Русская философия. Анализ истории. Том 2

1.0.2.-10. Следует назвать более широкие определения о Том мире. Каждый из нас помнит все биологические изменения в себе в процессе взросления организма. Каждый из нас помнит свои переживания в душе: печали, утраты любовь, и несчастье разрушений – всё это было и прошло. Что тогда осталось от того? Осталось то, относительно чего мы могли распознавать эти переживания – их полное отсутствие. То есть, в каждом из нас есть некоторый берег, о свойствах которого свидетельствует все это происходящее в нас и вокруг¹⁰¹. То есть это постоянство, как радость стабильности (когда нет никакого относительного, временного; когда порядок вечен; когда везде чистота; когда живы все те, кто нас родил и любит; когда все на месте_{(смотри 003-03-7.7))} имеет ещё и эти сопутствующие грани и оттенки. Но в нас есть и вторая составляющая двоичной природы, течение вод в которых постоянно все счастливое утрачивается, стабильное разрушается, живое гибнет, любимое уходит в никуда, чистое грязнится. Получается, что Бог (как источник всех форм радости, но всякая радость может быть только в Творце) требует избавиться от всего временного и тленного, не имеющего подобия Ему, ибо вечность, стабильность и постоянство берега – это просто иные имена счастья. Экстаз всегда есть то, что не поддается разрушению, распознаваемое только в относительном переустройстве, перемене или разрушении¹⁰². Процесс разрушения – это и есть очищение от всего того, что может терпеть разрушение, как мешающее счастью.

1.0.2.-11. Экстаз религиозный и физический – это есть разные грани одного и того же действия. Пророк Моисей, как пишет Дионисий Ареопагит, чтобы беседовать с Богом, «начинает с очищения, затем отделяет себя от нечистых; он слышит «звук труб весьма сильный, видит множество огней, бесчисленные лучи которых распространяют яркий блеск; затем, отделившись от толпы, он достигает с избранными священниками вершины Божественного восхождения. Однако и на этом уровне он ещё не в общении с Богом, он не созерцает Его, ибо видит не Бога только то место, где пребывает Он». Он видит лишь то, что оказалось в области возможности созерцать святым естеством духа праведника. Экстаз в более глубоком познании Творца для нас невозможен, ибо сокрыто за границей наших телесных возможностей. Да и Сам Творец по Своему великому человеколюбию утаивает от нас то, что может разрушить нашу природу, ведь одна из самых основных идей Православной веры состоит в том, что абсолютная сила Бога ищет удобоприемлемости в нашем естестве, а потому бережливо несет послушание у абсолютной слабости, то есть у человека, по грехопадении несущего в себе ту же самую первозданную полноту жизни. Чтобы не повредить тонкую и слабую нить земной жизни, Творец бережливо, с особой нежностью поспешествует в ухаживании за больным человечеством. На этом волоске висит мир всего бытия, а потому Сотворивший небо и землю, отдаленные галактики космоса и созвездия бесконечного мира послушествует у совсем ещё малого, только-только родившегося на свет дитя, пребывающего в молитве. Более того, её молитва сильнее и ближе к Богу. Бог ни в коем разе не уничтожает слабость по праву сильного, как победитель в естественном отборе, но дает силы и время для возрастающего становления в Своем Образе, для наполнения силами. Для нас такое знание о Творце толкает нас вести по Его образу и подобию – мы также должны принимать мир таким, каков он есть и бережливо нести на себе его немощи. Мы должны нести слабости ближних своих, ибо только в этом случае мы становимся сильнее и возрастаем. Таким образом, сила приходит только тогда, когда мы напрягаемся.

1.0.2.-12. Далее здесь будет несколько сложное обоснование, то есть у любителя могут возникнуть сложности понимания. Но это важно для дальнейших суждений.

Всё вокруг несёт в себе две составляющие (берег-река) и то, что уже на «берегу» – это уже область только духовного восприятия, а не мысли, о чем сказано в предыдущем содержании. Исходя из закона, гласящего, что подобное познается подобным, следует сделать важный вывод, что все вокруг, оказавшееся в поле обозрения, так как оное распознается нашими органами чувств, то наделено теми же составляющими той же и из той же береговой линии, то есть граница двух реалий проходит в любой области познания Бога человеком или в любой области общения Личностей Предвечного Совета.

