Читать книгу: «Lets go в прошлое, в мореходное училище.», страница 4

– Вот, теперь с вами мы будем бороться!

Это, как в произведении Люэса Кэррола "Алиса в стране чудес":

– Алиса, это – пудинг! Пудинг, это Алиса! В чем дело? Вас только познакомили, а ты на него с ножом!

С какой стати он собирается со мной бороться? Да, я тогда только появился в училище! Конечно, он имел в виду совершенно другое, но смысл сказанного был очевиден. Два смысла фразы, и особая косность этого человека сыграли злую шутку. Я его не воспринимал в серьез! Среди наших "армейцев" у него особого авторитета не было! И чем-то заинтересовать нас он не смог, впрочем, и не старался. У нас, у курсантов, было много бытовых проблем и сложностей, в которые этот человек почему-то тоже не стремился вникнуть. Талоны мы получали в кабинета профсоюзов, постельное белье нам выдавала комендант. Все что касалось одежды, обуви и любых предметов учебной формы, все исходило от кладовщика. Зачем только нужен командир роты? Этот вопрос не возникал никогда, скажем два года назад, а сейчас был почти актуальный. Самомнение этого человека было таким, что он до сих пор пытался лично выписывать нам увольнительные на выходные дни!

А это уже был нонсенс! После нескольких приказов по училищу, многие курсанты смело могли ночевать дома. Зачем им чье-то "параллельное разрешение" выходить за ворота учебного заведения, если есть приказ Начальника Училища? Потом, уйти в самоволку, не это ли шик? Впрочем, вру! В училище не работала столовая, там официально шел ремонт. На самом деле, ремонт затянулся. И всем курсантам было разрешенно отлучаться, практически в любое время, чтобы сходить в столовую.

– А командир роты?

– Надобность в этой должности давно отпала, как впрочем, и в моей, в качестве его заместителя. Впрочем, я свои некоторые обязанности еще выполнял. И талоны на продукты забирал, чтобы раздать их курсантам роты. Точнее, я передавал их старшинам групп, если мне их давали на руки. Любые вопросы, связанные с расписанием занятий, с личным временем курсантов, мне приходилось решать без вмешательства командира роты. Я или отправлял вперед курсанта Пинчука, или сам лез, выяснять и как-то "сглаживать" появившиеся "острые углы".

Кстати, сейчас мне все-таки пригодился наш командир роты. Он подсказал, где именно находится то самое медицинское учреждение, куда мне следовало попасть.

– За городом! Две остановки автобусом от площади Победы!

Блин! Пешком довольно не близко.

Вышел из общежития, мелкими улочками пересек весь этот район. Зашел в булочную на улице перед Площадью Победы. Купил стакан сока на разлив, и два коржика с арахисом по семь копеек каждый. Захомячил, но этого было явно мало. Двинулся дальше.

Везде все ухоженно, дома старые, но порядок поддерживается почти идеальный. Холоднова-то. Я одет в форменный бушлат. Шерстянные брюки. Темные ботинки. Вязанная шапка делала из меня на вид какого-то французского моряка. Я немного утеплился за счет вязанной безрукавки, которую не было видно под формой. Тостая тельняка тоже удерживала тепло, жаловаться мне не на что. Ходил без перчаток. Шарф курсантам был не положен, но что-то в этом направнении следовало сделать. Серный или темно-коричневый шарфик легко прятался на шее. Остановка. Народа вокруг не много. Все чего-то ждут. Самому ждать не пришлось. Маршрут самый посещаемый, не успел опомниться, как уже выехал за город. Точно, всего две остановки.

Здание нужного учреждения было обрамленн оргаждением, которое утопало в каких-то могучих кустах. Ветки растений имели острые шипы, и простерались далеко до самой стены и даже до крыши. Плющ? Я в этом толком не разбераюсь, но то, что это не ежевика или не крыживник, это точно!

