Медная перчатка

Глава 2

Колл не мог отвести взгляда от кандалов. Сердцу, казалось, вдруг стало тесно в груди, оно бестолково трепыхалось, но кровь в венах будто остановилась. Кандалы, вделанные глубоко в стену за койкой, были железными, с начертанными на них алхимическими символами – налицо работа мага. Окажешься закованным в них – и высвободиться будет уже невозможно…

Хэвок заскулил. Колл заставил себя обернуться к нему и сконцентрироваться на освобождении волка. Намордник снялся легко, но в ту же секунду Хэвок дико залаял, словно пытался рассказать Коллу, как он оказался прикованным в подвале.

– Тс-с-с! – зашипел Колл, в панике хватая Хэвока за нос, чтобы тот замолчал. – Ты разбудишь папу!

Хэвок опять заскулил, а Колл попытался собраться с мыслями. Пол в подвале был цементный, и Колл мысленно потянулся вниз, в надежде призвать магию земли, чтобы разломать сковывающие волка цепи. Магия земли откликнулась, но едва-едва: внимание Колла было рассеянно, и он сам это понимал. Он все вспоминал, как отец делал вид, будто ему жаль, что Хэвок пропал, и как он возил его по округе, слышал, как сын зовет Хэвока, – и все это время прекрасно знал, где тот на самом деле, знал, что волк скован цепями в подвале.

Вот только сам он этого сделать не мог – ведь Аластер все время был с Коллом. Значит, это сделал кто-то другой. Кто-то из друзей отца? Мозги Колла кипели. У Аластера не было друзей.

Сердцебиение участилось от этих размышлений, и мощная комбинация страха и магии разломала цепи – Хэвок был свободен. Колл бросился к столу Аластера и зашуршал бумагами. Все они были исписаны знакомым мелким отцовским почерком: бессчетные страницы заметок и рисунков. Среди них нашлись наброски врат в Магистериум, незнакомого Коллу здания с колоннами и ангара для самолетов, того самого, где проходило Железное испытание. Но на большей части рисунков была изображена странная механическая штуковина, похожая на старинную латную перчатку, исписанную таинственными символами. При обычных обстоятельствах она выглядела бы круто, но что-то в ней было такое, из-за чего по спине Колла пробежал неприятный холодок.

Стопка рисунков лежала рядом с книгой, описывающей странный и пугающий ритуал. Толстый том был обит потрескавшейся черной кожей, а его содержание по-настоящему ужасало. В нем говорилось о том, что магия хаоса может быть сконцентрирована и подвластна любому, не только творцу, но для этого необходимо все еще бьющееся сердце, извлеченное из охваченного хаосом живого существа. Маг, в чьем распоряжении будут перчатка и сердце, сможет изгнать магию хаоса из творца, тем самым уничтожив его.

Но если это будут не маги хаоса, не творцы, то они выживут.

Глядя на кандалы на койке, Колл мог догадаться, на ком планировался эксперимент. Аластер хотел с помощью магии хаоса провести нечто вроде подпольной магической операции на Колле, которая, будь он на самом деле Врагом Смерти и владей он его способностями творца, должна была его убить.

Колл предполагал, что Аластер его подозревает, но, судя по всему, просто подозрения успели перевалить порог уверенности. Даже если бы Колл пережил магическую операцию, он понимал, что все было бы кончено. Его душа принадлежала Константину Мэддену, и из-за этого его родной отец желал ему смерти.

Рядом с книгой лежал лист бумаги с пометкой, сделанной рукой Аластера: «Это должно сработать. Должно. Должно!» Последнее «Должно!» было подчеркнуто несколько раз, а следом шла дата в сентябре.

В этот день Колл должен был вернуться в Магистериум. В их городе знали, что он вернулся домой на летние каникулы, и наверняка решат, что, когда все остальные местные дети пойдут в обычную школу, Колл отправится назад в балетную. То есть если он вдруг в сентябре исчезнет, никого это не насторожит.

Колл, обернувшись, еще раз посмотрел на кандалы. Его замутило. До сентября оставалось всего две недели.

– Колл.

