Книга Азраила

– Мне стыдно за тебя. Я возлагал на тебя такие надежды, а теперь мне нужно наводить порядок в твоем хаосе. Снова.

Я заткнул уши, обхватив руками голову, словно это могло заглушить шум.

– Ты дурак, если думаешь, что мы когда-нибудь позволим тебе править нами.

Мои колени подогнулись, и я рухнул на пол, крики эхом разносились по комнате.

– Какая жалость, – прошипел женский голос, пропитанный ядом. Богиня Нисмера. Ее серебристые волосы, острые черты лица и доспехи были покрыты кровью наших друзей, нашей семьи и наших соотечественников. Она была предательницей во всех смыслах этого слова. Ее пятка впилась в мой нагрудник, удерживая меня на месте. Раздались звуки рвущейся плоти и скрежет металла. Она приставила острие меча к моему горлу. Я схватился за лезвие, кровь сочилась сквозь мои пальцы, моя хватка слабела. Металл пронзил мне горло, и я не знал, как долго смогу сдерживать его движение. – Ты получишь славу, которой так отчаянно жаждешь, Самкиэль. Титул, который ты так любишь. Теперь они будут знать тебя как того, кем ты являешься на самом деле: Губителя мира.

Стена передо мной взорвалась, когда энергия, горячая и яркая, вырвалась из моих глаз, уничтожая все на своем пути.

Уже двое суток я бегал и тренировался. Мое тело болело от перенапряжения. Я не останавливался, пока моя правая нога не подогнулась и я не упал на землю. Я скатился с небольшого склона прямо в кусты. Сломанные ветки впились мне в кожу, когда я приземлился в гору листвы возле небольшого оврага. Напуганные шумом птицы стайкой слетели с деревьев. Лес наполнился их пронзительным криком, а затем затих. Свет лился сквозь кроны деревьев, пока я лежал на земле, тяжело дыша.

Мое внимание привлек звук бегущей воды, и я повернул голову, чтобы увидеть два водопада, спускавшихся по склону угловатого утеса. У его основания располагалось небольшое озеро, окруженное камнями и валунами.

Я приподнялся на локте, глядя на бурлящую воду. Когда я в последний раз мылся? Не помню. Когда я в последний раз ел? Тоже не помню. Я оттолкнулся от земли дрожащими ногами, разделся и отбросил в сторону пропитанные потом брюки. Шагнув в кристально чистую воду, я ожидал, что меня охватит холод. И хотя вода была ледяной, я ничего не почувствовал. Покачав головой, я пошел вброд, не желая думать о том, что означало это отсутствие ощущений.

Смыв отвратительный запах со своего тела, я снова надел брюки. Несмотря на то, что они были не первой свежести, ничего другого у меня не было. Я забыл рубашку и туфли, когда убегал из дома после очередного кошмара, но мне не хотелось возвращаться. Это место не было мне домом – как и любое другое.

Мне было некуда идти, и я остановился у озера. Наступила ночь, и бессчетные миллионы звезд осветили небо, отражаясь в воде. Я сидел, поджав колени и обхватив их руками. Собрав несколько ягод с ближайшей ветки, я бросил их в рот. В последнее время у меня не было аппетита, но я заставил себя поесть, да и богатые питательными веществами фрукты немного облегчали головную боль. Когда на горизонте появилась луна, вокруг меня зазвучал хор лесных существ, поющих каждое на свой лад.

Я съел еще одну ягоду, выплюнув ядовитые семена в сторону. Останки Раширима плыли по небу, образуя вокруг планеты кольцо. Луна, еще одна жертва войны Богов, выглядела так, словно какой-то великан откусил от нее приличный кусок. За ней сияла галактика, переливаясь множеством цветов. Мимо проносились звезды, оставляя за собой дорожки звездной пыли. Раньше я находил этот вид интересным, даже завораживающим, но теперь все было не так. Летая среди галактик и отчаянно умоляя о смерти, я научился его презирать. В небе вспыхнули несколько метеоров, и я бросил в рот очередную ягоду.

