Читать книгу: «Кто такие привидения, и где они обитают», страница 11

Наедине с призраком в церкви

Следующий случай прислал мне корреспондент:

Когда-то я знал молодого человека по имени Чарльз Д. Брэдло, которому доставляло удовольствие высмеивать истории о привидениях и, по возможности, доказывать, что они вызваны мошенничеством, обманом или галлюцинацией. Он заявил, что “ничего не боится”. Однажды я сказал ему в разговоре: “Если ты такой бесстрашный, как говоришь, согласился бы ты провести ночь в одиночестве, запертый в церкви с трупом, только что положенным в гроб?”

Он ответил, что сделает это в любое время, поэтому тест был вскоре организован. Один из прихожан только что умер, и его положили в склеп церкви, сняв крышку гроба. Все огни были погашены; мы заперли за собой дверь и ушли, оставив Брэдло и духов разбираться между собой.

То, что произошло ночью, должно быть рассказано собственными словами Брэдло, насколько я могу их вспомнить:

“Когда я услышал, как в ту ночь в двери повернулся ключ, признаюсь, впервые в жизни меня охватило странное чувство. Я хотел уйти, но, конечно, я знал, что это бесполезно; и еще моя гордость запретила мне уходить. Стряхнув с себя поселившийся во мне суеверный страх, я отвернулся и продолжил исследовать, насколько мог, всю церковь.

Яркий лунный свет падал в окна, отбрасывая причудливые тени в разных направлениях, а также на длинные ряды скамей и на алтарь в дальнем конце церкви. Я ходил, с любопытством разглядывая все вокруг, так как уже давно не оказывался внутри церкви. Затем я направился в склеп и, смело подойдя к гробу, долго и пристально смотрел на лежащий в нем труп, как бы желая ознакомиться с ним. Я исходил из принципа, что “фамильярность порождает презрение”. Когда я сделал это, я вернулся в неф церкви и, найдя удобное место, лег и вскоре был в состоянии, граничащем со сном. Вероятно, я должен был заснуть очень скоро, но, как раз когда я засыпал, я услышал слабый звук, доносящийся со стороны склепа. Это было похоже на глубокий вздох, за которым последовали другие звуки, которые мне трудно описать. Все, что я знаю, это то, что в тишине и безмолвии этого ужасного места эти звуки, какими бы слабыми они ни были, были поистине ужасающими и леденили кровь в моих жилах. Сама их нечеткость усиливала их ужас. Я не мог себе представить, что могло издавать такие жуткие звуки. Я сел и напряг зрение в темноте, пытаясь проникнуть сквозь мрак. Затем я услышал первые слабые шаги, поднимающиеся по лестнице из склепа! Сначала они были слабыми, но становились все громче и громче, пока, наконец, я не смог расслышать их отчетливо. Несомненно, это были шаги, как будто человеческое существо поднималось по ступеням из склепа, где был положен труп!

Я поднялся со своего места, мои волосы встали дыбом, в то время как странные, холодные мурашки пробежали вверх и вниз по моей спине. Я сделал один или два шага к двери, не зная, чего ожидать. Затем, когда я посмотрел, я увидел, как в яркий лунный свет вышел труп, который за несколько мгновений до этого я видел лежащим в гробу внизу!

Обезумев от страха, я бросился к трупу, все еще закутанному в белые простыни, которые, были разорваны, но все еще окутывали тело. Я поднял руку, как будто хотел ударить призрака, и отбросить ненавистную тварь от себя. Затем я почувствовал оглушительный удар в челюсть, и мгновение спустя я потерял сознание. Когда я очнулся, ты был рядом. Остальное ты знаешь”.

