Читать книгу: «Серые земли Эдема. Избранники Армагеддона – II», страница 3

Шрифт:

Ну и ладно, мне уже было все равно. Колени ослабели, я стучал зубами, а промокшая майка липла к телу. Но Симон повелительно указал вверх, и я нехотя сделал шаг. Их оказалось слишком много, этих шагов. Я едва не утыкался носом в снег, ноги то и дело соскальзывали, противно дрожа. Один раз я глянул вниз, но лучше бы этого не делал, едва не сорвался в головокружительную пустоту. Все же успел заметить, что вертолет сел на ровном участке ледника – черная клякса в белой бездне, – а вокруг копошатся несколько фигурок. Я повис на ледорубе и стал ошалело подтягиваться дальше. Наконец склон стал более пологим, и я обрадовался, но тут что-то противно просвистело возле уха.

– Стреляют, – спокойно сказал Симон и покопался в снегу. – Быстрее!

Перегиб склона на время скрыл нас, и монах протянул ладонь. На ней лежала странная пулька с концом в виде иглы.

– Наверное, что-то снотворное, – дрожащим голосом предположил я.

Симон равнодушно кивнул и оборонил пульку в снег.

– Ты представляешь для них ценность, убивать пока не хотят. Но вряд ли это профессионалы, если бы в кого-то из нас попали, вниз долетел бы только мешок с костями.

Про «мешок с костями» мне не понравилось, но тут мы сделали последние шаги и оказались на площадке. Теперь стыдно признаться, но я издал жалкий писк. Вместо ожидаемого перевала я увидел жуткое сверкание льда, чуть не вертикально уходящего к небу. Нагромождение ледяных утесов, а между ними синеватые тени. Будто исполинская лестница из колотого льда вела к призрачной кромке снегов.

– Что это? – сипло спросил я.

– Адишский ледопад, – в голосе монаха прозвучало странное восхищение. – Самый большой на Кавказе.

– Мы тут не пройдем, – уныло сказал я.

– Пройти можно, – не согласился Симон. – Если подняться выше, то можно перейти на скалы, а потом траверсировать склон Катын-тау.

– Катын-тау… – мой голос упал. – Это же Безенгийская стена!

Безенгийская стена – самый высокий участок Главного Кавказского хребта. Скальные отвесы и грандиозные ледопады с юга, и двухкилометровая снежно-ледовая стена с севера. Все маршруты высшей категории сложности! Куда меня завел Симон?

– Надо спешить! – глаза монаха под густыми бровями приобрели цвет зеленоватого льда. – За нами гонятся опытные люди с альпинистским снаряжением.

Он повернулся и легко зашагал по снегу. Даже не проваливался при этом, и я вспомнил эльфа Леголаса из фильма «Властелин колец»…

– Надень кошки, – повернулся монах. – Снег слишком плотный.

Я прицепил кошки, хотя не видел большого смысла. Нас скоро догонят, альпинист из меня неважный. Вдобавок склон сужался кверху, заканчиваясь клином под ледяными утесами. Там нас и возьмут. Все же я потащился вверх, вбивая передние зубья кошек в снег и опираясь на ледоруб. Снова холод коснулся волос, и я понял, что это ветер переваливает через ледяной гребень Безенгийской стены. Снежные флаги веяли там в вышине.

На подступах к серакам я оглянулся снова. И испытал шок, четыре темных пятнышка уже приближались к площадке, где мы недавно были. Рассмотреть их четко не удавалось: глаза резал свет, отраженный от ледяных глыб. Еще с десяток метров, и на нас упала холодная голубая тень – мы оказались у подножия ледяных утесов.

– Постой здесь, – коротко сказал монах и пошел в сторону по повисшему над пустотой ледяному гребню. Я даже ахнул.

Через минуту монах появился и со странной улыбкой подошел ко мне.

– Держи. – На ладони у него лежал красивый фиолетовый цветок. – Это большая редкость.

Таких цветов я раньше не видел – нежно-фиолетовые лепестки и пушистая зеленая сердцевина. От цветка исходил тонкий аромат, что необычно для горных цветов. А Симон замер, оглядывая ледяные утесы, и лицо в голубоватом свете сделалось мечтательно-отрешенным. Словно он был в храме, где вместо свечей горят ледяные острия.

