Роуз и магия холода

© Соколова И., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо”», 2022

* * *

Посвящается Джону

Глава 1

Наслаждаясь тишиной, Роуз прижалась лицом к окну, глядя на последние бурые листья глицинии, карабкавшейся по стене, и ощущая щекой прохладу стекла.

Вдруг в ее руку настойчиво ткнулась белая голова. Роуз вздрогнула. Гус протиснулся на ей колени и целеустремленно принялся вытаптывать на переднике удобное местечко.

– Холодает, – заметил кот, наконец усевшись. – Пахнет снегом.

Роуз удивленно посмотрела на него.

– Ты так думаешь? Сейчас всего-то октябрь. Рановато для снега.

Гус перевернулся на спину и зевнул, обнажив ярко-розовый язык и острые иглы зубов. Его живот – круглый, мягкий и пушистый – аккуратно обрамляли когтистые лапы. Роуз хотелось погладить его, но она подозревала, что кот может поцарапать ее за такую фамильярность.

– Гладь, если хочешь, – промурлыкал он, приоткрыв на мгновение оранжевый глаз. – Я сегодня в благосклонном настроении.

Роуз провела тыльной стороной ладони по бархатной лапе и вздохнула.

– В чем дело? – спросил Гус, открывая на сей раз голубой глаз.

– Просто устала… – тихо сказала Роуз.

Гус раздраженно фыркнул и, открыв оба глаза, сердито на нее взглянул:

– Что ж, виноваты в этом только ты сама и твое смехотворное упрямство. Чего ради ты продолжаешь работать горничной и одновременно пытаешься стать ученицей волшебника – ума не приложу. Выбери что-то одно.

Роуз ничего не ответила. Кот уже несколько раз говорил ей это, и сегодня она настолько утомилась, что даже задумалась, а не прав ли он. Гус частенько оказывался прав благодаря кошачьей хитрости, приправленной щедрой порцией волшебства. И все же странное ощущение – выслушивать советы кота.

– Вот видишь! Я же говорил! – торжествующе мяукнул Гус, встав на задние лапы и опираясь передними на стекло.

Роуз, которая смотрела в окно невидящими глазами, встрепенулась и взглянула на деревья в саду на площади. Небо стало совершенно бесцветным, и оттуда медленно сыпались крупные снежинки.

– Снег идет! – В комнату, со стуком распахнув дверь, ворвался Фредди. – Видели? Настоящий снег. В такой холод он уже не растает.

Роуз удивленно посмотрела на него. Его темные глаза возбужденно блестели, а щеки разрумянились, будто он бежал вверх по лестнице. Подумаешь, снег – Роуз не особенно ему радовалась. Красиво, конечно, но в то же время как-то угрожающе – падающие снежинки несли в себе страшную неизбежность. Точно они собирались падать во что бы то ни стало и засыпать все на своем пути. Роуз сердито встряхнулась. Что за ерунда? Это всего лишь снег. Природное явление.

– Ты что, не рада? – спросил Фредди, слегка хмурясь. – Снег идет! – На этом слове он снова заулыбался, как будто не мог говорить о снеге без улыбки.

Роуз непонимающе наблюдала, как он прижал ладони к стеклу, жадно следя за танцем снежинок на ветру. И почему он так доволен? Насколько ей известно, снег идет каждый год. Для сироты из приюта снег не означал никаких удовольствий – только жуткий холод в спальне, так что приходилось забираться под одеяло вместе с другими девочками и дрожать сообща. И вода для стирки замерзала. Когда сироты шли в церковь по снегу, никто из них не играл в снежки – зато у всех промокали ноги, потому что мерзкая слякоть просачивалась в чиненые-перечиненые ботинки. В этом-то, наверное, вся разница. Фредди снег, видимо, сулил веселые игры, катание на санках и поездки за город, чтобы покататься на коньках на прекрасном замерзшем озере. А вернувшись домой, он наверняка пил какао.

– На улице холодно, – сказала Роуз мирно, и он покачал головой.

– Честное слово, Роуз, ты самая настоящая зануда, – пренебрежительно пробормотал Фредди, продолжая неотрывно смотреть на снежинки.

