Читать книгу: «Прохор Шаляпин»

Прохор Шаляпин

Надпись над вратами ада:

«Оставь надежду, всяк сюда входящий»

Данте Алигьери.

Глава 1

Антон Шаляпин на своем шикарном «Рэндж Ровере» ехал по вечерним улицам Москвы. 525 лошадей тихо урчали под капотом, почти успокаивающе, но их мощь не могла заглушить хаос в его душе. Мелкий, назойливый дождь заляпывал лобовое стекло. Щетки монотонно метались туда-сюда, борясь с мерзкой моросью, отражая желтые блики фонарей уличного освещения. Мокрый асфальт блестел чернотой, так же как и его настроение. Грустные мысли роились в его голове.

– Где взять деньги? ДЕНЬГИ. МНОГО. СРОЧНО.

Всего час назад он выходил из тренажерного зала после тренировки в отличном настроении, ощущая приятную усталость во всем теле, мышцы приятно ломили. Вечерний воздух был прохладен и свеж после духоты зала. Две тренировки в неделю – его железное правило, щит от повседневной рутины, залог уверенности и сохранения здоровья.

– Жизнь хороша, – подумал он, вдыхая полной грудью и направляясь к парковке. Улыбка сама собой тронула губы. Он был хозяином положения, хозяином этой жизни.

Но лед под его ногами оказался слишком тонким. Идиллия треснула с ледяным звоном. Возле массивной колонны у входа в глубокой тени, отбрасываемой ярким светом фасада, стояли двое. Два силуэта, больше похожих на горных горилл, чем на людей. Широкоплечие, в тесных, не по погоде, темных толстовках. Короткие мощные шеи венчали головы с тупыми недобрыми лицами. Но больше всего бросались в глаза кулаки – огромные, узловатые, как гири. Их внешний вид не предвещал для него ничего хорошего. Их позы были неестественно расслаблены, но излучали напряженное ожидание, как пружины перед прыжком. Внутри Антона сердце сразу сжалось в ледяной комок. Сработала интуиция – это по его душу. Легкая эйфория усталости мгновенно куда-то испарилась, уступив место ледяной волне адреналина. Приятная ноющая боль в мышцах, сменилась резким напряжением, готовым к рывку. Хорошее настроение разбилось о внезапный, необъяснимый страх. «Дело пахнет керосином» – пронеслось в его голове. Неприятности были необратимы. Почти не замедляя шаг, Антон решительно развернулся на 180 градусов и пошел в обратном направлении.

– Ну-ка, Прохор, – раздался хриплый, лишенный всякой интонации голос сзади. – Пошли с нами и не вздумай чудить.

Его бережно взяли под руки с обеих сторон.

– Ей, ребята, поосторожнее.

Антон, почему решил покорчить из себя героя.

– Заткнись, падла. Шагай к мерсу.

Они не повели, а потащили его к стоящему неподалеку черному «Мерседесу» с тонированными стеклами.

– Садись на заднее сиденье, – бросил один из амбалов, открывая тяжелую дверь.

Антон втиснулся внутрь. Амбалы остались стоять на улице. Роскошный салон, запах дорогой кожи и грохочущая музыка группы «Cannibal Corpse». Слушая песню «Hammer Smashed Face», Антон словно наяву представлял, как его будут бить молотком по башке. Каждый удар барабана, каждый скрежещущий гитарный рифф бил по его нервам. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот, разорвет грудную клетку. Он судорожно сглотнул, пытаясь выдавить из пересохшего горла хоть какой-нибудь звук.

– Ну привет, Прошка .– раздался спокойный, почти усталый голос с противоположного сиденья.

Мужчина примерно сорока лет смотрел на него грустным взглядом, и его ухмылка не предвещала ничего хорошего.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич, – дрожащим голосом пролепетал он.

Он не мог промолвить больше ни одного слова, как будто уже лезвие бритвы перерезало его горло

– Здоровей видали, – парировал Алексей Николаевич, его голос был тише музыки, но от этого казался только страшнее. – Когда деньги отдашь?

