Мир после меня

Часть I. До того, как пришла смерть

Глава 1

Пожалуй, сначала надо представиться. Говорят, что так вежливо. Считается, что это правильно. И чем чёрт не шутит? Возможно, на рассказы этот нюанс распространяется тоже.

Однако, прежде чем гордо назвать своё имя, я бы хотела, чтобы вы представили внешне, с кем знакомитесь. И потому знайте, что со страниц этого рассказа вам сейчас приветливо машет рукой девушка, прожившая на белом свете всего двадцать три года. Я весёлая, и со мной круто дружить. Кроме того, приятно.

Внешность тоже меня не подвела. Она у меня типичная славянская. Светло-русые волосы, серо-голубые глаза, светлая кожа со здоровым румянцем на щеках, носик курносый. И при этом простушкой из-за него не назовёшь. Черты лица у меня, спасибо бабушке итальянке, аристократичные.

А теперь перейдём к основному знакомству. Будучи живой, я часто общалась с новыми людьми в чатах различных платформ, и мне совсем не сложно сделать это на расстоянии снова. Главное, выбрать имя. Это единственная заковырка – я же не знаю, какое вам больше понравится. И дело не в том, что мне приспичило выдумать псевдоним или играть в притворство. Нет. Чтоб вы знали, меня зовут Настя. Настя – это очень хорошее имя. Наверное, если бы меня не назвали так родители, я бы жалела, что я не Настя. Просто, обладая этим именем, можно создать любое впечатление для будущего собеседника.

Например, хочешь выглядеть солидно, взросло и презентабельно, так хоп при знакомстве в мессенджер – я Анастасия Павловна. И все представляют какую-то строгую солидную даму. Причём, образованную и умную. Такую, какая может сойти лишь со страниц русской классики. А если на другой день настроение переменится, то можно и Настенькой представиться. «Для тебя я Настенька» пишешь, и (вот те на!) чудо случилось. Собеседник растаял. Перед его глазами лишь кроткая милая красавица из сказки про «Огонь, воду и медные трубы». Через две-три фразы тебе готовы смайлики с сердечками и цветочками присылать, и вовсе не потому, что кто-то там бессовестный кадрила. Нет, просто ты уже заняла уверенный уголочек в сердце и мыслях. Ты же Настенька. Как иначе? Да и с теми, с кем давно дружба проверена, хорошо с моим именем. Издалека они, приветствуя меня, с задором кричат: «Привет, Настюха!». И кому от такого обращения не понятно, что я своя в доску в этой компании? Когда я «Настюха», мне незазорно надеть какую‑нибудь бесформенную одежду, сесть на спинку скамейки и, чокаясь с приятелями бутылками пива, наслаждаться приятным деньком.

Единственное, что плохо с моим именем, как его не изменяй, а угрожающе оно звучать не будет. И это очень плохо, когда ты в расстройстве шагаешь апрельской ночью по пустынным улочкам с провального свидания и встречаешь тех, кого бы не встречать вовсе.

– Хэло, симпапусик. Пошли с нами гулять. Как тебя зовут?

Я растерянно обвела взглядом двоих мужиков, перегородивших мне дорогу. Оба невысокого роста, но крепкие, нахальные типы. Ещё и в подпитии. Ранее они стояли возле входа в подвальную забегаловку, расположенную на перекрёстке, и курили. Наверное, как раз обсуждали, что женского общества им не хватает, а тут я иду и ничего не вижу перед собой. Ноги шагают машинально, в голове только, что ничего-то Серёга не оказался хорошим мужиком. Шесть свиданок, почти три недели впустую на него потратила. И ведь почти удалось негодяю вскружить голову!

