Читать книгу: «Предатель в красном», страница 7

№ 8. «Кайл»
Территория: Кампус
Изнанка белого города

Определение: Дикари – условное обозначение эфилеанов, которые не подражают людям.

Я делал обеденный обход, и передо мной открывался самый обычный вид: главная площадь кишела эфилеанами, ароматами и звуками, жизнь наполняла узкие улицы со всех сторон.

На точке сбора топтались нетерпеливые новобранцы. Даже если все они прошли тест Ше́рри, требовалось время на адаптацию к местным правилам и общей человекоподобной атмосфере. Не было никакой гарантии, что они при первой же встрече не поубивают друг друга.

«Монс… Где стража?»

Среди толпы новобранцев появился тощий преемник создателя города – Мартин. Знаменитая личность в высших кругах городской элиты. Беловолосый эфилеан куда-то спешил, но, увидев новичков без стражи, все же почтил их своим вниманием. Я не доверял ему, но когда Мартин остался с дикарями, мне стало немного спокойнее.

Последними, кто прибыл на сборную точку, стали элементалии воды – две сестры-близняшки в бесформенных синих мантиях до колен. Однако что-то в этой парочке было не так. Точно… запах. Определенно, у одной из них было ранение, неглубокое, поэтому она смогла закрыть его тканью мантии.

Всего через мгновение моя догадка подтвердилась: та, что находилась правее от толпы, начала хвататься за левый бок.

Кровь… Ароматная, прямо из плоти. Я выдохнул весь воздух из легких, чтобы не ощущать ее. Но запахи разносились быстро, и я тут же почувствовал чью-то животную жажду. Такая неопытность, незнание и неумение скрывать свое присутствие – новообращенный находился в паре десятков метров от группы.

В том месте мгновенно раздался грохочущий взрыв, крики, снова взрыв, и я понял: его засекли.

– Монс… Ну почему именно в мой обходной день?!

Сорвавшись с места, я пронесся через квартал. Свернув налево, почувствовал, что новообращенный тоже пришел в движение. Шустрый однако! Он ощутил мое присутствие. Знал, что я шел за ним.

Пара кварталов за поворотом.

Нужно успеть. Мне нужно успеть.

Еще квартал. Обнаружив эфилеана, я отшвырнул его в кирпичную стену городской библиотеки. Не сильно, чтобы привести в чувства. Бедолага трясся, как осенний лист на ветру. Зрачки были нездорово расширены, дыхание прерывистое.

– Олух мертвецкий, – рявкнул я, пару раз впечатав его в стену. – Кровь у тебя еще жидкая шататься по улицам в солнцестояние.

Юнец вырывался. Тяжелое дыхание, аномальный для эфилеана смерти пульс, перегрев тела и иссушенное горло.

– Тебе что, не хватило на кровавый разлив? ¹² – возмутился я, но бедолага только зашипел в ответ, оголив еще короткие клыки.

Схватив ночнорожденного за обе руки, я сделал за-мах и опрокинул его на землю. Нужно было отключить мальца, чтобы спокойно доставить в штаб. И когда я забросил бедолагу на плечо, возмущение само собой вырвалось из глотки:

– Монс, и снова в мой обходной день!

* * *

В штабе ночнорожденных уже были оповещены о произошедшем. Дон все-таки не всесилен и не может следить за всем, потому, если представить иерархию на примере людского мира, штаб походил на собрание парламента – высшие и сильнейшие эфилеаны во главе, обычно по паре представителей от каждого подвида. Штабов семь, барьерский – главный, самый большой, где восседал Дон со всей элитой города. Следующим по величине был штаб стихийных существ, а потом наш – ночнорожденных. Остальные мелкие.

В комнате приема сидела компания ночнорожденных, ожидавшая оголодавшего друга, совсем недавно пойманного мной. Там же присутствовал и его создатель, и я сразу отметил: запах, одна кровь, жидкая. Создатель был совсем юн, как и голодный пацаненок.

– Его не накажут, – уверенно заявил кучерявый парень из компании.

