Военная история Грузинского гренадерского Е. И. В. Великого князя Константина Николаевича полка В связи с историей Кавказской войны

Его Императорскому Высочеству Великому Князю Константину Николаевичу шефу Грузинскаго Гренадерскаго полка всепреданнейшее посвящает поручик Казбек.

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление. 2004, 2021

© Блинский А. В., составление, 2004.

ВВЕДЕНИЕ

Тот, кто понимает великое значение покорения Кавказа для России, должен оценить и Кавказскую войну. Правда, с одной стороны, эта война представляла собой только дорогу к цели; но эта дорога так извилиста, так трудна, а главное, так поучительна, что рассказы о ней должны быть неизгладимы в памяти всякаго русскаго. Неужели же, в самом деле, как думают многие, причиной Кавказской войны было наивное желание России увеличить свои и без того длинные границы? Неужели же Россия, устлавшая костьми своих сынов всю поверхность Кавказскаго перешейка, хотела из него сделать только военную школу для своих солдат?

Так могут думать только те, которые считают достойным великой державы призрачное увлечение, или которые лишь по слуху знают о Кавказе и видели географическую карту Европы – разве во сне.

Экономические недостатки Европейской России теперь обнаружились более, чем когда-либо, и, кажется, не будет ошибочно, если скажем, что Кавказ способен отчасти уничтожить их. Страна, в которой, по словам Страбона, в одном городе собиралось до «шестидесяти языков», страна, в которой так упорно искали себе приют торговые корабли Греции, Рима, Венеции и Генуи и которая обогащала всю Европу своею торговлею, не могла не быть предметом самых настойчивых стремлений России.

Чем важнее значение Кавказа для будущности России, тем виднее услуга Кавказских войск своему отечеству и тем должны быть памятнее имена его героев в истории русскаго народа.

В виду этой мысли предпринято составление военной истории Грузинскаго гренадерскаго полка. Кроме этого, предлагаемое сочинение, – первый пример в военной литературе Кавказа, имеет другую важность: оно служит материалом для подробнаго описания Кавказской войны, ибо на всем Кавказе нет угла, в котором бы не развевалось знамя Грузинских гренадеров.

Длинный перечень сражений – при Анапе, Ганже, Эривани, Асландузе, Ленкорани, Ахалкалаке, Ордубате, Карсе, Баш-Кадык-Ларе, Кюрюк-Дара, Ведене, Гунибе, в горах Имеретии, Осетии, Чечни, Дагестана и Карабаха красноречиво дополняют нашу мысль; тем более, что лавровые венки, которыми украшены знамена полка, начали плестись вместе с зарождением мысли о Кавказской войне и кончились вместе с последним словом много знаменательной телеграммы Великаго Князя, Наместника Кавказскаго, об умиротворении целаго Кавказа.

Мысль о составлении предлагаемаго труда принадлежит не нам. Полковник Князь Тархан-Моуравов 2-й, командовавший полком с 1855 до 1859 года, имел в виду это дело, но постоянные походы помешали ему исполнить свое желание. Преемник князя, Свиты Его Величества генерал-майор, граф Сумароков-Эльстон, в 1861 году, пользуясь разрешением Начальника Главнаго Штаба Кавказской армии, поручил писавшему эти строки составление предлагаемой книги. В том же 1861 году были собраны почти все материалы, разработка которых окончена в нынешнем 1865 году, благодаря содействию нынешняго командира, полка генерал-майора Свечина.

Кстати о материалах. Нет сомнения, что главным материалом для этого сочинения служили дела архива Главнаго Штаба. К сожалению не весь архив доступен частным лицам, не смотря на то, что в его секретной части находятся дела давно минувших лет. Пора бы и их отдать на суд любознательной публики, которая вообще мало сведуща в истории Кавказской войны. В этом же архиве хранятся важнейшия для истории дела, привезенныя из Георгиевска, по воле князя Воронцова, Генеральнаго Штаба полковником Рудановским; но в них малокасающееся нашего полка. Второй источник по важности – некоторыя дела из архива Главнаго Управления Наместника Кавказскаго. Но этими делами мы пользовались только при составлении первой главы этой книги. Третий источник – полковой архив, вообще довольно скудный для нашей цели. Наконец несколько отдельных сочинений и журнальных статей, разбросанных в разных русских и иностранных периодических изданиях. По этим источникам мы имели средства написать довольно подробную военную историю полка с 1800 по 1864 год, т. е. со времени прибытия Кавказскаго гренадерскаго полка за Кавказ до окончания Кавказской войны. Предшествовавший же период с 1700–1800 год, за неимением материалов, не вошел в состав текста. О нем позволяем себе сказать только следующее: В 1784 году, по случаю административных реформ в Кавказской области, произведено преобразование военной части. Вследствие этого, находившийся тогда на линии Астраханский пехотный полк был разделен на две половины. Из них одна, состоявшая из мушкетерских рот, усиленная частью Томскаго полка, получила название Кавказскаго мушкатерскаго полка. Астраханский пехотный полк был сформирован в 1700 году.