Фигурки появились на площадке внизу, снова прозвучал выстрел, и на нас брызнули осколки льда. У меня ослабели колени.

– Быстрее за мной, – деловито сказал монах. – Спрячемся в бергшрунде.

Я потащился следом, вяло высматривая, где он добыл цветок, но видел только снег и лед. Когда мы оказались перед темной пастью трещины, я оглянулся, и склон чуть не уплыл из-под ног, по столь узкой тропе мы прошли. В белесой бездне под нами ползли черные фигурки.

Бергшрунд – трещина между ледником и скалой – в этом месте напоминал ледяную пещеру, но ниже расширялся и зиял чернотой. Повинуясь жесту Симона, я забрался под каменный свод. Хотя какой в этом смысл, нас легко найдут. Мой проводник не спешил следом, нелепые гамаши и потрепанный край подрясника маячили перед моими глазами.

– Зря они стреляли в этих горах, – непонятно к чему произнес он. А потом вдруг… запел.

Странная это была песня – без слов. И странные звуки – гортанные, резкие, от которых по телу побежали мурашки. Где-то я читал об особом крике горцев, которым они переговариваются на больших расстояниях.

Но этой песне ответил гром!

Меня затрясло: я понял, что собирается сделать Симон. Но затрясло не только от этого, весь ледник содрогнулся. Раздался страшный треск и свет померк, когда мимо стали падать ледяные глыбы. Симон юркнул в пещеру, прикрыв меня своим телом, однако все равно град острых льдинок осыпал лицо и руки, а воздух наполнился снежной пылью.

Грохот стоял неописуемый, словно вся исполинская ледяная лестница пришла в движение. Нас кидало так, что казалось – то ли размозжим головы о каменный свод, то ли улетим в раскрывшуюся бездну. Но постепенно тряска стихла, грохот перешел в недовольный рокот и наконец смолк. Только иногда в наступившей ватной тишине раздавался треск.

Вслед за монахом я кое-как вылез из щели. Нам повезло, этот край ледника не пришел в движение. Но остальная поверхность сильно изменилась: исчезла большая часть сераков, все было покрыто битым льдом, а вверху курилась снежная дымка, не давая рассмотреть верхнюю ступень ледопада. Я глянул вниз и испытал шок, только снежная пыль веяла из белой пропасти. Ни людей, ни вертолета – лишь холм появился на пологой части ледника.

«Зря они стреляли в этих горах», – вспомнил я слова Симона. Хотя лавина могла сойти и раньше, от шума вертолетных винтов или звука выстрелов. Тогда и мы оказались бы погребены под жутким холмом. Я содрогнулся, а потом стал вытрясать снег из карманов куртки, и вместе со снегом на ладони оказался лиловатый цветок. Я отряхнул его, спрятал в бумажник и оглянулся: где монах?

Тот стоял повыше у сохранившегося ледяного утеса. Похоже, его раскололо пополам, так что остаток торчал мутно-голубым зеркалом. Я тоскливо поглядел вверх. Снег курился все сильнее, и где-то на километр выше мимолетно проглянул страшной крутизны склон Катын-тау.

«И нам туда лезть?» – панически подумал я.

Монах обернулся и помахал рукой: – Поднимайся, Андрей!

Я стал взбираться к нему. Вот влип, со спятившим монахом на самом грандиозном ледопаде Кавказа! Но тут стало не до рассуждений. Ветер словно сорвался с цепи: сек глаза, раздувал куртку, пытался сбросить в бездну, где уже бесновалась белая круговерть. Ясная погода в одну минуту сменилась пургой. Наконец обледенелые гамаши монаха оказались на уровне глаз, но тут яростный порыв ветра сдул меня со склона – ноги заболтались в пустоте, левая рука сорвалась с ледоруба, и я отчаянно пытался удержаться за металлический клюв правой рукой. К счастью, ледоруб был плотно вбит в снег, но потерявшие чувствительность пальцы уже соскальзывали…

Меня рванули за шиворот так, что я буквально взлетел, и лицо монаха оказалось напротив моего. И впрямь спятил: глаза блестят зеленым, как у кота, волосы и усы белые от инея, а губы кривятся в сумасшедшей улыбке.

