Санаторий

Пролог:

С древних времён человек смотрит в небо, всматриваясь в эту красивую и бездонную пустоту космоса. Миллиарды звёзд и галактик притягивают нас своим манящим и холодным безмолвием. Многие из нас задают себе один и тот же вопрос: " Одиноки ли мы во Вселенной? " Но на него, даже сейчас в наш век современных технологий, нет достоверного ответа. Почти во всех религиях мира верующие поднимают свой взор вверх с надеждой и мольбой, веря, что боги услышат и спустятся с небес им на помощь. У некоторых народов существуют легенды о сынах неба, пришельцах из других миров, которые в древности посещали нашу планету, жили среди людей и помогали в развитии той эпохи. Пирамиды, разбросанные по всему миру, плато Наска, Стоунхендж, доисторические наскальные рисунки существ в скафандрах и многие другие артефакты являются немыми свидетелями палеоконтакта человека с гостями из космоса. Вселенная многогранна и богата различными формами жизни. Учёный мир утверждает, что этого не может быть. Что это всего лишь вымысел и сказки необразованных первобытных людей. Ведь от ближайших звёзд нас отделяют огромные расстояния, десятки, сотни, а то и тысячи световых лет. А в солнечной системе ближайшие к нам планеты, уверены они, – необитаемы, из-за условий непригодных для биологической жизни. А может мы, ещё просто не понимаем и не знаем многих физических законов в нашей Вселенной. Учёные – скептики с иронией спрашивают: " Если есть инопланетяне, то где они? Почему не выходят на контакт? Пусть сядут рядом со зданием ООН и заявят о себе?" Меня, обычно, поражают такие глупые высказывания и выводы. Эти умники уверены, что мы венец эволюции. Что мы особенные, единственные и неповторимые, а в огромном космосе, больше никого нет. О чём высокоразвитая цивилизация, опередившая нас по своим технологиям на тысячи, а то и на миллионы лет, будет с нами разговаривать? Мы для них, как для человека муравьи. Как, можно общаться с муравьями? Постоял, понаблюдал и пошёл дальше. Некоторые фильмы показывают их злыми и коварными монстрами. Наверное, примеряют по земным меркам. Они, мол, хотят захватить и поработить нашу планету. Да, кому мы нужны! Если бы хотели, то давно бы это сделали. Воинственная и жестокая раса не достигла бы в своём развитии, таких колоссальных результатов и давно бы уничтожила сама себя. По-моему, ими движет гуманизм, обычное любопытство и научный интерес. Мы по космическим меркам, ещё дети. И чтобы, дети не нашкодили, они приглядывают за нами, опекают, охраняют и незаметно, направляют на правильную дорогу. Есть версия, что инопланетяне уже давно живут среди людей. Оглянитесь вокруг и присмотритесь, возможно, ваш друг, знакомый или сосед один из них. Я уверен, что они где-то рядом….

Глава первая

Стоя над свежей могилой матери Сергею хотелось выть и кричать. Ушёл из жизни последний близкий ему человек. После похорон прошло две недели, а боль утраты в душе ни на минуту не утихала.

– Эх, мама, мама! Какую нелёгкую и трудную жизнь, ты прожила. Ты никогда не жаловалась на своё здоровье. Всё время молчала и терпела. Всю жизнь посвятила работе и семье. Тихо жила и тихо ушла. И вот теперь, тебя нет.

Перед глазами промелькнули детство, юность, служба в Афгане, где он прошёл весь ад той войны и нынешние горькие события. Двумя орденами Красной Звезды и кучей боевых медалей отблагодарила тогда, ещё советская родина своего солдата. Богатый боевой опыт пригодился и после срочной службы в армии. Он пошёл работать в милицию, но через четыре года, за неуживчивый и жёсткий характер, его уволили. Мать с отцом успокаивали Сергея как могли. Боялись, что сорвётся и запьёт. Родители с пониманием относились к нему и в душу не лезли. Они знали, как покалечила и ранила его психику и сердце та война. Ведь зря такие награды не дают. Мама, как малого ребёнка, гладила по голове сына, когда в очередной раз он с криком вскакивал со своей кровати.

