Воздвижение Креста Господня. Антология святоотеческих проповедей

Крест – начало и источник спасения

Крест Христов преображает своей силой окружающую нас страшную реальность поврежденного грехом бытия. Он превращает то, что прежде приносило людям лишь безысходность и отчаяние, в фундамент нашего спасения. Все последствия греха, включая и саму смерть – неизбежный для каждого из нас раскол человека на «составы», – Крест обращает в основание Искупления мира. В этом смысле учение о Кресте – самая «абсурдная», самая «парадоксальная» из всех сторон христианского вероучения. Орудие убийства становится для человечества способом стяжать вечную жизнь; страдание и боль оказываются единственно возможным путем к обретению нами неизмеримого блаженства. Людская ненависть палачей к Творцу и Создателю вселенной, человеческая жестокость и безразличие к Нему – невольно влекут за собой возрождение древнего дарованного нам права на богоусыновление, приводят к подлинному явлению всепрощающей любви Спасителя даже к Собственным распинателям: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23: 34). Мы снова встречаемся с удивительной способностью, которой может обладать один лишь Господь, – это таинственное, непостижимое для нас «умение» обращать во благо само зло. С особенной силой проявляется это «умение» на Кресте. Ведь что может быть ужаснее и страшнее, чем убийство человеком Бога. И казалось бы, это преступление не могло повлечь за собой ничто иное, как страшное и ни с чем не сравнимое наказание людского рода. Что, если не Распятие на Кресте Спасителя Христа, есть заслуживающее самого страшного Божественного наказания, отмщения зло в его предельном и максимальном выражении? Чего заслуживал человеческий род, который в тот день, в лице своих лучших представителей – богоизбранного народа, призванного в ветхозаветную эпоху к вере и истине Самим Творцом, – что было сил истошно и озлобленно вопил: распни, распни Его! (Лк. 23: 21)? Быть может, он заслуживал того, что некогда предлагал Господь Моисею, после того как евреи отступили от истинного Бога и язычески поклонились сделанному ими золотому тельцу: да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, и произведу многочисленный народ от тебя (Исх. 32: 10)? Возможно, заслуживал, но промысл Божественной любви о спасении человеческого рода заключался совсем не в этом. Именно через посредство Креста и Смерти на нем Сына Божия для нас явилось спасение. Здесь, казалось бы, абсолютное торжество ненависти, богопротивления, жестокости и греха вдруг обратилось в ликование победы над адом, в торжество любви, богообщения, милосердия и святости.

О таком спасительном значении Креста для всех нас много говорят в проповедях древние церковные писатели. Так, автор приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому «Слова о Кресте Христовом» провозглашает: «Крест Господень доставил спасение роду человеческому… Ибо чрез Крест, взяв все скорби рода человеческого, Он истребил их в Своем Страдании, чтобы не было более у человека ничего, что бы вредило ему». Согласен с ним и святитель Кирилл Иерусалимский, ярко говорящий о плодах спасительного значения Креста: «Крестный венец и ослепленных неведением просветил, и всех во власти греха находящихся освободил, и весь род человеческий искупил». Автор же «Слова на Воздвижение Честного Креста», приписываемого Златоусту, тесно увязывает темы Креста и достигаемого христианином спасения именно как спасения в Церкви Христовой: «Радуйся, Крест – начало спасения и утверждение Царства!.. Крест есть спасение Церкви, Крест есть похвала возложивших на него упование».

Святые отцы согласны друг с другом: наше спасение осуществилось именно посредством Креста и на Кресте. Собственно миг Распятия Господа оказывается определяющим, как бы «переломным». Автор «Слова на Воздвижение», приписываемого Златоусту, восклицает: «Христос висит на Кресте – и дьявол умерщвлен; Христос распростерт на Кресте – и спасительное Знамение даровано всему миру; Христос пригвожден ко Кресту – и всякая душа разрешена от уз; Христос томится на Кресте – и все создание освобождено от рабства истлению; Христос на Кресте испустил дух – и новое чудо явлено миру: свет солнца помрачается. Для неверных в этом знамение того, что на день суда им уготовляется тьма, а для верных этим знаменуется то, что для них тьма сменяется дневным светом».

