Исход в Беловодье

14

– Хотя, я ведь могу дом продать! – осенило Алексея. – Знать бы только где он? И еще – купит ли кто, это при условии, что на него не наложили лапу какие-нибудь право имеющие наследники.

Ходить по городу с просьбой: «Люди добрые, покажите, где мой дом?» не самая лучшая идея, потому Алексей решил действовать через Матрену.

– В общем тут такое дело Матрена, что я память потерял и теперь не знаю где мой дом…

Ну и рассказал под «охи» и «ахи» свою историю, в смысле Елисея, как он на поганом капище дрова рубил, ну и потерял сознание с последующей потерей памяти.

– Но ты не бойся, отец Михаил в курсе моей ситуации, да и проверяли меня в монастыре на предмет бесовских козней.

– Я и не боюсь! – воскликнула она.

Алексей нахмурился. Снова в голове промелькнула мысль о каком-то неправильном поведении напарницы.

«Да, она ни разу не перекрестилась, когда слушала историю… – понял он. – Другой бы крестился беспрестанно слушая такие страсти… И голос какой-то… торжественно-довольный, глаза вон как лихорадочно блестят. Может приболела снова?»

Он и раньше замечал странные взгляды, что бросала на него Матрена, но не мог из однозначно идентифицировать, по крайней мере на заинтересованные взгляды, что бросают девушки на парней они не походили, да и сложно ему было представить, чтобы Матрена положила на него глаз, ведь до этого отношение с ее стороны напоминали скорее материнское.

«Хотя одно другому не всегда мешает», – усомнился он, вспомнив парочку извращенцев, то бишь Пугачеву с Галкиным.

И снова Алексей не стал копать дальше в этом направлении, других забот хватает. Ну и просто, не стоит «выкапывать» то, с чем потом не знаешь, что делать…

– В общем, я хочу попросить тебя тихонечко узнать, где мой дом. Потом сходим с тобой туда, посмотрим, что и как…

– Конечно Елисей, я все сделаю!

Матрена не подвела.

«Ей бы в разведке служить», – только покачал головой Алексей.

Информация ею была получена в тот же день и сходить в дом Елисея решили на следующий вечер, благо возникла пауза в поступлении новых больных, а кроме того в чумном доме помимо них появился дополнительный персонал из числа самоотверженных родичей больных, а так же выздоравливающих. В общем имелось на кого сбросить рутину.

Что до дома, то он представлял собой удручающе зрелище, как и всякий брошенный и разграбленный до основания дом. Выломали даже петли, так что заходи кто хочешь и делай что хочешь.

В сам дом Алексей даже заходить не стал. Достаточно было заглянуть в дверной проем, чтобы понять, что дело дрянь, ведь даже половые доски из половинок бревен скоммуниздили, не то, что двери со ставнями, про окна и говорить нечего. А те же окна, если судить по мелкому крошеву слюды, были богатыми.

Алексей сразу направился в кузню. Там он тоже не рассчитывал обнаружить что-то из инструментов, так и оказалось – уперли все начисто, но вот горка каменной пыли, там, где раньше стоял точильный круг, хоть и была разворошена (видимо и в ней не побрезговали что-то поискать) в целом осталась на месте.

Зачем она ему нужна эта бесполезная куча? Так железная пыль, что копилась там не меньше года при шлифовке и заточке изделий. Осталось только придумать, как ее оттуда изъять.

«Надо что-то магнитное, – подумал он. – Хотя… все бесполезно, все ржа сожрала».

Алексей с досадой сплюнул.

– Ладно… Идем отсюда. Попробуем продать эту халупу хотя бы на дрова…

Для жизни дом по мнению Алексея уже не годился. Из-за сырости в воздухе витал тяжелый запах плесени.

– Но продавать попробуем через отца Михаила и вообще через монахов.

Оно и понятно. Кто с ним дело иметь станет?

Вот только с продажей вышел гигантский облом.

– Ты запамятовал Елисей… с тем случаем, только дом свой ты как вклад монастырю отдал, когда трудником решил стать, – сказал монах.