На миг нынешняя опасность исчезла для меня из реальности. Я словно вернулась назад во времени и увидела, как сижу в ресторанчике, искренне улыбаюсь, флиртую. Сегодня я готова к Серёже в гости поехать. С самого утра к этому готовилась. Он это чувствует и тоже раскрепощён. А затем… Господи, и что меня на такое подбивает? Когда из-за занятости официантов он отправился к барной стойке делать новый заказ на вино, я перестала смотреть вослед будущей любви всей своей жизни, а подчинилась какому-то нелепому желанию. Нелепейшему! Я набрала его номер и выжидающе уставилась на чёрную поверхность смартфона, оставшегося на пару минут без присмотра хозяина.

Как он меня в память телефона вбил? Настёна? Настенька? Настюха?

… А вдруг уже – моя Настя?

От предвкушения будущего счастья у меня загорелись глаза. Вот только от того, что возникло на экране, мне моментально стало невыразимо тошно. Тут не сердце остановилось и не как будто ведро ледяной воды вылили. Мне словно довелось умереть. Серёжка же мне не просто понравился, я уже основательно влюбиться в него успела. И, наверное, даже не немножечко. Мечтала глупая перед сном, как ему классно со мной будет. Какую семью мы создадим. Такую, чтоб всем на зависть.

… А тут.

Вспоминая неприглядное слово, оскорбительное для любой женщины, не продающей своё тело за деньги, у меня навернулись слёзы. В бессилии я сделала шаг назад. У меня опустились плечи. Растерянность и беспомощность – вот, что могло описать меня в тот момент. Правда, я не сразу ощутила, что испытывать их должна по другому поводу. Неприятных мужиков моё молчание раззадорило. Один из них, лет тридцати, но уже с проплешиной в волосах, интуитивно, как дикий самец гориллы, почуял свою власть над событиями. Он ловким, проверенным движением отодвинул меня к стене.

– Какая сладкая девочка, – довольно сказал этот наглый тип. – Да ты не бойся, не обидим. Нам с другом всего лишь грустно. Пойдём, выпьешь с нами, расслабишься. А там мы тебя до дома проводим, защитим в случае чего. Поверь, мы хорошие ребята.

– Да, мы такие. Джентльмены, – подтвердил его приятель. Этот едва ли разменял второй десяток лет, но так противно смотрел, что мимика полностью отражала его мысли. И слепцу было бы понятно, что сказанное им ложь.

– Вот видишь? Друг мой врать не станет. Пошли, малыш.

Он ухватил меня за рукав и настойчиво потянул за собой. Мне же, наконец, перестало быть грустно. Через мою сердечную боль пробился страх, и он потребовал вырваться из лап этого негодяя. Я дёрнулась. Однако спастись не получилось, хватка мерзавца стала крепче. Мне оставалось только безнадёжно повернуть голову вдоль дома. До его угла, а, значит и до перекрёстка, с которого можно броситься со всех ног на соседнюю более оживлённую улицу, было метра два, не больше. Но попробуй вывернись, когда тебя хватают за руку и нависают над тобой, будто скала!

– Куда же ты так торопишься, мышонок?

«Наверное надо кричать», – пришла мне в голову мудрая мысль, но дыхание перехватило. Я могла только испуганно смотреть в наглые тёмные глаза, сверкнувшие в свете уличных фонарей демоническим блеском. Да и всё лицо этого мужика преобразили настолько хищные черты, что я лишь испуганно пискнула. Словно настоящая мышь. А затем на моё плечо, приобнимая, мягко легла чья-то тёплая рука. В этом жесте не было угрозы. Наоборот, оно позволило мне почувствовать себя спокойнее. Словно кто‑то, подойдя ко мне со спины, захотел защитить. Но разум не мог так легко поверить в чудо. Поэтому первым делом я настороженно повернула голову, но лица незнакомца толком так и не увидела. Оно скрывалось чёрными прядями не самых коротких волос.

– Извини, я опоздал, – приятным голосом произнёс мужчина. – В другой раз бери трубку или не уходи. Дождись меня всё же, ладно?