Младший брат Николай везде гордился Сергеем перед друзьями. Тайком одевал форму с наградами и ходил в местный клуб, а там хвастался перед местными девчонками. Они жили в небольшом пригородном посёлке, где почти все друг друга знали. Вскоре, правда выплывала наружу, парень получал взбучку от старшего брата и потом, неделю на него дулся. Когда принесли повестку о призыве в армию, Николай пригласил на проводы кучу своих друзей и подруг. Перепившиеся юнцы между собой устроили драку. Вмешался Сергей. Кого-то успокоил кулаком, кого-то вышвырнул на улицу. Досталось и младшему брату. Синяк под глазом, с которым он уходил на службу светился на весь посёлок. Так, не разговаривая, и с обидой за пазухой на старшего брата, Николай ушёл на службу.

Эх, как много осталось недосказанного между ними. Если бы Сергей тогда знал, что видит его в последний раз, то помирился бы с ним и сказал нужные слова. Он тогда думал, что подобная мера воспитания пойдёт младшему шалопаю на пользу. На вокзале вместо того, чтобы подбодрить и обнять брата, он опять начал его воспитывать.

– Надулся, как индюк! – сказал Сергей, Я тебе не чужой и желаю, только добра. Хочу, чтобы ты за ум взялся и стал нормальным мужиком. А то у тебя только гульки на уме. Ничего, армия и не из таких балбесов, дурь выгоняла.

Через год из Чечни привезли цинковый гроб и извещение о награждении Героем России: (посмертно) Воронова Николая Викторовича. Сопровождающий гроб, капитан из воинской части, где служил Николай, рассказал, как он погиб.

Их разведгруппа попала под Шали в засаду чеченских бандитов. Они отстреливались до последнего патрона. Все погибли, а Коля израненный, когда бандиты его окружили и подошли близко, пытался гранатой подорвать себя вместе с ними. Но, граната почему-то не взорвалась и он, попал в плен. Эти звери долго мучили и пытали парня. Заставляли принять мусульманскую веру и перейти на их сторону. Никакие пытки не сломили Николая. Чеченцы срубили две больших берёзы, сделали крест и на нём распяли молодого солдата. Он пощады не просил, умирал долго и мучительно, но не предал своей веры и друзей.

– Простите, что гроб закрытый, – сказал капитан. – На нём, там места живого нет. – Вы бы его не узнали, лишь одна сплошная кровавая масса.

– У вас, разве нет связи? – спросил железным голосом Сергей.

– Конечно, есть.

– Неужели разведчики, когда попали в засаду, не успели запросить по рации помощь?

– Чичики, хитрые твари. Выбрали удобное место на высотке и наши ребята оказались у них, как на ладони. Снайпер первым снял радиста, а потом они хладнокровно расстреливали остальных. Мы двое суток, не могли связаться с группой и командир, принял решение направить по маршруту разведчиков, полк морской пехоты. Морпехи с боем пробились в тот район и забрали трупы погибших ребят. На месте гибели твоего брата нашли видеокассету с подробностями, его пыток и казни. Видео попало в Москву, которое посмотрел сам Ельцин. Он когда увидел, что над Николаем вытворяли боевики, то сразу в ускоренном порядке наградил его Героем России. Боря разозлился и негласно, приказал тех садистов, кто причастен к этой средневековой казни в плен не брать и расстреливать на месте. А квадрат, где погибли ребята, приказал сравнять с землёй и выжечь градами. Теперь на том месте пустыня, там даже трава не растёт.

– У вас есть сведения, кто убил моего брата?

– Да. Руководил казнью и принимал непосредственное в ней участие, полевой командир Исмаилов. Примите, пожалуйста, мои искренние соболезнования!

Капитан подошёл к родителям, которые, убитые горем, сидели у гроба своего сына и сказал: – Вы можете гордиться, что воспитали такого героя! Николай не погиб, он будет жить в душе каждого из нас! В честь его назовут улицы, школы и корабли! Память о его подвиге навсегда останется в сердцах людей!

Не знал тогда капитан, что он опять встретится с Сергеем, но уже при других обстоятельствах.

