Читать книгу: «Культурно-историческая психология юмора», страница 2

Но классическая проблема существования юмора как эмоции остается открытой. И она обостряется тем, что в языке закрепилась идиома «чувство юмора». Проблема категоризации юмора как эмоции затрагивает целый ряд методологических проблем. Это проблемы соотношения и иерархии понятий в психологии эмоций, роли и ипостасей представленности эмоций в сознании, операционального определения юмора в контексте эмоций. Провести этот анализ позволяет методология культурно-исторической психологии, включающей историко-эволюционный подход (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. Г. Асмолов) и деятельносто-смысловой подход (А. Н. Леонтьев, Ф. Е. Василюк, Д. А. Леонтьев), которые выросли из одного идейного источника, но часто расходятся в конкретно-научных исследованиях. При этом, мы заимствуем не столько отдельные положения, сколько их идейные традиции. Ими, в нашем понимании, прежде всего являются: а) идея эволюционирования психического отражения в предыстории и истории вида «человек», б) идея биологического смысла усложнения, интеграции и дифференциации психических функций, структур, процессов и психологических реальностей, в) идея определяющей роли сознания в развитии функций, структур, процессов. Исходя из этого подхода рассмотрим проблему эмоций в современной психологии.

Эмоции как мотивационные структуры и как формы психического отражения

На сегодня классическому объединению в учебных курсах разных ВУЗов проблем эмоций и мотивации несколько противостоит подход, объединяющий проблематику эмоций и когниций (Симонов, 1970, Шингаров, 1971), а также эмоций и психического отражения (Леонтьев А. Н., 1975, Зинченко, 1991, Василюк, 1993). В последнем активно используется понятие «чувственной ткани» психического образа. Анализ показывает, что слово «чувственный» в понятии «чувственная ткань» более обозначает ощущение, чем чувство как таковое. Л. Я. Дорфманом развивается понятие «эмоциональной ткани» (Дорфман, 1997), которое характеризует собственно эмоциональный пласт сознания.

Чтобы понять суть юмора необходимо не просто позаимствовать понятие «эмоциональной ткани», но необходимо рассмотреть филогенез этой «ткани» сознания. Эмоциональная ткань возникает на определенном уровне развития психики, на определенном уровне развития психического отражения в процессе развития деятельности.

Психическое отражение – это предмет исследования докторской диссертации А. Н. Леонтьева. Качественные характеристики психического отражения – это критерий развития психики животных (Леонтьев А. Н.,1994, с.112). Однако, на сегодня теория психического отражения развивается не в полной мере. Сам А. Н. Леонтьев сместил центр внимания с проблемы психического отражения на проблему деятельности. А теория развития отражения трансформировалась в направления исследований порождения психического образа и психолингвистических исследований. Обосновано это тем, что само понятие отражения традиционно имеет смысл простого «воспроизведения» действительности в восприятии и сознании человека. Однако, в истории человечества на всех уровнях существования человека все более проявляется тенденция перехода от воспринимающей и отражающей формы существования к форме конструирующей (Асмолов, 2001, Петренко, 2010 и др.), доходящей до принципа ноотехники как основания жизнетворчества по Д. А. Леонтьеву (Леонтьев, Д.А., 2012). При этом в психологии понятие отражения вытесняется понятием конструирования. Это, кроме того, что отражает тенденции существования современного человека, отражает возможности двух различных форм или регистров бытия по Мамардашвили (см. Леонтьев Д. А., 2011а), которые условно можно назвать разными формами существования психического – 1) воспринимающими, рецептивно-отражающими, реактивными и 2) деятельностными, конструирующими, творческими, различие которых и обуславливает различие классических и неклассических представлений о психической реальности. На наш взгляд, понятие отражения ни в коей мере не устарело, охватывает в своем широком смысле две эти формы существования психического и требует дельнейшего осмысления, вариант которого предлагается далее. Нам видится актуальным и значимым рассмотреть филогенез чувства юмора именно в контексте проблемы психического отражения.