«Ну что же, не жили богато и не хрен начинать», – подумалось ему, хотя кто бы только знал, каких усилий ему стоило удержать лицо от гримасы злости и разочарования, а также не начать грязно ругаться.

– И правда… запамятовал… отец Михаил.

Оставался вопрос, действительно ли запамятовал или церковники решили наложить свою потную ладошку на имущество обеспамятевшего трудника, все равно ведь ничего не помнит, так что ему любую лапшу на уши можно повесить. Хотя действительно мог дополнительно заплатить за себя.

Впрочем, думать об этом он не стал, с Церковью в это время спорить бессмысленно и опасно для жизни. К тому же в их чумной дом в этот момент ворвался какой-то здоровяк с криком:

– Спасите! Кровиночку мою спасите!

Следом за крикуном шел еще более здоровенный бугай под два метра ростом не обезображенный отпечатком интеллекта на лице, и нес на руках тело девушки.

– Озолочу! Только спасите! – продолжал надрываться здоровяк.

«А вот и третий звоночек», – мелькнула мысль в голове Алексея.

Крикун явно не из простых, как бы не боярин, но может и просто богатый купец, а оных в данном районе, что курировал отец Михаил не водилось, по крайней мере на данный момент. В Новгороде из бояр и купцов вообще выжили только представители промосковской партии, а они так уж получилось жили кучкой в одном квартале и его конечно прибрал себе кто-то из более «достойных» монахов не иначе как в расчете на богатые подношения.

Вот только с исцелением у более «достойного» как-то не заладилось, разводили руками, дескать все по воле Господа. Слухи же про отца Михаила уже пошли гулять по городу, и вот первый результат.

«И вот еще что интересно, мне хоть копейка перепадет от этого «озолочу», – снова подумалось Алексею. – Хотя чего это я? Конечно же нет!»

15

Крикуном оказался купец Лукьян Леонтьевич, (как уточнила Матрена, происходил сей купец из боярского рода Лукьяновых), а девушка соответственно его дочь Анна. Как водится тянули до последнего и лишь после того, как от чумы несмотря на все усилия монахов померла жена самого купца и стало ясно, что следом вскоре последует и дочь, вот он в последней отчаянной надежде и рванул в чумной дом отца Михаила.

Этот обстоятельство словно прорвало какую-то плотину и вслед за отчаявшимся купцом, в чумной дом отца Михаила повалили прочие достаточно обеспеченные и знатные жители Новгорода, те же купцы, дворяне и прочие помещики с земцами, не говоря уже о простых людях, что оставляли чумные дома других монахов и из последних сил ползли к святому. Да, очень быстро отец Михаил пошел по статье «святой».

Пришлось расширяться и занять под стационар два соседних дома, благо они тоже пустовали.

И все бы хорошо, но…

Случилось неизбежное.

В очередной раз читая молитву вместе с больными отец Михаил рухнул как подкошенный. Чума. Не он первый и не он последний, но есть маленькое «но». Не мог по общему мнению почти святой исцеляющий людей от чумы сам заболеть чумой. А если и мог, то не иначе как это чьи-то зловредные козни, дабы не исцелял он страждущих.

Алексей сразу понял, что церковникам потребуется стрелочник на которого можно свалить все беды и утолить людскую жажду крови. Понял это не только он.

– Бежим Елисеюшка! – потянула его прочь Матрена.

И они побежали. Ну как побежали, выскользнули из подворья, пока все с причитаниями сгрудились вокруг монаха и быстрым шагом направились по улице. Одно радовало, на улицах по-прежнему было малолюдно так что свидетелей того, куда они направились, почти не имелось.

– Куда ты меня ведешь? – спросил Елисей.

– Нужно покинуть город…

– Плохая идея.

– Почему?

– Именно за городом, нас и станут искать в первую очередь, а убежать далеко мы не сможем.

– Что же делать?

– Где легче всего спрятать лист?

– Лист?

– Да.

– Не знаю…

– В лесу. А человека – в городе.