Короче говоря, оказалось, что предполагаемый “труп” на самом деле вовсе не был мертв, а находился в каком-то трансе и был похоронен преждевременно. Он пришел в себя ночью и направлялся в церковь, когда столкнулся в дверях с Брэдло. Приняв его за грабителя или убийцу, он нанес удар первым; и, будучи сильным человеком и хорошим боксером, он нокаутировал Брэдло ударом в челюсть. Когда мы прибыли утром, то обнаружили Брэдло без чувств, а “труп”, теперь уже без погребальной одежды, склонился над ним, брызгая холодной водой ему в лицо!

Дом с привидениями во Франции

Следующий случай, который считается подлинным, цитируется здесь из-за инцидента с “криками и смехом”, которые были услышаны и которые служат для того, чтобы пролить дополнительный свет на случай, который следует за ним.

Преподобный Ф.Г. Ли в своей книге "Достопримечательности и тени" приводит присланный ему следующий отчет о доме с привидениями во Франции:

Весной 1891 года большое волнение вызвало появление бестелесного духа в доме с привидениями в Лепоре, в Ницце. Он расположен на плато недалеко от каменоломен, где, после сообщений о нем, вокруг него часто собиралось до двух тысяч человек. Духи, обитающие в доме – однако никогда не видимые – избивали постояльцев так безжалостно, что от ударов оставались синяки. Сотни людей видели результат и свидетельствовали о несомненных фактах. Местная полиция, получив обращение и выслушав показания многочисленных очевидцев и тех лиц, которые испытывали неудобства, сформировала группу организованных дознавателей, которые, будучи достаточно проницательными в мирских вопросах, совершенно не смогли обнаружить ничего или кого-либо.

Однажды тринадцать человек сидели в трех хорошо освещенных комнатах, и некоторые из них несколько часов играли в карты, чтобы скоротать время. Во время всего этого в различных частях здания были слышны самые странные звуки. Одно время казалось, что по главной лестнице топает целый полк солдат. Картины раскачивались взад и вперед на стенах без какого-либо видимого побудительного эффекта. Затем послышались тяжелые удары по стенам, и казалось, что по закрытым дверям и ставням яростно бьют, как будто большим молотком, завернутым в ткань.

В двух случаях было обнаружено, что комната на первом этаже погружена в кромешную тьму, хотя снаружи дома светило солнце. В другой раз, незадолго до полуночи, когда определенные лица специально присутствовали, чтобы отметить любые сверхъестественные явления, все лампы в доме внезапно погасли; в то время как крики и смех были слышны во всех частях дома, особенно из пустых комнат. В то же время присутствующие получили сильные ушибы, а большая бутылка чернил была брошена невидимыми руками с верхней площадки лестницы.

Были предприняты все попытки обнаружить источник этих необычайных расстройств, но безрезультатно. Сообщалось, что они прекратились на несколько месяцев, но позже возобновились. В местном сообщении говорится, что они все еще ”происходят с интервалами".

Дом с привидениями в Джорджии

Нижеследующий отчет взят из отчета San Francisco Examiner и, безусловно, является одним из самых ярких случаев в истории. Он не выдвигается как строго “доказательный”, но его интересный характер, безусловно, оправдывает его включение в этот том.

“Вскоре после того, как Уолсингемы поселились в своем новом доме, их начали беспокоить странные звуки и странные явления. Эти нарушения обычно проявлялись в виде шума в доме после того, как семья удалялась на покой и гасила свет – постоянное хлопанье дверями, переворачивание вещей, звонок в дверь и раздражение домашней собаки, большого и умного мастифа.

Однажды дон Сезар, мастиф, был найден в коридоре яростно лающим и ощетинившимся от ярости, в то время как его глаза, казалось, были устремлены в стену прямо перед ним. Наконец он прыгнул вперед с хриплым визгом неуправляемой ярости, но тут же упал назад, словно сброшенный с ног чьей-то могучей и жестокой рукой. При осмотре было обнаружено, что у него была сломана шея.