– За неподчинение наказывают всех. Он что, особенный? – возразил его хмурый друг. – На Монс-ден за та-кое…

– Шпана! – рявкнул страж, проходящий мимо. – Если не угомонитесь, вас отправят батрачить в штаб ведьм – убирать остатки учебного материала. Так что рты закрыли.

Лица молодых эфилеанов скривились, стоило им представить гамму ведьминских запахов: раздавленные лягушки, порошки из молотых костей и рогов, гниль, намазанная на стол ушная сера и прочие прелести. Да и то, что ночные жители убирали за ведьмами, было само по себе унижением.

Я спешно покинул штаб, не желая оставаться свидетелем разворачивающейся драмы новокровок, но прямо на входе почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Юная обращенная совершенно бесцеремонно не скрывала своего присутствия, поэтому я точно так же бесцеремонно обратился в пустоту:

– У меня к тебе есть дело. Выходи, Иза́ль.

Низкорослая фигура тотчас явилась передо мной. Крашеный блонд коротких волос напоминал обращенной о прошлом. О человеческой жизни.

– Не скрываешь своего присутствия, разве этому я тебя учил? – проведя рукой по ее волосам, спросил я. Она отрезала длинные волосы, но так и не смогла избавиться от выбеленных тонов. – И одета ты сегодня как оборванка.

Она пыталась следовать стилю людей, но после того, как я забрал ее жизнь, Изаль не смогла носить те элегантные платья и каблуки – все это напоминало ей о возлюбленном в прошлой, человеческой жизни.

Теперь обращенная отдавала предпочтение мальчишеским стрижкам, рубашкам и облегающим штанам с ботинками.

Изаль – моя обращенная, моя «тень», не более того. Она была всего лишь подростком, когда я подобрал ее, словно полумертвый скот.

Обращенные всегда будут подчиняться своему создателю. Чаще всего подобного рода покровительства желали молодые кровопийцы, и, по стечению жизненных обстоятельств, я был молод, когда мы впервые встретились.

– Твое поручение выполнено, – объявила Изаль.

– Почему так долго?

– Он крепкий, как монсианская скала… Извини. Задержка по моей вине.

Милосердие отошло на второй план. Скользнув по предплечью, мои пальцы сжали ее кисть. Изаль издала едва слышный крик, успев самой себе закрыть рот. Я освободил ее от хватки. Она медленно прижала ладонь к груди, пытаясь унять боль, понимая свою оплошность. Тень, что хранила в себе древнюю кровь, должна безупречно выполнять свою работу. Без задержек. Без оправданий. Изаль, прекрасно зная условия, была готова принять наказание.

– Хозяин, такого больше не повторится.

– Хорошая девочка, – я аккуратно погладил ее по голове. – Не возись с работой. У меня для тебя есть следующее задание. Описание я оставил в левом крыле подполья под тумбочкой. Объект слежки не опасен, но тебя не должны засечь, поняла меня? – приподняв ее подбородок, я созерцал невинные и юные глаза цвета крови, как вдруг ощутил что-то странное. Вспомнил, что еще с утра почувствовал слабость.

Собираясь попрощаться с подчиненной, я пошатнулся. Изаль тотчас подхватила меня под руки, как позорно подстреленное животное.

– Кайл, пилюли. Дневная дозировка.

Мне показалось, что так некстати где-то вдалеке я снова увидел Мартина. Будучи ослабленным, висящим на руках обращенной, испытал чистый стыд и понадеялся, что тощая фигура сенсора мне привиделась из-за внезапно нахлынувшей слабости.

– Не забывай про них, – тревожно выдала Изаль.

– Знаю. – Я резко отстранился, твердо ощущая землю под ногами, не позволив лишних прикосновений на глазах посторонних. Когда мой взор прояснился, различил вдалеке белую худую спину и понял, что Мартин мне не привиделся.

Увидел ли он меня в таком состоянии?

– Хозяин, Шерри ждет тебя в подполье, – напоследок сообщила Изаль.

