Входя поэтом в этот мир

Входя поэтом в этот мир

Георгий Скрипкин

© Георгий Скрипкин, 2020

ISBN 978-5-0051-8718-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Терзающий романс

Со струн гитарных льётся грусть.

Романс терзает мою душу.

К былой любви я не вернусь.

Она надежду мне иссушит.

Я доверял ей каждый миг.

Я посвящал ей свои мысли.

Пытался скрасить этот мир.

И о другой любви не мыслил.

Так почему же неприязнь

вдруг пробежала чёрной кошкой.

Сманила чувства на соблазн,

зажав любовь не понарошку.

Мне не найти приятных слов,

что ту любовь опять разбудят.

Прощай, прощай, моя любовь.

Я вспоминать тебя не буду.

Окопник

Голубые бубенчики радуют глаз.

Охраняют от ветра приземистый кустик.

Прохожу мимо кустика множество раз.

Не могу удержаться от добрых дискуссий.

Я ему говорю о доступной красе.

От неё я вбираю заряд настроений.

И о том, что растение радует свет,

хоть и ставится в ряд сорняковых творений.

А ещё он отменный садовый компост

и от разных болезней безропотный лекарь.

Вот он рядом с людьми занимает свой пост

и не только красой их сознание лечит.

Июньская гроза

Июнь обдал жарою город.

Испил водицы у Невы.

Народ бубнил про жизнь с укором.

Он к жарким будням не привык.

И вдруг раскаты громовые

до нас дошли издалека.

Порывы ветра чумовые

вдохнули в небо облака.

Не облака, а туч смятенье

с набором прихотей грозы.

Как будто светопреставленье

сошло с вершины на низы.

Сверкали молнии во мраке.

Звучали громы на лады.

Капризный ветер – забияка

оставил грязные следы.

Ломал деревья, словно спички.

Трепал притихшие кусты.

Забились пуганые птички

под петербургские мосты.

Излив своё негодованье,

шальные тучи уползли,

оставив нам очарованье

зелёной свежести земли.

Жара

Жара – капризная особа,

легла надолго на залив.

Представив 30 за основу,

прохладный полдень обнулив.

Песок и камни побережья

скребёт ленивая волна.

И их насиловать, как прежде,

она сегодня не вольна.

Укрылись заспанные чайки

в тени чуть высохших кустов.

Свободно место на лужайке,

никто свариться не готов.

И даже тень спасти не может.

Округой правит духота.

Быть может ливень нам поможет,

спасёт небесная вода?

Волна ласкает берег

Волна ласкает берег,

озвучивает плеск.

На ум приходят перлы

с намёком на бурлеск.

Прекрасные наяды

выходят из воды.

А мне покоя надо

за ратные труды.

Но как приятны ласки,

волненье не унять.

Я словно в древней сказке

хочу повелевать.

Но стоило отжаться,

махнуть на них рукой.

Так стали удаляться

наяды на покой.

И я, глазам не веря,

сподобился на лесть.

Волна ласкает берег,

озвучивает плеск.

Жизнь до и после

Мы жили до, не думая о после.

Встречали должным розовый восход.

И каждый день был нам всевышним послан,

чтобы ценить надёжный небосвод.

Чтобы мечтать безбашенно и круто,

не замечая болей и проблем.

Но вот настало сумрачное утро

с тяжёлым грузом вызревших дилемм.

Они пришли со знаком новой смерти.

Нет, не одной, а множества смертей.

И появился в этой круговерти

учётный список траурных вестей.

Он побудил нас всё переосмыслить,

пересмотреть каноны бытия.

Жизнь в нудных распрях не имеет смысла

и лучше жить, планету не деля.

Да, на Земле покой недолговечен.

И жизнь хрупка с вмешательством извне.

И кто-то в этой битве человечен,

а кто-то автор вредных ахиней.

Но эгоизм идёт на вырожденье

и всё сильней звучит понятье – долг.

И к нам приходит новое прозренье —

уже не жить нам так, как жили до.

Парад Победы

Звучит аккорд, «Священная война»,

парад Победы нам напоминает,

что мы прошли лихие времена,

и свежий ветер знамя развевает.

Дрожит слеза, в который уже раз

волнует душу гордость за Отчизну.

Мы не грозим оружьем напоказ,

а сохраняем строй во имя жизни.

И в том строю российские сыны,

чеканя шаг, равняются на старших.

Они заветам воинов верны

и не сдадут позиции на марше.