– Поняла! – обрадованно воскликнула Матрена и свернув в очередной проулок, потянула Елисея за собой дальше.

Вскоре они оказались на улице, где так же стояло много пустующих домов. Во двор одного из них они и юркнули, убедившись, что никто их не видит. В дом соваться не стали, а прошли в обширный сарай. Тут было довольно чисто, и Алексей долго не мог понять его предназначение, но точно не скот или птицу какую держали, пока не наступил на битые керамические черепки. Тут до него дошло, что это сушильня, а подворье принадлежало семье горшечника. Вот и куча глины в сторонке коя никого не заинтересовала.

Алексей, поковыряв в куче сначала ногой, а потом поработав руками, сформировал в ней своеобразное кресло в которое и уселся. Места хватило и для Матрены.

Вскоре захотелось пить, а еще немного погодя – есть.

«Проблема…» – вздохнул Алексей.

Довольно быстро он начал сомневаться в правильности своего решения остаться в городе. С добычей воды и пищи за стенами все-таки должно было быть в разы проще. Банально рыбы наловил с помощью той же морды, да и с водой проблем нет. Но он не верил, что они смогли бы убежать от погони и спрятаться так, чтобы не нашли.

«Впрочем с едой что-нибудь придумаем… тех же червей накопаю, сытная и полезная пища, если верить некоторым знатокам… – стал он искать варианты выхода из сложившегося положения. – Остается вода. Но пошаримся ночью по двору, авось колодец обнаружится…»

Личные колодцы не редкость, хотя чаще они были в совместном пользовании сразу нескольких дворов, трех-четырех, в точке общей границы. Но еще чаще приходилось таскать воду издали из общественных городских колодцев.

«Еще посуда, – вспомнил Алексей. – Но думаю битых и бракованных изделий должно быть в достатке около обжиговой ямы, что за сараем. Что-нибудь да сгодится…»

Так они просидели в полном молчании, чутко прислушиваясь к внешнему миру до глубоких сумерек.

– Прочти молитву… – неожиданно попросила Матрена.

– Какую?

– Не знаю…

– Во имя Отца и Сына, и Свя…

– Нет, не христианскую…

– А какую? – аж поперхнулся от неожиданности Алексей.

– Передо мной не надо больше скрываться Елисей, я знаю, что ты приверженец старых богов и они тебя отметили на капище… и я тако ж отвергла распятого, когда поняла, что попы заражали нас через поцелуи икон. Прочти молитву старым богам…

– Кхе!

«Наверное в бреду спалился», – догадался он.

Удивляться же, что Матрена мало того, что не сдала его попам, так еще и сама сменила сторону особо не стал, как и не стал ее ни в чем переубеждать, отложив вопрос с религией на потом, не до того. А сейчас решил просто исполнить ее просьбу.

– Что ж, слушай… Велес, велемудрый, батюшка наш. Услышь славеса наши, обрати свой взор на дела наши, виждь нас, детей своих, мы пред твоим оком предстоим. Раденье тебе кладём, с чистотой сердец наших. На всяк день, аще и на всяк час, встань с духом нашим духом своим. Прими во ум твой деянья наши, и будь в них порукою. Ты волшбит и чародейство ведущий, за скотами и зверями радеющий, трясовиц прогоняющий, боли и хворобы изгоняющий, живота людине дающий, прими от нас – детей своих хваление сиё. Мы чтящие тебя и любящие, и любы от сердце дарящие, идеже и любиши ты тоюже любовию нас – детей своих. Прими в руцы свои дела наши! Соедини в единое, чтоб со душой спокойною и безметежною мы робили на благо наших сродников, детей наших и нас самих И проведи их к исполнению. Дай познать сладость жизни от тебя даденой – богатой. И отгони своим бичом страхи и козни, даруй ми силу от толики силы твоей. Отец мой. Велес велиокой, податель, в согласии со всеми сродниками, в мире духовном в семье пребывающий. Даруй и ми спокойствия и благоденствия, до упокоения моего под твоим оком, под твоей дланью…

Когда над головами раздались хлопанья голубиных крыльев, Алексей аж вздрогнул. Голуби стали влетать в вентиляционное отверстие и рассаживаться на подпотолочные жерди.