Известно, что первая регулярная армия в России, составленная Петром Великим в 1700 году, из двадцати тысяч новобранцев, была разделена на восемнадцать полков пехоты и два полка кавалерии.

Полки эти долго назывались именами своих командиров. В общем порядке армии, под шестнадцатым нумером записан полк Александра Гордона, названный одинадцать лет спустя Астраханским пехотным.

Находясь в генеральстве Вейде, полк Александра Гордона участвовал в сражении под Нарвой, а затем почти во всех делах Великой Северной войны, под начальством перваго русскаго Императора.

Как памятник этого времени, на знаменах нынешняго Грузинскаго полка существует надпись: «1700–1850. Александра, Гордона», а в церкви полка хранится образ в серебрянной ризес надписью: «молятся сему образу даточные солдаты бывшаго Александрова полка Гордона и обрели сей образ Николая чудотворца в Свейской земле, закопана в яме под мызой Белым в походе 1702 года, Августа в 7-й день». К сожалению в этой надписи не сказано как назывался тогда полк. Самая надпись наводит на мысль, что в то время не было в полку настоящаго командира; из других же источников видно, что по 1708 год переменились три командира – Гордон, Яхонтов и Шереметьев.

В 1708 году полк Александра Гордона, вследствие введеннаго обыкновения полки называть именами различных мест Российской Империи, был назван Астраханским пехотным. С этих пор, в долгий период своей жизни, Астраханский пехотный полк несколько раз менял свое название^[1].

Из постановлений Петра Великаго видно, что в 1720 годах вся русская армия была расписана на постоянныя квартиры по губерниям.

Каждому полку было приписано известное число ревизских душ. Астраханский полк в это время размещался в двух провинциях Сибирской губернии^[2]. В Вятской, вместе с полком Ингерманландским, он имел 139,854 д. и в Соль-Камской, вместе с полками Владимирским и Новгородским, 151,863 души. Всего на однаго пешаго солдата приходилось по 35½ душ, по сумме же платимаго обывателями подушнаго оклада, содержание каждаго солдата стоило 16р. 72 к., а с офицерами 28 р. 70 к.^[3] Кроме этого Государь возложил на дворян постройку помещений для войск в виде особых слобод; каждому уряднику было положено по избе, а солдатам двум по одной. Земля под огороды должна была быть отведена урядникам по пяти сажен в ширину, а рядовым по шести сажен на двух; длина полосы определена в 15-ть сажен тем и другим. В указе подробно объяснено в каком расстоянии ставить капральство от капральства и кроме того предписано было в середине изб каждой роты оставлять обер-офицерский двор; в нем строились для офицеров две избы с сеньми и одна изба для их прислуги. Посреди всего полка находился штабный двор, в коем было восемь изб, госпиталь и сарай для телег и ящиков.

Расположенный в этих слободках Астраханский полк изучал воинский артикул и участвовал в походе в Швецию, затем в Семилетней войне и наконец в первой Турецкой, где им командовал полковник Гудович^[4]. Как памятник этого времени, в полковой церкви хранятся серебряныя медали, пожалованныя нижним чинам в честь Кагульской битвы. После первой Турецкой войны имя Астраханскаго полка постоянно встречается в числе войск, остававшихся для охранения Кавказской линии.

Другой полк, поступивший в состав Кавказскаго мушкатерскаго, – Томский пехотный, – сформирован в 1763 году. Это был один из семи полков, назначенных для усиления войск в Сибири.

Во время первой Турецкой войны Томский пехотный полк поступил, в числе прочих, в отряд генерал-поручика Тотлебена и с грузинскими и имеретинскими войсками действовал в делах с турками при Кутаисе, Багдате, Шорапане и Ацхуре. По окончании этой войны полк возвратился в Россию и участвовал в преследовании шаек Емельяна Пугачева и в поимке этаго бунтовщика в 1774 году.