Далее, следует сказать следующее, что течение вод, как переменное, нужно выразить более точно применительно к явлениям во Вселенной. Если берег – стабильность, то выходит, что течение вод – это разрушение стабильности, то есть распад¹⁰³. Исходя из наблюдений за переменами, мы видим в поведении их течения все свойства этого берега, как разные имена, характеризующие постоянство – к примеру, направление. И вот тут вновь следует напомнить об опасности ошибки, ведь как бы то не было все эти имена Бога остаются только лишь производными, Его свойствами, но это не Сам Бог. Также как ладонь вашего товарища, которую вы пожимаете при встрече, является только лишь частью его организма, а не он сам. Хотя ладонь наделена всеми оттенками полноты жизни организма, только в разных приоритетах выражения этой полноты. То есть, мы ошибочно можем назвать Бога в каком-то частном Его проявлении, что и становится идолом (также как ладонью можем ошибочно назвать человека). По понятным причинам, чтобы ошибочно не назвать какой-то оттенок Истины ею Самой, в самом содержании данной книги мной будет много раз делаться напоминание об этом, адаптировано к смыслу излагаемой темы. Смысл понятия приходится вычленять для обозревания с помощью составных слов через дефис или посредством словосочетаний.

Несколько иначе имеет смысл выразить мысль св. Максима Исповедника. Всякий распад – это только лишь умопостигаемое разумом человека, поражённого грехом. По слову святого Иоанна Дамаскина «Просто человек изначально был сотворен обожающимся, тяготеющем к соединению с Богом. Ведь свойство первозданной природы выражалось в самую первую очередь в этой в этой способности приобщаться к Богу, все более и более прилепляться к полноте Божества, которая должна была пронизать и преобразить всю тварную природу». То есть сам факт возможности возрастать до образа и подобия Божьего, говорит о том, что сие уже есть совершенство в Боге¹⁰³. Бог един, но много имен Его, сообразных единству, выраженного этими именами в разных сферах-обастях-гранях бытия Вселенной. К примеру, постоянство, единство, замкнутость, целостность на самом деле тождественны и являются лишь разными именами Божьими, каждое из которых строго соответствует своей сфере бытия. В данном случае, область в которой происходит становление до образа Божьего, несет в себе такие свойства, которые дают свое естественное для себя и специфическое имя Богу – развитие. Это единое целое между началом и концом обуславливает становление живого до совершенства от бесконечно малого до бесконечно великого, соединяя в себе две крайности. Если нет образа Божественного в том же числе в данном проявлении, то и нет жизни, нет становления. К примеру, если сорвать цветок, то цветком, как уникальным именем о Боге в данном образе, он уже не будет, ибо это уже новое имя Ему – это сено. Хотя внешнее сходство с живым будет ещё долго. Смешение этих двух реалий, как говорит о.Андроник Лосев, становится причиной всех абсолютно заблуждений. Бог один и Его одиночество мы видим опосредовано многих явлений, носящих Его своеобразное имя.

1.0.2.-12-а. Всякое возрастание в Боге имеет некоторый предел возможности выражения свойств Божественного в природе поражённой первородным грехом Адама. Бог абсолютно велик и абсолютно многогранен. То есть жизнь в данных свойствах своего бытия может отражать возрастание в Боге в определённых зримых нами пределах, за границами коих всякое возрастание ускользает из поля зрения. Но так как без возрастания жизни нет, а ограничения возможности становления пораженной грехом природы есть, то получается, что живое должно вписываться в это противоречие, в коем есть место и возрастанию, и пределам его¹⁰⁴. Жизнь при этом должна иметь какую-то степень вечности и временности, ибо есть сегмент Божественного выражения, но в пределах ничтожества первородного греха. Как это совместить все в одном? Не будем мудрствовать и усмотрим сие в природе. Жизнь идет и мы рождаемся с предопределением дальнейшего роста и при этом растем не бесконечно, но до определённого количества лет. В личности рост происходит в следующем порядке: сначала физические плоды созревают, затем душевные, а потом и духовные. И в родившемся ребёнке опять повторяется все сначала. Как бы не ведая о том, что такое жизнь мы выявили то, какой она должна быть эта жизнь в общем плане.

