Читать книгу: «Шутки Богов. Пробуждение древних сил», страница 3

Когда послания пахнут войной

Раннее утро окрасило стены резиденции семьи Лин в мягкое золото. В саду журчали ручьи, качались лотосы на зеркале воды, и всё казалось безмятежным. Но внутри зала Совета атмосфера была натянута, как тетива боевого лука. Перед главой семьи Лин, Лин Чаньюнь, лежали четыре свитка. И далеко не такие уж и простые. Каждый с печатью великого клана или совета. И каждый был вежливо-угрожающим. От клана Ён из Западных земель – с напоминанием, что сохранение баланса в регионе требует прозрачности. От секты Солнечного Владыки Теянгина, написанный в возвышенном тоне, но с прозрачным намёком:

"Сильные не должны укрывать опасное, если хотят остаться вне подозрений."

От Совета Князей – хладнокровный и официальный, с вопросом о том, “что за таинственная фигура вмешалась в дела великих школ на территории семьи Лин”.

От анонимного посланника, написанный тонкой рукой, в котором было всего две строки:

"Если вы не контролируете его – значит, он контролирует вас. А это уже угроза имперскому порядку."

Собравшиеся в этот день старейшины глубокомысленно молчали. Лишь Лин Чаньюнь, седовласый, но прямой как клинок, поднял взгляд на своего первого сына – Лин Жао:

– Ты видел его, стоящего в небе, когда тьма ползла на город?

– Да, отец.

– Он говорил с тобой?

– Нет. Он просто… был. И всё закончилось.

Старейшина по имени Лин Му, хранитель внешней дипломатии, скривился:

– Они боятся не его. Они боятся силы, которую они не контролируют. Мы – щит между ним и ними. Но щит можно заменить мечом.

Лин Чаньюнь молча взял свиток, полученный им от Совета Князей, и разорвал его пополам.

– Мы не передадим им ничего. Ни слуха, ни тени. – Решительно выдохнул он. – И скажите представителю секты Солнечного владыки Теянгина, если они пошлют ещё одного шпиона – мы вернём его в ящике необтёсанных досок. Или не вернём вовсе.

С этого дня в городе Мэйцзин усилили наблюдение. Все чужаки, появившиеся в пределах трёх ли от стен, были дважды проверены. Внутренние дозоры начали вести негласный сбор информации обо всех прибывших культиваторах, даже если те прикрывались торговыми или паломническими разрешениями.

Семья Лин даже восстановила старую систему скрытых врат, позволяющих при необходимости эвакуировать высших членов рода и ценности. Ходили слухи, что даже древний артефакт рода Лин, Камень Теней, был приведён в положении боевой активации.

На личной аудиенции, куда были допущены лишь ближайшие доверенные, Лин Чаньюнь произнёс:

– Мы знаем, что этот человек не наш вассал. И не наш враг. Он – бродячая молния. Ударит ли – зависит не от нас. Но если мы сумеем показать уважение и не вмешиваться в его путь… возможно, он выберет остаться. А в этом мире… союз с таким, как он, может быть ценнее тысячи армий…

………..

В то же время, высоко в горах, среди выветренных скал и упругих сосен, цепляющихся корнями за острые уступы, можно было заметить одинокий силуэт. Над ним звенела тонкая нить ветра, внизу, вдалеке, мерцал город, медленно просыпающийся под мягким светом предрассветного неба. Андрей молчал, сидя на склоне, укрытом лишайником. Его глаза были закрыты, но сознание давно блуждало в потоках энергии, разлитых по региону. Он чувствовал всё больше возрастающее напряжение. Словно натянутый лук, чья тетива дрожала от надвигающегося выстрела.

“Они зашевелились. Совет Князей… Кланы… Секты… Даже Пять Пиков прислали своих…”

Он держал в руках небольшой нефритовый свиток – послание от семьи Лин, которое не было передано через город, а подброшено к старому торговому пути, запечатанное знаком рода и с тонким аурным отпечатком доброжелательной энергии, демонстрирующий нейтралитет. В свитке не было ничего конкретного. Ни просьб, ни угроз, ни предложений. Только символ. Древняя орхидея Лин, и строка:

“Мы не тронем того, кто встал против тьмы. Если ты ещё раз появишься – мы не встанем на пути. Но будем рядом. Если ты этого захочешь.”