С этих пор деятельность обоих полков сосредоточивается в Кавказской области.

Во время первой Турецкой войны южная граница Российской Империи проходила прямою линиею от города Моздока к Азову. Пространство за этой чертой населяли жители предгорий Кавказа, известные в то время под общим названием кабардинцев. С одной стороны желание защитить границы империи от набегов этих племен, а с другой стремление к влиянию на Закавказье и непрочность мира с Турциею, заставили имератрицу Екатерину II, тотчас же по окончании первой Турецкой войны, обратить внимание на южную границу России. В письме к графу Никите Ивановичу Панину, императрица рекомендовала вниманию своего канцлера этот предмет, следствием чего был проект, представленный Астраханским, Новороссийским и Азовским генерал-губернатором князем Потемкиным, об учреждении укрепленной линии от Дона до Терека. Проект этот удостоился Высочайшаго утверждения в апреле 1777 года, а вслед за тем приступлено к возведению 10-ти укреплений, предложенных проектом. Между этими укреплениями главным был Екатериноград.

В делах Георгиевскаго архива, хранящихся ныне в Главном Штабе в Тифлисе, мы не могли найти дислокации войск за это время, известно только, что с этих пор начали переселять сюда различных казаков и посылать на службу донские казачьи полки.

Вероятнее всего, что до 1784 года полки, занятые постройками укреплений, не имели постоянных квартир и, только с учреждением Кавказской области и введением новой администрации (около 1784 года), получили постоянныя помещения^[5]. Первым начальником вновь учрежденной линии был Астраханский губернатор генерал-майор Якоби. В делах Георгиевскаго архива не сохранилось ни одной бумаги, относящейся к периоду командования этого генерала. Древнейшия сведения этого архива относятся уже ко времени командования генерал-поручика Текелия т. е. к 1787 г.; в них нередко встречается выражение «по вступлении моем к командованию войск Кавказскаго корпуса и Кубанской области».

Из этих слов и по некоторым другим сведениям, нужно заключить, что название Кавказская, линия получила после 1777 и почти вероятно, что в 1788, чему доказательством служит между прочим и название Кавказскаго пехотнаго полка.

С 1787 года на линии было четыре бригады, две в Кубанской части и две в Кавказском корпусе.

Кавказский мушкатерский полк состоял в четвертой бригаде, генерал-майора Левашова, и был расположен между Георгиевском и Екатериноградом, занимая караулы в этом последнем. Благодаря резервному своему положению, полк редко участвовал в поисках за Кубань. В нескольких походах, бывших в 1787 и 1788 г. он постоянно оставался на месте и только с 1788 года имя полка встречается в описании сражений с Батал-пашой и взятии крепости Анапы (в 1791 году.).

С 1793 года внимание русских обращается на Дагестан и Грузию.

Дербентский поход Петра Великого утвердил знакомство дагестанских ханов с могущественною северною державою. С тех пор сношения между ними не прекращались. Ласкаемые Россиею, одни из дагестанских ханов отдались вполне покровительству ея, – каков был шамхал Тарковский; другие же только под видом подданства пользовались некоторыми денежными возмездиями, – каковы были – Ших-Али-хан дербентский и Гусейн-хан бакинский.

В владениях последняго было несколько русских торговцев особенно при бакинском порте. Само собой понятно, что влияние Рускаго Императора на дагестанских ханов было самое поверхностное.

Только в крайних опасностях ханы обращались к русскому царю за помощью, выражая ему лишь на то время совершенную преданность. Это поведение их не могло быть не понято правительством императрицы, которое, тем не менее, всегда помогало ненадежным союзникам, утверждая тем свое влияние на их дела.

Со вступлением на персидский престол Ага-Магомет-хана, этого Аттилы конца ХѴIII столетия, дагестанские владетели были поставлены в крайнее положение. Им предстояло избрать или деспотическую власть новаго шаха или видеть свои владения в той же участи, которая постигла Тифлис в 1795 году.

Единственная надежда состояла в помощи русских и потому генерал граф Гудович, командовавший в то время Кавказскою линиею, получил приглашение помочь ханам в ожидаемой борьбе. Это было в начале 1795 г. Почти в одно время с ханами, просил помощи и Грузинский царь Ираклий II, находившийся с 1783 года под верховным покровительством России.