1.0.2.-13. Ещё следует продолжить важное обсуждение о том, что плоть немощна по отношению к душе и тем более к духу, а потому и возможности природы утверждать их присутствие в земных оковах становится для неё непосильными¹⁰⁵, ибо в процессе становления личности в Боге, ей открывается все больше и больше Божественного в естественном процессе богообщения и познания Его. И, самое главное, человеку этого всегда мало и мало. Он стремится к большему и это хорошо. В экстазе единство с Источником всех радостей становится все более и более насыщенным и всеобъемлющим. Радость приходящая от Бога через плоть на много более ограничена и даже абсолютно ничтожна, чем радость от непосредственного общения с Ним через разум и это всегда не предел, а потому мы с возрастом в процессе возрастания личности в Боге видим угасание плоти и более того, дух осознанно может толкнуть тело к саморазрушению ради радости ближнего, ибо дух может пребывать в радости бытия только если счастлив ближний.

Мы видим перестроение в более совершенную форму, но сам конечный результат перестроения, новая возникшая более совершенная реальность бывает ускользает от нашего взора. Поэтому мы видим Бога в противоестественных Ему проявлениях неполноты свидетельства о Нём, опосредовано коего нам открывается только лишь некоторое знание об Этом источнике-эпицентре. К примеру, Бог дал временность или относительность для того, чтобы мы могли увидеть иные грани и Его вечное, постоянное и непреходящее, свойственное Творцу, также как благодаря темноте мы знаем об источнике света. Хотя, на самом деле, так как Он существует, то сие разрушением быть не может – это очередной этап процесса перестроения, как неизбежное неотъемлемое качество всего живого – только лишь следующая ступень лестницы возрастания до абсолютного подобия Богу. Просто сама по себе природа, оказавшаяся в сфере нашего сильно ограниченного чувственного восприятия, не может вмещать в себя ту полноту Божественного, а потому то, что оказалось не завершенным и не полным из-за ограниченной природной возможности, оказывается не жизнеспособным и имя Его, звучащее в данной сфере, уходит в небытие. Сам же процесс перестроения выпадает из поля зрения, представляя нашему взору только сам акт разрушения, обозримо обозначившийся в результате естественного возрастания к Его совершенству.

В этом процессе перед нашим пораженным первородным грехом взором появляются образы, о которых мы своей поражённой природой опять же ошибочно свидетельствуем как о Божественном, а потому ускользает из восприятия вновь возникающая после перестроенная реальность. Когда эти образы-идолы неизбежно разрушаются тоже, то мы в ужасе думаем, что это смерть. Сие воспринимается в виде разрушения совсем по иной причине. Просто, когда мы начинаем набирать высоту поднимаясь по лестнице духовного совершенства, они теряют свою значимость как свидетельство о Творце как какие-то там кольца, ограниченное выражение полноты Его. Нам тесно, а хочется большего экстаза и человек легко расстается со всеми ограничениями, мешающими большему единению с Богом в радости – люди идут в монашество. Ведь, распознаем мы в новом свидетельстве некоторую только лишь грань Творца. Но так как в ней нет и не может быть всеобъемлющей полноты исповеди о Нём, то данное свидетельство наделено автоматически другим свойством несовершенства – ограниченностью в вечности – временностью. Нам нельзя быть пленником одного, застаиваться на чем-то одном, надо идти вперед и осваивать новые реалии счастья. Ведь всё великое распознается с некоторого расстояния, также как картину, написанную маслом, вблизи не рассмотришь. То, что было для нас Божественным, постепенно утрачивает прежнее значение – всё более и более выявляется зловещая ограниченность в когда-то казавшемся совершенстве. В то же время, вновь возникшая после перестроения реальность становится более великой, из-за чего выпадает из возможности быть распознаваема прежними методами и способами, то есть уходит из привычного поля зрения и потому воспринимается как небытие. Ведь Бог Своим влиянием может только совершенствовать, при Нём распад невозможен. Есть только неутомимое влечение к большему счастью. Никакого насилия над свободой выбора человека, ибо человек счастлив быть в своем стеснении, если оное не покушается на выражение полноты. Но движение к большей полноте неизбежно и потому в процессе возрастания стеснение все равно станет покушением на новое выражение полноты, потому неизбежно перестроение в новые формы, в коих прежнего стеснения уже нет. То есть без постоянного последовательного перерождения невозможно бытие эволюции, в которой естественный отбор, в коем выживает сильнейший, все сильнее и сильнее вырисовывает более совершенные богоподобные формы, как очертания Абсолютной Силы – Бога. Получается, что если мы не возрастаем в Боге совместно со всем мирозданием, то перестаем видеть все то, во что переродилась эта реальность, чем оная стала после «смерти»-перерождения. Это с одной стороны, а с другой, каким бы процесс разрушения не был, распад происходит только в пределах сферы категориальной формальности, свойственной природе Вселенной, поражённой грехопадением. Сущность остается, но распадается грех, а продукты разложения так и остаются инобытием Истины в поле Её зрения и влиятельной досягаемости, только теперь уже несколько далёкой от полноты в той законченности, что была до распада. Энергия постоянна, но форма её носителя изменчива.

