Выскочка, научи меня плохому

Признавать факт слежки мне не хочется, тем более перед заносчивой и вредной задницей, поэтому делаю то, что точно собьет всех с толку.

Глава 5

Лилия

Первый день в качестве студентки юридического проходит ужасно, и все из-за Максима Круглова, который следует за мной по пятам и наслаждается каждой моей эмоцией. Несколько раз за лекцию ловлю на себе его взгляд, но если в глазах любого другого парня читалось желание, похоть или гадкие мысли, то тут вакуум.

Не могла понять, к какой категории отнести этот блеск ярких голубых глаз – к негативной или положительной. Он словно изучал меня, как крысу в коробке, подкидывая ей разные испытания или продукты.

Бесил.

Возомнил себя пупом земли, да еще нагло садился рядом, изображая милого и хорошего парня, подсказывая слова преподавателя, если я отвлекалась и пропускала все мимо ушей.

Еще никогда я так не ждала окончания учебы.

Хорошо, что меня встретили мальчишки. На этот раз они меня порадовали новой сборкой.

– Я даже спрашивать не хочу, что находится под капотом. – Сказала уже по дороге к нашему месту, на что Стёпыш рассмеялся, а Лёха гордо задрал голову. – Надеюсь, вы легально получили двигатель, иначе…

– Мы его одолжили, Цветочек. Все ради эксперимента. – Богданов развел руки в стороны, а я гневно зыркнула на него. – Да ладно тебе, Лиль. Этим толстосумам все равно, куда идут запчасти.

– Да-да. – Усмехнулся Вольный, выглядывая вперед и догоняя нас. – На этот раз все сделано мастерски. Никто не придерется.

– Боже, вы его украли? – Я толкнула дверь в амбар и буквально влетела внутрь, убитая такой новостью. – Неужели нельзя было поставить что-то другое?

– Тогда бы мы тащились от твоего универа лет десять. – Буркнул Богданов, снимая футболку и кидая ее на стул. – Ты всегда всем недовольна. Хоть бы раз сказала, что мы молодцы.

– Молодцы, ребята! – Я наигранно восторженно всплеснула руками. – Я так рада, что вы начали воровать.

– Одолжили. Мы его о-дол-жи-ли. – Лёха поворачивается ко мне и растягивает слова, при этом мой взгляд падает на подтянутый торс, над которым он явно поработал летом.

Хмурюсь, изучая его. Нельзя быть друзьям таким привлекательными.

– Вы его украли, и от того, что прикрыли факт благородным словом, суть не меняется. – Складываю руки на груди и дырявлю парнишку взглядом. – Я, можно сказать, в шаге от любимой профессии, и стану служителем закона, а вы его УЖЕ нагло нарушаете.

– Ой, началось… – Богданов проходит дальше, а Вольный наблюдает за нами, выбирая нейтральную позицию.

– Могли бы у меня помощи попросить…

– Нет! – Лёха резко останавливается и дарит мне предупреждающий взгляд. – Принимать подачки мы не станем!

Я открываю рот, чтобы вбить ему в голову, что подачка и помощь совершенно разные понятия, но в этот момент неподалеку раздается жуткий шум, словно половина амбара рухнула.

– Что за… – Тянет Вольный и идет к источнику шума.

Мы следуем за ним, и мое сердце заходится в странном ритме, когда вижу очень забавную картинку.

Сестричка лежит на полу в пыли и обломках стены, а на ней восседает Макс. Видок у него так себе. Весь взъерошенный. Светка не лучше.

– Что здесь происходит? – Спрашиваю, пока мозг начинает лихорадочно переваривать происходящее, но в этот миг Круглов приподнимается и выставляет перед собой, о боги, Светкин айфон и так важно произносит:

– Позу смени, а то ракурс не очень – грудь расплылась, и глаз косит. – Из меня вырывается смешок, а парни и вовсе подзависли, наблюдая за этой чудо-парочкой.

Щелчок и вспышка работают, как тряпка для быка. Сестричка взвизгивает, пытаясь подняться, а я покашливаю, привлекая их внимание.

– О, а мы тут не одни, Светик! – Максим прочищает горло и отводит телефон в сторону. – Какая встреча. Следишь за мной, Алимеева? – Обращается ко мне, пока глаза сестрички напоминают два лопнувших арбуза. – Говорил же нужно другое место для твоего фетиша найти, а ты… Нет, Максик, хочу там, на полу. – Изображает голос Светы в идеале, а мои брови, кажется, срастаются с корнями волос от удивления.

