Отдел непримиримых врагов

– Пожалуйста, уведи меня отсюда, – вполголоса попросила у Марселя сестра. И он с трудом сдерживаясь от того, чтобы ничего не сделать дряни, продолжающей верещать как резаная свинья, обнял Донну за плечи и повёл к выходу.

Она на миг замерла, когда они проходили мимо, чтобы встретиться глазами со своим напарником, после чего резко отвернулась и позволила вывести себя сначала из прозекторской, а потом из отдела. Они шли по пустому коридору в сторону туалета, когда Марсель почувствовал, что её хрупкое тело дрожит в его руках.

– Донна, – он мягко позвал её и потянулся к волосам, чтобы заправить смоляную прядь за ухо. Но вовремя спохватился и остановился – его сестра не стала бы плакать и в более скверных обстоятельствах. А значит, это дрожь была признаком беззвучного смеха. – Не хочешь объяснить, что между вами там произошло?

– О, дорогой братец, – сладко пропела она и повернула к нему своё восторженно улыбающееся лицо. – Всё просто прекрасно складывается. Даже лучше, чем я могла ожидать.

12 глава: Скрытая боль

_{Белладонна}

Длинные унизанные кольцами пальцы подцепили крестик, болтающийся под мочкой уха, ощупали его и переключились на кафф, опоясывающий сбоку хрящ. Она с минуту наблюдала за этой забавной привычкой, сохранившейся у него ещё с человеческой жизни, прежде чем заговорила:

– Не хочешь натуральной крови полукровки? Её доставили меньше часа назад.

– Ты сама прекрасно знаешь, зачем я пришёл к тебе домой, – сухо бросил Марсель, пронзая её раздражённым взглядом. – Ты мне обещала всё рассказать вдали от лишних ушей. Вот, я здесь – в этой дали. Хватит мотать мне нервы.

– Близкое общение с Валери однозначно на тебе плохо сказывается. Ты стал ещё более несдержанным, чем раньше, – Белладонна цокнула языком, с издевательской нерасторопностью поднялась из кресла, поправила складки на юбке и отправилась на кухню.

Осматривала холодильник и выбирала высокий бокал, куда собиралась перелить содержимое пакета, она намеренно долго. Поэтому, когда вернулась в гостиную, то с удовольствием подметила сгустившуюся тьму в миндалевидных глазах. Брат был в миллиметре от некрасивой сцены, но подталкивать его не входило в её планы – прелесть игры заключалась в хождении по краю пропасти.

– Ты залезла к ней в квартиру? – в лоб спросил Марсель, не выдержав затянувшейся паузы.

– Что за вульгарное слово – «залезла». Я приняла невысказанное приглашение и немного погостила во время отсутствия хозяина в доме.

– Пожалуйста, не сыпь мне в уши этот словесный мусор, скажи прямо, что ты обнаружила во время своего несанкционированного визита в гости?

– Стопку дневников в чемодане под кроватью, – весело бросила Белладонна и пригубила крови, на редкость поганой на вкус. Донор, очевидно, был глубоко в годах, ещё и пищевыми привычками отличался скверными: не то вегетарианец, не то фанат травяных чаёв. Она терпеть не могла растительный привкус у крови, однако не позволила ни единой мышце на лице дрогнуть, а сделала ещё один глоток и изящно улыбнулась. Достать кровь полукровки или оборотня – трудная задача, и не всегда самая вкусная, но с её регенерационными способностями человеческая не могла конкурировать. – Представляешь? В наше время до сих пор существуют люди, что собственноручно создают на себя компромат. Я в восторге от этой клуши. Она же буквально сама напрашивается на неприятности.

– Думаю, у людей просто нет такой жажды залезть в чужое грязное бельё, как у вампиров. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы вести личный дневник. То, что мы видим в подобной мелочи исключительно слабость, говорит о нашей испорченной натуре.