Роуз улыбнулась. Иногда ее раздражало, что Фредди понятия не имел, как ему повезло в жизни. Но ведь это не его вина. Просто ему посчастливилось родиться в семье волшебников. К тому же богатых. А ей было суждено появиться на свет в семье настолько бедной, что им пришлось отдать дочь в приют. А может, у нее и не было никакой семьи. Просто была одинокая девушка, которая нашла где-то корзину для рыбы и положила в нее дочку, чтобы оставить ее на церковном кладбище.

Когда Роуз не была смертельно уставшей, то тоже чувствовала, что ей повезло. Ее забрали из приюта в значительно более юном возрасте, чем большинство девочек, и сделали горничной в лондонской резиденции мистера Алоизиуса Фаунтина, Старшего советника по магическим делам Королевской казны. Роуз обожала свою работу. Она давно об этом мечтала: работать по-настоящему, не жить на чужие подачки, а самой зарабатывать себе на жизнь. Но затем она обнаружила в себе магическую силу, и все опять изменилось.

Казалось невероятным, что два человека, выросшие в таких разных условиях, могли оказаться учениками у одного учителя. Роуз, конечно, стояла не на одной ступеньке с Фредди. И вряд ли когда-нибудь там окажется. Но волшебство часто получалось у нее лучше, чем у него. Трудно поверить. Это почти наверняка означало, что кто-то из ее неизвестных родителей был волшебником. С тех пор как мистер Фаунтин тактично намекнул на это на одном из первых занятий, Роуз думала о своих родителях значительно чаще, чем раньше. Теперь ей было кое-что о них известно. По крайней мере, о ком-то из них. Раньше она лишь догадывалась об их возможной связи с рыбой. Получить в наследство магию – гораздо интереснее, чем рыбу.

В отличие от подруг в приюте Роуз не мечтала о том, что ее заберут родители. Нет уж – намного лучше полагаться на себя, как она всегда делала. Зачем тратить время на пустые догадки, если все равно не узнает ответов. Если, конечно, Роуз не сможет найти их магическим способом. Одной из ее новых способностей было умение вызывать странные изображения на блестящих поверхностях. Некоторые картинки оказывались правдой, а другие – непонятно. Возможно, во всех была своя правда, иначе они бы не явились Роуз.

Можно ли увидеть родителей? Если бы она очень постаралась и знала, где искать? Хотелось ли ей этого? Роуз не была уверена, что ей интересно знать, почему они оставили ее на памятнике павшим на войне. Что, если она им просто не очень-то нравилась? Или с ними произошло что-то ужасное?

Но чем больше Роуз узнавала о волшебстве в себе, тем интереснее становилась история ее происхождения. Оставаясь одна в мастерской мистера Фаунтина, девочка вглядывалась в зеркала, серебряные чаши, в ту странную перламутровую ширму… Роуз знала, что могла бы увидеть что-нибудь в них, если бы решилась попытаться.

– Скорей бы он пришел. Хочу погулять, пока не стемнеет. Где он, Роуз, ты не знаешь? Роуз! – Голос Фредди стал резким, и девочка, виновато вздрогнув, отвернулась от завораживающих снежинок.

– Что?

– Где мистер Фаунтин? – нетерпеливо спросил Фредди. – Уже двадцать минут четвертого. Чем он занимается? Ну же, Роуз, вы там на кухне все знаете! Где он?

– У него был гость к обеду, кто-то из дворца. Мисс Бриджес была в панике, и нам с Биллом пришлось вчера перечистить все серебро. Она все проверила. Даже то, чем никто никогда не пользуется, вроде той чудной чашки с усами, – недовольно сказала Роуз. В ее первый день в этом доме Билл, младший лакей, который делал разную мелкую работу по дому, по секрету сообщил ей, что, хотя все серебро полагалось чистить каждую неделю, он снисходил до этого только по особым случаям. К гостям из дворца, даже если они не были членами правящей семьи, явно нужно было относиться как к особам королевских кровей, а следовательно, все должно было сиять.

Фредди задумался.

– Интересно, кто это был? Мой кузен Рафаэль – конюший во дворце, так что я кое-кого там знаю.

Роуз смотрела на него во все глаза:

– Твой кузен служит у короля? Что такое конюший?

Фредди хмыкнул:

– Судя по Рафаэлю, мальчик на побегушках. Он слегка туповат. Вечно витает в облаках, а ведь он даже не волшебник. Раф мне родственник по матери.