Не имея достаточно войск, чтобы вполне помочь союзникам, граф Гудович послал им маленькие отряды: один в Дагестан, а другой в Грузию. В последнем участвовал один баталион Кавказскаго мушкатерскаго полка, поэтому скажем об этом походе все, что могли почерпнуть из дел Георгиевскаго архива^[6]. Вследствие просьбы Грузинскаго царя Ираклия II, граф Гудович, в сентябре 1795 года, приказал генерал-майору Савельеву, начальствовавшему войсками на левом фланге, снарядить отряд для немедленнаго отправления в Грузию. В состав этого отряда назначены: 2-й баталион Кавказскаго егерскаго корпуса, бывший под начальством секунд-майора князя Дмитрия Орбелиани и один баталион Кавказскаго мушкатерскаго полка, секунд-майора Сарокина. Баталионы эти, усиленные 550 казаками, в ноябре месяце выступили в поход по дороге к Владикавказу^[7], под общим начальством полковника Сырахнова. Подручные материалы не описывают подробно этого похода; из них только можно видеть, что 14 декабря отряд прибыл в Мухрань, место, назначенное для войск самим царем. Но было уже поздно; Тифлис давно уже был разграблен персианами и войска, не имея дела, вероятно, тотчас же возвратились на линию.

В 1796 году русская армия была разделена на 10 дивизий, с присвоением каждой из них названия места своего расположения. Войска расположенныя на Кавказской линии вошли в состав 10 дивизий под начальством генерал-аншефа Гудовича. Вместе с новым разделением, повелено было иметь по одному гренадерскому полку в дивизии, которому приказано носить имя дивизионнаго командира и квартировать в резиденции своего шефа. Вследствие этого, Кавказский мушкатерский полк переименован в гренадерский и расположен для занятия караулов в г. Георгиевске^[8].

В апреле 1797 года, генерал-аншеф Гудович возведен в графское достоинство, а вслед за тем, в начале 1798 года, заменен генерал-лейтенантом графом Марковым, которому предписано принять Кавказский гренадерский полк во всем на законном основании.

В 1798году место графа Маркова занял генерал-лейтенант Кнорринг, при котором совершилось присоединение Грузии к России и переход Кавказскаго Гренадерскаго полка чрез ущелье Терека.

Глава I

Причины, заставившия грузинскаго царя Георгия XIII просить подданство России; переход русских воинов через Кавказския горы. Поход Кавказскаго гренадерскаго полка из Георгиевска вТифлис.

Прежде чем приступить к повествованию о появлении русского войска на Кавказе, необходимо взглянуть на состояние Грузинскаго царства в конце прошлаго столетия. Только оценка положения его может нам объяснить безпримерный в истории факт – добровольнаго отречения Грузии отсвоей автономии.

Грузия, одно из древнейших благоустроенных государств Азии, перемогла все периоды общественнаго развития. Было время, когда во главе своего народа грузинские цари были так сильны, что писали законы для целаго Кавказскаго перешейка; когда они покровительствовали просвещению и торговле и для защиты веры и независимости ополчали десятки тысяч отборной рати. Но история жителей Кавказа полна самых крайних противуречий. Чтобы понять это, достаточно не забывать, что Кавказ – ворота, соединяющия две части Стараго света, и постоянная дорога безчисленных народов, наводнявших Европу из степей центральной Азии. До тех пор пока великия переселения народов могли совершаться, Кавказ, был станцией кочевавших; орды их, в короткие исторические периоды своего отдыха, уничтожали дела целых веков и туземцы, в поте лица добывавшие свое благосостояние, сразу падали на первую ступень своего экономическаго развития. Яснее всего видно это из истории Грузии. Основанная в III веке до Р. X., Грузия вскоре подвергается нашествию хазаров, которые увели столько пленников, что образовали из них целые города^[9].

