Там

– А ты хочешь курить? – спросил Гена. – А, может быть, как всегда, выпить и закусить? – с издевкой спросила Алина. – Ну, хотя бы чаю? Без него же беседа не идет? С бубликами и вареньем? – продолжала она.

– А почему бы нет? – уже как-то виновато и неуверенно промямлил я. – Не вижу в этом ничего предосудительного. Да и вы, кстати, раньше тоже были не против? – не без ехидства спросил я.

– Ладно, начнем, пожалуй, с выпивки и курения, – уже уверенно и серьезно сказал Гена. – Будешь?

– Ну, конечно буду. Только выпивка – хорошие виски, а сигареты – Vogue.

– Отлично. Сейчас принесу. Подождите пару минут. Гена скрылся в темноте, а мы с Алиной остались сидеть на террасе, бесцеремонно разглядывая друг друга. Ну, конечно, столько лет не виделись… Очень странно.

– Очень странно, – сказала Алина.

– Странно, я только об этом подумал. Для меня сейчас все странно. И этот город и, страна, что ли, и вся моя давно усопшая родня, и ты с Геной. Кстати, отлично выглядишь.

– Спасибо. Но, на самом деле, ничего странного тут нет. Когда-то, очень давно, мы с тобой наверняка говорили такие слова: все там будем. Вот, мы теперь здесь и есть. Только, кому-то повезло меньше, а кому-то больше.

– В смысле?

– Ну, тебе наверняка говорили и про другие города? Так вот, этот город – один из самых лучших. В смысле, в плане жизни. Люди хорошие, добрые, злого слова не скажут. Обстановка спокойная, мирная, всегда солнце, всегда лето. Есть, конечно, некоторые незначительные ограничения. Но ты об этом позже узнаешь.

– А что же творится в городах, ну, похуже, что ли?

– Я сама не видела, но переведенные оттуда рассказывали много интересного. В самых страшных действительно, царит Ад и ими там руководит не столько ОН, сколько… ну, сам понимаешь, нам его имя произносить запрещается. Так вот, все грехи, которые ты использовал в своей жизни, возвращаются к тебе неким бумерангом. Нет, не представляй себе жаркое на сковороде или кипящую смолу. Такого ты, конечно, не увидишь. Но мучения физические, творческие, душевные присутствуют по полной программе. К тому же, целые букеты болячек, начиная от проказы, кончая чахоткой. Предательство и подлость в отношениях, азартные игры, в которые невозможно выиграть. Никогда. Но твои долги будут копиться, и ты за это будешь мучиться всеми возможными способами. Короче, Ад! Есть города попроще, где это не возведено в такой высокий ранг, т.е., есть, но всего понемножку. А есть такие, где все просто идеально. К нам попадали и оттуда.

– А как же они попали сюда?

– Очень просто. Провинились. Ведь везде и всюду нужно оставаться человеком, помнить и выполнять все заповеди, короче говоря, не грешить. Вот и все.

– И что тогда?

Алина усмехнулась. – А вот тогда и будет тебе царствие вечное. Однозначно сказать о том, что это вечный кайф тоже нельзя. Уж больно все идеально. А человек такая, пардон, свинья, что в грех его, так или иначе, затягивает. И он ведь получает от этого удовлетворение, прекрасно понимая, что придется за все отвечать. И все равно, делает. Человек очень противоречивое существо. И, если ты только не сумасшедший, у тебя всегда будет возникать желание выйти за рамки правил. Может, из любопытства, а может, и просто так, ради лени или праздности, адреналина и встряски. Поэтому и идет миграция людей из одного города в другой. Люди и здесь меняются.

– А откуда ж здесь столько места, как и где все умещаются? Я понимаю, что вселенная бесконечна, но все равно, как-то не укладывается в голове?

– И это объяснимо. ОН все предусмотрел. Вот смотри. – Алина задрала рукав кофты и показала на свое запястье. На нем красовались довольно симпатичные часы квадратной формы.

– Это часы?