На поминках отцу стало плохо, прихватило сердце. Дежурившая на похоронах скорая помощь ничего не смогла сделать. Через два дня его похоронили рядом с Николаем. Этот пятидесятилетний здоровяк, много чего повидавший в своей жизни, не смог перенести смерти сына. Мать сразу слегла, осунулась лицом, постарела на двадцать лет и через четыре недели умерла. Сергей в течение, месяца потерял всех дорогих ему людей. Как жестока и несправедлива жизнь!

Глава вторая

В последнее время после увольнения из милиции Сергей работал охранником в санатории Дубравушка, который находился в лесу, в нескольких километрах от посёлка. Добирался на работу на старой отцовской шестёрке. График: сутки через двое и зарплата его вполне устраивали. Работу ему помог найти друг и сослуживец Валера Байдуков, занимающий должность председателя Союза Ветеранов Афганистана. За что своему другу он был очень благодарен. Пустой дом тяготил, а стены навевали воспоминания о прошлой счастливой жизни. Наступила какая-то апатия, руки не поднимались что – либо делать и всё валилось из них. Хотелось куда – нибудь уехать, лишь бы не возвращаться домой. Хотелось не только плакать, а волком завыть от горя и тоски. Вещи, портреты родителей и брата, давили мёртвым грузом на уже и так расшатанную психику. К спиртному Сергей всегда относился негативно. Даже на поминках родных не выпил и ста граммов, а сейчас возникло желание напиться и хотя бы на время забыться.

– Чем, он прогневил бога? – думал Сергей. За что бог дал ему такую незавидную судьбу? Может, мстит за убитых в Афгане душманов? Они, хоть и бандиты, но тоже живые люди и забирать чужую жизнь по канонам церкви считается непростительным грехом. Тогда, если я грешник, почему бог наказал моих близких, а не меня? Не честно это. Во время войны наши солдаты убивали фашистов. Что, они тоже грешники? Святой Сергий Радонежский, сам благославил Дмитрия Донского на битву с татарами. Если, это сделал святой, значит, я ни в чём не виноват. Я простой солдат, который выполнял приказы руководства, честно воевал и не прятался за спины своих товарищей. На войне, если убьёшь не ты, то грохнут тебя. Ну вот, обижаюсь и виню бога, а сам никогда в него не верил. Не случись этого горя, я бы о нём и не вспомнил.

Он посмотрел затуманенным от горя взглядом на портрет родителей и закричал: – Зачем, вы меня оставили одного? Вам там хорошо! Вы вместе! А что мне теперь делать без вас? Не хочу жить! Не хочу!

Во дворе залаял его дворовый пёс по кличке Сарбоз и оторвал Сергея от горьких мыслей. Уже стемнело. В дверь с улицы кто-то громко постучал.

– Кто там? – закричал парень, выглянув из калитки.

–Это я сынок! – ответил грубый мужской голос. – Твой сосед дядя Миша. Не разбудил тебя?

– Эх, отец, отец, какой тут сон.

– Ты хоть ел что-нибудь?

– Мне кусок в горло не лезет и спать, не могу.

Сергей подошёл к соседу, заплакал и обнял, уткнувшись головой ему в плечо.

– Плохо, мне отец! Очень плохо!

– Ты поплачь сынок, поплачь. А то на похоронах и поминках стоял, словно железный истукан, не уронив ни слезинки. Мы грешным делом со своей бабкой испугались за тебя и думали, что ты умом тронулся. Теперь вижу, ты отходить стал, если заплакал. Пойдём лучше, Серёженька, ко мне, выпьем немного, помянем твоих. Тебе сейчас нельзя быть одному. В одиночку тяжело с горем справляться, а на людях легче станет.

– Я не хочу.

– А ты, выпей через не хочу! Надо сынок! Поверь, моему жизненному опыту. Там моя Нюрка борща наварила, блинов и котлет нажарила. Она меня за тобой отправила и велела одному домой не возвращаться. Что ты, как девочка ломаешься – Спасибо вам за приглашение, но у меня нет аппетита.

– Я подполковник запаса! Слушай мой приказ солдат: нюни не распускай! Бегом марш на ужин! Горе твоё, конечно, большое, но жить-то надо.

– Как жить?

