Читать книгу: «Хан Батый и десантники. Книга 5. Уверенность. Альтернативная история с попаданцами.», страница 16

Во все крупные города были посланы баскаки, ведающие сбором дани и, в частности, рекрутов для армии улуса. Баскаки стояли в Булгаре, Владимире, Твери, Смоленске, Галиче, Киеве, Нижнем Новгороде, а также землях Мокши, Буртасов, Марийцев и пр. Только у нас их не было. Батый соблюдал достигнутые соглашения, но мы обязались выслать ему 10 тысяч солдат, с условием их возврата через 3 года и последующей присылкой по 5 тысяч солдат в год на те же 3 года службы.

Это было самым тяжёлым условием, выполнить которое, очень сложно, опасаясь народных выступлений, которые уже прокатились по другим княжествам и были жестоко подавлены. Единственное, чего мы добились – отказ от посылки в Сарай Берке невольников всех возрастов и пола. Но все остальные княжества принуждались посылать в орду каждого десятого жителя, кроме пожилых людей. Пока, число рабов и дань, взималась на глаз, но в 1250-х нагрянут монгольские переписчики.

Оккупанты перепишут каждого русского, каждую избу и пчелиный улей. Русь поделят на 43 тумена по 200 000 жителей в каждом. Тумены на тысячи, сотни и десятки. Каждый тумен возглавит баскак. Так возникнет русская ферма, доильный аппарат русской земли. Будет установлен ежегодный «выход» десятиной: людьми, железом и деньгами. Дань в 10% от всего. Каждая «соха» (семья) будет платить Орде полтину серебра в год. А вся Северная Русь – 45 тонн серебра в год.

Основной единицей обложения теперь становится «соха». «Сохой» считаются 3-4 человека без лошади или два работника и 3 лошади. Одной «сохой» будет и хозяйство кожевника, имеющего один чан, или кузница с одним мастером. С XIV века князья начнут взимать налоги деньгами. Дани подлежало большинство населения, за исключением бояр, духовенства и полных холопов. Помимо общего обложения, в это время увеличиваются косвенные налоги.

Ханы введут специальную пошлину с торговли – тамгу (от «тамг» клеймо или печать), кроме того, с торговых сделок взималось осмичее, с судов брали «водяной мыт», а за перевозку товаров по суше – «сухой мыт». Усложнение и увеличение числа налогов стало естественным результатом ордынского ига. В XIV-XV столетиях «десятое» взимается в натуральной форме (хлебом или рыбой). Но всё это будет иметь место, если история не изменится. Однако мы хотим эту неизбежность изменить.

Нам надо, всего лишь, ещё лет 10 мирного существования, чтобы набрать достаточно сил. А пока, приходится делать хорошую мину при плохой игре. Правда эти исторические справки, позволяют нам примерно оценить общее количество населения на Руси. 45 000 кг серебра, это 450 000 полтин. А северная Русь – это Новгород, Псков и Владимиро-Суздаль. 3-4 миллиона человек населения, по самым грубым подсчётам.

Мы примерно так и определили. Дайте нам 10 лет, и мы ещё посмотрим, кто кого. В наших 6-ти городах, проживают в настоящий момент (январь 1246), немногим более 17 000 взрослых, а при тотальной мобилизации, мы сможем выставить всего лишь 6 с половиной тысяч воинов, что совершенно мизерно, против Орды.

Вывод войск хана Мунке буде,т проводится в марте-апреле. На совещании «Совета десяти», приняли решение, послать в итальянские колонии на северном Причерноморье своих представителей, чтобы непосредственно на местах, выкупать невольников, неизбежно прихваченных выводящимися войсками из Волыни и Галиции. Это будет дешевле, чем потом их перекупать у итальянцев. Для этого в города Боспоро, Кафу, Тану и др. отправили по 2 взвода драгун, с одним из выпускников академии, в каждой группе, с задачей временно разместиться в этих городах.