Развитие эмоций как формы психического отражения в филогенезе: структура и функции

Согласно А. Н. Леонтьеву, психическое отражение в филогенезе по качественным характеристикам проходит через стадии элементарной сенсорной психики, перцептивной предметно ориентированной психики и через стадию интеллекта (Леонтьев А. Н., 1994). Как отмечает Д. А. Леонтьев, в работах А. Н. Леонтьева присутствует еще «нулевой» уровень развития психики – уровень раздражимости (Леонтьев Д. А.,1999, стр.273), который создает возможность биологической эволюции. В книге «Проблемы развития психики» (Леонтьев А. Н., 1959) и из представленных в сборнике «Философия психологии» фрагментов докторской диссертации вычитывается еще диалектика и динамика взаимодействия структуры и функции. Причем анализ показывает, что задает развитие не структура психики, а функция. Какое отношение имеет это к проблеме филогенеза эмоций? Прежде всего – то, что становится возможным поставить вопрос о том, когда в филогенезе возникает возможность выделения эмоций в относительно автономную функцию и когда происходит становление структуры эмоционального. Это вопрос на данный момент не решенный. Можно предположить, что эмоции как функция оформляются вместе с интеллектуальной функцией при их дифференциации на стадии интеллекта у сложно организованных млекопитающих. Возможно, что и раньше, вместе с формированием функции индивидуальной осмысленности саморегуляции, поскольку «… отражение в психике животных смысловых характеристик объектов и явлений окружающей среды первично по отношению к возможности чисто познавательного отражения, то есть отражения ими свойств окружающего мира, имеющих косвенное, более опосредованное отношение к их жизнедеятельности» (там же). Структура эмоциональности, в отличие от функции эмоций, скорее всего, оформляется только у человека, хотя возможно, что и у высших приматов.

Уровни и типы эмоциональности в филогенезе юмора

Чувство юмора у животных отсутствует, но налицо экспрессия смеха и улыбки (Дарвин, 2001). А смех и улыбку К. Изард рассматривает как разновидности эмоций, располагая их в одном ряду с юмором (Изард, 1999, стр.132—137). На наш взгляд правомерно предполагать, что биологические предпосылки становления смеха и улыбки различны: смех возникает на основе общей раздражимости, а улыбка на основе собственно способности к психическому отражению на стадии перцептивной психики, когда воспринимаются уже не отдельные сенсорные характеристики мира, а целостный предмет и формируется психический образ. Когда речь идет о психике человека, то согласно принципу «напластования» психического (Л. С. Выготский), у человека представлены все четыре стадии развития психики в филогенезе, причем в качестве уровней психического. Когнитивные образы, как и эмоции, у человека могут формироваться на всех уровнях психического по отдельности или взаимодействуя и накладываясь друг на друга, могут образовываться и межуровневые связи и структуры. Когда идет речь об уровнях эмоциональности у человека, целесообразно выделять уровень раздражимости, уровень ощущений (соответствующий поэлементной сенсорике по А. Н. Леонтьеву), уровень собственно эмоций или опредмеченных чувств, выражающий отношение к предмету восприятия, и уровень переживания, где чувства выступают как деятельность, что показано Ф. Е. Василюком (Василюк, 1984). Возможен еще пятый уровень эмоциональности, в котором эмоция осуществляется как ценность (Додонов, 1978). Когда эмоция дорастает до уровня ценности, начинается ее сознательное и произвольное культивирование во внутреннем мире и активное транслирование другим людям и социуму в целом. Другими словами, начинается объективация эмоции и ее отчуждение в сферу идеального. При этом юмор выступает как деятельность по созданию юмористического. Возможно это в творчестве и жизнетворчестве (в его понимании Д. А. Леонтьевым (Леонтьев Д. А., 2012). Понятие эмоций сохраняется в двух аспектах: как название определенного уровня осуществления эмоций и как название всей сферы эмоционального. К. Изард считает неспецифичным и обобщающим понятием для обозначения всей эмоциональной сферы термин «аффективное» (Изард, 1999), но понятие аффекта имеет еще смысловой оттенок из сферы психопатологии, поэтому в качестве обобщающего термина сложилась традиция использовать термин «эмоция». Что касается соотношения понятий «эмоция» и «эмоциональная ткань», то вопрос это сложный, переходящий в вопрос о существовании отдельных эмоций или совокупных эмоциональных комплексов. На наш взгляд, понятие «эмоциональной ткани» отражает феномен вторичной интеграции эмоций, ранее дифференцировавшихся в филогенезе из потенциальной эмоциональности или даже ранее из биологического смысла деятельности. Понятие эмоциональной ткани более, чем понятие эмоций, подходит для характеристики сложных когниций типа восприятия искусства или юмора, комического образа, которые сформировались у вида «Человек» в ходе его истории. Сам юмор можно считать специфическим способом эстетизации действительности (Домбровская, 2010).