Это было… честно.

Мысленно хмыкнув, Андрей медленно отложил свиток, и, чуть наклонившись, провёл рукой по земле. Старые наблюдательные печати вокруг города вспыхнули в его сознании – словно карты, пронизанные линиями движения энергии. Сейчас он видел многое. Разведотряды от секты Солнечного Владыки Теянгина, что пытались скрыться в притворной караванной группе. Посланников одной из западных сект, что пытались проникнуть в квартал чиновников. Двоих алхимиков, которые, по всему, связаны с Пятью Пиками Бессмертных. И один из них всё ещё хранил у себя фрагмент старой метки, теперь притуплённой, но опасной.

“Они все копают не в ту сторону… Или именно туда, куда нужно.” – Он снова хмыкнул. Сейчас на обрывке пергамента перед ним был написан только один вопрос:

"Стоит ли пока играть тенью?"

Андрей долго смотрел на этот вопрос. С одной стороны – прямая поддержка семьи Лин. С другой – внимание слишком многих игроков, каждый из которых не остановится ни перед чем, чтобы подчинить или уничтожить “неизвестного культиватора”.

Но он уже не был тем, кто отступает. Он встал.

– Цзяолин… – Тихо позвал он. И из утреннего тумана, мягко как лента, выплыла изящная драконица, глаза которой мерцали глубинным светом. Даже она, не такая уж и древняя, если считать с момента пробуждения в новом облике, с осторожностью следила за его намерениями.

– Мы наведаемся к ним. Посмотрим, кто готов говорить честно. А кто… захочет испытать зубами силу молнии…

С того дня Андрей перестал прятаться полностью. Нет, он не раскрыл имени. Не показал лица. Но весьма старательно дозировал своё присутствие. Один раз – пролетая над городом на копье. Один раз – оставив исцеляющий эликсир в доме бедной вдовы, чьего сына укусил зверь. Один раз – пройдя по центральной улице, оставив после себя только аромат сосны и озона. Он наблюдал за ответом. Кто дрогнет. Кто попытается схватить. А кто – поклонится не в рабском поклоне, а в уважении.

На третий день после появления таинственного всадника на небесном копье, город Юньхуан всё ещё не пришёл в себя. Никто не знал его имени. Никто не знал, откуда он прибыл. И уж тем более – никто не осмеливался говорить о нём вслух. Но в умах всех он уже жил – как легенда.

– Он летел прямо над главной улицей! – С жаром рассказывал бродячий торговец у чайного киоска. – Молнии били под его ногами! Я зуб даю – копьё у него само вибрировало от силы!

– Он оставил пилюлю в доме Хуань-семьи… Ребёнок, что не мог ходить, на следующий день бегал по двору. – Шептала старая лекарка, поправляя повязку на старом слепом глазу. – Там осталась печать… Я чувствовала её – она была… Другой.

– Да это сам Бессмертный из гор! – Выкрикнул кто-то. – А может, вовсе и не человек…

Страх и восхищение путались в голосах. Одни начали сжигать благовония у домашних алтарей. Другие – молиться на север, где вдалеке поднимались облака над горами, как следы от дыхания чудовища. А иные – просто старались не думать, потому что думать было страшно.

………….

В глубокой тени кедрового дворца, глава рода Лин сидел в молчании. Его спина была пряма, как копьё, а седые волосы – забраны в высокий воинский узел. Перед ним, по одну сторону – Старейшина Лин Чжао, глава военного крыла семьи. По другую – Линь Иньюй, юная стратег и архивариус, внучка патриарха, чья память была тоньше шёлка и крепче железа.

– Мы не можем удержать всё сразу. – Сказала Иньюй, обводя взглядом карту. – Восемь сект прислали лазутчиков. Совет князей в любой момент может назначить смотрителя в регион. Представители Солнечного Владыки Теянгина копают под город. Пять Пиков Бессмертных беснуются. И этот… Таинственный… Не уходит. Он здесь.

Лин Чжао ударил ладонью по столу.