Вторит этим церковным писателям и святитель Андрей Критский, который решительно утверждает, что единственной целью Воплощения Сына Божия, Его Вочеловечения, явления в мире Христа как одного из нас, людей, было спасение человеческого рода от греха, осуществившееся именно через Крест, посредством Распятия и Смерти Господа за мир и человеческий род. Он говорит: «Если бы не было Креста, то и Христос не был бы на земле». И вслед за этим утверждением святитель Андрей свидетельствует о том, что без Креста спасение вообще не было бы осуществлено, ибо тогда Христос бы не умер, а значит, нас бы не искупил. Святитель Андрей учит: «[Это] Крест, на котором, чрез который и которым утверждено и воздвигнуто здание нашего спасения. Если бы не было Креста, то и Христос бы не был распят. Если бы не было Креста, то и Жизнь не была бы пригвождена к Древу. А если бы Жизнь не была пригвождена, то не истекли бы из [Ее] ребра потоки бессмертия – кровь и вода, очищающие мир, не было бы разорвано рукописание греха (ср. Кол. 2: 14), нам бы не была дарована свобода, мы бы не стали наслаждаться Древом жизни, для нас не отверзся бы Рай, не отступило бы от Эдема пламенное обращающееся оружие (см. Быт. 3: 24), и не сделался бы обитателем Рая разбойник».

О величайших спасительных дарах, полученных человеческим родом благодаря Кресту Христову, размышляет и святитель Феофан Затворник, говорящий о том, что именно Крестом побеждена смерть, возвращен Рай, дарована новая обновленная духовная жизнь человека в Боге, дан залог грядущего всеобщего воскресения из мертвых. Святитель Феофан говорит: «Единородный Сын Божий… снисшел на землю, принял на Себя человечество, пострадал и умер на Кресте. Сей Крестной Смертью умерщвлена смерть и возвращен нам истинный живот во всем его пространстве: возвращена жизнь вечная, ибо со Креста сказано и разбойнику Господом: ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23: 43); возвращена и жизнь телесная, как сие явлено было особенным знамением в самый час Смерти Господней на Кресте, когда гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли (Мф. 27: 52). Возвращена жизнь духовная, ибо распятый Христос Господь сделался для призванных силой и премудростью во спасение (ср. 1 Кор. 1:24). А таким образом истинная жизнь опять воцарилась на земле».

Именно поэтому для христианина отречение от Креста Христова – от веры в него, в его спасительное значение – приравнивается святыми отцами к духовной гибели. Духовно гибелен бывает для нас также отказ от смиренного несения в нашей жизни собственного креста, ропот на него; ведь мы призываемся постоянно сораспинаться Господу, Который Сам строго говорит в Евангелии: кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф. 10: 38). Потому-то святитель Кирилл Иерусалимский так решительно и грозно предупреждает: «Если отречешься от Креста, то ожидает тебя огонь вечный».

Говоря о Кресте как об орудии нашего спасения, святые отцы подчеркивают, что именно он и стал тем Жертвенником, на котором Сын Божий принес по Своему Человеческому естеству Искупительную Жертву за мир и за людской род. «Видишь, как стал Он [Христос] и Жертвой и Священником, а жертвенником был Крест?» – спрашивает нас Златоуст в «Первой беседе о Кресте и разбойнике». И именно на Кресте, по мысли святителя Феофана Затворника, «Спаситель… Крестной Смертью Своей примирил нас с Богом».

Мы знаем: этот спасительный для нас и священный Жертвенник-Крест оказался устроен, утвержден отнюдь не в Иерусалимском храме, где в ту эпоху чтил своего Господа богоизбранный народ, но был поставлен вне пределов городских стен, в грязном и отвратительном месте, где казнили убийц и воров. Почему же Господь избрал для Своего священного и спасительного Жертвенника-Креста именно такое место? По убеждению святителя Иоанна Златоуста, все ради того же предельного кеносиса, добровольного Самоуничижения, Самоумаления Спасителя, смиренно принявшего поругание от распинателей и взявшего на Себя грех мира, однако – без самой вины за этот грех. Златоуст поясняет: «Почему же, скажешь, Жертва приносится не в храме, а вне города и стен? Чтобы исполнилось пророчество, что Он будет причтен к беззаконникам (Ис. 53: 12 по LXX)».