Предъявить местным органам власти письма от «Совета десяти», с требованием – обеспечить нашим представителям возможность выкупа всех приведённых русских пленников, на период вывода монгольских войск из Галицко-Волынского княжества. Группы отправить к месту с тем, чтобы они прибыли туда в начале марта. Огнестрельного оружия не выдавать, кроме главного офицера, которого вооружить пистолетом и автоматом.

Наладилась жизнь в наших городах, полностью перейдя на новые рельсы. Маргелово, Воронеж, Аскольд, очень стали напоминать Россию второй половины 19 века, времён императора Александра II, отмены крепостного права, крымской войны. Это выражалось главным образом одеждой женщин, отказывающихся носить короткие платья и продолжавшие носить платки, закрывающие их головы и длинные рукава, даже в самое жаркое время.

Мужчины свободно перешли на брюки с карманами и тенниски с короткими рукавами. Наши портняжные мастерские выпускали одежду, соответствующую модам начала 20 века, увиденные в фильме «Иван Бровкин на целине», который мы изредка показывали для населения, пока не сгорела последняя дампа, в канун нового 1246 года. В городах сновали прохожие, заходя в несколько, имеющихся трактиров, магазинчиков, булочных, ателье.

Прогуливались одиночные мамаши с детскими колясками или молодые пары, дети. Выпускались газеты, небольшого формата, газетная бумага ещё не кончилась, а тираж был очень мал. Стоила газета 1 копейку, достаточно дорого, но они разбирались моментально. Появилась профессия редактора, корреспондента, линотиписта и т.д.

Начали подумывать о выпуске книг. Жизнь в наших городах самым кардинальным образом отличалась от жизни во всём остальном мире. Зашедший в Маргелово или Воронеж, человек, чувствовал себя попавшим в чужой, фантастический мир, совершенно невообразимый с его точки зрения, тем, более, что попасть к нам, простому смертному, было не просто.

Все подходы охранялись и были перегорожены контрольными постами, проверявшими всех входящих. К тому же, внешний вид и одежда горожан резко контрастировала с одеждой и повадками остальных жителей Руси. Каждому гражданину выдавался документ в виде листа бумаги с напечатанным на машинке

текстом, указывающим имя, отчество, если оно имелось и даже фамилию, дату рождения, прописку и особые приметы собственника документа. Очень раздражало отсутствие связи с Юрьевом. Что там делается? Мы никак не могли остановиться на каком-либо одном варианте. способа связи.

Большинство сходились к способу связи через длинный ряд башен, стоящих на расстоянии видимости, оборудованных для ночного времени, чем то вроде прожектора со шторками, открывающими и закрывающими свет, как принято было на флоте до 20 века, азбукой Морзе, а днём с помощью регулируемой доски на верхушке башни, принимающей вертикальное или горизонтальное положение, означавшие точку или тире, а также ещё два наклонных положения, которые можно было трактовать, как например, начало передачи и окончание.

Но, к огромному сожалению, предел видимости, составлял всего 2-3 км днём и 5-6 ночью. Так что до Юрьева надо было поставить от 200 до 500 башен, а это слишком много. Таким образом, приходилось прибегать к такому архаичному способу, как гонец. Однако, благодаря принуждению монголами, во всех княжествах были устроены ямские пункты связи, которые действовали вполне эффективно, практически по всей территории Руси, контролируемой Ордой.

Используя серебряную пайцзу Батыя, наши гонцы могли добираться от Рязани до Юрьева за 10 дней. А вот в качестве эксперимента, нами были построены линии визуального телеграфа между Рязанью и Муромом, через Городец Мещерский, между Москвой и Коломной, Козельском и Брянском, Курском, Аскольдом и Воронежем. Пришлось организовать курсы телеграфистов, уча их азбуке Морзе.

Эта система работала также эффективно, позволяя донести сообщение из Рязани до Мурома за 15-20 минут. Сообщения имели правительственный характер, но и обычные люди могли воспользоваться этим видом связи, за не очень высокую плату, поскольку, всё равно, приходилось содержать все эти пункты, что выливалось в приличную сумму, которую частично несли на себе города. В январе, Юрьев подвергся нападению псковичей. Скорее всего, это был разведывательный рейд. Примерно сотня дружинников и двести, подвластных им язычников, прошли через Чудское озеро по льду и напали на форт, стоящий в устье Эмбаха.