Согласно С. Л. Рубинштейну, «чувства комического, юмора, иронии, сарказма – это все разновидности смешного» (Рубинштейн, 1989а, с. 171). Подчеркнем, что если М. М. Бахтин, анализировал в основном деятельность, так сказать «производства смеха», то С. Л. Рубинштейн акцентировал аспект восприятия, рецепции смеха. Для него смешное – это особое эмоционально окрашенное восприятие, обусловленное особенностями человека как субъекта.

Анализируя стадии и уровни развития эмоциональности, С. Л. Рубинштейн говорит о том, что над уровнем органической аффективно- эмоциональной чувствительности надстраивается уровень предметных чувств, соответствующих предметному восприятию и предметному действию (там же, с.167). Такими, по С. Л. Рубинштейну, чаще всего являются чувства любви и ненависти (с.169—170). А над ними, в свою очередь, надстраивается тот уровень, который он называет «мировоззренческие чувства», «аналогичные по уровню обобщенности абстрактному мышлению» (там же, стр.170). С. Л. Рубинштейн называет среди мировоззренческих чувств такие как чувство юмора, иронии, чувство возвышенного, трагического и т. п. Отнесение разновидностей чувства смешного к мировоззренческим чувствам роднит С. Л. Рубинштейна с М. М. Бахтиным и с Г. Олпортом, связывающим юмор с наличием жизненной философии. Важна и характеристика чувств, выделенная К. К. Платоновым – существование в чувствах понятийного компонента (Платонов, 1986, с.42), что позволяет перейти от отражения как простой рецепции внешних воздействий к их культурным формам. В развитии эмоциональности, как и в развитии личности, можно выделять и то, что К. К. Платонов называет уровнем направленности, когда возникает отношение к отражаемому фрагменту мира на основе опыта (Платонов, 1986, с.138).

Юмор наиболее проявляется именно как отношение к миру как к целому. По С. Л. Рубинштейну, «чистый юмор означает реалистическое „принятие мира“ со всеми его слабостями и недостатками…» (Рубинштейн, 1989а, с.171), то есть и тем, что называют «адекватным» переживанием.

Повторим, что обобщенные чувства, к которым С. Л. Рубинштейн относит чувство юмора, иронии, чувство возвышенного, трагического и т.п., выражают более или менее устойчивые мировоззренческие установки личности (там же). Они соответствуют уровню деятельностного переживания, когда эмоциональная реакция вызывается не только внешним миром, но и внутренними установками и мотивами, и регулируется межуровнево. О возможности формирования межуровневых структур интегральной индивидуальности говорит А. И. Щебетенко (Щебетенко, 2007), однако о межуровневости эмоциональной регуляции поведения, деятельности и жизнедеятельности пока еще никто не говорил. Между тем, сложные, составные, культурно-исторические чувства типа ностальгии, несексуальной любви, неагрессивной ненависти и юмора, скорее всего, даже возникают как межуровневые феномены. Так, юмор может возникнуть между уронем раздражимости от смеха и уровнем ценности предмета юмора. Юмор может возникнуть между уровнем ощущения нелепости или несоответствия в предмете и уровнем собственно чувства юмора как принятия предмета юмора. Юмор может возникнуть между уровнем ощущения бытия и деятельностного переживания комичности этого бытия. Возможны и другие межуровневые связи эмоций и их межуровневые структуры.

При каждом здоровом проявлении эмоции юмора у нее есть предметная отнесенность. У юмора не всегда есть цель (которая, как известно, характеризует любую деятельность), но всегда есть предмет, поэтому юмор всегда связан с психическим отражением. Что бы не вычленялось в объекте как предмет юмора – безобразие, нелепость, неосоответствие, противоречие, ненормативность – это всегда восприятие или рецепция этой нелепости, неосоответствия и т. д. в объекте. Возможен и активный поиск восприятий, окрашенных юмором, как возможна вообще и «гонка за эмоциями». Таким образом, к характеристике предметной отнесенности юмора добавляются характеристики субъектной активности, как внешне, так и внутренне направленной.