– Лед! – провозгласил он. – Ты, наверное, не знаешь, но это самое странное вещество во Вселенной. Даже простое зеркало обладает необычными свойствами, а уж ледяное…

Я не знал, что ответить, пытаясь прийти в себя. А монах пристально поглядел на меня, и лицо из оживленного вдруг сделалось прежним – худым и жестким.

– Посмотри в это зеркало, – потребовал он. – Скажи, что ты видишь в нем.

Я оглянулся – но вокруг никого, лишь летящий снег. Как хотел бы снова оказаться в том «санатории», пусть и на положении пленника!.. Потом, почти помимо моей воли, глаза обратились к ледяному зеркалу.

Это действительно было зеркало! Из мутноватой глубины выплыло искаженное, но явно мое лицо. За ним я разглядел причудливо искривленный пейзаж, однако это были не горы, да их и не увидеть из-за метели. Я стал вглядываться.

Странно, что вроде железнодорожной станции, отраженной в кривом зеркале. Пути, платформа с карикатурными людьми, изогнутые дугой вагоны… Я хотел оглянуться, но услышал только удаляющийся голос монаха:

– Береги цветок.

И все исчезло…

3. Парк в сумерках

Дальнейшее надолго оставило меня в состоянии тоскливого недоумения. Я сидел, прислонясь к рюкзаку, струйки пота щекотали спину, а я не мог оторвать глаз от надписи на здании вокзала – «Минеральные воды». Как я здесь оказался? Со страхом понял, что ничего не помню после этого чертова Адишского ледопада. Только обрадовался, что память начала возвращаться… Перед глазами замаячило темное – это оказался Симон в неизменном подряснике. Присев на корточки, протянул мне паспорт.

– Кажется, приходишь в себя, – одобрительно усмехнулся он. – Бери, я взял тебе билет до Москвы.

– А как?.. – еле выдавил я.

– Как сюда добрались? – зеленые глаза монаха скользнули по мне. – Ну, наверху ты простыл. Когда спустились на Безенгийский ледник, плохо соображал. Хорошо, что встретились пограничники и помогли дотащить до заставы. А когда тебе стало лучше, я нанял машину.

– Спасибо, – пробормотал я. – Возьмите деньги, если в бумажнике остались.

Симон отмахнулся:

– Бескорыстная помощь благотворно влияет на карму. Это я должен быть благодарен.

Карма? Странное выражение для православного монаха… Но тут Симон вздернул меня на ноги.

– Пошли, посадка уже объявлена.

Ноги в самом деле подкашивались, и до Москвы ехал как пришибленный. На Курском вокзале первым делом зашел в интернет-кафе и набрал в поисковой строке «Новый Афон». Вывалилась куча ссылок: история монастыря, прейскуранты пансионатов, рассказы туристов, фотографии…

Моя догадка подтвердилась: когда-то монастырь был великолепен, но долгое время оставался в запустении, и лишь недавно его более-менее восстановили. Из строительных лесов вздымались белые с красными полосами стены собора, вокруг торчали какие-то ржавые трубы, монастырских виноградников не было и в помине, и туристы делились впечатлениями только о знаменитых новоафонских пещерах. Водопад сохранился, и струи воды действительно завивались как кудри девушки (опять, странное сравнение для монаха), однако вообще царило запустение.

Кто же ты, Симон? Если не монах, то и не сотрудник спецслужб, иначе меня задержали бы для допроса. С тяжелым сердцем я вышел из интернет-кафе и поехал в общежитие. Некоторое время думал, не заявить ли в полицию, но отказался от этой мысли: будут смотреть, как на психа. В сопровождении странного монаха перемахнул через Безенгийскую стену, а потом начисто забыл, как это сделал…

Последний год в университете прошел скучно. В аспирантуру меня не взяли, не было денег заплатить, кому следует, но пригласили и дальше посещать заседания рабочей группы по футурологии. И на том спасибо. Работу преподавателя подыскал в институте подмосковного города Р. Платили там немного, но я надеялся подрабатывать в Москве, а потом и совсем туда перебраться.

Зимой опять получил приглашение от той же сомнительной организации с громким названием «Международный фонд изучения будущего». Словно меня не держали в тюрьме, а потом не пытались убить. Я не стал отвечать, и вскоре про это предложение позабыл. Последний год в университете работал над дипломной работой о вариантах будущего развития России. Со своими мнениями не лез, просто старался перечислить имеющиеся сценарии, а их хватало. Обзор начал с планов, а скорее мечтаний российской политической элиты.