– Мой очаровательный, но безгранично глупый брат, запомни одну простую истину: в нашем мире существует всего два по-настоящему ценных ресурса – это информация и время. Информация открывает перед тобой любые двери и даёт в распоряжение бесконечные возможности. Главное – суметь правильно ею воспользоваться. Со временем у нас обстоят дела получше, чем у людей или оборотней, но и вампира можно убить, а, следовательно, наша жизнь конечна.

Марсель подпёр щёку кулаком. Выражение лица при этом у него сделалось, как у человека, зевающего с закрытым ртом. Даже глаза увлажнились. По мере того как в нём оседало возмущение, усталость от двух суток непрерывной работы, с небольшим трёхчасовым перерывом на сон, стала предсказуемо накатывать. Но он продолжал с ней бороться, потешно шевеля бровями.

– Так что ты вычитала в её дневниках?

– Да в основном всё то же самое, что успела о ней собрать через частных детективов. Она подтверждает в своих записях, что является постоянной посетительницей клубов, популярных у оборотней. И ходит она туда с одной определённой целью. Догадаешься какой?

– Найти свою любовь? – безынициативно бросил брат.

– Почти угадал – чтобы снять мужчину или поучаствовать в весёлом корпоративе. Но и стенаний на тему «меня никто не любит» на страницах её дневника предостаточно, – Белладонна постучала кончиком ногтя по тонкой ножке бокала. – Честно говоря, я почти отчаялась найти в них что-нибудь полезное, но потом наткнулась на интересные мысли о матушке и младшей сестре.

– Это на них Дарси так бурно отреагировала?

– Да, я попробовала немного надавить, и результат превзошёл все мои ожидания.

– Они в ссоре?

– Не уверена. У меня не было времени подробно изучить записи. Но насколько я смогла разобраться по отдельным отрывочным воспоминаниям, в молодости Дарси впуталась в серьёзные неприятности. Последствия легли на мать и сестру. Не потому, что она намеренно подставила их под удар. Нет. Иначе эта клуша бы так не страдала сейчас, описывая, как ей стыдно лишний раз показаться им на глаза. – Припомнив отрывок из чужого дневника, Белладонна в свободной интерпретации процитировала его трагическим голосом: – «Как я, тварь дрожащая, могу заявиться к матушке на порог, оставаясь верной своему распутному образу жизни, после всех тех прегрешений, что пали тяжким грузом на её хрупкие плечи. Истинно верю, что ни в этой, ни в следующей жизни я не заслуживаю отпущения грехов».

– Прям так дословно и написала? – скептично хмыкнул Марсель.

– Не совсем, – игриво признала она, наслаждаясь редким подъёмом радости и веселья. – Я позволила себе толику художественной вольности.

– Это так низко – высмеивать чужие страдания… Но почему ты так уверена, что она в молодости влипла в серьёзные неприятности? Людишкам свойственно из-за всякой чепухи страдать. Может, её по малолетству кто-то обрюхатил, а матушке пришлась не по вкусу последующая слава, распространяющаяся в первую очередь на неё, как на плохого родителя.

Частные детективы, нанятые Белладонной через третьи руки в целях безопасности, благополучно следили за Дарси уже больше месяца. Докладывали о каждом её шаге, попутно собирая компромат, вроде того, что отменные аппетиты клуши один Рикард удовлетворить был не в состоянии – едва ли эта новость обладала способностью его ранить. Он не поставил на ней метки, а значит, не воспринимал за то, что принадлежало ему одному.

До сих пор она не могла нащупать болезненной точки, способной зацепить одного из них до такой степени, чтобы у них возникло желание разорвать ненавистную ей связь. На поход в гости, откровенно говоря, Белладонна больших надежд не возлагала, но, как часто бывает, он неожиданно обернулся джекпотом. Было достаточно соединить уже известные ей факты с сумбурными переживаниями, излитыми на страницах дневника, чтобы, наконец, отыскать нежную и ранимую сердцевину. А раз стало понятно, куда бить, то дело оставалось за малым.

– На эту ситуацию идеально ложится другая информация, которая давно уже у меня есть на руках: ежемесячные банковские переводы и то, что мать её сорок восемь лет назад, за четыре месяца до переезда Дарси в Уларк, зарегистрировала инвалидность тяжёлой формы. Интригует, не правда ли?

