Читать книгу: «Сын Атлантиды», страница 2

Армуса разрывали противоречия. Девушке нужна была помощь, но привести в селение белого человека считалось страшным преступлением. Армус помнил тот день, когда Маккой привел к вождю его самого, помнил Совет старейшин. Только чудом вождь решил преступить древний Закон, оставив мальчика в живых.

Закон был известен Армусу, и юноша всегда задавался вопросом: почему белые люди приносят беду? Почему местные племена видят в них угрозу? Он не мог бросить девушку умирать. Она была человеком, она дышала и хотела жить, как и всякое живое существо. Имеет ли значение цвет ее кожи?

Повесив лук за спину, Армус решился на отчаянный поступок. Он осторожно поднял девушку и перебросил через плечо. Об охоте пришлось забыть. «Одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей»! – успокаивал себя юноша, возвращаясь из лесу.

Когда сквозь чащу стали виднеться первые шалаши, Армус опустил девушку на землю и прикрыл ее еловыми ветками. Потом со всех ног побежал к своему жилищу. Убедившись, что матери дома нет, парень окликнул младшую сестру:

– Игнис! Игнис!

Девочка выглянула из шалаша.

– Что случилось, брат?

– Найди мне такой лоскут шкуры, чтобы можно было завернуться в него с ног до головы, – попросил Армус.

– Есть большой кусок недавно выделанной шкуры, а зачем тебе? – спросила девочка, удивленная такой странной просьбой.

– Это тайна, – прошептал парень.

Игнис обиженно фыркнула, но больше не стала задавать брату вопросов. Армус вернулся к бесчувственной девушке, ловко завернул ее в шкуру и вновь перебросил через плечо. А затем быстрым шагом двинулся к жилищу шаманки. Люди совсем не обратили на него внимание, а вот шаманка, пожилая морщинистая женщина, обвешанная перьями и бусами, пораженно ахнула:

– Армус, зачем ты несешь ко мне свою добычу?

– Это не добыча, Моэма, – прошептал он. – Мне нужна твоя помощь.

Лицо женщины исказилось. Похоже, она почувствовала что-то неладное. В ее шалаше царил странный потустронний запах от дыма сожженных трав. Армус опустил сверток шкуры на пол и быстро его развернул. Увидев белокожую девушку, Моэма ахнула и укоризненно прошептала:

– Глупый мальчишка! Зачем ты принес ее сюда?

– Если бы я ее оставил, она бы погибла, – виновато ответил парень.

– Ты прекрасно знаешь, что здесь ее ждет та же участь, – нахмурилась шаманка. – Я не смогу все время прятать ее у себя. Когда об этом узнает вождь, его гнев поразит всех нас!

– Пусть она хотя бы очнется, – развел руками Армус. – Потом я что-нибудь придумаю.

– Хорошо, – вздохнула Моэма. – А теперь иди. Я сообщу, когда она придет в себя.

Армус свернул шкуру и вышел из шалаша. Его душа отяготилась камнем, угнетающее чувство съедало нутро, когда он смотрел на проходящих мимо людей и представлял, что случится, когда они увидят девушку.

Вскоре с охоты вернулись Маккой и Аксен. Аксен нес на плече двух застреленных уток.

– Десять десятков и пять единиц дичи! – торжествующе сообщил он, отдавая матери добычу.

– Армус, а что принес ты? – спросила Найра, взяв уток за ноги.

«Лучше бы вам не знать», – разочарованно подумал юноша и ответил:

– Я видел только олениху с детенышем и отпустил их.

– Молодец! – одобрил отец. – Одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей!

Из уток Найра быстро приготовила похлебку, Игнис пыталась ей помочь, но на самом деле просто путалась под ногами. Армус сидел на улице, задумчиво склонив голову. Он думал о девушке, с ужасом представляя последствия своего поступка.

Из шалаша вышел Аксен. Он сжимал в руке копье и демонстративно сделал на его рукояти две новые зарубки. Всего их было сто пять. Заметив, что Армус никак на это не реагирует, парень спросил:

– Братец, у тебя какая-то беда?

– Нет, – ответил тот и отвел глаза в сторону.

– Ты не похож на себя. Отец тоже это заметил, – продолжил Аксен. – Ты ничего не поймал. Вид у тебя вялый, как у скошенной травы.