– Отдам, отдам, – затараторил Антон. охваченный паникой. – Еще несколько дней и все с процентами верну, честное слово! Все верну!

– Конечно, вернешь, – Алексей Николаевич кивнул головой. Его грустные глаза неотрывно смотрели на Антона. – Почему прячешься, Прохор? Почему трубку не берешь? Почему я, как последний дурак, должен тебя по всей Москве искать?

– Я не прятался, – попробовал возразить Антон, голос сорвался на фальцет. – Клянусь! Звонка, наверно, не слышал, поэтому не ответил.

– Алексей Николаевич наклонился к нему чуть ближе. Музыка в салоне продолжала реветь, но его тихий голос прорезал грохот как лезвие.

– Еще раз такое повторится, Прохор, – он сделал многозначительную паузу, давая словам впитаться. – И будут тебе небесные кары, пожалеешь, что на белый свет родился. Ясно?

Смертельный ужас сковал Антона. Кровь буквально стыла в жилах. Он почувствовал, как холодеют пальцы.

– Даю тебе десять дней, – продолжал Алексей Николаевич, откинувшись на спинку. – С тебя десять лямов. Это последнее китайское предупреждение. Запомнил?

– Как десять? – вырвалось у него, голос дрогнул от отчаяния. – Я же всего семь миллионов должен отдать. Я же писал расписку на семь. – Попробовал что-то возразить Антон.

Лицо Алексея Николаевича исказилось жуткой гримасой. Спокойствие исчезло, сменившись внезапной холодной яростью. Он резко двинулся вперед.

– Ты совсем уже обнаглел, что ли, – заревел он, его голос стал резким и металлическим. – Я тебе сейчас эту расписку в дупло засуну. Я тебе понятно объясняю?

Антон отпрянул назад, прижавшись к дверце.

– Да! Да! Я понял, = забормотал он, едва не плача. – Верну десять! Десять лямов! – Антон решил на все согласиться и не раздражать лишний раз своего собеседника.

Алексей Николаевич откинулся назад, Ярость также быстро ушла, сменившись прежней холодной усталостью.

– Эта твоя тачка стоит? – он кивнул в сторону парковки. – Может мне забрать ее в счет долга? А то ты, как я смотрю, парень не очень надежный.

– Нет! Только не это. Это машина моей жены, я не могу ее отдать, – вскрикнул Антон, новый виток паники нахлынул на него.

– Возьми у нее деньги, – равнодушно предложил Алексей Николаевич. – Или… – он улыбнулся той самой кривой ухмылкой. – ты предлагаешь нам к ней обратиться, объяснить, что ее любимый муженек играет в карты и не любит долги отдавать. Что она тебе скажет?

Мысль о том, что Лариса узнает о его долгах и азартных играх, была для Антона страшнее угроз амбалов. Полный конец всему

– Алексей Николаевич, только не это, – умолял он. – Прошу вас. Я все отдам.

Алексей Николаевич долго смотрел на него, словно взвешивая. Антон замер, ловя каждый его вздох.

– Ладно, – наконец произнес он. – Последний раз тебе поверю, десять дней и точка. Если еще раз кинешь. – он сделал паузу. – То лучше сам вешайся.

Взгляд Алексея Николаевича скользнул вниз и остановился на левой руке Антона, заметил у него на пальце обручальное кольцо с бриллиантом.

– О.. – протянул он с фальшивым интересом. – Ценная вещица. Давай сюда, будет в качестве залога. На всякий случай. Верну, когда рассчитаешься.

У Антона перехватило дыхание.

– Я не могу, жена сразу заметит, – запричитал Антон, чувствуя, как дрожь сковывает тело.

Алексей Николаевич молча смотрел ему в глаза, и в них читалось, какое он выбирает наказание. Антон уже представил, как холодное лезвие бритвы касается его шеи и не стал искушать судьбу. Дрожь стала неконтролируемой. Антон увидел, что его собственные пальцы, предательски послушные, начали судорожно стягивать кольцо. Оно застревало на суставе – пальцы вспотели от испытываемого ужаса. Со стоном больше похожим на всхлип, он рванул сильнее. Кольцо сдалось, оставив на коже белую полосу.