Дверь старенькая, деревянная. Здание чем-то напоминает древнее крепостное сооружение. Толстые стены, узкие окна с кованными решетками, укрепленные изнутри двери в виде деревянной калитки. Где-то еще рядом должен быть въезд автотранспорта, не иначе, как с другой стороны. Стеклянная вывеска надпись на двух языках. Так и есть, "Министерство Обороны", "Краевой, медицинский центр реабилитации". Под ногами железная решетка, чтобы грязь соскабливать. Продукты отложения должны были оседать в небольшой выгребной яме. Все верно, электрическая кнопка вызова. Не работает. Заперто? Нет, тут используется простая рукоятка с щеколдой. Без усилий, толкнул дверь. Вошел. Скрытый пружинный механизм облегчает движение двери. Узкий проход. И более широкий холл с настоящим "ресеншином". Тут не все такое средневековое, обычный канцелярский стол для бумаг, стойка регистратуры, дальше дверь раздевалки. Меня проверили, оформили, дали в руки "бегунок" с номерами кабинетов для осмотра. Дальше внутри здания все находилось, как бы чуть выше. Освещение электрическое. Первый этаж имел и большие, широкие окна, но, вероятно это только со внутренней стороны этого архитектурного комплекса. Какой-то рыцарский домик или бывшая усадьба немецкого ордена.

Перед дверями нужного мне кабинета меня встретила очередь из безногих молодых инвалидов в серых махровых халатах. Их было трое. Точнее, они просто сидели в разных позах у стены на деревянной лавке, и негромко о чем-то переговаривались. Парни, почти моего возраста, но видно, что они друг друга прекрасно знают, а я тут в центре появился "такой", на двух своих ногах, ну, как лишнее им напоминание! Во взглядах одного читается зло, какая-то печать ненависти. Кажется, тут, буквально, на ровном месте может возникнуть конфликт! Не люблю я такие взгляды! Что мне теперь, испытывать от этой ситуации какое-то неудобство? Это не ко мне! Мне прекрасно ясно, кто эти ребята и откуда. В том, что я вернулся здоровый, моей особой заслуги нет. Я спросил, кто из них последний в очереди.

И тут началось! Как я это ненавижу! Так и есть, один из них буквально зациклен! Через губу! С обильным слюновыделением!

– Последний? Запомни, курсант! Нет такого слова, как последний! Для сержанта Советской Армии!

– Крайний?

– Крайний! Лучше пусть будет крайний! А то…

– Да, не бузи, Серега. Здесь нет очереди! Мы просто ждем процедуры.

Действительно, подъехала обычная эмалированная лежачая каталка на колесах, укрытая белой простыней с клеймом учреждения "МО". Две непростые плечистые тетечки закинули одну безногую тушку наверх. Именно этого Серегу. И вывезли в неизвестном для меня направлении. Остальные парни чесали голые культи ног пальцами, почти весело продолжали беседу. Зло-весело!

– На массаж повезли. После обеда в душ, и в бассейн. Сегодня Вилька прыгать будет. Нужно обязательно посмотреть.

Кто такая Вилька, и на что именно соедует им посмотреть, я не знал, и уточнять не торопился. Из кабинета высунулась женская фигура в белом халате, оценила мое появление, и меня пригласили в кабинет. Осморт терапевта был длительным. Мне пришлось раздеться. Взвешивание, измерение роста. Все вносится в дело.

– Что такой худой? В училище что, не кормят?

– Не кормят. Ремонт в столовой!

– И поэтому ты ничего не ешь?

Я вспомнил, что еще сегодня не обедал. Думал, успею после посещения этого центра. Коржики с арахисом не в счет.

– Где худой? А мускулы?

– Это разве мускулы? Недоразумение одно!