– Так пусть он с нами говорит! Пусть скажет, кто он! Я не могу держать гарнизон в напряжении неделями. Народ уже боится. Мы не знаем, чего ждать. Сегодня он спас… А завтра? Может, он сам приведёт беду.

– Или он будет тем, кто остановит следующую. – Тут же холодно сказала Иньюй. – Мы слишком многим обязаны его молчаливому присутствию.

Глава семьи медленно отодвинул чашу чая.

– Мы подаём сигнал. Если он здесь – он увидит. Если хочет – придёт. Но ни одна секта не пройдёт сюда, минуя наши стены, без нашей воли.

Тем временем, за пределами города, в скалистом ущелье, скрытном и замаскированном, стоял небольшой мобильный храм. Его обитатели были чужаками – и даже их лица выглядели… Странно. Кожа слишком бледная, глаза – слишком тёмные, повадки – слишком вкрадчивые.

– Он опасен… – Прошипела женщина в чёрном, убирая со лба амулет с иероглифом “тень”. – И мы не знаем, как он реагирует на энергию Пяти Пиков Бессмертных. Пробовать старую метку – опасно. Он может её почувствовать.

– Потому мы и принесём ему не метку… А память. – Усмехнулся мужчина с тремя короткими косами. – Мы заставим думать, что его старые товарищи ищут его. Что он нужен им.

– А если он придёт?

– Тогда он умрёт. Или… перейдёт на нашу сторону.

И в тот же вечер на одном из перекрёстков горной дороги, ведущей в город, появился поддельный артефакт – якобы послание от секты Пяти Пиков Бессмертных. Имитация энергетики, лоск старой печати, имя наставника… Но, к сожалению для сектантов, тот, кто наблюдал с вершин, не был тем юным беглецом, что покинул их стены когда-то. Он был иным…

………..

Тропа под склоном Дорога, что вела из Мэйцзина к предгорьям Сяолун, давно поросла сухой травой и мхом. Здесь редко ходили караваны – слишком крутые спуски, слишком непредсказуемые ветра. Но именно здесь, между двумя соснами, изломанными давними грозами, теперь лежал артефакт.

Обернутый в кусок парчи, с аккуратно вложенным свитком. На нём был знакомый символ. Выцветшее, но узнаваемое клеймо мастера Йонг Мина – наставника Андрея времён его пребывания в обители Пяти Пиков Бессмертных. Только… Этот наставник практически сразу после Андрея покинул обитель. А сама печать была сломана не совсем естественно, словно бы была извлечена из кого-то, не оставляя выбора.

Андрей стоял над этой ловушкой молча. Он чувствовал – неправильный пульс в тонких узорах духовной гравировки. Чувствовал тошнотворную вязкость фальши, словно копьё его – само вибрировало от отвращения. В этом предмете было всё. Подмена памяти… Насмешка над прошлым… И попытка контроля…

“Проверка… На что они надеются? Что я откликнусь, как испуганный мальчишка? Вы хотите увидеть – кто я теперь? Что же…”

Он закрыл глаза. И в небе сгустилось давление. С его стороны не было какого-то лишнего жеста. Не было звука. Только тень копья, возникшая словно сама по себе. И в следующее мгновение артефакт взорвался – не пылающим огнём, а резонансом памяти. Из него вырвался силуэт – иллюзорное лицо наставника, будто бы взывающее к ученической верности. Но вместо жалости, в лицо ему ударила волна энергии Андрея, сплетённая из духовной дисциплины уровня Доу Ван и глубинной ярости тех, кто видел смерть слишком часто.

Облака разошлись. И в небесах, среди разорванного неба, материализовалась Цзяолин. Не в своей звериной форме – а в частичном воплощении духа. Великолепная драконица из молочного света и звенящей чешуи. Она реяла в небесах, но не напала. Лишь вглядывалась вниз, позволяя понять, что он – не один.

С гор сбежали звери. С вершины сторожевого бастиона семьи Лин слетели птицы. И даже старейшины секты Солнечного Владыки Теянгина, скрывающиеся в пределах тридцати ли, упали на колени.