Оправившись от этого удара, она снова растет в объеме и силах. В IX веке новый народ проходит чрез ея владения и разоряет ее – это арабы. Владычество арабов продолжается целый век; наконец Давид Возобновитель успевает вновь создать самостоятельность Грузии, а ряд деятельных царей доводит ее до золотаго века ея истории. Царица Тамара распространяет свои владения с одной стороны от Чернаго моря до Каспийскаго, с другой от Аракса до Кубани. Она проповедует христианскую веру по всему Кавказу, поощряет просвещение, поэзию и искуства и обогащает страну постройками^[10]. Сын Тамары, Георгий Лаша достаточно силен, чтобы приготовить, по просьбе крестоносцев, 20,000 армию, для отправления в Палестину^[11]. Сестра его, царица Русудана поддерживает мысль умершаго брата и также покровительствует просвещению. Одним словом, Грузия достигает значительной силы и благосостояния, и делается авангардом христианства^[12]. Но являются полчища Чингисхана, потом Тамерлана, затем турки и персияне, и Грузия снова возвращается в состояние, которое напоминает первые века ея истории. Такой длинный ряд народных бедствий можно встретить только в истории Кавказа.

Это исключительное положение Грузии родило длинный ряд дипломатических сношений Грузинских царей с европейскими державами. Первый пример мы видим в 1224 году, в письме царицы Русуданы к папе Григорию IX^[13]. В этом письме царица, излагая трудное свое положение в борьбе с монголами, просит помощи папы и в возмездие предлагает себя со всеми подданными в лоно католицизма. Можно было бы указать еще несколько сношений такого же содержания с папами и королями Франции; но достаточно сказать, что эти сношения не имели никакого успеха и ни один раз Грузия не получала помощи от государств Западной Европы. Вследствие этого самыя сношения постоянно охлаждались и наконец, с возвышением России, совершенно уничтожились.

Первыя политическия сношения Грузии с Россиею, если не упоминать темнаго вопроса о браке царицы Тамары с одним из сыновей Андрея Боголюбскаго, восходят к 1586 г. В этом году Александр II просил помощи царя Феодора Иоанновича^[14]. С XVII столетия подобныя сношения повторялись еще чаще и, наконец, грузины так сблизились с русскими, что многие из первых переселились на вечное жительство в Россию^[15].

Однако, самый поверхностный взгляд на упомянутыя сношения указывает, что оне имели характер личных переговоров монархов обеих держав без всякаго значения для самих народов. Совсем другим является договор Ираклия II с Императрицей Екатериной II, заключенный в 1783 году.

В строгом смысле слова, автономия Грузии изчезла после страшнаго нашествия монголов. С этих пор независимость ея считается днями. Вслед за монголами, персияне до того поработили Грузию, что в XVII и XVIII столетиях трудно было отличить ее от остальных провинций шаха. Единственным препятствием к окончательному слиянию двух народов оставалась христианская религия; но и она была отвергнута значительною частью членов царской Фамилии и князей. С тех пор Тегеран сделался местом жительства грузинской аристократии и метрополиею Грузинскаго царства.

К концу ХѴII ст. безсилие Грузии родило совершенное равнодушие, а с тем вместе изчезли и гражданския доблести ея народа. Современником этой грустной картины был царь Ираклий II, который первый напал на мысль о соединении Грузии с Россиею.

Вопрос, котораго мы коснулись здесь, слишком важен и к тому же слишком мало разработан, чтобы можно было о нем говорить подробно. Он может составить собой тему для отдельной диссертации и, пока эта диссертация явится, мы имеем только один достоверный факт, что в 1783 году Ираклий просил покровительства России и послал в мае месяце своих послов в Георгиевск для заключения договора.

Главныя условия этого договора обязывали грузинскаго царя отказаться, за себя и потомство, от подданства Персии и признать все свои владения под высоким покровительством Российской Империи. Екатерина II, с своей стороны, обязывалась за себя и своих наследников обеспечить не только настоящия владения Грузии, но и те, которыя, при будущих разделах, могли бы ей достаться и поддерживать на престоле потомство Ираклия.

С 1783 года положение Грузии нисколько не изменилось и Ираклий начал уже помышлять о совершенном подданстве русскому престолу, как в 1795 году персидский шах Ага-Магомет-хан с своею 60 т. армиею совершенно разграбил столицу Грузии. Царь бежал в Кахетию и там умер в глубокой старости.

Смертью Ираклия, Грузия лишилась последнего энергическаго и самостоятельнаго царя. Преемник его Георгий XIII вечно больной и мало одаренный способностями правителя, не мог управлять народом в столь тяжкия времена для государства. Его равнодушие к делам царства было причиною, что братья его захватили в свои руки полное деспотическое управление в своих уделах и только по форме подчинялись царю^[16]. Ненавидя Георгия, они не помогали ему в управлении царством, а болезненное состояние его ласкало их властолюбивыя грезы о будущем. Царь был недостаточно силен, чтобы бороться не только с врагами внешними, но и с братьями и потому просил помощи русских войск.