«Монс-Монс… И вправду, я же обещал старухе!»

Изаль продолжила:

– Я не подведу тебя.

В ту же секунду она исчезла из поля зрения, и я остался один на один с чувством, что, помимо пилюль, забыл что-то еще.

* * *

После обеденных приключений мой путь лежал туда, где проводились переговоры теневой стороны белого города. Подполье – моя территория. В этот раз ведьма главного штаба – она же правая рука создателя – соизволила лично явиться к информатору.

Шерри – последняя болотная старуха, с которой я бы хотел видеться. Пышногрудая некромантка с долговязой фигурой любила украшения и шелка. Макияж, изысканные курительные трубки, уложенные седые волосы – вычурный образ светской дамы выглядел как компенсация за рабское прошлое.

Захолустный переулок оказался пуст. На брусчатке валялись пустые химозные пузырьки, пакетики из-под самодельных пилюль были раскиданы по углам, там же виднелись капли крови и гноя, сочившиеся из ран при постоянном употреблении химии. Ведьмы подполья чаще всего варили самый дешевый тип химии, вызывавший загноение и отмирание плоти, хотя возникали и другие побочные эффекты.

За поворотом блевали двое ночнорожденных. Пока один из них захлебывался желчью, второй недовольно бурчал:

– Вонючая дыра! В соседнем квартале самокрутки ядовитых сухоцветов были лучше, а тут ведьма содрала аж три цены!

Я постучал в покоцанную дверь подполья и посмотрел в вырезанный глазок. Дверь распахнулась. Я прошел два этажа по лестнице вниз, передо мной открылся задымленный притон. Здесь и днем и ночью играла музыка, персонал распылял слабые порошки ведьм, опьяняя посетителей. Обнаженные девушки с удовольствием демонстрировали свои формы, танцуя на барной стойке, а мужчины без конца гоняли бильярдные шары или спускали деньги в покер. Учитывая то, что в Кампусе не было запрета на межвидовое спаривание и подобное здесь являлось нормой, подпольные интимные комнаты были не так востребованы, как, например, на нейтральных территориях открытого мира.

В одной из обшарпанных комнат, развалившись на диване, меня ожидала старуха. На столе валялась пара пустых химозных пузырьков. Закуривая зловонную трубку, худая ведьма посмотрела на меня с довольным лицом.

– Зачем явилась в подполье?

– Сегодня я пришла по твою душу. – Она выдохнула кольца дыма, поправляя пышные седые локоны.

– Я не продаюсь. Ближе к делу.

– А вот твои эфилеаны продаются, Кайл, и за каждую их оплошность отвечать придется тебе.

Шерри ухмыльнулась, а я задумался: «Кто-то прокололся».

– «Темный страж», мои поставки настоек с отравленных земель были задержаны из-за твоих помойных крыс.

– Вот как. Доказательства будут?

Шерри еле заметно склонила голову. Цветной взгляд исподлобья дал понять, что я позволил себе дерзость. Шерри – высокомерная и властная, однако ведьмы всегда будут оставаться негласными отбросами общества. И она, как никто другой, знала об этом.

– Не забывай, сколько я для тебя сделала, кровосос! – Шерри в гневе швырнула трубку в стену.

– Не забывай, сколько поставок ты получила, оставаясь в моей тени, ведьма.

Я играл с огнем, говоря подобным образом. Шерри весьма умная ведьма, за ее знаниями и древними рецептами самых сложных отрав охотился весь гнильный континент.

– Твои подчиненные облажались. Что ты с ними сделаешь – меня не волнует, но расплачиваться придется тебе.

– У меня не было в планах сегодня проваляться на прогнившем полу в блевотине от твоих жиж, некромантка. У штаба много работы.

– Прекрасные речи информатора могли бы завоевывать толпы молодых девиц Кампуса, а ты мог погрязнуть в нескончаемых утехах! – Ведьма залилась показным гоготом. – Но твое честолюбие и старомодные замашки аристократа не привлекают женский пол. Говорю тебе это как женщина.