Колл резко развернулся. Отец, полностью одетый, точно он и не собирался ложиться спать, стоял на пороге. Очки съехали на самый кончик носа. Он выглядел совершенно нормально, только казался немного грустным. Колл в изумлении смотрел, как отец протягивает к нему руку.

– Колл, это не то, что ты думаешь…

– Скажи мне, что ты не запирал Хэвока здесь, – тихим голосом произнес Колл. – Скажи мне, что все это не твое.

– Хэвока запер не я. – Впервые Аластер произнес имя волка, а не «это» или обезличенное «он». – Но я должен воплотить свой план в жизнь, Колл. Ради твоего же блага. В мире полно ужасных людей, и они придут за тобой, чтобы тобой воспользоваться. Я не могу этого допустить.

– То есть ты решил опередить их и сам сотворить со мной нечто ужасное?

– Это ради тебя самого!

– Ложь! – закричал Колл. Он отпустил Хэвока, и тот зарычал. Его уши были плотно прижаты к голове, а разноцветные глаза-воронки с яростью смотрели на Аластера. – Все, что ты мне говорил, было ложью. Ты лгал про Магистериум…

– Я не сказал ни слова лжи про Магистериум! – сорвался Аластер. – Отправиться туда было худшее, что могло с тобой случиться! Это худшее место на земле!

– Потому что ты думаешь, что я Константин Мэдден! Ты думаешь, что я Враг Смерти!

Он словно оказался в эпицентре урагана – в подвале повисло накаленное, страшное молчание. Даже Хэвок ни производил ни звука. Лицо Аластера осунулось, и он, точно разом лишившись сил, оперся о косяк. Когда он заговорил, его голос звучал очень тихо. Что было намного хуже, чем если бы он орал от злости.

– Ты Константин Мэдден, – сказал он. – Ты – это он, так?

– Я не знаю! – Коллу было уже все равно. – Я не помню ничего, кроме моей собственной жизни. Но даже если я правда он, ты должен был помочь мне понять, что со всем этим делать. А вместо этого ты запер моего волка и…

Колл глянул на кандалы, идеально подходящие для запястий мальчика-подростка, и конец фразы застрял у него в горле.

– Когда я увидел волка, я все понял, – произнес Аластер тем же тихим тоном. – Я предполагал такую возможность, но убеждал себя, что ты просто не можешь быть таким, как он. Но у Константина, когда он был в твоем возрасте, тоже был такой же волк, как Хэвок. Он постоянно ходил за ним по пятам. Точно так же, как Хэвок за тобой.

По коже Колла побежали мурашки.

– Ты говорил, что Константин был твоим другом.

– Мы были в одной группе учеников. Нашим мастером был Руфус. – Еще никогда Аластер не рассказывал Коллу подробности своей учебы в Магистериуме. – На моем Железном испытании Руфус выбрал пятерых. Твою мать. Ее брата, Деклана. Константина Мэддена. Брата Константина, Джерико. И меня. – Ему было больно говорить об этом, Колл ясно это видел. – К концу нашего Серебряного года в живых остались лишь четверо. Спустя еще пять лет все, кроме Константина и меня, погибли. После Холодной резни он почти не показывается и всегда носит маску.

В ходе Холодной резни была убита мама Колла. Тогда же он сломал ногу. И тогда же Константин Мэдден изгнал душу из ребенка по имени Коллам Хант и поместил на ее место свою. Но это было еще не самое худшее. Худшая часть включала в себя правду о матери Колла, которую ему поведал мастер Джозеф.

– Я знаю, что она написала в снегу, – решился сказать Колл. – Она написала «Убей ребенка». Она имела в виду меня.

Возражений не последовало.

– Почему ты меня не убил?

– Колл, я бы никогда не причинил…

– Серьезно? – Колл схватил один из рисунков перчатки. – Тогда что это? Что ты собирался с ней делать? Грядки полоть?

Лицо Аластера посуровело.

– Колл, отдай это мне.

– Ты собирался приковать меня, чтобы я не помешал тебе вырезать сердце Хэвока? – Колл ткнул пальцем в койку. – Или чтобы я не помешал тебе применить ее на мне?

– Не говори глупостей!