Получив очередь из пулемёта с башни и несколько залпов ружей дежурного десятка, нападавшие отступили, потеряв до 50 человек убитыми. В результате, мы получили немного оружия и 12 комплектов доспехов. Между прочим, к весне этого года, оружие получили все наши драгуны, в том числе Пронские, Рязанские, Муромские и Коломенские. Оружие в перечисленных городах хранилось под строжайшей охраной, выдаваясь только для учений и стрельб.

У Рязани появилось 10 пушек, столько же у Коломны. У Мурома и Пронска по 6. Мы, чувствуя, что секрет пороха будет скоро раскрыт, планировали новую ходку в Барселону. К 5 апреля, закончили работы по строительству второго корабля дредноута, по проекту «Варяг», и ждали момента, когда окончательно растает лёд на Дону. Открытие навигации произошло 12 апреля и корабль спустили на воду, назвав его «Океан». В планах стояло, выйти на нём в океан и достичь Америки.

А почему бы и нет? С открытием навигации, немедленно отправили «Синоп», с первой партией отпускников, в Гармене. С этого года решили прекратить обязательное наличие на борту кого-либо из нас. Капитан корабля прекрасно справится с этим сам. Но в первый рейс, всё-таки, отправили меня и Иманкулова, чтобы мы смогли осмотреть все новые объекты строительства и проведать наши владения. Со мной плыли Бажена с Веселиной и мои дети, все восемь.

Иманкулов также был с женой и тремя детьми. Теплов на «Океане», с целью проверки его ходовых качеств и обкатки, отправился по итальянским колониям, чтобы забрать тех невольников, которых уже удалось выкупить нашим представителям. По слухам, последние подразделения тумена хана Мунке, прибудут в Сарай Берке к концу апреля.

Так что и последние русские невольники, захваченные его войсками, будут проданы в колониях к тому же сроку. Значит, надлежит к этому времени, предусмотреть ещё один рейс, забирая невольников и наших драгун. Ну а я, отправился в Гармене, на корабле «Синоп», где капитаном был назначен бывший воин из отряда Тери, подпоручик Меркуж, с присвоением ему звания поручик-капитан. Экипаж также был новый, так как старый остался на «Аскольде» в Юрьеве. Корабль уже несколько раз плавал по этому маршруту и всё шло гладко.

Я опять влюбился

20 апреля. 1246 г. Пятница. Гармене. Мы прибыли в половине второго дня. Вошли в привычную гавань устья реки и начали выгрузку. Не будучи уверенным в том, что все работы окончены, я привёз всего 40 семей отпускников, из которых две семьи прибыли во второй раз. К нам спешили Андрей с сыновьями и комендант Вельдяс, доложивший о состоянии дел в доме отдыха. Всё было в норме. Со мной прибыл обслуживающий персонал дома отдыха, на работу до окончания сезона. Это были повара, горничные, уборщицы, официанты, массовики затейники для детей и взрослых, два врача, 4 медсестры, кладовщики и пр. Комнаты были готовы к приёму, убранные к приезду жёнами Андрея и его сыновей.

Все разбежались по своим номерам и квартирам, готовясь немедленно приступить к работе. Ужин должен был быть приготовлен уже здесь, а обедали мы в корабле. Я, со своим семейством, заняли одно бунгало с 4-мя спальнями, одну из которых заняли две молодые девушки, являвшимися няньками для моих младших детей, так как жёны не справлялись со всей оравой. Пока мои жёны развешивали свои вещи в шкафах, я и Иманкулов, в сопровождении директора Андрея и коменданта Вельдяса, начали обход территории.

Все запланированные объекты были закончены и к 20 бунгало прибавились 2 трёхэтажных здания, на 56 номеров каждое. Территория увеличилась на 2 гектара, где устроили ещё одну столовую на 250 мест, баню с сауной и бассейном. Соответственно, добавились 4 детских игровых площадки, а для взрослых устроили два теннисных корта и 2 волейбольные площадки. Разбиты цветники и посажены плодовые деревья, пальмы, виноград. Этими работами занимались 200 строителей, которых необходимо будет вывезти обратно в Воронеж.