– Услышал тебя Велес… пищу нам послал, – шепотом, но с явным фанатизмом в голосе произнесла Матрена.

Сарай был не слишком высоком и достать голубей не составило большого труда. Достаточно оказалось подсадить Елисею себе на плечи напарницу, а уж она осторожно собрала страдающих куриной слепотой птичек в рубаху парня как в мешок.

Приготовить тоже ни разу не проблема. По городу стелился густой дым, так что развели костерок, обмазали наскоро ощипанных и выпотрошенных птичек глиной и запекли. К счастью нож и огниво у Матрены при себе имелись, ее личные. Алексей же все еще не сподобился обзавестись сими нужными девайсами.

Что до воды и посуды, то в куче битой керамики действительно нашлись подходящие дефектные изделия, а за баней обнаружился колодец. Воду только для гарантии пришлось вскипятить, а то давно стоит, могли и попортиться.

16

Алексей проснулся от легкого толчка Матрены в плечо и тут же почувствовал ее ладонь на своих губах.

– Что…

– Тише… – зашептала Матрена ему прямо в ухо. – Во дворе чужие…

Алексей понятливо кивнул. Сам он сколько ни вслушивался, ничего не услышал, но оно и понятно, слух просел, а вот у Матрены с ним все осталось хорошо.

Что могли делать неизвестные в начисто разграбленном дворе? Либо тоже прятаться, либо искать тех, кто прячется. Вопрос только для чего?

Как назло, ничего из оружия даже близко нет если не считать ножичка Матрены, и ничего из того, что можно использовать в качестве оного, ни дубины, даже камня и того нет. Тогда Алексей взял один из небольших горшочков в котором хранилась вода и сделав глоток, а то во рту как-то враз пересохло, стал засыпать туда глину.

– Надо разойтись в стороны… – тоже прошептал он в ухо женщины.

– Верно.

И стоило им занять позиции по сторонам от дверей сарая, как створки резко открылись проем полетела сеть, коя непременно бы спутала жертв сделав их легкой добычей для людоловов. Но все пошло несколько не по плану неизвестных.

Сеть накрыла кучу глины, а в следующий момент Матрена бросила горсть пепла с глиняной пылью в глаза ворвавшегося в сарай с дубинкой в руках мужика. Тот получив ослепляющий заряд споткнулся и упал, начав грязно и визгливо ругаться.

Матрена «засветившись» для следующего бандита, стала его целью и тут уже не сплоховал Алексей, со всего маху разбив полулитровый кувшинчик о его голову. Войлочная шапка несколько смягчила удар, но несколько дезориентировала нападавшего, чем и воспользовалась Матрена всадив свой ножичек тому в горло.

– Хр-р…

Теперь уже сам Алексей «засветился» для оставшихся снаружи сарая. Путь к спасению перегораживало еще три человека. Один из них придвигался как-то скособочено и хромал, второй являлся не то ребенком, не то карликом, а третий тот самый сетеметатель, самый высокий и крепкий на вид, просто стоял столбом.

«На чем же мы прокололись?!» – мелькнула мысль в голове Алексея.

Алексей же бросился к ослепленному, что встав на колени ожесточенно тер глаза и со всего размаху врезал ногой тому по роже. Удар получился хорошим, хруст челюсти отчетливо послышался даже ему. Раздался вой. После чего подхватил трофейную дубинку.

Алексея бил адреналиновый приход, но в бой он бросаться не спешил. Вообще как-то драться всерьез ему раньше не приходилось, детские потасовки не в счет, так что он откровенно робел. Ведь тут придется не просто драться, а биться не на жизнь, а насмерть, ибо ничего хорошего им с этими людьми не светит.