– Он… Он Доу Ван??? Но это не просто уровень… – Прошептал один из них, а его лицо было белым как полотно. – Это… линия наследия. Древняя. Утраченная. Он не человек в обычном смысле…

И в этот момент Андрей позволил своей ауре выстрелить. Не ударом, не разрушением – давлением воли. Прямой проекцией своей духовной решимости, вложенной в каждую клетку тела, в каждое пульсирующее звено ядра, что несло на себе отпечаток клятвы боли и битв.

“Если вы ищете способ затянуть меня обратно в цепи… Если вы хотите использовать мою силу, не спросив, кем я стал… То вы увидите, как умирают секты.”

Он не прокричал это. Он думал это. Но его голос, обернутый духовной волей, прокатился, как эхо громовых раскатов, прямо сквозь горы. В то же время в городе Мэйцзин члены семьи Лин мгновенно поняли, что это было предупреждение. И в то же утро от имени рода была отправлена новый свиток, без печатей, без артефактов, с одной-единственной строкой:

“Мы не посягаем. Мы наблюдаем. Мы благодарим.”

……………

Ночь в горах была особенно тиха. Не оттого, что всё уснуло, но оттого, что даже ветер прислушивался. Цзяолин, лежащая на огромной площадке перед центральным алтарём, медленно втягивала в себя потоки небесной энергии. Её чешуя отблескивала лунным светом, а длинное тело было обвито вокруг оплота печатей. Андрей сидел недалеко, с наложенной на лоб печатью ясности, читая старинный манускрипт с символами, давно утратившими значение для простого мира.

Это был "Перечень Проклятых Имен", составленный неизвестным автором в эпоху, предшествующую даже Эре Пепельных Небес. На его страницах значились семь имён, написанных не красками, а высеченных в бумаге духовной энергией.

– “Семь, спящих под кровавыми звёздами… Семь, которых Боги не добили…” – прошептал Андрей, ощутив, как текст буквально давил на его сердце. Звери, скрывшиеся от расправы ещё в древности. Они звались по-разному в разных источниках, но суть была одна. Это были запретные сущности. Не просто животные, а воплощения стихий, эмоций, гнева, даже времени. За всё это время ему удалось выяснить, кто из них был уничтожен, а кто вроде бы где-то остался. Правда, одни только их названия и описания чего стоили?

Сын Чёрного Неба, зверь-ворон с девятью головами, каждая из которых пророчила смерть одному великому дому Поднебесной.

Тай Ши Цзин, зверь-камень, что спал под горами и шевелил тектонические плиты – его дыхание вызывало землетрясения, а кровь превращалась в золото.

Лю Инь Мо, тень-зверь, питавшийся только страхом живых. Его видели лишь во снах. Но города исчезали после его визитов. И был ещё один.

Безымянный. В скрижалях он именовался просто как:

“Тот, кто знает твоё имя, прежде чем ты родился.”

Следов гибели этих существ нигде отмечено не было. Да и само описание больше походило на какие-то странные попытки описать природные катаклизмы, вроде землетрясений. Но на всякий случай парень не стал расслабляться. Поэтому семья Лин, в ответ на просьбу Андрея, направила гонцов даже в заброшенные монастыри, где ещё оставались архивы времён Переплетения Крови и Света. Несколько трофейных библиотек из времён Империи были выкуплены, и даже храмовые братства, обычно молчаливые, прислали урезанные копии древних молитв – в каждой из них упоминалось пробуждение зверей, совпадающее с моментами великих катастроф.

В частности, где-то на южных болотах недавно исчезла целая деревня культиваторов. Не осталось даже их тел. Только следы когтей, словно выжженных в земле.

На восточном архипелаге, что принадлежал семье У, вода в течение пяти дней была чёрной как нефть, и на шестой из неё вышел огромный скелет рыбы, которому было несколько тысяч лет – но он двигался. А в Северной глуши, к югу от Забытого Вала, начали лопаться защитные барьеры древних сект – пустые, но сами по себе разрушенные, как будто что-то слишком сильное пыталось выбраться… или уже выбралось.

В один из таких дней, наполненных медитацией и учёбой, Цзяолин слегка подняла голову, прервав медитацию. Она тихо зашипела, но не с угрозой – с тревогой. Андрей мгновенно ощутил, как по связи между ними прошёл холодок.