Аластер сделал шаг вперед, и в этот момент Хэвок, зарычав, прыгнул на него. Колл закричал, и волк попытался в воздухе извернуться, чтобы не задеть Аластера, но все равно врезался в него боком. Аластера занесло назад, и он ударился о небольшой столик, который под его весом развалился. Мужчина и волк рухнули на пол.

– Хэвок! – позвал Колл. Волк скатился с Аластера и, не переставая рычать, занял место сбоку от мальчика. Аластер встал на колени, после чего медленно, с трудом сохраняя равновесие, поднялся на ноги.

Колл на автомате бросился к отцу, но поймал на себе его взгляд. На лице Аластера было написано нечто такое, чего Колл никак не ожидал увидеть.

Страх.

Это лишь разъярило Колла.

– Я ухожу, – резко бросил он. – Мы с Хэвоком уходим, и больше никогда сюда не вернемся. Ты упустил свой шанс убить нас.

– Колл, – Аластер предупреждающе вскинул руку, – я не могу тебя отпустить.

Колл подумал, что, возможно, всякий раз, когда Аластер смотрел на него, он ощущал некую ужасающую неправильность. Колл всегда считал Аластера своим отцом, даже после всего, что рассказал ему мастер Джозеф, но, вполне вероятно, Аластер более не считал Колла своим сыном.

Колл опустил взгляд на кинжал в своей руке и вспомнил день Испытания. Может, Аластер бросил тогда Мири не ему, а в него? Убей ребенка. На ум пришло письмо отца мастеру Руфусу, в котором он просил его лишить Колла магии. Вдруг все поступки Аластера обрели страшный смысл.

– Пошли, – сказал Колл Хэвоку, поворачивая его голову к двери, ведущей в основную захламленную часть подвала. – Мы уходим.

Хэвок развернулся и потрусил к выходу. Колл начал осторожно отступать следом за волком.

– Нет! Ты не можешь уйти! – Аластер подскочил к Коллу и схватил его за руку. Отец не был крупным мужчиной, но он был жилистым, высоким и гибким. Колл поскользнулся и повалился на пол, приземлившись точно на больную ногу. Тело прошила острая боль, так что у него все поплыло перед глазами. Сквозь лай Хэвока Колл различил голос отца:

– Ты не можешь вернуться в Магистериум. Я должен все исправить. Обещаю тебе, я все исправлю, и…

Он хочет сказать, что убьет меня, – подумал Колл. – Он все исправит, убив меня.

Его накрыла злость, злость на всю ту ложь, которую Аластер скармливал ему все эти годы и продолжал твердить сейчас, на крошечный ледяной сгусток ужаса, который он носил в сердце после встречи с мастером Джозефом, на страх, что все, кто ему дорог, могут возненавидеть его, узнав, кто он на самом деле.

Ярость затопила его и вырвалась наружу. Стена позади Аластера вдруг хрустнула, и сбоку по ней пролегла глубокая трещина. Все в комнате пришло в движение. Стол Аластера швырнуло об стену. Койка подлетела и врезалась в потолок. Аластер в шоке завертел головой, и в этот момент магия, выпущенная Коллом, попала в него. Аластера отбросило в сторону, и его голова с жутким звуком ударилась об стену.

Колл с трудом поднялся. Его всего трясло. Отец лежал на полу неподвижно, глаза были закрыты. Колл подкрался поближе и присмотрелся внимательнее. Грудь отца ритмично вздымалась и опадала. Он еще дышал.

Позволить себе потерять голову из-за вспышки ярости и вырубить магией родного отца определенно шло в колонку, подтверждающую твою принадлежность к Вселенскому Злу.

Колл понимал: необходимо было покинуть дом прежде, чем отец очнется. Прихрамывая, он поспешил вон из комнаты – Хэвок не отставал ни на шаг – и захлопнул дверь.

В основном помещении подвала сбоку от опасного нагромождения сломанных стульев стоял деревянный ящик, полный пазлов и старых настольных игр с недостающими деталями. Колл подвинул его к двери. По крайней мере, подумал он, это хоть немного задержит Аластера на его пути наверх.