1.0.2.-14. Если мы скажем, что частное есть часть полноты, то будем не точны и даже сие грубая ошибка есть. Ибо в жизни несколько иная реальность. В ней общая полнота распадается до более примитивных простых элементов, но и они тоже маленькие носители полноты. Вот что говорит нам о.Андроник в работе «Хаос и структура»: «3. Строго говоря, целое никогда и нигде не равняется сумме частей, и в арифметике число тоже не есть сумма всех своих единиц. Но мы помним: интенсивная совокупность есть нулевая в смысле своей инобытийности, в смысле участия инобытия (поскольку тут играет роль только само понятие элементов, т. е. их количественная значимость). Примышлять нулевую инобытийность не значит продолжать рассматривать целое как простую сумму его частей. Как только мы, взявши простую сумму всех частей, примыслим тут, что это взятие есть нулевое в смысле инобытийности, так мы тем самым уже перестали иметь дело с голой суммой всех частей. Мы уже тем самым отличили ее как таковую от всего прочего, т. е. превратили в целость. Целость эта, разумеется, инобы–тийно–нулевая, а не инобытийно–содержательная, которая во «множестве» является уже источником для специфического упорядочивания множеств.» (А.Ф.Лосев «Хаос и структура» в главе «Самотождественное различие», § 45. Аксиома самотождественного различия в арифметике).

Скажем тоже самое, но более доходчиво. Только полнота наделена жизнью, а частное её этой жизнью не обладает. А так как продукты распада оказываются в области распознания нашими органами чувств, то они также наделены нашим подобием и полнотой, а потому все качества живого присущи новой реалии – вновь продукты распада попадают в поле влияния Источника жизни и вновь начинается возрастание до некоторых пределов возможности видимой Вселенной заявлять о существовании Бога. К примеру, если мы разрушили окружность, то возникли дуги, которые продолжают нести в себе элемент постоянства, а значит оказываются в поле нашего обозрения, как носители такого Божественного свойства. Утрачена замкнутость, как призма, через которую созерцается мир видим мы все то, что имеет замкнутость. Мы пребываем в поисках всего того в нем, что имеет подобие замкнутости – дуги становятся инобытием или распознаваемой посредством замкнутости пустотой. Если мы из частей составим полноту, то жизнью это не будет, а значит Истиной не является. Ибо произошло нарушение единства в ином образе полноты – нет непрерывности между началом и концом. Нет подобия началу. Зато сами дуги, как части, это подобие началу сохраняют и они уже оказываются в поле нашего обозрения. То есть если мы сорвали цветок, то срастить его вновь, воссоздать прежнее свидетельство о Боге, воссоздать прежнюю полноту мы уже не сможем. Хотя корень и сам цветок остаются в поле нашего созерцания, как несущие подобие нам, но только в ином проявлении образа мировосприятия. Иными словами, мир органической материи распадается до таких неделимых элементов жизни, которые, оказавшись в поле влияния Божественных энергий выстраиваются вновь подобные себе структуры жизни. При расчленении вступают в силу, как жизненная потенция более элементарные частицы.