– Ты тоже это чувствуешь?

– Да. Кто-то встал на лапы. Кто-то, чья память древнее Небесных Башен…

Она не назвала имени, но Андрей уже чувствовал, что в мире появилось новое присутствие. И оно искало что-то. Или кого-то. Хорошо, что он нашёл фрагмент шкуры древнего Архидемона и заключённый в неё пылкий символ верности великому зверю. Артефакт, вплетённый в мантию Андрея, слегка пульсировал, едва заметно, но стабильно – и гасил волны чужого давления. Он не защищал напрямую. Но разрывал контакт, словно глушил зов зверя, пытающегося “почувствовать” силу Андрея.

“Если бы не ты, я бы уже давно оказался в его поле зрения…” – Подумал он, когда почувствовал эту вибрацию. Но прятаться дальше было просто бессмысленно. Ему было нужно понять, кто же это так старательно лезет в этот мир в поисках добычи. Учитывая то, как могут усилить себя подобные твари, всего лишь пожрав ядра каких-нибудь духовных зверей или культиваторов, у него просто не остаётся выбора. Ведь такие существа будут становиться всё сильнее и опаснее с каждой такой жертвой. Так что ему всё равно придётся взяться за поиск, чтобы опередить потенциального противника…

Болота Забытого Дара

В нужном направлении он вылетел на копье ещё до рассвета. Уже немного сдающая свои позиции ночь всё ещё тянулась над землёй, рассыпаясь по холмам густыми каплями тумана, но небо уже дышало рассветом. Позади осталась долина, защищённая печатями и драконьим дыханием. Впереди – мрак. Болота находились в дне пути к юго-востоку от последнего форпоста рода Лин. Но местные не называли его болотом. Они говорили – “Там земля забыта Богами… Там не зовут по имени… Там даже ветер идёт тише, чем должен…”

Андрей уже знал о том, что эта местность раньше называлась деревней Юйчжоу. Когда-то здесь был центр небольшой секты, что выращивала духовные травы прямо в зыбких водах. Из поколения в поколение. Пока – всё не исчезло. Без шума. Без следов. Без тел.

Прибыв на место, он аккуратно опустился на окраине. У ворот в поселение стоял странный каменный столб – сломанный наполовину. На его поверхности ещё угадывались руны защиты, но теперь они были мертвы. Зачёркнуты когтями, словно кто-то с остервенением пытался уничтожить не только форму, но и сам смысл. Цзяолин не пришла с ним. Она оставалась в долине, восстанавливая баланс после прорыва. Так что на это дело Андрей пошёл один. Плащ Святого колыхался за его спиной, маска Пустого Лика скрывала лицо. Он шагнул в трясину. Болото молчало. Но это была не обычная тишина. Это было отсутствие звука. Ни стрекота насекомых… Ни всплесков… Ни скрипа веток…

Словно всё вокруг было покрыто невидимой вуалью. Воздух был вязким, плотным, как старый воск. Он цеплялся к коже, оседал в дыхании, и каждый вдох казался тяжелее предыдущего. А потом начались следы. Он увидел их на грязной земле, недалеко от покосившегося моста. Следы босых ног, уходящих вглубь. Их было много. Слишком много. И каждая стопа была чуть неестественно вытянута, с разными расстояниями между пальцами.

– Словно их вели куда-то…

Потом он заметил ещё и тот факт, что земля под ногами начала пульсировать. Нет. Не двигаться. А именно пульсировать, словно живой орган. Раз… Другой… И снова… Старейшие техники чувствования показали, что вокруг были искажения пространства. Пятна, где время текло медленнее. Места, где эхо не возвращалось. Одно дерево стояло боком – его тень падала вверх. А в пруду неподалёку отражались не облака, а глаза.

– Ты не одно существо… Ты – зеркало чего-то за гранью… – Глухо прошептал Андрей, ощущая, как сердце резонирует с аурой боли.

Немного погодя он вышел к тому, что когда-то было деревней. Теперь же это был клубок полусгнивших крыш, часть из которых всплывала из грязи, словно хотела выбраться. Тотемы были оплавлены, святилища – разорваны изнутри. Посреди площади стоял алтарь.