Домашняя кошка, напротив, казалось, скорее пользовалась благосклонностью призрака и часто входила в дверь, как будто сопровождая какого-то посетителя, чья рука гладила ее по спине. Она также забиралась на стул, терлась о него и мурлыкала, как будто была очень довольна присутствием кого-то на сиденье. Она и дон Сезар неизменно проявляли это эксцентричное поведение одновременно, как будто таинственное существо было видно им обоим.

Назойливый посетитель, наконец, начал будить семью в любое время ночи, устраивая такой скандал, что любой отдых был невозможен.

Этот шум, который состоял из криков, стонов, отвратительного смеха и своеобразного, самого огорчительного воя, иногда исходил, по-видимому, из-под дома, иногда с потолка, а иногда и из той самой комнаты, в которой сидела семья. Однажды вечером мисс Амелия Уолсингем, дочь юной леди, была занята своим туалетом, когда почувствовала, как чья-то рука мягко легла ей на плечо. Думая, что это ее мать или сестра, она взглянула на стоявшее перед ней зеркало, но была поражена, увидев, что в зеркале не отражается ничего, кроме ее собственной фигуры, хотя она ясно видела широкую мужскую ладонь, лежащую на ее руке.

Она своими криками привлекла семью, но когда они добрались до нее, все признаки таинственной руки исчезли. Мистер Уолсингем сам видел, как рядом с его собственными шагами появились шаги, когда он шел по саду после небольшого дождя.

Следы были от босых ног мужчины и шли рядом с его собственными, как будто человек шел рядом с ним.

Дело стало настолько серьезным, что Уолсингемы испугались и заговорили о том, чтобы покинуть дом, когда произошло событие, которое утвердило их в этом решении. Семья сидела за обеденным столом с несколькими гостями, которые проводили вечер, когда в комнате наверху послышался громкий стон.

В этом, однако, не было ничего необычного, и на это никто не обратил внимания, пока один из посетителей не указал на пятно чего-то похожего на кровь на белой скатерти, и было видно, что какая-то жидкость медленно капала на стол с потолка над головой. Эта жидкость была так похожа на свежепролитую кровь, что приводила в ужас тех, кто наблюдал за ее медленным капанием. Мистер Уолсингем с несколькими своими гостями поспешно побежал наверх и в комнату, расположенную прямо над той, из которой капала кровь.

Пол был покрыт ковром, и, казалось, ничто не объясняло источник ужасного дождя, но, стремясь полностью убедиться в этом, ковер был отброшен, и доска оказалась совершенно сухой и даже покрыта тонким слоем пыли. Пока осматривали пол, люди внизу могли поклясться, что кровь не переставала капать. Пятно размером с обеденную тарелку образовалось еще до того, как капли перестали падать. Это пятно было исследовано на следующий день под микроскопом, и компетентные химики определили, что это была человеческая кровь.

Уолсингемы покинули дом на следующий день, и с тех пор это место, по-видимому, было отдано призракам и злым духам, которые делают ночь отвратительной из-за шума веселья, криков и яростных воплей. Сотни людей со всего этого округа и прилегающих районов посетили это место, но мало у кого хватило смелости провести ночь в доме с привидениями. Однако один смельчак, Гораций Ганн из Саванны, заключил пари, что он сможет провести в доме двадцать четыре часа, и сделал это, хотя и заявляет, что в стране недостаточно денег, чтобы заставить его провести там еще одну ночь. На следующее утро его друзья, с которыми он заключил пари, нашли его в обмороке. Он так и не оправился от шока, вызванного его ужасным опытом, и до сих пор прикован к постели, страдая от нервной прострации.

Его история такова, что вскоре после наступления темноты он попытался разжечь огонь в одной из комнат и зажечь лампу, которой он сам себя снабдил, но, к своему удивлению и ужасу, обнаружил, что ни то, ни другое сделать невозможно. Ледяное дыхание, которое, казалось, исходило от какого-то невидимого человека рядом с ним, гасило каждую спичку, когда он ее зажигал. При таком особенно пугающем повороте событий мистер Ганн вышел бы из дома и проиграл бы сумму своего пари, причем немалую, но его удержал страх насмешек. Он держался в темноте со всем спокойствием, на какое был способен, и ждал развития событий.

