Взаимосвязь смысла жизни и субъективного благополучия в период поздней взрослости

ПоС.Л. Рубинштейну путем определения того, что для человека значимо, его ценностей, раскрытие духовной жизни человека служит смысловой анализ. Такой анализ предполагает раскрытие смысла того или иного поступка человека, его смысла жизни, он осуществляет расшифровку значений вещей и явлений в жизни человека, «но значений, взятых не самих по себе, а по отношению к человеку, ко всему объективному процессу его жизни» [там же,с. 379].

С моментом осмысления жизни С.Л. Рубинштейн связывал «обобщенное, итоговое отношение человека к жизни», от которого зависит поведение человека в любой ситуации, его зависимость от внешних обстоятельств, свободы в ней, нравственностью человека на сознательной основе.

К.А. Абульханова-Славская, рассматривая смысл жизни через призму стратегии жизни, пишет, что принципиальное содержание жизненной стратегии приносит подлинный её смысл и главную цель жизни, а не только структурирование, она состоит в созидании духовно-ценностного, духовно-этического уровня жизни [Абульханова-Славская, 1991, с.45]. По мнению К.А.Абульхановой-Славской человек может жить по пассивной, приспособленческой стратегии, уступая жизненным обстоятельствам. В такой жизни смысл сводится к тому, чтобы «удержать достигнутую жизненную позицию (обеспечить жизнь семьи, как правило, в сугубо бытовом отношении, сохранить хорошую работу, поддержать уже сложившийся круг общения и т.д.)». Такая стратегия нередко приводит к деградации личности, а смысл жизни сводится лишь к её обеспечению. Подлинное удовлетворение человеку приносят жизненные цели и притязания, которые придают целостность действиям, выход на духовный уровень, который является самоценным. На данном уровне стоят задачи совершенствования своей жизни, стремление расширить ее сферы, рождается подлинное внутреннее волеизъявление человека (чувство «овладения своей жизнью») и уходят нравственные коллизии и выборы альтернатив.

К.А.Абульханова-Славская считает наличие или отсутствие смысла жизни критерием развития личности, который «отражает жизненную концепцию человека, осознанный и обобщенный принцип его жизни, его жизненную цель» [там же,с.46].К.А.Абульханова-Славская подчеркивает, что смысл жизни – не только некоторый посыл в будущее, перспектива и жизненная цель, но и «психологический способ переживания жизни в процессе ее осуществления».

Согласно В.Э. Чудновского, «смысл жизни является особым психическим образованием, имеющим свою специфику возникновения, свои этапы становления, и, приобретая относительную устойчивость и эмансипированность от «породивших» его условий, может существенно влиять на жизнь человека, его судьбу» [Чудновский,1995].

В.Э. Чудновский считает обретение смысла жизни сложной задачей, поскольку:

–во-первых, это индивидуальный, самостоятельный поиск, «максимальной освобожденности от "навязывания" определенных идей, взглядов, убеждений»;

–во-вторых, данный процесс должен быть относительно свободен от внутреннего мира человека, от влияния бессознательного, «непосредственных, часто неосознаваемых потребностей и влечений»;

–в-третьих, поиск смысла жизни подвержен влиянию на него "коллективной", "родовой", "индивидуальной" наследственности;

–в-четвертых, смысл жизни «погребен» среди множества проявлений бессмыслицы жизни [Чудновский,1997].

Согласно В.Э. Чудновскому, смысл жизни, в формально-динамическом плане, обладает рядом важных характеристик:

–Инертность–человек может «стать рабом не только обстоятельств, но и логики собственной жизни».

–Масштабность – от «малых» смыслов до больших жизненных свершений. Однако, подчеркивает В.Э. Чудновский, «малый смысл» по своему «качеству», «удельному весу» может превосходить жизненный смысл «большого масштаба».

–Динамика и иерархия – малые жизненные смыслы могут изменяться с течением времени и конкретикой ситуации, однако главный смысл не столь подвержен динамике и несёт функцию «нити Ариадны» [там же].

Б.С. Братусь пишет о том, что всерьёз понять ответ на вопрос о смысле жизни и ответственности человека во всей его грандиозности можно лишь через осознание конечности своего бытия [Братусь,1988], что, в полноте своей, несомненно, чаще приходит в позднем возрасте. Искать же смысл необходимо в том, что «превосходит конечную индивидуальную жизнь, что не уничтожимо фактом смерти». Смысл жизни, по Б.С. Братусю, заключён в последствиях наших дел и поступков, их отражении в судьбах людей, которые сводятся к двум видам: «добрым» и «злым», как их обычно именуют в нравственно-оценочном плане. Эти поступки и дела являются основой самосознания, «самосознание первого вида способно к обретению далеко выходящего за границы собственного конечного бытия смысла жизни, в то время как самосознание второго вида к такому обретению принципиально не способно: в жизни других, как и в своей жизни, оно усматривает лишь обрывок, островок в океане времени, который исчезает после смерти без следа» [там же, с. 44].