Им на замену надо будет привезти, хотя бы, 20 строителей, чтобы содержать строения в порядке. Тут уже корабля «Синоп» недостаточно. Количество отдыхающих возможно довести до 192 семей, или до 700 -1000 человек. Перевозить их придётся на «Варяге» или «Океане». Придётся строить ещё, как минимум, один корабль этого проекта. Мы с Иманкуловым, этот день решили провести здесь и завтра ехать по делам. Успели ещё искупаться и после ужина отправились по своим бунгало.

Я зашёл в спальню около 8 часов вечера. Дети уже спали, устав от путешествия. Обе жены сидели на моей кровати с решительным видом.

– В чём дело? – осведомился я. Первый раз вижу своих жён в таком состоянии.

Бажена: – Федя, ты нас любишь? – Вот тебе и на! Ну и тему они выбрали!

– Конечно! – ответил, почти правдиво. – Да вы что, девчата! Конечно же люблю! Как не любить таких красавиц? -

Интересный разговор. Очень трудно ответить на такие вопросы. Ситуация неопределённая. Безусловно, я не то, чтобы страстно любил своих девчат, но очень к ним привык. Всё-таки 8 лет вместе. В душе, конечно же, скребло чувство неудовлетворённости. Почти всем нам достались по 2 наложницы в 1238 году, мы их разыграли по жребию. О любви в те времена не было разговоров. Кто бы знал, что это навсегда? Я не ухаживал за своими, как и другие ребята. Не добивался любви, не сражался за них на турнире. Так уж вышло. Да, не стану врать, девчонки были в то время молоденькие, хорошенькие, стройные и ладные. Одно загляденье, но ведь мы их купили, как товар, у боярина Кобылы. Это Иманкулову жена досталась по любви и у Теплова. У Судейкина и Забуирова и вовсе, жёны, по принуждению.

Так и живём, свыклись. А что мне ответить своим?

– Вы что это вдруг затеяли этот разговор? –спросил я.

– А ты нас не бросишь?

– Да что вы? Никогда в жизни! – это в самом деле правда. Но я, всё еще надеюсь в душе найти свою любовь, настоящую. Ушли в прошлое Манана и Алексия. А я ещё не старый, в этом году будет 30 лет. Мой отец женился в 32, правда тогда была война, но, тем не менее.

Бажена спросила: – А вдруг Манана вернётся?

– Нет, что вы! С этим покончено.

Я обнял обеих жён и привлёк к себе: – Не беспокойтесь, вас я никогда не брошу.

Если честно, я очень редко разговаривал с ними по душам. Скорее всего, вообще не разговаривал. А ведь они старались мне угодить, пытались кормить, стирали одежду, наперебой предлагали интим. Чего, чего, а мои сексуальные потребности были удовлетворены всегда на все 100%. Не знаю, любили ли они меня? Сомневаюсь. Я ведь тоже им достался без борьбы. Так что мы квиты. Но им без меня будет плохо, это уж точно, как, впрочем, и мне. Я сказал следующее:

– Девчонки, вот если вы видите красивое платье или бусы, платок, браслет. Хотите, чтобы он принадлежал вам?

– Хотим, – ответили они.

– Ну, а любому мужику, я имею в виду нормальному, а я считаю себя нормальным, всякая красивая девушка кажется вещью, которую, ну, просто железно, хочется сделать своей, хотя бы на время. Взяв очередную, тут же хочется следующую. Такова наша природа и ничего с этим не сделаешь. Пусть у кого-то жена самая красивая в мире, но он всё равно захочет другую. Я прошу у вас прощения за Манану, это было мимолётное увлечение, но я сразу скажу вам, что вы должны меня понять, если я вдруг влюблюсь в кого-нибудь ещё. Уверяю вас, что это продлится не долго и я вернусь к вам, обещаю. Даже и не думайте, что я вас могу бросить! Надеюсь, мне удалось убедить своих жён, они отстали от меня, и мы прекрасно провели ночь.