Кроме того, по убеждению святителя Иоанна, была еще одна важная причина, почему Жертва Христова оказалась принесена вне городских стен. Иерусалим был городом и святыней лишь одного из народов земли – богоизбранного еврейского. Христос же пришел спасти и искупить не только евреев, но и весь мир, все народы. Потому-то Господь и приносит Искупительную Крестную Жертву «вне города и стен, чтобы тебе знать, что Жертва всеобща, что приношение за всю землю, чтобы ты знал, что очищение всеобщее». Тем самым Господь являет нам вот что: отныне священные жертвенники и алтари могут воздвигаться не только в Иерусалимском храме, но и по всей Вселенной, во всяком месте – уже весь мир целиком освятился и исцелился Кровью Христовой: «так как пришедший Христос очистил всю Вселенную, всякое место стало местом молитвы. Поэтому и Павел смело увещал безбоязненно молиться везде, говоря: желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки (1 Тим. 2: 8). Видишь, как очистилась Вселенная? На всяком месте мы можем воздевать святые руки, потому что вся земля стала святее внутреннего [иудейского храмового] святилища».

На этом священном Жертвеннике-Кресте происходит примирение Бога и человека, Неба и земли. Не потому, что Бог прежде враждовал против человека: Господь не враг никому. Но потому, что мы сами поставили себя в положение врагов Божиих своим бунтом против Него, своими грехами. И вот теперь на Кресте оказывается пригвожден и уничтожен наш древний грех, а с ним и вся ненависть и вражда богоборческого бунта падшего творения против собственного Создателя. Как говорит о таком спасительном значении Крестной Жертвы, преодолевающей нашу вражду против Творца, святитель Кирилл Иерусалимский, «претерпел это Спаситель, чтобы… умиротворить (Кол. 1:20) Кровью Креста небесное и земное. Ибо мы были врагами [Божиими] по причине греха; и [потому] Бог определил смерть грешнику». И вот именно на Кресте и силой Крестной Жертвы Господь, проявляя истинное человеколюбие, Сам берет на Себя наш грех и умирает за нас – как будто бы будучи грешником, но при этом на самом деле оставаясь абсолютно свят и безгрешен – и тем исполняет древнее Божественное определение о спасении человеческого рода. Таким образом, Христос вознес грехи наши… телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды (1 Пет. 2: 24).

Христос приносит эту Жертву по воле и благоволению Отца. Однако она, конечно же, не была нужна, необходима Самому Богу Отцу. Ведь разве могла принести Ему какое-либо «наслаждение», «удовольствие» Смерть на Кресте Собственного Сына? Не была необходима эта Жертва и Самому Христу – ибо Ему не требовалось никакого личного самоисправления и искупления посредством Собственной смерти, так как Он был совершенно свят и целиком свободен от власти греха. Однако Сын эту Жертву все же приносит, а Отец – принимает. Ради чего? Вернее же, ради кого? Ради нас! Как поясняет эту мысль святитель Климент Охридский, «то [страдание], что принял наш Спаситель, Он принял не ради Себя и не ради Своего Отца, но [ради того], чтобы спасти человеческий род, спасти же Крестом». Богу Крестная Жертва была совсем не нужна. А вот человеку – просто необходима, ибо через нее нам открылась новая жизнь в Боге, совершилось исправление поврежденной грехом людской природы и восторжествовала свобода от прежней власти над людьми самого этого греха. И вот Господь Иисус Христос эту Жертву приносит, а Его Небесный Отец принимает: причем, как учит нас Церковь, принимает ее не Сам по Себе, но вместе с Двумя Другими Лицами Пресвятой Троицы. По парадоксальному церковному учению, Сын Божий, принося Себя в Жертву за нас по Своему Человечеству на Кресте, в то же время и Сам принимает ее вместе с Отцом и Духом Святым как Бог, как Одно из Лиц Пресвятой Троицы. И совершается все это по величайшей и бесконечной единой общетроичной любви Творца к Своему творению.