Хмурый взгляд Марселя красноречивее слов говорил о его отношении к подобным методам. Он мог в мелочах гадить исподтишка, но когда доходило до основательных мер, то предпочитал действовать в лоб. Манипуляции с «грязным нижним бельём» были ниже его достоинства. Вот только в благородство удобно играть, когда ты в заведомо выигрышной позиции. А твой проигрыш в худшем случае аукнется травмированной гордостью.

– Мой милый, но глупый брат, – она протянула руку, желая провести пальцами по его щеке, но Марсель уклонился от её прикосновения. – Всё не так уж и плохо. Зато тебе не придётся спать с ней.

– О тьма, ты ещё и под меня собиралась её положить…

– Лишь в том случае, если бы не нашла ничего более действенного. Я не уверена, что для Рикарда есть большая разница, кто помимо него спит с Дарси: другой оборотень, человек или даже вампир. У него удивительно низкий уровень межвидовой неприязни. Однако тот факт, что вы втроём трудитесь в одном месте, однозначно поспособствовал бы возникновению некой неловкости между вами. А любые сложности в их отношениях – шанс для меня.

– Даже не хочу знать, при помощи чего ты бы попыталась принудить меня пойти на это, – проворчал он и снова вцепился в серёжку на ухе. – Значит, ты решила сменить цель?

– Да, думаю, через мать до неё будет гораздо легче добраться.

– Надеюсь, ты не собираешься угрожать Дарси, что навредишь её матери, если она не прекратит своё общение с Риком.

– Что за несуразный бред ты несёшь? Нет, конечно. Мне ещё не отказал рассудок, – оскорблённо фыркнула Белладонна и одним глотком допила остатки пресной крови. Угроза физического насилия во многих случаях, безусловно, эффективна, но точно не в отношении коллеги, работающей вместе с тобой в полицейском участке. Хоть она и была одурманена в какой-то степени желанием завладеть Рикардом, но мыслить продолжала адвокатскими категориями. Поэтому понимала, насколько в невыгодном положении могла оказаться. – Мне всё ещё не хватает информации, но пара идей уже есть. Сам посуди, совершенно очевидно, клуша стыдится своего образа жизни. А что не так с её образом жизни? Мы знаем, что она: профессионально успешный и магически одарённый судмедэксперт с сорокалетним стажем работы; финансово независимая карьеристка, обладающая небольшой, но всё же собственной недвижимостью на окраине столицы крупнейшего города в мире; одинокая женщина, ведущая бурную, но неразборчивую половую жизнь. Ты, скорее всего, верно подметил: её матушка не приемлет сексуальной раскрепощённости у женщин. То, что старшая дочь до сих пор не остепенилась и не вышла замуж, сильно её беспокоит… Узнать бы ещё, что именно пережила мать по вине Дарси. Связана ли с этим её инвалидность?

– Так что ты задумала?

– Самый простой и безопасный вариант – обзавестись видео, в любимом жанре Фабиана, где в главной роли будет блистать наша клуша.

– Всё же шантаж, значит, – подытожил Марсель и открыто зевнул в кулак, после чего поднялся из кресла. – Ты же не против, если я займу гостевую? Нет сил тащиться до дома.

– Вторая дверь налево, – подсказала Белладонна и, прежде чем он успел выйти из гостиной, кинула в спину елейным голоском: – Сладких снов, пусть тебе присниться Валери.

В ответ он зло зыркнул на неё из-за плеча, что-то возмущённо пробормотал и скрылся за дверью. И как его не дразнить, если он продолжал так потешно реагировать на любые намёки о нежных чувствах к своей напарнице.

***

Боль жаром пульсировала в каждой косточке её тела, выворачивала кожу наизнанку, податливо подставляя оголённые нервы под новые удары, и не обращала внимания на набирающую силу вьюгу, трепавшую мокрые волосы и рваное платье, бросающую ей в лицо миллионы колючих кристалликов снега.