Колл на всех парах ринулся в свою комнату. Там он надел куртку прямо на пижаму и сунул босые ноги в кроссовки. Хэвок, тихо тявкая, возбужденно кружил вокруг, пока Колл набивал брезентовую спортивную сумку первой попавшейся под руку одеждой, а после на кухне побросал сверху несколько пакетов с чипсами и печеньем. Следом он опустошил жестяную коробку, стоящую на холодильнике, где Аластер хранил деньги на мелкие расходы, – всего там оказалось около сорока долларов смятыми однодолларовыми и пятидолларовыми купюрами. Сунув их в сумку, он зачехлил Мири, добавил кинжал к вещам, застегнул молнию и закинул ремень на плечо.

Нога болела, и его потряхивало после падения и отдачи от магического выброса. Лунные лучи, падающие из окон, заливали все вокруг молочным светом. Колл оглянулся по сторонам, гадая, доведется ли ему еще раз увидеть эту кухню, или этот дом, или своего отца.

Хэвок, навострив уши, заскулил. Колл ничего не слышал, но это вовсе не означало, что Аластер еще не очнулся. Выбросив из головы лишние размышления, Колл схватил Хэвока за загривок и на цыпочках выскользнул из дома.

В столь ранний час улицы города были безлюдны, но Колл все равно старался держаться теней на случай, если отец решит отправиться за ним на машине. Солнце должно было вскоре взойти.

Минут через двадцать после ухода его телефон зазвонил. Колл едва сознания не лишился, прежде чем ему наконец удалось выключить звук.

Судя по определившемуся номеру, звонили из дома. Аластер явно успел прийти в себя и выбраться из подвала. Облегчение, накатившее на Колла, быстро сменилось новым приступом страха. Отец позвонил еще раз. И еще.

Колл выключил телефон и выбросил его, побоявшись, что Аластер каким-то образом сможет выследить его, как это делают полицейские в сериалах.

Необходимо было решить, куда направиться, причем быстро. Занятия в Магистериуме начнутся лишь через две недели, но там наверняка кто-то есть. Колл был уверен, что мастер Руфус позволит ему убить время в его комнате, пока не вернутся Тамара и Аарон, и что он защитит его от отца, если потребуется.

Затем Колл представил себя в компании Хэвока и мастера Руфуса, бродящих без дела по гулким пещерам школы. Картина выходила нерадостной. Кроме того, он сомневался, что сможет самостоятельно добраться до разветвленной системы подземных пещер в штате Виржиния. Чтобы добраться до дома в Северной Каролине в начале лета, им пришлось провести немало часов в старом «Роллс-Ройсе» Аластера, и Колл понятия не имел, как повторить этот путь в обратную сторону.

Время от времени он переписывался с друзьями, но так и не узнал, где проводил каникулы Аарон – тот хранил на этот счет упорное молчание. А вот семья Тамары жила сразу за границей федерального округа Колумбия, и что-то подсказывало Коллу, что от них до федерального округа ходило куда больше автобусов, чем до Магистериума.

Теперь ему ужасно не хватало своего телефона.

Тамара прислала ему подарок на приближающийся день рождения – кожаный ошейник и поводок для Хэвока – и указала свой адрес. Он запомнил его, потому что у ее особняка было название «Щипцы», Аластер еще расхохотался и сказал, что лишь по-настоящему богатые люди дают своим домам имена.

Колл мог поехать туда.

Впервые за последние недели у него появилась определенная цель. Колл с новыми силами направился к автобусной остановке, маленькой постройке с двумя скамейками снаружи и кондиционированной комнаткой, в которой сидела пожилая женщина, продающая через стеклянное окошко билеты. На одной из скамеек уже сидел, клюя в полудреме носом, какой-то старик.

В воздухе жужжали москиты. Колл подошел к окошку.

– Э-э… – начал он. – Мне нужен билет в один конец до Арлингтона.

Женщина окинула его подозрительным взглядом и поджала накрашенные светло-красной помадой губы.

– Сколько тебе лет? – спросила она.

– Восемнадцать, – ответил Колл, надеясь, что его голос прозвучал достаточно уверенно. Едва ли она бы ему поверила, но случается, что пожилые люди плохо определяют возраст на глаз. Колл выпрямился, стараясь казаться выше.