Явив нам эту общетроичную Божественную любовь, Крест открыл нам и Самого Обладателя и Дарователя этой величайшей любви – Троичного Бога. Крест сделался для верующих как бы неким светильником, источником света, который сделал зримой и познаваемой тайну Божественного бытия именно как троичного. Как мы помним, Крест довольно часто сравнивается святыми отцами со светильником, который как бы выводит на свет, делает зримой и постижимой величайшую из духовных тайн – саму Божественную Жизнь, дарует верующим способность и возможность богопознания. «Крест – свет во тьме сидящим (ср. Мф. 4:16)», – провозглашает, свидетельствуя об этом, святитель Климент Охридский. Как свеча, зажигаемая в темном помещении, делает хорошо различимым его внутреннее убранство, так и Крест, духовный светильник, воссиявший на высоте Голгофского холма, ярко являет нам Самого Распятого на нем Христа как истинного Бога, Сына Божия. Потому-то автор древнего «Слова на поклонение Честному Древу», приписываемого святителю Иоанну Златоусту, провозглашает: «Крест – светильник богопознания… Запечатлелся на нас свет лица Твоего, Господи (Пс. 4: 7 по LXX)… Свет же Лица, [то есть свет Самого] Господа, есть Крест, потому что именно на нем, [поставленном] как светильник на подсвечнике, Он просветил вселенную и землю всколебавшуюся утвердил, и скалы расторг, и мертвых воскресил, и солнце помрачил, покрыв небо тьмой, чтобы показать… что распинаемый на Кресте был Владыка и Творец». Однако Крест своим сиянием богопросвещения являет нам не только Божественное достоинство

Распинаемого на нем Христа, как Сына Божия, но и Его природное – по Божеству – единосущие с Отцом и Духом, Его с Ними неразрывное единство бытия, а также присущее Им внутритроичное общение Божественной любви. В этом смысле Крест открывает человеческому роду бытие Бога Троицы. Эту истину провозглашает святитель Андрей Критский: «Со времени Креста Христова мы познали Сына Божия. Со времени Креста Христова мы чтим Сына со Отцом… Со времени Креста Христова мы исповедуем таинство Богорождения Иисуса по Его человечеству. Со времени Креста Христова мы познаем безначальное Начало [Сына], происходящее из Предвечного Начала [Отца]. Со времени Креста Христова мы научены веровать в Отца и Сына и Святого Духа, и отвергли пагубный и суетный бред языческого многобожия». Согласно со святителем Андреем высказывается и автор приписываемого Златоусту «Слова на Воздвижение Честного Креста»: «.. представь себе, что было до Креста и что после Креста, – и тогда ты оценишь его силу и действие. До Креста Сын был в неизвестности, а сегодня, когда проповедуется о Кресте, и Сын именуется, и Отец через Сына познается…» Кратко обобщая это святоотеческое учение об откровении через посредство Креста Христова не только Божественного достоинства Самого Спасителя, но и Бытия и спасительной роли в деле нашего Искупления всей Пресвятой Троицы, святитель Иосиф Фессалоникийский провозглашает: «Чрез тебя, Крест, мы познали Троицу, да веруем во Отца, Сына и Святого Духа».

Итак, на Кресте Христовом нам открывает Себя Сам Троичный Бог. Это откровение Божие человеческому роду на Кресте тесно связано с тем, что Господь, по Своему абсолютному всеведению от века знавший, что созданный Им человек не сохранит эдемской заповеди, злоупотребив дарованной ему свободой, согрешит и потому будет нуждаться в спасении, всегда имел в Себе – вместе с замыслом о создании мира и человека – и определение об искупительном Воплощении Сына, а также о Кресте. В вечности, на Предвечном Совете Он предведал и предопределил Крест – как то орудие, посредством которого будет достигнуто освобождение людей от греха. Распятие Господа на Кресте было приуготовано – в предведении Богом будущего грехопадения человека – еще прежде создания мира и исполнено Сыном Божиим в согласии с волей Отчей о Спасении человеческого рода. В этом отношении Крест есть проявление предвечной Божественной любви к людям.

Да, возле Господня Креста мы увидели предельную степень ненависти ко Христу Его распинателей. Именно у Креста открылась та максимальная мера вражды и злобы, на которую вообще способен грешник в отношении ставшего Человеком Бога. Но одновременно на самом Кресте нам оказались в предельной полноте явлены Богочеловеческие жертвенность и любовь.

И потому-то эти бурные волны ненависти и вражды распинателей разбились в бессилии о твердыню Креста, на котором висела распятой Сама Божественная Любовь. Как говорит священномученик Борис (Разумов), «при Кресте мы видим самое страшное проявление вражды и исступления, злобы и безумия, а на Кресте – самое совершенное откровение любви и самоотречения, мудрости и смирения. На Кресте Божия любовь победила человеческую вражду, Божия благость укротила человеческую ярость, Божия мудрость озарила человеческий ум и рассеяла его помрачение. На Кресте создались Новое небо и Новая земля, им пришло Царство Божие на землю».