– Удача мне сегодня не улыбнулась, – пожал плечами Армус. Из шалаша послышался запах вареного утиного мяса.

– Говори, что хочешь, но я вижу, что ты скрываешь какую-то тайну.

– Ничего я не скрываю! – пылко возразил юноша.

Такая реакция побудила Аксена сделать еще один вывод:

– Вот теперь я в этом даже не сомневаюсь.

***

Тем временем Моэма заварила в чаше лечебное питье. Цветы, собранные ею в степях, отдали воде все врачебные свойства. Девушка, находясь в полубессознательном состоянии, сделала несколько глотков. Она беспрестанно шептала: «Анна! Куда ты исчезла? Куда исчезла я»?

– Вот и пришел этот день, – вздохнула шаманка, размышляя о чем-то своем.

Вскоре отвар подействовал, отдал незнакомке всю свою силу, и она открыла глаза. Ее сознание все еще путалось. Она увидела шалаш, услышала треск хвороста в огне, а затем перевела взгляд на шаманку в причудливом одеянии.

– Таки очнулась? – мрачно спросила Моэма.

Девушка не понимала ее речи. Она поднялась на локти и, резко отодвинувшись от старухи, затараторила:

– Где я? Кто вы? Где Анна?!

Моэма тоже ничего не понимала. Голос девушки был настолько звонким, что его могли услышать снаружи. Моэма пыталась ее успокоить, протянула ей руку, но это только напугало незнакомку.

– Не подходите ко мне! – еще громче крикнула девушка.

Не было ничего проще, чем вывести Моэму из себя. Она схватила незнакомку за руку, стиснула ее запястье и что-то прошептала. Девушка вздрогнула и мгновенно уснула.

– Ну и наградили же меня этой ношей! – пробормотала женщина и отправилась к шалашу Армуса.

Юноша все еще сидел на улице, томясь в ожидании. Увидев шаманку, он ободрился.

– Ну что? Она жива? – шепотом спросил он.

– Живее всех живых, – раздраженно ответила Моэма. – Однако с этой девицей слишком много хлопот. Она очнулась, и мой шалаш сразу же наполнился ее неразборчивыми криками. А если бы ее кто-то услышал?

– Тогда я попробую с ней поговорить, – предложил Армус. – Надеюсь, она разговаривает на том же языке, что и я.

В шалаш юноша вошел один. Моэма осталась снаружи для подстраховки. Жар перегоревшего хвороста в очаге едва освещал полумрак. Девушка спала. Армус не хотел ее будить, но и уходить не спешил. Он с любопытством рассматривал ее лицо, такое же белое, как у него. Она попала сюда с того далекого мира, которого он совсем не помнил…

Вдруг девушка открыла глаза, схватила пустой котелок, который стоял рядом, и вскочила на ноги.

– Не подходи ко мне! – крикнула она, выставив посудину перед собой.

Это случилось так неожиданно, что Армус растерялся и не смог найти слов, чтобы вступить с ней в контакт. Он очень давно не разговаривал на родном языке. Девушка, похоже, на это даже не рассчитывала.

– Стой на месте! – продолжала она, пятясь к выходу и размахивая котелком.

– Нет! – только и смог вымолвить юноша, осознав, что незнакомка собирается бежать.

Девушка бросила посудину и, отодвинув тяжелую занавеску, выбежала из шалаша. Армус побледнел и бросился за ней, чтобы затащить обратно, но было поздно. Девушку увидели. Воздух наполнился пораженными возгласами:

– Белая женщина!

– Откуда она здесь?

– Держите ее!

Девушка оглянулась и, увидев вокруг таких же людей, как Моэма, со всех ног метнулась в сторону леса. Женщины подняли ужасный шум, мужчины схватили копья и бросились за ней.

– Стойте! Подождите! – закричал Армус, тщетно пытаясь оставновить толпу.

– Хм, все вскрылось раньше, чем я думала, – прошептала Моэма, прислонившись к скату своего шалаша.

Девушка бежала со всех ног, оглядываясь на свирепых людей с копьями в руках. Черный лес казался ей единственным безопасным местом, но в тот же миг ее последняя надежда рухнула.