Белладонна подняла ладонь и провела дрожащими, исполосованными горячими касаниями розги пальцами по влажному от крови лицу.

– Мика, – тихо позвала она, не в силах проглотить ком, стоявший в груди, – прости меня…

Собственный рваный вздох разбудил её, заставив резко распахнуть глаза. По вискам побежали липкие слёзы, скрываясь за влажными от испарины волосами. Она закрыла лицо ладонями – целыми, без единой царапины, и села, глубоко склонившись над коленями. Тонкая лямка ночной сорочки соскользнула с плеча, точно кто-то ласково провёл рукой от основания шеи до острого локтя.

Его широкая и светлая улыбка почти стёрлась из её памяти.

За дверью послышался шорох, а за ним негромкий, но уверенный стук.

– Госпожа, вы проснулись? – вежливо поинтересовалась домоправительница и тут же уведомила: – К вам пожаловал коллега – господин Рикард Вульф.

– Проводи его в гостиную и подай кофе с сэндвичами. Я через несколько минут спущусь к нему, – коротко распорядилась Белладонна и выбралась из постели.

Она прошла в санузел, прилегающий к спальне, и благодаря зеркалу убедилась, что кровавые дорожки от слёз пересекали её бледное лицо. Умылась ледяной водой, расчесала ресницы и брови, не нуждающиеся в косметике, подвела и заштриховала губы при помощи нюдовых карандашей, и достала своё секретное оружие – флакон феноменально дорогих духов. За ведьмой, создающей парфюм на основе феромонов, нацеленных на то, чтобы вызвать влечение у одного конкретного оборотня, пришлось хорошенько побегать. Но по истечении нескольких дней она смогла удостовериться – результат стоил потраченных усилий.

Придирчивым взглядом окинув своё отражение, Белладонна признала, что выглядела достаточно естественно, но при этом не менее красиво, чем обычно. Так, будто лишь мгновение назад отстранила голову от подушки, даже волосы лежали в симпатичном беспорядке со слегка вьющимися концами. Поэтому она накинула на плечи пеньюар с пышными рукавами и скромным шлейфом, тянущимся по полу на полшага от пяток, и направилась к выходу из спальни.

Рикард сидел за обеденным столом, энергично жевал предоставленное угощение и осыпал домоправительницу комплиментами, главным образом воспевая её манеры и профессиональные навыки, благодаря которым он смог насладиться едой из столь свежих продуктов. Но стоило ему обернуться, чтобы поприветствовать хозяйку дома, как он замер с приоткрытым ртом. Его голодный взгляд облизал её с головы до ног, на мгновение завис на глубоком разрезе сорочки и, наконец, вернулся к лицу.

– Доброе утро, – хрипло произнёс Рикард.

– Доброе утро, – отозвалась Белладонна, опускаясь на соседний стул и жестом отпуская прислугу, предусмотрительно оставившую для неё бокал свежей крови. Она заметила, как затрепетали его ноздри и сжалась челюсть, но сделала вид, что слепа к этим маленьким намёкам. – У нас новое срочное задание?

– Не совсем, – подчёркнуто нейтральным тоном ответил он после мимолётной заминки. – Капитан дал нам разрешение допросить Кевина Уилсона.

– Одним?

– Именно.

– Надо же, приятный сюрприз.

– Поэтому мы от тебя сразу двинем по адресу его места жительства.

– Поняла.

Какое-то время они ели в тишине, бросая друг на друга короткие плотоядные взгляды. Рикард, почти не скрываясь, пожирал её глазами: щедро одаривал вниманием каждый миллиметр тела, не прикрытого тонкой полупрозрачной тканью. Его обнажённое желание отзывалось в ней острее самого чувственного комплемента. Впрочем, Белладонна не менее открыто любовалась разворотом широких плеч и упругими завитками волос, уложенных в стиле влажной морской укладки, чем однозначно доставляла ему не меньше удовольствия.

Он резко отвернулся, будто нечаянно прикоснулся к огню и обжёгся, окинул долгим взглядом комнату и громко прочистил горло, прежде чем заговорить:

– Так вот какой уровень жизни для тебя считается комфортным?

