Стихи конца двадцатого и начала двадцать первого века. То, что творилось у меня в голове, да и не только у меня, во время становления нового белорусского государства. Впрочем, почему нового. Старого вроде как и не было. То, что было, было неотъемлемым блоком огромного мощного механизма – советской империи. К сожалению, сам по себе блок не может существовать. Он изначально приспособлен для работы с другими такими же блоками, поэтому его необходимо модернизировать и делать это он должен сам. Неужели Ильф и Петров видели далекое будущее? «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»… Как же точно! До невозможности!

Поэзия сломанной души.

Наверное, эта книга стихов мало относится к настоящей поэзии. Скорее всего, это рифмованные мысли человека, со всей силой прочувствовавшего на себе этапы «перестройки» и развала Советского Союза. Прошло достаточное количество лет для того, чтобы почти все мы, бывшие советские люди, поняли, каким огромным крахом для нас обернулась самостоятельность новых возникших государств. Да и о какой самостоятельности можно говорить, если практически все молодые республики в полной мере ощутили на себе давление со стороны Запада. Целая коалиция во главе с США принялась диктовать условия настоящей, по их мнению, демократии и свободы. А что же республики? Не сумев быстро восстановить разрушенную собственными руками экономику из-за потерянных торговых связей друг с другом, и в особенности с Россией, они с головой кинулись в объятья нового для себя «цивилизованного» сообщества, сулившего им скорое процветание. И действительно денежки потекли, правда, главным для государственной помощи являлось обязательное условие, как можно быстрее забыть советское прошлое и, что особенно важно, избавиться от всего, что связывало их с Россией и со всем русским вообще.

Некоторые государства, в частности прибалтийские, с успехом продвигаются по пути так называемого демократического развития по-европейски. Благо, предпосылки для этого были. Не зря, например, в Эстонии в первый же год отделения от СССР прошел парад бывших эсэсовцев. Не отстает от Прибалтики и Украина, не так давно возведшая в ранг национальных героев бандеровских палачей. Европа, как непорочная девушка, скромно опускает глаза при виде эсэсовских и бандеровских парадов. Она просто не замечает их. Да и зачем. Пока Прибалтика и Украина вопят о российской угрозе, не стоит обращать внимание на мелкие шалости воспитанников. Главное – антироссийская истерия, а на этом фоне они заплатят любые деньги, попутно размещая натовские войска в этих странах. Не будет секретом, если я скажу, что управляет всей этой кутерьмой главный «начальник суматохи» – Америка, давно уже ставшая мировым диктатором. Почти мировым. Единственная страна, ставшая ей костью в горле и является Россия. Все, что ни делается для помощи бывшим советским республикам, делается исключительно против Российской Федерации.

Стоит сказать и о набившей оскомину толерантности – пожалуй, основным критерием демократии в США, навязавшей ее и Европе. Весь самый всевозможный разврат, какой только можно придумать, назвали образцом демократического сожительства. В Европе процветает то, за что когда-то в той же Европе церковь сжигала на кострах. Европа-мать родила сына, который сейчас всячески издевается над ней, но, как истинная мать, она безмерно влюблена в свое создание. Смешно и горько…

Я отвлекся. Хотя нет. Все это: и ушедший Союз вместе с его плюсами и минусами, и новая «красивая» жизнь по-западному, которая с каждым разом становится все извращеннее и непонятнее, странные действия соседних бывших дружественных республик с их грязным национализмом, все это рождает в голове что-то неудобоваримое, и эта каша, местами подслащенная, местами пересоленная, а то и горькая, противной липкой массой растекается по твоему мозгу, не давая нормально осмыслить происходящее вокруг. Чувство безысходности от того, что ты не можешь ничего изменить, временами рождает глубокую депрессию, а потом… потом рождаются и стихи, подобные тем, которые вы возможно начнете сейчас читать.

Читатель, я тебя напугал? Но ты сам ежедневно наблюдаешь это в новостях по телевизору, в интернете, даже на улице… Не бойся, я с тобой.