– Каждую ночь меня мучают одни и те же ночные кошмары. В последнем столетии они участились. Словно непроглядная тьма нависла над моей головой, ожидая, чтобы меня задушить.

Я сделал паузу, бросив в рот еще несколько ягод.

– Если бы в тот день я был быстрее. Хотел бы я быть быстрее.

Я прошептал слова в ночь. Может, если выпустить их наружу, мне станет хоть немного легче.

– Надеюсь, ты знаешь, что я прекратил все, из-за чего мы ссорились, – секс, празднества, выпивку. У меня больше нет стремления к вещам, которые были причиной наших раздоров, и теперь я понимаю, насколько безответственным было мое поведение. Насколько наплевательским было мое отношение к происходящему – а когда я попытался стать лучше, было уже слишком поздно. Они нуждались в лидере, а я – не ты.

Я говорил это, зная, что обращаюсь, скорее, к самому себе, а не к отцу. Он давно ушел в то царство, которого мне не суждено достигнуть, но все же тяжесть из моей груди ушла – я почувствовал облегчение.

– Тебе не нужно прятаться, – крикнул я зверю, спрятавшемуся поблизости. – Я слышу тебя. Тебе нечего бояться.

Я сорвал с ветки еще одну ягоду. Опавшие листья захрустели под мощными копытами Лорвегского оленя. Я смотрел, как его рога пробиваются сквозь кусты – по шесть рогов с каждой стороны. Он был стар. Чистый белый мех был заляпан, и олень почти светился в лунном свете. Он был тощим, но в то же время массивным. Это было одно из немногих существ, которых нам удалось спасти. Мы разместили их на новом месте, а потом, как и любое живое существо, они эволюционировали. У оленя было четыре глаза, и он ни на секунду не отрывал от меня взгляд, делая осторожные шаги в моем направлении. Он остановился у кромки воды, а я ждал, что будет дальше. Обычно олени держались группами.

– Где твоя семья?

Ответа не последовало – не то чтобы я действительно его ожидал. Он опустил голову, чтобы сделать большой глоток, а я снова принялся собирать ягоды, пурпурный сок окрасил мои пальцы.

– Ты тоже один? – Я посмотрел на него и кивнул. – Думаю, ты это не выбирал, так что прошу прощения.

Пока я говорил, он сделал паузу, поднял массивную голову и уставился на меня. Я сорвал ягоду, прожевал ее и выбросил косточки. Мои слова вызывали отклик, поэтому я продолжил:

– Она все время пытается до меня достучаться. Я знаю, она за меня переживает – они все переживают, – но я сказал, чтобы они связывались со мной только в крайнем случае. Но таких случаев просто нет, потому что они – Лига, лучшие из лучших. Вместо этого они посылают бесконечные сообщения, спрашивая, как я себя чувствую. – Я остановился и выдохнул, прежде чем продолжить. – Человека, которого она знала – они знали, – больше нет. Его уже давно нет. Я больше не знаю, кто я.

Листья снова захрустели, и я поднял глаза. Олень опустил голову и подошел чуть ближе. Он остановился возле меня и вытянул шею, опустив морду и принюхиваясь к ягодам.

– Эти семена для тебя смертельны.

Я опустил колючую ветку к земле и сорвал единственную ягоду. Положив ее на ладонь, я застыл. Серебряный свет пробежал по моей руке, отчего линии засияли, бросая отблески на белизну его меха. Олень не шелохнулся и не попытался убежать. Он пристально смотрел на мою руку. Ягода в моей ладони завибрировала на долю секунды – я концентрировался. Семена исчезли одно за другим, оставив нетронутой полупрозрачную пурпурную кожицу.

Я протянул ему руку, огни под моей кожей медленно гасли.

– Держи.

Он перевел взгляд с меня на мою протянутую руку и обратно, прежде чем провести мордой по моей ладони и взять ягоду. Я наблюдал за тем, как он поднимает голову и жует, не отрывая от меня глаз.

Я пожал плечами.

– Это просто. Если я сосредоточусь достаточно сильно, то смогу стереть молекулы, из которых состоят семена. – Он наклонил голову, словно понимал, о чем я говорю, хотя думать так было безумием. – Но тебя это не интересует.