– Да, это минимальная планка, – честно ответила она, поскольку никогда не видела смысла скрывать свою любовь к роскоши и деньгам. – Мне нравятся качественные вещи из натуральных материалов, первоклассное обслуживание и большие пространства. Поэтому мой комфорт дорого обходится.

– Думаю, мы бы не ужились в одном доме с твоей любовью к порядку.

– Не попробуешь – не узнаешь.

Последовала очередная неловкая пауза, что с завидной регулярностью, стала отмечаться в их разговорах.

– Слушай, куколка, тебе наряжаться не пора? – Рикард однобоко ухмыльнулся и указал большим пальцем на дверь. А затем с несвойственной ему робостью, словно готовый в любой момент перевести взгляд, посмотрел на неё. И этот взгляд странным образом спровоцировал её.

Белладонна поставила на стол полупустой бокал и соскользнула на самый край стула, опасно приблизившись к его лицу с двухдневной щетиной. Ласково провела кончиками пальцев по шершавой скуле и едва ощутимо царапнула под нижней губой, после чего тихо произнесла:

– У тебя сексуальное тело, но глубина взгляда и дерзость улыбки затмевают его.

И, не дожидаясь реакции, она поднялась и вышла из гостиной. Уверенным шагом прошла несколько метров и даже взбежала по лестнице, прежде чем поняла, какой нервный мандраж её охватил из-за разыгранной, по сути безобидной сценки. Задней мыслью осознала, как тяжело оказалось не поддаться порыву, чтобы не попробовать нахально ухмыляющиеся губы на вкус. Буквально чуть-чуть, ещё капля провокации со стороны Рикарда и она сорвалась бы.

Однако то, что он испытывал не меньше желания, которое переносил на досадную помеху под названием: «Дарси», – для неё стало очевидным. Сейчас Рикард отворачивался, избегал флирта не потому что Белладонна ему была неприятна. Наоборот, она слишком его цепляла. Броня, за которой пряталось горячее сердце, медленно, но верно, трещала и рвалась по швам.

Сборы у неё заняли не больше получаса. За это время они успели оба успокоиться. Белладонна спустилась в расположении духа, соответствующем аристократическому происхождению, а Рикард вернулся к излюбленному образу беззаботного повесы. Поэтому отправились вылавливать Кевина Уилсона они настроенные исключительно на деловой лад.

На окраине города преобладали районы двух типов: старые, с уродливыми домами и полуразрушенной инфраструктурой, и новые – отстроенные за последние пять лет, с симпатичными, но полупустыми многоэтажками, идеальными тротуарами, аккуратными клумбами и технологичными мусорными контейнерами. Но всё же эти районы кое-что объединяло: непривычно безлюдные для города с многомиллионным населением улицы, сиротливые игровые площадки, тишину над которыми не разрывали детские крики, и слабое движение машин.

Их свидетель или, возможно, подозреваемый проживал в доме, расположенном на границе микрорайонов. Длинное восьмиэтажное здание с лицевой стороны покрывала облупившаяся, когда-то бежевая, а сейчас непонятного оттенка штукатурка в грязных разводах. С другой стороны, от земли до плоской крыши всю боковую стену укутал чёрно-бурый нарост, из которого выглядывали закопчённые балконы. Здание походило на рухлядь, подлежащую в ближайшие годы сносу. Не верилось, что в подобном жилище кто-то мог обосноваться, но заполненные бельевые верёвки на обветшалых выбросках говорили, что как минимум половина квартиросъёмщиков продолжала ютиться в непригодных для жилья апартаментах.

Лифт в доме не работал, да и Белладонна не рискнула бы в него заглянуть. Изнутри дом выглядел ничуть не лучше. На лестнице приходилось переступать валяющиеся, не пойми откуда взявшиеся толстые доски и пустые бутылки, на фоне которых отколовшиеся со стен куски плитки, воспринимались сущей мелочью.

