Диверос. Книга первая

ГЛАВА 33

Комендант прижался лбом к запотевшему окну и закрыл глаза. Интересно, сколько все-таки бутылок он откупорил там, в подвале? Но самое паршивое было в том, что напиться так и не удалось. Вместо этого сразу навалилось жестокое похмелье. И сейчас он надеялся, что холод стекла хоть немного угасит тупую боль, которая пульсировала в его голове. Напрасно. Постояв так минуту, он вздохнул и продолжил свой путь. Эхо его шагов, пометавшись между стенами галереи, терялось в темноте – по его приказу охрана не пускала в эту часть дома никого, даже работников, поэтому зажечь фонари было некому, и единственным освещением был свет со двора.

Брат… Однажды, когда им было лет по десять, он, оставшись дома в одиночестве, решил поиграть в крепость: сделал несколько факелов, притащил их в их комнату и поджег. Комендант на всю жизнь запомнил, как, возвращаясь вечером с родителями домой, они еще издалека увидели гигантский столб черного дыма, как отец, узнав на окраине города о том, что случилось, гнал повозку, и пешеходы шарахались от них в стороны, как он стоял, глядя неподвижным взглядом на кучи черного, дымящегося вонючего мусора, наваленного среди обгорелых каменных арок – все, что осталось от их дома, пока мать, рыдая, обнимала измазанного сажей брата, которого успели вытащить из огня до того, как все обвалилось.

Сейчас, идя к своему кабинету, комендант снова чувствовал себя маленьким мальчиком, бредущим по пепелищу, оглядывающимся по сторонам и не узнающим ничего вокруг.

Вдруг, остановившись, он усмехнулся, а затем, опершись на стену, расхохотался во весь голос:

– Надо же – опять ты умудрился потерять меньше всех!

Тогда, в детстве, накануне они оба получили в подарок по игрушке: каждому досталось по здоровенному то ли гольве, то ли просто собаке. Сшиты они были из настоящего северного меха и выглядели как живые. Брат умудрился как-то вытащить свой подарок из пожара, а вот игрушка коменданта превратилась в пепел. Теперь же, превратив в руины жизнь и честное имя их семьи, он оказался единственным, кого грядущее нимало не беспокоило. Мертвые к позору равнодушны.

Смех перешел в кашель. Дышать снова стало тяжело. Сейчас бы не помешала помощь санорра, но они наверняка уже были на полпути домой. Да и к лучшему. Тут и без них скоро такое начнется…

Открыв дверь кабинета, комендант медленно, наощупь, направился к окну – свет зажигать не хотелось, но при закрытых шторах в комнате царила непроницаемая темнота. Он уже взялся за шнур, когда прямо за своей спиной услышал голос, холодно произнесший с мягким акцентом:

– Ансель Скелл, оставьте шторы в покое.

Приглушенно вспыхнули лампы. Комендант выпустил шнур из рук и усмехнулся: рожок, зажигающий свет, был у двери, а, значит, для бегства у него остается только окно. Интересно, если прыгнуть с высоты третьего этажа – сломаешь шею? Впрочем, что гадать: судя по тому, что он уже видел, ему и шевельнутся в сторону окна вряд ли удастся.

– Вы решили вернуться за деньгами? – спросил он, не оборачиваясь.

Ответа не последовало. Комендант повернулся. Он сразу увидел Тэи Зи и Мэй Си, стоящих у двери. Кин Зи сидел в кресле у стола со взведенным кивэем. Острие стрелы было направлено гельду в грудь.

– Хотите покрыть убытки, сдав меня Аверду, как убийцу брата? – гельд без страха посмотрел в глаза санорра, блестящие между маской и капюшоном. – Ничего не выйдет. Вы ведь и сами знаете, что это не так.

Снова молчание. Ансель делал шаг к столу и сел в свое кресло. Затем он оперся на сложенные руки. Наведенное оружие оказалось всего в нескольких дюймах от его головы.