Повторим, что термин «чувства» наиболее подходит к уровню опредмеченных эмоций и тогда является синонимом термина «собственно эмоций». Сложившаяся в языке идиома «чувство юмора» фиксирует предметную отнесенность юмора, без которой юмор не юмор, а ощущение или настроение. Одноуровневые ощущение и, вызываемые им смех или улыбка могут считаться эмоцией, но собственно юмором не являются.

Юмор, смех, улыбка на элементарно сенсорном уровне, как и на уровне простой раздражимости, скорее относятся к психопатологии и могут быть названы «аффектом» в узком смысле этого понятия. На уровне же мировоззренческой установки (по С. Л. Рубинштейну) или переживания (по Ф. Е. Василюку) юмор активен, субъектно обусловлен и ведет к продуктивному творчеству или жизнетворчеству. При этом понятие межуровневого переживания более полно характеризует деятельностный уровень чувства юмора, чем понятие установки, и поскольку последнее затрагивает одновременно и бессознательное, и интеллектуальное в человеке, то есть выходит за рамки теории эмоций, и поскольку установка – чаще одноуровнева и задается одной субдоминантой как очагом возбуждения по А. А. Ухтомскому без подключения фоновой субдоминанты. О межуровневости регуляции и межуровневости как прниципе развития будет говорится подробнее далее.

Логический анализ подходов к изучению эмоций

Уровни эмоциональности создают определенный уровень психологической реальности и создаются определенным уровнем психологической реальности. Однако для логического анализа существующих концепций эмоций выделения только уровней недостаточно. Необходимо еще и выделение типов. Оно сделано нами на основе различения эмоции как формы отражения и как мотивационной структуры. Но и это различение видится нам недостаточным, так как в его основе лежит более фундаментальное методологическое различие – различие и в психологических подходов: когнитивизма и деятельности, что ведет даже к противостоянию этих подходов в психологии, по крайней мере, в выделение когнитивной психологии в самостоятельную отрасль знания. Противостояние это снимается классическим, восходящим к А. Н. Леонтьеву, пониманием категории деятельности как основы психического. А также различением двух основных форм деятельности – деятельности когнитивной, в основе которой психическое отражение и энтропия психического, и деятельности производящей, в основе которой – созидающая мотивация и энергия. С учетом вышесказанного современное знание об эмоциях структурируется следующим образом:

Таблица «Логический анализ подходов к изучению эмоций»

Таблица заполнена нами не в полной мере, но она охватывает практически все теории эмоций и представляет собой некую «структуру знания». Что касается классически выделяемых чувств в дифференциальной теории эмоций, то нужно сказать, что практически все чувства могут преживаться по обоим типам и по всем пяти уровням. Однако, у каждого чувства есть сложившийся и культивируемый тип переживания. Так для чувства юмора стандартен тип реактивности, восприятия (отражения) на уровне собственно эмоций. Для ностальгии, проанализированной А. Н. Фенько (Фенько, 1993), уровень переживания и тип производства, для горя, проанализированного Ф. Е. Василюком (Василюк, 1988) – тип восприятия и уровень переживания. Любовь может осуществляться на всех уровнях по обоим типам, но на наш взгляд в современности ей характерен уровень активной ценности. Гнев переживается как производная, мотивационная эмоция на уровне ощущения. Посредством логического анализа теории и эмпирии эмоций возможно полнее заполнить вышеприведенную таблицу, и она представляла бы уже не систему знания о юморе, а систему экзистенции эмоций.

Эмоциональная ткань и предметный образ в чувстве юмора

Чувство юмора на уровне собственно чувств или собственно эмоций создает «эмоциональную ткань» юмористического образа. В своей концепции эмоциональной ткани искусства Л. Я. Дорфман определяет эмоции следующим образом: «В целом же эмоция есть двухкомпонентный эмоциональный гештальт. Он складывается из отражаемого содержания и собственно эмоционального переживания…» (Дорфман, 1997, стр. 146). Таким образом, сам Л. Я. Дорфман определяет эмоции в искусстве на уровне деятельностного переживания, что согласуется с пониманием восприятия искусства как деятельности. Однако, когда речь идет о юморе, мы полагаем, что эмоциональная ткань «вырабатывается» на уровне предметных чувств, лишь изредка дорастая до уровня деятельностного переживания. Во всяком случае, таков культурный стандарт, закрепившийся в языке в выражении «чувство юмора» (Домбровская, 2010б).