На нём не было ни крови, ни тел. Но была впадина, в которой раньше могло находиться ядро защиты деревни. Теперь оно пустовало. И из-под него, едва слышно, капала вода… чёрная, маслянистая. Андрей провёл пальцами по краю алтаря, и на коже проступил мороз.

– Нет. Это не просто исчезновение… Здесь жертвовали. Но не снаружи. Изнутри… Их собрали как дар. И они пошли сами…

В этот момент… где-то в глубине болота открылся глаз. Не в буквальном смысле – но в духовном. Мощная аура, словно изломанная спираль, медленно поднялась откуда-то из-под земли, и ощупала пространство. Не атаковала. Не приближалась. Просто смотрела. Андрей почувствовал, как печать артефакта на мантии вспыхнула. Не пылая, не защищая – но отвлекая. Он отступил – и ощущение исчезло. Всё снова замерло.

– Я вернусь. Не сейчас. Но я вернусь. И узнаю, кто ты… – Тихо проговорил Андрей, разворачиваясь к выходу из болота, и этого погибшего поселения…

………….

Прошло трое суток с тех пор, как Андрей покинул Проклятые болота. И как это бывает в мире культивации – где слабость наказывается, а сила привлекает – за ним шли. Не на расстоянии дыхания. Но с вопросами, с печатями следопытов, с артефактами чувствования. Это был небольшой отряд – пятеро культиваторов, один из которых носил печать младшего старейшины секты Небесного Нефритового Императора. Им было достаточно знать, что "нечто сильное разбудили в тех краях." Этого хватило.

– Если мы сможем захватить то, что осталось – ядро, артефакт, обрывок памяти – этого хватит, чтобы укрепить позиции. – Говорил их лидер, по имени Ван Сюнь. Да Доу Ши третьей звезды. Амбициозный. Жадный. Они вошли в болота на рассвете. Уже через полчаса они поняли, что здесь нет эха.

– Мысли звучат громче дыхания… – Глухо пробормотал один из них.

В тоже время пространство вокруг них словно сжималось. Их шаги – вязли, звуки – затихали. Ци в теле текла с перебоями. Артефакты слегка дрожали. Даже амулеты связи не могли стабилизироваться. А затем, один за другим – они сами начали исчезать. Один просто упал в трясину. Его тело не утонуло… Его просто затянуло туда, как в тряпичный мешок. Второй закричал, указывая в небо – и умер в ту же секунду, с белыми глазами, полными ужаса.

Остались трое. Они в панике принялись осматриваться, но за ними ничего и никого не было. Только болото, куда не возвращались их следы. А потом в воздухе появился запах ладана. И одновременно – тухлой крови. Ван Сюнь выхватил артефакт – и вокруг них открылись духовные глаза. Тысячи. Сотни тысяч. Глядящих на них из грязи. Из листвы. Из капель. Из собственных зрачков. Последнее, что они услышали – это детский смех, раздавшийся где-то справа. Потом – тишина…

…………

На следующий вечер, когда небо над городом лишь начинало багроветь, Андрей вернулся в Мэйцзин. Он спустился в пригородные кварталы, не скрываясь, но и не привлекая внимания. В обычной одежде, с покачивающимся на боку свёртком из ритуальных бумаг, грязи, и образцов воды с болот. С ним всё также был тот самый защитный артефакт, тускло мерцающий в складке пояса. Он всё ещё защищал – но чувствовалось, что чужая Сила всё ещё тянется из тех мест за ним. Его ожидали. Старший управляющий дома Лин – Лин Хэ Чжин, сухощавый мужчина с серебряными волосами и внимательными глазами, проводил его в один из нижних залов родового храма, где можно было разговаривать без посторонних ушей. Андрей разложил материалы на столе. Мягким движением вынул пергамент с зарисовками, а затем – образцы воды, запаянные в магическое стекло. Она была тёмной, мутной, и двигалась сама по себе.

– Там больше нет людей. Там осталась только… Сущность. Не имя. Не зверь. Сущность, что питается знанием и страхом. Деревня исчезла, потому что была выбрана. Они позволили, чтобы их взяли. Добровольно. Через культ или договор – не знаю. Но следы ритуала были… изнутри.