21 апреля. Суббота. Уже после 9 утра, мы с Иманкуловым разъехались в разные стороны, он на восток, а я на запад, объезжать наши владения. Со мной один из сыновей Андрея, с Иманкуловым, другой. Я еду в Тетрарис, он от Гармене всего в 30 км. Всё по плану, смотрим книги прихода и расхода в рудоуправлении, заходим к старосте, а для интереса в пару домов рабочих. Изменений особых нет. Добыча меди, на старых позициях, я не гоню, мне хватает. Признаков крупного воровства не находим и уезжаем в следующий город, Потами. Там ночуем.

22 апреля. Воскресенье. Проезжая мимо Гармене, по склону горы, следуем дальше в Кимасию и Синоп. Время после обеда. Выходной день. Контора не работает, а нам надо получить свои деньги в налоговой инспекции. За медь я получил в руднике. Придётся переночевать. Мы располагаемся в гостинице. На всех 25 моих драгун мест не хватает, но они и не претендуют, расположившись во дворе гостиницы, на соломе.

Иманкулов ещё не прибыл и, от нечего делать, я с пятью драгунами, сыном Андрея, Николаем и моим ординарцем, Костей, гуляем по городу. Конечно же, заходим на базар, ибо, где, кроме базара, можно узнать последние новости? Город Синоп считается большим и в нём непременно имеется невольничий рынок. Подходим к одному из работорговцев. Я, без всякого интереса, пробегаю взглядом по унылым лицам, выставленных на продажу людей.

Тут мой ординарец, привлекает меня: – Глянь хозяин, что за дылда! Я смотрю в указанную сторону. В самом деле, на постаменте, стоит, среди других, очень высокая девушка, наверное, метр и восемьдесят. Для этого века, очень высокая. Я подхожу ближе. Что-то меня привлекает. Девушка грязна, мало того, у неё подбит и затёк глаз, ссадина на щеке и кровоподтёк на лице. Одежда рваная и голое тело выглядывает из прорех. Она смотрит на нас с бешеной злобой и, как мне кажется, с издёвкой.

Я понял, что меня притянуло к ней. Она держится необычайно гордо, можно сказать, высокомерно, что, учитывая её положение рабыни, кажется нелепым. Вместо того, чтобы опустить глаза и сидеть, отвернувшись, она всем своим видом показывает неукротимый нрав и чувство собственного достоинства. Я прошу Николая спросить у торговца, что это за девушка? Николай переводит: – Привезли всего три дня назад, но никто её не берёт, уж очень зла, прямо-таки бешеная. На людей кидается. Потому вся побита. Привёзший её генуэзец, сообщил, что она девица.

Попала к татарину, который не смог её взять, дралась насмерть. Татарин даже и порадовался этому. Продал аж за 5 золотых, как не тронутую. Но никто не покупает, очень высокая и худая, да ещё и с норовом. Я всё это время рассматривал девушку и замечал, что ведь она, вообще-то, красавица. Тонкие черты лица, очень благородные формы, стройная фигура, в глазах умное, хоть и презрительное, выражение.

Она громко выкрикнула мне какие-то слова. Я призадумался – язык явно славянский, но чуждый. Однако я понял – она сказала что-то, типа: – «Чего уставился, урод?». Если напрячься и говорить медленно, то вполне можно понять. Я рассмеялся, показав девушке, что понял её слова.

– Молодец девка! Хвалю, – ответил я ей и ещё показал большой палец. Её злобный взгляд сменился на удивлённый. Но она тоже меня поняла. В её глазах загорелась какая-то надежда, но тут же погасла и вновь вспыхнула бесшабашная бравада перед неизбежным концом. Всё равно, кто-то купит её и заставит слушаться, с помощью бича, голода или ещё чего-то. А умирать не хотелось, жизнь ведь только начиналась. На вид её было лет 18-19, по нынешним меркам –старая дева.