Андрей Николаевич одним движением выхватил кольцо. Поднес к глазам, покрутил. Бриллиант блестел в тусклом свете фонаря.

– Десять дней, Прохор, – произнес он тихо, но с ледяной четкостью. Ни на день больше. Или..= он снова ухмыльнулся. – Это колечко станет твоей вдове грустным напоминанием, а ты … станешь проблемой для уборщиков. Понятно?

Он кивком показал на дверь:

– Пошел вон. Передавай привет своей бабуле.

Антон вывалился из машины, едва не грохнувшись на асфальт и не оборачиваясь, шатаясь, направился к своему автомобилю. Амбалы молча проводили его тяжелыми взглядами, в которых читалось явное неудовольствие, так как они явно рассчитывали почесать свои кулаки.

– Вы еще пожалеете, – шептал Антон, сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как струйки холодного пота сбегали по его спине. Пустая угроза, но она хоть как-то поддерживала остатки его треснувшего достоинства.

Амбалы сели на передние сиденья автомобиля.

– Пахан, зря ты с ним такой добрый. Надо было этого слизняка уделать, я бы ему политику партии объяснил, по полной программе – сказал ему водила, лицо его было не довольным, почти обиженным..

Алексей Николаевич смотрел в тонированное стекло, где исчезала фигура Антона

– Ладно, Питон, не базарь, еще успеешь. Козе ясно, что бабки он в срок не сможет отдать, – в его глазах мелькнул холодный расчет. – Если его баба узнает про его дела, то ему кирдык, выкинет его как собачонку. А мы сможем на нее выйти. У нее есть нужные связи и нам она сможет с одним деликатным бизнесом помочь.

Питон хмыкнул, но в его взгляде загорелся интерес.

– Но потом ты мне его отдашь? – Спросил Питон, прикуривая сигарету. – А? Я на зоне таких петухов так имел, прямо ностальгия мучит. Хоть разок вспомнить молодость и развеяться.

Алексей Николаевич махнул рукой:

– Не горюй, никуда от тебя не денется. Поехали.

«Мерседес» плавно тронулся с места, растворяясь в вечернем потоке машин.

…

Антон ехал, не видя дороги. Картина унижения, лица бандитов, блеск отобранного кольца – все смешалось в его голове. Проезжая по одной из улиц, Антон включил поворотник, вырулил из потока и прижался к бордюру. Заглушил двигатель. Тишину нарушал только шелест дождя по крыше и прерывистое дыхание Антона. Паника холодная и липкая сжимала его горло мертвой хваткой. Запах кожи салона, дорогого парфюма – уже не радовал его, аромат его прежней благополучной жизни был уже в прошлом. Душный страх после общения с бандитами, требовал хоть какого-либо противоядия. Его взгляд упал на неоновую вывеску близлежащего бара:

– Нужно промочить горло и немного успокоиться.

Бар был полутемным, наполненным гулом разговоров, музыкой, запахом табака, пива и чего сладковатого. Он подошел к стойке, заказал виски и пока бармен наливал, его взор остановился на фигуре шикарной блондинки с волосами цвета спелой пшеницы и огромными серо-голубыми глазами. На ее лице играла легкая улыбка, но в глазах читалось ожидание. Он перехватил ее взгляд и автоматически улыбнулся, играя роль, которая еще час назад была его жизнью.

– Одиноко? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, с легкой небрежной теплотой.

Девушка повернулась и ее глаза блеснули любопытством.

– Жду своего парня, – ответила она звонким голосом с небольшой хрипотцой. – Задерживается. – Она пригубила из бокала с темно-янтарной жидкостью.

– А я случайный прохожий, нуждающийся в хорошей компании, – парировал Антон, чувствуя, как маска уверенности понемногу прирастает к лицу. Страх отступал, замещаясь знакомым азартом.

Девушка была навеселе и явно любила поболтать, что, впрочем, по мнению Антона не делало ее исключением из общего правила. Она тут же обмолвилась, что в конце месяца собирается со своим ухажером в Дубай.