Естественно, преобладал административный восторг. Предполагалось, что Россия преодолеет все трудности, на равных войдет в мировое разделение труда и отвоюет долю рынка высоких технологий. Вооруженные силы останутся надежным щитом от враждебных посягательств, население будет расти, а республики бывшего СССР войдут в новый союз во главе с Россией.

Американские исследователи относились к этой возможности скептически. Как Россия, отставая в экспорте высокотехнологичной продукции в 14 раз от маленькой Кореи, сможет хотя бы сократить этот разрыв? Догнать Францию, Германию и тем более США представлялось вообще утопией. Поэтому прогнозировалось, что планы развития высоких технологий в очередной раз останутся на бумаге, и за Россией сохранится роль сырьевого придатка Китая. А поскольку коррупция будет и дальше разъедать страну, даже этот вариант представлялся американским футурологам лишь сползанием к полному краху. Контроль над богатыми сырьем Сибирью и Дальним Востоком неизбежно перейдет к Китаю…

Работая, я иногда вспоминал сумеречную Москву – что за оружие и кем было применено? – но в дипломе об этом не написал, не хватало прослыть сумасшедшим. Закончил я выводом, что России предстоит в очередной раз выстраивать собственное будущее, а для этого найти свое уникальное место среди других цивилизаций. Защита прошла гладко: ученые мужи покивали, хотя не обошлись без каверзных вопросов. Хоть студентам можно показать, что с учеными в России еще надо считаться. Получив диплом, я покинул Alma mater. А чтобы отдохнуть, договорился с приятелем о поездке на юг. Только на сей раз в Крым, хватит с меня Кавказа.

Мы зря думаем, что сами выбираем путь…

Отвез вещи к дальним родственникам, которые снисходительно терпели мои редкие визиты, а деньги и паспорт переложил из барсетки в старый бумажник, что брал еще на Кавказ – он удобнее в дороге. Заехал за Малевичем и отправились в аэропорт. В Грузию я летел ночью и ничего не увидел, так что теперь приник к иллюминатору. Чудесной показалась облачная страна внизу: белоснежные замки, фантастические ватные звери, и над всем – темная синева небосвода. Странно манила эта синева, но одновременно пугала, жутковатым холодом тянуло от нее.

Я прикрыл глаза и вскоре задремал, убаюканный гулом моторов.

И привиделся другой пейзаж – снежные горы над заиндевелым лесом. Что-то упорядоченное виднелось у их подножья, на открытой площадке стояли ряды металлических мачт. Надо всем тоже нависала темная синева. Вдруг в ней появилось голубоватое свечение и быстро охватило полнеба. Словно громадная птица била голубыми крыльями, и волны призрачного пламени побежали по белым склонам гор…

Я вздрогнул и проснулся. Сердце сильно билось, что я увидел?.. Но самолет уже проваливался в воздухе, мы прилетели. На здании аэровокзала красовалось: «Добро пожаловать в республику Крым!» на двух языках – русском и украинском. Поменяли деньги, цены после Москвы показались соблазнительно низкими, и к морю поехали на такси. Когда въехали на перевал, голубой туман охватил полнеба, и я не сразу догадался, что вижу море. Вспомнилось:

«Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

Туда, где за тучей белеет гора,

Туда, где синеют морские края,

Туда, где гуляем лишь ветер… да я!»4

Свобода… Мы все мечтаем о свободе, только есть ли она?

Дорога вьется среди гор, каменный медведь Аю-Дага пьет синюю воду, зеленая чаша с россыпью белых домов – Ялта. И тут я испытал странное беспокойство, словно кто-то постучал в невидимые стены сознания, будто снова явился проводник по снам… Камни, сосны, горячий блеск воды, никого. Город объехали стороной, ощущение пропало, и я забыл о нем (а еще считал себя наблюдательным). Наконец приехали.