– Хм, – после паузы произнесла она. – Один взрослый невозвратный билет стоит сорок долларов. Тебе повезло – твой автобус отправляется через полчаса. Но собакам входа нет, только если он служебный.

– А, да, – Колл бросил быстрый взгляд на Хэвока. – Он очень служебный. Точнее, был – служил на флоте.

У женщины глаза полезли из орбит.

– Он спас человека, – продолжал на ходу придумывать Колл, запихивая деньги в щель под окошком. – Утопающего. Еще и от акул. Ну, только от одной, но довольно крупной. У него есть медаль и все как полагается.

Женщина несколько томительных секунд молча смотрела на него, после чего ее взгляд переместился на ноги Колла.

– То есть этот пес сопровождает тебя из-за твоей ноги? – спросила она. – Так бы сразу и сказал.

И она протянула ему билет.

Красный от стыда, Колл схватил кусок бумажки и, ничего не ответив, развернулся. Покупка билета стоила ему почти всех денег, оставив всего один доллар с мелочью. На них он купил в автомате два шоколадных батончика и сел на скамейку в ожидании автобуса. Хэвок примостился у его ног.

Как только он доберется до дома Тамары, пообещал Колл себе, все образуется. Все непременно наладится.

Глава 3

В автобусе Колл задремал, прижавшись к окну лицом. Хэвок свернулся у его ног, согревая их и удерживая других пассажиров от желания присесть рядом.

Спал Колл беспокойно. Ему снился снег, и лед, и множество мертвых тел магов, лежащих на поверхности ледника. Затем приснилось, будто он смотрит в зеркало, но в нем отражалось не его лицо, а лицо Константина Мэддена. Был еще сон, в котором его приковали кандалами к стене, а Аластер готовился вырезать его сердце.

Он проснулся от собственного крика и растерянно заморгал, глядя на кондуктора, который наклонился к нему, обеспокоенно наморщив лоб.

– Мы в Арлингтоне, парень, – сказал он. – Все уже вышли. Тебя кто-нибудь встречает?

Колл пробормотал нечто вроде: «Конечно», – и с трудом выбрался из автобуса. Хэвок не отставал.

На углу стоял телефон-автомат. Колл задумчиво уставился на него. Ему пришло в голову, что с его помощью, теоретически, можно узнать номер телефона нужного тебе человека, вот только он не знал, куда именно нужно было для этого звонить. Обычно в таких случаях он пользовался Интернетом. Все же он решил подойти к телефону, когда рядом у бордюра остановилось красно-черное такси и из него вылезла группа очень шумных ребят в одинаковой форме. Водитель тоже вышел и принялся доставать из багажника их чемоданы.

Колл, не обращая внимания на покалывание в ноге, подбежал к такси и заглянул в окно:

– Вы знаете, где находится особняк «Щипцы»?

Таксист вскинул бровь:

– Весьма специфическое местечко. Большой старый особняк.

Колл обрадовался:

– Вы можете меня туда отвезти? И моего пса?

Водитель, нахмурившись, посмотрел на Хэвока. Волк обнюхивал покрышки такси.

– И это, по-твоему, можно назвать псом?

Колл задумался, стоит ли вновь обратиться к выдуманной им сказке о службе Хэвока.

– Он редкой породы, – вместо этого сказал он.

Мужчина фыркнул:

– Да уж, наверное. Конечно, залезайте. Пока вас не укачает, вы будете куда лучшими пассажирами, чем шайка горластой ребятни.

Несколькими секундами позже Колл уже устроился на заднем сиденье. Хэвок запрыгнул следом. Обивка сидений была сильно потерта, из-под нее проглядывала набивка, а в спину Коллу впилась пружина. Автомобиль не был оборудован ни ремнями безопасности, ни амортизаторами, из-за чего, пока они, трясясь и бултыхаясь, катились по дороге, Колла мячиком швыряло из стороны в сторону. В итоге, несмотря на все заверения Колла, Хэвока все-таки слегка укачало.

Наконец они поднялись на вершину холма. Перед ними протянулась высокая железная ограда с массивными, замысловатой ковки открытыми воротами. По другую сторону тянулось бесконечное зеленое море аккуратно подстриженного газона. Коллу было видно множество людей в форме, катящих куда-то тележки. Прищурившись, он попытался рассмотреть, что там происходило. Может, родители Тамары устраивали званый прием?