– Вот где настоящая жизнь!  Шопинг, пляжи, небоскребы, – воскликнула она, и серо-голубые глаза восторженно блеснули. – Я еще ни разу не была заграницей!

Антон только усмехнулся. Мечтать не вредно, ясно, что какой-то барыга вешает ей лапшу на уши, пользуется ею на халяву. Лично он так бы и сделал.

– Дубай принято считать местом развлечения миллионеров, – говорила она тоном опытного гида, мечтательно вздыхая.

Она внимательно оглядела Антона, по ее опытному взгляду было понятно, что он ей очень понравился. Антон также почувствовал, как что-то внутри его дернулось. Инстинкт охотника, почувствовавшего жертву.

– Ты чем занимаешься? Внешность у тебя что надо.

– Я инвестициями занимаюсь.

Антон начал привычно сочинять байки, стараясь произвести на нее впечатление богатого и щедрого мужчины. Его голос стал звучать ровно с легкой небрежной теплотой. Все его страхи сразу же куда-то исчезли. Щелкнув пальцами, он подозвал бармена, стоявшего за стойкой.

– Ты что пьешь?

– Мартини.

– Девушке мартини, а мне виски.

Денег должно было хватить, но лучше не рисковать, так как он решил замутить с этой дамочкой. Каждая трата теперь была шагом в пропасть, но образ нужно было держать. Она была на вид примерно лет двадцати пяти лет, ослепительной внешности с яркой косметикой, высокая грудь, тонкая талия, стройные ноги и полная дура, идеальное сочетание качеств для него. Он почувствовал явное сексуальное желание.

– Как тебя зовут?

– Мария.

– Ты самая красивая девушка в мире.

– А я Антон. У меня просто нет слов, выразить мое восхищение тобой. Может это звучит бестактно, но я бы хотел почаще встречаться с тобой, как ты на это смотришь?

Мария засмеялась, чуть смущенно, но явно была польщена.

– Ну, я даже не знаю, будет ли у меня время, – закрутила она локоном. – Оно такое дефицитное.

Антон достал свой телефон.

– Какой твой номер?

Она немного помедлила, но потом продиктовала цифры. Он их набрал и дождался гудков в ее сумочке.

– А это мой номер, сохрани его.

– Ну ладно, красавчик. Гуд бай.

Одним глотком прикончив мартини, она подарила Антону многообещающую улыбку поднялась со стула и покачивая бедрами, направилась к лысеющему толстяку, озиравшемуся посередине бара. Антон наблюдал, как она подходит к нему, как тот что-то ей сердито говорит и как она оправдывается, кивая в его сторону.

– Эта цыпочка мне еще пригодится, – подумал Антон с циничным удовлетворением, сохраняя номер в телефонной книжке. Он допил виски одним глотком. Жгучая жидкость обожгла горло, но не согрела душу. Страх был приглушен, но не побежден. Его место заняла опасная иллюзия контроля.

– Надо будет завтра ей звякнуть.

Он рассчитался с барменом и покинул помещение бара

Если бы Антону было позволено в этот момент, заглянуть в будущее, он, содрогнувшись от ужаса, выбросил бы свой телефон в ближайшую урну и, забыл бы про Марию и на первом же самолете покинул бы пределы Москвы. Но будущее было скрыто туманом, а в кармане лежал номер, который станет для него роковым.

Глава 2

Антон Шаляпин все свое детство прожил в Барнауле, Он рос единственным ребенком в семье, где слово «достаток» было сказкой. Отец работал слесарем на заводе, после работы часто любил попить пивка с дружками. Возвращался поздно, хмурый, с запахом перегара и злобой в глазах Мать постоянно устраивала скандалы по этому поводу, неоднократно при нем происходили сцены домашнего насилия, когда отец избивал мать. С первых лет Антон видел только жестокость семейных отношений, недостаток внимания к себе, отсутствие родительского тепла и любви.

Учиться также никакого желания не испытывал. В школу ходил из-под палки, под угрозой наказания, ища малейший повод, не посещать уроки. Зачем учиться? Чтобы стать таким как отец? Унижаться перед начальством за копейки? Он ненавидел эти стены, учителей с их нравоучениями, одноклассников из более благополучных семей.