Искать жилье не пришлось. Едва такси остановилось, вокруг собралась кучка людей – предлагали квартиры, комнаты, веранды. Мы растерялись и быстро капитулировали перед напористой женщиной с большим носом и черными волосами. Она забралась в такси и стала по-хозяйски показывать, куда ехать. Остановились перед двухэтажным домом: внизу ворота гаража и входная дверь, наверху веранда, за садом поблескивает море.

Выскочила большая черная собака и молча обнюхала нас. Следом появился хозяин: среднего роста, тоже горбоносый и с густой проседью в черных волосах.

– Гела, лежать! – приказал он.

Собака легла, продолжая разглядывать нас. Мужчина белозубо улыбнулся и протянул руку.

– Нестор. А это моя жена Зинаида. На собаку не обращайте внимания, своих не тронет.

Мы тоже представились, и хозяин показал нам жилье – опрятную белую постройку в саду. На ведущей к ней дорожке валялись спелые вишни, к стене был прикреплен рукомойник, а внутри стояли две кровати, стол и кое-что из столярного оборудования.

– Если хотите, можете занять комнату наверху. – Нестор махнул рукой в сторону дома. – Но тут свободнее, никто мешать не будет. – И подмигнул.

Жилье показалось подходящим, мы договорились о цене и заплатили за две недели вперед. Довольный хозяин разрешил рвать вишен, сколько захотим, и ушел. Мы побросали вещи и отправились к морю. Вода была голубой и вначале показалась холодной, но потом обняла тело с такой лаской, что долго не хотелось выходить на берег. Мы купались и загорали до одури, а потом побрели по каменной лестнице вверх. С веранды помахал Нестор:

– Эй, ребята, поднимайтесь! Вином угощу.

Мы ополоснулись под летним душем, и пошли к дому. Навстречу вышла собака и, проводив через двор на веранду, легла на дощатом полу.

– Гела вам еще не доверяет. – Нестор был в майке, курчавые волосы на груди тоже тронула седина. Кивнул на стулья вокруг покрытого клеенкой стола:

– Усаживайтесь.

Ловко разлил из кувшина огненно-красное вино по стаканам:

– С приездом в Крым. И с днем военно-морского флота. Сегодня будет праздничный салют в Севастополе. Когда-то и я на флоте служил.

– А кем? – вежливо поинтересовался я, пробуя вино, оказалось нежным и сладким на вкус.

– Подводником. – Нестор опустошил стакан и поставил на стол. – Нам вино тоже давали, только сухое. Ходили к берегам Америки, там ложились на дно и дежурили с ракетами наготове. По лодке передвигались в войлочных тапках, чтобы американцы по звуку не засекли. Отбывали дежурство и уходили, а на грунт ложилась другая подлодка. Интересно, сейчас туда ходят?

– Может, опять начали, – сказал я, чувствуя сонливость, в голове словно отдаленно шумело море.

– Да, раньше они нас больше боялись, – усмехнулся Нестор. – Мне замполит по секрету сказал, что если начнется война и нас подобьют, то у него и командира есть приказ – взорвать ядерные боеголовки. Пол-Америки смыло бы к чертям собачьим. Хотя наверное травил – боеголовки на ракетах так устроены, что если и подорвать, ядерного взрыва не получится. Сначала взрыватели должны стать в боевое положение при запуске. А может, проверял, не сболтну ли кому? Любили у нас такие проверки устраивать.

Стекла веранды были раскалены от солнца, но из открытого окна вдруг словно потянуло морозным воздухом. На миг мне сделалось зябко, представилась сцена из американского же фильма: гигантская волна, рушащаяся на небоскребы. Но я отогнал видение прочь.

Не знал еще, что таким холодом веет ветер из будущего…

Вино нас разморило, и мы подремали в своем сарайчике. Проснулись к вечеру – на темно-синем небе появились звезды, а море спряталось в темноту. Мы приоделись и вышли, приятелю не терпелось познакомиться с девушками. В парке горели фонари, гремела музыка. Мы сели на скамейку возле танцплощадки, и я вдруг испытал странное чувство – не то ожидание, не то страх… В темноте светились красные огоньки – цветы? На соседней скамье сидели две девушки, одна временами покашливала, и Малевич встрепенулся.

– Знак подает, – прошептал он.