Затем он заметил на другом конце извилистой подъездной дороги особняк. Он был таким огромным, что Колл невольно вспомнил роскошные поместья из передач BBC, которые любил смотреть Аластер. В подобных домах обычно обитали герцоги и герцогини. Колл знал, что Тамара была богата, но он всегда считал, что это богатство было на уровне учеников из его старой школы, болтавших по новейшим моделям сотовых телефонов и носивших лучшие кроссовки, вызывая у всех зависть. Лишь теперь до него дошло, что он понятия не имел, насколько на самом деле богата его подруга.

– Тридцать баксов, – сообщил водитель.

– Э-э, а вы не могли бы довезти меня до дома? – спросил Колл, надеясь найти там Тамару. Ей точно ничего не будет стоить одолжить ему немного денег.

– Да ты издеваешься. – Таксист нажал на газ. – Я оставлю счетчик включенным.

За такси успела выстроиться небольшая очередь из сверкающих черных и серебристых автомобилей «БМВ», «Мерседес» и «Астон Мартин». Внутри определенно набирала обороты вечеринка – перед домом в саду, расчерченном длинными рядами подстриженных прямоугольниками кустов, прогуливались люди. Мигали огни, и издалека доносилась музыка.

Колл вылез из машины. Широкоплечий мужчина с выбритой головой, в черном костюме и начищенных туфлях сверялся со списком и приглашал пройти подоспевших гостей в дом. Он ни капельки не походил на отца Тамары, и на секунду Колл запаниковал, решив, что ошибся адресом.

Затем до него дошло, что этот мужчина, должно быть, дворецкий – ну или кто-то вроде того. Дворецкий окинул Колла таким пренебрежительным взглядом, что тот тотчас вспомнил, что под курткой у него была пижама, волосы после поездки в автобусе наверняка торчали во все стороны, да еще его сопровождал крупный и явно не подходящий для званых приемов волк.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил дворецкий. На его груди красовался бейджик с выписанным элегантными буквами именем «Стеббинс».

– Тамара дома? – спросил Колл. – Мне нужно с ней поговорить. Я ее друг из школы и…

– Мне очень жаль, – произнес Стеббинс таким резким тоном, что стало ясно: ни о каком сожалении не было и речи. – Но в особняке сейчас прием. Я могу проверить, есть ли ваше имя в списке приглашенных, но в противном случае буду вынужден просить вас прийти в другой раз.

– Я не могу прийти в другой раз, – настаивал Колл. – Пожалуйста, просто передайте Тамаре, что мне нужна ее помощь.

– Тамара Раджави – очень занятая юная леди, – ответил Стеббинс. – А животных необходимо держать на поводке, иначе вам придется покинуть эти владения.

– Прошу прощения. – Из подъехавшего «Мерседеса» вышла высокая женщина в элегантном платье и с абсолютно седой головой. Она поднялась по ступенькам за Коллом и махнула рукой в черной перчатке, держащей кремового цвета приглашение. Стеббинс резко стал сама любезность.

– Добро пожаловать, миссис Тарквин, – заулыбался он, распахивая пошире дверь. – Мистер и миссис Раджави будут счастливы вас видеть…

Колл, воспользовавшись тем, что Стеббинс отвлекся, проскользнул мимо него. Вслед ему и Хэвоку понеслись крики, но они, не обращая на дворецкого внимания, побежали дальше по просторному мраморному вестибюлю, устланному роскошными коврами, к широким стеклянным дверям, ведущим в патио, где и проходил прием.

По широким лужайкам, огороженным по периметру высокой живой изгородью, вдоль прямоугольных бассейнов и мимо массивных каменных ваз с розами прогуливались люди в вечерних нарядах. Отдельные кусты были обрезаны в форме алхимических символов. Все женщины были в длинных струящихся платьях и шляпках с лентами, а мужчины – в костюмах пастельных цветов. Колл не заметил никого из знакомых и направился мимо куста в виде огромного символа огня в глубь двора, где людей было заметно больше.