Некоторое время ничего не происходило, и молодой человек был в полудреме, когда через час или два его поднял на ноги внезапный крик боли или ярости, который, казалось, доносился из-под дома. Это, по-видимому, послужило сигналом к вспышке отвратительных звуков по всему дому. Слышался звук бегущих ног, снующих вверх и вниз по лестнице, спешащих из одной комнаты в другую, как будто один человек убегал от преследования второго. Это продолжалось почти час, но наконец совсем прекратилось, и некоторое время мистер Ганн сидел в темноте и тишине и почти пришел к выводу, что представление на сегодня окончено. Наконец, однако, его внимание привлекло белое пятно, которое постепенно появлялось на противоположной стене.

Пятно продолжало светиться, пока не стало казаться диском белого огня, когда испуганный зритель увидел, что свет исходил от человеческой головы и окружал ее. Голова без тела или каких-либо видимых средств поддержки, медленно двигалась вдоль стены, примерно на высоте человеческого роста от пола. Эта ужасная голова, по-видимому, принадлежала пожилому человеку, хотя было трудно определить, мужчина это или женщина. Волосы были длинными и седыми и слиплись вместе с темными сгустками крови, которая также вытекала из глубокой рваной раны на виске. Щеки ввалились, и все лицо выражало страдание и невыразимую тоску. Глаза были широко открыты и светились неземным огнем, и, казалось, следили за охваченным ужасом Ганном, который был слишком полностью парализован увиденным, чтобы пошевелиться или закричать. Наконец, голова исчезла, и комната снова погрузилась в темноту, но молодой человек мог слышать, как, казалось, полдюжины людей двигались вокруг него, в то время как весь дом сотрясался, как будто его сотрясало какое-то сильное землетрясение.

Стоны и вопли, раздававшиеся со всех сторон, были чем-то ужасающим, а к оглушительному шуму добавлялся неземной грохот и стук, как будто фарфоровые или оловянные сковородки швыряли на первый этаж с верхнего этажа. Ганн, наконец, достаточно пришел в себя, чтобы попытаться покинуть дом с привидениями. Ощупью пробираясь вдоль стены, чтобы избежать существ, кем бы они ни были, заполнивших комнату, молодому человеку почти удалось добраться до двери, когда он обнаружил, что его схватили за лодыжку и с силой швырнули на пол. Его схватили ледяные руки, которые пытались схватить его за горло. Он боролся со своим невидимым врагом, но вскоре был побежден и задохнулся до бесчувствия. Когда его нашли друзья, его горло было черным от следов длинных тонких пальцев, вооруженных жесткими изогнутыми ногтями.

Единственное объяснение, которое можно найти этим таинственным проявлениям, заключается в том, что примерно за три месяца до этого в доме было обнаружено несколько костей, которые уже тогда некоторые объявили человеческими. Однако мистер Уолсингем объявил, что они принадлежат животному, и их поспешно бросили в соседнюю печь для обжига извести. Предполагается, что это возмущенный дух человека, которому они принадлежали при жизни, который сейчас вызывает такой ужас”.