Хэ Чжин молчал. В его глазах промелькнул страх, как бы он ни прятал его за сдержанностью.

– Вы верите, что это было что-то древнее? – Спросил он тихо.

– Я знаю. Это древнее и тёмное… как ночь.

– Вернётся ли оно?

Андрей задержал взгляд на артефакте, что чуть дрогнул в тени

– Оно… не уходило. Оно всё также там и находится…

………..

Слухи приходят раньше мертвецов. Слухи о том, что отряд секты Небесного Нефритового Императора так и не вернулся из Проклятых болот, разлетелись не через вестников. Не через птиц. И даже не через сообщения с артефактами связи. Они шли из снов.

– Я видел… как их звали из тени. Мальчик в грязи, с пустыми глазами…

– Имя одного из них прозвучало у меня в голове. А потом – пиявки. Сотни пиявок в моей комнате, хотя я живу в пустыне… – Рассказывали другие культиваторы той же школы, просыпаясь в холодном поту.

И когда на четвёртые сутки в секции управления внешними миссиями секты Небесного Нефритового Императора не пришёл ни один отчёт, ни одна отметка местоположения, ни один отклик амулетов – тревога стала официальной.

В зале внутреннего совета секты было темно даже днём. Древние символы на стенах пульсировали багровым светом, реагируя на малейшее напряжение духовной энергии.

– Пятеро наших людей просто бесследно исчезли. Один – Да Доу Ши третьей звезды. Все – с печатями защиты. Все – с амулетами связи. Ни один не отозвался… – Отчитывался один из хранителей миссий. Верховный Старейшина, Ван Юй, молчал, опершись на посох из переплавленного фрагмента астрального дерева. Его глаза, выжженные во время попытки общения с духами в прошлом, были слепы – но он видел больше остальных.

– Что-то проснулось в этих болотах. И это не просто зверь. Это печать, что открылась. Или… что её открыли.

– Но кто посмел сотворить такое? – Тут же прозвучал голос одного из младших старейшин.

Ван Юй медленно поднял голову.

– Там уже был кто-то до нас. Кто-то, кто вернулся. И если он выжил – значит, или он сильнее, или он сложнее. И оба варианта опасны… Сначала узнайте, кто именно успел там побывать до нас….

……….

Слухи начали расползаться по регионам, как чернильные пятна по шелку. Секты среднего уровня начали анализировать координаты болот. Старейшины начали вспоминать древние хроники, где упоминались места, “откуда не возвращались даже мысли”.

Семья Бэй, купеческий дом из Северных Ущелий, получила тревожное письмо от своего сына, бывшего в городе у подножия гор. Там он писал:

“Я видел, как небо дышит. Видел, как трава гниёт прямо на глазах, и вода становится зеркалом лиц, что шепчут. Я не уверен, был ли я в своём теле всё время…”

Монастырь Беспредельного Ветра направил к Проклятым болотам монаха-смотрителя. Его возвращения ждали… Очень ждали. Но, много времени спустя, нашли лишь его посох, на котором была вырезана единственная фраза:

“Он слушает. И он всё ещё голоден.”

………..

Андрей стоял на краю уступа, скрытого под покровом иллюзий, в горах над долиной. Рядом – Цзяолин в облике туманной змеи, свернувшаяся кольцом. Её взгляд был направлен в сторону болот. Он видел, как отреагировали секты. Считал, как и сколько магических голубей и золотых татуированных журавлей проносилось по небу. Вестников великих школ и сект. Чувствовал, как бесконечные каналы энергии слегка дрожат, словно сам мир напрягся в ожидании ответа на вопрос:

“Что именно пробудилось в тех болотах? И кто это первым потревожил?”

Он знал, что скоро последуют более настойчивые поиски. Что не только болота стали интересом сект. Он. Его змея. Его долина. Всё теперь было в тени внимания. И потому он начал новую серию печатей. Их не касалась земля. Их нельзя было увидеть. Они пульсировали в ритме его дыхания, вплетаясь в ткани мира.

“Пусть приходят. Пусть ищут. Но пусть будут готовы встретиться с тем, что сами разбудили.”