– Как, как? К верху, каком, вот как! Наши люди, во время и после войны многое выдержали. Взять, к примеру, моего отца. Отчаянный был рубака! Всю войну прошёл! И где? В разведке! Он там такое повидал, твой Афган в подмётки не годится. Полный кавалер орденов Славы, четыре ордена Боевого Красного Знамени, три ордена Красной Звезды и медалей штук пятнадцать всяких. Демобилизовался, приехал в своё родное село и видит, что односельчане смотрят на него и плачут, а глаза в сторону отводят. И главное – молчат. Когда к родному дому подошёл, то сразу всё понял. Нет его! Нет родного дома! Где дом стоял, огромная воронка от авиабомбы. Посбежалось, всё село. А кто остался? Одни дети, бабы и старики. Успокаивают Васю, моего отца, а он словно чумной стоит и смотрит в одну точку. Так молча до вечера и простоял. Ужасы войны его не согнули и не испугали, а от такого горя моментально поседел. Отец, мать, жена и четверо детишек малолетних. Все там в той воронке остались. Куда идти? Ни дома, ни родных. Упал он на дно той ямы и всю ночь неподвижно пролежал, проплакал. Утром встал на колени, руки кверху поднял и как зарычит на всю округу: – Люди! За что! Где же бог?

А мужик он не только боевой, но и здоровенный был. До войны с медведем боролся, на лопатки ложил и подковы гнул. Сжал кулаки и начал плетень соседский ломать.

Выбежали соседи, баба Марфа и её дочка Варя. Марфа всплеснула руками и давай кричать: – Как тебе не стыдно ирод окаянный! Сирот обижаешь! У меня муж и два сына погибли. Кто мне теперь забор сделает? Оскудела, Серёжа, земля наша после войны на мужиков. Из всего села в живых остались только мой отец и водовоз Прохор одноногий.

Ругань старой женщины подействовала на Василия как холодный душ, остудила его горячую голову и вывела из стопора. Он понял, что не прав и попросил у бабушки прощение, потом засучил рукава и отремонтировал сломанный плетень.

Девчушка соседская к нему подошла, взяла за руку и говорит: – Дядя Вася, вы, наверное, голодный? Пойдёмте к нам, я вас щами накормлю.

Отец прижмурился и отвечает: – Это ты ли, Варька? Эх, какая невеста вымахала! Как быстро время летит! Я, когда на фронт уходил, ты же ещё в куклы игралась.

И пошёл, он к моим будущим маме и бабушке. Вот как круто и неожиданно изменилась у него жизнь. Ему тогда тридцать пять лет было, а маме семнадцать. Прожили они вместе сорок лет душа в душу. А, когда мама сильно заболела, он от неё ни на шаг не отходил. Вскоре она умерла, а отец рядом с ней лёг, обнял её и мне с сестрёнками сказал: – Я не смогу жить без Вареньки. Ну, вот настал и мой последний час. Любите и понимайте друг друга. Цените каждую счастливую минуту, проведённую в кругу близких людей и почаще, говорите, что любите их. Потому что, когда кого-то из них не станет, вы горько будете жалеть, что не успели этого сделать при жизни.

Он закрыл глаза и умер. Хоронили мы родителей в один день и в одной могилке. Вот такую, Серёжа, нелёгкую и счастливую жизнь прожил мой отец. Думаешь, у меня всё гладко было? Но, я всегда вспоминал батю и боролся с превратностями судьбы! Судьба не предопределена заранее! Она благоволит терпеливым и сильным духом людям! Найдёшь себе девушку, полюбишь её, нарожаете детишек. Потихоньку горести отойдут на задний план и жизнь наладится. Что ещё для счастья нужно мужику?

– Никто мне не нужен! Что-то во мне внутри сломалось, пропал интерес к жизни и стремление. Будто выжали меня, как лимон, и выкинули на помойку.

– Ты же мужик, а причитаешь, словно баба рязанская. Выше голову, солдат, и возьми себя в руки. Живёшь, как бобыль. Ни разу не видел тебя с девушкой. В твои тридцать лет уже пора семьёй обзавестись. Моя племянница Настя такой красавицей выросла, и скажу по секрету, давно на тебя глаз положила. А, ты, не мычишь, не телишься.