Едва не поскользнувшись на разбросанных газетах, Белладонна вынужденно вцепилась в грязные перила и жёлчно прошипела:

– Удивительные люди – волонтёры. Вместо того чтобы себе помочь, предпочитают тратить время и ресурсы на случайных незнакомцев.

– У всех разные приоритеты в жизни, – Рикард протянул ей раскрытую ладонь. – Я знаю много оборотней, которым до роскоши нет дела. Они так погружены в работу, что даже поесть временами забывают.

– Нет, в этом случае речь идёт не о роскоши, – она вложила свою руку в его большую и тёплую ладонь, – а о банальном самоуважении. Состояние души и тела напрямую зависят от состояния жилища. Тут нелёгкий беспорядок, который при желании можно за полчаса убрать. А настоящая разруха, нуждающаяся в капитальном ремонте.

Он ей ничего не ответил. Лишь глянул задумчиво и одарил безобидной улыбкой.

На шестом этаже всего у одной двери висел номер. Притом нужный им номер. Звонок работал – они с минуту наслаждались старой полифонической мелодией, прежде чем щёлкнул замок и приоткрылась дверь.

Через небольшую щель в длину цепочки на них посмотрел круглолицый мужчина в огромных очках с толстой оправой. Нелепые усики под тонким маленьким носом и аккуратная стрижка, с тщательно расчёсанными волосами указывали на то, что он предпринимал попытки следить за внешностью. Но при этом обрюзгшая полнота и безвкусная одежда вносили ясность об образе жизни, что он вёл.

– Здравствуйте. Кевин Уилсон? – первый заговорил Рикард.

– Да, всё верно.

– Мы из особого отдела главного подразделения внутренних дел, – скороговоркой проговорил он и показал удостоверение. – Вы можете уделить нам время?

– Да… Да, конечно, заходите, – растерянно отозвался Кевин Уилсон и захлопнул у них перед носом дверь. Послышалось шуршание отодвигаемых цепочек и, наконец, их запустили в тесную прихожую. – По какому вы вопросу?

– Мы расследуем убийство Айра Хоски. Вы были с ним знакомы?

– Да, я был знаком с Айрой! И очень даже близко, – он развернулся и двинулся вглубь квартиры. Им же пришлось последовать за ним, слушая путанный и крайне эмоциональный рассказ. – Айра был хорошим парнем. Его смерть – огромная трагедия! По-настоящему грустная судьба… Ему пришлось столкнуться с множеством проблем в очень юном возрасте. Вы же знаете, что его родители развелись пять лет назад? Хотя это, наверное, даже к лучшему. В семье у него всегда был бардак. Ужасный бардак! Говоря откровенно, его с детства использовали, как канат, который перетягивали между собой два взрослых эгоистичных человека. А когда у Айры начались проблемы с поведением. Ещё бы им не начаться! То его скинули на престарелую бабушку. Время от времени забрасывали дорогими игрушками, будто пытались откупиться. И оставили вариться в собственном соку!.. Такой ужасный финал… просто в голове не укладывается.

– Вы очень близко к сердцу приняли его историю, – участливо отметил Рикард, присаживаясь за крошечный обеденный стол, заваленный небрежно связанными пакетами со снэками, грязными чашками и брошенными на блюдцах недоеденными сладостями. Со стороны стены его подпирал угловой диван, давно нуждающейся в замене засаленной и протёртой обивки.

Всё вокруг выглядело настолько грязным и неприятным, что у неё и мысли не возникло добровольно чего-либо коснуться в этом холостяцком жилище.

– Я не всегда так глубоко погружаюсь в проблемы ребят, которым помогаю. Но с Айрой мы установили близкий контакт, он для меня стал чем-то вроде потерянного младшего брата, – смущённо объяснил Уилсон, дёргая за кончик жиденьких усов. И, вскинув взгляд на Белладонну, указал рукой на мерзкий диванчик. – Что же вы стоите? Тоже присаживайтесь. Вы будете кофе или чай?

– Нет-нет, спасибо за предложение, – отказался Рикард сразу за них двоих и похлопал ладонью по сиденью рядом с собой. – Донна, садись.