– Хотя… Кто знает? – он задумчиво посмотрел на черное острие стрелы. – Он был болен с самого детства. Стоило ему выйти из себя – начинал задыхаться. И когда мы орали друг на друга, там, в его кабинете, я видел, как он начинает хватать ртом воздух, слышал, как все громче и громче становится его хрип. Я должен был остановиться, замолчать, попытаться успокоить его, но я не думал о нем в этот момент. Я думал о них: о Сигилль, о синяках на ее теле, о ее дочке – моей дочке! Думал о том, что бы случилось, если бы он не остановился. И, глядя на его багровеющее лицо, на наполняющиеся кровью глаза, я не хотел останавливаться. Я желал, чтобы он сдох. Немедленно, прямо здесь, в своем кабинете, на собственном ковре. И когда он вдруг захрипел, схватился за сердце и рухнул к моим ногам, колотясь в судорогах, я просто стоял и смотрел. Наверное, его можно было спасти, позвать кого-нибудь на помощь, сделать что-нибудь. Но я ничего не сделал.

Ансель опустил голову, почти коснувшись ей кивэя.

– Я не помню, как мне в голову пришла эта мысль. Не помню, как я стянул с остывающего Эльдрика одежду и переоделся. Не помню, как переодел его в свою. Мне рассказывали, что я вышел, шатаясь, из кабинета и упал без чувств, но ничего этого я не помню тоже. Иногда, кажется, вспоминаю, что долго-долго сидел над телом брата, боясь, что окружающие обнаружат подмену, и одновременно втайне желая этого. Но никто ничего не заметил. В эту ночь я лег спать в его кровати и наутро проснулся им.

В глазах Кин Зи не промелькнуло ни единой эмоции. Комендант снова поднял голову. Выглядел он так, словно за эти несколько минут состарился на несколько лет.

– Все, что я сделал – я сделал ради них. Ради того, чтобы быть с ними рядом. Я умер, чтобы жить рядом с ними: с моей любимой Сигилль, с Фремм, моей обожаемой дочерью. Но больше их у меня нет. Эльдрик все-таки отнял их. Забрал, дотянувшись из могилы своими истлевшими руками. Все кончено.

Он закрыл глаза. Тряхнул головой, собираясь с мыслями. Затем выпрямился в кресле.

– Но хватит болтать.

Его голос вновь был твердым и требовательным. Таким, каким он разговаривал с ними при первой встрече.

– Не хватало еще, чтобы вы подумали, что я пытаюсь разжалобить вас или тяну время. Я читал договор и знаю – вы пришли убить меня. Я прав?

Кин Зи кивнул.

– Хиетт заключила с Эш Геваром договор о вашей защите. То, что вы не Эльдрик, она знать не могла. Но вы скрыли эту подмену и от нас. В итоге она лишилась жизни. Были и другие пострадавшие. Невинные жертвы – это неприемлемо. Как и то, что своим молчанием вы поставили в опасное положение Эш Гевар. По вашей вине все случившееся будет иметь серьезные последствия для всех санорра и нанесет огромный ущерб нашей репутации. Вы сказали, что читали договор и знаете о последствиях…

Кин Зи поднялся со своего места. Комендант проследил за ним глазами.

– Да, верно, о последствиях я знаю, – кивнул он. – В таком случае, могу я попросить о последнем желании?

Он осторожно открыл верхний ящик своего стола и вынул из него небольшую шкатулку. Поставив ее на стол, он пододвинул ее к санорра.

– В этой шкатулке лежит письмо. Прочтите его. Не волнуйтесь, оно совсем короткое и не задержит вас надолго. Прочтите – и можете делать все, что хотите.

Кин Зи поднял крышку шкатулки. В ней и в самом деле лежал свернутый вдвое лист, совсем небольшой по размеру – не больше того, на котором матери пишут список покупок, посылая детей в лавку. И листок этот был абсолютно чист. Однако, увидев его, Кин Зи опустил оружие, а Тэи Зи и Мэй Си, оставив свой пост у двери, одновременно направились к столу.