Встряска от призрака

За нижеследующее повествование ручается миссис Х.С. Айределл из Танбридж-Уэльса, Англия, родственница преподобного доктора Ли, которая описывает случай в книге “Видения и тени”:

“Дом с привидениями, о котором идет речь, находится недалеко от Уондсворт-коммон. Последними его обитателями были мужчина, его жена и их ребенок. Им пришлось покинуть дом, потому что они не могли найти в нем покоя по ночам из-за непрекращающихся ужасных звуков, похожих на удары кувалды, завернутой во фланель, по стенам. Невестка покойных жильцов, которая рассказала мне об этом, провела в доме несколько дней, так что я услышала всю историю из первых рук. Однажды ночью она также почувствовала, как будто кто-то взял ее за плечи и грубо тряс из стороны в сторону. Ее муж, который был с ней, увидел ее в этот момент, когда ее трясла невидимая сила, протянул руку, чтобы схватить ее, но он почувствовал прямо по руке до плеча удар, как бы электрический, который заставил его мгновенно отпрянуть и закричать. Никто никогда ничего не видел, но в спальне, которая, казалось, была населена привидениями, постель обычно стаскивали ночью с кровати и бросали на пол. Когда постель поднимали, все повторялось.

С тех пор, как вышеописанные обитатели покинули дом, сообщается, что не менее пяти семей занимали дом в качестве арендаторов, но все до единого покидали его как можно скорее. Теперь говорят, что он постоянно пустует”.

________________________________________

Этот случай приведен из-за инцидента с “электрическим током”, который получил реципиент, пытаясь вмешаться в “дух”; и служит интересным современным и, по-видимому, хорошо достоверным примером того, что произошло в рассказе Литтона.

Живой дом

Рассказ Бульвера Литтона “Живой дом”, пожалуй, является самой замечательной историей о привидениях этого автора за всю историю, и многие считают ее лучшей из когда-либо написанных. Феномен происходит в доме, который считается населенным привидениями; никто не хочет в нем жить. Наконец одна отважная душа решает провести ночь в его стенах; он и его слуга поселяются в доме, и после различных поразительных приключений второстепенного персонажа наступает “великая кульминация” ночи. Пока автор сидел и читал у камина, произошло следующее, о чем рассказывается его собственными словами:

“Теперь я осознал, что что—то встало между страницей и светом – страница была затемнена; я поднял глаза и увидел то, что мне будет очень трудно, возможно, невозможно описать.

Это была Тьма, формирующаяся из воздуха в очень неопределенных очертаниях. Я не могу сказать, что это была человеческая форма, и все же она больше походила на человеческую форму или, скорее, на тень, чем на что-либо другое. Когда она стояла, полностью отделенная от окружающего воздуха и света, ее размеры казались гигантскими, вершина почти касалась потолка. Пока я смотрел, меня охватило чувство сильного холода. Айсберг не мог бы сильнее охладить меня; и холод айсберга не мог быть более физическим. Я убежден, что это был не холод, вызванный страхом. Продолжая вглядываться, я подумал – но этого я не могу сказать с точностью, – что различил два глаза, смотрящие на меня с высоты. Одно мгновение мне казалось, что я их ясно различаю; в следующее мгновение они, казалось, исчезли; но все же два луча бледно-голубого света часто пробивались сквозь темноту, как будто с высоты, на которой я наполовину верил, наполовину сомневался, что встретил глаза.

Я пытался заговорить – мой голос совершенно подвел меня; я мог только думать про себя: неужели это страх? Это не страх! Я попытался подняться, но тщетно; я чувствовал, что меня придавила непреодолимая сила. Действительно, у меня сложилось впечатление огромной и подавляющей Силы, противостоящей моей воле; то чувство полной неспособности справиться с силой, неподвластной человеку, которое можно физически ощутить во время шторма на море, во время пожара или при столкновении с каким—то ужасным диким зверем – или, скорее, с акулой океана, охватило меня. Моей воле противостояла другая воля, настолько превосходящая ее по силе, насколько шторм, огонь и акула превосходят по материальной силе силу человека.