Согласно Б.С. Братусю смысл жизни человека и смысл жизни человеческого рода взаимосвязаны и не существуют один вне другого. Человек может по-настоящему удовлетвориться лишь смыслом, который превосходит индивидуальную жизнь, поскольку только он отвечает и релевантен его «безмасштабному» развитию.

Определяя Дух как «то, что связывает отдельного индивида, субъекта психической деятельности, личность человека со всем человеческим родом во всей развертке его культурного и исторического бытия» [Братусь, Воейков, Воробьев и др., 1995. с.132], Б.С. Братусь считает, что именно Духовность придает смысл жизни отдельному человеку, в которой человек находит ответы на ключевые вопросы о смысле существования, его назначении в жизни, что есть добро, истина, т.п.

Б.С. Братусь говорит о смысле, как о как «живых клеточках» не существующих в «чистом» виде, находящихся на разных уровнях смысловой иерархии [Братусь,1988, с. 84], которые необходимо отыскать, доказать и которые «нуждаются в постоянном и все новом, по мере их развития, осмыслении». Кратко он определяет смысл следующим образом: «смысл есть прошедшее через жизнь (систему деятельностей) человека значение» [там же, с. 127].

Е.Е. Сапогова считает смысл почти сакральной характеристикой, для взрослого человека имеющий ключевое значение в выработке индивидуального стиля жизни в реализации смысла жизни. Под смыслом она подразумевает «внутренне мотивированное, индивидуальное значение для субъекта своих собственных действий, поступков, взятых как целое и переживаемое, как истинное и ценное» [Сапогова, 2013,с. 20]. Сталкиваясь в жизни с экзистенциальными дилеммами, человек часто apriori исходит из того, что при всей многоплановости жизни, есть в ней главный, определяющий смысл, и дилеммы решаются вполне определенным образом: для кого-то это долг, для кого-то любовь и забота, поиск истины, духовная чистота.

Е.Е. Сапогова смысл жизни связывает с контекстами самопостроения и самопроектирования (подробнее рассматривается в параграфе 1.2). Смысл жизни выступает как «угадывание своего истинного предназначения» [Сапогова, 2013,с. 125] из бесконечного континуума смыслов (В.В. Налимов), в его рамках жизнь осмысляется, а его переживание сопровождается чувством «правильного пути», «верой в необходимость такого осуществления себя» [там же, с.125].

Проектируя, конструируя, фантазируя свои внутренние миры, человек отвечает на вопросы «Кто я и зачем я?», эти процессы позволяют «жить самобытно, постигать себя, смыслы своего существования» [там же, с. 127]. Отметим, что фантазирование здесь не несёт негативной окраски и не рассматривается как способ бегства от реальности и самого себя, напротив, оно дает возможность синтезировать строгую логику мышления с древнейшими, потаёнными, дислоцирующимися за пределами сознания и до конца не познаваемыми основаниями человеческого духа. «Содержание любого смысла бесконечно, каждый «распаковывает» его для себя только в тех пределах, в которых оно ему необходимо; никакое смысловое содержание не является и не может быть для субъекта постоянным и вечным» [там же, с. 443]. Развивая данную мысль, мы приходим к заключению, что смысл жизни в своей формулировке может быть прежним или даже неизменным на протяжении жизни (например, смысл жизни в семье), но его наполнение будет меняться, становиться объемным, углубляться, расширяться, устремляясь ко всё новым горизонтам и вершинам.

Д.А. Леонтьев утверждает, что жизнь любого человека объективно имеет смысл, поскольку она к чему-то устремлена, однако смысл жизни до самой смерти может и не осознаваться человеком. Смысл жизни рассматривается им как интегральная направленность (общий вектор системы отношений индивида с миром), феноменологический аспект которого определяется как «более или менее адекватное переживание интенциональной направленности собственной жизни» [Леонтьев, 2007,с. 249]. Причем главным и ключевым, с психологической точки зрения, является не интеллектуальное обоснование идеи смысла жизни, не сознательное представление о нем, а насыщение человеком реальным смыслом реальной повседневной жизни. Любые интеллектуальные акты, попытки искусственно сконструировать себе смысл жизни, без опоры на объективную направленность сложившейся жизни приведут к неизбежному краху, не выдержав столкновения с реальностью. И вместе с тем, как подчеркивает Д.А. Леонтьев, сама жизнь может ставить перед человеком задачу на осознание и формулировку смысла своей жизни, что будет означать охватить её целиком.