Я выдавил из себя легкую улыбку и снова положил руки на колени.

– Я обладаю огромной силой, но все же я не смог его спасти. – Я фыркнул. – Их. Мир. Они рассчитывали на меня, а сейчас они ушли, а их король сидит в густом, диком лесу и разговаривает с оленем.

Он подошел ближе, ткнув мордой мою руку. Я собрал еще несколько ягод и снова удалил семена, прежде чем протянуть их оленю. Он осторожно взял их с моей ладони и задумчиво прожевал.

– Это все. Тебе, наверное, стоит уйти. Чем темнее становится, тем…

Мои слова оборвались, когда сквозь время и пространство пронесся голос. Он был оглушителен, словно громкость звука усилили в десятки раз.

– …Самкиэль, позволь мне уйти в Астераот.

Древние слова, зов, означавший лишь одно. Смерть.

Я вскочил на ноги. Небо озарилось ярко-синим светом, и звезда, которая не была звездой, промчалась мимо и направилась к Великому Запределью.

Нет.

Останки Раширима дрожали под моими ногами, земля грозила расколоться. Сила исходила от меня волнами, деревья сгибались и ломались пополам. Вода на поверхности озера зарябила, и олень помчался прочь, спасаясь от сокрушительной силы моей ярости.

Имоджин говорила о Промежуточном мире, так что я отправился именно туда.

Я прорвался сквозь их атмосферу, и мое явление сопровождала целая гамма разнообразных звуков. Огромные облака окружили меня, гром прокатился по небу зловещим предзнаменованием моего прибытия. Молнии вспыхнули вокруг меня, словно сама планета бросила вызов моей силе. Я проигнорировал это, направившись прямо к месту назначения.

Темные тучи рассеялись, когда в поле моего зрения появилась Гильдия. Она была основана здесь много тысячелетий назад как военная база и убежище. Такие места были на каждом крупном континенте. Здесь обучали Небожителей и обеспечивали связь с нашим народом – старым и новым. В их стенах размещались архивы информации и склады древнего оружия.

Я упал на землю – свет, гул и крики захлестнули меня со всех сторон. Несколько десятков Небожителей и смертных стояли перед большим дворцом. Некоторые держали в руках небольшие устройства и направляли их на меня. Другие были вооружены пламенем, созданным моими предками эоны^[6] назад. Они продолжали кричать, повторяя слова, которых я не знал, а за их спинами сияли яркие ослепляющие огни.

Я поднял руку, прикрывая глаза от яркого света, и исподлобья смотрел на многочисленные металлические ящики с круглыми выступами, выстроившиеся вокруг. Шум и щелчки заполнили мои уши, переплетаясь с криками и болтовней. Это было слишком, слишком громко. Я стиснул зубы, гул в голове достиг апогея.

Моя кожа засияла, когда я протянул руку и сжал ладонь в кулак. Вспыхнули огни, заискрились и посыпались осколки стекла. Я поднял руки, черпая энергию из странных коробок, и проклятый шум прекратился. Крики и болтовня обступали меня со всех сторон, и я снова поднял руку, готовясь нейтрализовать и эту угрозу. Затем я услышал голос, который был таким же знакомым, как и мой собственный.

– Лиам.

Я повернулся к нему, тут же опустив руки. Мои самые старые и самые надежные союзники стояли передо мной, на их лицах отражались замешательство и печаль.

– Кто? – спросил я на нашем языке.

Мой тон был требовательным, жестким и больше напоминал мне голос отца, чем мой собственный.

Сильнейший из Лиги, Логан медленно опустил голову.

– Зекиэль.

Одно это имя прозвучало как удар, и я знал, что это был не простой визит в Онуну. Логан был одним из старейших Небожителей и единственным выжившим представителем небесной стражи, созданной моим отцом. Мы выросли вместе, и он был мне почти как брат. Он был такого же роста, как я, и у него было достаточно мускулов, чтобы не бояться ни одного живого существа, поэтому, когда его голос дрогнул, я понял, что произошло нечто ужасное.

– Боюсь, это не все, – перебил его Винсент.