Поднялся, подошел к девушкам и о чем-то спросил. Послышался смех, одна из девушек ответила. Вскоре Малевич обернулся и махнул мне рукой. Одна девушка оказалась брюнеткой, а другая блондинкой. Надо было разговаривать, но я не мог ничего придумать и спросил о красных огоньках. Светлая – оказалось, что ее зовут Кира5 – несколько надменно ответила, что это цветут кактусы.

Отправились танцевать. Малевич не отходил от брюнетки, та казалась доступнее, а мне досталась блондинка. Она танцевала слишком хорошо для меня: светлые волосы колыхались в такт движениям гибкого тела, серые глаза смотрели насмешливо, и я чувствовал себя неловко.

После танцев пошли гулять. Парк был разбит вокруг старинного дворца не то восемнадцатого, не то девятнадцатого века. Тонко пахли цветы, из-за черных ветвей блестела луна. Мне не хотелось разговаривать, и Кира молчала тоже. Шли по тропке меж кустов роз, и неожиданно просветлело – мы оказались на верху мраморной лестницы. Она спускалась во мрак, словно земля тут обрывалась в темноту космоса. Над белыми ступенями высились черные кипарисы, а по сторонам лежали и сидели, глядя на серебряную луну, мраморные львы. Мы остановились.

И вдруг я испытал странное чувство: время словно застыло, и почудилось, будто мы оказались в заколдованном саду на краю земли, где никогда не бывает дня. Вечно луна светит на белый каскад ступеней, и вечно на нее глядят мраморные львы. Кира легонько вздохнула, наваждение исчезло, и мы продолжили прогулку. Вскоре парк остался позади, вокруг засияли огни, у входа на полутемную улочку девушки остановились – они были из пансионата неподалеку. Мы с блондинкой простились довольно сухо, а Малевич возвращался домой взбудораженный, явно получил от брюнетки какие-то авансы.

На следующий день мы долго лежали на пляже, а потом до вечера отсыпались. На улицу вышли, когда закат уже розовел на белых утесах Ай-Петри. Скоро угас, и сумерки накрыли серым пологом причудливые башни дворца. Малевич потащил меня к пансионату. Я не особо хотел снова видеть девушек, но вышло так, что светловолосая Кира опять оказалась рядом, а Малевич со своей более податливой спутницей скрылись в темной глубине парка.

Мы пошли гулять по оживленным улицам. Я купил Кире мороженое, и когда вытрясал мелочь, на ладонь случайно вывалился фиолетовый цветок – так и пролежал все это время в бумажнике. Кира склонилась к моей руке и осторожно взяла засохший цветок, волосы мимолетно пощекотали мою ладонь. Легкий электрический ток…

– Какой красивый. Где ты его нашел?

– Подарили, – неуклюже ответил я, думая, что последуют расспросы, но Кира молча разглядывала цветок.

Он хорошо сохранился, и мне показалось, что лепестки замерцали, а на лицо Киры упал слабый свет, но скорее всего, это рядом вспыхнул фонарь. Кира вернула цветок и после неловкого молчания предложила пойти за алычой в заброшенный сад. Мы поднялись по темной улице, калитка оказалась заперта, и надо было перелезать через полуразрушенную стену. Я перепрыгнул первым, подал девушке руку и с досады на впустую потраченное время дернул Киру так, что она ударилась коленкой о камень.

– Ой! – вскрикнула она, присев на корточки и обхватив колено руками.

Я нехотя открыл рот, чтобы извиниться… И замер.

Свет фонаря едва пробивался сквозь листву над нами, но лицо Киры словно озарилось. Непонятно, откуда взялся этот свет – в темноте тонула земля, стволы деревьев, даже платье девушки, и только ее лицо казалось светоносным овалом. И в глазах возник таинственный блеск – то ли выступили слезы, то ли в глубине замерцали огни. Мое сердце захолонуло. С непонятным чувством я тоже опустился на корточки, оперся рукой на землю и ощутил упавшие с дерева круглые плоды алычи.

– Какой ты жестокий, – сказала Кира. Но в ее голосе не было раздражения, лишь нездешней красотой светилось ее лицо в этом темном саду, куда больше ни на что не падал свет.

Я тогда не знал, что впервые увидел свет Сада. Тому, кто увидит его, никогда не стать прежним – даже если захочет. Отныне ему идти по дорогам, где будут странные встречи, и свой путь он закончит не скоро. Но ничего этого я тогда не знал…

Алычи мы так и не набрали, я проводил Киру обратно к пансионату. Она слегка прихрамывала и опиралась на мою руку.