– Можно и так сказать. Ведь ОН, как и весь наш мир, тоже не стоит на месте, мы тоже прогрессируем и ничего нанотехнологичное нам не чуждо. Даже наоборот. Мы вас обгоняем во многих вещах. Сам потом увидишь. А этот штука очень интересная. Из области равновесия на земле и небесах. Не каждый имеет такое устройство. Во-первых, его нужно заслужить, во-вторых, тебя никто не спрашивает, ОН решает сам, кому оно достанется.

– Да что ж это за чудо такое? – не выдержал я.

– Это, – отчетливо и тихо сказала Алина, – это реинкарнатор. Понял, о чем речь?

– Не совсем.

– Так вот, смотри внимательно на циферблат. Видишь эти цифры, слева и справа?

Я кивнул.

– Ты связан этим устройством с определенным человеком на земле. Не могу сказать, по каким признакам или качествам ОН определяет твою связь, но только она существует очень тесно, и человек на земле о ней даже не догадывается. Так вот, слева цифры мои, справа, – его. Я даже не знаю, кто это? Мужчина, женщина – без понятия. Да мне этого и не нужно, мы с ним никогда, скорее всего, и не встретимся. Так вот, слева – его дни до смерти, справа – мои. Только ему предстоит плотская смерть, выход из старого тела, а у меня – реинкарнация, превращение в живое существо на земле. Не важно, в какое – лягушку, лошадь, паука, акулу, или, все же, в человека. Так вот, если наши цифры совпадут на нуле, я с ним поменяюсь местами. Хотя, это и не совсем так. Просто я смогу родиться на земле обычным ребенком. Естественно, я ничего не смогу вспомнить, но проживу на земле еще одну жизнь. А если нет, то, вполне вероятно, что мои цифры на нуле совпадут с каким-нибудь гадом или слоном. Тоже неплохо, наверное, но, сам понимаешь, не очень-то и хотелось. Смысл здесь в том, что, чем праведнее ты будешь жить здесь, тем лучше родится человек на земле. Это уже гены. И мы должны добиться их улучшения на земле. Однако, не все так просто. Ты же понимаешь, что на земле существуют и плохие люди. И тут, гены могут сработать, а могут, и нет. Все зависит от обстановки, в которую попадешь, общество, эпоху и т.д. Однако, у того, кто руководит теми городами и людьми, о которых я тебе говорила, есть такие же полномочия. К сожалению. Поэтому на земле появляются злые и подлые люди, тараканы, мухи и прочая мерзость.

– А почему же ОН не может запретить… ТОМУ вершить это зло?

– Все до безобразия тривиально. В свое время, еще при становлении Земли, ТОТ, как ты говоришь, после воскресения Иисуса, воспользовавшись всеобщей суетой и радостью, отпил из чаши грааля. И это дало ему силу, практическую сравнимую с НИМ, но, после его проклятия и изгнания, послужившую злу и тьме. Конечно, ЕГО сила куда больше, чем у его, скажем так, оппонента, однако, не достаточна для того, чтобы его уничтожить или обезвредить окончательно. Отсюда и вечное противостояние добра и зла. И будет это, видимо, вечно. Ну, по крайней мере, в ближайшие века особых изменений не ожидается. Просто идет постоянная борьба за создание праведных людей на земле, рано, как и их антиподов. Понял теперь?

Я сидел и слушал, ка очумелый. Так вот оно в чем дело! А люди так много напридумывали сказок обо всем этом! Оказывается, все довольно просто. А, с другой стороны, обидно и грустно, что добро не всегда может противостоять злу.

– Дааа, – протянул я задумчиво, – делааа…

– Да уж, дела! Это тебе не мелочь по карманам тырить!))) Алина рассмеялась. – А ты что думал, мы здесь отстали от жизни, кино не смотрим. Оно, конечно, избранное, но и, слава богу, всякое дерьмо не показывают. Жизнь, однако, продолжается. Только вот не знаю, долго ли, – Алина посмотрела на свои «часы».

– Извини, я не обратил внимания, сколько тебе осталось? Долго еще?

Алина озарилась предвкушением будущего, мечтательно улыбнулась и сказала загадочно: – Не очень.

В этот момент появился Гена с пакетом в руках.