Вынув листок, Кин Зи развернул его и несколько секунд смотрел на его чистую поверхность. Затем он поднял голову.

– Он появился здесь за день до того, как Хиетт вернулась из Хейрана. Один из ваших, судя по одежде и разговору – не из Серого Квартала, а из самого Аверда. Пришел ночью, и не только незамеченным прошел сквозь все посты в доме – никто вообще не видел, как он вошел в город и как покинул его. Он знал, кто я, знал, что Эльдрик давно мертв, знал о Фремм – в общем, он знал о нас все. И он сказал, что договор на мою защиту заключен, что вы вскоре прибудете, что вас будет трое. Он предупредил, что я должен молчать, если хочу, чтобы все было хорошо и со мной, и с моими женщинами. А еще он оставил мне эту шкатулку, рассказал, что в ней, и приказал отдать ее вам, если вдруг вы узнаете, что я не тот, за кого себя выдаю. Он сказал, что это письмо будет моей защитой от вас.

Бумага в руке Кин Зи вдруг начала быстро темнеть. Несколько секунд – и таинственный листок рассыпался невесомой серой пылью. Но санорра уже не смотрели на него.

Ансель Скелл поднялся со своего кресла.

– Как видите, я ни в чем не виноват перед Эш Геваром. Все свои претензии можете высказать тем, кто вас отправил сюда, ни о чем не предупредив. Я не буду вас спрашивать, что вы разглядели на этом листе, но, судя по всему, убивать меня после этого вы не станете?

Глядя ему в глаза, Кин Зи медленно опустил на тетиву кивэя предохранительную скобу и вернул оружие на пояс. Ансель, проследив за его движением, кивнул.

– Ну что же. В таком случае… Если хотите, можете переночевать здесь, но я думаю – вы не хотите. В последний раз предлагаю вам плату за вашу работу.

– Вы ведь не знаете, что было на этом листе, не так ли, комендант? – вдруг спросил его Тэи Зи. – Хотите совет? Начинайте тратить свои деньги. Тратьте их, не считая. Самое время для этого.

Санорра повернулись, бесшумно вышли из кабинета, и дверь за ними закрылась без стука. В доме стояла мертвая тишина. А Ансель Скелл какое-то время стоял и неподвижным взглядом смотрел им вслед.

ГЛАВА 34

Это было похоже на то, как будто в голову воткнули длинную раскаленную иглу. Зрение пропало, слух тоже, все наполнил пронзительный звон. Все мышцы скрутило судорогой. Игла медленно ползла, проходя насквозь, заставляя тело биться и извиваться, чтобы вырваться из пожирающего его пламени. Эта казнь длилась и длилась, и конца ей, казалось, не будет никогда. Но в тот миг, когда игла покинула тело, внезапно все оборвалось. Осталась лишь безмолвная, непроницаемая тьма.

Потом появились звуки. Они постепенно становились громче, четче, как будто поднимались из глубины. Затем начала растворяться темнота. Когда она рассеялась окончательно, Грейцель увидела над собой танцующие в луче света пылинки. Рывком она повернулась на бок и увидела, что санорра так и сидят рядом с ней на полу. На секунду ее взгляд упал на часы. Они показывали две минуты первого.

Вскочив на ноги, она потеряла равновесие, покачнулась, застонала и упала на колено, упершись рукой в пол.

– Грейцель, не делайте резких движений. Все в порядке. Скоро вы придете в себя окончательно.

Зарычав сквозь зубы, девушка с усилием все-таки смогла подняться. Повернувшись, она увидела, что выход из комнаты совсем рядом. Протянув руку, она, шатаясь и тяжело дыша, сделала к нему шаг, затем другой.