Первое знакомство с криминалом состоялось в 10 лет, когда он украл шоколадку в магазине. Сладкий вкус во рту смешивался со жгучим восторгом. Получил то, что хотел. И никто его не остановил. К этому времени отец уже бросил семью и ушел жить к другой женщине, оставив их с матерью в еще большей нищете и горечи. Никаких алиментов от него никогда не было. Антон не плакал и лишь чувствовал облегчение и новую, еще более глубокую обиду на всех и вся.

Антон так и рос с глубокой обидой на весь мир, обида и ненависть к богатым людям была его постоянным спутником. Он старался как можно реже находиться дома, находя компанию таких же, как он мальчишек. Они курили в подвалах, пили дешевое вино, хулиганили на улице.

Мораль его жизни – Сильный берет, слабый страдает, Чем унижаться и просить, лучше украсть и молчать.

Как то по телевизору он смотрел передачу о средневековом волшебнике Мерлине и ему запомнились сформулированный им закон богатства: Изобилие происходит с проявлением изобилия. Чтобы иметь больше денег – нужно больше денег тратить.

Вопрос только, где взять столько денег? Пример отца и матери говорил ему, что работая на чужого дядю, много денег не заработаешь и богатым не станешь.

Родители наградили Антона высоким ростом и приятной внешностью. Развивая силу, ходил в тренажерный зал, что дало ему в итоге спортивную фигуру с накаченными мышцами, что гарантировало ему повышенное женское внимание.

Из опыта познав, что женщины любят ушами, стал учиться применять комплименты, грубую лесть, рассказывать смешные истории и анекдоты, делая себя приятным собеседником. Поэтому отсутствие денег он компенсировал своим умением заболтать любую женщину.

После окончания школы встал вопрос, чем ему заниматься дальше. Работа и учеба его совершенно не привлекали.

Подсказал один случай. В один из вечеров, в баре к нему за столик подсела подвыпившая женщина лет 40 в дорогой одежде, которую он сразу очаровал своими байками.

– Поехали ко мне домой, красавчик.

Дама заплатила за него, вызвала такси, разумеется, у него не было никаких причин отказаться от такого предложения. В ее просторной и богато обставленной квартире Антон приложил все усилия, чтобы касаться искусным любовником. Он запоминал каждую ее реакцию, каждый стон – это был бесценный опыт.

Утром за завтраком, она смотрела на него с обожанием:

– Знаешь, Антоша, – сказала она, поглаживая руку. Как ты смотришь, чтобы ко мне в гости приходить? Ты такой, … особенный.

Он уже мысленно корчил гримасу отвращения, но на лице играла благодарная улыбка. И тут,… она протянула ему пятитысячную купюру.

– На такси, милый. И на мелкие расходы.

Деньги! Легко! Просто за то, что он был рядом, говорил приятные глупости. Это было для него откровение. Теперь он сам стал искать подобных женщин, оттачивая технику альфа-самца. Встречаться со своими сверстницами ему уже не хотелось, кроме секса они ничего дать ему не могли, еще, нахалки, требовали от него подарков. Взрослые женщины, как правило, были разведены, имели собственные квартиры, от него кроме секса им ничего не было нужно. Они были благодарны за его общество, за секс, за иллюзию любви. Но Антону этого было уже мало. Хотелось тех самых денег, которые виделись символом силы и независимости.

Однако отсутствие своих денежных средств и приличных шмоток, ограничивало его возможности.

Подцепив очередную даму, Антон постарался ее напоить, что ему удалась. Находясь у нее дома, воспользовавшись тем, что она спала, залез в шкатулку с драгоценностями. Сердце колотилось, но руки были тверды. Решил забрать у нее золотую цепочку с кулоном. Обручальное кольцо, серьги и перстень брать не стал, так как это сразу было бы заметно.

– Если станет вопрос, где цепочка, можно сослаться, что сама пьяная, где-то потеряла.

Прошло несколько дней, к нему никто не обратился, тогда он попросил своего знакомого по своему паспорту сдать золото в ломбард. Появление таких легких денег воодушевило его.