Роуз не удержалась и хихикнула. Уж если сам Фредди считал кузена бестолочью, значит, он выдающийся дуралей. Фредди как-то нарочно упал с лестницы, чтобы проверить, сможет ли он полететь. (Ему это почти удалось, но все равно глупость была несусветная. Он утверждал, что руководствовался научно-исследовательским интересом, а ученые должны быть готовы рисковать. Роуз считала, что это просто бред.) Но Фредди затронул интересную тему.

– Значит, твоя мама не волшебница? – полюбопытствовала Роуз. – Только папа?

– Да. – Фредди улыбнулся. – Но мама обожает магию. Когда папа за ней ухаживал, он заколдовал ковер в гостиной моих бабушки с дедушкой, чтобы из него выросли розы, и мама тут же приняла его предложение. Хотя вряд ли она могла бы отказать ему, – поспешил добавить он. – У папы очень красивые бакенбарды.

Роуз не могла не засмеяться. Она представила себе отца Фредди таким же, как сын: маленьким, с гладкими щеками и светлыми волосами, но при этом при роскошных бакенбардах.

– Тихо, Роуз! Фаунтин идет. – Фредди нахмурился, глядя, как она продолжает хихикать, сидя на подоконнике, и неодобрительно покачал головой.

Роуз выпрямилась и несколько раз глубоко вдохнула, но это не помогло – образ усатого Фредди так и стоял перед глазами. Только когда дверная ручка начала поворачиваться, она успокоилась и спрыгнула с подоконника, предвкушая. Она обожала уроки волшебства и никакая усталость не могла отвратить ее от них, а сегодня мистер Фаунтин обещал научить подмастерьев настоящему заклинанию. Роуз крепко сжала кулачки. Ей хотелось быть невозмутимой и собранной, как Фредди, который предпочел бы сейчас играть в снежки, но ее так и распирало от восторга. Когда дверь открылась, она вдруг поняла, что чувствует запах мистера Фаунтина. Смесь сигарного дыма, очень дорогого одеколона и дуновения мощной, смертоносной, чудесной магии…

Глава 2

Прошла всего неделя с тех пор, как Роуз, Фредди и избалованная привереда – дочь мистера Фаунтина Изабелла – отправились спасать Мейзи – подругу Роуз, которая пропала из приюта. Фредди и Роуз не хотели брать с собой Изабеллу, но она смогла их убедить благодаря сочетанию обычного поведения капризного ребенка и недюжинного дара магии. Сказать ей «нет» было чрезвычайно трудно, и большинство людей даже не пытались.

Мэйзи похитила злобная сумасшедшая волшебница, которая стремилась раскрыть тайну вечной жизни и для этого пила кровь детей. Как им потом объяснил мистер Фаунтин (предварительно предупредив их никогда больше не делать таких адских глупостей, не рассказав ему), подобные поиски обычно лишают волшебников способности трезво мыслить. Волшебники, ищущие власти над жизнью и смертью, совсем полоумные. Как выразился мистер Фаунтин, они абсолютно безумны.

Но мисс Спэрроу была еще хуже. Она до того потеряла разум, что готова была убивать – резала детям запястья и собирала их кровь для своих дьявольских планов. Злая волшебница даже не убивала их сразу, а держала живыми в подвале, как дойных коров, чтобы собирать кровь снова, и снова, и снова. Мисс Спэрроу пила кровь Мэйзи и еще пятнадцати похищенных детей и успела поймать Роуз, Фредди и Изабеллу, но, к счастью, они сумели спастись, прежде чем ведьма добралась до них со своим блестящим серебряным ножом.

С помощью магии Роуз спасла Мэйзи и всех остальных, но тайна – то, что в ней есть магия, – оказалась раскрыта. Когда Роуз с Фредди, торжествуя, прибежали домой вслед за чумазой оравой похищенных детей, Роуз не смогла больше скрываться. Особенно после того, как Фредди и Гус рассказали все мистеру Фаунтину, требуя, чтобы девочка стала его ученицей. Целых два часа, пока они сидели в гостиной, все было чудесно. Мистер Фаунтин пообещал, что она сможет остаться горничной. Она не хотела полностью переселяться в другой мир. Всю свою жизнь в приюте Роуз мечтала о работе, за которую будет получать деньги и не будет больше жить за чужой счет. Она не собиралась так легко отказываться от своей мечты. Никто из прислуги в ту ночь не ложился спать: какой там сон, когда в гостиной толпа освобожденных детей и полиция требует чаю. Мисс Бриджес, экономка, ушла в свою комнатку писать списки домов, которые могли бы взять на службу сирот и беспризорников, а кухарка миссис Джонс и судомойка Сара готовили горы сэндвичей. Мисс Спэрроу кормила сидевших в подвале детей ровно в той мере, чтобы они не умерли с голоду – швыряла им пару буханок хлеба в день, и все. Первая партия сэндвичей, которую миссис Джонс отправила наверх, исчезла в считаные секунды, и ей пришлось задуматься, не придется ли печь еще хлеба.