Я сказал ей: – Ты мне понравилась, я куплю тебя и отпущу, согласна?

Она была поражена и некоторое время переваривала сказанное, но потом кивнула и показав на другую девушку, заявила: – Только с ней! Я спросил цену. Торговец, только что сетовавший, что эту девушку никто не купит, тут же загнул цену: – 20 золотых и за её товарку ещё 10. Я тут же дал ему требуемое и подал руку девушке, помогая ей сойти с помоста. Она, чуть ли не царственным жестом оперлась на мою руку и спрыгнула вниз, зовя с собой подругу. Слышавшие наш разговор остальные рабы, с завистью глядели на своих бывших сотоварищей по неволе.

А оставалось там ещё 10 девушек, три парня и два мальчика, лет по 7 – 8. Я заявил, что беру всех и протянул торговцу кошель с 50 золотыми, заявив, что этого ему хватит. Торговец немного поразмышлял, но махнул рукой и согласился. Теперь мы все пошли к себе, в гостиницу. На всех невольниках имелись шейные обручи, указывающие на их рабское положение. Чтобы их снять, требовался кузнец и я отложил это действо до прихода в Гармене. Бояться, что они убегут, не имело оснований.

Куда они подадутся, да ещё с такими ожерельями? Так что невольники расположилось рядом с моими драгунами на земле, подложив под себя охапки сена. Я остался здесь, начав расспрашивать девушку о ней самой. Мы все уселись кругом разведённого костра, в котором драгуны готовили себе ужин. Я спросил у драгун, понимает ли кто-то из них, речь пленников, так как понимал девушку с пятого на десятое. Один из драгун, уроженец Пинского княжества, сообщил, что знает немного этот язык.

Эти пленные: – Пруссы или Ятвяги, с которыми их княжество воевало и не очень удачно. Разговор пошёл через драгуна. Девушку звали Молвита и отец её был военным вождём, можно даже сказать, князем Вармии, по имени Скомонд, очень известным воином, не так давно опустошившим Пинское княжество, о чём, со злобой, признался драгун. Вармия являлась племенем Пруссов, занимавшим территорию между Калининградом и Брестом.

После подчинения Тевтонскому ордену в 1231 году, пруссы были обращены в христианство. Молвиту, как дочь вождя, передали в учение католическому монастырю в городе Лидзбарк-Варминский. В 1243 году папский легат Вильгельм Моденский, разделил Пруссию на 4 епископства, подчинённые Рижскому Архиепископу. В результате, пруссы, воспользовавшись нашествием монголов, подняли восстание, уничтожая немцев повсюду. Города разоряли, замки разрушали.

Отец забрал Молвиту из монастыря, который подвергся разгрому. Папа Римский Иннокентий IV, в 1245 году, объявил крестовый поход на Пруссов, которые смыли с себя крещение, вновь обратившись в язычников. Во главе восставших встал князь Святополк Померанский, собрав большое войско из поморов и пруссов. Весной этого года он сразился с тевтонами, руководимыми ландмейстером ордена фон Остерном и князем Казимиром Куявским. Тевтоны победили, убив до 1500 восставших и начали грабить и убивать население. Отец Молвиты послал дочь подальше от опасности, в Пинск, но по пути её перехватили уходившие из Волыни татары.

Сопротивлявшихся уничтожили, а остальных взяли в плен и продали в Боспоро с русскими пленными. Её выкупил генуэзец и привёз в Синоп. Молвите сейчас ровно 18 лет. Девушка, которую она взяла с собой, её служанка и подруга в несчастье. Их было больше 40 человек, но остальных уже раскупили. Драгуны и я, с большим интересом выслушали историю девушки.

Я кое-что слышал о пруссах, помнил, что немцы их полностью ассимилировали и даже взяли себе их имя, назвав своё королевство Пруссией и, что борьба с пруссами была очень тяжёлой и кровопролитной. В это время, поспел ужин на костре, и драгуны принялись есть, заодно предложив пищу пруссам, которые совершенно успокоились и воспрянули духом. Я велел не обижать пленных и покинул их, отправившись в гостиницу ужинать, так-как только что прибыл Иманкулов, добавив своих драгун в общую кучу.