И теперь – по мере того, как это впечатление росло во мне – теперь пришел, наконец, ужас – ужас такой степени, что никакие слова не могут его передать. И все же я сохранил гордость, если не мужество; и в своем уме я сказал: "Это ужас, но это не страх; если я не боюсь, мне не причинят вреда; мой разум отвергает это; это иллюзия – я не боюсь". С яростным усилием я преуспел в последнем и протянул руку к оружию на столе; когда я это сделал, по руке и плечу я получил странный удар, и моя рука бессильно упала на бок. И теперь, чтобы добавить к моему ужасу, свет начал медленно угасать от свечей – они, так сказать, не были погашены, но их пламя, казалось, очень постепенно тухло. То же самое было с огнем. Через несколько минут комната была погружена в кромешную тьму. Ужас, охвативший меня оттого, что я оказался в темноте с этим Существом, чья сила ощущалась так сильно, вызвал нервную реакцию. На самом деле, ужас достиг такой кульминации, что либо мои чувства, должно быть, покинули меня, либо я, должно быть, прорвался сквозь чары. Я действительно прорвался сквозь него. Я обрел голос, хотя этот голос был пронзительным. Я помню, что я вырвался с такими словами: "Я не боюсь, моя душа не боится"; и в то же время я нашел в себе силы подняться. Все еще в этом глубоком мраке я бросился к одному из окон – сорвал занавеску – распахнул ставни; моей первой мыслью было – СВЕТ. И когда я увидел луну высоко, ясную и спокойную, я почувствовал радость, которая почти компенсировала мне мой предыдущий ужас. Была луна; был также свет газовых фонарей на пустынной, погруженной в сон улице. Я повернулся, чтобы снова заглянуть в комнату; луна пробивалась сквозь его тень очень бледно и частично – но все равно было светло. Темное Существо, чем бы оно ни было, исчезло – за исключением того, что я все еще мог видеть смутную тень, которая казалась тенью этой тени на противоположной стене.

Теперь мой взгляд остановился на столе, и из под стола (который был без скатерти или покрытия – старый круглый стол из красного дерева) поднялась рука, видимая до запястья. Казалось, это была рука, такая же из плоти и крови, как моя собственная, но рука пожилого человека – худая, морщинистая, тоже маленькая – женская рука. Эта рука очень мягко сомкнулась на двух письмах, лежавших на столе; рука и письма исчезли. Затем раздались те же три громких, размеренных удара, которые я слышал в изголовье кровати перед началом этой необычайной драмы.

Когда эти звуки медленно затихли, я почувствовал, как вся комната ощутимо завибрировала; и в дальнем конце от пола поднялись искры или шарики, похожие на шарики света, разноцветные – зеленые, желтые, огненно-красные, лазурные. Вверх-вниз, туда-сюда, туда-сюда, как крошечные блуждающие огоньки, двигались искры, медленно и быстро, каждая по своему капризу. Стул (как и в гостиной внизу) теперь был отодвинут от стены без видимой помощи и поставлен на противоположной стороне стола. Внезапно, словно из воздуха, возникла фигура, женская фигура. Она была отчетлива, как очертания жизни, – ужасна, как очертания смерти. Лицо было юношеским, со странной, скорбной красотой; шея и плечи были обнажены; остальная часть фигуры была облачена в свободное облачно-белое одеяние. Фигура начала расчесывать свои длинные желтые волосы, которые падали ей на плечи; ее глаза были обращены не ко мне, а в пол; казалось, она слушает, наблюдает, ждет.

Тень тени на заднем плане стала темнее; и снова мне показалось, что я увидел глаза, сверкающие с вершины тени, – глаза, устремленные на эту фигуру.