– Э-э-э, – только и смогла выдавить я из себя, но более мудрый ответ вряд ли бы изменил дальнейшее. Я почувствовала, что этот мужчина мягко подталкивает меня идти вперёд, и послушно сделала два первых неловких шага. При этом незнакомец продолжал обнимать меня, он слегка прижимал меня к себе словно оберегал.

– Куда это ты лезешь? Она как раз с нами знакомиться собиралась, – возмутился наглец с проплешиной и смело перегородил мне дорогу. Я вздрогнула, остановилась, а он напоказ закатал рукава и сжал кулаки. Его приятель тоже принял угрожающую позу, но неуверенно. Было видно, что он всего лишь неопытный раззява, обожающий наглеть при первом удобном случае. И момент для хамства показался ему удачным. Он прикрикнул:

– Вали давай, пока цел!

На незнакомца эта сцена не произвела впечатления. Его рука ненадолго отпустила меня, сам он вышел вперёд и… из-за его спины мне было плохо видно, да и удары он наносил слишком быстро, чтобы рассмотреть. Однако, каким-то образом, через несколько секунд оба мерзавца валялись на асфальте, а младший из них ещё и громко скулил. Мой спаситель уставился на него со злостью и, наверное, ударил бы снова, но взглянул на потерянную меня и поступил иначе. Он сделал шаг в сторону и спросил:

– Ты в порядке?

Я утвердительно кивнула, так как произнести чего бы то ни было не смогла. Дар речи меня покинул.

– И куда ты шла ночью?

– Д-домой.

– Пошли, я тебя немного провожу.

Я снова кивнула. Идти по тёмным улицам в одиночестве в такой час мне резко расхотелось, а потому мы начали удаляться от злополучного перекрёстка вместе. Мои ноги шагали сами собой, хотя им хотелось бежать. Ведь пусть я чувствовала некоторое облегчение, но тревога по-прежнему горела внутри. Я не знала, чего можно ждать от своего провожатого. Поэтому хорошо, что, едва мою голову начали наполнять новые беспокойные вопросы, он начал разговор.

– Тебе далеко отсюда надо?

– Да.

– И примерно куда?

– На набережную реки Смоленки.

– На остров Декабристов? Ты умеешь летать, что ли? – удивился он и с недоверием повернул ко мне своё лицо так, что мне стали хорошо видны его красивые чёрные глаза и тонкие губы, говорящие об упрямом нордическом характере.

– Я знаю, что сейчас мосты разведены. Но у меня не получилось рассчитать время, чтобы успеть на ту сторону до закрытия движения, поэтому и пошла по городу пешком. Решила дойти до дома своим ходом.

– И откуда шла? – полюбопытствовал он.

– С Бухарестской.

Мой спаситель недоверчиво оглядел меня с головы до ног, обутых в туфли на высоком каблуке. Хорошо хоть не шпильки выбрала. И хорошо, что платье длиной немногим ниже колена надела да в последний момент красивому, но лёгкому пальто, пуховичок предпочла. Так бы, пожалуй, вместо уважительного: «Молодец. Умеешь пешком ходить», что-то другое услышала. А, может, и не услышала бы. Стал бы кто‑нибудь девушку в мини-юбке спасать. Сама нарвалась, вот пусть и получает дама лёгкого поведения.

– Мне показалось так будет лучше, – отчего-то попыталась оправдаться я и, вспоминая о двуличном Серёже, мрачно добавила. – Не хочу ни в каком ресторане сидеть и ждать нужного часа. Тем более, сидеть и ждать в полном одиночестве.

– Что же, – задумчиво проговорил мужчина, как если бы размышлял над чем-то очень серьёзным, – нам в одну сторону. Даже по пути, я бы сказал. Поэтому провожу-ка я тебя.

– Спасибо, – с опаской ответила я на его предложение, а он вдруг взял да задорно улыбнулся.

– Только не бойся. Я же для того и вызвался тебя проводить, чтобы ты не тряслась от страха.