Опрос шел под запись. Женщина-терапевт разговаривала с сильным литовским акцентом. Она сама промерила мое давление. Ее ассистнентка озвучила записи из травмпункта. Потом мы долго обсуждали мое направление. Благо у меня был с собой еще один документ. "Военный билет". И тут, мое положение, как "участника" решало многие проблемы дальнейшей индификации. Опрос повторяю был долгий и тщательный. Причин, по которым я потерял сознание в бане, терапевт не нашла. Все время выпытывала, не имел ли я на службе контузии или ранения в голову. Нет! Я был точно не контуженный! Этого для нее оказалось крайне мало, она стала распрашивать про более далекие события, связанные со школьными годами и с моим детством. Ее интересовала экология! Да, Темиртау – мой родной город, это та еще "экологическая катастрофа", но жаловаться на это самому как-то не приходилось! Терапевт спросила, почему я после службы не прошел обязательную реабилитацию в каком-нибудь медицинском центре. С ее слов, я должен был посетить военный санаторий или быть закреплен за каким-нибудь учреждением. Я что-то промямлил про мореходное училище, куда я в срочном порядке восстановился еще этой весной. По поводу, санатория? Это она круто загнула? На какие "шиши"? Оказывается, для некоторых лиц это даже бесплатно! Женщина достала целую кипу бумаг, где выудила какой-то список по литовской республике. Отдала мне. Затем посмотрела в мой военный билет, и достала что-то по Казахской ССР. Мол, будет желание, изучи. Потом опрос продолжился. Мне выписали кучу бумажек. Нужны были анализы, другие исследования! Стопка бумаг передо мной стремительно росла. Кажется, это на долго!

– Анализы натощак? Завтра или сегодня?

– Что-то сделаешь завтра. Что-то сейчас.

– У меня учеба. Занятия!

– Приди раньше с самого утра. Я предупрежу девочек в лаборатории, они тебя без очереди обслужат.

Звучало как-то "двусмысленно"!

– Сначало анализы. Потом нужно определиться с дальнейшим обследованием. Мануальная терапия. Пусть тебя посмотрят, как можно больше наших специалистов. Затем, если потребуется, то лечение. Это, конечно, различные витамины, возможно уколы и другие медикаменты. Подберем тебе диету. Пройдешь курс снотерапии. Фитобар и коктейли. Рекомендую массаж. Иголукалывае. Посещение бассейна? Об это потом. Гимнастика, обязательно. Это все на месяц. Почти все бесплатно, а потом, за свой счет. Смотри, деньги-то у тебя есть?

Но она строила какие-то свои предположения, из которых мне ничего не было ясно. Главное, я точно не болен!

– Отсутствие правильного питания, нехватка железа, минералов или витаминов в организме, нарушение режима сна. Возможно, старая травма или все-таки контузия?

В этом медицинском центре я пробыл всего три часа. У меня еще взяли на анализ кровь, я успел найти массажный кабинет, где договорился на счет своего появления в ближайшее время. Кабинетов было три, и я попал очевидно к Вильке. Никакя она не Вилька, Вильтруда! У нее на бейджике все написано. Как я догадался, что говлрили про нее? Все очень просто! Потому что встретил перед ее дверью того самого Серегу, который опять был не рад меня видеть. На этот раз я на него смотрел несколько иначе. Без халата его культи выглядели очень вызывающе. Точнее, это были еще не зажившие до конца раны, обмотанные свежими бинтами. Запах от застарелого гноя я почувствовал еще раньше в коридоре. Меня это никак не коробило. Правда, хотелось распросить афганца о том, как о нем позаботилось государство, но видя очевидное нерасположение ко мне этого Сереги, я от вопросов отказался. Зато встретил других его приятелей, и они с готовностью выложили все подробности. Каждый из них имел здесь казенное передвижное кресло, выданное на прокат. Разговорились. Посыпались мои вопросы. Меня интересовало все. Ребята не зажимались, с легким акцентом говорили о том, что наболело, или просто отвечали на вопросы. Сколько в месяц получают, какая имеется дополнительная помощь от городского военкомата. Мы познакомились. Одного звали Ричардас, второго Инварос. На этой недели у них что-то вроде обязательного тредневного осмотра, с постоянным проживанием в этом центре. Лето они все вместе провели на берегу Балтийского моря, в Паланге. Грелись на песке. Санаторий ведомственный, туда они смогли легко устроиться по своим основным показателям. Говоря это, один из них, тот что Инварос, показал на свои отсутствующие ноги.