Ему наперерез бросился один из прислуги, юноша со светло-рыжими волосами, держащий в руке поднос со стаканами.

– Простите, сэр, но, кажется, вас ищут, – сказал официант, мотнув головой в сторону дверного проема, где Стеббинс, указывая прямо на Колла, что-то сердито говорил еще одному официанту.

– Мы знакомы с Тамарой, – Колл нетерпеливо озирался по сторонам. – Если мне удастся с ней поговорить…

– Боюсь, этот прием только для приглашенных гостей, – сообщил официант, и по его лицу можно было подумать, что он и правда немного сочувствует Коллу. – Вы не согласитесь пройти со мной…

Наконец Колл заметил кое-кого знакомого – высокого мальчика с азиатскими чертами лица, стоящего в небольшой компании ребят примерно одного возраста с Коллом. Он был в льняном костюме светло-бежевого цвета, а его черные волосы были идеально уложены. Джаспер де Винтер.

– Джаспер! – завопил Колл, дико замахав рукой. – Эй, Джаспер!

Джаспер обернулся на зов, и его глаза удивленно расширились. Он пошел к Коллу. В руке он держал стакан с фруктовым пуншем, в котором плавали кусочки настоящих фруктов. Колл еще никогда не испытывал такого облегчения от встречи с кем-либо. Он решил пересмотреть свое мнение о Джаспере, несмотря на все плохое, что тот успел ему сделать. Джаспер был героем.

– Мистер де Винтер, – спросил официант, – вы знаете этого мальчика?

Джаспер отпил от пунша и скользнул карими глазами по Коллу, начиная с его взъерошенной головы и заканчивая грязными кроссовками.

– Никогда в жизни с ним не встречался, – сказал он.

Вся благодарность Колла по отношению к Джасперу моментально испарилась:

– Джаспер, ты врун…

– Вероятно, он один из местной ребятни, на спор пытающейся пробраться в особняк, – продолжил Джаспер, сощурившись на Колла. – Ты же знаешь, все в округе сгорают от желания узнать, что происходит в «Щипцах».

– Это точно, – пробормотал официант. От сочувствия в его взгляде не осталось и следа, и теперь он смотрел на Колла так, будто тот был кружащей над пуншем мухой.

– Джаспер, – процедил Колл сквозь стиснутые зубы, – когда мы вернемся в школу, я тебя прибью за это.

– Он еще и угрожает мне смертью, – протянул Джаспер. – Куда катится мир!

Официант усмехнулся. Джаспер, пребывающий в откровенном восторге от самого себя, ухмыляясь, смотрел на Колла.

– Хотя он и правда выглядит оборванцем, – притворно вздохнул он. – Может, стоит дать ему немного креветок в кляре и фруктового пунша, прежде чем выпроводить его отсюда.

– Это так благородно с вашей стороны, мистер де Винтер, – подхватил официант, а Колл уже намерился что-то предпринять – может, взорваться, – когда вдруг услышал, что его зовут.

– Колл, Колл, Колл! – Из толпы выскочила Тамара. На ней было шелковое струящееся платье, но даже если к нему изначально полагалась шляпка, Тамара успела ее где-то обронить. Знакомые тугие косы стучали по спине бегущей девочки. Тамара прыгнула на Колла и крепко его обняла.

От нее приятно пахло. Кажется, медовым мылом.

– Тамара, – попытался выговорить Колл, но подруга сжимала его так сильно, что из горла вырвалось лишь невнятное «Оугф». Он неловко похлопал ее по спине. Хэвок, счастливый видеть Тамару, скакал вокруг.

Наконец Тамара отпустила Колла. Официант уставился на них, разинув рот, а Джаспер застыл на месте с ледяным выражением лица.

– Джаспер, ты свинтус, – сказала ему Тамара. – Бейтс, Колл – один из моих самых близких друзей. Он вне всяких сомнений приглашен на этот прием.

Джаспер развернулся на каблуках и пошел прочь. Колл хотел крикнуть ему что-нибудь ругательное в спину, но тут Хэвок вдруг залаял и бросился вперед – так быстро, что Колл не успел его схватить. Со всех сторон послышались вскрики и судорожные вдохи – гости торопились уйти с дороги несущегося на них волка.