Как будто из двери, хотя она и не открывалась, выросла другая фигура, столь же отчетливая, столь же ужасная – фигура мужчины – молодого человека. Он был одет в платье прошлого века, или, скорее, в подобие такого платья (поскольку и мужчина, и женщина, хотя и были определены, были, очевидно, бестелесными, неосязаемыми, симулякрами, фантазмами), и было что-то неуместное, гротескное, но пугающее в контрасте между тщательно продуманным придворным нарядом, точностью этого старомодного наряда с его оборками, кружевами и пряжками, а также трупоподобным видом и призрачной неподвижностью порхающего владельца. Как только мужская фигура приблизилась к женской, от стены отделилась темная тень, и все трое на мгновение погрузились во тьму. Когда бледный свет вернулся, два призрака были как будто в объятиях тени, которая возвышалась между ними, и на груди женщины было кровавое пятно; и призрачный мужчина опирался на свой призрачный меч, и кровь, казалось, быстро сочилась из оборок, из кружева; и темнота промежуточной Тени поглотила их – они исчезли. И снова пузырьки света выстрелили, поплыли и заколыхались, становясь все гуще и гуще и все более дико запутываясь в своих движениях.

Дверь чулана справа от камина открылась, и из проема появилась фигура пожилой женщины. В руке она держала письма – те самые письма, над которыми, как я видел, сомкнулась рука; и позади нее я услышал шаги. Она обернулась, как будто прислушиваясь, а затем открыла свои письма и, казалось, прочитала; и через ее плечо я увидел мертвенно—бледное лицо, лицо давно утонувшего человека – раздутое, обесцвеченное, в мокрых волосах запутались водоросли, а у ее ног лежало тело, похожее на труп, а рядом с трупом возвышался ребенок, несчастный, убогий ребенок, с голодными глазами. И когда я посмотрел в лицо старухи, морщины исчезли; и оно стало лицом юности – с жесткими глазами, каменными, но все еще юными; и Тень метнулась вперед и потемнела над этими призраками, как потемнела над предыдущими.

Теперь не осталось ничего, кроме Тени, и на нее были пристально устремлены мои глаза, пока у нее снова не появились глаза – злобные, змеиные глаза. И пузырьки света снова стали подниматься и опускаться в их беспорядочном, нерегулярном, неспокойном лабиринте, смешиваясь с бледным лунным светом. И вот из самих этих шариков, как из скорлупы яйца, вырвались чудовищные твари; воздух наполнился ими; личинки настолько бескровные и отвратительные, что я никак не могу описать их, кроме как напомнить читателю о кишащей жизни, которую микроскоп представляет перед глазами в капле воды – существа прозрачные, гибкие, проворные, гоняющиеся друг за другом, пожирающие друг друга – формы, подобные которым никогда не видел невооруженный глаз. Как формы были лишены симметрии, так и их движения были лишены порядка. В самом их бродяжничестве не было забавы; они кружились вокруг меня; гуще, быстрее и стремительнее, роясь над моей головой, ползая по моей правой руке, которая была вытянута в непроизвольном приказе против всего злого. Иногда я чувствовал, что ко мне прикасаются, но не они; невидимые руки прикасались ко мне. Как только я почувствовал хватку холодных, мягких пальцев на своем горле, я все еще в равной степени осознавал, что, если я поддамся страху, я окажусь в физической опасности; и я сосредоточил все свои способности в единственном фокусе сопротивляющейся, упрямой воли. И я отвел свой взгляд от Тени – прежде всего, от этих странных змеиных глаз – глаз, которые теперь стали отчетливо видны. Ибо там я осознавал, что есть ВОЛЯ, и воля интенсивного, творческого, действующего зла, которое может сокрушить мою собственную.

Бледный свет в комнате начал теперь краснеть, как будто в отражении какого-то близкого пожара. Личинки становились зловещими, как существа, живущие в огне. Снова комната завибрировала; снова я услышал три размеренных удара; и снова все было поглощено темнотой темной тени – как будто из этой тьмы все пришло, в эту тьму все вернулось.

Когда мрак отступил, Тень полностью исчезла. Медленно, по мере того как она исчезала, пламя снова превратилось в свечи на столе, снова в огонь в камине....

Комната снова появилась в поле зрения.

Больше ничего не произошло за остаток ночи. И, действительно, мне не пришлось долго ждать, прежде чем забрезжил рассвет…”

Это общая черта домов с привидениями.