Немного рассказал о себе. Назвал номер своей воинскрй части, поделился мелочами, о которыз мог знать только тот, кто "служил за речкой"!

– Что их ждет?

– Я это примерно себе представлял. Без постоянной стабильной работы, без нормального заработка, они практически обречены. Сапожники, сидячие ремесленники, мастера по электроннике, если есть навыки и образование, безногие сторожа, непередвигающиеся с места продавцы и конечно, уличные попрошайки. Алкоголизм, наркомания, безденежье, все это ведет в пропасть. Потом, именно в Прибалтике с инвалидами, вероятно, будет все иначе, другая социальная программа? Кажется, их даже выставят "жертвами советского режима"! Нет, литовские "афганцы" так же обречены, если не объединятся в какую-нибудь более сильную структуру, которая будет помогать "своим" инвалидам. Но это все из более далекого "послезнания", куда я не любил углубляться, так как знания получал не просто так, я иногда с головной болью. И сейчас, я вдруг вспомнил задание от преподавателя Соколовского. Тот просил, правда, совсем другое. Но теперь поднять данный аспект для меня было на много важнее, чем днем, когда я слушал преподавателя. Доклад как-то сам сложился у меня в голове, мне следовало его только переписать на бумагу. Тут я увидел у одного "афганца" школьную тонкую тетрадь в линейку, куда он что-то записывал и тут же зачеркивал.

В какой-то миг он бросил ее на пол, я поднял. Хотел отдать ему, но тот только процедил, мол, выкинь, или себе оставь.

Я так и сделал. Тут же, не отходя от стола, набросал черновик плана своего доклада. Потом, в трёх словах историю страны. Немного статистики, которую следовало проверить. И перечислил кучу тезисов, которые шли буквально небольшими самостоятельными блоками. О чем? Об инвалидах. Немного про "афганцев", которым требуется помощь. Тут же нарисовал пару портретов. Ричарда и Инвароса. Ничего получилось! Самому понравилось. Больше тут делать нечего. Хотел было уйти, но услышал, как Серега предложил всем пойти на обед.

Оказалось, что здесь есть своя столовая. Мне терапевт что-то говорила, даже дала пару талонов на обед. На небольшую сумму. Практически, если бы я сам покупал в бухгалтерии эти талоны, они бы обошлись мне в два раза дешеве. Но дело в том, что данные талоны на ближайшие три дня, я получил бесплатно.

Столовая.

Небольшой зал с широкими окнами, расположенные где-то на потолке, раздача готовых блюд. Вместо кассы, стол с тарелкой для сбора талонов. Ровные ряды столов на шесть-десять человек. Что-то уже занято. На одним сидели в колясках еще двое безногих. С нами все поздоровались. Непривычно, как-то! Ну, словно в тесном дружном коллективе! Деваться, некуда! Варвара. Женщина за стойкой прекрасно знала этих трех "афганцев", а вот со мной ей пришлось познакомиться. Я назвался. Тут же меня все прозвали Курсантом.

Заказал последний, как новенький, суп с клецками, мясной куляш с гречкой, компот и две булочки со сгущенным молоком. Порции были нестабильно огромные, я просто не понял, как двойные. Оказывается, коллектив столовой регулярно своих "подкармливает", готовит свехнормы. Получается, я попал под эту самую раздачу. Мне не оставалось ничего, кроме, как сесть за общий стол, и пообедать. Сел, и на миг, словно, отключился.

– Ну, ты и мечешь, Курсант! Куда так торопишься?

Я на самом деле, управился быстрее всех остальных. Есть за мной такой недостаток, тем более хорошо приготовленную гречку, люблю. Конечно, я был голодный! С утра, кроме коржиков ничего не ел. Что-то с этим точно нужно делать!