– Дядь Миш! Я стеснительный насчёт женского пола, а Настенька, ты только не обижайся, не в моём вкусе.

– Я не обидчивый. За тебя дурака волнуюсь. Так и останешься один.

– Разве мало одиноких людей? Что в этом плохого?

– А что хорошего? Природу парень не обманешь. Просто, ты не встретил ещё ту единственную.

– Может, я никогда её не встречу. Да и как я узнаю, что она та единственная?

– Узнаешь. Когда увидишь её, ёкнет сердце, закружится голова и приятно загорится внизу живота. При встрече с ней запоёт твоя душа и, с которой ты уже никогда не захочешь расстаться. Мы с тобой уже битый час болтаем. Пошли, а то моя Нюрка нас заждалась.

Глава третья

На пороге соседского дома их встретила худенькая женщина около пятидесяти лет, низкого роста с добрыми, серыми глазами и тёмными, слегка тронутыми сединой, длинными волосами,

– Здорово, тётя Нюра! – поприветствовал её Сергей.

– Какая же я Нюра? Это меня сельчане так называют и ещё мой благоверный. Я – Анна Григорьевна. Ты проходи, сынок, и присаживайся, сейчас вечерять будем. Я тут уже вся извелась, как на иголках сижу и вас жду. Пошёл мой Миша к тебе и пропал. Ну, думаю, опять нализался чёрт окаянный. Он, если за порог выйдет, то моя душа не на месте. За ним следить надо, чтобы не нажрался до поросячьего визга. Но разве за вами мужиками уследишь?

– Вот запомни, Серёжа! Женишься, будут и тебе точно также мозги выносить. Вот бабы – язвы, везде им мерещиться пьяный муж. А я, заметь, ещё ни в одном глазу.

– Ладно, садись трезвенник хренов. Не сейчас, так потом обязательно на грудь примешь, я в этом не сомневаюсь. Надоело мне самой тебе морали читать. Не зря в народе говорят, что горбатого могила исправит.

– Типун, тебе на язык женщина! – крикнул дядя Миша.

По-хозяйски сев за стол, он взял бутылку водки, открутил пробку и разлил содержимое по трём рюмкам.

– Хватит гавкаться, давайте лучше покойных родителей и братишку Серёжиных помянем.

Он встал, повернулся к иконам и перекрестился.

– Пусть земля им будет пухом! Царство небесное, хорошие люди были и соседи замечательные! Все мы там будем, но не в одно время! – сказал отставной подполковник и залпом выпил.

Посмотрев на Сергея и жену, он сказал: – Вам, что особое приглашение нужно?

Сергей взял рюмку, сморщившись, выпил и стал закусывать. У парня неожиданно проснулся зверский аппетит и он, уплетал за обе щёки. Анна Григорьевна, сделав маленький глоток, присоединилась к мужчинам.

Всю ночь Сергея мучили кошмары, а под утро приснился погибший друг и однополчанин Витька Капшуков. Во время службы, он ценой своей жизни спас их отделение от неминуемой смерти. Шла зачистка кишлака от душманов. Ребята на открытой местности попали под шквальный пулемётный огонь и спрятались в воронке от авиабомбы. Обстрел был таким, что нельзя голову высунуть. Воспользовавшись ситуацией, к ним на близкое расстояние подполз бандит и кинул в воронку гранату. Витя, как командир отделения, за доли секунды принял единственное правильное решение, накрыв гранату своим телом. Он умер мгновенно, но своим геройским поступком спас жизнь семерым сослуживцам. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. После службы, они приехали на могилу своего товарища и навестили его родителей. Ребята рассказали о последних минутах жизни их сына и подарили на память матери золотые часы, как знак уважения и благодарности.

Виктор под руку вёл девушку брюнетку высокого роста стройную, смуглую и очень красивую. Её черты лица напоминали Сергею восточных красавиц. Миндалевидные карие глаза девушки смотрели на него с необычайным теплом и лаской. В ней было что-то божественное и неземное. Он, как заворожённый не сводил с девушки глаз. Парня охватило незнакомое приятное чувство.