Даже его обычно стоические черты лица, казалось, вытянулись.

– Что произошло?

А потом прозвучало слово, которое я больше никогда не хотел слышать.

– Война.

9. Лиам

Весь первый день я провел с Небожителями и людьми, которых я не знал, но которые отчаянно пытались поприветствовать меня и раболепствовали по поводу моего прибытия. Я вздохнул, выключая компьютер, который дал мне Логан, и закрывая глаза в попытке осознать все те обучающие видео, которые он мне показал. Языки, часовые пояса, политика и все крупные события, произошедшие с тех пор, как я покинул Онуну столетия назад. Мои виски ныли, и я помассировал их, услышав приближающиеся шаги. Все были так нетерпеливы и настырны, подлизывались ко мне, рвались поприветствовать правителя. Я приготовился к встрече с очередной толпой, но с облегчением увидел, что в комнату входит только Логан.

– Я принес тебе одежду. Ты сможешь носить ее до тех пор, пока мы не купим вещи подходящего размера, – сказал Логан.

Я узнал язык, на котором он говорил. На этой планете существовало более шести тысяч языков, но за последние двадцать четыре часа я успел выучить только половину.

Я хмыкнул в знак согласия, все еще потирая глаза и лоб.

– Я знаю, что тебе предстоит многое выучить, но я всегда готов помочь – по любому вопросу.

Я снова кивнул.

– Как ты? Прошли столетия… Я скучал по тебе, брат.

Я открыл глаза и опустил руки. Снова это слово. Имоджин тоже сказала, что по мне скучает, только на другом языке. Это было искренне, но я ничего не почувствовал. Я не испытывал эмоций столетиями и точно знал, что со мной происходит. Хуже всего то, что в глубине души мне было все равно.

Я снова кивнул и встал. Цвета на Онуне были более тусклыми, чем на Рашириме. Золотые и красные оттенки выглядели блеклыми, а комната была жалким подобием того, что возводили в нашем Царстве. Логан молча наблюдал за тем, как я шел к огромной кровати, на которой лежала подготовленная им одежда.

Я выбрал наряд и начал переодеваться. Логан назвал это «костюм». Местами одежда была слишком тугой, пиджак впивался в мои бицепсы, а штаны – в бедра. Логан был на несколько килограммов худее меня – не так уж существенно, но достаточно, чтобы одежда была мне мала. Я наклонился, чтобы завязать шнурки, и мои волосы упали мне на лицо.

– Может, ты хочешь побриться или подстричься? – спросил он, задумчиво почесывая затылок и указывая на мою шевелюру.

– Нет.

– Тебя ждут встречи со многими людьми, и…

– Мне плевать на то, как я выгляжу, и я не шучу.

Я не хотел, чтобы слова прозвучали так резко. Выражение его глаз напомнило мне о том, как часто мой отец повышал голос.

– Прошу прощения. Я просто хочу разобраться с угрозой, которая унесла жизнь Зекиэля, и вернуться к останкам Раширима. Я здесь ненадолго.

На мгновение он обеспокоенно нахмурил брови, а затем его лицо приняло прежнее выражение. Он опустил голову и кивнул.

– Понял.

* * *

Я провел пальцами по одежде, которую дал мне Логан. Она плохо сидела и раздражала мою кожу – материал был грубым в отличие от мягких тканей из Раширима.

– Прошу прощения, мой повелитель. Я не знал, что ты приедешь, иначе подобрал бы что-нибудь более подходящее, – сказал Винсент, прежде чем бросить на Логана многозначительный взгляд.

Как будто Логан узнал о моем возвращении раньше него.

– Не называй меня так, – сказал я с легким рычанием в голосе.

Логан, стоящий позади меня, усмехнулся. Винсент провел нас наверх, в большую комнату. На книжной полке из красного дерева стояли миниатюрные статуэтки. На стенах висели картины, а справа располагался стол, на котором валялась куча вещей.

– Мы всегда можем подобрать что-нибудь другое. Тебе нужно место для ночлега…

– В этом нет необходимости, – сказал я, отворачиваясь от большого окна. – Я ненадолго.