P.S. Если кто-то пожелает выразить несогласие с моими мыслями, пишите: mutver@rambler.ru А если захотите прочитать больше, заходите на мой сайт: http://dolgobrod.ucoz.ru

Стать бы…

Не говорю с укоризной,
Не восклицаю: – ХВАЛА!
Много дала мне Отчизна,
Но еще больше взяла.

Стать бы сейчас октябренком,
Милым и кротким ягненком.
Я бы со всеми дружил…
Жаль, что по-волчьи завыл.

Стать бы сейчас пионером.
Я бы для всех был примером.
Только скажи: – Будь готов!…
Жаль, что уже нездоров.

Стать бы сейчас комсомольцем.
Я бы на фронт – добровольцем.
Там мне и слава и честь…
Жаль, что война уже здесь.

Стать бы сейчас коммунистом,
Знатным рабочим-марксистом.
Вахты, почины, подряд…
Жаль, что заводы стоят.

Втоптаны честные жизни,
Сброд из болот подняла:
Много дала ты, Отчизна,
Но еще больше взяла.

1996г.

Гімн

Край над халмамі,
Хаты з бусламі,
Дзіўныя вочы блакітных азёр,
Пушчы, дубровы —
Шматкаляровы
Нацыянальны складаюць узор.

Верым, што будуць
Шчаслівымі людзі,
Шчырыя людзі адзінай сям'і.
Да чалавека
Ўсе мы адвека
Дзеці сваёй беларускай зямлі!

1996г.

Доучились

«Учиться, учиться и учиться…»

(Вечно Живой)

Нас учили много хлопать,
Нас учили горло драть,
Нас учили дырки штопать,
Нас учили долго ждать,
Нас учили песнопенью,
Нас учили тесноте,
Нас учили нетерпенью,
Нас учили слепоте.

Научили ненавидеть,
Научили враждовать,
Научили слез не видеть,
Научили убивать,
Научили нестесняться,
Научили голодать,
Научили напиваться,
Научили воровать.

Разучили нас стремленью,
Разучили доброте,
Разучили вдохновенью,
Разучили красоте,
Разучили удивляться,
Разучили быть детьми,
Разучили улыбаться,
Разучили быть ЛЮДЬМИ.

1996г.

«Не от болезней и не от голода…»

Не от болезней и не от голода
Рано я чувствовать начал усталость.
Мне сократили до времени молодость,
Вряд ли продлится долго и старость.
Сколько еще новой жизни отмеряно
Нынешне-бывшим бомжам и талантам?
То, что имел, безвозвратно утеряно.
В собственном доме я стал эмигрантом…

1996г.

Почти смешное

Дочка на кухне «дежурит» весь день,
Ей в холодильнике рыться не лень.
Дочь, – говорю, – ничего же там нет,
Ты перестань туда лезть, как в буфет.
Это не грядка, не огород
И колбаса там, увы, не растет.
Выпей пока что стакан молока…
– Папа, а там не осталось сырка?
Помнишь, ходили с тобой в магазин,
Ты мне сырок покупал там один.
– Дочка, его ты доела вчера,
Пей молоко, скоро спать нам пора.
…Кончился день.
Давно уже ночь.
Дремлет в постели голодная дочь.
Я все ворочаюсь.
Мне не до сна.
Я-то, смирюсь.
Потерплю.
А она?

1996г.

«Я ненавижу тех, с кем выпиваю…»

Я ненавижу тех, с кем выпиваю
И в то же время склонен уважать.
Через вино я душу изливаю,
Чтоб не пришлось потом ее рожать.
Ее и нерожденную загнали,
В зародыше сумели растоптать.
Земного рая мне уж не застать
И в небеса в торжественном финале
Из тела будет некому взлетать.

1996г.

Странный дом

Дело Ленина живет и побеждает!