Уходя, мы слышали, что драгуны шутят с пленными девушками, оттуда раздавался смех. Молвита запала мне в душу, и я начал чувствовать, что в моём сердце что-то зашевелилось. Мы поужинали, и Иманкулов рассказал о своём походе. Всё было в порядке, люди жили и работали на наше благо. Завтра мы должны были забрать причитающиеся нам деньги в налоговом ведомстве и вернуться в Гармене. Я рассказал Иманкулову о Молвите и пруссах.

Рустам с интересом взглянул на меня и спросил: –Понравилась? Я был вынужден признать его догадку. Учитывая происхождение Молвиты, я вышел к драгунам и предложил Молвите, перейти на ночь, в гостиницу, но она, самым категоричным образом, отказалась. Мне не хотелось уходить от Молвиты, и я продолжил беседу, на этот раз вдвоём, в присутствии её служанки. С трудом понимая друг друга, мы, тем не менее, разговаривали до темноты.

Я заметил, что Молвита тоже получает удовольствие от разговора. Мысль о том, что её мучения кончились и она, возможно, вернётся домой, радовали её. Она была просто счастлива от перемены в своей жизни. Её служанка тоже радовалась. Все ужасы плена и издевательств были почти забыты, а молодость брала своё. Девчонки смеялись моим шуткам, едва понимая их.

Но когда совсем стемнело, я, со вздохом, покинул их, пожелав спокойной ночи. С большим трудом мне удалось заснуть, размышляя о своих чувствах. Между прочим, ещё одна мысль не давала мне покоя. Ещё рассчитываясь за невольников и передавая работорговцу тяжеленный кошель с монетами, который оттягивал мой карман, мне в голову пришла идея.

А что, если начать чеканить деньги из дюралюминия? У нас все ложки и вилки, котелки и миски сделаны из этого металла. Насколько легче будут деньги из дюраля, по сравнению с золотом и серебром! А подделать их вообще будет невозможно, ведь его смогут произвести через 600 лет. Кстати, и цена алюминия в 19 веке будет гораздо выше цены золота. Я решил пока ни с кем не делиться этой идеей, даже с Иманкуловым, а ещё немного поразмыслить над ней, доведя до приемлимого результата, а потом поставить это предложение на совете.

23 апреля. Понедельник. После завтрака, мы с Рустамом, направились в налоговое управление. Перекинувшись несколькими словами с начальником, мы получили документ на получение денег и перешли к казначейству, где нам отсчитали наши 1030 номизм, что с доходами от меди составили 1540 солидов. Вернулись в гостиницу около 11 часов утра. До Гармене, было 40 км, пешком это 5-6 часов.

Я купил на рынке 2 подводы и после обеда, мы отправились в путь. Я попросил одного драгуна пересесть в повозку, чтобы управлять лошадью, а на его коня предложил сесть Молвите и она согласилась. Так мы и ехали всю дорогу, беседуя о разном. В Гармене прибыли засветло, и я распорядился, чтобы пленников распределили по свободным комнатам, которых было более 100.

Я лично проследил за размещением Молвиты со служанкой. Сам показал им, как пользоваться сантехникой и только потом удалился. Придя к жёнам, я подивился совпадению последнего разговора с ними, по поводу сторонней любви и факту, подтверждающему их опасения. Пока ещё не разобрался в своих чувствах, но уже заметил, что меня тянет к Молвите неудержимая сила, с которой мне всё труднее справиться. Ну и ладно, будь что будет!

24 апреля. Вторник. До конца отпуска ещё неделя. Я сходил к Молвите и привёл её к себе в номер, представив жёнам, как пострадавшую от монголов и попросил жён взять над ней опеку, помочь ей забыть все ужасы, перенесённые за последнее время, предоставить что-нибудь из своей одежды. Мы сходили на завтрак, после которого я сводил её к врачу, который намазал её синяки и кровоподтёки зелёнкой, запасы которой ещё у нас имелись, как и йод с марганцовкой.