Он уже читал глава из Запретных Сводов. Ту самую, О Спящем Владыке Тростников и Слизи. И, надо сказать, там было мало приятного.

"Когда Ветер Мира ещё не знал направлений, и Свет не отделился от Пепла, жил в Сумраке Мокрого Рта тот, кого не называли. Он не рычал. Он не шипел. Он – дышал. А где Он дышал, там умирала земля."

Его имя не сохранилось… но страх – да. Древние школы, ещё до формирования первых сект, говорили о существе, что не двигалось, но распространялось. Оно не имело формы – его называли Неназываемым Тростниковым Господином, а иногда – Кормчим Затонувших Слов.

Говорили, что он родился в чреве самой земли, когда звёзды ещё были молоды, и питался страхами и воспоминаниями, опускаясь в глубины туманных трясин, пока не стал частью их. Болото стало его телом. Тина – его кожей. А ил – его кровью. Когда он просыпался, люди забывали имена своих детей. Реки начинали течь вспять. И даже духовные звери превращались в сгустки безликой плоти, если вдыхали пары болот, где Он раскрывал дыхание.

Его Первое Пробуждение случилось, как утверждали найденные свитки, во времена Пятой Луны Ушедших Богов, когда по земле ещё ходили наследники Истинных Богов-культиваторов. Тогда в болотах исчез целый город – Го Мэй. Из песен, сказаний и хроник – тоже исчез. Даже духи памяти не могли вспомнить, что там было. Осталась только одна статуя, из чернёного мрамора и нефрита, указывающая на север. На её спине было вырезано:

"Мы были. Он был. Он всё ещё здесь."

Это существо не обладало боевыми техниками, как обычные духовные звери. Оно владело забвением. Искажением реальности. Тяжестью сна, которая подавляла сознание и превращала разум в ил. Говорили, что его дыхание может стереть твою технику из памяти. Что прикосновение его слизистых отростков может расщепить твоё ядро. И что каждое слово, сказанное рядом с его сердцем, становится частью его воли.

Почему он спит? Последний великий Бог, по имени Йонгму – Тот, Кто Зажёг Шестое Солнце, не смог убить его. Вместо этого, он заточил существо в сон, наложив Печать Забвения из Семи Зеркал, расставленных вокруг самых гиблых болот на востоке Поднебесной Империи. Считалось, что если три из этих зеркал треснут, дыхание Господина снова прорвётся. И тогда не только болота, но и вся земля станет зыбкой.

Хроника, где это было записано, была обнаружена в подвальных архивах Обители Тысячи Глаз, храма, уничтоженного в Эпоху Молчаливых Молний. Фрагменты текста сохранены в Свитке Изломанных Воспоминаний, который ныне хранится в библиотеке Семьи Лин – но его истинный смысл до сих пор был неизвестен.

Когда Андрей получил от семьи Лин расшифровку этой хроники, то он понял, что Существо, пробудившееся в болотах – не просто зверь. Это не дух. И даже не чудовище в обычном понимании. Это – сама концепция Искажения. Само Забвение. Мрак до Имен. И самое главное – оно не умерло. Оно спит. Но дышит.

………..

Это был очередной тихий вечер в горах. Солнце лениво скользило по изгибам острых хребтов, освещая мраморную белизну облаков, будто вырезанных из нефрита. Над долиной скользил лёгкий туман, и в этом прозрачном свете Цзяолин – теперь уже дракон с гибким, сверкающим телом цвета расплавленного янтаря и алого нефрита – мирно отдыхала, свернувшись кольцами на одной из висячих скал, словно часть ландшафта. Но внезапно её зрачки сузились.

Она подняла голову. Очень медленно. Уши, прежде прижатые, насторожились. Драконьи усы дернулись, будто в теле вдруг прошёл слабый, но резкий импульс. Цзяолин застыла, словно в неё ударила невидимая нота. Андрей, находившийся рядом, занимался настройкой новых ограничительных печатей, но тут же почувствовал волнообразный отклик через духовную связь. Идущий из глубин. Мерзко-медленный. Словно нечто тянулось снизу – не лапами, не когтями, а присутствием.