– Давай уже оставим это, и ты порезвишься со мной, старуха Топи.

– Никакой романтики. Совсем не интересно! Твой отец в этом плане куда более приятный собеседник. – Она с наидовольнейшей улыбкой скомандовала: – Принесите товар!

Дверь распахнулась, в комнату вошли три огромных элементалия земли. Один нес коробку, в которой виднелись жидкости.

О да, я часто видел подпольные «развлечения» Шерри. Она притаскивала виновника в эту дыру: верзилы бросали его на пол у всех на виду, связанного и голого. После окуривания редчайшими ведьминскими сухоцветами тот входил в состояние, как при спиритическом сеансе, издавал странные звуки и бегал как ошалелый по подполью, будто свинья на скотобойне. Гости ржали и кидали в бедолагу куски недоеденного мяса. А потом звали самую старую нагую местную шлюху, надевали ей голову чучела кабана, и она, скрюченная, бегала по подполью за провинившимся. А как ловила – под восторженное ржание «зрителей», – долго скакала на его члене у всех на виду с криками, что сегодня они зарежут эту свинью. Такое не увидишь на «чистых» улицах Кампуса, только здесь.

Конечно, Шерри знала мою фамилию, поэтому мои пытки были более «скромными» и болезненными.

Ведьма подала сигнал, и двое амбалов схватили меня за руки, поставили на колени.

– Прогнившая старуха, – позорно выдал я, оказавшись на полу. – Когда-нибудь я залью это и в тебя.

– Сколько угроз, информатор, – она расхаживала по комнате, наслаждаясь зрелищем, как я валялся на коленях перед седовласым «порождением природы» в зеленых шелках.

– Ты забыла, где я вырос?

– Главное, чтобы ТЫ никогда не забывал свой настоящий дом.

В тот же момент верзилы влили мне в глотку первый пузырек. И наступил настоящий ад. Я чувствовал, как с каждым заходом химия прожигала органы, будто магма. Тело местами онемело, а местами горело в адских муках. Регенерируя, я сопротивлялся, пока игра ведьмы порождала неистовую агонию. Жгучую, как палящее солнце Арейна-ден.

– У тебя уже есть идеи, где я закопаю тебя? – я сплюнул едкий привкус во рту, пока элементалии дали мне полминуты прийти в себя.

– Ведьм природы закапывают глубоко в лесных чащах. – Она уселась на диван.

– Значит, как некромантку, я закопаю тебя в могильнике отбросов.

И снова химия полилась в глотку.

Приспешники ведьмы загоготали в голос, наблюдая за моими муками: насколько я, главный информатор Кампуса и один из уполномоченных стражей подполья, был беспомощен. Выродкам земли ничего за это не будет, как и старой некромантке.

Мой надрывный крик заполнил пространство. Капли химии стекали изо рта, падая на деревянный пол, шипели, прожигая поверхность.

– Больше криков! – восторгалась Шерри. – Больше!

– Клянусь святыми Монс-ден… я разорву… тебя, – захлебываясь слюной, хрипел я.

– Пока ты не станешь прежним, это бесполезные слова, Кайл Ле́нсон – Ви. Стендиан VIII ¹³.

Услышав свое полное имя спустя столько лет, я будто получил удар плетью. Привкус крови разливался во рту. Своей. Чужой. Как фантомная боль. История прошлого, которую я похоронил в отголосках родного дома на Монс-ден.

– Не смей называть меня так.

– Полным именем? Еще что мне прикажешь, Ленсон-младший?

Ведьма приблизилась ко мне. Эфилеан земли вложил в ее ладонь пузырек. Взбалтывая содержимое, Шерри взяла меня за подбородок и прошипела:

– Мне всегда нравились в тебе отцовские черты: ровный и строгий нос, густые вьющиеся волосы, точно дорогой шелк. – Ведьма провела по моим бровям большим пальцем. – И при этом меня просто тошнит от твоих светлых глаз! – Резким взмахом руки она выплеснула содержимое пузырька мне в глаза.