Со стороны леса вылетело несколько стрел, и уже через секунду трое мужчин, уронив копья, свалились замертво. Между елями засели стрелки. Девушка остолбенела. Очередная выпущенная стрела задела ее плечо. Она вскрикнула и упала на колени, с ужасом наблюдая за тем, как из лесу выбегают люди с разукрашенными лицами и длинными волосами.

– Арваны! – закричали ивасэкийцы, совершенно позабыв о девушке.

Армус остановился. Его сердце бешенно заколотилось.

– Бегите! – кричал он испуганным женщинам. – Прячьтесь!!!

Мужчины бросились на врагов с воинственными кличами. Они метали друг в друга стрелы, замахивались копьями, сцеплялись в рукопашных схватках. Девушка оказалась в самом эпицентре бойни. Видя, как рядом падают бездыханные тела, она закрыла голову руками и что-то судорожно шептала, пока ее рукав пропитывался кровью.

Один из арванов, заметив девушку, свирепо завопил:

– Белая женщина! – и под градом стрел бросился к ней.

– Нет! Не трогайте меня! – слезно закричала девушка.

Арван ее не понимал и невозмутимо занес у нее над головой нож. Армус увидел это и, вытащив из колчана стрелу, молниеносно сразил врага. Тот качнулся, выпустил нож и свалился на землю. Девушка побледнела от ужаса. Армус бросился к ней, схватил под руки и потащил к шалашу Моэмы.

– Помоги ей! – крикнул Армус и оставил девушку у шаманки.

Сам же стиснул лук и стал сбивать арванов, которые все норовили прорваться внутрь селения. Неподалеку, размахивая томагавком, с врагом дрался Аксен. А чуть дальше, на ряду с воинами, метавшими копья, из лука стрелял Маккой. Великий вождь Фиццу дрался с врагами врукопашную.

Арваны недолго штурмовали селение и вскоре начали отступать. Стрелы, украшенные красными перьями, торчали в земле, в стенах шалашей и в телах убитых. Ивасэкийцы посылали им вслед победные кличи, но каждый понимал, что это было не последнее сражение.

Женщины выбежали из шалашей и горько зарыдали, увидев убитых. На земле перемешались стрелы с красным и желтым оперением. Казалось, все и думать забыли о белой девушке.

Вождь Фиццу, сражавшийся с арванами, гневно посмотрел в сторону леса.

– Они еще вернутся, – мрачно сказал он. – Им удалось покорить многие племена, но не ивасэки!

– Великий вождь, – обратился к нему один из воинов, – что нам делать с убитыми арванами?

– Тела следует вернуть их племени, – ответил Фиццу. На фоне громких женских рыданий его голос звучал, как отдаленное эхо. – А наши павшие воины будут погребены с достоинством!

Арваны, воинственный и многочисленный народ, не раз предпринимали попытки подчинить ивасэки. Но так открыто они еще никогда не нападали.

– Это все из-за бледнолицей! – вдруг закричала какая-то женщина. – Это она принесла нам беду!

К ней присоединилось еще несколько возмущенных голосов. Вождь нахмурил брови и подозвал к себе одного из мужчин. Тот что-то тихо ответил и показал рукой на шалаш Моэмы.

Армус заметил это. Внутри у него похолодело.

Поскольку в селении было много раненых, шаманка не заставила себя долго ждать.

– Кто скрывается в твоем шалаше? – строго спросил у нее вождь.

Моэма не привыкла врать.

– Белая девушка, – ответила старуха, склонив голову.

– Откуда она взялась?

Моэма укоризненно взглянула на Армуса. Юноша понял, что ей придется сказать правду, поэтому решил сделать это сам.

– Девушку принес я! – сознался он, и его спину тут же пронзили сотни осуждающих взглядов.

На лице вождя не дрогнул ни один мускул.

– Ты придешь ко мне – и я буду тебя судить! – невозмутимо сказал он Армусу.

Юноша опустил голову и увидел в толпе растерянные лица отца и Аксена.

– Приведите девушку ко мне, – обратился вождь к воинам. – Я буду говорить с ней!

Пока Моэма обходила шалаши с ранеными, девушка сидела возле очага с перевязанным плечом. Ее сердце колотилось от ужаса, когда она вспоминала бой и холодный блеск ножа у себя над головой. «Где я? Где Анна? Кто эти люди»? – лихорадочно думала она.