Еще в начале 1798 года, Георгий XIII сообщил российскому двору желание подтвердить договор 1783 года и вместе с тем, объясняя трудное свое положение, просил к себе на помощь вспомогательный отряд. Предложение его было принято тем с большею охотою, что русское правительство получило возможность иметь в Тифлисе уполномоченнаго в делах с Персией и Турцией.

Поэтому в апреле 1799 года был назначен резидентом в Грузию статский советник Коваленский^[17], а вслед затем, в июле того же года приготовлен в поход 17-й егерский полк генерал-майора Лазарева^[18].

Для облегчения похода, важнейшим условием договора с грузинским царем было устройство колесной дороги чрез Кавказския горы и заготовление провианта и фуража по всему пути. Георгий ХIII охотно согласился на это предложение и тотчас же приказал начать работу^[19].

Нетрудно представить себе каких гигантских трудов стоило сооружение колесной дороги по ущелью Терека, где была только тропинка для пешеходов. На своем месте встретим подробное описание этой дороги, здесь же достаточно сказать, что не смотря на все трудности, она была уже готова в сентябре месяце и, вслед за этим, Лазарев получил приказание двинуться в поход. 20 октября 1799 года 17-й егерский полк переправился через Терек в Моздоке и направился к Ларсу^[20].

Занятие русскими войсками Грузии было великим событием в истории этой страны. Несмотря на это, немногие из грузин верно оценили совершавшийся факт. Толки о цели прихода войск были самые разнообразные: большая часть народа слепо доверяла решению своего государя и вместе с ним праздновала свое избавление от врагов. Совсем иначе смотрели на это братья царя; они видели в сверкавших штыках пришедших войск угрозу своей непокорности Георгию и твердую опору его самовластия. Словом, естественным образом, родились две партии – довольных и недовольных; главою первой был царь, а второй царевичи и вдова Ираклия, мать младших братьев Георгия.

Системы действий обеих партий существенно отличались друг от друга. Царевичи действовали энергичнее: они склоняли на свою сторону князей и народ, тогда как царь пренебрегал этими средствами, и все полагал на пришедшее войско. Он даже был так неосторожен, что вооружил против себя царицу Дарию, отнятием у нее собственнаго ея имения. Оскорбленная царица приняла сторону недовольных и громко жаловалась на несправедливости царя. Пренебрежение старухою было важною ошибкою Георгия и его партии. Ея влияние на патриархальный народ могло быть полезно для них. Царевичи искусно воспользовались ошибкою брата и царица, женщина умная, сделалась предлогом всех их действий. Влиянием ея, самое важное средство, на которое опирался Георгий, было подозрительно выставлено в глазах народа. Царевичи секретно распространяли слухи об опасении за свободу отечества и сами почти верили ему. Они не могли не видеть слабость Грузинскаго царства и неспособность его к самостоятельному существованию, но из недоверия к Георгию избегали подданства России. Скажем более, их даже обвиняли в желании передаться Персии и это подозрение имело свое основание, ибо в тогдашних событиях персидской истории они принимали заметное участие. Для объяснения дела будет нелишним взглянуть на состояние Персии в это время.

Грозный для Грузии Ага-Магомет-хан сделался жертвою своей строгости: он был зарезан одним из придворных чиновников еще в 1797 году, успевши однако назначить себе преемником роднаго своего племянника Баба-хана. Новый персидский шах, не смотря на молодые свои лета, не отличался предприимчивостью; он не был даже довольно храбр, при слабости характера и преданности к восточной роскоши. Бывший тогда министром Грузии Коваленский говорит в своей брошюре^[21], что «Баба-хан к великим предприятиям не свойствен, делами управляют его приближенные, в числе коих есть люди деловые; участвуют также мать его и любимцы, между коими полагают назыра или гофмаршала его Мирза-Риза-Кули, человека молодаго, гордаго, жестокаго». При таком управлении Персия должна была упасть с высоты, на которую ее возвел Ага-Магомет-хан. Смелыя завоевания последняго были непрочно скреплены с Персиею и только железная воля шаха могла держать их в повиновении. О завоеваниях Баба-хан не хлопотал.