Старенькая входная дверь от ее толчка распахнулась с такой силой, что с грохотом ударила в стену, и удивительно, как вообще не слетела с петель. На Грейцель обрушился испепеляющий водопад полуденного солнечного света. Застонав, она отвернулась и прикрыла глаза рукой.

– Грейцель… – послышался сзади женский голос.

Не оборачиваясь, девушка заставила себя переступить через порог и буквально вывалиться из дома на дорогу.

Мир вокруг состоял из расплывчатых разноцветных пятен. Вытирая локтем слезящиеся глаза, почти не понимая, ни где она, ни что она делает, Грейцель повернула направо, туда, где был виден силуэт холма и стоящего на нем храма. Не разбирая дороги и не обращая внимания на шарахающихся от нее жителей Диверта, она поспешила туда.

Энле Йозэф, отпустив последних посетителей, как раз направлялся к двери своего жилища при храме, когда услышал внизу, у подножья холма, испуганные крики. Обернувшись, он увидел девушку в белом плаще Храмовой Стражи, которая, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону, словно мертвецки пьяная, поднималась по дороге наверх. Затем она скрылась за углом и, спустя пару секунд, хлопнула входная дверь.

Йозеф нахмурился: поведение незнакомки само по себе выглядело странным, а то, что он не знал о прибытии в Диверт офицера из Старого Города, вызывало множество вопросов. Решив получить на них ответы немедленно, он направился назад в храм.

– Энле Йозеф?

Отлично… А этому-то что здесь нужно?

– Сейчас я занят, Тэи Зи. Поговорим позднее.

– Хорошо. Но это, кажется, ваше.

Недовольно морщась Йозэф обернулся.

– Что?

На вопрос он ответа не получил. Несколько секунд он стоял в растерянности, потом оглянулся. Вокруг никого не было. Медленно тянулся обычный, ленивый, жаркий, безлюдный полдень ранней осени. Йозев в задумчивости потер подбородок, вспоминая, куда он собирался сходить. Но память ему ничего не подсказала, и, пожав плечами, он направился к двери дома, что-то напевая себе под нос, едва не задев стоящего прямо перед ним санорра. Тэй Зи зашел вместе с ним, подождал, пока служитель приляжет на свой диван, зевнет, закроет глаза и вскоре захрапит. Конечно, дом энле – это уже не храм, но вдруг и здесь были бы припрятаны какие-нибудь охранные или сигнальные знаки, способные рассеять легкое воздействие на разум. Тогда, конечно, пришлось бы действовать иначе. Но, к счастью, ничего такого не потребовалось, и, замкнув дверь изнутри на ключ, санорра покинул дом через окно, которое затем аккуратно за собой закрыл.

Войдя, а, точнее, ворвавшись в храм, Грейцель с трудом сделала несколько шагов. Затем силы оставили ее окончательно и, рухнув на ближайшую скамью, она зарыдала вцепившись руками в теплое дерево, не в силах справиться с захлестнувшим ее страхом и отчаянием. Все ее существо заполнило ни с чем несравнимое чувство бесконечного одиночества. Она чувствовала себя осколком стекла, грубо отломанным могучей рукой, выброшенным неосязаемой крупинкой в необъятную мертвую и холодную пустоту, и затерявшимся в ней навеки. От этого ощущения сердце сжималось и, казалось, покрывалось режущей коркой льда. Хотелось даже не кричать – выть, как северные гольвы, чтобы вырваться из этого состояния.

Но вдруг, сквозь холод, она ощутила мягкое тепло. Его прикосновение было нежным, как рука мамы, касающаяся головы испуганного ребенка. Оно согревало, успокаивало, давало веру в то, что все плохое пройдет. Что все скрывающиеся в темноте ужасы исчезнут с первыми лучами солнца и никогда-никогда больше не вернутся. И холод начал медленно отступать, сердце постепенно успокаивалось, начинало биться ровнее.

– Я должна просить у вас прощения, Грейцель. Поверьте, я знаю, что вы сейчас пережили, но, к сожалению, это неизбежно.