– А-А-А-А-А-А-А-А!

Жидкость, стекая по щекам, прожигала кожу, заставляя тело биться в конвульсиях. Мучительно.

Еще одна порция.

– А-А-А-А-А-А-А-А!

Захохотав, Шерри прикоснулась морщинистыми губами к моим. От отвращения подкрались рвотные позывы. Мы слились в подобии поцелуя, и больше всего я хотел в этот момент наблевать ей в рот.

Пытки продолжались несколько часов. Долгих и мучительных. Когда представление было окончено, ведьма задержалась у порога, чтобы еще чуть-чуть послушать мои всхлипы, и бросила на прощание:

– У меня есть предчувствие, что, когда мы встретимся здесь в следующий раз, ты обретешь свою истинную форму и заставишь поприветствовать тебя по-другому, приняв себя. Запомни мои слова, Кайл.

Наконец я услышал удаляющийся стук каблуков. Казалось, что, как только старуха покинула комнату, даже дышать стало не так болезненно.

Таков наш мир. Кампус был красив снаружи, но внутри него, на теневой стороне, жили демоны.

Пара часов у меня ушла на восстановление.

Оказавшись на свежем воздухе, я хотел встретиться с подчиненными. Найти подставную крысу, за которую совсем недавно «расплатился», позволив некромантке повеселиться. Разорвать его. Выпотрошить. Но тут же остепенился.

«Нет. Ни одна пытка, ни одно унижение не заставит меня уподобляться прошлому. Сейчас я информатор Кампуса, а не животное. И больше никогда им не стану».

* * *

Вкус химии во рту разливался тухлой кислятиной. Силясь проветрить голову от пережитых экзекуций, я неспешно брел по тротуару любимого города, наблюдая за пьяным безумием.

Сумерки благополучно опустились на белый город. Улицы заполняли ночнорожденные и темные жнецы, в баре на главном перекрестке уже вовсю пели опьяневшие элементалии земли. Как по мне, они добавляли свою изюминку к атмосфере – все больше похожие на людей, все меньше на животных.

Преодолев еще пару сотен метров, сплевывая уже десятый раз послевкусие от химии Шерри, я вдруг заметил, какое сегодня чистое небо: темное и глубокое, как Тиртнесанский океан. Я устало опустился на бордюр, мне захотелось насладиться этим видом… И тут в одночасье вспомнился день, когда я повстречал «красный остаток кровавой истории» – эфилеана огня.

После массового самосожжения по всему миру были спущены цепные псы Высшего совета ¹⁴ для уничтожения «остатков» огненной стихии: стариков, трусов, отказавшихся пойти на Огенские поля для решения конфликтов, и даже детей. Высший совет уничтожал их руками стражей в белом. Истреблял. Я хорошо помнил эту чистку. От совета невозможно спрятаться. Совет – приближенные, прямые последователи самого бога в открытом мире.

Но тогда вопрос напрашивался сам собой: как она выжила?

Эта особа могла быть полезна Кампусу. Стать оружием, усилить боевую мощь города. Мне следовало узнать об этом эфилеане все.

Я наслаждался видом, силясь прогнать навязчивые мысли. Но старания были безуспешны, и вместо ночного неба воспоминания заставили увидеть события недалекого прошлого: как она в отчаянии схватила меня за шиворот в баре, моля отвести к Кайлу.

«Быть может, не стоило так злорадствовать в нашу первую встречу? Нет, я поступил правильно. Мечтателям вроде нее мир не достается – за него нужно бороться, в первую очередь с самим собой».

Я протянул руку к небу, прося утопить меня в его глубине, и задумчиво произнес в пустоту:

– Мы все с чем-то боремся. Каждый день сопротивляемся желаниям, своей природе, а весь наш мир – бесконечная война.

№ 9. «Кайл»
Территория: Кампус
Барьер

Определение: Гниль – разговорный термин обозначения ведьм и ведьмаков.