(Из лозунгов)

Существовала когда-то страна,
Славилась в мире порядком она,
Каждый из граждан в ней знал свою роль.
Правил страной справедливый король.
И для людей это был общий дом,
Между собою все ладили в нем.
Был человек там, как в кладке – кирпич,
Но укрепить его взялся Ильич.
Употребив весь горячий свой пыл,
Все кирпичи, как один, заменил.
Что он наделает, кто ж его знал:
Был дом кирпичный – карточным стал.
Глянуть на домик нельзя без слезы:
Снизу шестерки, сверху тузы,
Посередине какой-то валет…
Дом продержался семьдесят лет.
Часто чинился, да что из того,
Влево и вправо качало его,
Он накренился, прогнил и осел,
И наконец-то «отшелестел».
…Ходит по «броду» с шестеркою туз,
Он постарел и изрядно загруз.
Пряча за поясом свой пистолет,
С дамою важно шагает валет.
Семеро пашут, восемь гудят,
Девять сажают, а десять сидят.
Делай, что хочешь, друг в друга пали —
Нынче на улицах все короли.

1996г.

НОВОЕ В «SECOND HAND»

Мне предложили усталость
По сходной цене.
Отдыха – самая малость,
Работы – вдвойне.
Сутками будешь трудиться —
Не будет забот.
Сон тебе не пригодится.
Гарантия – год.

Мне предложили отборный,
В три этажа,
Мат: и простой подзаборный,
И из гаража.
Ругань рабочую можно
И от «светил»,
А остальное не сложно,
Лишь бы платил.

Мне предложили и подлость:
Нож под ребро.
Есть, мол, любая возможность.
Даже в метро.
Можно от лучшего друга.
Всадит с душой.
Есть и другие услуги.
Выбор большой.

Мне предложили убогость:
Дом из досок,
Дверь без петель и порога,
Наискосок,
Крыша, которая «едет»,
Стол без ноги,
Куча детей и соседи —
Вечно враги.

Многое мне предлагали,
Весь беспредел,
Но ничего не продали.
Я не хотел.
Все это неоднократно
Чувствовал я,
Все это было когда-то
И у меня.

…Мне подошли бы:
Усталость,
Но не вдвойне,
Ругани – самая малость,
Только во сне,
Дом и урчанье машины
Из гаража,
Куча детей и старинный
Друг.
Без ножа.

1996г.

«Новорожденный»

Шваль подзаборная,
Мусоросборная,
Нет ни кола, ни двора, ни гроша.
Несовпадение:
В переселении
Адресом, видно, ошиблась душа.
Ходит – горбатится,
Странно корячится,
Будто по куче горячих углей,
С послеобеденной,
Кем-то не съеденной,
В грязной руке «королевой полей».
Глазки бегущие,
Сутками ждущие,
Где бы, чего и побольше украсть.
Жалкие хищники,
Но и с поличным их
Брезгует брать даже местная власть.
Жизнью раздавленный,
Держит заржавленный
От «конкурентов» за поясом нож.
Послезастоечный,
Брак перестроечный,
Времени сын по прозванию БОМЖ.

1996г.

Грёзы

«Боже, боже! Все те же сны!

Те же самые сны!»

(И. Ильф, Е. Петров «Золотой теленок»)

Я вечером усталый, под зимнюю метель,
С работы возвращаюсь и падаю в постель.
Со мною одним целым становится кровать
И друг от друга нас уже ни чем не оторвать.
И до утра мне снятся былые времена,
Когда вовсю гуляла и пела вся страна.
Тогда еще у власти партийный был главарь.
Он звался очень просто – «Гениальный Секретарь».
Не глядя на медали, на звезды, ордена,
Которые на грудь ему навешала страна,
Он новые награды придумать поручал
И сам себе по праздникам торжественно вручал.
Вмещал в себя нимало вожак СССР.
Какой же секретарь он, скорее «секретер».
Под стать ему такой же Центральный Комитет —
Ни совести, ни чести, лишь один авторитет.
Творили, что хотели, партийные тузы
И с Главной Колокольни плевали на «низы».
«Низы» не обижались, нервишки не губя,
И со спокойной совестью плевали на себя.
Во сне я часто вижу «Седьмое Ноября» —
Под лозунги и марши, под речь Секретаря,
«Ура-ли» мы трибунам и топали потом
Торжественною поступью в ближайший гастроном.
Как весело я раньше и беззаботно жил,
Я этим, к сожалению, тогда не дорожил.
Мозги нам полоскали идеями из клизм,
Единственной напастью был для нас капитализм.
Уеду я отсюда, уйду я, хоть пешком,
Хочу увидеть Запад с гнилым его душком.
Почетным безработным там сразу стану я.
Да здравствуют буржуи! Здравствуй, новая семья!