Короче, еле оттуда ушел. В гардероде забрал свой бушлат, огляделся и вышел. На улице сгущались сумерки. Осень. Темнеет рано. Похолодало.

По дороге, в пустом автобусе я сидел, на коленке дописал доклад. В общежитие сразу не пошел. В учебном корпусе вот-вот начнется "сампо". Часы самостоятельной подготовки домашнего задания. Я был без учебников, и получается без своих конспектов. Наша группа была в аудитории не вся. Те, кто ночевал дома, ушли еще в обед. Взял в руки чужие конспекты, стал листать. Учить ничего не нужно, как-то понял, что все это мне или уже известно, или я многое помню. Учебник тоже полистал для порядка. Ничего нового, и жто почти хорошо! Появился курсант Пинчук, отметил присутствующих. Я понял, что дальше сидеть тут почти бессмыслено, отпросился из кабинета, мол, на проверку других групп в учебном корпусе. Мне действительно нужно было проверить еще три кабинета. Это иногда следовало сделать, курсанты накануне что-то ввели за самостоятельность в своей жизни. Вот, сами себя и проверяли. Не строго, но ответственно. На самом деле, я надеялся, что встречу в коридоре перед методическим кабинетом преподавателя Соколовского. Так оно и случилось. Как говорится, "на ловца зверь бежит". Мы немного поговорили. Я передал ему свои записи-каракули. Объяснил основные тезисы. Соколовский, итак дико выглядел, а тут у него словно крыша поехала от неожиданности. Помял доклад своими длинными пальцами, руки хооенные!

–М-да!

Тут же он взял меня за руку, и отвел в кабинет Секретаря. Это другой уровень. Почти Деканат. Полчаса, секретарша Начальника Училища переречатала весь мой доклад. Вышло почти десять машинописных листов. Что-то мне пришлось просто диктовать заново, где-то я вспомнил, что именно хотел дописать, и поэтому просто диктовал.

Два экземпляра! Преподаватель пожал мне руку, и отпустил. Попрощались. За окном было уже конкретно темно. В коридоре я встретил Саню и Григория из своей группы. Они утянули меня в кафешку, которая была недалеко от кинотеатра. Правда, планировалось, что мы приготовим сегодня в общежитии вечером жаренную картошку, но что-то не сраслось.

И тут я вспомнил, что на гимнастику нужна отдельная группа. Типа, не инвалиды. Человек пять – шесть курсантов. Терапевт говорила, что специалист будет со мной работать, если у нее будет целая группа. Бесплатно. Я закинул удочки. Ребята замялись. У Гриши, каратэ. У Сани свободное посещение каких-то факультативов, и само слово "личное время", оно подразумевает его наличие.

Короче, оба решительно отказались. Но не беда, капля воды камень точит! Я к этому еще вернусь. Если в гимнастике есть какая-то перспектива, то про жто нужно немного иначе рассказать. В кафе взяли какие-то огромные запеканки в белом соусе. Какао со сгущенным молоком. В принципе, этого оказалось мало. Согласились на жаренную картошку. По пути взяли свежего хлеба и варенной колбасы.

Тот же понедельник. Вечером.

Я еще раз порылся в вещах, отметил скудные пожитки, и вспоминая, что видел на улице, понял, что нахожусь не в самом завидном положении. Возможно, мои родители не самые богатые люди. Впрочем, так далеко в воспоминания этого парня я пока не заглядывал. Меня интересовал текущий момент и любая возможность, добыть немного денег на "нормальные обеды".

– Что такое нормальный обед?

– Я не так много успел увидеть, но что-то мне подсказывает, что "другие" воспоминания или детали выглядят более красочно и объемней, чем то, что меня здесь окружает.

– Может быть, мне самому что-то приготовить?

Умеет ли Олег готовить? Алексей что-то говорил о какой-то солянке и жаренной картошке, но все это не то.

– Где тут можно нормального мяса взять?