Через пару дней я вновь увидел у штаба эфилеана огня вместе с сопровождающим. Ведомый любопытством, проследовал за ними и заметил в дикарке некие странности.

Завернув за угол, я смог пересечься взглядом с ее смотрителем. Он удивился, заприметив меня, поспешно впихнул девушке бумаги и широким шагом поспешил в мою сторону.

Озираясь, смотритель возмущенно прошипел:

– Подпольным хмырям не следует видеться со стражей новобранцев средь бела дня, но ты из раза в раз нарываешься.

– Я хочу знать о твоем новом объекте присмотра.

– Что именно? Мы комиссию проходим, все как обычно.

– Монс тебя побери, я не слепой. Что с новобранцем?

– Хаш, – гневно прошипел элементалий, будто в одно слово вложил всю свою ненависть к эфилеанам ночи.

– Змей здесь ты. Отвечай на вопрос. Что с новобранцем?

– В лазарете «поколдовали» по просьбе Шерри.

– Почему Шерри так распорядилась?

– Скорее всего, отдача теста, – сухо бросил смотритель. – Сам знаешь, нам не дано знать об экзамене. Сколько времени прошло, когда мы переступили порог убежища, целых двадцать лет с основания! Все давно изменилось. И даже если ты напичкаешь меня своей кровью, как вы это обычно любите делать с живыми, и заставишь говорить, ничего в ответ не получишь, – показательно закончил он. – Хаш Монс-ден.

– Язва.

Смотритель уже собирался покинуть мою компанию, как вдруг негромко добавил:

– Не играй с живыми. Элен уже почти неделю бредит идеей, что ей нужно найти Кайла.

– Скажи новобранцу, что тебя срочно вызывают после обеда.

– Арейна Шаата́… Решил-таки поиграть с дикаркой?

Подлетев к смотрителю, я схватил его за шиворот. Могу поспорить, когда я затягивал голубой воротник в кулак, эфилеан больше всего на свете хотел плюнуть мне в лицо, но секундой позже на щетинистой физиономии возникло надменное выражение, и он выдал:

– У тебя есть час, иначе у меня будут проблемы.

– Ты уже допустил инцидент в баре с ней и ведьмой. Не забывай, кто замял это дело, землеед.

После полудня смотритель сдержал свое обещание. Он положил руку элементалию огня на плечо, отчего та странно дернулась, – будто вместо простого прикосновения получила удар, – бросил что-то напоследок с недовольным видом и удалился, оставив ее одну.

Твердолобое ископаемое выполнило свою работу. Время действовать.

Мое внимание привлекло ее лицо. На нем не было «живой» мимики, такое же «пластиковое» и неестественное выражение, как у жнецов. Определенно, новобранца либо чем-то накачали, либо этот смотритель промышлял еще более изощренными делами.

Как только он ушел, Элен не стала стоять столбом и прогулочным шагом направилась к центральной улице. Выйдя из тени, я последовал за ней.

Дикарка проходила мимо открытого корта, когда я нагнал ее и слегка дернул.

– Ты? – Элен сдержала удивление в глазах, я был одарен дешевой и натянутой улыбкой.

– У меня есть информация для тебя.

– Я знаю, ты хочешь сказать про Кайла. Я с ним так и не виделась, но смотритель сказал, что Кайл уже знает обо мне, – она склонила голову. – Спасибо, что подсказал.

– Почему ты так странно себя ведешь? – Фальшь и то, что я видел, подтвердили мои опасения. Пустота. Бледные радужки вместо бойких пламенных глаз. Будто глаза мертвого. – Может, что-то произошло?

– Я не нарушала закона, – тут же выпалила она, вероятно, испугавшись «представителя власти». «Вероятно», потому что я не смог увидеть естественное, живое поведение. – Не крала ничего. Перед законом моя совесть чиста. О чем ты?

«Хорошо, я немного подыграю».

– Странно ты ведешь себя. Голос, выражение лица – пластиковые, как у жнецов. Ковыляющая походка. Я все-таки имею отношение к местной власти, и твое поведение вызывает вопросы. Что произошло?