Девушка подняла голову и, сквозь высыхающие слезы, посмотрела на сидящую рядом Мэй Си.

– Что со мной происходит? – дрожащим голосом спросила она. – Что вы сделали?

– Вы видели все, что происходило в Зигверте. Видели все, что видели мы, слышали все, что мы слышали и сможете рассказать обо всем алворду так точно, если бы были свидетелем событий.

Грейцель вспомнила ледяной дождь Зигверта, холодную сырость камня, запах дыма от костров на стенах, стелящегося по земле… Она коснулась лба рукой и закрыла глаза.

– Но если я видела и слышала то, что видели и слышали вы, значит, что то, что со мной происходило… то, что я чувствовала…

– Это то, что чувствовали мы, – кивнула Мэй Си.

Грейцель открыла глаза и посмотрела на ее спокойное лицо.

– Но это же ужасно… – прошептала она.

– Наверное, да.

Девушка покачала головой,

– Это… у меня даже слов нет, чтобы описать…

– Дэй-Кай, – сказала Мэй Си. – Мы называем это Дей Кай.

– Но Дей Кай – так ведь называют санорра, ушедших из Эш Гевара?

– Когда-то мы были саллейда, Грейцель. А вы ведь знаете – все Саллейда тонко связаны между собой. Когда часть из них изменила свою сущность, став санорра, эта связь не исчезла. Но теперь их объединяла другая сила. Та, которую они добровольно приняли на себя. Нам важно оставаться вместе, чтобы бороться с ней, чтобы сохранить себя. Наша общность – это нечто большее, чем обычная верность, или кровное родство. Мы едины. Это единство – основа нашего существования, отторжение от него для нас неестественно. Это противоречит нашей природе. И если санорра произносит «Дей Кай» – пути назад нет. Отныне он – отколовшийся осколок. Он уходит не потому, что хочет уйти, а потому, что не может остаться. И это чувство навеки останется с ним.

Мэй Си протянула ей сложенный платок.

– Спасибо, Мэй Си, я, кажется, поняла, что вы хотели сказать. И постараюсь объяснить это в Аверде, – девушка вздохнула. – Но сначала мне нужно встретиться с комендантом. А я не представляю, что сейчас ему скажу, после того, как перепугала своим поведением половину Диверта. А местный энле, Йозэф, кажется…

– Не волнуйтесь за это. Тэи Зи проследит за тем, чтобы никто не задавал вам никаких вопросов.

Грейцель посмотрела на нее, но ничего не сказала. Было видно, что она колеблется.

– Я отвечу на вопрос, который вы не решаетесь задать. – сказала Мэй Си. – Как случилось, что мы стали Дей Кай. Не бойтесь, об этом я могу рассказать и словами.

Напрягшаяся было Грейцель, услышав ее последние слова, кивнула.

– Это случилось, когда мы прочли письмо. Обратную дорогу до Эш Гевара мы не сказали друг другу ни слова. Как мы не старались подавить в себе те ощущения, которые вы, Грейцель, недавно испытали, они все усиливались, жгли нас изнутри. Вернувшись, мы принялись искать ответы на вопросы. Но нам было сказано, что у нас нет права спрашивать. Мы говорили, а нас отказывались слушать, настаивали, но нас игнорировали. Все закончилось, когда мы узнали, что Эш Гевар принял на себя ответственность за смерть Хиетт. Старый Город провел расследование, которое доказало, что раг’эше в припадке безумия едва не убила коменданта Эльдрика Скелла и остановить ее другим способом было невозможно. Расследование, которое вел эйцвас Решевельц, было тайным, Сигилль и Фремм никто ни о чем не спрашивал. Айзен был обвинен в измене. В знак признания его прежних заслуг, его приговорили лишь к длительному сроку заключения. Эш Гевар не стал ничего оспаривать и принес Ашхакару извинения. На этом все закончилось… в том числе и для нас. Дослушав эту новость до конца, Кин Зи произнес «Дей Кай» и мы повторили это за ним. В тот же день мы покинули Эш Гевар. Мы ожидали противодействия, но, как ни странно, удерживать нас никто не стал.