Я бы и дальше пребывала в этом состоянии, но грубый голос Богданова рядом с моим ухом привел в чувство.

– Знаешь их?

– Конечно, знает. – Профырчала Светка, поднимаясь и изящно стряхивая пыль с одежды.

– Тебя, Барби, никто не спрашивал. – Грозно бросает сестричке, которая направляет свой фирменный взгляд на Лёху и замирает с открытым ртом.

Виснет неприятная тишина, которую никто не стремится нарушать. Круглов прищуривается, помогая Светке выбраться из обломков стены, а я обращаю внимание на ее ноги. Бахилы? Серьезно?

– Мы, собственно, уже закончили. Да, Светик? – Максим спокойно подходит ближе, поправляя одежду.

– Что вы вообще здесь забыли? – Спрашиваю под смешок Вольного.

– Цветочек, ты задаешь этой парочке вопросы, ответы на которые очевидны. – Улыбается Стёпыш, складывая руки на груди и опираясь о что-то отдаленно напоминающее стремянку. – Причуды богатых. Ты глянь. – Кивает на Светку, которая хмурится и снова возвращается к изучению Богданова.

– Ничего вы не знаете об искусстве фоторафии. – Фыркает она и скользит взглядом по голому торсу Лёхи. – Сами-то что в таком месте делаете? Еще и почти голышом. Думаю, наш папочка очень удивится, когда я ему расскажу.

– Ты не посмеешь. – Ступаю к ней, готовая придушить идеальную сестричку на месте.

– Это кто вообще? – Богданов кривится, кивая на Светку. – Подруга твоя?

– До подруги ей далеко. – Выдаю гневно, пока обстановка в помещении стремительно накаляется.

– Ты тупой, Лёх? – Вольный улыбается, разглядывая Светика. – Она же сказала, наш папочка. Сестра Цветочка нашего.

– Цветочка, пф-ф-ф… – Выдает Светка, беся меня еще больше. – Тоже мне прозвище.

– А тебя, видимо, ласково никто не называет, да? – Богданов оказывается около сестрицы мгновенно, презрительно смотря на нее сверху вниз. – Поэтому такая озлобленная?

– Больно нужны мне собачьи клички. – Светка помещает руки на талию и вытягивает голову, максимально приближая свое лицо к разгневанному фейсу Лёхи. – Еще и от таких, как вы.

– Что ты сказала? Каких таких? – Богданов начал выходить из себя, а с самоконтролем у него явные проблемы.

Я уже хотела вмешаться, но Максим с легкой улыбочкой вклинился между ними, подальше оттолкнув Светку.

– Ребятки, давайте не будем устраивать шоу. Мы искали тихое место, но, увы, придется перебраться на другие развалины. – Круглов включил искусного дипломата, смотря на меня. – Ты с нами?

– Нет, холеный, – Лёха толкнул Макса в грудь, вызвав у Светки тихий писк, – она с нами, а ты пойдешь отсюда и прихватишь свою озабоченную больную, пока я ей бахилы маслом не намазал, чтобы скользанула в свою розовую башню, Рапунцель хренова.

– Поосторожнее с выражениями и с руками. – Проскрипел зубами Круглов, дела шаг вперед к Лёхе.

– Ребят, успокойтесь. – Сказала, предчувствуя, что скоро будет беда.

Богданов решал вопросы силой, когда его не слышали, а если он тронет Макса, то последствия будут плачевными.

– Иначе что? Тронешь меня и испортишь маникюр? – Усмехнулся Лёша, провоцируя Круглова.

Я надеялась, что последний стушуется, но баранов не остановить, если им не понравились ворота.

– Ма-а-акс… – Протянула Светка, дергая его за рукав. – Пойдем отсюда.

– Девка дело говорит. – Богданов кривится, даря моей сестричке очередной убийственный взгляд.

– Я предупреждал.

Дзынь. Будто в гон ударили. Парни сорвались.

Первым ударил Лёша. Светка завизжала, перебегая на мою сторону и цепляясь за руку.

