Возвращение экспедиционного корпуса

6

Из-за происходящих во Франции революционных событий артиллерийская бригада застряла в Бресте до двадцатого июля, где она дождалась прибытия саперного батальона и все вместе двадцать пятого числа прибыли на фронт.

Генерал-майор Беляев сходу попытался прогнуть капитана Климова под себя.

– Как старший по званию, я принимаю командование дивизией на себя.

– А ху-ху не хо-хо?!

– Что?..

– Я говорю, господин генерал-майор, а не много ли вы на себя берете?

– Господин капитан, выбирайте выражения! Соблюдайте субординацию и подчиняйтесь старшему по званию! – воскликнул Беляев.

– Звание званием, а должность должностью, господин генерал. Я – командир дивизии, а вы лишь командир артиллерийской бригады. Я уже молчу про разницу в родах войск. Будет странно если кавалерист станет командовать моряками и так же странно если артиллерист станет командовать пехотой. Потому дайте не станем заниматься этим непотребством и создавать себе проблемы на ровном месте, обостряя ее некомпетентностью из-за чего могут возникнуть нежелательные инциденты в виде лишних потерь в личном составе. А то ведь, я опасаюсь, что, все что вы знаете о командовании пехотным подразделением, так это послать его в штыковую атаку на пулеметы с криком «ура». Это несколько устаревшая тактика, лет так на сто…

Генерал Беляев побагровел.

– Я требую от вас!..

– Господин генерал, требовать вы будете у… своих подчиненных, – все же сдержался Михаил от более грубой отповеди. – Давайте говорить прямо, ситуация крайне непростая, я выбран в качестве командира дивизии солдатами и кого-то нового они просто не примут.

– Что значит выбрали?! Что значит не примут?!! – откровенно разорался тот.

– То и значит. Революция, все дела… прежняя власть пала, народ ее взял в свои руки…

– Есть Временное правительство, я назначен им, а вы принесли ему присягу и значит обязаны подчиняться его решениям!

– Принести-то принесли, так ведь, как принесли, так и унесут… Солдаты, мягко говоря, не доверяют этому правительству им больше по нраву его оппоненты.

– Плевать! Они обязаны подчиняться его решениям! И его решением я должен принять командование дивизией! Я отстраняю вас от командования!

– Снова заново… Ну отстраните вы меня от командования и попытаетесь его взять в свои руки, только вот какое дело господин генерал, как долго вы после этого проживете, вот в чем вопрос…

– Вы мне угрожаете?!!

– Да ни боже мой! – аж поднял Руки Михаил Климов. – Говорю же вам, господин генерал, все висит на волоске, коий может оборваться в любой момент от малейшего воздействия. Солдаты подчиняются мне только потому, что сами меня выбрали в качестве командира. Стоит вам меня попробовать сместить именем Временного правительства и они решат, что их снова начали считать за немой скот, которым можно понукать, как при царе-батюшке. Представляете, что случится дальше, с учетом того, что этого царя-батюшку скинули?

Генерал Беляев промолчал, сверкая лазами.

– Правильно – бунт. Бессмысленный и беспощадный, как сказал один классик. Дурной пример смещения неугодной власти подан, причем самим генералитетом, так почему бы и им сами не скинуть неугодного им генерала? А оно нам надо? Так что очень вас прошу, не будите Лихо, пока оно тихо.

Генерал оглянувшись, продолжал пыхтеть, но молча. Увиденное ему явно не понравилось.

Так-то штаб дивизии может и согласился бы сменить командира дивизии, но вот солдаты оказавшиеся поблизости, они действительно смотрели на генерала с нескрываемой… не то, чтобы ненавистью, но угрозой – да, так что у генерала резко включился инстинкт самосохранения.

– С ним могут быть проблемы, случись что, – произнес Родион Малиновский, глядя на удаляющего порывистым шагом генерала.

– Могут, – кивнув, со вздохом согласился Михаил.

Артиллеристы могут «ошибиться» и открыть «дружественный огонь», например… прямо по штабу Климова.

– Так что надо налечь на агитацию среди его солдат.

– Сделаем…

Не забыл Климов и про Вторую бригаду все еще сражавшуюся в Македонии на одном из самых сложных участков фронта. Вести оттуда приходили жуткие, бригада потеряла половину личного состава убитыми, ранеными и пленными, а так же больными даже с учетом пополнения в шесть с лишним тысяч человек.

