать сразу, пока не заскорузнуло, и в нём не завелись жуки. Буквально через неделю на ветровал со всей нашей могучей родины потянулись тысячи лесорубов и заготовителей леса всех цветов мастей и окрасок, которые, в свою очередь, начали нанимать бригады рабочих из других стран.

И здесь вне конкуренции оказались закарпатские хохлы, потому что зачастую организованы и профессионально подготовлены намного лучше, чем их российские хозяева. Те, что посмышленнее, быстро сообразили, что и сами бы хотели держать лесной бизнес у нас. Но для этого нужно гражданство. А самый прямой путь его получить – жениться на гражданке России. Лучше, проживающей в нашем районе. Чтобы не заморачиваться со строительством жилья, открытием бизнеса. Жена с пропиской быстро открывает на себя дело, жильё у неё есть, и всё – иди, работай.

Средняя статистика по стране говорит о том, что на одного нормального мужчину (не пьющего, не женатого, и не идиота) в возрасте от 40 лет и старше, у нас приходится по десять достойных женщин.

В Светлом Пути сложилась ситуация с точностью до наоборот. На одну тётку любого возраста, роста, веса, цвета глаз и волос с любыми привычками или без них приходилось полтора десятка дюжих парней, которые готовы биться за любое чудо в юбке, не просто насмерть. А трижды насмерть. Потому как через нас лежит их путь к российскому гражданству, стабильности и благополучию. Тётки, разумеется, быстро встрепенулись и почувствовали собственную ценность, как та Баба Яга из анекдота, который наши острословы переиначили специально под местную конъюнктуру.

Приезжает Баба Яга погостить в Светлый Путь, Неделю гостит, другую. Месяц, второй, третий.

Не выдержал дома Кощей, звонит:

– Слушай, Баба Яга, ну имей совесть, уже пора возвращаться в родной лес, хозяйство запущено, кошки не кормлены.

Отвечает старуха:

– Это я там, у тебя – Баба Яга, а здесь на площади Революции (площадь, где прогуливаются свободные дамы в поисках партнёра), я вообще-то Донна Белла.

Короче, многим нашим девушкам от сорока лет и старше по сердцу пришлись закарпатские лесорубы. И всё чаще они стали

предпочитать их русским светлопутейским мужчинам. А потом ситуация зашла ещё дальше.

Даже устроенные дамы пошли вразнос, и начали активно примерять к себе новых мужей из вновь прибывшего контингента. Наши мужики, уже ленивые и отвыкшие от борьбы за женщин, начали оставаться без жён. А холостяки вообще попали в зону особого риска, с каждым днём все больше теряя надежду хоть когда-нибудь, на этой земле свою семейную жизнь устроить.

Я думаю, что именно по этой причине свободным оставался мой весёлый, к тому времени уже трижды разведенный Вовка. Возможно, подумав, что рано или поздно около меня тоже появится какой-нибудь хохол и будет мельтешить у него за забором, он однажды предложил сходить в ЗАГС и застолбить наши отношения.

Таким образом, сначала я стала светлопутейкой, которая строит дом вместе со своим законным мужем. А потом и

бездельницей, которую можно всегда о чем-то попросить.

Случилось это после того, как от безделья я накропала заметку в районку по поводу размытой рекой ямы. В полноводье в деревне Лядово река смыла половину дороги и быстро растущая яма грозила обвалить электрический столб. Я ехала туда за картошкой, колесо машины увязло в яме. Сделала фотоснимок и отправила в газету.

Газета опубликовала кляузу – яму зарыли. Жители потянулись ко мне со своими маленькими житейскими проблемками. Кому мостик через канаву перекинуть. Кому журавля на колодце подмонтировать. В деревне всегда что-то происходит. То колонка замёрзла – и уже неделю жители из проруби воду добывают или снег топят, чтобы скотину напоить. То пьяный тракторист не разглядел, где собственные ворота и впилился в соседский забор. Заодно снёс и курятник. А власти не спешат помочь с ремонтом. Пришел человек с просьбой помочь составить письмо – на улицу не выгонишь.

– Ну что ты меня достаешь всё время? – сказала однажды Василиса Премудрая, глава поселковой администрации. – Что я могу? Видишь, я даже фонари летом не включаю, чтобы хоть немного сэкономить и нашим бабкам колодцы и сараи подлатать. У нас государство даёт дотаций из расчета по пятьсот рублей на человека в год. На жилищку, на электричество, на дороги, на мусор, благоустройство, культуру – на всё. Только вить, народу у нас очень мало, а поселение, вон какое, огромное, больше ста деревень и посёлок. Как мне эти деньги на все деревни размазать? Так что давайте, Капитолина, езжайте в район, пусть помогают. Выступите от общественности и очень поможете посёлку, если правильно вопрос поставите. У нас сейчас общественность принято слушать, вот и будешь её голосом в районе и области. Потрудись, не побрезгуй, потом депутатом сделаем. Ты, я вижу, баба адекватная, не пьёшь, мужа не бьёшь, от него не гуляешь. Образование имеешь.

– Два, – вставила я, – законченных высших и три незаконченных. И тринадцать курсов: от кройки и шитья до ландшафтного дизайна.

– Вот видишь, то, что нам надо. Вот и займись благоустройством. Туалет надо общественный хотя бы один в посёлке построить. А этот, около водонапорной башни убрать, воду черти какую пьём.

Вот так это примерно и началось. Мы стали с Василисой потихоньку, где мытьём, где катаньем пробивать нужные для посёлка вопросы. А потом и вместе с главой района Аркадием Яковлевичем, где нужно давление общественности, лоббировать вопросы для района.

Поэтому звонок в дождливую ноябрьскую ночь, а точнее, в 23 часа 38 минут был логическим продолжением моего образа жизни. Человеку срочно потребовалась помощь, человек использовал все ему доступные способы, чтобы эту помощь получить.

12 3 4 След.

Ведьма на зелёной фишке

1

2

С этой книгой читают

Другие книги автора