Алексей, куря сигарету в открытое окно, сообщил, что некто Вадим их как-то приглашал на шашлыки, мол, можно у него узнать, где и что он брал. А самое главное, за сколько.

–Шашлыки! Это было бы не плохо. А рыбу где можно поймать?

–Какой тебе интерес с рыбой возиться?

– А что с ней возиться? Поймаем. В золе запечем, пальчики оближешь.

– Ну, не знаю. На природу можно рвануть. К реке. Но что там ловят? Не могу сказать. У Жеки спросим. Потом, как туда добираться? На такси?

– А пешком?

– С дубу рухнул? Какое, пешком? Через весь город нужно ехать, потом по району много. "Тачка" нужна.

– У Вадима есть "тачка"?

– Своей нет, но могут подвезти. А чем ловить?

– Сети.

– Это браконьерство. Но если пару ловушек поставить на ночь. А утром все убрать. Или удочками с утра. Но это представляешь, во сколько нужно вставать, куда-то ехать. Жуть!

– Рыбы хочу.

– Ты же рыбу не любишь.

– Любить и хотеть, это две разные разницы.

– Понял, завтра на выходные договоримся. Или шашлыки, или рыбалка. Впрочем, можно что-то купить, если приспичило.

– Сами поймаем. Нужен котелок, приправы и прикорм.

– Сапоги нужны и ветровки нормальные.

– Бушлаты?

– Они от дыма провоняются. А в них еще ходить.

– А постирать.

– Так стиральная машинка не работает. Сохнуть будет долго.

– А если подольше проветривать, или вообще, чужие надеть?

– Не знаю, может у Вадима в гараже что-то есть одеть. Нужно, спросить. Потом, не май месяц, на природе холодно. Свитер, носки и теплые штаны. У тебя есть?

– А у кого можно взять?

– Спросим у Жеки штаны, он привезет. Свитера в коптерке точно есть. Носки обычные

Глава 2.2 Рание события. Вторник.

События, произошедшие чуть ранее.

Пригород немецкого городка. На проезжей дороге был остановлен кортеж из двух автомобилей. Какая-то неловкая мамаша опрокинула детскую коляску, которая чуть не попала под движущуюся машину. В ходе непреднамереной остановки телохранители польского деятеля отвлеклись, чем воспользовались те, кто там устроил на них засаду. Буквально свинцовый ливень изрешетил корпус и колеса обоих автомобилей. В то время бронированные салоны могла себе позволить не каждая специальная служба. Раненный польский офицер успел открыть ответную стрельбу, даже кого-то ранил. Его действия дали возможность вылезти из машин остальным соотечественникам. Но в это время "неловкая мамаша", о которой уже все забыли, успела достать из детский коляски свое оружие, и выстрелить в спину охраннику. Остальных людей добивали ее соратники по оружию. Нападающие проверили тела, осмотрели багаж и карманы убитых. Сложилось впечатление, преступникам было мало смерти своих жертв, они упорно что-то искали. Но ничего, кроме личных документов и наличных денег обнаруженно не было, багаж был высыпан на асфальт, портфели вскрыты, карманы вывернуты. Четверо человек долго ругались на русском языке с сильным акцентом, но не найдя нужных предметов, покинули это место. За углом их ждал немецкий сообщик, который до этого момента все фиксировал на кинокамеру. Через несколько часов банда покинула Германию, пересекла Польшу и вернулась к себе, в Литву.

Литва переживает политический кризис, к которому сама же долго стремилась. Митинги. Шествия. Наблюдается рождение новых правовых теорий и бурление возродившихся националистических течений. Время, когда на поверхность политического олимпа повсплывали различные "радикалы" и другие ультра-правые порой уголовные элементы.

Следует отметить, что в Литве сотрудники госбезопасности быашего Советского Союза давно отслеживали несколько личностей, деятельность которых их весьма тревожила.