1996г.

«В тишине размякшего дивана…»

В тишине размякшего дивана,
С сигаретой, среди скучных фраз,
Вспоминаем жизнь свою, как манну,
Что с небес упала мимо нас.
Черт меня возьми, уж ни во сне ли,
Пробуждая к жизни аппетит,
Раньше мелочь весело звенела,
А сегодня пошло шелестит.
Прохудились старые карманы —
Как ни сунь, провалится рука.
Не найти нам больше старый «рваный»
В уголках подкладки пиджака.
И уже не скажешь, как бывало,
Двум друзьям под мартовским дождем:
– Что-то, братцы, вновь похолодало.
По рублю?
И в школу не пойдем.

1996г.

О времени

1
(друзьям)

В том, что умер во мне поэт,
Не давал я вам заверений.
Я не видел вас много лет.
То ли дел у вас сонм, то ли лени.
Но, хотите этого или нет,
Я заставлю вас выслушать бред
Всех последних стихотворений.
Не давал я вам заверений
В том, что умер во мне поэт.

2
Говорил мне один старик:
– Погоди, сынок, время лечит…
В это нервное Время Пик
У кого не согнутся плечи
И не высунется язык.
Может, он был и прав в свой миг?
Наше время порой калечит.
Погоди, сынок, время лечит.-
Говорил мне один старик.

3
С коммунистами, выгнав лесть,
Проскользнула другая сволочь —
Это доллары, власть и месть,
Что творится в глухую полночь.
Ей в карман бы чужой залезть
Да за стол со «звездою» сесть.
Не от этого ли в нас горечь —
Проскользнула другая сволочь,
С коммунистами, выгнав лесть.

1996г.

«Я всех любил…»

Я всех любил.
Кто уходил, прощаясь
И даже не прощаясь, убегал.
Я память обо всех оберегал,
В тяжелый миг в поддержке их отчаясь.

Жизнь – это жизнь.
Я больше не жалею,
Что удержать кого-нибудь не смог.
Я и для новых не ищу предлог,
Быть может им намного тяжелее.

Зачем хитрить,
Душа моя открыта.
Вот, кто-то прилетел и улетел…
Совсем немного я от них хотел,
А результат – разбитое корыто.

Слегка помят,
Но все же не развален
И пусть один цепляюсь за бугор.
Еще ребенком слышал я укор
О том, что слишком я сентиментален.

Спасать других?
Не вижу больше прока.
К чему носить на шее этот груз,
Зачем страдать за них – я не Иисус,
Я не способен вытерпеть жестокость.

1996г.

Инстинкт

Мне чудится, что я еще ребенок,
И губы жадно тянутся к соску.
Я все еще пытаюсь из пеленок
Освободить затекшую руку.
Я чувствую – вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и… упал.

Я так мечтал, я думал, что сумею.
Ну, нет, пусть я пока еще внизу,
Я ПОБЕЖАТЬ к рассвету не успею,
Но может, хоть к закату ПОПОЛЗУ.
Я чувствую – вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и… упал.

Немного полежу, окрепну малость
И новую попытку предприму.
Не так уж это просто, как казалось,
Встать на ноги впервые одному.
Я чувствую – вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и… упал.

Инстинкт борьбы зовет меня за двери,
Зачем бы мне давать себя рожать.
Важнее нет, и в этом я уверен,
Чем первую победу одержать.
Я чувствую – вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся и… упал.

В конце концов для самоутвержденья
Я твердо зарубил себе одно:
Движенье – это жизнь, а жизнь в движеньи.
Сейчас, я встану, выгляну в окно…
Я чувствую – вот-вот, еще немного.
(О, Господи, как долго же я спал)
Одна рука, другая, ноги. Ноги!
Готово, я поднялся,
Побежал!

1996г.