Но и напавшие атаковать не спешили. Похоже, что они тоже не горели желанием биться. Сразу стало ясно, что раньше они впросак не попадали, план с сетью всегда срабатывал и дальше они просто пеленали беспомощных. Но и просто уйти, признав поражение они почему-то тоже не могли.

Алексей начал догадываться кто перед ними.

Все молчали и это показалось ему неправильным, потому он заорал в надежде, что это спугнет неизвестных:

– Пожар! Горим!!!

– Колоб! На Гору! – приказал скособоченный.

– Ага!

Карлик ловко взобрался на сетеметателя и схватился ему за уши.

– Вперед!

И вот такой «кавалерист» бросился в атаку. Карлик, крутя ушами здоровяка словно рычагами какого-то механизма, ага, шагающего танка, управлял им как конем направив его на Алексея. Все это было бы не сильно опасно, если бы не крадущийся сзади хромоногий, что на первый взгляд выглядел безоружным, но это-то как раз и заставляло напрягаться. Не ходят на такие дела безоружными.

Эта странная пародия на коня и всадника приближалась все ближе и Алексей готовился отскочив в сторону, нанести дубинкой удар по ноге громилы. Отступала Матрена держа окровавленный нож.

Но все кончилось плохо. Обороняющиеся забыли по недобитка в тылу со сломанной челюстью. По-хорошему его следовало добить размозжив башку дубинкой, но Алексей не смог, за что и поплатился. Этот недобиток прыгнул ему в ноги и повалил на землю.

Одновременно с этим скособоченный резко дернул рукой в сторону Матрены Она смогла увернуться о какого-то предмета, но и только. Карлик сидевший на здоровяке с проворностью обезьяны спрыгнул со своего «скакуна» точно на женщину и тоже повалил ее на землю.

Алексей достаточно быстро вывернулся из захвата мужика со сломанной челюстью, но скособоченный оказался рядом и пнул Алексея в живот. На этом собственно все и закончилось, после такого удара драться уже просто физически невозможно. Далее на парня посыпался град хаотичных ударов ногами. Один из пинков пришелся в голову и парень отключился.

Очнулся он от тряски и почувствовал себя крепко связанным, ну и с кляпом во рту. Его тащил на левом плече тот самый сетеметатель по прозвищу Гора. На правом плече горы безвольной куклой болтался труп.

Сзади шел скособоченный с мужиком со сломанной челюстью и тащили связанную Матрену. Карлика с позывным Колоб видно не было, но он похоже разведывал путь на предмет нежелательных свидетелей.

Шли в общем-то недолго и оказались во дворе одного из особняков. Что-то рассмотреть Алексею из неудобного положения не удалось, в конечном итоге они оказались в каком-то подсобном помещении вроде того же сарая, но только тут имелся спуск в подвал. Вот в подвал их и сбросили.

– Принимай пополнение! – глумливо сказал скособоченный в темный зев и сбросили Алексея в эту самую темную дыру не сильно заботясь о его здоровье. – Тебе снова повезло!

К счастью Алексей скатился по ступенькам ничего себе не повредив ибо умудрился приземлиться на ноги. Ожидал что следом бросят Матрену, но нет. Крышка сверху захлопнулась и ее чем-то подперли.

В подвале было сыро и холодно и конечно же темно.

17

– Ты кто? – послышался тонкий голос.

– М-м-м… – промычал в ответ Алексей из-за все еще присутствующего во рту кляпа.

– Сейчас…

Кто-то осторожно подошел, споткнулся о тело парня и обшарил его руками в поиске головы. Кляп оказался вынут.

– Спасибо.

– Кто ты? – повторил вопрос неизвестный пленник.

– Такой же, как и ты неудачник. Кто это вообще такие?

– Людоеды.

– Не людоловы?

– Нет… они не ловят людей для продажи поганым… Это банда попрошаек Кривого.

– Хреновы наши дела…

Попрошайки при церквях и торжищах – это настоящая мафия занимающаяся сим бизнесом профессионально. Вроде даже как специально выкупали детей, а то и просто воровали, намеренно их калечили, чтобы даже у самого толстокожего сердце дрогнуло, глядя на травмы.