Когда следующая жертва спала, то он обыскал ее квартиру, нашел в шкафу под бельем пачку спрятанных купюр. Все деньги брать не стал, взял только две пятитысячные купюры, чтобы не было так заметно.

Опять получилось. Аппетит приходит, как все знают во время еды.

Следующая пассия напившись, дрыхла без задних ног, Антон заметил в шкафу норковую шубу.

– Скажу, что торопился, ушел пораньше, не стал ее будить, забыл захлопнуть дверь, какой то жулик мог зайти и украсть шубу.

Так он и сделал. Шубу также заложил в ломбард через своего знакомого. Деньги уже были серьезные. Антон чувствовал себя уже королем. Какие наивные дуры!

Однако через два дня за ним пришли. Все-таки эта баба оказалась не наивной и написала заявление на кражу, опера проверили ломбарды, нашли шубу, по залоговому билету вычислили его знакомого и тот его сдал с потрохами.

В связи с тем, что на момент совершения был несовершеннолетним, получил в суде условный срок.

Так как воровать было уже нельзя, то пришлось менять тактику. Достигнув совершеннолетия, он теперь открыл для себя новое поле деятельности: брачные аферы. Его привлекательная внешность, натренированное тело и отточенное искусство работали безотказно.

Он стал искать не просто одиноких, а богатых и отчаянно жаждущих любви женщин,

Первой серьезной жертвой стала 47 летняя Алена. Она владелица несколько торговых точек по продаже оптики. Уверенная, в себе бизнес-леди, но в глазах Антона – лохушка. Он ей предложил открыть бизнес по продаже поддержанных автомобилей из Казахстана. Сказал, что у его знакомого есть Лэнд-Крузер, который можно приобрести за полтора миллиона. рублей, перегнать сюда и продать уже за три миллиона. Эта лохушка сначала не соглашалась, но потом он ее уговорил. Получив от нее денежки, он тут же испарился, собрал вещи и, якобы, уехал. Выбросил свою симкарту, чтобы думала, что он пропал в Казахстане.

Следующей даме по имени Марина, Антон предложил взять кредит.

– Рыбка моя, на эти деньги поеду в Москву, куплю автомобиль, пригоню в Барнаул, продам в два раза дороже и потом мы поженимся.

. Когда дамочка взяла кредит в банке на свое имя, он получил деньги, однако она заставила его написать расписку о получении денег.

Схема работала идеально. Как правило, женщины были доверчивы и охотно расставались со своими деньгами. Антон оттачивал свое мастерство и схема работала почти без отказа.

Так как в Барнауле уже оставаться было опасно, мог случайно встретить свою старую невесту, то с накопленным стартовым капиталом Антон решил перебраться в Новосибирск, так как. город был побогаче и выбор невест побольше.

Антон снял приличную квартиру в аренду, приоделся, купил поддержанный, но блестящий автомобиль «Мерседес». Он чувствовал себя хозяином жизни.

Познакомившись с одной престарелой богатой дамой, владелицей сети аптек, он представился ей как успешный молодой предприниматель и предложил ей совместный бизнес.

– Галина Степановна, вы человек с опытом, вы меня поймете! – говорил он, разливая дорогой коньяк в ее роскошной гостиной. – У меня на Алтае остались связи. Есть знакомые фермеры, которые занимаются гречихой. Можно с ними весной заключить договора на поставку продукции, сделать им предоплату – небольшую, символическую, а осенью забрать весь урожай и самим его продавать торговым сетям. Купить станки для фасовки, самим фасовать в заказанную упаковку под своим брэндом Навар будет 200-300 процентов. Это же золотое дно. Он рисовал картины фантастических прибылей, их общего процветания. Галина Степановна, хоть и опытная, но одинокая и поддавшаяся обаянию перспективного парня, загорелась. Она уже начала снимать деньги с банковских счетов, Антон предвкушал получение 50 миллионов и уже мечтал, как он будет их тратить, начал присматривать элитную квартиру в Москве.

Однако сказочке пришел жестокий конец.

На улице его встретили двое вежливых людей, которые надели на него наручники и отвезли в Барнаул.