Над изготовлением этих растворов уже работали алхимики в Маргелово. Врач осмотрел Молвиту и её служанку, найдя их в целом, вполне здоровыми. Молвита была просто ошарашена увиденным в доме отдыха. Чистота и удобства цивилизации, поразили её и её товарищей по несчастью, до высшей степени. Сотня отдыхающих отпускников с детьми, ничего не делающих, а только занимающихся развлечениями, изумила пруссов, принявших этих людей небесными жителями, а дом отдыха, земным раем. А ведь это были совершенно простые рабочие и крестьяне, ещё несколько лет назад ничуть от них не отличающиеся.

Они воспринимали происшедшее с ними чудом и сном. С рабов сняли шейные обручи, заставили помыться и показали врачу. К счастью, больных среди них не оказалось. Ушибы, недоедание и грязь, в счёт можно было не принимать. Я, кстати, предложил своим жёнам усыновить двух освобождённых мальчишек. Одному из них было 7, а другому 8 лет и звали их Брутен и Видевут, а служанку Катарина. Мальчишки являлись ровесниками моих старших сыновей Михаила и Дмитрия, которым я и поручил этих ребят, и они тут же умчались вместе купаться.

Все девушки, оказались дочерями высокопоставленных людей из окружения князя Скомонда, а мужчины, воинами из свиты. Вот связался, подумал я. Теперь их надо возвращать родителям, а как туда попасть? Война, вызванная восстанием пруссов, на самом деле продлилась до 1249 года. 2 февраля 1249 году был заключен Христбургский мирный договор между прусскими племенами и Тевтонским орденом.

Прусские племена обязались вернуться в христианство, окончательно отказаться от язычества, платить десятину и участвовать в военных походах тевтонских крестоносцев. В обмен, пруссы получали личную свободу, право наследования имущества, а также получили равноправие с немецкими колонистами. Этот договор касался только тех пруссов, которые подчинились Ордену – жителей Помезании, Натангии и северной части Вармии.

Ничего этого мы, разумеется, не знали. Но слухи о продолжающейся войне не позволяли вернуть девушек на Родину до самого 1249 года, а потом они и сами на захотели возвращаться. Итак, мои жёны приняли все мои предложения и моё семейство увеличилось на двух ребят, а судьба Молвиты оказалась подвешенной. Между прочим, мои жёны сразу разглядели мои чувства к этой девушке, возможно, их новой соперницей. Все эти хлопоты затянулись до обеда, после которого, мы отправились купаться и загорать, разделившись на мужчин и женщин.

Мои мысли были теперь полностью заняты Молвитой, в которой я находил всё новые положительные черты и красивые формы. Я не видел её в купальнике, но её вид, даже в рваном платье, привлекал внимание. Длинные, стройные ноги, как говорят: «от ушей», натуральная блондинка, чем-то похожая на молодую латышскую актрису Вию Артмане, но гораздо красивей.

Гордый вид и бесшабашный характер, всё это вызывало у меня восхищение и не удивительно, что мои жёны, позлословили на эту тему. Я вяло отмахивался. Разговор коснулся и вопроса о возможности возвращения домой. Я отнекивался тем, что в связи с военными действиями, возвращение откладывается на неопределённое время. Троих парней я уговорил остаться в Гармене в составе гарнизона.

Здесь их научат языку и кое-каким способам обращения с оружием, а затем они будут нести обыденную службу. Между прочим, мы с Иманкуловым, решили, что для дома отдыха, просто необходимо, непременно иметь небольшой корабль, лучше всего проекта «Аскольд», чтобы тот нёс охрану побережья и мог возить отдыхающих на экскурсии в Синоп или Тетрарис.

Сейчас, отдыхающие имели возможность прогуляться до городишка Гармене, на их маленький рынок, чтобы купить что-нибудь в качестве сувениров. В следующем году, этот корабль должен будет к началу сезона прибыть сюда. Возможно, этим кораблём может стать «Синоп». Всё равно он всю зиму стоит на приколе, а здесь будет приносить пользу. Над этим вопросом решили подумать.