– О, – Вольный с умным видом указал на Макса, который хорошенько уложил моего друга хуком слева, – я понял, где его видел! – Он кивнул мне, продолжая наблюдать, как эти двое валяются в пыли и чистят друг другу лица. – В "Драконе" спарринговался.

– Стёп, ты бы не трепался, а разнял их, а. – Простонала я, пытаясь отцепить от себя Светкины пальцы.

– Думаешь, надо? Веселье только началось. – Улыбнулся Вольный с видом знатока, но мой взгляд  и сестричкино повизгивание заставили его недовольно застонать. – Ладно. Попробую. – Он сделал шаг вперед к пыльному облаку, в котором копошились адреналинщики. – Эй, парни, брейк! Дамы напуганы!

Максим

– Дана нет, так ты решил собрать все неприятности и кулаки на себя, да? – Лика обмакивает ватный диск в перекись и прикладывает к моей разбитой губе.

Щиплет ужасно, и я невольно кривлюсь, убирая ее руку. Она вздыхает и дыру во мне прожигает своими огромными голубыми глазами.

Недовольна.

Ангелика всегда была против решения вопросов кулаками.

– Я ему говорила, что нужно уйти. – Подзюкивает Светка, складывая руки на груди и смотря на меня, как на виновника "торжества". – Да и ехать за сестричкой не следовало.

Блондиночка передает взглядом всю степень своей злости, но меня ее чувства заботят меньше всего.

– Какой сестричкой? Ты за девушку вступился? – Лика очень удивлена, даже перестала орудовать ватным диском.

– Да. За моей сестрой решил проследить, боясь, что ее неотесанные дружки причинят несчастной вред. – Скривилась Алимеева, открывая зеркальце и поправляя волосы, которые от нашего эпичного падения в развалины амбара торчали в разные стороны.

– Макс? – Лика перевела взгляд на меня, но я ничего не ответил.

Поднялся, подошел к столу и налил себе воды, осушив стакан. Перед глазами до сих пор стояла эта картинка – презрительное выражение лица, а в ушах звенели слова Выскочки. Она сочла меня зачинщиком драки и отчитала перед своими дружками, отцепляя от себя Светку, как будто та кусок грязи, присохший к ее руке. Лёхе тоже досталась партия комплиментов от Лилии и несколько точных ударов от меня.

К слову, лица обоих теперь украшали синяки. У меня пострадала правая сторона, а у него левая.

Сильный и ловкий парнишка. Спеси как у Данияра, хоть отбавляй, а наглости и самоуверенности и того больше. Взбесил меня конкретно, будто братец-друг снова возник перед глазами.

– Макс? – Голос Лики приобретает твердость, предупреждая, что она все равно докопается до истины.

– Я вступился за нее, – поворачиваюсь и указываю на фыркающую Светку, которая еще и глазки закатила, типо, ой, какой подвиг, – и следил за Лилей. Да. Довольна?

– Просто я не знала, что у нее есть сестра. – Ангелика пожимает плечами и откладывает ватный диск в сторону.

– Да, к моему великому сожалению. – Алимеева с тяжелым вздохом водит блеском по губам и любуется своим отражением. – Максик, отвези меня домой, а то драка из меня все соки высосала.

Эти слова сопровождаются протяжным стоном, и мы с Ангелом в одно мгновение разом поворачиваем головы на звезду. Светка же мило улыбается и подходит ближе.

– Несмотря на то, что дикарь тебя уделал, ты все равно останешься лучшим.

Лика не смогла удержать смешок, а я вопросительно поднял брови. МЕНЯ уделали?!

– Да ладно тебе, Макс, – Алимеева проводит пальчикаме по моей руке, якобы утешая, – не всегда же выигрывать.

– Вообще-то неизвестно, кто кого уделал, Светик. – Криво улыбаюсь, вспоминая, как второй дружок Лили пытался нас остановить. – Судя по всему, дикарь тебе пришелся по вкусу. – Подмигиваю ей, за что получая подзатыльник. – Это ты зря. Слюнка-то капала на его кубики.

Еле увернулся от повторного удара, прячась за Лику.

– Кубики, как кубики. Такие у любого из нашей тусовки есть. – Светка обиженно дует губы, а я улыбаюсь.

– Вот видишь, заценила.

– Да пошел ты… – Алимеева гордо задирает голову, прижимая к себе сумочку. – Сама доберусь, понял?!