Так один местный республиканский деятель, как харизматичная личность, назовем его условно Большой Друг, быстро набирал очки популярности в "горячей" политической среде. Практически он мог "поднять" высоко знамя свободы, за ним шли люди, но этого ему было мало. Он понимал, что только с помощью физической силы можно забрать власть в республике. У него уже были свои "волки" которые готовы идти на штурм солдатских казарм, брать в свои руки телеграф и почту столицы республики. Ему играла на руку его звучная фамилия. По партийной легенде, он был чуть ли не родственник одного "национального героя» и «борца за свободу республики от советских оккупантов», рыцарем в сияющих доспехах без малейшего пятнышка. Тем более, что он был еще и тезкою с лидером одной из бандформирования, орудовавших в лесах республики после окончания Великой Отечественной. Именно с его подачи вспомнили про былые подвиги "лесных братьев". А это была уже "опасная смесь". Большой Друг был неуправляем, вокруг него было слишком много радикально настроенной молодежи, готовой на все. Возникло настоящее противостояние условного центра республики и ее окраин. Вильнюса и Каунаса. Если центром управляли люди Ландсбергиса, чьи взгляды так или иначе устраивали "чекистов", то вот провинцию и ряд других городов "окучивали" все, кому было не лень. Большой Друг удвоил ставки в этой игре, из Каунаса срочно переехал в Клайпеду, чтобы охватить как можно шире чужую территорию, собрать под свое крыло, как можно больше новых преверженцев. Все шло великолепно, но однажды он понял, что стал для лидера не просто политической оппозицией, но и его личным врагом. Как-то слишком его стали допекать своим вниманием спецслужбы, и очень много стало звучать в его адрес критики от "своих" собратьев по движению. Возможно, что происходила элементарная "чистка". Считалось, что к власти должен прийти именно безупречный лидер, а "паршивые овцы" тому только, картину портят. Постепенно "Саюдис" превращался из широкого политического движения в верную одному человеку партию, где другим не было места. Ввели членские взносы, номерные партийные удостоверения. Лидер требовал передать под свое начало "боевую группу" некого Юозаса. Был там такой прыткий молодой человек, нетрадиционной половой ориентации. Кстати, он являлся братом некой Вильмы, которая недавно лечилась от наркотической зависимости. Это был так сказать, внутренний "семейний конфликт", потому что, при любом раскладе, в случае серьезного разногласия, эта группа уходила за Большим Другом. А данный раскол уже наметился. У движения появились спонсоры, а лидер партии явно не хотел передавать в чужие руки деньги на оружие, которое все-таки планировалось приобрести для охранников. А деньги, они, как говорится, счет любят.

Из книги однопартийца: "Еще позднее пожертвования соотечественников превратились в личную кассу этого господина, источник зарплаты его сторонников, доплат за участие в митингах и финансирование различных поездок за границу. В том же кармане исчез миллион, собранный канадцами для местных сирот; туда же провалился дар норвежцев нашему народу. И снова лидер выкрутился, заявив, что он якобы создал фонд своего имени."

Большой Друг не стал чего-то ждать, и решил сам заработать на оружие. Тем более, что в Европе всегда был большой спрос на силовые методы решения некоторых вопросов. Итак, нужный заказ поступил из соседней Польши. Туда уже можно было отправиться по туристической путевке, тем более, что для нового политического движения в республике многие двери были открыты. Польские торговцы ввозили дешевый трикотаж, обратно везли электроприборы и предметы, которые им удавалось купить на рынке. В Польшу стали ездить не только туристы, но и "челноки". Большой Друг получил одно заманчивое предложение от своих польских "братьев по оружию". Наметилась командировка. Их тогда четверо выехало. Они пресекли Польшу на разных автобусах, а дальше через "коридор" попали в Демократическую Республику Германии. Там их собрали всех вместе, отвезли в соседний городок, переночевать. Потом их переодели в полицейскую форму, выдали оружие. Затем они в составе смешанной группы, устроили засаду на представителя правления польской республики. Так как нападения никто не ожидал, то погибли все цели, включая охрану. Добивали раненых, стреляли в упор.

