Особые сказки

Я так люблю гулять, чувствовать приятный холодок травы и теплоту нагретого солнечными лучами асфальта, брызги луж, но мои прежние хозяева редко гуляли, больше сидели угрюмо взаперти дома. Я так долго видела страдания, что моя душа устала, я перестала надеяться, что ещё когда-нибудь, как в далекой молодости, увижу радость. Меня в очередной раз продали новым хозяевам. Я предназначалась девушке, такой молодой, красивой, полной жизни и всё же… всё же она нуждалась во мне, и это было печально. Сначала она была очень грустной и всё время плакала, восклицала:

– За что? Ну за что мне это?

Она не могла привыкнуть к своему новому состоянию. Я много раз это видела… Потом люди становятся безразличны, теряют ко всему интерес и погружаются либо в свои думы, либо в телевизор или книги, чтобы сбежать от реальности.

Но не она! Она пережила это и нашла в себе силы жить дальше, стала гулять со мной каждый день в любую погоду. О! Как это было прекрасно! Я увидела снег, дождь, град, ураганный ветер, цветы, жёлтые листья, пыль, прибитую дождем, грязь, в которой можно увязнуть.

Всё начиналось с малого, с коротких ежедневных прогулок, но они становились все длиннее и длиннее. Затем девушка решила не ограничиваться этим и стала посещать музеи. Сколько красивых произведений искусств мы с ней вместе увидели, и не счесть! Конечно, поездки были трудны как для неё, так и для меня, ведь вокруг так мало что приспособлено для таких людей. Но хозяйку это не останавливало, она стала путешествовать в соседние города, нашла свое призвание – стала рисовать удивительные, пронзительные картины, и как-то раз встретила Его – будущего спутника жизни. Мне кажется, я сразу догадалась, что это он, а девушка ещё долго сомневалась, может ли нравиться ему, и вопрошала тишину вокруг. Мне так хотелось ей крикнуть: «Разве ты не видишь, он без ума от тебя!» Но мне оставалось лишь ждать, когда оба сами разберутся в своих чувствах.

И вот он сделал ей предложение, стоя на коленях, прямо как в сказке, а по лицу моей хозяйки текли слезы, и дрожал голос. Начались свадебные приготовления, жених вдруг оглядел меня придирчивым взглядом и предложил моей хозяйке купить новую модель, а меня… меня выбросить. Моё сердце чуть не разорвалось от мысли, что я больше не буду с ней, не буду больше помогать людям, а просто стану ржавым железом. Но моя хозяйка ответила:

– Нет! Ни за что, я так привыкла к ней. Да, она старая, но мы с ней столько вместе пережили! И пока она исправно работает, я не променяю её ни на какую другую.

Жених улыбнулся, поцеловал девушку и сказал:

– Раз ты так хочешь…

И вот я тут, в церкви, вместе с моей хозяйкой в белоснежном платье, которую за руку держит её суженный, и я больше не могу молчать, я решила рассказать свою и её историю. Я – инвалидная коляска.

ДОВЕРЬСЯ ГЛАЗАМ МОИМ (рассказ собаки)

(автор Ингрид Локк, художник Евгения Панченко)

Я всегда знал, что меня ждёт особенная судьба, чувствовал это с самого рождения.

Однажды, когда мы (я имею в виду себя и своих братьев с сестрами) были ещё маленькими и сладко сосали свою маму, к нам пришёл удивительный человек. Он брал по очереди каждого из нас и давал нам какие-то команды, смотрел на нашу реакцию и в итоге выбрал меня. Как я узнал позже, это был мой тренер, звали его Пётр. С того дня он стал приходить к нам каждый день и усердно заниматься со мной, именно тогда я понял насколько удивительная и особенная судьба меня ждёт, так как Пётр шепнул мне на ухо, что я стану собакой-поводырем.

Люди, мечтающие о домашнем питомце, приходили и покупали моих многочисленных братьев и сестёр. Но семью, в которой мне предстояло жить год, выбирал Пётр. Не правда ли, забавно?

В итоге меня определили в семью с двумя детьми. Я счастливо проводил время с ними, но каждый день меня навещал тренер, и по нескольку часов мы с ним занимались без устали. Каждый раз, когда я выполнял команду, он прикосновениями проверял правильность её выполнения и давал мне лакомство. Этот постоянный контакт с руками тренера был сначала непривычным для меня, но потом я понял, что без него мой будущий хозяин не сможет узнать, выполнил ли я команду.

Год пролетел быстро, мне было грустно и жалко расставаться с полюбившейся семьёй, но я знал, что без жертв не смогу стать тем, кем мне уготовано быть судьбой – собакой-поводырём. Пришло время научиться не только обычным командам, но и распознавать все опасности, которые могут грозить хозяину, и узнать, как предупредить его. Мне было немного страшно, ведь от меня будет зависеть жизнь моего хозяина, а моя – от него. Но в то же время я считал, что это огромная честь – стать собакой-поводырём: не просто беззаветно любить и вилять от радости хвостом, но и быть в силах действительно помочь хозяину, делать что-то стоящее, нужное и важное для него каждый день!

Пётр забрал меня в центр, где несколько месяцев мы ежедневно тренировались. Мне казалось, этот ад никогда не кончится, учиться было очень сложно. Как трудно приходится людям! Они такие хрупкие! Ветка дерева может сильно ободрать, а ступенька, даже малюсенькая, привести к переломам ног. Про светофоры и дороги я вообще молчу. Отвлекаться ни на что постороннее нельзя, только непрерывно выискивать всевозможные опасности. А как меня только ни пытались отвлечь: и кошку подсовывали, и лакомством манили, и грохотали, всё и не вспомнить. А умное непослушание? Знаете, как трудно ослушаться приказа, сомневаясь, правильно ли оценил опасность?