Понятие «эмоциональной ткани», впрочем, как и понятие «чувственной ткани», хороши еще тем, что поднимают вопрос о том, из чего эта ткань или ткань чего. С нашей точки зрения, это ткани сознания. А. Н. Леонтьевым в контексте теории деятельности были выделены следующие образующие сознания: личностный смысл, значение и чувственная ткань (Леонтьев А. Н., 1975). Ф. Е. Василюк акцентировал, что в качестве единицы сознания выступает образ, а леонтьевские составляющие сознания выступают как его структура (Василюк, 1993). Нами обосновано, что юмор в культурогенезе сознания формируется по закономерностям развития высших психических функций по Л. С. Выготскому из натуральных, биологических составляющих или эмоций смеха и улыбки в ходе их встречи с культурной составляющей – «комическим образом» (Домбровская, 2010 в). Юмор формируется как вторичная интеграция в более ранней эволюции дифференцировавшихся функций эмоциональности и образности. Он выступает как особый вид психического отражения, интегрирующий эмоции и образ, биологическое и культурное. Нужно отметить, что сформировавшись как функция, юмор закрепляется в сознании как его структура или психологический механизм или аффективно-когнитивная структура по К. Изарду (Изард, 1999, стр.7): «Теория дифференциальных эмоций рассматривает юмор как особый тип аффективно-когнитивного взаимодействия» (Изард, 1999, стр.137). В культивируемых стандартах юмора задает стандарт юмора именно комический образ, а не аффект или экспрессия смеха и/или улыбки, что отражается в народной мудрости: «смех без причины – признак дурачины». Юмор выступает как функция сознания, а не как функция аффекта: «юмор – высшая психическая функция развитого сознания и самосознания человека» (Домбровская, Леонтьев, 2000, с. 454). При этом сознание выступает как структура, реализующая функцию, которая сама превращается в структуру, которая может дорастать до способности, предрасположенности, установки, даже черты личности.

Суть юмора «в своеобразном отрицании, инверсии или расшатывании тех или иных атрибутов того, что выступает как объект юмора» (Там же). Атрибуты объекта юмора выступают в сознании как комический образ. При этом одновременно воспринимаются и атрибуты объекта, и сам объект. Их качественное несовпадение создает комизм образа и вызывает смех и/или улыбку. Двойственность комического образа порождает юмористическое отношение, личностный смысл которого заключается в возможности индивидуальной и видовой трансценденции закономерностей, задаваемых объектным реальным миром за счет несовпадения образа объекта и образа его атрибутов. А значение фиксируется словом «юмор» как определенностью несерьезного (здесь нереалистического) отношения к объекту юмора. Атрибуты объекта юмора выступают как его предмет. Повторим, по культурному стандарту юмор существует только как опредмеченная эмоция, предметно отнесенная «чувственная ткань», то есть «эмоциональная ткань». И если для психолингвистических исследований, где исследуется слово или символ, более подходит понятие «чувственной ткани» как психического отражения на уровне ощущения, то для анализа искусства или юмора более адекватным оказывается понятие «эмоциональной ткани» как психического отражения на уровне предметных чувств. Понятие же «биодинамической ткани», введенное В. П. Зинченко (Зинченко, 1991) остается как обобщающее для вышеназванных обоих понятий и подчеркивающее не виртуальный, а материальный характер психического образа, оно выводит в проблему эволюции живого.

Юмор эволюционирует и как психическая функция и как психическая структура. Наблюдается все больший переход от реактивных к активным и произвольным формам юмора, в которых комический образ произвольно конструируется и транслируется другим. В понятии «биодинамической ткани» заложена идея активности, произвольности психического образа, его деятельностная природа. Юмор все более выступает как «психологическое орудие» личностной регуляции, где образ регулирует и смысл, и эмоциональную ткань переживания, а значение-конвенция в виде слова-метки «юмор» регулирует систему межличностных отношений, создавая особую юмористическую реальность общения.