Михаил хотел выцепить их оттуда к себе. Правда смущал фактор командования. Впрочем он собирался провернуть тот же финт, что и с Беляевым, отшив претендентов на командование дивизией «революционной волей солдат». Главное провести грамотную агитацию среди солдат, чтобы те скинули свое командование и через выборы переподчинились Климову.

Осталось спровоцировать передислокацию остатков бригады во Францию.

Тут ему на глаза попалась газета в которой сообщалось о прибытии в порт Булонь-сюр-Мер бригады очередных «черных», откуда-то из Южной Африки, как сам французы стали звать своих аннамитов, зуавов и всех прочих, как из Азии так из Африки. Но из-за негативного отношения простых французов к солдатам из колоний, они продолжали толпиться в лагере на южном побережье.

– А это вариант…

Встретившись с графом Игнатьевым, Климов попросил у него прозондировать почву в объединенном штабе на предмет замены русских частей в Македонии на негров.

– Всем выгодно, «черные» уедут с глаз долой, а на их место прибудут белые к которым нет никаких претензий.

– Хорошо… я посмотрю, что можно сделать, Михаил Антонович.

– Благодарю…

Французское командование, особенно часть из числа социалистов, ухватилось за этот вариант обеими руками и ногами ибо действительно устраивало их чуть более чем полностью. Отдавать негров «сверянам» им не хотелось, ибо это усиливало идеологических конкурентов, а держать их при себе было политически накладно из-за неприятия «черных» простыми французами. Так что нейтральные русские в этом отношении куда как выгоднее.

7

Через пару дней после прибытия артиллерийской бригады и инженерного батальона на фронт в сопровождении все того же графа Игнатьева у которого на плечах красовались новенькие погоны генерал-майора, прибыли новые гости, коих он и представил:

– Знакомьтесь Михаил Антонович, господин генерал-майор Занкевич, Михаил Ипполитович – новый представитель ставки русской армии от Временного правительства во Франции. Евгений Иванович Рапп – комиссар Временного правительства в русской армии во Франции, и Сватиков Сергей Георгиевич – комиссар Временного правительства по дипломатической службе.

– Здравья желаю, господа.

Вперед вышел генерал-майор и торжественно объявил:

– Господин капитан, Временное правительство высоко оценило ваш героизм при взятии форта «Свиная голова» и удовлетворило представление Солдатских комитетов на награждение вас орденом святого Георгия третьей степени. Кроме того, оно высоко оценило вашу деятельность на посту командира дивизии и удостоило вас производством внеочередным званием полковник.

«Я теперь, настоящий полковник, хе-хе», – усмехнулся Михаил Климов.

– Поздравляем, поздравляем!

– Благодарю, господа! Это для меня большая честь! Благодарю…

После чего, думая наверное, что Климов размяк от награды и повышения в звании, Занкевич попытался надавить, чтобы он передал бразды правления РОДом Беляеву, а себе взял лишь один из полков, но на сторону новоиспеченного полковника и георгиевского кавалера встали комиссары коим волнения тоже были ни к чему (ведь это сильно ударит по их карьере), а к чему могла привести смена командования, Климов повторно популярно объяснил.

– Господин полковник, постройте войска, я буду говорить с солдатами! – вдруг с апломбом потребовал Сватиков, поправив на груди здоровенный красный бант.

Климов только вздернул бровь, но в бутылку лезть не стал, хотя мог бы, тем боле что говорить с солдатами тогда должен другой комиссар – Рапп. Но тот выглядел интеллигентом, в то время как Сватиков представлял собой типичное хамло, что много мнит о себе. Опять же поддержку какую-никакую оказали, так что отказывать причин не имелось, вроде даже как должник их. В общем собрал с третьей линии окопов роту. Солдаты были не сильно рады тому, что их оторвали от дел, кто отдыхал, кто форму чинил, кто читал, кто еще чем-то занимался, да банально спал наконец.

Из ящиков, в которых привозили патроны и кои еще не успели пустить на дрова, собрали небольшую трибуну.

Сватиков представился и начал нести какую-то околесицу про революцию, будущее, прошлое.

«Мн-да, более косноязычного оратора представить сложно, какой-то поток сознания…» – подумал Михаил, слушая этого революционера, что словом вообще не владел, все как-то путанно и в итоге вообще не понять, что человек хотел сказать.

Солдатам это тоже быстро надоело.