Они переглянулись, и я почувствовал их беспокойство и разочарование. Я знал, что должен ощутить укол вины. Они беспокоились и хотели, чтобы я остался, но я ничего не чувствовал. Я просто хотел вернуться в обломки дома, который я покинул. Шум и свет на меня давили. Я чувствовал, что нахожусь в заключении, даже несмотря на окружавшие меня звуки. Смертные все время разговаривали, и я слышал их даже из соседней комнаты.

Логан и Винсент молчали, ожидая моей команды или приказа. Они не понимали, как тяжело мне было находиться рядом с ними после случившегося. Я ненавидел это.

– Что вы узнали о смерти Зекиэля?

Я видел, как изменились их лица, как их глаза наполнились печалью, но вопрос требовал обсуждения.

Винсент начал первым. Он поспешил к большому столу, взял папку и открыл ее.

– Некоторые руины и храмы, созданные из осколков Раширима, упавших на Онуну, пострадали. Кем бы ни были эти существа, похоже, они ищут какие-то старые книги или артефакты. Мы не знаем, что именно, но они полны решимости это найти.

Винсент протянул мне стопку фотографий полуразрушенных зданий.

– Я посылал сообщение Имоджин. Она не смогла с тобой связаться? – вопросительно посмотрел на меня Логан.

Значит, говоря о «растущем напряжении», она имела в виду это?

Винсент протянул мне еще одну фотографию. Я ответил, не поднимая глаз:

– Она сообщила мне о растущем беспокойстве, но я не осознавал серьезности ситуации.

Говоря это, я кривил душой. Я все осознавал, но мне было все равно. Каким же чудовищем я стал?

Винсент передал мне еще несколько изображений. Раздался легкий стук в дверь, и Неверра, четвертая в команде, вошла с почтительным поклоном.

– Прошу прощения, что прерываю, мой повелитель.

Логан провел рукой по горлу.

– Детка, ему это не нравится.

Ее глаза удивленно расширились, и она выпрямила спину.

– Прошу меня простить.

Она откашлялась, прежде чем подойти к Логану и быстро его обнять. В моем сознании проплыло воспоминание об их первой встрече. Это было задолго до того, как я положил начало существованию Лиги, – тогда Раширим был более радостным и приятным местом. Задолго до войн, задолго до смерти, задолго до падения.

Она сложила руки перед собой и наклонила голову:

– Я просто хотела сообщить, что члены совета смертных начали прибывать.

Я кивнул, а Винсент проверил золотое устройство на своем запястье. Винсент работал со смертными, регулируя вопросы политики и глобальные проблемы в мое отсутствие. Он много лет работал в посольстве. Это позволяло им «держать руку на пульсе», как выражался Логан. Доверие между смертными и Небожителями формировалось веками, позволяя нам установить взаимовыгодные отношения. Связи среди смертных были значительным преимуществом. Они позволяли сохранять мир, облегчая слияние цивилизаций и культур. Это был наиболее легкий путь, особенно когда онунианцы поняли, насколько невелики их силы на фоне остальных.

Я определил Винсента на эту должность, потому что из всей Лиги он единственный, кто по-настоящему этого хотел. Это дало ему власть и контроль – то, чего у него не было при Нисмере. Винсент был великим лидером. Я знал это еще во времена Раширима. Это была одна из многих причин, по которым я выбрал именно его, – не говоря о том, что сам я не хотел этим заниматься. Я закрылся от мира и хотел, чтобы так продолжалось и дальше.

Винсент прочистил горло, желая снова привлечь к себе внимание.

– Я организовал своего рода собрание, мой п… – он сделал паузу, – …Лиам. Они хотят поговорить с тобой и получить информацию о том, что произошло за последние несколько месяцев.

– Я тоже хотел бы обо всем узнать. Мне сообщили о том, что вы отправили Зекиэля в одну из наших библиотек. Почему он не вернулся? – спросил я, просматривая изображения разрушенных зданий.

Затем я поднял взгляд на Логана.