Древние святые отцы постоянно говорят о Крестной Жертве как о величайшем даре любви, явленном Богом падшему грехом человеческому роду и оказавшемся для него целительным и спасительным. Сам Крест и оказывается знамением этой явленной и дарованной нам мерой Божественной общетроичной любви. Как говорит автор приписываемого Златоусту «Слова на поклонение Честному Древу», «что всего замечательнее, Крест – величайший символ любви к нам Бога и Отца – есть вместе с тем и свидетель Божественного послушания до самой Смерти со стороны Сына и показатель мудрости Духа. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:16)». Святые отцы подчеркивают, что эта крестная мера любви, дарованной нам на Древе Распятия Отцом, Сыном и Святым Духом, оказывается поистине безмерной, бескрайней и бесконечной. Тем самым Крест Христов – это не просто сбитое из трех массивных древесных стволов Орудие казни. В качестве Орудия Смерти Распинаемого Бога, а также спасительного Оружия победы над человеческим грехом, обнимающего своей богодарованной силой и благодатной мощью вселенную, вертикаль и горизонталь Креста Христова пронзают всю высоту и глубину, широту и даль бескрайнего тварного космоса именно силой Божественной любви. Крест этот столь же огромен и велик, как и явленная на нем любовь Божия – любовь, жертвующая Собой до самой Смерти Сына Божия и тем побеждающая саму смерть. Как говорит святитель Андрей Критский, «Крест – царь любви, примиритель мира, союз твари. Крест – определитель тех границ [действующей в мире] любви, которые суть – высота небес, глубина земли, длина и ширина Вселенной».

О смысле и сути этой явленной на Кресте Троичной любви возвышенно, как никто другой, свидетельствует в знаменитом «Слове в Великий Пяток», произнесенном в 1816 году, святитель Филарет Московский. Святитель призывает каждого: «Пройди путем, который открывает тебе раздирающаяся завеса таинств; вниди во внутреннее Святилище страданий Иисусовых… Что там? Ничего, кроме святой и блаженной любви Отца и Сына и Святого Духа к грешному и окаянному роду человеческому.

Любовь Отца – распинающая.

Любовь Сына – распинаемая.

Любовь Духа – торжествующая силой крестной.

Так возлюбил Бог мир!

(Ин. 3: 16)…

Всеблагой Отец не щадит Сына, дабы не погубить рабов лукавых… Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3: 16)… Но если Отец Небесный из любви к миру предает Единородного Сына Своего, то равно и Сын из любви к миру предает Себя Самого, и как любовь распинает, так любовь же и распинается… И таким образом любовь Отца Небесного, чрез Сына, простирается к миру: любовь Единосущного Сына Божия вместе и восходит к Отцу Небесному, и нисходит к миру. Здесь имеющий очи да видит глубочайшее основание и первоначальный внутренний состав Креста, из любви Сына Божия ко Всесвятому Отцу Своему и любви к человечеству согрешившему, одна другую пресекающих и одна другой придержащихся, по видимости разделяющих единое, но воистину соединяющих разделенное. Любовь к Богу ревнует по Боге – любовь к человеку милует человека. Любовь к Богу требует, чтобы соблюден был закон правды Божией, – любовь к человеку не оставляет и нарушителя закона погибать в неправде своей. Любовь к Богу стремится поразить врага Божия, любовь к человеку хочет умереть вместо него. Наконец – любовь к человеку вочеловечивает Божество, дабы посредством любви к Богу обожить человечество и, между тем как любовь к Богу возносит от земли Сына человеческого (ср. Ин. 12: 32, 34), любовь к человеку разверзает объятия Сына Божия к земнородным, сии противоположные стремления любви соприкасаются, сорастворяются, уравновешиваются и слагают из себя… дивное средокрестие… Вот, христиане, и начало, и средина, и конец Креста Христова – все одна любовь Божия!»

В этом смысле Крест Христов – это зримое явление, абсолютное торжество и предельная сила любви Божией к человеческому роду, действующей в нас и нас спасающей. Причем она открывается именно как единая и неразделимая общетроичная любовь, исходящая от Отца через Сына в Духе Святом. Все это и позволяет святителю Луке Крымскому решительно и определенно ответить на важнейший вопрос: «почему мы так преклоняемся пред Крестом Христовым?» Его ответ таков: «Потому что им – Крестом – и явлена любовь Божия к нам, окаянным грешникам».