_ Ну, вот, милости просим к столу! – и он начал вытаскивать содержимое пакета. Виски, пепси, батон хлеба, колечко колбасы и пачку сигарет с зажигалкой.

– Вот это я понимаю, джентльменский набор! – оживился я. Ну, прошу к столу! Ребята как-то странно переглянулись и Алина сказала: – Нет, ты уж давай сам. Мы не можем. Точнее, не хотим.

– Как это так, один? Я что, похож на алкоголика? Нет, я так не могу.

– Да ты не расстраивайся, – сказал Гена, – и не обижайся, мы же не со зла, Просто действительно не хотим. А ты угощайся, не стесняйся! Давай налью.

Гена налил мне немного виски, я разбавил их пепси и оторвал знатный кусок колбасы с хлебом. Поднял стакан.

– Ну, ваше здоровье! – Ребята прыснули со смеху.

– Аааа, пардон. Ну, тогда, со свиданьицем! Неужели нормальный русский человек не найдет, за что выпить?

Я отпил из стакана. Странно. Никакого вкуса я не почувствовал. Сразу вспомнился гайморит. Гена все сразу понял и протянул мне сигарету.

– А ты закури. Он чиркнул зажигалкой, я затянулся. Дым плавно проник мне в легкие. Сигарета была какая-то ароматизированная, но не вкусная. Ага! Значит, нюх-то у меня не пропал! Чувствую запахи-то! Это уже хорошо. А что же творится с виски? Хорошие, односолодовые. А понюхал содержимое из горлышка бутылки. Запах отличный, никакого обмана. Я сделал еще один глоток. Никакого вкуса и кайфа. Так-с, а что у нас за колбаса? Я понюхал кольцо. Отлично! Запах охотничьих колбасок. Практически, самых любимых! Да, но у меня же подагра и копченое мне противопоказано. Это я и озвучил Гене.

– Запомни, здесь у тебя отменяются все бывшие и настоящие болячки и болезни. А ты разве не заметил? Нога ноет? Нет? Ну, вот видишь. Поэтому, жуй, не бойся и не стесняйся!

Удивительное дело, у меня, действительно не болели колени. Странно как-то. Но и очень приятно! Здорово, все-таки, когда у тебя ничего не болит! Ну, с богом! И я откусил приличный кусок колбасы, заев его хлебом. Я жевал и жевал, но совсем не ощущал ни вкуса, ни запаха. Это меня сильно расстроило. Я кое-как проглотил кусок и уставился на своих приятелей с немым вопросом. Наконец-то Гена заговорил

– Вот видишь? Ни вкуса, ни запаха. А ты заметил, что сортира-то в доме нет? Вот. То-то и оно. Мы здесь так устроены. Нам не хочется ни есть, ни пить, ни курить. А иначе, где бы мы все это хранили? Да и ни к чему это чревоугодие. И курение тоже. А уж про выпивку я вообще не говорю. Очень вредно. Нет, конечно, не для здоровья. Здесь его хватает, и никто о нем не думает. Для головы. А вдруг, крыша съедет, начнешь ругаться, что категорически запрещено, или, не дай бог, драться. А это моментальная ссылка. Я тебе уже говорил, куда. Так что, мы совершенно свободны от этих греховных соблазнов. Ну, что, доедать, допивать будешь? А докуривать? Спросишь, откуда я это все взял? Нет, тут контрабанды не бывает. Это специально хранится для таких, как ты, новичков, чтобы не так резко отвыкали от земных привычек. Ну, а с тобой пришлось пройти практическое занятие. Так что, выпьешь еще?

Я замотал головой. Гена смел все содержимое стола обратно в пакет и убрал в угол. Да, как же я не заметил? Мои собаки, лежащие все это время смирно на соседнем диване и внимательнейшим образом наблюдая за нами, при виде колбасы даже и ухом не повели! А такого просто не могло быть! Увидев мой взгляд, Гена, как будто, прочел мои мысли.