Юмор эволюционирует в культурогенезе от генетически исходно простой эмоции, выполняющей согласно К. Лоренцу, агрессивную и/или сексуальную ритуальную функцию во взаимодействии животных (Лоренц, 1994), в структуру сознания в виде составной сложной «эмоциональной ткани» по Л. Я. Дорфману, и приобретает все более позитивную окраску, что позволяет К. Изарду рядополагать смех и радость. Затем в истории происходит вторичная трансформация юмора в функцию специфического отражения и деятельность по регуляции субъективной и объективной реальности. Как объясняет Х. Лефкур, «трансформация изначально негативных смеха и юмора в добродетельную и терапевтическую ценность может отражать изменения в отношениях между людьми, произошедшие на протяжении веков» (Lefcourt, 2001, p.36). Согласно этому высказыванию юмор дорастает до ценности. По Б. И. Додонову – это эмоция-ценность. М. Рокич включает юмор в состав инструментальных ценностей жизнерадостность, связанную с юмором (Леонтьев Д. А., 1992). Но, даже существуя на уровне ценности, юмор не теряет исходную эмоциональность и она проявляется в виде «эмоциональной ткани» того, что воспринято как комический (юмористический) образ. Экспертиза же эмоциональной ткани комического образа возможна с использованием методов ее исследования, описанных Л.Я.Дорфманом (Дорфман, 1997). Мы считаем, что необходимость в такой рекламе чаще всего возникает в коммерческой и политической рекламе с использованием юмора, при выходе на телевидении новых юмористических программ, для того чтобы определить то, что специалисты по гуманитарной экспертизой называют «закономерной реакцией» (Иванченко, Леонтьев, 2008). В случае полной стандартизации методики Л. В. Куликова «профиль чувств в отношениях» возможно ее использование в экспертизе отношения к юмористическим образам, так как кроме степени выраженности отдельных чувств, автором предложена их классификация на чувства гедонистические, астенические, меланхолические, а также чувства сближения и отдаления. Выраженность последних двух групп чувств может способствовать оценке привлекательности для покупки рекламируемого с юмором товара или вероятность отказа от него. Аналогичный метод может быть применен к оценке политических юмористических и серьезных образов с целью прогноза закономерно вызываемых ими массовых настроений.

1.4. Активный юмор как психологическое орудие регуляции

Задача категоризации понятия «юмор» на первый взгляд уже решена логическим анализом структуры изучения юмора. Юмор на разных уровнях анализа психологической реальности может быть вписан в достаточно общие категории реакций, функций, механизмов, черт, социальных феноменов. Однако таких «обобщающих» категорий слишком много и они в свою очередь нуждаются в некотором обобщении. Эта обобщающая категория должна быть достаточно универсальной и поэтому в значительной степени абстрактной. Согласно Л. С. Выготскому, «отделение основного психологического понятия от специфически чувственного ощущения – задача психологии. При этом само это ощущение, само самонаблюдение должно быть объяснено из постулата, метода и всеобщего принципа психологии, оно должно превратиться в частную проблему психологии» (Выготский, 1982а, с. 344). Как пишет Ф. Е. Василюк, «…в гносеологическом плане центральное, обобщающее понятие превращается в объяснительную категорию, или объяснительный принцип….» (Василюк., 2003, стр.74). Другими словами, для понятия юмора нужно найти понятие обобщающее, такое чтобы юмору нашлось частное место в структуре психологических знаний и научного категориального аппарата.

Среди категорий психологии, которые можно считать парадигмальными, таких как «психологического орудие», «высшие психические функции», «психологических механизмы», «способности», наиболее сложным является понятие «психологических орудий». Применительно к понятию юмора оно нам предложено Д. А. Леонтьевым (Леонтьев Д. А., 1994). С одной стороны, оно обобщает все другие. С другой стороны, оно является частным понятием культурно-исторической психологии.

Понятие психологического орудия введено в психологию Л.С.Выготским в статье «Инструментальный метод в психологии» (Выготский, 1981), как средства, внедряющегося в сознание человека и перестраивающего поведение и систему психических функций. Новизна его понимания орудий заключалась в том, что он обосновал орудийность знака и всего языка.

Юмор также можно отнести к психологическим орудиям, имеющим социально-психологическую природу. Орудийность юмора проявляется в следующих моментах:

– понятие орудийности сближается с понятием опосредованности. Только то, что обозначается понятием «юмор» в виде комментария, что нечто является юмористическим, или сопровождается смехом или улыбкой, может быть понято и принято другим человеком именно как юмористическое. Само слово-«метка» «юмор» уже может выполнять роль орудия при взаимодействии людей друг с другом и человека с самим собой. «Главная форма существования психологических орудий – это форма словесная» (Леонтьев А. Н., 1994, с. 264);

– юмор не дан человеку с рождения, а возникает в процессе интеллектуального, эмоционального, эстетического, коммуникативного и культурного воспитания. Он возникает как психическое «новообразование» (в терминах Л. С. Выготского).