– Вали. – Указываю ей на дверь, но тут же получаю по руке от Ангела.

– Хамло! – Только и бросает Светик, скрываясь из вида.

– Макс, я тебя не узнаю. Зачем ты так с ней? – Ангелика поднимается и убирает ватные диски, испачканные кровью.

– Заслужила. Она между прочим дикаря на меня натравила своим языком без костей. Пусть едет на такси. Ей полезно. – Усмехаюсь, вспоминая всю ситуацию в амбаре.

– По-моему, тебе нужно провести обряд.

Лика упирается руками в бока и оценивающе наклоняет голову. От ее пристального взгляда чувствую себя жуком, упавшим на спину – и убежать не могу, и помогать мне никто не собирается.

– Какой?

– Изгнание Данияра Аристова. – Ангелика тяжело вздыхает, продолжая смотреть на меня, как на морального урода. – Не понимаю только, когда он успел в тебя вселиться.

– Ха-ха, очень смешно. – Разворачиваюсь и иду к двери.

– Макс…

– Цветкова, никогда меня не сравнивай с Даном. – Оглядываюсь, произнося вполне серьезно. – Пусть в наших венах одна кровь, но я, мать твою, не он!

Не собирался хлопать дверью, ведь так делают девчонки, чтобы показать, насколько они обижены, только не рассчитал силу.

Громкий хлопок бьет по барабанным перепонкам, как очумелый бит. Зажмуриваюсь, бросаясь матерными словами на лестничной клетке. Ступаю дальше и замечаю ошарашенную бабульку, которая не двигалась и чуть ли не крестилась, наблюдая за мной.

– Что, женщина, дьявола во мне увидела? – Произношу за каким-то чертом. – Может и обряд изгнания проведешь, а то мне посоветовали…

Едкое, противное и очень гадкое чувство расползается внутри, как только нога ступает на территорию кладбища.

Погода вторит душевному состоянию.

Пасмурно.

Небо словно свинцом нашпиговали.

Серое, грузное, давящее.

Накидываю капюшон от толстовки на голову и иду знакомым маршрутом, кивая охраннику. Наверное, думает, что мы с Даном пара придурков, которые фанатеют от могилы сестрички. Нормальному человеку не понять, почему молодые парни убиваются несколько лет подряд.

Лика смогла пережить смерть матери. Пусть было сложно, но говоря о ней, Цветкова не плачет, не злится и не дерется. Она улыбается. Печально растягивает губы в улыбке и о чем-то думает.

Меня интересовали ее мысли в такие моменты, но я не решался спрашивать.

Лика делится переживаниями, если становится совсем плохо, а лезть в душу помимо ее воли не хотелось.

Мне бы такое не понравилось.

Подхожу к въевшейся в память могильной плите и сажусь на лавку, откидываясь на ограждение.

Старательно избегаю изучения надписи. Таращусь на свои руки, ожидая звонка.

Воздух становится спертым, и я глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться.

Все это время давлю в себе желание покопаться в собственной сути. Кто я? Чего хочу? И зачем приперся в то место, где меня накрывает эмоциями, как тяжелой плитой, словно я попадаю к ней.

В землю. В тот самый ящик, откуда уже не выберешься.

Вибрация телефона в кармане толстовки выводит из напряженного состояния. Смотрю на экран и выдыхаю.

– Привет, придурок, – говорю сразу, смотря на бритоголового братца, который сидит в каком-то темном помещении и прикуривает, – надеюсь, мне воздастся за то, что прогулял второй день занятий.

– Да, брось, праведник, – Дан пытается улыбнуться, но получается криво и вымученно, – традиции нельзя нарушать. Пусть это будет тем самым семейным дерьмом, которое нас объединяет.

Усмехаюсь, выуживая из кармана пачку сигарет. Заставляет меня портить здоровье на пару с ним, хотя от едкого дыма и вкуса табака начинает тошнить.

То, что вредные привычки не мой конек, я понял давно. Еще с Алискиных выкидонов.

– Что с лицом? – Данияр кивает, а я скриплю зубами, вспоминая вчерашнюю стычку с другом Выскочки.

До сих пор не отпускает ее надменность. Не хотел сравнивать ее с сестричкой, но есть у них со Светкой одно сходство – раздутая самооценка. Кратко рассказываю Дану о произошедшим и получаю порцию ржача практически в лицо.