– Здорово, Серёга! – сказал, улыбаясь Виктор.

Сергей хотел тоже поздороваться, но слова замерли в горле и он в ответ, лишь промычал что-то нечленораздельное. Они крепко обнялись. Прижимаясь к покойному другу, даже во сне чувствовался холод от его тела.

– Ты же умер! – с трудом выговорил Сергей. – Витя, ты погиб на моих глазах!

– Дружище, я жив! Умерло лишь моё тело, а душа моя жива!

Сергей заплакал и крепче обнял друга.

– Как мне тебя, родителей и брата не хватает. Если бы ты знал, как мне плохо без вас.

– Я здесь с твоими родителями, но брата среди нас нет. Не плачь, у тебя скоро всё нормализуется и ты, найдёшь своё счастье.

– Но, какое счастье без близких людей? Я потерял всех, кто был мне дорог и теперь никогда не буду счастлив. Заберите меня к себе! Это моя единственная просьба. Так жить я больше не хочу и не буду!

Виктор резко оттолкнул Сергея, а глаза его гневно сверкнули.

– Как тебе не стыдно! Я отдал самое дорогое, свою жизнь, ради того чтобы ты жил! Ты думаешь, я хотел умирать? Ты – глупый эгоист! Тебе приходилось видеть инвалидов, без рук, без ног и неизлечимо больных? Они до последнего вздоха борются и цепляются за свою жизнь. А ты сам хочешь нелепо с ней расстаться. Потерпи немного, скоро судьба одарит тебя любовью и счастьем. Я ещё не успел сказать тебе главного и он посмотрел на девушку.

– Познакомься это….

Громкий крик дяди Миши: – Подъём в погранвойсках! Заставил подпрыгнуть парня с кровати.

– О, боже! – прошептал Сергей, резко схватившись за голову и опять сел.

К горлу подступил ком и начало тошнить. Оглядываясь по сторонам, он понял, что находится у соседей. Над ним с довольной улыбкой стоял бывший подполковник.

– Да, паря, ты слабак на это дело и сделал характерный жест пальцем по горлу. Вставай, солдат, будем опохмеляться. У меня тут заначка небольшая спрятана. Садись быстрее за стол, пока моя Нюрка в магазин пошла, а то она мигом нам кислород перекроет.

– Мне дурно. Всё нутро выворачивает и башка, трескается от боли.

– А как, ты хотел, лечиться надо и, подмигнув, достал из под шкафа бутылку водки. Похмелье, парень, это целая наука. Здесь доза точная нужна, можно сказать, золотая середина. Переборщишь, опять пьянка начнётся, а мало выпьешь, то тогда никакой пользы от такого лечения.

– Где же, она та золотая середина? Сколько нужно выпить, чтобы опять чувствовать себя хорошо?

– Это Серёжа сугубо индивидуально, но есть универсальный минимум.

– Подскажите, какой?

– Выпить половину вчерашней дозы.

– А если, я не помню?

– Тогда тебе твой организм должен дать сигнал, когда остановиться.

– А если, меня тошнит и всё выпитое вырывается наружу?

– Если, да кабы свинья ощенится! – передразнил отставной подполковник Сергея и громко засмеялся. Когда тебя сильно тошнит, то всё равно пробуй через силу. Главное первую рюмку удержать, а потом пойдёт, как по маслу.

– Сложновата, отец, твоя наука. Ладно, где наша не пропадала. Наливай!

– Вот это, солдат, уже по-нашему, по-военному! Мужик сказал! Мужик сделал!

Он наполнил до краёв два гранёных стакана. С трудом выпив, Сергей почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

– Ну, как солдат, жизнь возвращается? – спросил, облизнувшись, дядя Миша.

– Может, ещё по одной?

– Конечно можно, но тогда будет перебор. Тебе сегодня напиваться нельзя. Утром, когда ты спал, к тебе с работы приезжал твой директор. Он просил передать, чтобы ты завтра вышел на работу. Иначе сказал: – Уволю его к чертям собачьим!

– Зачем тебе работу терять? За что жить будешь? Я тебе советую встряхнуться и приступить к работе. Там ведь люди кругом и в коллективе ты быстрее оклемаешься. Сейчас шагом марш отдыхать, отсыпаться, а утречком я зайду и заранее тебя разбужу.