Д.А. Леонтьев выделяет пять вариантов (5-й случай он отмечает отдельно) отношений сознания и смысла жизни:

1.Неосознанная удовлетворенность – приносящая чувство удовлетворения, гладко протекающая, не побуждающая к размышлениям о смысле, жизнь.

2.Неосознанная неудовлетворенность – человек находится в состоянии ноогенного невроза, пустоте, но без понимания истинных причин, не осознает их.

3.Осознанная неудовлетворенность – человек осознанно и целенаправленно ищет смысл, испытывая чувство его отсутствия.

4.Осознанная удовлетворенность – человек осознал и сформулировал для себя смысл жизни, причем его представления находятся в «созвучии» с реальным направлением его жизни и вызывает положительные эмоции.

5.Вытеснение смысла жизни – случай, когда объективная направленность жизни субъекта несёт мелочный, недостойный или даже аморальный смысл, осознание которого представляет угрозу самоотношения личности. Для сохранения самоуважения человек бессознательно отрекается от реального смысла своей жизни, прячется за утверждением её бессмысленности.

Таким образом, в основе личности (ее ядре) лежит целостная система смыслов, регулирующая жизнедеятельность, реализующую логику жизненных необходимостей через отдельные смысловые структуры, системы и процессы.

Как отмечает Д.А. Леонтьев, ключевым вопросом психики личности является вопрос «почему люди делают то, что они делают?» [Леонтьев, 2007,с. 155]. Ответ на него позволяет понять (раскрыть) соотношение смысловой с другими системами регуляции жизнедеятельности человека. По мнению Д.А. Леонтьева, существует, по меньшей мере, шесть ответов:

1.«Потому что я хочу» – логика удовлетворения потребностей.

2.«Потому что он первый начал» – логика реагирования на стимул.

3.«Потому что я всегда так делаю» – логика предрасположенности.

4.«Потому что все так делают» – логика социальной нормативности.

5.«Я это сделал, потому что мне это важно» – логика смысла. Действия по данному ответу (логике) ориентируются на всю систему отношений с миром в целом и являются специфически человеческой регуляторной системой. «Человек является личностью в той мере, в какой его жизнь определяется именно этой логикой» [там же, с. 155].

6.«А почему бы и нет?» – логика свободного выбора. Данная логика отражает основную дифференциально-психологическую характеристику – меру личностной зрелости и эта система присуща не всем людям.

Представленные логики, как отмечает сам автор [там же, с.156], не исчерпывают все возможные регуляторные принципы человеческого поведения. Так можно выделить седьмой ответ «потому что не иначе как» – логика высшего призвания, миссия – ощущение высшей свободы, когда субъективно выбора нет.

Различные углы зрения на смысл жизни различных авторов (понимание смысла жизни как субъективный конструкт, отождествляемый с жизненной целью, формулируемой в сознании [Франкл, 1990]; как объективная направленность жизни, существующая вне и помимо любого осознания и доступная для познания внешним наблюдателем [Adler,2010]; как преимущественно эмоциональный феномен, чувство включенности и богатства жизни, переживание её осмысленности [Csikszentmihalyi, 1990]) Д.А. Леонтьев предлагает рассматривать как одинаково важные и неотделимые друг от друга аспекты смысла жизни: субъективный образ цели, объективная направленность и эмоциональное переживание включенности и осмысленности. Так при отсутствии образа цели человек будет плыть по течению жизни, при отсутствии чувства включенности ход жизни будет хладнокровно спланированным, при расхождении с объективной направленностью человек предстает прекраснодушным идеалистом [Леонтьев, 2007,с. 490-491].

Д.А. Леонтьев обозначает бессмысленную жизнь как конформисткий путь развития, жизнь, оторванную от человечества и замкнутую в себе, в ней отсутствует осознание, перспектива, она определяется причинами и мотивирована нуждой. Противоположной стороной шкалы выступает жизнь осмысленная – жизнь имеющая перспективу, соотнесенность с чем-то большим, она осознана, аутентична, и управляется возможностями, целями, которые человек ставит сам себе.