– Управлять Промежуточным миром – нетрудная задача. В нем бродит очень мало существ из Потустороннего мира. Те твари, от которых они произошли, заточены в других мирах, заключены ценой моей крови и крови моего отца. – Я замолчал, давящее чувство в моей голове и желудке вернулось. – Итак, спрашиваю еще раз, что могло убить одного из Лиги? Разве вы недостаточно тренировались? Или вы бездельничали, думая о более высоких вещах? – спросил я, указывая на комнату вокруг нас.

Свет в комнате мигнул один раз, затем второй и третий. Давление в моей голове нарастало.

– Не должно быть ни одного живого существа, способного превзойти любого из вас. И тем не менее я все еще слышу предсмертные песнопения и вижу, как по небу утекают жизни. Объясните мне, как это возможно?

Я понимал, что это жестоко, но ядовитые слова сами собой вылетали из моего рта. Я говорил, как он, и знал это.

– У меня есть ответ на этот вопрос, – сказал Винсент, подходя ближе и открывая принесенную с собой папку. – У нас есть несколько зацепок. В частности, мы видели там одну женщину и двух мужчин. Нам удалось рассмотреть их с разных камер наблюдения. Мы прогнали их изображения через систему распознавания лиц, но пока ничего не нашли.

Он протянул мне еще одну фотографию.

Я увидел высокую стройную женщину с длинными волнистыми черными волосами. Она выходила из здания, и на ее лице виднелись какие-то блики света.

– Это заслуживает внимания?

– Впервые она появилась на месте раскопок. У нас было несколько небесных стражей, но они не смогли с ней справиться. Участок был уничтожен вместе с Небожителями. Место выглядело так, словно там разорвалась бомба.

Я поднял руку и провел ей по своей чересчур длинной бороде, обдумывая слова Винсента.

– Я покопался в архивах и базах, чтобы определить ее имя или местонахождение, но ничего не нашел. Пока я не обнаружил это, – сказал Винсент, протягивая мне еще одну фотографию.

Это изображение было куда более четким. Женщина ярко улыбалась другой женщине, чье счастливое лицо обрамляли такие же длинные волосы. Я не мог разобрать всех подробностей, но видел, что они несли полупрозрачные пакеты с продуктами. Внешне она не представляла никакой угрозы. Она казалась счастливой и довольной смертной, пошедшей за покупками.

– Я не понимаю, – сказал я, глядя то на Винсента, то на Логана.

Моя голова отчаянно пульсировала.

Логан быстро взглянул на Винсента.

– Мы выследили ее до Валоэля. Я попросил Логана и Неверру понаблюдать за ней несколько дней, чтобы решить, стоит ли она внимания. Однажды ночью ее заметили в клубе.

Мои брови нахмурились.

– Клуб? – мой мозг проанализировал гору информации, которую я изучал в течение последних нескольких часов. – Команда смертных, объединяющихся для участия в спортивных соревнованиях?

Неверра подавила тихий смешок, а Логан прочистил горло.

– Нет совсем, это похоже на празднества вроде Гаришамере. Разве что с большим количеством одежды и меньшим количеством оргий. – Он замолчал и задумчиво склонил голову. – Во всяком случае, иногда.

Винсент потер виски.

– Последняя часть была лишней.

Логан усмехнулся.

– Лучше бы ты помолчал.

– Как бы то ни было, – сказал Винсент, глядя на Логана, – благодаря Логану мы узнали, что вторая женщина на фото – ее сестра, Габриэлла Мартинес.

Винсент протянул мне еще одну фотографию. Это было максимально четкое изображение широко улыбающейся женщины. Ее одежда была нежно-голубого оттенка, а к рубашке было приколото нечто, похожее на карту.

– Неверра узнала, что она работает в больнице. Она кажется обычной двадцативосьмилетней смертной. Несколько лет назад она закончила колледж и живет в квартире в Верхнем Ист-Сайде.

– А вторая женщина?

– Ничего. Никто не может найти о ней никакой информации. Как будто ее нет.

Я посмотрел на Винсента.

– Как это возможно?

– Сначала мы тоже не понимали, но потом увидели это, – сказал Винсент.