Билла, лакея и мальчишку-конюха услали с записками к родителям детей, которых похитили из их собственных домов. Билл, правда, и раньше знал про магию: он видел, как Роуз случайно сотворила волшебство, и поначалу злился на нее. Теперь он ее простил, потому что одним из спасенных ребят оказался его приятель Джек из приюта Святого Бартоломью, который отделял лишь забор от приюта для девочек, где выросла Роуз. Она спасла Джека, так что Билл решил дать ей еще один шанс.

Сьюзен, старшая горничная, тратившая больше времени на устраивание Роуз неприятностей, чем на работу, подняла голову, когда та спустилась на кухню.

– Ага, решила все-таки прийти и заняться делом, вместо того чтобы путаться под ногами наверху? Билл говорит, ты ввязалась в драку с какой-то волшебницей! – принялась насмехаться она. – Теперь тебя точно рассчитают. – Сьюзен тоже усадили делать сэндвичи, и она с довольным видом помахала у Роуз перед носом ножом для масла. Сьюзен обожала издеваться над людьми.

Роуз уставилась на нее. Миловидное лицо Сьюзен исказилось от обиды и зависти. Роуз впервые заметила, что вокруг ее рта и носа залегли морщинки.

– Мистер Фаунтин попросил меня остаться, – тихо проговорила она, не глядя ни на кого.

– Роуз, что ты наделала? – взволнованно осведомилась миссис Джонс, поднимая на нее глаза от своих драгоценных банок с джемом. – Ты не явилась на ужин, мы забеспокоились. Я уж подумала, что ты вернулась в приют, потому как некоторые здесь ведут себя не очень-то приветливо. – Она поставила банки с джемом на стол и сердито посмотрела на Сьюзен, которая невозмутимо слизывала масло с пальцев. – А потом ты возвращаешься с мистером Фредди и мисс Изабеллой! О чем ты только думала, Роуз? Нельзя позволять этим странным детям заставлять тебя делать бог знает что!

– Все было не так… – начала Роуз, но толком не смогла объяснить. Кроме того, в ней разгоралась искра гнева, из-за которой трудно было говорить вежливо. Фредди и Белла не странные! Ну то есть да, может быть, странные – да, конечно, они странные! Но не более, чем сама Роуз! Да и что вообще считать нормальным порядком вещей, когда бедная голодная сирота может оказаться волшебницей?

– Ты служанка, Роуз, милая. – Лицо миссис Джонс выражало крайнюю озабоченность, и гнев девочки быстро улетучился. Ей не хотелось, чтобы миссис Джонс так беспокоилась из-за нее. Кухарка всегда была добра к ней, с самого первого дня. – Не стоит тебе водиться с этими детьми. Не забывай, одного их слова хватит, чтобы тебя рассчитали! Одна жалоба, Роуз, и где ты окажешься? Будь осторожна, дорогая. – Миссис Джонс говорила так искренне, что ее щеки покраснели.

В дверях коридора, который вел в комнату экономки, во двор и в конюшню, возникла сама мисс Бриджес. Сьюзен принялась усердно намазывать хлеб маслом, а Роуз осмотрелась в поисках чего-нибудь, за что можно взяться, чтобы выглядеть при деле.

Мисс Бриджес не боялась магии. Она имела дело с мистером Фаунтином значительно чаще, чем прочая прислуга, и к тому же всегда подозревала, что в новой горничной есть что-то особенное. Кроме того, Роуз хорошо работала, а мисс Бриджес важно было именно это. Услышав, что горничная станет в свободное время обучаться волшебству, она лишь невесело улыбнулась и пробормотала себе под нос, чем, по мнению мистера Фаунтина, занята весь день Роуз, если у нее есть свободное время. Потом она величественно кивнула хозяину и пообещала распределить работу Роуз так, чтобы выделить время для уроков вместе с Фредди.