Слушая ее, Грейцель все сильнее сжимала в кулаке платок. Когда Мэй Си замолчала, она резко встала. Гнев, горящий в ее глазах, высушил ее слезы.

– Отвратительно! Этот самозванец, Ансель, до сих пор сидит комендантом в Зигверте! Он должен ответить за все, что совершил! – она ударила кулаком по спинке скамьи. – И не он один! Если Старый Город… если эйцвас Решевельц решился на такое… пошел на подлог… если он скрыл правду от прежнего алворда – он тоже должен быть призван к ответу! Алворд Ройзель сообщит обо всем Государственному Совету! Если потребуется – я лично отправлюсь на Север и приволоку Скелла в Аверд за шиворот!

Решительными движениями Грейцель привела в порядок форму, поправила на плечах плащ. Мэй Си тоже поднялась со скамьи. Девушка протянула ей платок.

– Я благодарю вас от имени алворда, от имени Аверда и от своего собственного. Я глубоко разделяю вашу боль и ваше возмущение несправедливостью, но, обещаю, теперь все изменится. И алворд Ройзель наверняка отметит вашу роль в этом. Но сейчас я бы хотела отблагодарить вас лично. Могу ли я что-нибудь сделать для вас?

Мэй Си улыбнулась.

– Я бы хотела кое-что спросить у вас, Грейцель. Нечто крайне важное. Но это долгий разговор, и время для него еще не пришло. Да и вы настолько торопитесь вернуться, что, скорее всего, даже не станете ночевать в Диверте. Давайте оставим все вопросы на потом.

– Вы правы, – кивнула девушка. – Я немедленно отправлюсь назад. Но, обещаю вам, когда все закончится, я обязательно вернусь, чтобы обо всем вам рассказать. И тогда отвечу на любые ваши вопросы, даю вам слово!

– Я запомню это, – согласилась Мэй Си. – И, потом, вам придется вернуться, ведь без вашего разрешения мы пока не можем покинуть Диверт.

При этих словах Грейцель смутилась.

Когда они вышли из храма, она в последний раз повернулась к Мэй Си.

– Передайте Кин Зи и Тэй Зи от меня благодарность за помощь. Прикажу седлать пэва, поговорю с тарном – и в дорогу. Если выеду сейчас – успею до ночи проделать половину пути.

– Хорошей вам дороги, Грейцель.

Девушка кивнула и быстрым шагом направилась вниз по дороге. Вскоре ее белый плащ скрылся за поворотом.

– Я не понимаю: сначала я легко прошел сквозь ее защиту, пока Кин ее отвлекал. Но когда потом я пытался удержать ее в доме – просто ничего не смог сделать.

Тэй Зи вышел на свет из тени колонны.

– Тэи, она осталась жива. Уже одно это невозможно. А она за несколько минут пришла в нормальное состояние.

– Но ты пока ни о чем ее не спрашивала?

Мэй Си покачала головой.

– Нье Анэ просчитался, – Кин Зи появился откуда-то с другой стороны двери – Он полагал, что, кого бы алворд не послал сюда – его гонец найдет здесь смерть, или, в лучшем случае, безумие. Но и у Ройзеля оказалась своя карта в рукаве.

Какое-то время, они стояли молча.

– И что, Мэис, – спросил вдруг Кин Зи, – Теперь нам приводить в порядок дом?

– Да. Или ты ей предложишь ?

– Нет. Ей, я думаю, будет не до того.

Он покачал головой.

– И сколько у нас времени до ее возвращения, как думаете? Почему вы вообще так уверены, что она останется?

– Потому, что Дей Кай могут стать не только санорра. – ответил Тэи Зи.