В эту минуту в шалаш вошли два воина. Их грозный вид, разукрашенные лица еще больше перепугали ее. Она прижалась к стене.

– Встань! – обратился к ней один из них. – Вождь хочет видеть тебя!

Девушка ничего не понимала, но их приказной тон заставил ее подняться. Они схватили пленницу под руки и куда-то повели. Она решила больше их не провоцировать, поэтому смиренно переставляла ноги, едва успевая за широкими шагами.

Проходя через селение, видя на земле тела убитых, чувствуя враждебные взгляды людей, девушка окончательно пришла в себя. Ее сердце сжалось в порыве ужаса, она осознала, что находится во владениях туземцев. Но как она сюда попала? И куда ее ведут?

Люди наблюдали за ней. Бледная, с растрепанными волосами, в разорванном и запачканном кровью платье, она напоминала обреченное привидение.

Вождь ожидал девушку возле очага. Воины привели ее. Он поднял руку, и они оставили их наедине. Девушка смотрела на него, не скрывая ужаса. Перья, украшающие длинные волосы вождя, накидка из шкуры, причудливые орнаменты и бахрома из шкурок горностая – все это натолкнуло ее на ужасающую догадку. Неужели она попала к индейцам?

– Как твое имя? – спросил вождь, и на этот раз девушка его поняла.

– Меня зовут Мария, – ответила она дрожащим голосом.

– Странное имя… Что оно означает?

– Я…я не знаю.

– Другого ответа я и не ожидал, – лицо вождя омрачилось. – Как ты попала на нашу землю?

– Я не помню, – честно сказала она, удивляясь тому, что вождь говорит на ее языке. – Мы плыли через океан, потом появился туман, корабль на что-то натолкнулся…

– Куда ты плыла?

– В Пуэрто-Рико.

– Я не знаю такой земли.

– Отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась Мария. – Я уйду и никому о вас не расскажу.

Вождь ответил ей безразличным взглядом.

– Ты – «дочь луны». Ты должна умереть.

Эти слова вонзились в сердце девушки ядовитой стрелой.

– Нет! – воскликнула она. – Прошу вас, пощадите меня! Я не сделала ничего плохого!

– Таков Закон, – ответил вождь. – Ты должна смириться. Я дарю тебе еще одну ночь жизни, но завтра на рассвете ты умрешь.

У Марии подкосились ноги. Девушка поняла, что все ее мольбы и слезы будут отвергнуты, сколько бы она не плакала. В шалаш вернулись воины и увели ее. Пленница побледнела, как мел, ее сердце бешенно колотилось. «Ты – дочь луны. Ты должна умереть», – эти страшные слова беспощадно повторялись в ее сознании.

Увидев, что девушку уводят, Армус спохватился и спросил у одного из воинов:

– Что сказал вождь?

– Завтра она умрет, – кратко ответил тот.

Сердце Армуса больно сжалось. Он спас эту девушку и теперь нес ответственность за ее жизнь. Юноша узнал в ней родственную душу, поскольку они оба были «детьми луны».

«Ты придешь ко мне – и я буду судить тебя»! – сказал ему тогда Фиццу. Армус затаил дыхание и вошел в шалаш вождя.

– Великий вождь! – тихо сказал он, не осмеливаясь посмотреть тому в глаза.

– Зачем ты привел ее в наше селение? – нахмурился Фиццу.

– Я не мог поступить иначе, – выдохнул Армус. – Она такое же живое существо, как и мы. Я сохранил жизнь оленихе с детенышем. Разве мог я оставить человека, даже если у него другой цвет кожи?

– Что овладело твоей душой?! – вспыхнул вождь. Его бронзовое лицо побагровело от гнева. – Ты преступаешь священные законы! Бледнолицые дважды приносили разрушение на нашу землю! Мы не имеем права допустить третью катастрофу!

– Но ведь я тоже бледнолицый! – возразил Армус. – Почему же меня вы пощадили?

– Потому что Хантий взял над тобой покровительство! А вот эта девушка принесет нам беду! Она должна умереть!

От беспомощности Армус стиснул кулаки. В отличие от остальных ивасэкийцев, ему никогда не удавалось осознать суть их жестокого Закона. Он знал, что «белые люди приносят беду и гибель», однако не понимал почему.

– Значит, девушке ничто не поможет? – спросил юноша в последний раз.