Надо думать в сии тяжелые времена у профессиональных нищих недостатка в монетах нет, богатые щедро жертвуют церквям в попытке откупиться от Господа, задобрив Его златом и серебром дабы не гневался на рабов своих грешных и отвадил чуму, ну и попрошайкам на паперти хорошо перепадает.

Вот только монеты жрать не станешь, а купить на них в условиях жесткого дефицита продовольствия и откровенного голода практически нечего, вот и пошли на каннибализм. Надо думать, что сначала сожрали выходящих в тираж калек, кого-то чума прибрала, они ведь в самой зоне риска, завшивевшие… И вот костяк банды перешел от так сказать поедания падали к охоте.

– И все же, кто ты?

– Развяжи меня.

– Не развяжу, пока не скажешь…

– Зовут Елисеем, сын кузнеца…

В общем, не видя смысла что-то скрывать, Алексей поведал неизвестному свою историю без ненужных подробностей с капищем и плесенью, при этом стараясь не думать об участи Матрены. Понятно, что ей сейчас приходится не сладко.

Видимо история слушателя удовлетворила, потому как начались попытки развязать узлы веревки, благо те оказались связаны не очень крепко.

– Ну а теперь твоя очередь.

– Федор.

– И?

– И все.

– Лет то тебе хот сколько, Федор?

– Тринадцать.

Узлы наконец поддались Федору и Алексей наконец смог размять затекшие руки.

– Где мы собственно?

– Ледник…

– Ну да… Не знаешь, много их там людоедов этих?

– Нет… Да и какая разница?

– Ну, как минимум на одного меньше стало, и из расчета численности можно предположить, когда снова за запасами мясца сунутся в ледник.

– Какая разница когда? Днем раньше, днем позже… – уныло ответил тот.

– Может что-то удастся придумать и сделать. Вот и пытаюсь вычислить, сколько у меня на это времени пока они своего дохлого товарища жрать будут…

Федор промолчал.

– Ладно… одно не могу понять, как они нас нашли. Тихо ведь сидели…

– А огонь разводили?

– Ну да… так ведь что с того? Весь Новгород в дыму…

– А готовили что-нибудь на огне?

– Да, голубей наловили и запекли.

– Вот по запаху еды и нашли.

– Это как?

– У них там малец есть… он ночью бегает по городу и вынюхивает… в прямом смысле этого слова. Вот и уловил запах мяса там, где его быть не должно. Нас тоже так выследили…

– Понятно.

Алексея чуть подташнивало и болела голова, он сам себе поставил диагноз: легкое сотрясение, тут медиком быть не нужно, но сидеть в покое не стал, а начал обследовать ледник.

– Давно тут?

– Не знаю… какое сегодня число?

– Пятнадцатое июня.

– Больше месяца… – после паузы глухо ответил пленник-старожил.

Что ж, понять Федора можно, ведь все это время он должен был чем-то питаться. А чем? Понятно, что тем, чем его потчевали людоеды – человечиной. По психике это должно бить сильно. Но ничего по этому поводу говорить не стал и уж тем более не собирался осуждать, даже в мыслях.

Пацан всхлипнул.

– Ничего, сейчас что-нибудь придумаем… Мы попаданцы народ такой… из любой жопы должны найти выход…

– Что тут можно придумать?

– Пока не знаю.

Что до обследования ледника, то его можно охарактеризовать как сруб три на четыре метра и высотой два. Лед сохранился лишь в одном углу и судя по всему это Федор его туда затолкал. Хорошо хоть имелась параша в виде деревянного ведра, кое стояло под лестницей.

Алексей попытался проверить бревна на прочность, но пальцем особо не поколупаешь, а больше и нечем. Но по ощущениям бревна не показались ему особо прочными, да и по размерам едва ли с ногу.

Неизвестно сколько прошло времени проведенного в молчании, говорить особо не о чем, да и сокамерник оказался не сильно разговорчивым, что тоже объяснимо – смирился со своей судьбой, депрессия и апатия, но в какой-то момент крышка открылась и вниз что-то упало.

