Я вышла из бара и тут же столкнулась с Рамиро. Я его не сразу узнала – он был стройный, подтянутый, казалось, помолодел лет на десять, и выглядел довольным и счастливым.

– Как дела с Адой? – поинтересовалась я. – Надеюсь, все хорошо?

– Тупая сука, – ответил Рамиро сердито. – Ненавижу. Выкурила меня как сигарету и выкинула в урну.

И рассказал, что произошло.

Ада писала, что только о нем и думает и мечтает, когда они смогут быть, наконец, вместе. Настал долгожданный момент. Рамиро решился. В день приезда Ады он собрал вещи, написал записку жене, что уходит от нее, а собак заберет, когда устроится. Интересно, что в этой записке он оставил ей мой номер телефона на случай, если нужна будет помощь по выгулу собак.

Рамиро встретил Аду и отвез в гостиницу. Ада, к его удивлению, казалась холодной и сдержанной, но он списал это за счет стеснительности. Наконец, она сказала:

– Рамиро, ты мне очень нравился зимой, но сейчас ты совсем другой, ты изменился. Прости, но я не хочу с тобой быть.

– Но почему? – вскричала я. – Чего же ей надо? Она хоть объяснила что случилось?

– Низменная самка. Я раскрыл ей душу, я писал для нее картины и рассказывал ей о великих художниках – она даже стала немного разбираться в живописи. Я похудел из-за нее – два месяца бегал с собаками в парке и не ел свой любимый лимонный пай. А она… а ей… прости, мне стыдно говорить об этом, но она извращенка. Ей нужен был только секс с толстым мужиком.

– И что же было дальше?

– Я вернулся домой, быстро распаковал чемодан, порвал записку и сидел тихо, как мышь. Жена так ничего и не узнала.

– Рамиро, не огорчайся ты так! Ты прекрасно выглядишь и, я уверена, понравишься многим женщинам.

– Да ну, мне и так неплохо. И если честно, такое облегчение – не надо притворяться, прятать телефонные счета, выкраивать деньги из семейного бюджета на подарки для Ады. Я все время врал жене, что машину надо ремонтировать… А сейчас – такой покой. И, знаешь – мои рисунки покупают вовсю! Я даже открыл магазин в сети. А как у тебя? Как твое волшебство? Совершенствуешься?

– Хреновая я пока волшебница, – ответила я. – Совсем хреновая.