Он протянул мне еще одну фотографию. Те же две женщины сидели на открытой террасе. Пространство вокруг было залито солнечным светом, а на заднем плане сверкал океан. Другие смертные сидели за столиками рядом с ними – одни ели, другие разговаривали или смеялись. Но мое внимание привлекли две фигуры, стоявшие рядом с темноволосой женщиной. Мои брови нахмурились, я прищурился и приблизил фотографию.

Я не произнес ни слова, но мои пальцы крепко сжали края фотографии. Судя по позе женщины, они были в разгаре спора, и было невозможно не узнать сияние их глаз. Мое сердце екнуло впервые за тысячелетие.

Грудь болезненно сжалась, меня накрыла волна тошноты и холодного пота. В ушах раздался металлический лязг, в нос ударил запах крови и пота давно минувших битв. Я отчетливо слышал рев существ, уничтоживших моих друзей, мою семью и мой дом. Звук пронзил мои уши, словно острое лезвие, напомнив мне о могучих крыльях, рассекающих небо. Пламя лилось вниз потоками, жар был настолько сильным, что от всего живого оставался только пепел. Мир сотрясался от рева, когда сотни богов и Небожителей заживо сгорали в шаге от нас. Я прошептал единственное слово, которое, как мне казалось, умерло вместе с Раширимом:

– Иг’Моррутены.

* * *

Вместе с Логаном, Винсентом и Неверрой мы спустились на первый этаж. Я раз за разом пересматривал фотографии, которые принес Винсент. Иг’Моррутены живы и находятся на Онуне. Как? Это невозможно. Те, кто не умер на Рашириме, были заперты далеко за пределами наших земель. И все же трое зверей смотрели на меня тремя парами кроваво-красных глаз. Три монстра из Потустороннего мира были на Онуне.

Голоса заполнили фойе. Персонал и охрана сопровождали своих лидеров, смертные слонялись по залу, но я едва ли их замечал. Я закрыл папку и вернул ее Винсенту.

Внезапный жар пронесся по моему позвоночнику, взбудоражив мою нервную систему. Я остановился так резко, что Логан чуть в меня не врезался. Моя голова дернулась в сторону, и я оглядел комнату в поисках источника своего беспокойства.

– Все в порядке? – спросила Неверра, осторожно положив руку мне на плечо.

Прикосновение успокоило меня, жгучее ощущение ослабло. Я ничего не видел, но что-то чувствовал. Оглядев толпу, я не увидел ничего странного – нас окружали только смертные.

– Да, – сказал я, отстраняясь от прикосновения Неверры и закрывая глаза.

Что еще я мог им сказать? Их беспокойство только усилится, если они узнают, что одно изображение – и мое сознание отправилось обратно на войну. Одного лишь взгляда на светящиеся угольки их глаз было достаточно, чтобы я снова почувствовал, как вокруг меня гибнут десятки и сотни людей, как я отчаянно и безуспешно пытаюсь отмыть свои руки от скользкой крови.

– Я в порядке. – Я открыл глаза и протянул руку. – Продолжим?

Все трое обеспокоенно переглянулись, после чего Винсент молча кивнул.

Зал для переговоров представлял собой большую круглую комнату с многоуровневыми скамьями и открытым пространством в центре. Сюда прибыли смертные лидеры из всех существующих стран, и зал был переполнен, если не сказать больше.

Смертные приветствовали меня, пока мы спускались по лестнице – каждый либо пожимал мне руку, либо кланялся. Судя по извиняющемуся тону Логана, объяснявшего, что я плохо понимаю их язык, выражение моего лица явственно выдавало мое отвращение. Они смотрели на меня так, словно я был их спасением, ответом на их молитвы. Я должен был испытывать стыд из-за того, что так мало забочусь об их бедственном положении. Отголоски этой мысли заставили мой разум вернуться в далекое прошлое.

– Отныне Самкиэль – король. Теперь он занимает мое место. Вы бы тоже знали об этом, если бы вы и вам подобные приняли официальное приглашение на королевскую церемонию, – произнес мой отец, Унир.

Древние слова, начертанные на его посохе, засветились – явный признак его раздражения. Я стоял рядом с ним, с ног до головы покрытый латными доспехами. Единственное, что было открыто, – мои глаза.