Она каким-то чудом сумела удержаться, чтобы не закатить глаза, и даже сохранила на губах вежливую улыбку. Пристали со своей ненужной заботой. Ей вполне комфортно стоялось в стороне. Но нет, им обязательно было необходимо поставить её в неловкую ситуацию.

Впрочем, неловкость – чувство заразное.

Наклонившись, она положила ладонь на колено напарника и шире раздвинула ему ноги. После чего спокойно присела на выглядывающее из-за стола бедро. Подняла ближе к лицу планшет со стилусом и по-светски любезно обратилась к оторопевшему Уилсону:

– Пожалуйста, продолжайте. Вы остановились на том, что все заботы о сложном подростке скинули на престарелую бабушку.

– Да… Да. Всё верно, на госпожу Малрой. Я её пару раз навещал после смерти Айры. Очень приятная женщина, тоже с непростой судьбой! Она потеряла мужа, будучи совсем молодой женщиной. Осталась с тремя детьми на руках, но не сломалась, а вырастила их. И что же вы думаете, хоть один из них ответил ей через годы чем-то, кроме чёрной неблагодарности? Ужасное время, люди и нравы…

– И как же складывались отношения у Айры с госпожой Малрой?

– Да по-обычному складывались их отношения. Как у любых других бабушки и внука. Она старалась в меру своих возможностей заменить ему родительскую любовь. Но понимаете… эта такая дыра в груди, которую так легко не зашьёшь. Хотя Айра неплохо справлялся, но иногда его беспокоили мысли… ну, как бы выразиться… нехорошего толка. Понимаете меня?.. Мы с большей частью общими усилиями справились. Безусловно, такую боль одними беседами невозможно в одночасье перечеркнуть – это годы усердной работы над собой! Очень жаль, что так сложилась его судьба… И всё из-за одного проклятого оборотня! Вы же его сейчас ищете?

– Оборотня? – настороженно переспросил Рикард. – Почему вы думаете, что его убил именно оборотень?

– Ну, я слышал, что у него было… – Уилсон замялся, обхватив пухлыми пальцами пузатую кружку. Слишком заметно, как показалось Белладонне, сглотнул, после чего робко прошептал: – разорвано горло.

– Всё верно, – вмешалась она, опережая ответ напарника. – Извините, но мы не можем освещать детали всё ещё расследуемого дела.

– Да… Да, я понимаю.

Рикард вопросительно глянул на неё, но ничего спрашивать вслух не стал, а понятливо сменил вектор допроса:

– Вы давно занимаетесь волонтёрством?

– Ну, как посмотреть… В районе шести лет. Конкретно на портале «Фабос» чуть больше года.

– Но при этом вы не можете достаточно много уделять времени этому занятию?

– Да, всё верно.

– Кем вы работаете?

– Я фрилансер – веб-программист.

– О, так значит вы пишите сайты, вроде «кометы» или «насвязи»? – уточнил Рикард на примере популярных социальных сетей. Выразительно хохотнул с очевидным для неё намерением разрядить обстановку, чтобы свидетель расслабился. И, возможно, сказал лишнего. – Я не очень разбираюсь в этой сфере. Но, думаю, у вас большая загруженность на основной работе. Не расскажите, как вам удаётся совмещать её с еженедельным волонтёрством? И что именно входит в ваши обязанности на портале?

– Ну, можно и так сказать, – кивнул Уилсон. Он неплохо контролировал свою мимику, но Белладонна всё равно прекрасно видела, что за притворно-застенчивым взглядом скрывалось чувство превосходства. Маленькие, поросячьи глаза буквально высмеивали её напарника за недостаточную образованность в столь узкой сфере знаний. – Вы верно подметили, у меня огромная загруженность на работе. И поскольку мой график не позволяет уделять много времени волонтёрству, то я обычно заглядываю на форум или читаю общий чат, где выбираю наиболее нуждающихся в особом внимании подростков. У социальных работников нет такой возможности, потому как их можно по пальцам руки пересчитать, а нуждающихся в помощи десятки, если не сотни. В каком-то смысле они охватывают их всех скопом. Часто не вникая в суть проблемы, отвечают шаблонными фразами. А знаете, как это может ранить обратившегося за помощью ребёнка?.. Я не хочу сказать, что они плохо выполняют свою работу! Нет, не подумайте! Просто… поскольку у меня есть право выбора, как именно помогать, я концентрируюсь на отдельных детях. В наше время дети подвержены огромному стрессу. Социальное расслоение общества на бедного и богатого, огромные нагрузки в школах и университетах, потому как в будущем их ждёт бешеная конкуренция за рабочие места! Им надо спускать где-то пар, вот они и срывают злость друг на друге, а правительство с этим ничего не хочет делать.