– Роуз, что ты делаешь с этой подставкой для тортов? Поставь ее на место. И подойди сюда.

Пожалуй, с таким предметом выглядеть при деле у нее бы вряд ли получилось. Стараясь не обращать внимания на смешки Сьюзен, Роуз подошла к мисс Бриджес. Та положила руку ей на плечо и повернула ее лицом к остальным.

– Нашу Роуз… раскрыли, – медленно произнесла экономка.

Роуз быстро подняла глаза, а затем поспешно снова их опустила, заметив злорадное торжество на лице Сьюзен. Очевидно, она решила, что Роуз уличили в воровстве или недостойных отношениях с соседским чистильщиком обуви.

– Поэтому теперь она будет после обеда обучаться волшебству вместе с мистером Фредериком, – спокойно продолжила мисс Бриджес.

Наступила тишина. Роуз рискнула еще раз поднять глаза и увидела, что на лицах Сары, Сьюзен и миссис Джонс написано непонимание.

– Вы имеете в виду… что она одна из этих, наверху? – наконец заговорила миссис Джонс, не веря своим ушам. – Не может быть! Только не малышка Роуз! – Ее голос звучал так, будто девочка кого-то убила. Возможно, дело было в том, что волшебники могли и не такое. «Хотя я, разумеется, ни о чем таком не думала», – поспешно сказала себе Роуз. Она крепко сжала руки на переднике и постаралась придать себе безобидный вид.

– Но ведь она родилась не в подобной семье, мисс Бриджес, тут что-то не то! – воскликнула миссис Джонс с тревогой в голосе. – Откуда у нее это? Она слишком много возилась с этим мистером Фредди!

– Я не думаю, что магия заразна, миссис Джонс, – успокоила ее мисс Бриджес. – Полагаю, кто-то из родителей Роуз передал ей эту способность. Нам следует радоваться, что она оказалась в доме, где ее талант можно развивать. Такова воля Провидения, не правда ли?

Но миссис Джонс, видимо, не видела в этом ничего радостного. Казалось, она вот-вот взорвется – ее лицо с каждой минутой все больше заливалось краской.

– А кто будет делать всю ее работу? – злобно рявкнула Сьюзен. – Уж точно не я! – Поймав на себе стальной взгляд мисс Бриджес, она снова принялась намазывать масло на хлеб.

– Учитывая, что ты едва справляешься со своей работой, я очень сомневаюсь, что ты будешь делать работу Роуз, – холодно сказала мисс Бриджес. – Твоего мнения о решении хозяина никто не спрашивал, как ни странно.

– Ты правда этого хочешь, Роуз? – Миссис Джонс с надеждой повернулась к ней.

Роуз кивнула. Ей не хотелось расстраивать миссис Джонс, но она уже пыталась притворяться, что ее магии не существует. Волшебство выплескивалось из нее в самые неподходящие моменты и скоро вполне могло стать опасным. Кроме того, оно ей нравилось. До сих пор у Роуз было немного возможностей творить волшебство – не считая того случая, когда ей пришлось колдовать, потому что сумасшедшая волшебница пыталась убить ее и ее друзей. Тот случай не принес Роуз особенного удовольствия. Но ее не покидало чувство, что уроки магии будут чудесными, – она лишь надеялась, что ей не придется слишком часто зарываться в книги, прежде чем начнется практическая часть. А ведь еще был и денежный вопрос:

Фредди вскользь упомянул, сколько зарабатывают волшебники, и у нее от таких цифр закружилась голова.

Миссис Джонс смотрела на нее, качая головой. Роуз показалось, что она не осознает, что делает. Краски сбежали с лица кухарки, и она побледнела и даже посерела. Отчасти Роуз знала, почему миссис Джонс так расстроена – хотя девочке до сих пор не было известно, что заставляет кухарку так сильно не любить магию. Маленькая дочка миссис Джонс, Мэри Роуз, умерла от холеры; если бы она выжила, то была бы сейчас одних лет с Роуз. Для миссис Джонс новая младшая горничная была как будто выросшей дочерью, даже имя совпадало. Но теперь еще одна дочь покидала ее, а миссис Джонс даже не могла собраться с силами и пожелать ей удачи.