Фейлдрин поклонился. Из-за миниатюрного телосложения и заостренных ушей они напоминали мне зеленокожих детей, но гораздо более озорных.

– Приношу свои извинения, мой король. – Его глаза метнулись ко мне, и он тут же выпрямился. – Несколько дней назад мы послали сигнал бедствия. Иг’Моррутены продвинулись вперед, и мы потеряли несколько…

– Я эвакуирую вас, вашу семью и всех, кого смогу, с этой планеты, – прервал его Унир. – У вас есть один день на подготовку.

Он дал им всего день, и это время прошло. Мы стояли на краю обрыва, глядя на безлюдную пустошь. Лагерь Иг’Моррутенов занимал когда-то процветающую долину. Солнце все еще светило, но оно уже приближалось к горизонту. Как только оно зайдет, твари проснутся и продолжат уничтожать эту планету. Они завоюют и истребят земли, заявив, что они принадлежат их армиям.

Я вздохнул, скрестив руки на груди настолько, насколько мне позволяли доспехи.

– Однажды ты должен научить меня этому, – сказал я, кивая на полосу яркого света, исчезнувшую вдалеке.

Мой отец увез всех Фейлдринов с этой планеты. Он отправил их из звездной галактики в безопасный новый мир, где они могли жить, не беспокоясь о том, что их могут убить монстры.

Отец взглянул на меня. Положив свой шлем к ногам, он разрезал острым кинжалом круглый желтый фрукт.

– Надеюсь, тебе это никогда не пригодится. Я хочу, чтобы больше не было ни войн, ни эвакуаций, ни страданий.

Он отрезал от фрукта большой кусок и предложил его мне. Я снял свой шлем, спрятав его под мышкой, прежде чем взять плод.

– Самкиэль, ты помнишь, чему я тебя учил? Об Иг’Моррутенах и о том, кто ими руководит со дня падения Первородных?

Я сглотнул, прежде чем ответить. Отец продолжал резать фрукты, не поднимая на меня глаза.

– Да, четыре короля Йеджедина: Иттшар, Хальднунен, Гевирнон и Афелон. Первородные создали их, чтобы править этим и следующими царствами.

Он кивнул.

– Да, Хальднунен погиб от руки твоего деда во время Первой войны, хотя тот и унес его жизнь вместе со своей. Афелон пал в битве при Намюре, остались двое.

– А теперь они жаждут мести.

Отец кивнул, съев последние кусочки фрукта и бросив ядовитую сердцевину на землю. Он поднял шлем и надел его на голову. Из волос, заплетенных в длинные косы, выбивались волнистые пряди, несколько инкрустированных золотом заколок блестели в угасающем солнечном свете.

– Да, месть, но часть меня боится кое-чего куда более ужасного. Если существует пара, способная к размножению, мы можем оказаться в меньшинстве задолго до того, как начнется война.

– Размножение? Ты всегда говорил, что они создаются, как Небожители, а не рождаются.

– В отличие от большинства богов, они размножаются.

Он скрестил руки на груди, все еще не глядя на меня, но я почувствовал, как в разговоре что-то изменилось.

– Кстати, о размножении…

– Нет.

– Самкиэль, теперь ты король. Тебе нужно выбрать королеву.

Я издал громкий стон. Больше всего я ненавидел эту тему.

– Чего я желаю, так это не быть привязанным к кому-то навечно. Так что ни один из вариантов меня не устраивает.

– Ты не можешь всю жизнь довольствоваться мимолетными связями.

– О, еще как могу.

Медленно тускнеющий солнечный свет дал мне возможность сменить тему. Слава богам.

– Как ты думаешь, сколько их там внизу? – спросил я, указывая кончиком лезвия на долину.

– Несколько сотен. – Он не сделал ни малейшего движения, его голос был тихим и ровным. – Если ты сосредоточишься, ты сможешь их почувствовать. Они сделаны из частиц того же хаоса, что и все в мире. Это означает, что часть нас является частью их. Все связано. – Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. – Давай же. Попробуй.