Его манера речи, эмоциональность интонации, скорбная физиономия и прочие атрибуты, поддающиеся краткосрочному контролю сильно расходились с информацией, которую она считывала с глаз и языка тела. Подобное несоответствие могло отражать два состояния. В первом, если глубоко внутри Уилсон считал себя непризнанным гением, но вслух боялся огласить свои мысли из-за ранимой гордыни. Во втором, если перед ними сидел обыкновенный безумец, паршиво разыгрывающий сцену благородной невинности. В любом случае он не был робким простаком, образ которого пыжился натянуть на кичливую сущность.

– То есть, предоставляете им индивидуальный подход, – подытожил Рикард. – И сколько времени вы консультировали Айру Хоски?

– Сколько времени я консультировал Айру?.. Сложно сказать, но точно больше полугода.

– Вы видели прогресс в работе с ним?

– Безусловно! Он отлично справлялся, последние несколько месяцев у нас была исключительно положительная динамика.

– Вы знаете, что он прекратил общение со своим лучшим другом и остальными приятелями, после того как стал у вас консультироваться?

– Да, это я порекомендовал ему увеличить с ними дистанцию в общении, – нервно облизывая тонкие губы, пробормотал Уилсон. – Понимаете, не все отношения у детей складываются благоприятно. Эти так называемые «приятели» не понимали Айру, грубо подшучивали над его болью. А лучший друг и вовсе компенсировал собственные комплексы за его счёт. Подталкивал Айру к скользкой дорожке, убеждал, что никакая помощь ему не нужна. Это всё токсичное влияние, понимаете?

– Ясно, – Рикард переглянулся с ней, дабы убедиться, что он мог начать сворачивать допрос. – Что вы делали в ночь на шестнадцатое августа?

– Я что же… под подозрением?..

– Нет, это стандартная процедура. Конкретно вас мы ни в чём пока не обвиняем.

– Ох, ладно… Что я делал в ночь на шестнадцатое августа?.. Честно говоря, так с ходу и не припомню. Скорее всего, работал. Я, как и многие фрилансеры, веду ночной образ жизни. Ложусь с рассветом, встаю в районе обеда. Если надо, то я могу предоставить скриншоты с датами внесения правок в код или историю браузера.

На формальную часть допроса ушло не больше пяти минут. Рикард задал все рутинные, но обязательные для протокола вопросы и они, наконец-то, покинули тесную, бесконечно грязную халупу.

Не спрашивая у неё разрешения, напарник подхватил Белладонну на руки и зашагал вниз по лестнице. И поскольку спускаться на высоких каблуках значительно труднее, чем подниматься, а она и со вторым без его помощи не справилась, то проявление чужой инициативы встретила благосклонно.

– Что думаешь о Кевине Уилсоне? – нарочито деловым тоном поинтересовалась Белладонна, разглядывая мужественный профиль с глубоко посаженными глазами и тяжёлой линией подбородка. Грубая рубленность черт лица совсем его не портила – наоборот, она придавала привлекательности брутальному образу ласкового хищника с тёплыми, как погожее летнее небо, глазами.

– Вроде неплохой парень. Немного нервничал, но с кем этого не бывает. Учащалось у него сердцебиение три раза: когда он рассказывал о родителях Хоски, уточнял насчёт убийцы и объяснял причину разрыва отношений Хоски с приятелями. Мне кажется, он особо не врал.