– Ничто! «Дочь луны» видели арваны, а ты спас ее от них. Теперь они думают, что мы скрываем белых людей. Это может стать еще одним поводом к нападению.

Армус знал, что арваны ревностно чтят древний Закон. Для белого человека не было ничего хуже, чем попасть к ним в плен. Не зря имя этого народа переводилось как «красные волки».

– Ты нарушил Закон, Армус, – продолжил вождь. – И я должен наказать тебя. Но я знаю, что сделал ты это не со зла и не из плохих побуждений. Тобой овладела жалость, ты дал волю слабостям, которые присущи всем «детям луны». Я прощаю тебе эту ошибку, но хочу, чтобы ты пообещал больше никогда так не делать. Ты не бледнолицый, Армус! Ты – ивасэкиец! Ты не должен давать волю слабостям!

– Я обещаю, – сказал юноша, пытаясь скрыть разочарование.

Когда Армус вышел из шалаша, его душа наполнилась скорбью.

Он брел через селение, едва переставляя ноги. Люди оглядывались на него с укором, с осуждением. Убитых собирались погребать на рассвете, в их шалашах жуткими какофониями звучали рыданья женщин.

Приблизившись к своему жилищу, Армус не решался войти. Что он скажет семье? Как он посмотрит в глаза отцу? В нем погасли весь его пыл и вся его сила. Вождь был прав! Он, Армус, дал волю слабостям, которые присущи всем бледнолицым. Но как можно оставаться непоколебимым и равнодушным, когда в твоих руках оказывается чья-то жизнь?

Селение утопало в сумерках, и вскоре небо усеялось звездами. Армус поднял голову и предался мыслям. Он не знал, как на самом деле выглядят звезды, не понимал, какая сила удерживает вверху такой большой небосвод, но совершенно отчетливо ощущал там присутствие Кого-то могущественного и мудрого…

«Хантий, – настойчиво размышлял он. – Меня пощадили лишь из-за него, но с тех пор его больше не видели. Хантий. Только Хантий может спасти ей жизнь»…

Где-то вдалеке зазвучала красивая, трогающая душу музыка. Армус слышал ее почти каждую ночь. Звуки были такими тонкими и хрупкими, что сливались с шелестом листвы. Юноша еще в детстве пытался выяснить, откуда они берутся, но оказалось, что никто из ивасэкийцев никакой музыки не слышит. Ее происхождение так и осталось тайной для Армуса.

Из шалаша вышел Аксен. Он снисходительно взглянул на брата, но не решался что-либо ему говорить. Армус ощутил присутствие юноши, и его осенила молниеносная безумная мысль.

– Аксен, могу ли я рассчитывать на твою помощь? – серьезно спросил он.

– Можешь, если это не связано с девушкой, – ответил тот, скрестив руки на груди.

– Аксен, ты единственный, кому я могу доверять, – настаивал Армус. – Помоги мне!

– Почему тебя так заботит ее жизнь? Неужели потому, что она такая, как ты?

– Я не знаю… Наверное, потому, что она человек. И она не хочет умирать, как не хотят все живые существа.

Эти слова немного убедили Аксена, но он был потомственным ивасэкийцем, в его жилах текла кровь предков. Разве мог он нарушить Закон из-за обычной жалости?

Когда Армус озвучил брату свою затею, тот начал отчаянно противиться.

– Ты сошел с ума! Что так помрачило твой разум?

– Это единственный выход, – утверждал юноша. – Никто ничего не узнает.

– Если все раскроется, вождь изгонит нас из племени! На нашу семью падет позор, наши предки разгневаются!

– Я знаю, – прошептал Армус.

– Значит, ты считаешь Закон неправильным? Ты думаешь, что наши предки ошибались?

– Послушай, Аксен! С тех пор прошли столетия! Мы не можем быть уверены, что все случилось именно из-за бледнолицых. Я знаю только то, что одна спасенная жизнь дороже десятка убитых оленей!

Глава 4. Хантий

Восходящее солнце озарило верхушки елей. На землю упали их длинные тени. Из шалашей тонкими нитями стал подниматься дым – это женщины разжигали очаги. Свет зари упал и на маленький шалаш, в котором держали бледнолицую пленницу. Ее охранял высокий воин, который больше походил на каменное изваяние.