«Почему они так боятся?» – подумала Роуз. В приюте о магии никто особо не говорил – это было одним из тех излишеств, которые никого не интересовали. Сиротам не хватало более важных вещей – например, еды. Роуз могла лишь предположить, что прислуге в доме королевского алхимика было страшно жить так близко к волшебству: оно обитало по ту сторону кухонной двери, а они не знали, что это и чего оно хочет. Наверное, от этого им было жутко.

Положение усугублял Гус, который ежедневно являлся на кухню отведать лучших джерсейских сливок и явно не был обычным котом. Он гордился своим сверхъестественным видом и мастерски умел состроить всезнающую морду. Билл считал его дьяволом.

Хлопнула дверь, ведущая в конюшню, и в кухню пробрался Билл в отсыревшей из-за тумана одежде. Увидев мисс Бриджес, он немедленно снял шляпу и попытался придать себе почтительный вид. К сожалению, его взлохмаченные волосы торчали во все стороны, и попытка принять вид вышколенного, опрятного слуги мгновенно сошло на нет. Мисс Бриджес передернуло. Она старалась изо всех сил, но Билл, хоть и выполнял свою работу безупречно, никогда не стал бы образцовым лакеем. Никогда.

– Мы с Джейкобом нашли их всех, мисс, – пробормотал он. – Они скоро будут здесь.

– Хорошо. По крайней мере некоторые из этих несчастных попадут сегодня домой, – отозвалась мисс Бриджес. – Позови меня, когда они прибудут, Сьюзен. А ты, Роуз, ступай спать. Завтра много дел, а ты, похоже, сегодня пережила нечто нетривиальное.

Роуз не сразу поняла, что мисс Бриджес имеет в виду их похищение безумной чародейкой. Да, это, пожалуй, было из ряда вон выходящее событие.

Сьюзен сделала реверанс, но в ее темных глазах светилась злоба. Она дождалась, когда экономка выйдет из кухни, и прошипела:

– Ты не думай, я не буду делать за тебя твою работу, пока ты там шляешься с этим уродом.

Билл презрительно засмеялся.

– Работу! Да когда ты вообще работала?

Сьюзен обернулась к нему, как змея, готовая напасть:

– Вот ты и будешь за нее работать! Пока она наверху с мистером… Фредди. – Она гаденько ухмыльнулась, очевидно, думая, что заставит Билла ревновать, но тот только пожал плечами и ухмыльнулся в ответ.

– Полегче, Сьюзен. Ты не видела, что она может сделать. А я видел. Лучше не зли малышку Роуз. – Он торжествующе сложил руки на груди, а миссис Джонс ахнула:

– Ты видел, как она творила волшебство? Ты все знал и ничего не сказал?

Билл немного смутился.

– Меня не спрашивали… – пробормотал он. – Откуда я знал, что надо было сказать?

– Что она сделала? – спросила судомойка Сара с ужасом и восхищением.

Миссис Джонс издала неодобрительный звук, но не прервала Билла и лишь смотрела на него, стараясь при этом не замечать Роуз.

Роуз хотела было попросить их обращаться к ней, а не к Биллу, но решила, что уже привлекла к себе достаточно внимания.

Билл широко улыбнулся.

– Облила патокой одного типа на лошади. Он наорал на нее, потому что она чуть не попала лошади под ноги, шла, не разбирая дороги. Он ее ударил.

– И она облила его патокой? – недоверчиво переспросила Сьюзен. – Не поразила молнией, ничего такого? Просто патока?

– Хорошая патока? – деловито поинтересовалась миссис Джонс. – От «Тейта и Лайла»? Или гадкая сахаристая, которую я как-то раз отправила обратно в магазин?

– Не знаю, – покачал головой Билл. – Она была липкая. Облепила всю лошадь.

– Она не настоящая волшебница, – презрительно сказала Сьюзен. – Просто мелкая сирота-полукровка. Неудивительно, что ее подкинули в приют. Наверняка она подменыш.

У Роуз болезненно сжалось сердце. Подменыш!^[1] Мерзкое отродье нечистой силы, слепленное из грязи и слюны? А вдруг так и есть? После всех тревог и ужасов этой ночи Роуз готова была поверить во что угодно. И она не могла больше это выслушивать.

Роуз повернулась и выбежала из кухни, кусая пальцы, чтобы Сьюзен не услышала ее рыданий.

– Видите? – донесся до нее смех Сьюзен. – Она и сама это знает!