Частное остается частью полноты Истины в ином проявлении – оно остается частью Солнца в новом специфическом образе свидетельства о Боге и потому опять пребывает в пределах Его влияния. То есть возрастание неизбежно вновь. Частное несет в себе ту же энергию. Истина – это живое начало, следовательно Солнцем неизбежно будет стимулировано в возникающих новых соединениях новое возрастание до прежних пределов относительной законченности полноты свидетельства о Творце, только теперь уже может быть в новом уникально сложившемся специфическом выражении. Очевидным образом это проявится только в одном случае – когда условия среды, в которых оказались частицы распада, будут благоприятными для выражения этого свидетельства о Творце и при этом оставаться в сфере возможности нашего восприятия. То есть по грехопадению само по себе разрушение общего и живого происходит до тех пределов неделимости, коим внешние условия позволяют возрастать до прежних привычных форм выражения полноты Божественного, пребывающей в поле нашего обозрения. К примеру, если клетка попала в естественные условия жизни, то из неё может возникнуть организм (так появляется новое семя). Если условия не позволяют, то клетка разрушается до более элементарных составляющих, её сложных органических молекул, которые в реалиях земных становятся строительным материалом для других новых клеток. А так как имеет место Божественное влияние опосредовано Солнца, то начинается развитие полноты до определённой законченности полноты Божественного в специфическом выражении образа Его Природы, свойственного для нашей области мировосприятия. Если условия инородны даже органическому соединению молекул, то предел распада может произойти ещё до более элементарных частиц, но опять же при Божественном активирующем присутствии, то есть Его влиянием (которое никогда не будет инородным даже для абсолютной пустоты) стимулируются новые соединения, выражающие только полноту образа Божественного активатора жизни опять же до специфической полноты выражения Божественного – ничего иного в этой реальности не будет. Так замысел Бога о Его творении, не утраченный по грехопадению, продолжает осуществляться в пределах нашей видимости в земных условиях. Таково «богословие «Божественных имен», которые проявляются в тварном», как «лестница «богоявлений» или богопроявлений в тварном мире». «Бог нисходит к нам в Своих энергиях, которые Его являют, мы восходим к Нему в «соединениях», в которых Он остается природно непознаваем». Именно эту реальность свидетельствующую о Творце на каждой ступени восхождения к Нему мы способны созерцать. При этом «на каждой ступени восхождения, приближаясь к более высоким образам или идеям, мы должны остерегаться того, чтобы не создать из них понятий – «идолов Бога». Тогда только мы можем созерцать Божественную красоту, видеть Бога постольку, поскольку Он становится видимым в творении». (В.Н.Лосский «Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Глава «Божественный мрак»)

1.0.2.-15. «Идолы Бога», по слову В.Н.Лосского, имеют множественные вариации и все они, в отличие от настоящей вечной Правды, наделены одним общим свойством – некоторой степенью временности и тлением. Когда мы общаемся с собеседником, то есть с личностью, то перед этим, может быть мы сначала рассматриваем на нем какие-то его достоинства и ищем разные его определения свойств, а потом вдруг это вдруг все это становится пустотой. Ибо сообщается сознание со своим же подобием – сознанием. В этом же прообразе происходит общение с Душой Бога, с Личностью Творца. По этой причине, чтобы мы не путали Божественное с чем-то иным, (07.01.00) Он помогает нам избавиться от всего того, что мешает истинному единству с Ним, то есть попускает болеть всему тому, что временно. То, что оказалось воспалённым, то не уже приносит радость бытия, вновь и вновь выгоняя человека с прежних мнимых представлений об истинных ценностях к настоящим. Отсюда следует ещё одна формулировка об экстазе в Истине – это радость бытия, которая непреходящая в любых реалиях, болезнях, ситуациях и испытаниях жизни¹⁰⁷. Нам чувственная природа дана только для того, чтобы терпеть болезни, и боль, ибо при этом условии, когда болит только то, что не от Него, мы вновь возвращаемся к прежнему ориентиру. Божье приносит радость, а все остальное боль. Таким образом, человеку естественно быть только там, в Раю, то есть после грехопадения замысел Бога на человеке не изменился – нам по прежнему естественно пребывать только во Царствии Небесном и по прежнему живем только в Нем. Изменился только образ жизни, который способствует этому прежнему пребыванию Там. То есть Царствие Небесное так и осталось достоянием человека, ибо Бог не бросает Свои слова на ветер. Его слово остается раз и навсегда непреходящим во веки веков. Но только теперь, чтобы быть в Нём, чтобы пребывать в той же кондиции счастья Царствия Небесного в том же богообщении, как и ранее, нужна мобильная интенсивная динамика внутреннего мира, ибо заповедано трудиться в поте лица. Этой реке нужен внутренний процесс движения от источника к океану, ведь только в этом случае возникнет важное качество – зеркало водной глади, которое способно отражать небо над собой. Это единственно верный путь к радости жизни. Но люди научились воровать и, став пленниками ложных путей, приобщаются к этому экстазу через алкоголь, наркотики, прочие грехи. Эти страсти – просто иные имена идолов.