И вот настал день экзамена. Я так волновался: сегодня Пётр пойдёт со мной по маршруту в городе с завязанными глазами, впервые он полностью и всецело доверится мне, и я должен, обязательно должен оправдать его доверие. У меня нет права на ошибку.

Ура! Я сдал этот экзамен и увидел радость и гордость в глазах Петра (мы добились того, к чему так долго шли), и лёгкую грусть (так как вскоре нам предстоит разлука, потому что я наконец-то встречу свою судьбу, человека, с которым мы станем практически единым целым, ведь я буду заменять ему зрение).

Я ждал в волнении и нетерпении, когда же я встречу её или его? Будет ли это молодой или старый человек? Чем от него будет пахнуть? Вот от мамы пахло молоком, в той семье, где я жил, всегда пахло едой: жареным луком, борщом, пирогом, тушёным мясом, – а от Петра пахло одеколоном, иногда пóтом, а по утрам ещё мятной зубной пастой, кремом для бритья и порошком для белья.

Мне повезло, моя будущая хозяйка была из того же города, где располагался наш тренировочный центр, а значит, я смогу иногда видеться с Петром, все-таки он мой учитель и я привязался к нему.

Настал день знакомства, я очень нервничал и с трудом мог усидеть на месте, ведь сейчас я найду свою судьбу – человека, с которым проведу всю оставшуюся жизнь, человека, ради которого столькому научился, человека, которому отдам без остатка своё собачье сердце.

Вошла она, тоненькая, стройная девушка, которая пыталась казаться независимой и самостоятельной, но при этом я чувствовал её страх, растерянность и беспомощность. Наверное, она потеряла зрение не так давно.

Тренер подвёл девушку ко мне, положил её руку на мою голову и представил:

– Рики, это Мила, твоя будущая хозяйка, ты должен помогать ей во всем и слушаться.

Я радостно завилял хвостом, сердце бешено колотилось, но девушка оставалась холодной и неподвижной, она даже не пыталась меня погладить или потрепать за ухом. Я тихонько лизнул руку, но Мила тут же отдернула её. Пётр нахмурился:

– Ты должна подружиться с ним, Мила, ты должна начать ему доверять, иначе ничего не выйдет.

Девушка лишь утвердительно покачала головой, что услышала слова, но не предприняла попытки как-то сблизиться. Тренер решил зайти с другой стороны и просто начал урок по основам нашего взаимодействия.

Мне было обидно, что мою искреннюю дружбу и любовь отвергли, но я был и остаюсь профессионалом, поэтому беспрекословно выполнял все указания тренера несколько следующих дней, пытаясь уловить мельчайшие движения рук будущей хозяйки, чтобы облегчить нам обоим жизнь. Да, я мог бы перестать её слушаться, и тогда бы мне нашли другого хозяина, но в какой-то момент я почувствовал, что её равнодушие относится не ко мне, она просто потеряла вместе со зрением доверие ко всему миру. Она не могла довериться мне, ведь раньше она доверяла миру, а он так жестоко с ней обошёлся, и главное, за что?! Она была молода, красива, и она помнила, что такое видеть. Какое это счастье – различать формы, цвета предметов, знать, что впереди и где опасность. Теперь же она совершенно потерялась в безграничном пространстве, наполненном опасностью и тьмой, беспомощная и не доверяющая никому. Мне очень захотелось помочь ей, стать её опорой, научить её снова доверять: сначала мне, а потом и миру.

Я стал прикладывать больше усилий, но все было тщетно. Пётр заметил эту пропасть между нами и решил, что если всем вместе сходить к ней домой, куда я скоро должен переехать, это поможет нас сблизить.

Впервые я вошёл в дом слепого. Более аскетичной квартиры я не видел, было ли это её чертой с рождения или это стало следствием потери зрения, не знаю. В гардеробе висели три пары джинсов, пять блузок, две юбки и несколько свитеров и водолазок. Всё очень скупо. На поверхностях лежали немногочисленные вещи в строго отведённых для них местах. Было ощущение какой-то пустоты. В доме, где я жил раньше, повсюду валялись вещи, что-то терялось, бегали дети. Здесь же царили спокойствие и тишина, жизнь будто остановилась.

Мы зашли, Мила предложила Петру чай, а мне налила в миску воды. В доме она чувствовала себя уверенней, так как уже изучила квартиру, и легко самостоятельно передвигалась, чуть касаясь кончиками пальцев стен. Пётр предложил свою помощь, но Мила с резкостью её отклонила. Сначала меня поразила такая грубость, но потом я понял, что резкость – лишь защитный механизм от человеческой жалости. Миле была невыносима мысль, что теперь она вызывает лишь жалость. Ей хотелось уверенности, независимости, и в то же время, зачастую, без чьей-либо помощи она не могла обойтись. Я так хотел ей помочь! И Пётр тоже.

Тренер спросил за чаем, что раньше она любила больше всего? Мила ответила: долгие пешие прогулки. Она любила смотреть по сторонам, изучая деревья, цветы, бабочек, жуков, птиц, старинные здания (если вдруг оказывалась в красивых городах). Мила любила наблюдать закаты, смотреть на течение воды в реке. Теперь же она лишена всего этого.