Привычка

Из одного металла льют

Медаль за бой, медаль за труд…

Иду к станку, как смертник на расстрел,
И кто-то мне нашептывает в ушко —
Сегодня, мол, твоя последняя катушка,
Которой ты закончишь свой удел.

Да я и сам предчувствую финал,
Одной ногою я уже в могиле
И все равно, поддавшись чьей-то силе,
Я на педаль другой ногою стал.

Вот, я стою с больною головой,
Сковало все: хребет, мозги и руки.
Лишь только цеха траурные звуки
Кричат о том, что я еще живой.

Мне наплевать что люди там орут:
– Таких героев в жизни не бывает!
Но я, ведь, вижу – вон, мне отливают
Из чугуна медаль за рабский труд.

30.03.1997г.

Находчивость

Регулярно читая газеты,
Телевизор смотря до утра,
Я в одном убедился при этом —
Жить покруче давно мне пора.
Я купил дорогие цигарки,
Имя Алик сменил на Альберт,
А потом приобрел иномарку
И наклеил на иноконверт.
Положил я в него сторублевку,
Запечатал, припрятал их и
Получил таким образом ловко
Конвертируемые рубли.
Я отбросил все нормы морали,
И продолжив свой эксперимент,
У соседок двух Инны и Вали
Занял денежный эквивалент.
Мне сегодня инфляции эти
Не страшны,
Потому что сейчас
В сберегательной банке, в буфете,
Я держу Ин. Вал. ютный запас.

13.07.1997г.

Спокойной ночи, мужики

Спят усталые игрушки…

Спокойной ночи, мужики,
Ведь, вы в цехах своих за крохи,
Трудились, словно ишаки,
Но поработали неплохо.
Пускай немного во хмели
Вы добрались в родное стойло,
Вы честно день свой провели,
Вы заслужили свое пойло.

Спокойной ночи, мужики,
Сегодня вы не побежали,
Когда лихие чужаки
Ножом в подъезде угрожали.
Вы жизнь ложили на весы,
Но ваши ссадины и шрамы,
И в кровь разбитые носы
Еще сильней любили дамы.

Спокойной ночи, мужики,
Детей и жен своих защита,
На утро ваши пиджаки
Уже чисты и вновь подшиты,
И в драке порванный карман
До новой выдержит пирушки,
А там, быть может, и стакан
Заменит детская игрушка.

Спокойной ночи, мужики,
И пусть не снятся вам «канары».
На южных пляжах лежаки
Позанимали комиссары.
Для вас есть в парке уголок
С одной пустующею лавкой:
Под головой газетный клок
И рядом лающая шавка…

02.08.1997г.

«Я погружаюсь в работу…»

Я погружаюсь в работу,
Не прекращая роптать:
Только бы мне и заботы —
Эти катушки мотать.
Ждать, пока стану горбатым,
Ведь, мое место не тут.
Может быть, зря я когда-то
Не поступал в институт.
И на проклятой работке
Локти б сейчас не кусал.
…Сколько б не выпил я водки.
Сколько б стихов написал.

03.08.1997г.

По пещерам

(психотворение)

Скоро бросим пить,
Перестанем есть.
Будем так мы жить,
Что ни встать, ни сесть.
Заживем в лесах
Новоселами.
А ходить – в трусах
Или голыми.

Тот, кто землю рыл,
Будет в норах жить.
Кто вверху парил,
Будет гнезда вить.
Ну, а прочие,
Остальной весь люд,
Пусть под кочками,
Да в кустах живут.

Будет мир кругом
И идиллия,
И для всех всего
Изобилие.
Позабыв корысть,
Будем мирно спать,
Утром шишки грызть,
Днем траву щипать.

Никаких зарплат,
Никаких хлопот —
Знай, гуляй в отпад,
Набивай живот.
Хватит всем сполна
Лишь одной Луны.
Только б выжить нам
До другой весны…

06.08.1997г.

Побег

Преодолев от жизни раздраженье,
Пока еще свихнулся не совсем,
Я принял очень важное решенье —
Уйти-сбежать от будничных проблем.

Приятно быть подвешенным в эфире,
Ни что не давит сверху и с боков.
Лишь, для себя один ты в целом мире,
А как прекрасен мир без дураков.