Я заприметил темно-синие гематомы на ее запястьях. Поймав мой взгляд, эфилеан огня выдала явные признаки тревоги: короткие вздохи, еле заметное подергивание кончиков пальцев. Живых так легко прочесть!

– Уже успела помериться силой с местными? Даже синяки заработала. Правда… на странном месте. Ходила на спарринг?

– Д… да, – выдавила она голосом, насквозь пропитанным ложью. – С новыми знакомыми из штаба, удобное изобретение. – Элен одернула ткань рубашки, скрывая синие пятна.

– И все же. Почему ты ведешь себя как мертвецкий жнец? – спросил я, а про себя подумал: «Чем тебя, новобранец, накачали? Подполье не допускает «новичков» в свои круги. Дело в смотрителе?»

Она смотрела на меня так, будто силилась приоткрыть завесу тайны, но так и не выдала ни слова.

– Они запретили тебе рассказывать, верно?

Элен вздрогнула. Ответ был очевиден.

Когда информатор не мог получить ответы, это становилось похоже на игру. Любопытство. Я почти добрался до истины, осталось только подтолкнуть, и она заговорит.

Я сделал шаг вперед, но Элен отстранилась.

– Ты боишься меня?

И снова молчание. Это тот же эфилеан: то же тело, тот же вид, но энергия ощущалась другой. Вот и первая зацепка! Если проблема не снаружи, значит, она внутри.

«Так. Варианты с подпольем и подозрением касаемо смотрителей отпадают».

– Я еще не привыкла находиться так близко к… другому подвиду! – возмутилась Элен. – Такие, как мы, сторонятся таких, как вы. Топь вонючая, тебе ли не знать!

– Мой совет найти Кайла сыграет тебе на руку намного больше, чем ты представляешь. Не хочешь отплатить за услугу? Расскажи, куда вы ходили со смотрителем по распоряжению свыше?

«Говори, дикарка».

– Это что, допрос? – возмутилась она.

– Нет. Я просто хочу тебе помочь.

– С чем? «Они» уже помогли мне.

– С проблемами, в которые ты можешь влипнуть после «их» помощи. А потом проблемы могут начаться и у смотрителей, и у меня.

Провокация работала плохо: живая плоть передо мной слабо подавала невербальные сигналы.

– Я могу подойти ближе?

– Топь джелийская, да что тебе нужно? Почему не можем поговорить на расстоянии?

– Потому что меня мучает чертово любопытство! – Я сделал резкий шаг и схватил дикарку за рукав, прежде чем она смогла отступить. В этот момент показалось, что я нашел причину нездоровых изменений: защита на энергетическом уровне. Настолько плотная, что закрывала душу эфилеана для определенных целей.

«Ах вот куда вы ходили».

Такого рода защита – совместное воздействие барьеров и светлых жнецов, достаточно тонкая работа.

«Интересно, кто постарался? Среди светлых жнецов знакомых мало. В барьерских кругах меня недолюбливают. Может, это дело рук Мартина?»

– Барьер на тебя повесили. Какая интересная чертовщина в главном штабе творится.

– Да отвали ты! – вспылила дикарка. В попытках вырваться она дергала рукой, но я держал крепко.

– Знаешь, что это такое? Эфилеанские барьеры создают принцип техники, а жнецы применяют его к внутренней составляющей, то есть к душе, – закончил я и продолжил мысль про себя: «Вот почему я не почувствовал живую энергию. Здесь поработали посторонние».

– Надеюсь, ты в курсе, что такая защита имеет свои последствия? – Я намеренно провоцировал Элен, но, сам того не замечая, стал входить в кураж. – В любом случае я не могу снять этот барьер, а если бы и мог, то не стал бы, – маленькая ложь во благо и мое любопытство. Мы все не без греха, и я сделал первый ход.

«Идем дальше».

– Я помню эфилеана в том кафе и вижу этого эфилеана сейчас с разницей меньше недели. «Оно» действительно стоило того, чтобы поставить барьер?