Смысл жизни в целом и каких-либо её отрезков, точек задается контекстом жизненного мира. Когда человеком определяется смысл объекта, события, действия, он с необходимостью определяет его место в жизненном мире, охватывая фактически наличное, возможное, а также желаемое и должное. Для трансформации смысла нужно «найти новый контекст, расширив представление о том, что есть, может быть, и должно быть» [там же, с. 493]. Смыслы могут «расаковываться» как из собственного опыта рождаясь из деятельности, так и из других смысловых миров.

Самому смыслу жизни Д.А. Леонтьев даёт следующее определение: «смысл жизни представляет собой концентрированную описательную характеристику наиболее стержневой и обобщенной динамической смысловой системы, ответственной за общую направленность жизни субъекта как целого» [там же, с. 250].

Перейдем к рассмотрению развития смысловой сферы личности в онтогенезе. А.М. Лобок [Лобок, 1997, 1998], ставя во главу угла возрастную динамику процессов организации внутреннего мира ребенка и его отношения с внешним миром, выделяет несколько этапов:

1 этап. Мир ребенка начинается со смыслов и первой формой осмысления мира является меточная деятельность, возникающая между 9 и 12-ю месяцами. Так, например, эмоциональные переживания сопровождающие манипулятивню деятельность ребенка с игрушкой выступают смыслообразующим основанием, придающим значимость данной игрушке.

2 этап. Начинается в возрасте около полутора лет, когда путем имитации, копировании действий взрослых, ребенок усваивает культурные образцы, начинает их активно осваивать. А.М. Лобок называет данный возраст возрастом магической утилитарности [Лобок, 1998], поскольку ребенок в имитации не преследует достижение целей и какого-либо результата, например, чтобы гвоздь был забит, ему будет важен сам ритуал забивания, и он носит для ребенка священный характер.

3 этап. Начинается, когда ребенок на третьем году жизни входит в «возраст культурной вариативности» [цит. по Леонтьев, 2007, с. 279] – этап вариативной индивидуализации культуры, когда ребенок наделяет предметы новыми смыслами, в т.ч. отсутствующими в культурных образцах, открывает возможность предметов [Лобок, 1997] – любые значения возможны и являются равнозначными (фантазийное творчество). Ребенок познает, осваивает и осмысляет окружающий мир в законах ничем не ограниченной субъективности. Уже в школе ребенок выходит на новый уровень осмысления мира, который А.М. Лобок характеризует как сознательное изобретательство и творчество на основе образования.

Следующая возрастная периодизация – периодизация В.И. Слободчикова, который выводит становление различных форм субъективности «в сферу вселенского и универсального со-бытия» [Слободчиков,1994, с. 68]. Он считает, что субъективность начинается с разрыва биологической связи с матерью, путём вхождения в новые отношения с окружающим миром, которые опосредованы со-бытийностью с взрослыми. Универсализация и выход человека за пределы Эго заключается в прикосновении, достижении области общечеловеческих жизненных смыслов.

Последняя возрастная периодизация, на которой мы остановимся, рассматривает человека «через анализ индивидуальных личностных смыслов, которые организуются в сознании человека в структурные звенья, общие для всех и каждого по наименованию и культурному абрису, но уникальные по их значениям и смыслу» [Мухина, 1997, с. 58]. В.С. Мухина определяет критерий возрастных этапов формы самопознания, специфичные на каждом из них – «ценностные ориентации, образующие систему личностных смыслов, которые составляют индивидуальное бытие личности» [там же, с. 55]. Сформированные ключевые компоненты мировоззрения (которое может меняться и перестраиваться на протяжении жизни), активная воля и собственные смыслы обозначаются Мухиной как «второе рождение» уже осознающей себя личности. Первое рождение происходит стихийно, в том смысле, что оно больше направляется внешними источниками, а не самосознанием: ребенок выделяет себя как персону (имя, местоимение «Я» и определенный физический облик), формируется психологический облик (из отношения к людям и с изъявления воли), проявляется притязание на признание, и чувство половой идентичности и далее возникает ощущение себя во времени, ребенок начинает по-новому относится к себе, получая перспективу собственного развития.

Хотя в приведенных выше теориях (А.М.Лобок, В.И.Слободчиков, В.С.Мухина) совершенно правильно не выделяют отдельной линией развития смысловую сферу (и здесь уместно обратиться к цитате Л.С. Выгодского «личность развивается как целое, и только условно, только в целях научного анализа мы можем абстрагировать ту или иную сторону ее развития» [Выготский, 1983, с.316], мы можем легко увидеть, что для полноты понимания развития личности в онтогенезе необходимо уделить специальное внимание смысловой сфере и механизмам смысловой регуляции.