– интериоризация юмора идет по линии от «вращивания» (Выготский Л. С.) структуры целиком к постепенному овладению процессом юмористического восприятия и произвольного «юморения»;

– при вращивании структуры юмора целиком процесс вращивания идет так же как аналогичный процесс, описанный Л. С. Выготским на примере речи. Происходит замещение смеха деятельностью внутреннего юморения, редукция смеха до улыбки и возникновение новых функциональных систем, в которых юмор периодически выполняет роль новой системной функции (Выготский, 1984а). «Орудия и знаки изменяют саму структуру деятельности, ибо заставляют человека формировать в своей психике новые более сложные связи, обеспечивающие новые высшие формы» (Леонтьев А. А., 1969, с.56);

– интериоризация происходит сначала в диалоге ребенка с взрослым, уже «вооруженным» юмором, когда смех ребенка возникает в ответ на смех взрослого по принципу почти биологического подражания или заражения. Только потом ребенок сам учится находить и продуцировать комические смешащие образы. Физиологическая реакция смеха снижает дезъинтегрирующую роль комического образа.

– с некоторой долей условности можно сравнить процесс интериоризации юмора, процесс усвоения юмора с процессом овладения интеллектуальной системой, заложенной в компьютере, в «диалоге» с компьютером.

Тема орудийности человеческой психики чрезвычайно проста и сложна одновременно. C одной стороны, орудийность психического выглядит самоочевидной. С другой стороны, проблема орудийности психики чрезвычайно сложна, так как требует теоретического осмысления скрытых от эмпирического наблюдений феноменов человека. В настоящее время наблюдается замена проблематики орудийности проблематикой «психологических органов» (Ухтомский, 2000) и «медиаторов» (Зинченко, 1993), но с теоретической точки зрения понятие орудия обобщает и понятие психологического органа и понятие медиатора.

Орудийность обозначает произвольность, намеренность, преобразующий характер. Но она же обозначает и нечто внешнее, внедренное в сознание и психику человека. Формальная логика или система мышления, заложенная в программном обеспечении компьютеров, являются такими орудиями. К ним относится и юмор. Юмор не дан человеку изначально. Он формируется в филогенезе и воспитывается, интериоризуется в онтогенезе.

Таким образом, понятие психологического орудия наиболее четко отражает сущность юмора в современную эпоху, может быть, даже более, чем понятие высшей психической функции. Если рассматривать юмор как высшую психическую функцию, неизбежно возникает вопрос о прерывистости функции юмора. Понятие же орудийности позволяет избежать этого вопроса. Понятие функции выражает то, что юмор остается во многом спонтанным и непосредственным проявлением человека.

Понятие юмора можно рассматривать в ряду различных категорий психологии. Обосновывая положение о юморе как психологическом орудии, нельзя замолчать и то, что в общеупотребительной языковой идиоме «чувство юмора» юмор, как и все чувства, традиционно располагается в эмоциональной сфере. Так его изучают большинство исследователей. Однако понятие эмоций недостаточно для определения сущностных характеристик юмора. Юмор – это конвенция, это всегда слово-метка: «это юмор». Знаковость юмора придает ему орудийный характер, как и произвольность юмора и его культурно-историческое происхождение. Кроме того, в речи появилась тенденция разрывать связь юмора и чувств. Например, А. Хорнби в толковом словаре объясняет юмор через способность (Hornby, 1982, р. 417). Юмор в современной культуре становится все более произвольным и активным. Современная культура задает человеку активный, а не реактивный стандарт юмора. Традиции же словоупотребления, где существует выражение «чувство юмора» ставят противоположный акцент. Однако, можно говорить о развитии юмора от форм реактивных и когнитивных к формам деятельностным. Происходит трансформация юмора от форм социальной регуляции к формам индивидуально-личностной регуляции. Культивируется интегрирующая личность роль юмора (Allport, 1988, Франкл, 1990, Рубинштейн, 1976). Поощряется то, что юмор располагается на «верху» системы личностной регуляции, а не на периферии эмоциональной сферы.