1.0.2.-16. Так как путей приобщения к Источнику всех радостей (то есть экстаза) множество, то, как приносящие экстаз, по слабости человека все они сбивают с толку, становятся, повторюсь, некоторыми «идолами Бога», формами идеологий, односторонними и стесняющими представлениями о Творце. А так как непреходящим может быть только Божественный, Богом определённый порядок вещей, то непреходящей оказывается и радость, и полнота счастья от присутствия Божественного на человеке, а потому может безошибочно распознано только в страданиях от идольского неведения истины²⁶⁹. Именно по этому страдания нам ниспосланы Самим Богом при отпадении человека от Него (в поте лица будешь добывать себе хлеб), чтобы мы могли безошибочно распознавать и познавать Его, как несущего счастье в естественном экстазе от единства с Ним же, как то значимое и великое, без чего жизнь невозможна. Это тоже такая вот свеча или светило в окружающей кромешной бесконечной тьме заблуждений и тьма даже в самых страшных своих проявлениях не может поглотить этот свет. Как с помощью черного цвета, мы видим белый, так с помощью страданий мы видим настоящий источник счастья и радости в иных образах выражения.

1.0.2.-17. Эти идолы нас преследуют постоянно и всегда будут сопутствовать нам. Чтобы познавать Божественное, необходимо отторгнуть их, то есть проходить мимо всего мыслимого и созерцаемого (в науке это называют апофатизмом). Тем самым, нужно торжество над самим собой. Бог помогает человеку найти Себя, даруя для этого боль, с помощью коей ломает в нас идола. И человек, понимая, что радость ушла и появилась боль, оставляет прежнее убеждение и вновь ищет то, что несёт ему радость. Поймите правильно, что если Бог есть, то самым важным и священным в нашей жизни может быть только познание Его единением с Ним, а потому всё в этой жизни будет служить только этому условию живого и даже самое страшное пребывает в служении человеку: боль, болезни и смерть.

Один великий подвижник всю жизнь страдал от болезни и вот выздоровел. Старец стоит и плачет перед иконой, умоляя Творца вернуть прежнюю болезнь вновь, ибо не имея черного, он перестал видеть белое: «По что Ты меня оставил, Господи?» Бог победитель есть абсолютно всего. Поэтому, чтобы общаться с Ним нужно быть таким же торжествующим как Он, победителем, причем все победы начинаются только самого себя с помощью Его, с победы только над самим собой с помощью Его, пребывающем в напряжении сил и болезнях. Превозмогая боль и победив себя даже в малом, мы становимся подобными Ему хотя бы в малом и потому можем общаться с Ним, как со своим подобием хотя бы в этом малом. В ликующем от Благодати сердце, всякие боли уходят, страдания прекращаются. То есть сама по себе боль или болезнь – это помощь человеку избавиться от всего того, что мешает ему пребывать в священной связи с Творцом из-за некоторых «идолов Богу»²⁶⁹, ведь уйти от них можно только к Нему, начав движение в Его сторону и в молитвенном богообщении, и только в одном случае – при реальном единстве с Богом. Именно по этой причине после грехопадения Бог заповедал трудиться человеку в поте лица, ибо это такая кондиция жизни, при коей человек сам себя вводит в болезнь, в которой с помощью черного человек видит белое, а с помощью страдания распознает то, что наделяет его радостью в эти минуты и часы страдания²⁶⁹. Ибо страдания становятся тем средством, благодаря коему усиливается счастье.

Хотя, следует сказать, что правильнее об этом у Альберта Эйнштейна, что боль – это отсутствие радости, что темнота – это отсутствие света, что зло – это отсутствие добра. Заметьте, что о физической нагрузке ничего не сказано. Также как и о погодных условиях, об условиях жизни. Для радости бытия в Нем это ничего не значит. Приходит женщина к израненному и думает, что когда он был здоров, он радовался пряникам моим и теперь он будет им рад. И вот она ему сует под нос этот пряник. Несчастный негодует такому, ибо ему в этот нужна радость иной природы. Вот эту природу-то указует нам для счастья Сам Спаситель.

Это высказывание нам дает возможность сделать нужный вывод: во время испытаний веры, если нет возможности препятствовать разрушающему устои злу, нужно смирение, ибо не устои утверждают радость на сердце и настоящее счастье, а та самая внутренняя работа над собой, то самое священное единение человека с Богом, ибо оное эти устои потом, если надо, возродит. Это есть самое нужное, как фундамент будущего устройства государственности, а именно возможность Божественному проявиться на судьбах будущих поколений.