Близилось погребение убитых, близилось время казни.

Возле охраняемого шалаша вдруг показалась тень – очертание большого животного с ветвистыми рогами. В лучах восходящего солнца люди увидели оленя. Такое зрелище повергло их в восторженное оцепенение!

Олень неподвижно стоял возле шалаша, его ноздри раздувались от учащенного дыхания.

– Хантий! Здесь Хантий! – закричал кто-то из толпы.

Олень встрепенулся, сорвался с места, перепрыгнул через ограду и бросился в лесную чащу. О его присутствии свидетельствовали лишь следы копыт, которыми была усеяна земля вокруг шалаша.

Среди удивленных зевак стояла и Моэма. Переводя взгляд из шалаша на убегающего оленя, она нахмурила брови.

– Хантий! Это был Хантий! – послышался чей-то возглас.

– Сообщите об этом вождю!

– Хантий защищает белую девушку! Он не хочет ее смерти!

Люди принялись бурно обсуждать увиденное. Они никогда не видели Хантия, многие мечтали хоть раз в жизни встретить зверя, легенды о котором передавались из поколения в поколение. Шум толпы с самого утра заинтересовал и других ивасэкийцев, которые стремительно стекались к шалашу пленницы.

Мария провела ночь в мучительном ожидании. Услышав снаружи непонятный шум, она стиснула крестик и стала шепотом повторять молитвы.

Вождь не заставил себя долго ждать. Ему тотчас сообщили о появлении Хантия, и он вышел к своему народу. И хоть следы у шалаша служили неоспоримым доказательством, Фиццу не покидали сомнения.

– Был ли здесь Хантий? – спросил он у людей.

– Был!

– Мы видели его!

– Видели своими глазами!

Маккой и Найра, услышав непонятный шум где-то посреди селения, удивленно выглянули из шалаша.

– Что случилось? – спросила Игнис.

– Там собрались люди, – ответил Маккой. – Похоже, они что-то решают.

Не теряя времени, охотник с женой решили присоединиться к собранию. Игнис, оставшись дома, принялась будить братьев, которые сегодня подозрительно долго спали. Когда девочка прикоснулась к их покрывалам, то поняла, что постели пусты.

– Что здесь происходит? – спросил Маккой, протискиваясь сквозь толпу.

– В селение приходил Хантий, – ответили ему. – Вождь в замешательстве.

– Хантий? – поразился Маккой. – Не может быть…

Тем временем один из воинов вытащил из шалаша испуганную Марию. Девушка увидела сборище людей и решила, что они собрались на ее казнь. Она не знала, что у ивасэкийцев не принято глазеть на подобное зрелище, как это делали в средневековой Европе.

Вождь бросил на нее мрачный взгляд и сказал:

– Сейчас решится твоя судьба, «дочь луны»!

– Что? – удивилась девушка. – Разве вы не окончательно решили убить меня?

Фиццу ей не ответил. Он обратился к людям:

– Считаете ли вы верным принять волю Хантия и сохранить жизнь бледнолицей?

Люди не спешили отвечать. Каждый из них погрузился в раздумья, никто не решался нарушать Закон.

– Если Хантий стал на ее защиту, значит мы должны принять его волю! – осмелилась ответить Моэма.

В этот миг к шалашу подоспели старейшины.

– Великий вождь! – обратился к нему один из них. – Пятнадцать лет назад по велению Хантия мы оставили у себя бледнолицего ребенка. Значит ли это, что нам нужно принять и девушку?

В самый разгар спора в толпе появились Армус и Аксен. Они выглядели усталыми и изнуренными, будто не спали всю ночь.

– На этот раз все иначе, – возразил Фиццу. – Девушку видели арваны.

Чтобы решить этот сложный вопрос, вождь решил вновь собрать Совет старейшин. Люди единогласно подтвердили, что видели оленя у шалаша пленницы. Десять стариков (двое из них умерли от старости) во главе с Фиццу удалились для дальнейшего совещания. За собой увели и Марию.

Толпа стала расходиться. Моэма пристально взглянула на охотничьих сыновей.

– Удивительно, – сказал Маккой жене и сыновьям, когда они возвращались домой. – В селение приходил Хантий, а нам не посчастливилось его увидеть.

– Ты ведь уже когда-то видел его, отец, – заметил Аксен, покосившись на Армуса.