Оказалось, что Марина написала на него заявление на мошенничество, дело сначала не возбуждали, мол гражданско-правовые отношения – состава преступления нет, Однако когда заявления стали писать другие женщины – обманутые невесты, то дело возбудили.

За 15 эпизодов преступной деятельности суд дал Антон 4,5 года лишения свободы. Удар был оглушительным. Антон стоял в клетке, слушая приговор, и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Тюрьма. Большой срок. Конец всем мечтам и его беззаботной жизни

Колония встретила его вонью дезинфекции, криками охраны и тяжелыми взглядами зеков. Антон сразу решил, что его единственная цель – условно-досрочное освобождение, тюремная романтика его абсолютно не привлекала. Окружавшие его зеки на 90 процентов были маргинальные личности, неудачники по жизни, общение с которыми могло привести только к деградации. Его стратегия была проста: голова вниз, рот на замке. Устроился на работу в столярную мастерскую. Старался не выделяться из толпы и со всеми поддерживать ровные отношения. Администрация сразу заметила тихого и исполнительного заключенного. Начальник оперчасти стал приглашать его на личные «беседы».

– Ну как, Шаляпин? Осваиваешься? – спрашивал Крутов, развалившись в кресле. – Не обижают?

– Нет, товарищ майор. Все нормально, – монотонно отвечал Антон, глядя в пол.

– Молодец. Так держать. Если что приходи. Поговорим.

Потом вопросы стали конкретнее.

– О чем там у вас в расположении шепчутся?

– Да вроде… ничего особенного, товарищ майор. – бормотал Антон, чувствуя, как холодеют руки.

– Ничего особенного это не ответ, Шаляпин, – голос Крутова стал жестче. – Ты же хочешь на УДО? Или хочешь, чтобы я тебе пару косяков в личное дело подбросил?

Антон, дрожа от ужаса при мысли, что зеки узнают, но еще больше боясь перспективы «завалить» УДО или попасть в разборки, согласился стать «глазами и ушами». Шептал о спорах в бараке, о мелких нарушениях, о подслушанных разговорах. Стукачество стало его воздухом, единственной соломинкой к долгожданной свободе.

Зона – это вечный сквозняк, все про всех все знают. Зэки узнав его прошлое – мошенничество с женщинами, сразу придумали ему погоняло «Прохор». Сравнение его с известным певцом, любителем взрослых дам, было убийственно точным и унизительным для него. Кличка «Прохор» прилипла к нему мгновенно и намертво.

– О, Прохор пожаловал! – орал огромный верзила по прозвищу Боцман. – У тебя откуда такое влечение к бабулькам? Ты чего телевизор насмотрелся что ли? Наверное, фамилия Шаляпин, какая-то особо заразная. А ты может тайный сын Прохора и он тебе передаст лавры правления? – смеялись над ним. – Освободишься, сразу езжай в Москву к папочке.

Смех был грубым, злым, но Антон старался на это не обращать внимание, делая свои тайные дела, мечтая только об одном – побыстрее выйти на свободу и снова оказаться там, где он – сильный. Где он берет. Где унижаются другие. Москва, с ее возможностями и богатыми женщинами, казалась недостижимой мечтой. Но он поклялся себе, что он до нее доберется.

,

Глава 3

Одним из теплых апрельских дней, в дневное время Антон вышел за границу контрольно-пропускного пункта. Воздух свободы показался ему таким легким и приятным, даже солнышко уже светило более теплым светом. Он оглянулся в последний раз на серые корпуса исправительной колонии, в которой он провел 2 года 9 месяцев и 17 дней, освободившись условно-досрочно за примерное поведение.

– Прощай. Больше меня здесь не будет.

Антон уже заранее решил, что его место жительства будет только Москва. Все деньги России крутятся в Москве. И ему нужно присосаться к какому-нибудь денежному потоку. А самый лучший денежный поток – это богатая жена.

В жизни Антон ценил только деньги, красивых женщин и красивые машины, тем более всем понятно, если будут деньги, то будут и красивые женщины, и красивые машины.