– Спасибо вам за всё! У вас побывал, как будто, опять ко мне семья вернулась. Намного легче на душе стало,– и он обнял соседа.

– Ты, Серёженька, теперь в любое время можешь заходить к нам. Примем, как родного сына. Наш ведь сынок на Дальнем востоке живёт, видимся с ним очень редко, а ты нам его напомнил. Одна дочка в Германии проживает, а другая в Москве. Только племянница нас часто навещает. Растишь вас деток, растишь, а вы вырастаете и разлетаетесь из родного дома в разные стороны.

У дяди Миши по щекам потекли слёзы. Вытерев их кухонным полотенцем, он положил руку на плечо парня и тихо сказал:

– Ступай сынок! Утро вечера мудренее.

Глава четвёртая

В эту ночь Сергей спал крепко и спокойно. Громкий стук в окно заставил его встать с постели. Довольно улыбающаяся физиономия отставного подполковника в окне и рёв, словно иерихонская труба его голоса:

– Вставай, соня, а то так всю жизнь проспишь, – привели парня в чувство и прогнали последние остатки сна.

– Заходи, дядь Миш, чайком побалуемся! – крикнул Сергей.

– Это тебе чаёк нужен, а я уже ни свет, ни заря начаёвничался. У тебя чего-нибудь покрепче не найдётся?

– У меня море водки от поминок осталось. Пей, хоть залейся.

Усадив соседа, он накрыл на стол. Ещё один стук в окно и женский крик:

– Гони, Серёжа, этого алкаша! – Заставил мужчин вздрогнуть и обернуться.

– Как всегда. Не успеешь пукнуть, а она тут, как тут! Следит за каждым моим шагом. Ей в милиции надо работать, незаменимый бы кадр был.

Он быстро схватил налитый стакан со стола, выпил, не закусывая, и, замахав руками, выбежал из дома.

Марков Александр Васильевич на должности директора санатория Дубравушка работал уже шесть лет. О его прошлом среди подчинённых ходило много слухов, но толком не знали даже близкие друзья. Широкоплечий, среднего роста, светлый шатен, держал эту тайну за семью замками и никому никогда ничего не рассказывал. В отделе кадров было известно лишь то, что отслужив два года в Таджикистане, он поступил в рязанское Высшее Воздушно – Десантное Военное училище, которое с отличием закончил. А всех отличников в то время отправляли в Афганистан. Марков до сих пор помнил, тот патриотизм, который в советские времена будоражил умы курсантов, будущих офицеров.

– Только вы, лучшие кадры и элита десантных войск способны достойно выполнить интернациональный долг в республике Афганистан! – произнёс на митинге перед отправкой в воинскую часть, приехавший из Москвы министр обороны Советского Союза – Соколов. Я уверен, что вы не опозорите честь и достоинство советского офицера! Родина возложила на вас эту почётную и славную обязанность! Ваши отцы и деды во время войны героически сражались с врагом! Многие из них отдали свои жизни на полях сражений, но не отступили перед фашистской заразой! Так будьте же достойны их светлой памяти! Удачи вам сынки!

За три с половиной года службы в Афгане, он дослужился до капитана, получил тяжёлую контузию и ранение в ногу. Когда героическая эйфория и патриотизм улетучились, Марков написал рапорт об увольнении. Из-за своего неуживчивого и тяжёлого характер ему часто приходилось менять место работы. И вот судьба, наконец – то улыбнулась молодому вояке. В посёлке недалеко от районного города, он нашёл работу по душе. Помогли друзья – афганцы. Устроили его в санаторий для реабилитации инвалидов локальных конфликтов на должность директора. Ребят, которые проходили службу в горячих точках, Александр Васильевич уважал, потому-что сам побывал в их шкуре. Поэтому, с удовольствием взял на работу Сергея. Со временем они подружились и, иногда, в выходные вместе ездили на рыбалку. А там друг другу рассказывали о службе, боевых операциях, тяжёлых буднях той войны и всегда вспоминали погибших друзей. А то, что он приезжал и грозил увольнением, это лишь для того, чтобы попугать и образумить друга.