1.0.2.-18. На основании суждений об отличиях полноты от частичности или общего от частного, мы можем освятить ещё некоторые столь важные для понимания моменты. Так как в этом бытии кроме Бога и Его творений нет ничего, а Он есть жизнь и добро в чистом виде, то все остальное будет следствием или производным, или формой выражения только Его жизни – ничего иного в этой реальности быть не может¹⁰⁸. Остается лишь рассмотреть то, как должны идти процессы эволюции в данной реальности живого, несущей в себе осквернение грехом.

«Личность, утверждающая себя как индивид и заключающая себя в пределах своей частной природы, не может в полноте себя осуществлять – она оскудевает». Живое, если оное действительно живое, то требует развития до всей и абсолютно всей полноты Творца, точнее развитие до этой полноты – это есть иное имя живому, звучащее на одностороннем (в любом случае всякая речь будет односторонняя) языке, естественном для природы той реалии в какой пребывает живое. Всякая реалия, с одной стороны, инородна Богу тем, что оная обладает односторонней полнотой в данный момент, а с другой стороны, так как оная развивается до всеобъемлющей полноты, то есть когда-то все равно сия полнота наступит, то даже такая реалия полнотой обладает, хотя и в будущем. Это ещё одно определение «два в одном» или «берег-река»_777-02-7.

Так как Божественная полнота абсолютно велика, то оная во всей полноте Его так никогда и не сможет быть выраженной в тварном, и от этого движение к Нему будет вечным, и при этом только сопутствующим этому вечному движению исполнению полноты времен. То есть тварное несет в себе Божественное свойство, если есть перспектива непрерывного развития до единой законченной в себе полноты Господа, воплощающейся в неизбежный образ Его. И в то же время, тварное, обладая Божественной полнотой односторонне, абсолютно далеко отстоит от Его Естества во всеобъемлющем выражении также в иных направлениях, а потому тварное должно пребывать в постоянном совершенствовании к подобию Образа Бога – полнота тварного, не изменяя своей животворящей цельности или полноте, благодаря чему постоянно возрастает до всеобъемлющей многогранности. Итак, перед нами двоичность бытия, при которой всё тварное несет Божественную сильно ограниченную однобокую полноту в самом примитивном выражении (окружность-берег), и становление до всеобъемлющей полноты Божественного (также как камень возле костра со временем нагревается обретая образ и подобие пламени костра). Именно в этом же направлении в образе постоянства берега и к образу его постоянства движется эволюционный процесс от примитивных червей до высокоорганизованных организмов, ибо после грехопадения ничего не изменилось в замысле о тварении, но изменился образ и путь совершенствования природы, в которой появился грех, из-за чего возможность вместить в себя полноту Бога всегда имеет некоторый предел, за гранью которого движение к совершенству в данном греховном естестве природы теперь уже становится невозможным. Из-за утраты полноты наступает разрушение всего того, что утратило полноту из-за стеснении в дальнейшем возрастании, ибо этим грехом оказалось поражено¹⁰⁹. Мы в постоянном движении совершенствования, в возрастании при сохранении в себе законченной полноты. То есть мы должны жить, чтобы возрастать до большего подобия Богу без нарушения в себе того, что заложено изначально. Законченная полнота – это свойство, возникшее не на ровном месте, а свойство, вытекающее из самого одиночества единого Бога, а ещё точнее, законченная в себе замкнутая полнота – это ещё одно из многих имен единства Бога, специфически выраженного в одном из множества своих проявлений – Законе Сохранения Энергии, пришедшей от Солнца, как отдаленного прообраза Его_{777-01-11(а)}. Подобное рождает только свое подобие, не только как несущее в себе первоначальный образ – единое целое (центра галактики), свойственное звезде – но и по сути. Так как всякая полнота имеет непрерывность единства центра (непрерывность точки), то энергия есть активатор движения, которое имеет также прообраз центра, единство непрерывности единого (и начало, и конец), образуя некоторый фотографический образ того же самого первоначала естества энергии, как выражение полноты только в самой зачаточной, наипростейшей форме – квантовость, корпускулярность всех частиц во Вселенной. Можно ли её отнести к виду нетварной энергии? Трудно тут сказать – может это нам станет известно со временем, но для нас важно, что потом это примитивное движение, базисно оставаясь тем же единым и абсолютно простым, формально усложнится в процессе эволюционного стремления природы более полно выразить все грани Божественного.