– Вот видишь, даже собаки на еду не реагируют. Забыли. Да и не интересно им. Вот тебе еще одна новость. Избавишься еще от трех соблазнов. Да и не нужно думать, где же взять пищу и сигареты. Опять же, выгода и трезвый ум! Чем плохо?

Да, в общем-то, конечно, хорошо, но и еда и питье всегда было одним из удовольствий, получаемых человеком. Так, значит, этих простых человеческих привилегий меня лишили. Досадно. Но, видимо, спорить тут без толку. И не с кем.

– Хорошо, а что же из удовольствий у вас осталось, простите за интимность? – задал я вполне логичный вопрос.

– Да, в принципе, все, что и было. Театры, кино, спорт, всякие там развлечения, типа концерты, дискотеки там, шоу, праздники.

– Интересно, интересно. А кто же все это проводит? О чем кино и репертуар театров, кто снимает фильмы и играет в концертах?

– Все те же, которых ты знал и помнишь. Те же актеры, музыканты, режиссеры и сценаристы. Только на земле это уже никто не увидит, а здесь они спокойно творят, сочиняют и музицируют. Как видишь, это еще один плюсик. Такого не увидишь и не услышишь внизу.

Я задумался. Слова Гены показались мне вполне логичными. Да и сравнивать ему проще, чем мне. Все-таки, довольно давно здесь обосновался.

– Стесняюсь спросить: а Леннон, Харрисон и прочие почившие тут тоже музицируют?

– Хорошо бы, – усмехнулся Гена. – Но все они живут в другом городе, он гораздо круче и чище. Короче, кто как жил внизу, тот так и располагается наверху. Конечно, есть возможность попасть в этот город, а, возможно, и на их концерты, но для этого такую преференцию еще надо заработать. Короче, набрать очки.

– Это как?

– Сложно и долго говорить. Но, если коротко, жить правильно и праведно. И тогда на своем мониторе ты увидишь изменения в своем статусе. Как в большую, так и в меньшую сторону. Ладно, хватит тебе на сегодня информации. Да и поздно уже. Ложись-ка ты спать, а завтра мы за тобой зайдем и прогуляемся по городу. Тебе же интересно? Ну вот, бывай, спокойной ночи!

Гена с Алиной распрощались со мной и исчезли в темноте, как будто, растворились.

Я еще долго сидел на веранде. Мысли путались в голове, наскакивали друг на друга, отталкивались и снова сближались для удара. Каша в голове была безобразной. Слава богу, разум, в итоге, победил, и я решил оставить все, как есть, и постараться уснуть. Хотя… какой сон на голодный желудок? А есть, все-таки, не хотелось. Очень странно. Почему я не спросил у Гены – я не похудею? И чем они живут? Святым духом? И как у них насчет секса? Очень интересно. А любовь тоже существует?… Разум мой помутился, мысли остановились, как будто застряли и замерзли. Глаза закрылись, и я провалился в темноту. И приснился мне сон про то, как я живу в этом замечательном городе. Как его? А! Ну да, Мидлтон. Так вот, живу я, живу, и мне все очень нравится. Вот я иду по дороге и вижу идущего навстречу Леннона. Понимаю, что нужно заговорить, но стесняюсь, слова застряли в горле напрочь, и я не могу вымолвить ни слова. Только стою, как истукан и с восторгом смотрю на него. У него огромная борода, шляпа, круглые черные очки и сутана. Он останавливается, смотрит на меня и говорит: «Ну, что, парень, попал? Молодой еще. А может, тебе и повезло». Он задумался и пошел дальше, глядя себе под ноги. Передо мной мощенная булыжником площадь с ратушей, а вместо часов – реинкарнатор. Я, почему-то понимаю, что он мой. На нем слева цифры 1845, а на правом – 1846. Я понимаю, что еще мгновение – и я превращусь в кого-то на земле. Класс! Наконец-то! Хоть бы, в человека. А может, в очень хорошего, в артиста или музыканта? Здорово! Меня аж передернуло от нетерпения. Ну! И! На циферблате показалась последняя цифра не 5, а 7! Почему? Ах, да! Гена же говорил мне, что твои очки сбрасываются, если ты поведешь себя, ну, не по христиански, что ли. Выругаешься, наверное. А вместе с тем, чем выше величина цифр, тем больше вероятности перевоплотиться в практически идеального и успешного человека на земле. Конечно, заманчиво. Может, подождать? Хотя, я что, был идеальным при жизни? Нет, наверное. Ну и бог с ним! «Черт возьми» – чуть слышно промолвил я. Циферблат замер. Я ждал. Тишина. Видимо, слабовато. Да и тихо, наверное. «Твою мать!», – громко сказал я, и цифра 7 сменилась на 6. Сработало! Ага! Значит, надо еще что-то нехорошее сказать. Главное, не переборщить с ругательством. «Блин!» Тишина. Вообще-то, блин есть блин. Ничего предосудительного. Эх, была, не была. «Б..дь!», крикнул я во все горло. И цифры наконец совпали! Да, не всегда подобные слова приносят вред! Часы на башне начали отстукивать могучим колоколом: Бам!!!!! Бам!!! Я замер, глядя на часы и внимательно слушая колокол. И вот, на 12-м ударе я почувствовал, что тело мое пронзило как электрическим током. В голове моей помутнилось, я стал чувствовать, что со мной происходит что-то, чего я не мог объяснить. Я становился каким-то маленьким, мостовая приближалась к моим глазам, запахло сразу всеми возможными запахами города – помойкой, пылью, духами, потом, старыми башмаками. И это были лишь самые острые из них. Я посмотрел вниз и меня чуть не хватил удар: вместо своих ног я увидел две мохнатые черные лапы с когтями. Я попытался сделать шаг, два и начал заваливаться на бок. Последнее, что я помнил, это свое отражение в луже. Жалкие собачьи глаза, мохнатая морда… Я потерял сознание и рухнул мохнатым боком на мостовую.