– Чего его слушать? – неожиданно раздался возглас из солдатской толпы. – Гони с трибуны этого палихмахтера!

– Какой он тебе палихмахтер? Это же комиссар! – вступились за Сватикова другие солдаты.

– Врет он! Клянусь богом, врет! Еще намедни он мне в Париже волосы стриг! – не унимался солдат.

Солдаты засмеялись. Сватиков изливавший на солдат свою душу сбился на полуслове, заметался, лицом стал одного цвета с бантом на груди и с позором ретировался с импровизированной трибуны, чуть не свалившись с нее из-за поспешности.

Гости, дабы еще больше не потерять авторитет, поспешно укатили обратно в Париж, а граф ненадолго задержался.

– Вот и все дорогой Михаил Антонович, я теперь по факту никто и звать меня никак…

– Что вы такое говорите, Алексей Алексеевич? Вы же теперь цельный генерал-майор!

– Ах, звание… пустое, – скривившись, махнул рукой Игнатьев. – Вроде как выходное пособие… Занкевич упразднил мое бюро, так что я теперь не являюсь военным представителем. Сняли с меня и другие сферы деятельности, так что помогать я вам больше ничем не смогу.

– А кем же вы теперь служите?

– Выписывателем чеков, – грустно улыбнулся граф. – Мне там сосватали одного деятеля от Временного правительства некоего Гибера… мутный человек, а с ним целый десант различных так называемых помощничков… сбежавших из России. Там обстановка похоже потихоньку накаляется после прибытия различных революционеров, что до недавнего времени обретались в Швейцарии.

Если бы граф не был графом, то он, наверное, сейчас бы с досадой смачно сплюнул, как самый последний люмпен. Но в целом стало понятно, что у Игнатьева дела сейчас обстоят неважно, что и неудивительно, с какой стороны ни посмотри.

– Еще этот Сватиков… он ведь не только и не столько для проверки дипломатической службы приехал, сколько для разгона заграничной агентуры департамента полиции! Разве не идиотизм?! Вы не смотрите, что он такой идиот с виду и говорить связно не умеет, зато интриган каких еще поискать. Меня уже успел обложить как волка флажками…

– Ну а что вы хотите Алексей Алексеевич? Это временные и они знают, что они временные, хоть и хотят стать постоянными, но уже понимают, что не станут, так что все их желание это напоследок хапнуть побольше, после чего сбежать и чтобы их потом не поймали, для чего рушат всю систему которая могла бы их отследить и выловить.

– Хм-м… похоже на то… очень уж с финансовой точки зрения проходит много странных платежей, фактически махинаций, в которых я вынужден участвовать… Шутка ли, пеньковую веревку приходится закупать в Англии, хотя могли ее же купить в Рязани в десять раз дешевле. И что самое паршивое – нет ни одной формальной возможности отменить эти платежи.

Игнатьев поморщился как от кислого, но дальше развивать тему не стал, только досадливо махнул рукой. Оно и понятно, зачем вываливать свои проблемы на постороннего человека?

Климов же помнил, что граф Игнатьев несмотря на все эти махинации со стороны «временщиков» как-то умудрился сохранить от двухсот пятидесяти до трехсот миллионов франков золотом, кои много позже передал советскому правительству, за что его потом прокляли «белые». И конечно же он хотел привлечь человека с такими деньгами на свою сторону. Но помимо денег у графа имелись еще обширные связи в производственной и торговой среде по всему миру, что тоже немаловажно.

«А еще, он вроде как самый настоящий разведчик и даже какие-то масштабные операции провернул», – подумал Михаил, остро жалея, что об этой стороне работы графа он практически ничего не знал, как-то прошло мимо его внимания в свое время.

8

Решившись, Климов приступил к вербовке.

– Доводилось видеть сие? – спросил новоиспеченный полковник, вынув из-за пазухи брошюру «Программа СДПР».

– Да, конечно… Занятная брошюрка… только так и не нашел к ней концов. Это какие-то местные революционеры воду мутят… Сначала подумал, что это очередной осколок от РДСРП или эсеров выделился в самостоятельное движение, но выяснилось, что в России об этой партии ничего неизвестно. Революционеры сами по этому поводу на ушах ходят, пытаясь понять, чья это работа. Печатают на украденной у общества «Друзей русского солдата» печатной машине… бумагу тоже воруют, отбивая партии у прочих изданий.