Не назовет никто тебя «зеленым»,
Не обвинит в «раскатанной губе».
Когда один, ты сам себе ученый,
А если глуп, то тоже сам себе.

Как хорошо за пазухой у бога,
Будь, хоть потоп, тебе не до того.
Ты сладко спишь, почесывая ногу
И не колышет больше ничего.

27.08.1997г.

«Зона»

Сколько сейчас аномальных явлений,
Сколько от них человечеству бед,
Сколько же будет еще поколений
Странный разгадывать этот секрет.
Сколько еще скрыто сил всемогущих…
Впрочем, что б нам ни ходить далеко,
Знаем мы все Беловежскую Пущу,
В памяти нашей она глубоко.
Трое чинов, как писала нам пресса,
То ли свихнулись, а то ль напились —
Люди нормальные рвутся из леса,
Эти, напротив, в него забрались.
Где они тропкой бродили кривою,
Нам неизвестно, но только потом
Что-то случилось у них с головою —
Начали отчий делить они дом.
Долго им грезились райские кущи
На поделенных просторах страны…
(Жаль, что лежит Беловежская Пуща
Ни далеко от Кремлевской стены)
Мы в тот ноябрьский день отдыхали,
Был выходной, мы пораньше легли,
Утром проснулись, понежились, встали,
Глядь, а страну-то уже размели.
Все растащили по жирным кусочкам,
Кто это сделал, понятно без слов,
Нам же достались болота и кочки,
Порченый воздух, да пара коров.

Мир наш богат на загадки природы,
В нашей загадке ответ не простой —
Вышли когда-то мы все «из народа»,
Только дорогой пошли мы не той.
Ноги втоптали, глаза проглядели,
Очередной совершив «поворот».
Помнится, вроде, свободы хотели,
А получилось наоборот.
Все недоступнее хлеб наш насущный,
Голову ломит от мыслей лихих:
Как, там, сейчас Беловежская Пуща,
Может, заслать туда «новых» троих?

10.1997г.

1/4

Была бы моя жизнь обыкновенной,
Но, вот, живут во мне, ведя свой спор,
Одерживая верх попеременно,
Вор,
Адвокат,
Палач
и Прокурор.

Я – Прокурор.
Я – середина круга.
Я – центр круга с именем ЗАКОН.
Я беспощаден к недругу и другу,
Коль преступил границу круга он.
И в зале приговор провозглашая,
Уверен в справедливости стократ.
Кого судить, лишь я один решаю,
Кого жалеть, решает адвокат.

Я – Адвокат.
Кто, как ни я, вселяет
Надежды луч, испортившим свой век.
Судьбу людей случайности меняют,
А человека судит человек.
Но я не раз, проигрывая «дело»,
Смотрел во двор, приблизившись к окну,
На палача, кромсающего тело,
Как дровосек – засохшую сосну.
Готов вердикт, окончена защита,
Забыты споры и фальшивый плач,
Еще одно дыханье перекрыто
И звездный час свой празднует палач.

Да, я Палач.
Топор мой наготове.
Пред ним дрожат и кедры и дубы.
Отправлю вмиг, согласно приговору,
Кого-то в топку, а кого-то на столбы.
Тюремных ям заполнил я нимало,
Да что поделать – в этом мой удел.
Вор – лишь причина,
Прокурор – начало,
А я – венец его печальных Дел.

Я – мелкий Вор
И это сознавая,
При всем при том, что жалок и труслив,
Я все равно не выйду из трамвая,
Чужого кошелька не прихватив.
Мне б завязать, раскаяться, так нет, ведь.
(И вроде бы нормальная семья)
Мне крупно повезло, что лишь на четверть
Я состою из целого СЕБЯ.
Пока еще не пал я очень низко,
Пока еще могу соображать,
Пока от шеи лезвие не близко,
Быть может и не стоит приближать.
Что б не сойти совсем с ума от скуки
И ненароком не зайти в тупик,
Мне нужен тот, кто завернет мне руку,
Вот почему душой я многолик!

1997г.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Поэзия сломанной души. Безвременные стихи

От автора