– Неужели тебя девчонка цепанула? Красивая хоть?

– А это так важно? – Хмурюсь, все-таки переводя взгляд на могильную плиту.

Сглатываю, пока Дан пожимает плечами.

– Мне плевать на ее лицо и массу тела, если ты об этом. Интересно, как она смогла тебя вывести из себя? Это была только моя дурная привычка.

– Была…

Снова усмехаюсь, выпуская дым изо рта.

– Дал тебе год перерыва. – Дан улыбается, а я вижу, что выглядит он тоже не особо хорошо.

– За бабки разрешили позвонить?

– Нет, Макс. Тут немного другие расценки. – Криво давит лыбу, а я даже представить боюсь, что он сделал, чтобы связаться со мной в такой день. – Можешь к матери заглянуть? – Спрашивает через тяжелый вздох. – Не смог дозвониться…

– Заеду. – Киваю, туша окурок и ощущая, что на руки упала пара прохладных капель. – Лике звонил?

Виснет пауза. Что-то подсказывает, что ответ будет отрицательным.

– Я увидеть ее хочу, – говорит сухо, отводя взгляд в сторону, – но если врублю видео связь, то меня здесь ничего не удержит. Один ее голос заставляет думать о том, что пора послать родину к черту вместе с долгом. Ограничиваюсь сообщениями и редкими звонками, так что придержи язык за зубами.

– Получается, ради меня ты не сбежишь? – Говорю приторным голоском, изображая Светку, на что Данияр прыскает громким ржачем.

– Нет, сладенький. Сбегу только ради нее.

Мы перекидываемся еще парой фраз о его службе. Узнаю о новых возможностях зубной щетки и нулевом результате навыков боксера, когда на тебя идут толпой.

Дан сам выбрал такой путь.

Без связей старшего Аристова и денег.

Теперь расхлебывает последствия.

За него не беспокоюсь. Кто-кто, а Данияр Аристов даже без бабла не пропадет.

Разговор заканчивается, и я еще несколько минут сижу на лавочке, находя в себе силы покинуть это место.

Помогает дождь, который мелкими каплями падает на землю, одежду, пропитывает ткань и холодит.

Иду спокойно даже, когда он усиливается. Сажусь за руль и завожу мотор.

Только нажать на газ не успеваю, ведь под стеной дождя вижу знакомый силуэт.

Она-то что здесь забыла?

Глава 6

Лилия

Не знаю, почему именно в этот день я останавливаюсь перед дверью в университет и крепко сжимаю ручку. Нужно всего лишь потянуть на себя и войти, но я стою, как вкопанная до тех пор, пока меня нагло не толкает в сторону, спешащий на лекцию, парень.

Он скупо извиняется и забегает в здание, а я отхожу назад, чтобы не стопорить движение.

От мысли, что мне придется видеть наглое лицо Круглова, становится тошно. Вчера я жутко повздорила с Богдановым из-за их драки. Сначала обвинила Макса и отчитала при всех, а потом и с другом покидалась словесными ножами.

Их внезапная агрессия друг на друга меня вывела из равновесия, да еще и Светка подкинула проблем.

На семейном ужине атмосфера витала напряженная. Я ждала, когда сестричка сдаст меня с потрохами, но она молча и с задумчивым видом трапезничала, и это бесило.

Не в правилах Светы долго держать язык за зубами. Обычно она сразу сдавала меня родителям, а тут тишина. Наверное, разрабатывала план по разрушению моей спокойной жизни.

Немного постояв около университета, я иду на остановку и сажусь на тридцать пятый автобус, проходящий через городское кладбище. Маршрут привычный, и я смиренно жду, когда прибуду по назначению.

Эмоции затихают. Остается лишь одна. Горечь.

Воспоминания со временем разлетаются пеплом по ветру, но я точно помню, как едкий дым разъедает легкие во время пожара.

Когда хватаешь ртом воздух, надеясь, что отчаяние отступит, и ты сможешь дышать полной грудью, но этого не происходит.

Прошло больше десяти лет, но я помнила, как выглядят мои родители. Биологические родители. Особенно четко всплывали в памяти выражения их лиц, когда они пытались выбраться из горящего дома. Мамины слезы сквозь печальную улыбку и папина уверенность в том, что все закончится хорошо, и нас спасут.