Поэтическая душа

Невские воды бегут мимо Зимнего,

лижут волнами гранит.

Так и стихи мои неудержимые

дальняя воля манит.

Для невских вод раскрывает объятия

радостный Финский залив.

А для стихов есть другие понятия —

выживет, кто говорлив.

Только душа не умеет навязывать

строчки рифмованной вязь.

Ей, молодой, не пристало доказывать

с Музой волшебную связь.

Вот и грустит она, миром забытая,

в свете горящей свечи.

Плачет стихами пока не убитыми

или печально молчит.

Крючкотвор

Нормальный человек садится в кресло,

а в кресле он уже пупок Земли.

И думает, что видом красить место

ему блатные гены помогли.

И так он этой мыслью возбудился,

что вмиг забыл открытый, добрый взгляд.

От лестного общения взбодрился,

напялил несговорчивый наряд.

Его любые точки раздражали,

от рифмы он мгновенно багровел.

А правильные мысли вынуждали

рычать и он по-дьявольски зверел.

Встречал творца ехидною улыбкой,

иль исподлобья на него смотрел.

С ехидцею указывал ошибки,

которые лишь он предусмотрел.

Таких в России нынче расплодилось

на тысячи, куда ни посмотри.

Так хочется, чтоб чудо приключилось

и их в стране осталось только три.

Алые паруса

В Неву вплывает парусник мечты.

Ласкает ветер алые надежды.

Вздымают крылья невские мосты

и предлагают миру безмятежность.

Но не унять волнующий порыв

тех, для кого алеет этот праздник.

И ничего, что сердце на разрыв,

их не прельщает образ жизни праздный.

Для них открыты новые миры.

Их приглашают новые дороги.

Настало время жизненной поры,

когда не манят школьные пороги.

Когда плывёт их парусник мечты

и раскрывает алые объятья.

Когда в сознании помыслы чисты

и перспектива целей необъятных.

На лодочке

На лодке, да по озеру

с красавицей – девицей.

И сердце сразу ожило

с надеждою влюбиться.

Гребу усердно вёслами,

мотивчик напеваю.

И чую, что на острове

с девицей совладаю.

Красотка улыбается,

стреляет в меня взглядом.

А лодочка качается,

и остров уже рядом.

И вдруг из чрева острова

выходит грозный Мишка.

Ощерил когти острые.

Пот выступил под мышкой.

Не помню, как сподобился

и с лодкой развернулся.

Любви наелся досыта,

умом чуть не рехнулся.

Душевный свет…

Душевный свет струится с глаз.

Душевность слышу в каждом слове.

И восхищаюсь всякий раз

открытым чувствам без условий.

Смотрю на милое лицо.

Его ласкаю нежным взглядом.

Оно любви твоей исток,

что грусть смывает водопадом.

Не уходи, побудь со мной.

Оставим в прошлом расставанья.

А лучше стань моей женой,

вдохнувшей в дом очарованье.

Выйду в поле с васильками

Выйду в поле с васильками,

побратаюсь с синевой.

Встречусь взглядом с небесами,

выпью силушки земной.

Благодарная природа

мне окрасит темень чувств.

Я, забыв про все невзгоды,

от хворобы излечусь.

И отправлюсь в одночасье

на ромашковый простор.

Там заждалось моё счастье

злой судьбе наперекор.

Зацелую мою радость,

страстной рифмой обниму.

Мы пойдём по жизни рядом,

нам разлука ни к чему.

Сельские зарисовки

Духмяный запах скошенной травы.

И жаворонка трели зазывные.

Блаженствует душа от синевы

и видятся картины расписные.

В проснувшейся округе рассвело,

деревья будоражит ветер вольный.

На взгорке возрождённое село

и церковь с побелённой колокольней.

Под горкой полноводная река

с довольными поклёвкой рыбаками.

Их удочки видны издалека

блестящими на солнце поплавками.

Прислушиваюсь, говор городской.

Воскресная рыбалка не для местных.

А местные вещают за рекой,

работая с утра в лугах окрестных.

Белая ночь

Белой ночи озорная накидка

скрасила мой Петербург.

Тьма лишь на время прикрыла калитку,

светом рассвет подмигнул.

Тихо под солнцем растаяла дымка,

высветив город родной.

С неба луна рассмотрела картинку

и побрела на покой.

Вновь катера на Неве оживились,

им в эти дни не до сна.