– Видел, – с усмешкой кивнул тот. – И даже пытался подстрелить.

– Все же это невероятно, – добавила Найра. – Думаю, теперь у вождя не останется выбора и он помилует девушку. Какое счастье, что он простил тебе этот проступок, Армус!

Слова матери пробудили в душе юноши злобных кошек. Возле шалаша их встретила Игнис. Девочка подозрительно посмотрела на братьев, но не обмолвилась и словом о том, что ночью они где-то пропадали.

***

Мария сидела в шалаше вождя, взволнованно наблюдая за совещанием. Фиццу разговаривал со старейшинами на местном диалекте, поэтому девушка не понимала, о чем они говорят. Когда старики дружно поднялись и стали расходиться, она не выдержала и спросила:

– Вы меня убьете?

Вождь поднялся и подошел к ней так близко, что она увидела в его темных глазах свое отражение.

– Хантий стал на твою защиту. Мы не можем убить тебя.

Девушка не понимала, о ком идет речь. Но весть о том, что ее передумали убивать, вселила в нее надежду.

– Тебя видели арваны, – продолжил вождь ледяным голосом. – И они будут желать твоей смерти, вопреки воле Хантия. Теперь ты пленница ивасэки. Ты останешься здесь.

– То есть…останусь навсегда? – побледнела Мария.

– Да, неблагодарная! Разве ты не рада, что я сохранил тебе жизнь?! – нахмурился Фиццу. – Из-за тебя моему народу грозит опасность! Из-за тебя нас будут осаждать арваны!

– Простите меня! – прошептала девушка. – Мне очень жаль, что так случилось…

Увидев на ее лице смирение, вождь немного остыл.

– Ты будешь жить здесь, будешь помогать моим жене и дочери, будешь делать все, о чем они тебя попросят!

Это еще больше поразило Марию, и она резко отшатнулась от Фиццу. Ей чудом удалось избежала гибели, но враждебная паутина не собиралась ее отпускать. Глаза девушки наполнились слезами, и она опустила голову, чтобы вождь не разозлился еще больше.

Объявив свой вердикт, Фиццу вышел из шалаша. Ему предстояло возложить на могилы погибших еловые венцы и вместе со своими воинами переправить через реку трупы арванов. Оставшись в одиночестве, Мария упала на колени и громко разрыдалась.

В ее сознании хаотично вспыхивали мысли о побеге. Но куда бежать? Где она находится? Как она вообще сюда попала? Что случилось с «Олимпией»? Слезы ручьями стекали по ее щекам. Она не могла смириться с тем, что стала пленницей, с тем, что вынуждена быть прислугой у дикарей!

Когда солнце поднялось выше елей, ивасэкийцы стали собираться на охоту. Армус беспокойно складывал стрелы в колчан. Аксен в очередной раз показал ему копье со ста пятью зарубками, но теперь это мало заботило юношу. Братья не спали всю ночь, поэтому решили, что вместо охоты будут отсыпаться в какой-нибудь уютной дремучей чаще.

В шалаш забежала Игнис и взволнованно сообщила:

– Девушку помиловали! Вождь оставил ее у себя!

– Видишь? – обратился Аксен к Армусу. – Ее жизнь спасена. Надеюсь, теперь ты успокоишься.

– Ты прав, – улыбнулся Армус, ощутив прилив восторженного облегчения.

– Где вы были этой ночью? – укоризненно спросила Игнис.

Братья удивленно переглянулись.

– Спали, – ответил Армус.

– Нет! Ваши постели были пусты! – настаивала девочка.

– А мы проснулись раньше тебя! – ответил Аксен, и они с Армусом вышли из шалаша.

На пути к лесу Армус сказал:

– Я валюсь с ног от усталости. Сегодня мы не принесем добычу в дом.

– Согласен, – кивнул Аксен. – Жаль будет огорчать отца, но мы ведь не такие хорошие охотники, как он.

Стоило братьям по обычаю стукнуться кулаками, как их окликнула Моэма. Она угрожающе приближалась к ним с охапкой сухих растений.

– Это было уже слишком, – строго сказала женщина. – Вы даже не представляете, во что вам выльется эта ложь!

– О чем ты говоришь? – притворно удивился Аксен.