Языки пламени превратили в горстку золы все, что было дорого. Все вещи, которые могли напоминать о радости, перестали существовать.

Я потеряла сознание. Многого не помнила и оказалась в детском доме по очевидной причине – родителей не стало.

От них остались лишь надгробные плиты с датами. Больше ничего.

Я ждала, что меня заберет дедушка по папиной линии, но он со слезами на глазах просил прощения, ступив на порог детдома. Тогда не поняла его.

Обиделась и убежала, а через пару лет он умер от инфаркта.

Теперь мне оставалось гадать, знал ли он, сколько ему осталось, поэтому не хотел забирать, или просто я напоминал ему о трагедии. Причины оставались под вопросом, а он в свою очередь накрывался тяжелым камнем, не оставляя возможности облегчить груз на душе.

Я выбралась из автобуса и пошла в левую часть кладбища. Поежилась от порыва ветра и посмотрела на хмурое небо. Серое. Темное. Убивающее своей тяжестью.

Кажется, еще немного и рухнет на голову.

Куталась в джинсовку, которая не грела. Ветер пробирал до костей, но я провела возле могил родителей долго, размышляя о высоком.

Глупо, конечно, убивать на это время, но именно их смерть стала мотиватором. Я хотела помогать людям выбираться из ловушек, которые нам порой подкидывает жизнь. Работа с законом должна помочь. Я в это верила, не смотря на все попытки Владимира Эдуардовича вбить в мою несчастную голову то, что все в нашем мире покупается и продается.

Даже жизнь, свобода и чувства, и уж тем более закон.

Не хотела в это верить, и если бы не случай с родителями, то не поверила бы.

Я пыталась узнать, что произошло, но приемный отец дал мне минимум информации. Наша семья пострадала из-за того, что папа перешел дорогу важному человеку. Кому именно, я не знала, и Алимеев молчал. Сказал, что прошлое должно оставаться в прошлом, и не нужно совать голову в печь, даже если там погасшие угли.

Я понимала, что уже не воскрешу родителей, но желание разобраться во всем не пропадало.

Нельзя стереть из памяти боль. Она вгрызается тебе в душу острыми клыками, не оставляя выбора. Ты не сможешь убрать ту часть своей жизни, где есть люди, которые произвели тебя на свет. Просто не в состоянии лишить себя того времени, что они были рядом, и если бы не халатность власти, то все могло обернуться иначе.

Мирное существование продолжилось бы, без слез, без ран размером с черную дыру на сердце, без постоянных мыслей о том, что вышестоящие люди манипулируют другими, мастерски просчитывая ходы. Они умнее, хитрее и богаче. Любой закон можно повернуть в свою пользу. Главное, его знать, и тогда многое сойдет с рук.

В чувство и реальность меня возвращают крупные капли дождя, словно небо было солидарно с моим внутренним состоянием. Поднимаюсь и бреду к выходу, но даже быстрый шаг не помогает спастись от ливня, который обрушивается на меня.

– Выскочка!

Голос Круглова заставляет каждую нервную клетку взвизгнуть от негодования. Я не обращаю внимания и иду к остановке, пока Бэха мажористой задницы едет рядом.

– Алимеева садись в тачку. Доброшу до дома. Промокла ведь. – Спокойно говорит с серьезным видом, словно не было вчерашней стычки между нами.

– Свободен. – Цежу сквозь зубы, которые постукивают друг о друга.

Одежда мгновенно напиталась влагой, поэтому порывы ветра заставляли чувствовать себя ледяной статуей.

– Так не пойдет, Выскочка. – Резко выезжает вперед и перегораживает мне дорогу. – Садись. Довезу и слова не скажу. Обещаю. Простынешь и сляжешь с температурой, там и до осложнений недалеко, а нам еще мир спасать.

Складываю руки на груди и внимательно смотрю на разукрашенное Лёхой лицо холеного мальчика. Тащиться на автобусе не хочется, но и с ним рядом сидеть настоящая пытка.

– Хорошо.

Открываю заднюю дверь и плюхаюсь на сиденье. В салоне тепло и пахнет приятно. Вполне приятно. Свежестью. Чем-то напоминает гель для душа морской бриз. Рисую на лице маску безразличия и отворачиваюсь к окну, хоть ничего кроме капель на стекле и непонятных пятен не вижу.