Чайки над Зимним дворцом закружились,

их разбудила волна.

Пары влюблённых заполнили берег,

радуясь белой ночи.

Ими красивыми, я в это верю,

к счастью найдутся ключи.

Васильковая синева

Небо опустилось,

скрасило лужок.

Росами напился

синий василёк.

Заблестел под солнцем,

влагою храним.

От российской пашни

он неотделим.

Зазывает синью

там, где зреет рожь.

Молодецкой статью

на меня похож.

Соблазняет цветом,

как глаза твои.

Не случайно в небе

вьются соловьи.

Провожают трелью

до твоих окон.

Спел я менестрелем,

синью окрылён.

Прощание с июнем

Накрыла серость сонные дома.

Июнь дождём дороги омывает.

Он летний пост июлю уступает.

И завтра тот нас будет обнимать.

Июнь ласкал нас целых тридцать дней,

лишь иногда дождями орошая.

Но мы ему провинности прощали,

ища покой в цветущей новизне.

С ним аромат раздаривал рассвет,

с восходом солнца радуя цветами.

И ветерок медовыми устами

вещал от юга солнечный привет.

И вот июль ступает на порог.

Что принесёт он в это время года?

Святую прелесть ягодных восходов

или лугов и пашен недород.

Прогулка по парку

Мы шли по парковой тропинке

и я читал тебе стихи.

Читал с надрывом, без запинки

про злые шалости стихий.

В стихах метались ураганы

и громыхал весенний гром.

Тряслись деревья – истуканы,

и мгла плелась со всех сторон.

И вдруг капризная стихия

меня со страстью обняла.

Забыл про рифму и стихи я.

Душа от счастья расцвела.

После долгой разлуки

Прикосновение рукой

и взглядом нежное касанье

с души смахнули непокой,

убрали горечь ожиданья.

Ты снова рядом, снова здесь,

в моей неубранной лачуге.

Пришла с тобой благая весть.

Её с надеждою шепчу я.

Пьянит знакомый аромат,

уносит в жаркие объятья.

Любовь не стоит понимать.

Ей нужно полностью отдаться.

А отдаваясь, не спешить

из страстных дебрей выбираться.

В них нужно счастье пережить

и для любимой расстараться.

Серость над Финским заливом

Тучи навалились на залив,

серостью окрасили поверхность.

Ветер несговорчив и бурлив

делает настырную проверку.

Треплет подуставшую волну,

гонит её гребень к побережью.

Гонит их бессчётно, не одну.

И бросает нА берег небрежно.

Брызги орошают серый брег.

Мокнут оробевшие каменья.

Ветра нескончаемый набег

дАрует нам хмурое знаменье.

Нудный дождь

Такой привычный нудный дождь

стучит по крыше монотонно.

А мне в пивную невтерпёж.

Моя душа по пиву стонет.

Смотрю на серый небосвод

и понимаю, что не скоро

стихия водная пройдёт

и солнце скрасит моё горе.

Ну, а пока хмельная дрожь

зудит предательски и нудно.

Мне остаётся слушать дождь

и вспоминать пивные будни.

Спешу писать…

Спешу писать, чтобы остаться

в сердцах свободных россиян.

Не нужно мне других инстанций,

где б обсуждался мой талант.

Не нужно мне других экзотик

с набором радужных похвал.

Российский свод – надёжный зонтик.

Его в наследство бог мне дал.

И я ценю своё наследство.

Пишу восторженно в стихах

о беззаботном счастье детства

и об исполненных мечтах.

И воспеваю без стесненья

России благостную стать.

О том, что стало возрожденье

её историю питать.

По тропинке я шагаю

По тропинке я шагаю,

свежим воздухом дышу.

О любви своей мечтаю,

как увижу, согрешу.

Слева таволги кудряшки,

справа сныти белизна.

Прямо клеверная кашка,

что головушка красна.

Пчёл манит медовый запах,

птиц – деревьев семена.

Солнце клонится на запад.

Мне сегодня не до сна.

Доберусь я до любимой,

поцелую горячо.

Та головушку, вестимо,

мне положит на плечо.

Эх, головушка моя…

Эх, головушка моя непутёвая.

Ветерок гуляет в ней, да не слабенький.

Говорит она рукам, что фартовый я.

Оттого, наверно в них много слабостей.

Так и тянутся они к раскрасавицам.

Не обходятся при том только талией.

И я чувствую, что им это нравится.

Потому от ласк моих нет усталости.