– Ну так вот Алексей Алексеевич, это мое.

– В смысле? – недоуменно сдвинул брови граф.

– В прямом смысле. Я украл, я печатаю. Вся эта СДПР мое детище от начала до конца.

Генерал-майор Игнатьев застыл истуканом и после долгой паузы, спросил:

– Зачем?

– А вы сами как думаете?

– Хм-м… еще эта ваша просьба отозвать из Македонии Вторую бригаду… Хотите собрать все силы в кулак?

Михаил кивал, подтверждая и поощряя графа развивать мысль дальше.

– Однако! – воскликнул генерал-майор, придя к какому-то логично вытекающему из исходных данных заключению и даже отступил от Михаила на шаг, после чего посмотрел на него, словно увидев в первый раз.

На это Климов только усмехнулся.

– И что на это скажите Алексей Алексеевич?

– Что вы изрядный авантюрист, Михаил Антонович!

– Возможно… и революция открывает перед такими как я новые возможности.

– Решили повторить путь Наполеона Бонапарта?

– Верно. Раз смог однажды один, то всегда есть возможность повторить путь другому.

– Хм-м… И зачем вы мне все это рассказываете, Михаил Антонович?

– К чему эти риторические вопросы Алексей Алексеевич? Вы же умный человек и все прекрасно поняли.

– Хотите, чтобы я к вам присоединился, – уже утвердительно сказал граф.

– Верно. Временное правительство долго не продержится, слишком оно слабое и аморфное, так что его скоро сметут социалисты. Зря что ли немцы пропустили их в Россию? И ни за что не поверю в то, что вы сочувствуете завиральным идеям коммунизма… Так какое в этом случае ваше положительное решение?

Полковник Игнатьев засмеялся, правда чуть нервно. Все же к такому он оказался не готов.

– Вы умеете убеждать, Михаил Антонович. Только какую должность вы мне предлагаете? Министра финансов? – с легкой насмешкой спросил граф намекая на то, что занимался в основном оплатой всего и вся.

– На первое время, а вообще – директора Службы внешней разведки.

Лицо Игнатьева закаменело.

«Значит все-таки правда и я не промахнулся, он действительно служил в разведке», – с облегчением и радостью подумал Климов.

Хоть и кастрированная эта служба в империи была, но все же что-то могла. Даже какие-то секреты умудрялись выведывать у тех же австрияков. Но это все-таки больше на энтузиазме отдельных личностей.

– Даже так?.. Что ж, Михаил Антонович, вы меня удивили, сильно удивили… Ответьте только на последний вопрос… вот эта книжечка, она так, для отвода глаз солдатам, чтобы их консолидировать в своих руках или…

– «Или», Алексей Алексеевич. Все что в ней написано, я собираюсь претворить в жизнь от начала и до конца ибо полностью разделяю эти взгляды, так что графом вы останетесь, но все привилегии связанные с титулом придется забыть. Да и самим титулом лучше лишний раз не отсвечивать, чтобы не раздражать людей.

– Понимаю… Новые социальные веяния…

– Да, незачем плевать против ветра, да еще столь сильного. Обратно прилетит.

Игнатьев на это только снова усмехнулся.

– Что ж, Михаил Антонович, я согласен и вот вам моя рука.

Граф протянул руку и Климов ее пожал.

– И какое мое первое задание? – спросил он после короткой паузы, при этом в голосе не послышалось даже намека на иронию.

– Так легко вы не отделаетесь, – улыбнулся Климов. – Заданий будет сразу три. Первое, ни к той, ни другой службе отношения не имеет, но в идеале, нужно всех раненых собрать в одном госпитале, где-нибудь на юге, чтобы когда придёт время, никого не оставить на чужбине и можно было забрать всех разом. А то разбросали их по всей Франции…

– Понимаю… Это можно устроить.

– А вот второе и третье задание, Алексей Алексеевич, думаю будет вам по основному профилю работы, как будущему директору будущей СВР. Для начала, следует перехватить управление заграничной агентурой департамента полиции. Думаю, вам это вполне под силу…

Игнатьев уверенно кивнул.

– Вполне.

– …Переведите их на нелегальное положение, но чтобы структура в целом сохранилась и не пришлось ее через какое-то время создавать с нуля. Тут не мне вас учить.

– Весьма разумно.