Будучи доволен полною казною, наследованною от дяди, он считал ее своим достоянием, безотчетно тратил ее, а дела государственныя предоставил решению времени. Все шло к упадку; начальники пограничных провинций, привыкшие жить на правах частных владетелей и только укрощаемые строгою рукою Ага-Магомет-хана, снова отложились от Персии, – таковы были: Хой, Хорасан и Кандагар. Честь шаха требовала усмирения непокорных; а между тем войско его уже пало духом; видя неспособность своего владыки, оно, некогда победоносное, теперь потерпело неудачи в Кандагаре. Появление русских в Тифлисе довершило неудачи персидскаго шаха; оно поставило его лицом к лицу с могущественною северною державою. Для предупреждения удара Баба-хан сам решился действовать против Грузии, чтобы воспользоваться расстройством страны и малочисленностью русских.

Собрав многочисленное войско в июле 1800 года, Бабахан разделил его на две части: с одною из них сам предпологал совершить новый поход в Кандагар; а другую часть под начальством малолетняго сына своего Аббас-Мирзы, бывшаго под руководством азербейджанскаго сердаря Сулеймана, отправил к границам Азербейджана, как полагает Коваленский, для наблюдения за русскими войсками и усмирения пограничных владетелей и особенно хана хойскаго.

Ничего не зная о происходившем, Коваленский, во время самых приготовлений шаха, сообшил персидскому правительству о своем прибытии в Грузию и о добровольном присоединении этой страны к России. «Надеюсь, – писал Коваленский, – что сердар Баба-хан по Всемилостивейшей Его Императрскаго Величества к нему дружбе и по мирному его к персидскому государству расположению сие сообщение мое примет с удовольствиеми, отложив всякия на Грузию притязания, в дела ее и других владельцев под высоким российским покровительством находящихся мешаться не станет, оставляя каждаго пользоваться желанным спокойствием и тишиною».

Посланный Коваленскаго не был принят шахом и только после долгих ожиданий получил ответ от верховнаго визиря.

Между тем как посланный проживал в Тегеране, персиане деятельно осведомлялись о русском войске, зорко высматривали ссоры царевичей и, не видя опасности, начали действовать смелее. Верховный визирь в высокомерных выражениях доказывал Коваленскому право Персии на Грузию и вместе с тем именем шаха послал чиновника к Георгию ХIII, чтобы угрозами поколебать его верность России.

Прибытие посланника навело ужас на Тифлис. Слабодушный Георгий совершенно растерялся. Не зная как принять перса, он поручил переговоры Каваленскому.

В июне 1800 года, персидское войско явилось на границы Грузии.

В одно время с этим оппозиционная партия царевичей начала действовать смелее; один же из них Александр бежал в Персию. Намерение Аббас-Мирзы состояло сначала в наказании пограничных ханов; затем в возбуждении населения татарских провинций Грузии против России и в совокупном действиис лезгинами, имеретинским царем и ханами ганжинским и шекинским.

Положение Грузии было критическое и тем более трудное, что гроза готовилась и извне, и изнутри.

Защита Грузии, возложенная на Коваленскаго, была принята им охотно, и надо сказать, что он доблестно выполнил задачу. Вооружая жителей на защиту царства, он главное внимание обратил на оборону столицы. С этою целью он собрал от 3-х до 5 т. вооруженных жителей окрестных деревень и ими занял город, поручив важнейшие пункты солдатам Лазарева полка. Кроме того, для охранения границ было собрано из дальних округов около 2 т. воинов, составлявших резерв кордона, занятаго партизанами карабахскаго мелика Абова^[22].

Но это была только одна сторона труда Коваленскаго. С помощью этих войск, без сомнения, Грузия не могла быть спасена. Более важная задача состояла в переговорах с соседними ханами и с царевичами, дабы помирить их с Георгием. В переговорах с ханами эриванским и хойским, Коваленский имел совершенный успех: увещания его еще более восстановили их против шаха, что видно из сопротивления войскам Аббас-Мирзы. Хан ширванский решительно отказался покориться Баба-хану и своими нападениями на Карабах, подвластный Персии, не позволил карабахскому хану принять участие в общем предприятии. Омар-хан лезгинский был слишком удален от Персии и союз его с шахом был делом не окончательно решенным. Одним словом в первую минуту почти ни один из предположенных союзников Баба-хана не принял решительнаго участия в его деле. Между тем Коваленский всеми силами старался склонить к миру царевича Александра и, хотя не успел в этом последнем, по крайней мере замедлил предприятие врагов.