– Хэвок! – донеслось до Колла, и он увидел, что волк стоит на задних лапах, передними упираясь в грудь Аарону, а тот, улыбаясь, ерошит его жесткий мех.

Шум усилился: люди тревожно переговаривались, кто-то уже практически кричал.

– О нет, – Тамара закусила губу.

– Что не так? – Колл, не в силах оставаться на месте, уже направился к Аарону. Тамара схватила его за запястье:

– Хэвок – Охваченный хаосом волк, Колл, и он пристает к их творцу. Идем скорее!

Она потащила его за собой точно на буксире, и в таком состоянии они легко протиснулись сквозь толпу, которая, испуганно крича, отхлынула им навстречу, в противоположную сторону от Аарона. Тамара и Колл добрались до него одновременно с двумя обеспокоенными взрослыми – привлекательным мужчиной в белоснежном костюме и красивой, сурового вида женщиной с живыми цветами в длинных темных волосах. Ее туфли явно были сделаны магом металла: выглядели они так, точно были выплавлены из серебра, и при каждом шаге звенели колокольчиками. Колл боялся даже представить, сколько они могли стоить.

– Пошел вон! – рявкнул мужчина, замахнувшись на Хэвока, что, подумалось Коллу, было весьма смелым поступком, несмотря на то что Аарону угрожало разве что оказаться облизанным до смерти.

– Пап, мам, – вмешалась Тамара, едва переводя дыхание, – помните, я рассказывала вам про Хэвока? Он хороший. Он не опасен. Он что-то вроде… нашего талисмана.

Отец посмотрел на нее так, словно никогда ни о чем подобном не слышал, но возникшая пауза позволила Аарону присесть на корточки и крепко схватить Хэвока за ошейник. Он потрепал волка по ушам, и тот от удовольствия вывалил язык.

– Поразительно, как он реагирует на тебя, Аарон. Он так послушно себя ведет. – Мать Тамары ослепительно улыбнулась Аарону. Остальные гости восторженно заахали и принялись хлопать, словно Аарон сотворил какое-то чудо. Обычное поведение Хэвока свидетельствовало о том, что их творец покорит всех Охваченных хаосом.

Колл, стоящий позади Тамары, чувствовал себя невидимкой и злился из-за этого. Никому не было дела до того, что Хэвок был его псом и что все лето он с ним вел себя послушно. Никому не было дела до того, что эти два месяца они с Хэвоком каждую пятницу играли в парке с фрисби, до тех пор пока волк случайно не раскусил ее пополам. Или что однажды Хэвок осторожно лизнул протянутое маленькой девочкой мороженое в рожке, вместо того чтобы оттяпать ей всю руку, а он бы это сделал, не прикажи ему Колл вести себя хорошо, и это точно стоило ему балла, ведь Вселенское Зло никогда бы на это не пошло.

Никому ни до чего не было дела, если речь шла об Аароне. На Идеальном Аароне красовался костюм еще более нежного сливочного оттенка, чем на Джаспере, и у него была новая и совершенно дурацкая стрижка с длинной, падающей на глаза челкой. Колл с толикой удовлетворения отметил, что рядом с карманом элегантного пиджака остались грязные следы от лап.

Колл осознавал, что думать так было неправильно. Аарон был его другом. У Аарона не было семьи, не было даже отца, который мог пытаться его убить. Хорошо, что здесь Аарон всем нравился. Это означало, что Хэвоку разрешат остаться и что кто-нибудь, возможно, без долгих разговоров все же одолжит Коллу тридцать долларов.

В этот момент Аарон улыбнулся Коллу, и все его лицо осветилось. Колл заставил себя улыбнуться в ответ.

– Почему бы вам не поискать пока вашему другу подходящий костюм? – предложила мать Тамары, со значением кивнув на Колла. – И Стеббинс, заплати таксисту, который привез его сюда. Он торчит у ворот уже целую вечность. – Она улыбнулась Коллу. Тот не знал, что и думать. Она выглядела приветливой и открытой, но Колл чувствовал, что в ее дружелюбии кроется какая-то фальшь. – Но поторопитесь. Чары вот-вот начнутся.