– Вы можете обмануть кого угодно, но не меня! – настаивала шаманка. – Думаете, я не поняла, что Хантий у шалаша девчонки был ненастоящий?!

Такое заявление ввело братьев в ступор.

– Как ты догадалась? – поразился Армус.

– Олень был такой изможденный, будто его всю ночь гоняли по лесу, – начала излагать она. – Поэтому он никого и не боялся, не метался, словно безумный. У него просто не было сил. А еще я заметила, что его задняя нога была к чему-то привязана, поэтому он и стоял у шалаша, пока его не увидели люди. Потом веревку кто-то перерезал, и зверь наконец-то смог убежать!

Моэма демонстрировала поразительную проницательность. Аксен и Армус остолбенели.

– Ты ведь никому не расскажешь? – умоляюще спросили они.

– Зачем? – пожала плечами женщина. – Любая ложь недолговечна. Она рассыпится и без моей помощи.

Когда шаманка ушла, лица братьев омрачились. Она видела их насквозь, от нее невозможно было ничего скрыть. Молодые люди действительно всю ночь охотились на оленя, чтобы выдать его за призрачного Хантия. Это и была та безумная идея Армуса, на которую так долго не соглашался Аксен.

***

Тем временем в шалаш вождя вернулись его жена и дочь. Мария принялась быстро утирать слезы.

– Чего смотришь? – отрывисто спросила у нее женщина.

– Кто это? – спросила дочь у матери.

– Наша служанка, – ответила ей женщина. Оглядев грязное окровавленное платье Марии, она добавила: – Переодень ее! Сегодня нужно обработать много шкур, ее помощь нам пригодится.

Пока женщина раскладывала в очаге хворост, дочь вождя подошла к Марии и улыбнулась.

– Не бойся, – тихо сказала она. – Моя мать строгая, но справедливая. Как твое имя?

– Мария, – робко ответила девушка.

– Меня зовут Цихити. Идем со мной, у меня много одежды, ты сможешь переодеться.

Доброжелательный тон Цихити немного успокоил Марию. Она решила взять себя в руки. Цихити оказалась улыбчивой и болтливой, помогла Марии снять платье и, увидев ее перевязанное плечо, испугано скрикнула:

– Ты ранена?

– Меня задела стрела, – ответила девушка. Вспомнив свирепое лицо арвана, пытавшегося ее убить, она пошатнулась.

– Какой ужас! – покачала головой Цихити. – Арваны – жестокий народ. Я очень их боюсь…

Мария тяжело вздохнула и решилась спросить:

– Откуда вы знаете мой язык?

– Меня научил отец. Он выучил его во время общения с «детьми луны». Ты не единственная бледнолицая, которая сюда попадала.

– Значит, их было много? – удивилась Мария. – И их всех убили?

– Не всех, – возразила Цихити. – У одного нашего охотника есть белый сын. Отец согласился оставить его, потому что на его защиту стал Хантий.

Цихити пожертвовала для Марии свою тунику из мягкой тонкой кожи, юбку с бахромой и подарила очень ценное ожерелье из иголок дикобраза.

– Превосходно! – улыбнулась Цихити, заплетая ей косы.

Пока мать готовила к отделке оленьи шкуры, Цихити разрешила Марии немного отдохнуть. Этой ночью девушка почти не спала, и силы покидали ее с каждой минутой. Вскоре им обеим предстояло присоединиться к работе.

Мать Цихити, которую звали Майа, вбила в землю несколько палок и туго натянула между ними шкуры. Они были уже очищены от сухожилий и остатков мяса. Мария никогда не видела процесса обработки кожи и ничего об этом не знала.

– И какой с тебя толк, если ты ничего не умеешь? – нахмурилась Майа и ушла готовить обед к возвращению мужа.

Мария нахмурилась. Еще вчера она жила спокойной жизнью в привычных для себя условиях, а теперь ее лишили свободы, да еще и обвиняют в том, что она не умеет выделывать шкуру!

– Не беспокойся, – улыбнулась Цихити. – Я тебя всему научу. Нам всего лишь надо натереть шкуру жиром и оставить ее сушиться. Тогда она будет мягкой.

Девушки принялись за работу. Мария молча натирала кожу, сосредоточенно обдумывая свое положение.

– Как ты очутилась в наших краях? – вдруг спросила Цихити.