На следующий день я проснулся с непонятным томлением, без особой радости поплавал в море, а после обеда, купив букет роз, поспешил к пансионату, где жила Кира. Наверное в давние времена тут был санаторий: дощатая веранда, обшарпанные стены. Никого, все отдыхали. Темные кипарисы стояли вокруг, загораживая море.

Я отыскал окно Киры (вчера помахала из него рукой) и, сорвав пару стручков акации, бросил в стекло. Некоторое время ничего не происходило, затем в окне появились светлые волосы и улыбающееся лицо Киры. Она кивнула, и я вернулся к теннисному столу под шелковицей, сердце сильно билось. Наконец Кира сбежала по лестнице. В тени шелковицы ее серые глаза приобрели зеленоватый оттенок.

– А где твой неразлучный Малевич? Ну, не обижайся! Это ты мне принес? – Она взяла букет. – Одна желтая, знак измены! Но все равно, спасибо. Пойду, поставлю в воду.

Она зашлепала сандалиями вверх по ступеням. Я присел на стол, сердце билось ровнее, стал слышен мерный шум моря. Кира вернулась, я вскочил и взял ее под руку.

– Из-за тебя не сплю после обеда, – тихо рассмеялась Кира.

Мы пошли вниз по тропинке, перелезли через каменную ограду и оказались на песчаной дорожке парка. Она была обсажена розами, в конце сияло море, среди блесток двигался силуэт катера. При ярком свете глаза Киры стали серо-голубыми. Она оглядывалась и слегка кивала розам, будто здороваясь с ними.

– Поплывем завтра в Ласточкино гнездо? – предложил я.

– Поплывем, – согласилась Кира. Освободив руку, потянула меня за локоть. – А сейчас пойдем в парк!

Я уже знал, что парк раскинулся вокруг дворца бывшего царского вельможи и был устроен еще в пушкинские времена. Мы увидели высокие пилоны и ажурный портал дворца, потом вышли на пальмовую аллею. Аллея вывела на широкую лестницу, по сторонам которой лежали и стояли мраморные львы. Ветерок прохладой коснулся волос, напомнив о залитых лунным светом ступенях.

За лестницей потянулись песчаные дорожки среди деревьев. Словно замок горного духа, высились над зеленью выбеленные солнцем зубцы Ай-Петри. Открылась поляна, в тени могучих кедров стояла скамейка. Мы сели. К запаху хвои примешался другой аромат – это пахли нагретые солнцем волосы Киры. Она взяла меня за руку:

– Андрей, смотри!

На лужайке перед нами, распустив синий хвост с золотыми лунными полукружиями, выступал павлин.

Мы не поехали на следующий день в Ласточкино гнездо. Случилось странное.

В обед я возвращался с моря (Малевич куда-то исчез) и наверху лестницы присел на остановке маршрутного такси, бездумно глядя на белые зубцы Ай-Петри. Подкатила маршрутка в сторону Ялты, я так же бездумно сел и, только оплатив проезд, спохватился: куда еду, вроде никуда не собирался? Но машина уже петляла по горной дороге, вскоре внизу забелели многоэтажные здания, и я пожал плечами: погуляю по Ялте и вернусь. От многолюдного автовокзала пошел вниз к морю и машинально свернул в улочку, где показалось меньше народу. Опять будто холодным ветерком потянуло с гор…

На улице стояло несколько частных отелей – с темно-зеркальными окнами, крышами из красной черепицы и спутниковыми антеннами. Я смотрел равнодушно, мне эта роскошь была не по карману. Но вдруг из дворика, где цвели розы, меня окликнули:

– Андрей?

Имя прозвучало с английским акцентом – скорее, как Andrew. Теперь уже мороз прошел по спине, и я обернулся. Меж двух кустов роз – желтых и красных – стояла Сибил. Мешковатое платье в цветочек, серые волосы и рыхлое белое лицо, словно впервые выбралась на солнце.

– Здравствуйте, – неохотно сказал я, подходя к изгороди. Откуда здесь взялась моя тюремщица?

– Рада, что вы все-таки приехали на семинар. А где ваш багаж?