Мы полагаем, что проблема развития смысловой сферы личности в онтогенезе наиболее полно представлена у Д.А. Леонтьева [Леонтьев, 2007, с. 276-291], который выделяет следующие четыре линии её развития:

1.Первая линия онтологического развития смысловой сферы личности – иерархизация, интеграция и структурное усложнение.

2.Распространение процессов осмысления в план идеаторных содержаний сознания, представления, воображения, за пределы непосредственного перцептивного поля, наличной актуально воспринимаемой ситуации. «Именно присущая одному лишь человеку возможность охвата мира в целом в его представлении и является основой смысловой регуляции как таковой, предпосылкой конституирующей функции личности»[там же, с. 284]. Например, мотивы жизни-подвига, когда человек идет на костер за свои убеждения, идеаторно конструируются человеком, такого «научения» в жизни просто нет, возможно, они никогда не приводятся в действие, но «самим своим существованием они задают смысловую перспективу развития личности» [там же, с.285]. Можно даже утверждать, как отмечает Леонтьев, что воображение задает «зону ближайшего развития личности».

3.Прогрессирующееопосредование смысловой сферы социальными общностями, их ценностями – третья линия развития. Это опосредование начинается с ценностей ближайшего семейного окружения и заканчивается ценностями общечеловеческими, «бытийными» [Маслоу, 1999]. Таким образом, по мере развития смысловой сферы человек, без утраты индивидуальности, все реже осуществляет жизненные отношения один на один, и все чаще как представитель социального целого.

4.Разделение осознания своих смысловых ориентаций и рефлексивного отношения к ним является четвертой, последней линией развития смысловой сферы в онтогенезе. Осознание является главной предпосылкой овладения теми или иными психологическими процессами, овладение, в свою очередь, – генеральная линия психологического развития в онтогенезе[Выготский, 1984]. Говоря об осознании смысловых ориентиров, фактически говорится о «становлении и развитии способности произвольно воздействовать на свои смысловые ориентиры, менять их по своему выбору» [Леонтьев, 2007, с. 280]. Как указывает А.М. Лобок, реальным инструментом,позволяющим увидеть, трансформировать мир собственных смыслонесущих ценностей и выйти в пространство новых смысловых ориентиров является рефлексивное размышление [Лобок, 1997, с. 642]. У В.И. Слободчикова [Слободчиков, 1994] развитие рефлексивного размышления ставится во главу угла развития субъективной реальности, позволяющее сделать свои мысли, действия, эмоции, весь внутренний мир предметом анализа, оценки, преобразования, причем данная способность присуща только человеку. Данная предпосылка отчетливо перекликается с базовой антропологической характеристикой человека, предложенной В. Франклом, – сомдистанцированием, которое позволяет осуществить ценностно-смысловое самоотношение к жизни.

Мы видим, что данные четыре линии (измерения) связаны между собой, отражают растущую с возрастом трудность внешнего мира, увеличивающуюся сложность внутреннего и достаточно полно иллюстрируют развитие смысловой сферы человека в онтогенезе.

Три регуляторных системы (удовлетворение потребностей, реагирование на стимулы, выработанные предрасположенности), обозначенные Д.А. Леонтьевым как низшие, оказывают регуляторное влияние на поведение с момента рождения. Примерно с полугодовалого возраста начинается внедрение в сознание младенца критериев и оценок, так мать внедряет в сознание ребенка идею осмысленности его действий их интерпретации, т.е. ставит вопрос «зачем» и отвечает на него, таким образом действия ребенка обретают смысл. Приблизительно с трехлетнего возраста – точке «первого рождения личности по А.Н. Леонтьеву – проявления смысловой регуляции утрачивают свою несомостоятельность, изолированность, и начинают задавать свою собственную логику.

После этого, как отмечает Д.А. Леонтьев, наступает «довольно длительный стабильный период литического развития смысловой сферы личности по трем линиям развития смысловой сферы» [Леонтьев, 2007, с.290]. Хотя смысловая регуляция преимущественно служит адаптивным целям, она постепенно выходит на приоритетное место в ряду регуляторных систем.

В подростковом возрасте (точке «второго рождения личности») смысловые ориентации приобретают самостоятельность, переходя в индивидуальную сверхценность во внутреннем мире человека. Как известно, в этом возрасте смысловая регуляция нередко вступает в конфликт с другими регуляторными системами, принимая контрадаптивный и даже дезадаптивный характер.