– Там моя олимпийка на сиденье, – Макс поворачивается ко мне, рассматривая с интересом, – можешь накинуть. – Поднимает руки вверх. – Подсматривать не стану.

– Мне и так не плохо. К тому же, ты обещал молчать. – Вынужденно улыбаюсь, понимая, что больше похоже на оскал голодной собаки, но ничего не могу с собой поделать.

Усмехается и кивает, разводя руки в стороны. Почему-то чувствую себя идиоткой в этот момент. Только успешно давлю в себе такую эмоцию. Он точно не достоин, особенно после общения со Светкой.

Через пару минут мозг начинает соображать. Он ведь был около кладбища.

– Круглов, ты за мной следишь, да? – Спрашиваю со злостью, потому что картинка собирается по маленьким частичкам. – Вчера следил, и сегодня. – Молча рулит дальше, не обращая внимания на мои вопросы. – Я тебя спрашиваю, Максим. Как ты оказался около кладбища?

Максим

Какой противный у нее характер…!

Сказал же буду молчать, чтобы не распалять костерок, который немного погасил дождь за пределами тачки, но…

Алимеева не унимается. Ворчит пуще прежнего, нервируя меня.

Не знаю, по какой причине злюсь. Пусть бормочет все, что ее душеньке угодно.

Плевать.

У меня не то настроение. Не хочу выяснять с ней отношений, которых нет.

Лишь бросаю неоднозначные взгляды в зеркало заднего вида, смотря на то, как влажные волосы прилипли к шее, да и футболка под джинсовкой чуть ли не вросла в тело, показывая, что оно у нее то еще… очень даже неплохое.

Сжимаю руль, чтобы переключить мозг с Выскочки на что-то более важное, но…

Мать твою, не получается!

И почему я не проехал мимо?!

Совесть?!

– Круглов, я тебе сейчас тачку попорчу. – Прошипела, хватаясь руками за подголовник сиденья. – Лучше начинай говорить.

– Угроза от Алимеевой? – Усмехаюсь, смотря в зеркало, как ее носик превращается в скопище морщинок.

Прикольно супится. Мне нравится.

– Страшно подумать, что ты сделаешь, – смешок сам вырывается из меня, на что она прищуривается, – тогда попадешь на отработку еще одной услуги.

– Я тебе не сервис услуг. – Фыркает, но рук с подголовника не убирает.

Чувствую приятный аромат ее туалетной воды. Что-то невесомое и сладкое. От одного глубокого вдоха уносит.

– Но отрабатывать придется.

– Не нужно употреблять такую формулировку. – Алимеева дарит мне злобный взгляд. – Я бы могла просто послать тебя. Свидетелей не было.

– Зато был регистратор. – Губы медленно расплываются в улыбке, когда паркуюсь около их подъезда. – И еще одна деталь.

– Какая? – Складывает руки на груди и надменно изучает меня.

– Твоя совесть и рвение к восстановлению справедливости.

– А ты у нас чертов сканер, да? Думаешь, что узнал меня за пару встреч?

– Твоих действий вполне достаточно, чтобы сделать выводы.

Молчит и не спешит покидать салон. Думает. Напряженно, но мне хочется, чтобы она оставалась в тачке подольше.

На миг меня даже посещает мысль, не позвать ли ее на свидание?

Но я спешно ее откидываю.

Идиоту понятно, что она меня пошлет.

– Я тоже сделала выводы, Максик. – Лилия улыбается и с видом знатока-психолога поглядывает на пальчики правой руки, которую выставляет перед собой. – Ты привык, что из-за твоего статуса, имени и шмоток, в которые ты себя заворачиваешь, девочки мило тебе улыбаются.

Пф-ф-ф…

В корне не верно. Никогда так не думал, но переубеждать ее не стал.

– Еще что-то добавишь? Или я настолько плох, что моя характеристика уместилась в одно предложение. – Фыркаю, смотря перед собой на лобовуху. – По такой даже дворником на работу не возьмут. Дополни смеха ради.

– Ни грамма совести.

– Поэтому я тебе скостил косяк с Бэхой и бескорыстно добросил до дома в ливень. – Произношу с иронией и киваю, слыша пыхтение за спиной. – Сиденье огнем не сожги, дракон.