– Жрите!

Крышка под хохот снова закрылась.

Федор продолжал сидеть в своем углу. Будь он один, то наверняка бы уже начал есть, но это один, а при свидетелях сделать это стало снова так же тяжело, как и в первый раз.

Надо сказать, что запах от мяса шел весьма аппетитный, быстро заполнив весь объем ледника перебив запах плесни и нечистот из параши. Прожарили его на совесть. Аж в животе заурчало и плевать организму, что это человечина. Прислушавшись к себе, Алексей вдруг понял, что ему по большому счету плевать человечина это или к примеру баранина. Даже удивился. Как водится, в своей толстокожести обвинил Голливуд с его Ганнибалом Лектором. Подготовили в общем на все случаи жизни.

Впрочем, сейчас его этот кусок мяса заинтересовал не столько с гастрономической точки зрения, сколько узнать, что конкретно им кинули, просто кусок мяса или же…

Подобравшись к лестнице на ощупь, Алексей нашарил продпаек.

«Надеюсь, это все же не рука или нога Матрены», – подумал он, но решил, что людоедам глупо забивать на ее мясо имея труп. Испортится ведь.

– О да! – воскликнул он, нащупав то, что так хотел нащупать. – Боги определенно благоволят мне! Хотя как посмотреть, учитывая, где и в каком качестве я оказался…

– Т-ты чего? – пискнул Федор, видимо немало удивившись радости новичка.

– Того. Тебе мясо как обычно скидывали, пластом или с костями?

Послышался сдавленный звук, как при сильном спазме тошноты.

– Ладно. Не важно…

«Хотя раз костей нигде нет, то значит в чистом виде, хотя и странно, – подумал он. – Логичнее было бы со стороны пленителей кидать обглоданные кости. Но видимо чего-то опасались, может того, что пленник вскроет себе обломками костей вены… хотя если уж на то пошло, то следовало бы выбить и все зубы, чтобы не откусил себе язык или не разгрыз запястья…»

Так и не поняв логику людоедов, Алексей стал отдирать куски мяса от кости и еще больше порадовался обнаружив, что она не аккуратно отпиленная, а сломанная, то есть имеется какое-никакое острие.

– Эти уроды часто спускаются в подвал?

– Только если забрать кого-то… кто не хочет сам выходить.

– Отлично. Будем надеяться, что им хватит того жмурика на пару дней.

С этими словами Алексей приступил к работе, начав колупать бревно, что показалось ему особенно рыхлым и дело пошло. Если внешне бревнышко еще претворялось относительно прочным, то вот внутри оказалась одна труха, и чем дальше, тем трухлявее.

– Что ты делаешь?

– Бревно колупаю… Будем прокапывать себе ход наружу как кроты!

Парень работал как заведенный пока не начали дрожать от усталости руки, но он смог расковырять не одно, а два бревна. В принципе человек уже мог бы пролезть в эту щель, но для дальнейшей копки, удобства и эффективности требовалось раскурочить как минимум еще одно бревнышко.

– Побег из Шоушенка, мля… постера с полуголой телкой только не хватает, чтобы дыру прикрыть на всякий случай.

– Что?

– Ничего… устал просто…

– Давай я!

– На…

Они нашли друг друга в темноте, только Федор дернулся, когда Алексей вкладывал кость в руку напарника.

– Да не дергайся… Воспринимай как инструмент и не более того. И про то, что человечину жрал, тоже забей… в смысле наплюй. Вот, колупай вот это бревно…

Федор остервенело накинулся на бревно, как голодный на еду… От этого сравнения у Алексея все же встал в горле ком, тем более жрать действительно хотелось сильно, особенно после активной физической работы, но к мясу, что лежало на ступеньках лестницы он все-таки не притронулся.

– А как с водой?

– Вот… лед…

– Понятно.

Федор быстро выдохся, явно ослаб за этот месяц сидения в леднике, и тоже присел передохнуть.