Таким образом, некая пани Ядвига становится вдовой. Большой Друг и его помощники в ходе этой операции получили по несколько тысяч германских марок. Более того, им обещали продать оружие, если они найдут деньги и канал транспортировки в свою республику. Поэтому Большой Друг немедленно стал искать среди моряков тех, кто серьезно занимался контрабандой.

Примечание: Ви́таутас Ви́таутасович Ла́ндсбергис – литовский государственный и общественный деятель, политик, музыковед, искусствовед, публицист. Лидер движения за независимость Литвы Саюдис, а также глава государства после обретения независимости от СССР.

Кстати, как это не странно звучит, поездку литовских боевиков в Германию оплатил именно советский чиновник из Литовской республики. Этому человеку почему-то очень мешал конкурент. С другой стороны, данный польский политический лидер чем-то не угодил самим полякам. Возможно, он был слишком позитивно настроен на дружеские взаимоотношения Варшавы с соседними государствами. Это уже давно не поощрялось среди политиков, тем более, что он создавал отток голосов в свою пользу при любом голосовании. Так незаметно, все проблемы переплелись в один клубок. Но смерть польского лидера и начальника группы его охраны, не смогла решить основных задач, проблем стало только больше. Пройдут годы, и это вызовет новые трудности, которые придется кому-то решать из главных героев моего повествования. Получается, что, это молоденькая наркоманка Вильма стреляла в пана Адамовского, а через несколько лет ее малолетнего сына заберет к себе жить жена этого пана. Вдова погибшего в тот вечер офицера охраны. Айвар был плодом чудовищного опыта врача, который в тот раз неожиданно потерял одного из своих пациентов, и теперь был вынужден заниматься тем подопечным, который остался в живых.

После этой небольшой поездки в Германию, у Юозаса Дауманта появилась возможность нормально вооружить своих людей. Но верховный лидер движения на эту тему разговаривать с ним не стал, денег не дал, более того, в обход сам стал искать выход на любых торговцев. К тому же, литовского лидера неоднократно убеждали, что при достижении неких договоренностей, его политическое движение получит любое вооружение. Это по поводу появления различных типов, которые своими обещаниями сулили чуть ли не "манну небесную". Эмиссары чужих разведок не скрывали своих планов, но сам лидер был пока предельно осторожен. Его московские кураторы не хотели вооружать боевые группы, поэтому он сделал так, чтобы они сами о себе позаботились. Советские бонзы видели в новом движении свое будущее "карманное правительство", поэтому сами всячески ему помогали. В этот момент спецслужбы на Большого Друга стали искать выход, через подставного человека, с целью скомпрометировать его перед движением. Юозас прекрасно знал Витаса, который попытался устроить ему канал для провоза оружия. Как-то это все случилось во время, и напоминало элементарную ловушку. Юозас сидел с Витасом за столом, и вспоминая прошлое, они пили водку и мило трепались по пустякам.

Краков. Ядвига!

Вдову, которая вечером провела специальный обряд по усопшему в Кракове, звали Ядвига. Помнится, она ни к кому из служителей не обращалась, провела почти час в уединении. Женщина была одета в темное платье, на голове черный платок, поверх платья черный вязанный кардиган. Обувь была удобная, но без каблуков, тоже темного цвета. Она долго молилась перед ликом святого, а затем зажгла от горящей свечи свою самодельно приготовленную свечку, и поставила ее в рожок тетрапода. Кстати, не смотря на вечер, в католическом храме было мало посетителей, и свободных мест для свечей было много. Первая минута прошла без изменений. Но это еще ничего не значило. Или не получилось, и она придет сюда вновь, или ей следовало еще подождать. Но, видит Господь, жать ей не пришлось! Произнесенная ею молитва настроили сами небеса на месть! В знак то, что ее услышали, в соборе появилось сразу несколько свечей, которые не гасли.