– Это может быть показухой. – Продолжает упираться, а я забываю о том, что у меня еще были дела.

– Ради чего? – Не выдерживаю снова ловлю ее взгляд в зеркале заднего вида.

– Не знаю. Быть может у тебя список не дополнился.

– Какой список?

– Трофеев. – Вполне серьезно говорит Алимеева. – Или Светка решила мне отомстить. Она ведь знает о  том, что я врезалась в твою машину на мотоцикле.

– Ха, тебе домой пора, Выскочка. – В открытую смеюсь, а Лиля возмущенно смотрит на меня. – Хотя… – Поворачиваюсь к ней, протягивая руку. – Дай телефон.

– Зачем?

– Скорую вызову.

Не двигается. Сжимает губы и подрагивает, хотя в салоне тепло.

– Позвонить нужно. – Трясу рукой для правдоподобия.

– Своего что ли нет?

– Единственный минус айфона в его батарее. Садится быстро.

И это проверенный факт. Она со вздохом лезет в карман, достает телефон, снимает блокировку и дает мне.

Пара действий, и по салону разлетается звонкая трель моего гаджета, лежащего на панели.

– Что?! Зачем соврал?! – Кажется я ее довел.

Беру свой и внимательно смотрю на цифры. Усмехаюсь.

– Кажется, на счет твоей совести я погорячился. – Поворачиваюсь к ней, ловя наглый взгляд. – Чей номер мне в прошлый раз дала, Алимеева?

Лилия

Несколько лет назад

– Свет, подожди меня! – Кричу из своей комнаты, спешно поправляя волосы и скептически рассматривая свое отражение.

– Лиль, папин водитель ждет уже двадцать минут. Шевелись!

Светка недовольна, и я быстро прыгаю в туфли. Вылетаю в коридор и улыбаюсь.

Сестрица позвала меня на день Рождения самого Александра Орлова. Очень красивого мальчика из их компании. Каждая девчонка мечтала, чтобы он обратил на нее внимание, а я просто хотела с ним пообщаться. Поговорить и узнать, такой ли он замечательный, как сестра его расписывает.

Мы выходим из подъезда и садимся в автомобиль. Светка всю дорогу любуется в зеркало, поправляя свои идеальные светлые локоны.

Сестрица похожа на куклу, не смотря на то, что фигура все еще формировалась. Светлая, милая и похожа на ангела, не то что я.

Мало того, что приемная, так еще и смуглая, с каштановыми волосами и карими глазами. Чувствовала себя неловко, когда Света находилась рядом. Мы были полными противоположностями.

Она всегда выбирала свою тусовку – богатенькие мальчики и девочки, а моими друзьями были лишь Стёпа и Лёша, оказавшиеся в детском доме по воле судьбы.

Машина двигалась медленно, и я начинала нервничать. Впервые за долгое время моего нахождения в семье Алимеевых Света добровольно меня позвала с собой. Обычно родители заставляли ее составлять мне компанию и не бросать, чтобы привыкла, вернулась к жизни и не чувствовала себя чужой в их идеальной семье.

Вскоре мы оказались около большого особняка с высокими железными воротами, больше напоминающими экспонат на выставке, столько вензелей и закорючек. Я смотрела на обстановку, открыв рот.

Квартира Алимеевых была большой, но этот двухэтажный домина и огромная лужайка с несколькими дорожками, покрытыми голубой плиткой, меня поразили. Огромные панорамные окна на втором этаже, светлая отделка, беседка, где уже стоял шум и гам, и мягкий, словно пух, газон. Очень красивое место, подходящее такому парню, как Орлов.

– Алимеева прибыла! – Запищала какая-то темноволосая девочка, одетая с иголочки.

– Точнее, Алимеевы. – Дополнил виновник торжества и улыбнулся.

Я замерла в нескольких шагах от беседки, так что сестрице пришлось меня толкнуть локтем в бок, что пришла в себя.

– Привет, Лили! – Орлов вышел вперед и приобнял меня за плечи. – Не скромничай. Проходи. Мы вас заждались.

Неловкость усилилась, когда я оказалась внутри. В беседке был накрыт стол, играла музыка и смех с голосами приглашенных перекрывал ее. Когда мы вошли, на меня сразу уставились несколько пар глаз. Несколько девчонок и мальчишек.