Нужно сорвать крупный куш – раз и навсегда. Про свой предыдущий опыт нужно побыстрее забыть.

Для того, чтобы обосноваться в Москве нужен стартовый капитал, а его не было. Все украденные ранее деньги ушли как вода в песок. Никаких заначек сохранить не удалось. Воровать он больше не собирался. Богатую женщину на улице просто так не встретишь. Нужны связи.

Поезд, грохоча, въехал под своды Казанского вокзала и на Антона сразу обрушилась какафония звуков, запахов и людского потока. Он был ошарашен увиденным. После серой, размеренной монотонности зоны, Москва поразила его своей кажущейся солидностью. Высоченный потолки вокзала, отделанные темным деревом и мрамором, мощные колонны, блеск витрин дорогих бутиков и даже куда-то спешащие люди выглядели значительными. Здесь пахло не щами и потом, а кофе, дорогими духами и властью денег. Антон, в потрепанной ветровке и дешевых кроссовках, чувствовал себя ничтожной пылинкой, затерявшейся в этом величественном механизме. На последние деньги купил в ларьке самый дешевый телефон и набрал номер Бурого, с которым чалился на зоне, тот освободился еще полгода назад и приглашал Антона к себе в Москву.

– Здесь столько возможностей, столько одиноких баб, не пропадешь.

Бурый был авторитетом на зоне и его должником. Антон на одной из воровских разборок занял его сторону и сильно помог ему споре с другим вором. Бурый написал ему свой номер на обрывке газеты.

– Будешь в Москве, набери.

Антон хранил этот клочок, как свой талисман и билет в райскую жизнь.

Теперь он слушал гудки в телефоне, глотая комок страха. А вдруг Бурый его не вспомнит? А вдруг он передумал? А вдруг это была просто зоновская болтовня?

– Алло! – Голос был низким, хрипловатым от сигарет, но узнаваемым. Антон от волнения чуть не выронил свой телефон.

– Бурый, привет. Это я Прохор. Помнишь меня?

На другом конце короткая пауза.

– Ну, привет, – в его голосе мелькнуло удивление, но не неприязнь. – Ты че, уже откинулся?

– Да, приехал в Москву, хотел бы с тобой встретиться, – Антон старался говорить увереннее.

– Ну давай, я к часам 7 освобожусь, Подъезжай в бар «Бык» на Земляном валу.

– Хорошо, договорились, подъеду.

– Давай, до встречи.

Довольный Антон вышел из вокзала на шумную Комсомольскую площадь. Уличный гул, дорогие машины, блеск витрин, солидные здания восхищали его все больше и больше и казались воплощением силы и успеха. Настоящий город возможностей и он теперь здесь. И впервые за долгие годы почувствовал, хоть и слабый, но и трепетный восторг.

Ровно в 19 часов Антон зашел в помещение бара, в углу возле большого светлого окна за столиком заметил Бурого. Он практически не изменился – все тот же крепкий, коренастый, с короткой стрижкой, однако черная зоновская роба сменилась на добротную, черную водолазку и кожаный пиджак, висевший на спинке стула. Перед ним уже стояла кружка темного пива и тарелка с дымящимся стейком, от которого шел дразнящий аромат. Рядом крошечная тарелочка с черной икрой. Сразу засосало под ложечкой от голода. После тюремной баланды – это было как видение из рая.

Поздоровавшись за руку, Бурый пригласил его за стол.

– Пивка выпьешь? Если будешь есть, то здесь классные стейки, я их всегда здесь беру, – Его взгляд был оценивающим, но не враждебным.

– Да, буду, конечно, мне торопиться не куда.

– Ты в столицу надолго прикатил? – спросил Бурый, отхлебывая пиво из большой кружки.

– Да думаю здесь постоянно обосноваться. Насовсем.

Бурый подозвал официанта и сделал заказ для Антона. Разговор между ними поначалу был осторожный, но затем они разговорились. Бурый расспрашивал про зону, про общих знакомых, Антон в основном кивал и хмыкал. Про себя рассказывал мало. Затем разговор зашел о Москве, Бурый ругал цены, зато нахваливал возможности: