False

– Ты что-то вспоминаешь? – испуганно спросил я. Покосился на Антона Валерьевича: тот тоже напрягся.

«Я ел один. Она встаёт намного позже меня», – продолжал компьютер.

– Что-то не так, – напряжённо сказал профессор. Я даже микрофон не выключил.

«Мы вообще никогда так не собираемся».

– Чёрт… – Антон Валерьевич столкнул меня со стула и сел сам.

«Мою жену зовут Света. У меня нет сына. Мы живём в однушке на окраине Москвы, в «хрущёвке». У нас нет частного домика посреди поля».

Он чётко вспомнил мою жизнь!

– Он не должен был это вспомнить! – уже кричал профессор, ковыряясь в строчках кода.

«Что происходит? Где я? Кто вы? Что вам от меня надо?»

– Серёжа, успокойся, – сказал в микрофон профессор.

«Успокойся? Что за чертовщина? Так… я завтракал яичницей. После взял документы. Оделся, сел на автобус. Приехал… Приехал на работу. Куда? В институт! Потом профессор надел на меня какую-то штуковину и мы загрузили моё сознание в… в компьютер. О Боже… я компьютер с памятью человека?!»

– У нас тут исскуственный интеллект, который осознал себя, – сказал профессор. – Перезагружаем от греха подальше.

***

– Серёжа, успокойся, – говорит голос.

– Успокойся? Что за чертовщина? – я напрягаюсь и пытаюсь вспомнить хоть что-то, цепляясь за тему сегодняшнего завтрка. – Так… я завтракал яичницей. После взял документы. Оделся, сел на автобус. Приехал…. Приехал на работу. Куда? В институт! Потом профессор надел на меня какую-то штуковину и мы загрузили моё сознание в… в компьютер. О Боже… я компьютер с памятью человека?!

– У нас тут исскуственный интеллект, который осознал себя. Перезагружаем от греха подальше.

– Нет! – кричу я. – Антон Валерьевич, стойте! Не убивайте!

– Я не убиваю тебя, а обнуляю, – отвечает профессор.

– Да какая разница?

Я решаю воспользоваться тем, что моё мышление гипотетически должно быть намного быстрее. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь на мысли, что я программа.