– Какой багаж? – глупо спросил я. И тут, наконец, понял…

Хитрое мне пришло электронное письмо. Я равнодушно прочел приглашение, полюбовался красивым фоном – что же там было изображено? – и стер из памяти ноутбука. Только вот из моей памяти оно никуда не делось. Наоборот, хитро спряталось в глубине, а теперь подтолкнуло поехать в Ялту и зайти именно в эту улицу. А еще раньше… не потому ли я решил поехать именно в Крым?

Так что не приглашение это было, а закодированный приказ моему подсознанию. Непростая организация устраивала эти семинары: я-то думал, что такими штучками балуются только спецслужбы. Мне захотелось бежать во все лопатки, но дурацкая гордость не позволила. Видно, мало меня еще били.

– Нет у меня багажа, – сказал я. – И вообще к вам не собирался.

Но Сибил ничуть не смутилась:

– Если вам неприятно то, что произошло в прошлом году… – она аккуратно построила предложение, только глаза чуть остекленели от напряжения, – то это недоразумение. Вас уже собирались отправить домой.

Не вполне уверена, что именно я запомнил. Ну и не буду ей ничего раскрывать. Будто ледяная корка стягивала корни волос, и теперь я понимал, что это вовсе не ветер.

– Я все помню смутно, – пожаловался я. – Держали в каком-то санатории, пичкали лекарствами.

– Немного подлечили после падения в трещину на леднике… – с готовностью подхватила Сибил.

Мне стало еще холоднее, вспомнился вздыбленный к небу Адишский ледопад и сумасшедший монах в черном подряснике на белом снегу. А Сибил оборвала предложение на полуслове и покосилась назад, неуверенность мелькнула в ее вяло-спокойных глазах. К нам подходила женщина в зеленом платье и с распущенными волосами.

– Здравствуйте, – сказала она. – Что стоите на солнце? Пройдемте в тень…

Она говорила что-то еще, но я почти перестал слышать. Женщина была необычайной красоты: сочно-красные губы, точеные дуги бровей, мелко завитые каштановые волосы. Платье травянистой зеленью обтекало полные груди. Что-то тихо заскулило в глубине моей памяти, словно испуганный зверек. Я почувствовал, что тону в глазах этой женщины – они становились все темнее и что-то напоминали…

Оказалось, мы уже сидим за пластмассовым столиком во дворе. Официант в белой рубашке с галстуком-бабочкой поставил перед нами бокалы с красным вином. Сибил не притронулась к своему, а женщина поднесла бокал к губам:

– За знакомство, Андрей.

Я взял бокал: – К сожалению, нас не представили…

И испытал гордость, получилось прямо по-светски. Сибил поколебалась и исподтишка глянула на женщину.

– Аннабель, – тихо сказала она.

Я вспомнил преподавательницу английского, которая замучила нас переводами из английских и американских поэтов.

– У вас красивое имя, совсем как в стихотворении Эдгара По. Он написал стихи про Аннабель Ли, которая жила в королевстве у моря.

Женщина улыбнулась, медленно и чувственно. Каштановые волосы рассыпались по смуглым плечам, а глаза стали совсем темными.

4.А.С.Пушкин «Узник»
5.Кира – «госпожа» (греч.)
Бесплатно
160 ₽

Начислим

+5

Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.

Участвовать в бонусной программе
Возрастное ограничение:
18+
Дата выхода на Литрес:
01 ноября 2023
Объем:
371 стр. 2 иллюстрации
ISBN:
9785006079755
Правообладатель:
Издательские решения
Формат скачивания:
18+
Текст
Средний рейтинг 4,7 на основе 143 оценок
Черновик, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 51 оценок
Черновик
Средний рейтинг 4,7 на основе 23 оценок
Аудио
Средний рейтинг 4,1 на основе 1017 оценок
Черновик
Средний рейтинг 4,9 на основе 214 оценок
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,7 на основе 1000 оценок
Текст
Средний рейтинг 4,9 на основе 325 оценок
Черновик
Средний рейтинг 4,3 на основе 53 оценок
Текст, доступен аудиоформат
Средний рейтинг 4,5 на основе 19 оценок
Аудио
Средний рейтинг 4,8 на основе 5216 оценок
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке
Текст
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
По подписке