– И еще… думаю это задание как раз будет выполнено с помощью этих агентов. А именно, нужно собрать весь возможный компромат на всех видных революционеров, начиная от истинных имен и заканчивая их грешками: кто из них гомосек, состоит в инцестных связях, педофил, а то и вовсе некрофил, я уже молчу про всяких зоофилов. Ну и конечно же источники финансирования, за счет которых они жили во всех этих швейцариях. В первую очередь Троцкого и иже с ним. Не верю я, что они жили за счет взносов членов партий и даже эксов.

– Понимаю. Разрешите приступить к исполнению, господин…

– Товарищ.

– …Товарищ… Кстати, как вас называть? А то как-то по званию не очень внушительно получается, хоть и полковником стали.

– Хм-м… действительно… – призадумался Михаил. – Об этом я еще не думал… Да и когда целый генерал-майор получает задания от полковника, это действительно сюрреализм в чистом виде.

– Нужно что-то с прицелом на будущее… вот только как? Может как Наполеона – Первый консул?

– Не наше это… Зовите меня, Алексей Алексеевич, товарищем диктатором.

– Серьезно? – неподдельно изумился граф.

– Абсолютно. Потому как диктатуру… закона я устрою такую, что прежнего тирана…

Игнатьев понимающе хмыкнул. «Тиран» из Николашки недержанца был еще тот. Это все равно, что тигрового кота тигром назвать, внешне вроде похоже, вот только размерчик подкачал.

– …Станут вспоминать с умилением и слезами на глазах, дескать святой человек был… Святой.

Тут уже Михаил скривился.

«Ну как?.. Как?! Из этого ничтожества слепили святого?!!» – мысленно изумлялся он.

– И ведь что интересно, меня даже в тирании обвинить будет сложно, ибо законы я возьму у вполне себе демократических и либеральных государств, о чем стану твердить на каждом углу, дескать у просвещенных стран взял раз уж законы империи им казались жестокими – радуйтесь!

Игнатьев снова усмехнулся, зная, что иные законы в демократических странах тех же САСШ, Франции или Англии, куда как более беспощадны, чем в Российской империи, и произнес:

– Разрешите приступать к исполнению, товарищ диктатор?

– Приступайте.

– Слушаюсь!

– Ах да, Алексей Алексеевич, чуть не забыл про еще одно дело… – в последний момент решил открыться перед графом еще с одной стороны Михаил.

– Да? – обернулся Игнатьев.

– У вас не найдется в числе, скажем так, знакомых, несколько беспринципных людей, что мать родную продадут, но кого вы, фигурально выражаясь, хорошо держите за глотку, желательно французов? Но и наши на худой конец сойдут, кого можно будет хотя бы на первое время выдать за лягушатников…

– Для чего вам люди со толь своеобразными моральными качествами?

– Да тут такое дело… – разыграл смущение полковник, разве что носком сапога землю перед собой не стал ковырять, – слышали, наверное, о такой загадочной партии ФРФ?

Игнатьев сначала изумился столь странным поворотом разговора, но через несколько секунд его глаза округлились, и он выдохнул потрясенно:

– Не может быть!

– Да ладно вам, не так уж и сложно вышло, – все еще слегка дурачась в притворном смущении махнул рукой Михаил.

– Рассказывайте, Михаил Антонович.

Климов рассказал обо всей этой своей эпопеи с Французским революционным фронтом, а так же целями создания, и добавил:

– Жалко терять такой ресурс, пока еще можно использовать. В СССР оно по понятным теперь вам причинам не вошло, но этот Союз, как мне кажется, быстро себя дискредитирует и начнет разваливаться, слишком уж слабый лидер во главе стоит. Понятно, что это компромиссная фигура… и тогда ФРФ, если в нее вложиться, снова может дать о себе знать, выстрелив по-настоящему мощно. Но для этого надо несколько полностью подконтрольных вам человек, из которых нужно создать ЦК ФРФ и через них набрать актив, плюс свою газету учредить назвав ее скажем «Фронтовик». Согласитесь, в случае удачи может получиться хороший инструмент влияния, а если они еще в правительство войдут, то это просто сказка…

– У меня просто нет слов, Михаил Антонович… – потрясенно мотал головой генерал-майор Игнатьев. – Просто нет слов… Но боже мой! Как это у вас элегантно получилось! Я начинаю вам завидовать!

– Да чего уж там… Так что, найдутся люди?

– Найдутся… Из-под земли для такого достану!