Боже, как больно! Я сделал попытку подняться и обнаружил себя, лежащим на полу террасы. Покрутив башкой, сообразил, что я заснул в кресле, с которого и навернулся. Собаки подскочили и спросонья тоже ничего не могли понять, лишь сонными глазами уставились на меня, ничего не понимая. Господи! Слава богу, что это был сон!

– Извините, ребята, что напугал. Пошли-ка спать в дом.

Я побрел домой, Юкон и Каштан – за мной. Быстро раздевшись, я свалился на кровать и тут же уснул. Проснулся я, видимо, поздно. Юкон лежал в кресле напротив, гипнотизируя меня своими карими глазищами, а Каштан, не выдержав, стоял около меня и осторожно тыкал своим носом мой нос. Мне стало смешно, такая глупая морда была у Каштана. Я улыбнулся и стал вставать. Солнце было уже высоко, но я не торопился. Который час? А какая разница? Мне же не на работу. Как это ни странно, в доме было все предусмотрено до мелочей. Теплые махровые тапки, какая-никакая одежка, все туалетные принадлежности, полотенца, фен, зубная щетка и паста. Я не спеша искупался, оделся, по привычке хотел заглянуть на кухню, в холодильник, но, увы! Ни кухни, ни холодильника. Ну, что ж, будем привыкать. Выйдя на крыльцо, я нашел там своих собак, который нежились на утреннем солнце. Есть, все-таки, плюсы в этой жизни. Кормить их не надо. Поить тоже, от жары они не умирают, выгуливать тоже не надо. Да, с собаками плюсов, кажется, больше. На пороге дома появился Гена и Алина. Оба цветущие, счастливые, улыбающиеся.

– Привет! Как спал на новом месте? Невеста не приснилась?

– Приснилась. Только, не невеста. – И я рассказал им, как ночью навернулся с кресла и чуть не разбил лоб. Ребята долго ржали, а когда, наконец, успокоились, Алина спросила: а лоб-то точно не расшиб? Где шишка? – и как-то хитро улыбнулась.

Я потер лоб. Ничего не болело, и шишки не было. Странно, мне вчера казалось, что я больно ударился и что уж шишак-то точно заработал.

– Да не парься ты, не бывает здесь ни шишек, ни ран. Хоть руку отрежь – больно не будет, и она сразу же прирастет. Без следов и крови.