– «Оно» произошло гораздо раньше.

«Вторая зацепка. Вариант с разговором был отличной идеей. Добавлю ко всему прочему немного сочувствия».

– Раньше? Значит, ты изначально пришла сюда с нуждой в защитном барьере? Неудивительно. Столько лет прожить снаружи, неся за собой историю предков. Мне тяжело представить, что они сделали там, эти дикари, – выдал я и понадеялся, что не переиграл с драмой.

– Ты даже не представляешь, что эти дикари ближе, чем ты думаешь.

«Третья зацепка. Либо тот, с кем произошел инцидент, проследовал за ней в белый город, либо инициатор кто-то из местных».

– Почему тебя это так интересует? – заподозрив неладное, спросила Элен.

– Поставить барьер – значит запереть себя. Я слышал, что в подобном заточении живые эфилеаны сходили с ума. – Легкая провокация, доводим котел до кипения.

– Сойти с ума или еще раз увидеть, как меня разрывают, как роются в голове и смотрят прямо… внутрь. Для меня выбор очевиден.

«Бинго».

Ситуация произошла после пересечения ворот города. И суть во вторжении в разум эфилеана против его воли. Я подозревал, что на экзамене все-таки прибегали к пыткам, и эти синяки на руках она, возможно, получила как раз там. Но мог и ошибаться.

Потомок огня мог оказаться полезен не только Дону, но и мне. Однако если позволить ей сидеть с этой защитой, то живая душа начнет сходить с ума. Это будет бесполезная и бессмысленная утрата боевого преимущества города.

Барьер надо снять.

Кажется, после того как я насытил свое «рабочее» любопытство, в эту игру вступило уже мое «личное».

«Ну да ладно. Последний ход и моя лучшая актерская игра».

– Ты и представить не можешь, как опасно запирать живую душу. Мы, ночные жители, с самого рождения ощущаем смерть. В Кампусе ночнорожденные общаются с живыми не как с едой, а как с равными. Если живой эфилеан имеет дружественный настрой к нам – мы можем чувствовать его тепло. И это самое прекрасное чувство, какое может быть. Под закрытым барьером все, что я могу ощутить, – смерть, как от жнецов. Но это не то, что я ощущал там, в кафе. – Я сделал шаг, мы оказались вплотную друг к другу. – Живой не может долго сидеть взаперти. Я был бы рад, если бы смог еще раз ощутить то тепло, но для этого придется снять барьер. Поверь, это для твоего же блага.

Эфилеану под барьером чужды инстинкты и природный страх присутствия ночнорожденных. Не будь такой искусной защиты, Элен бы уже давно пустилась от меня в бега.

Предвкушение стало щекотать нервы.

«Если эфилеан огня поступит так, как я сказал, это станет началом большой игры. И могу поспорить на партию ведьминской контрабанды, что это будет чертовски интересно».

Через минуту я услышал громкий выдох, пару мгновений тишины, а затем дикарка подняла голову, и яркие глаза эфилеана огня снова засияли.

Живые, безумные, пламенные глаза.

– С возвращением.

* * *

День быстротечно подходил к концу, но у меня оставалось много невыполненных дел. И к ним добавилось еще возможное преступление, совершенное в пределах белого города.

Наступила глубокая осенняя ночь. Эфилеаны возвращались с поздних смен, кто-то шел уставший после тренировок, слышался смех с корта. Фонтан на главной площади уже отключили. Шагая сквозь эту красоту, я позволил себе немного свободы от информаторских обязанностей, и в мыслях вновь принялся твердить о плане, который стал забывать, теряясь в ярких мгновениях жизни белого города.

«Асентрит. Я должен искать его. Должен найти камень ярости раньше отца».

Но все мои раздумья были предательски поглощены эфилеаном пламени.

«Эта игра становится все интереснее и интереснее. Жнец и хранилище мертвых уже в курсе о потомке огня в городе? Кажется, пришла пора встретиться с Сейджо».