Приехав на работу, Сергей выслушал соболезнования от своего сменщика, а потом пошёл к начальству на ковёр. Он постучал в дверь директорского кабинета и сразу вошёл, не дождавшись ответа.

– Разрешите войти Александр Васильевич? – произнёс по-военному, чётко и громко парень. Марков молча встал, обнял и посмотрев, пристально ему в глаза спросил: – Помощь ещё, какая нужна?

– Спасибо! Вы и так все расходы на похороны и поминки на себя взяли. Больше ничего не надо. А на памятники хорошие, я сам потихоньку заработаю. Простите, что почти две недели на работу не выходил. Я отработаю.

– Я тебя уже сто раз просил не выкать, когда мы наедине. Мы ведь с тобой друзья, к тому же, я не намного старше. Мы с тобой ведь почти ровесники. А ты опять, Вы, да Вы! У тебя сейчас очень трудный период в жизни. Как друг и просто человек, я всё прекрасно понимаю и соболезную. Но, как директор, извини, должен обеспечивать бесперебойной охраной санаторий. Пойми, у меня тоже есть начальство и если, я буду работать спустя рукава, то сразу вылечу отсюда. Сколько можно, сидеть дома? Ты же военный человек! У тебя должно быть чувство долга и ты, не должен забывать о своих обязанностях. А ты, как тряпка, как ребёнок. Извините, нашкодил, больше не повторится! Стыдно и противно слушать. Встряхнись! Возьми себя в руки! Вспомни, что ты герой Афгана и орденоносец! Тебя жизнь тряхнула, а ты, извини за выражение, сразу обосрался! На тебя молодёжь смотрит и пример, с тебя берёт. Прости за жёсткость, но кто кроме друзей тебе правду скажет. Я не могу молчать, когда вижу, что ты морально и психически убиваешь себя. Обиделся?

– Нет, не обиделся. Ты прав на все сто процентов. Спасибо за честность!

– Проехали. Ты сегодня заступаешь на сутки.

– Есть, товарищ капитан! – крикнул Сергей, вытянулся по струнке и отдал честь под козырёк.

– Не ёрничай и не кричи так громко, балбес. У меня голова болит. Чуть не забыл, заболел твой сменщик Вадим. В общем, придётся тебе, Серёга, двое суток подряд работать.

– Двое, значит двое. Не впервой, отработаю. Там за речкой на операциях неделями не спали и то не жаловались, а здесь, ерунда по сравнению с теми условиями. Курорт, можно сказать

– Вот теперь, ты мне больше нравишься. Тогда, вперёд солдат!

Конец марта хорошей погодой не баловал. Дождь, снег и слякоть главный атрибут этого времени года. Охрана санатория состояла из трёх смен, в каждой по два человека. Работали сутки через двое. В обязанности одного из охранников входило дежурство на проходной у шлагбаума. Он впускал и выпускал машины, записывал номера и параллельно следил за прилегающей к проходной, автостоянкой. Его второй коллега должен был патрулировать внутреннюю территорию всего учреждения. Сидеть в будке и писанина в журнале, Сергея не прельщали. Он, как старший смены, посадил своего напарника Антона дежурить на проходной, который не очень – то и возражал, а сам приступил к обходу территории санатория. Выглянуло солнышко и начало немного припекать. Сергей расстегнул куртку и осмотрелся вокруг.

– Боже, как красиво! – подумал парень. – Денёк сегодня замечательный и как, пахнет весной. С крыш отбивала дробь капель и тихо, журчали ручьи.

В последнее время, он, убитый горем, ни на что вокруг не обращал внимания. Благодаря Дяде Мише и директору, его душа стала оттаивать. Хорошо когда есть такие добрые соседи и обалденный друг.

Отдыхающих в Дубравушке в это время года было мало и большинство корпусов пустовало. Их закрыли и опечатали. Он осмотрел все охраняемые объекты, проверил сохранность печатей и присел в беседку. Вспомнился вчерашний сон.

– Привидится же, такое. Витька, словно, живой был.

Задумавшись, Сергей не заметил, как задремал. Разбудила неожиданно заработавшая рация.