Мне как-то не думалось, что у меня настолько живая мимика лица. «Неужели он понял, что я его тоже боюсь?» – задевал меня вопрос, а потому я расхрабрилась на ответ.

– Нет, я тебя не боюсь.

Через силу я попыталась улыбнуться, чтобы доказать, что никакой страх мне неведом. Но можно было не стараться. Мой спутник вдруг сделался до предела серьёзным и сосредоточенным.

– Это хорошо. Тогда не бойся и того, что за мной следят.

С этими словами он вдруг ухватил меня под локоток и ускорил шаг. Я настолько растерялась, что не успела ничего сказать. Да и произошло всё быстро. Хоп, и мы уже повернули за поворот, а там, сразу, зашли под арку, ведущую в какой-то двор. К этому моменту я уже была готова кричать, и, наверное, закричала бы, если бы выражение лица моего спутника было хоть сколько-нибудь другим. Но он не глядел на меня сальным взглядом, не ухмылялся кривой улыбкой. Нет, он сам был встревожен. И вглубь двора меня не повёл. Всего-то приложил палец к своим губам и украдкой выглянул на улицу.

Нарушать тишину мне вмиг стало страшно. Но, само собой, я вытянула шею, чтобы разглядеть, на что так этот мужчина внимательно смотрит. И момент для этого был удачный. По улице, дёргаными движениями поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, бесшумно шёл кто‑то, похожий на густой туман. Мне даже показалось, что это призрак, настолько коверкало облик всего и вся ночное время. Но затем я поняла, что мне не кажется. Настоящие люди не способны так перемещаться! Это существо вдруг остановилось, задёргалось и ни с того ни с сего буквально сорвалось с места. Причём так быстро и плавно, как будто на гироскутере ехало.

– Кто это был? – вырвался из моей груди шёпот спустя несколько долгих секунд.

– Ну, я же сказал тебе, что за мной следят, – мужчина внимательно поглядел мне в глаза, прежде чем извинился. – Я слишком поздно понял, что он близко. Для тебя уже было безопаснее держаться подле. Извини, что напугал ещё больше.

– Угу, ночь у меня та ещё, – нервно усмехнулась я.

В ответ мне досталась широкая улыбка. Кажется, мои слова мужчину позабавили, раз он таким бодрым голосом спросил.

– Ну что, сама по себе дальше пойдёшь или со мной вместе?

– Не-не, с тобой, – сдуру ответила я и спросила. – Только имя-то у тебя есть?

– Есть. Можешь звать меня, Грач.

Непроизвольно я улыбнулась. Черноволосый, темноглазый, да ещё в ночи, он действительно напоминал грача. И кого-то подобное могло напугать, но уже не меня. Мне так же, как при виде этих птиц, вдруг сделалось тепло и уютно. А то как же? Они ведь вестники весны. Вестники перемен, от которых всегда ожидаешь чего-то нового, доброго и необычного. А сейчас как раз апрель. Самое время для толики волшебства.

– А я Настя, – представилась я.

Конечно, это правильно при знакомстве первым делом говорить как тебя зовут. Как можно скорее после слов «Привет» или «Здравствуй» следует произнести своё имя и узнать имя твоего будущего собеседника. Этого требует вежливость и, не постесняюсь этого сказать, наверное, даже законы вселенной.

Однако намного приятнее знакомиться, когда за плечами уже есть совместная история.

Во всяком случае, говоря «А я Настя», мне уже яснее некуда было, что этот мужчина тот самый. Тот, кто перевернёт всю мою жизнь.

Глава 2

Идти, прижимаясь к Грачу, было приятно настолько, что совсем не хотелось думать, во что я ввязываюсь. Ведь в самом деле, с двумя мужиками так ловко разобрался, кличка, слежка… Какая-нибудь другая девчонка, поумнее, давно бы пожелала подобному спутнику всего хорошего и отравилась по дороге жизни без подозрительной компании. А я нет. Наверное, права мама в том, что меня на плохих парней тянет. Пока тринадцать не стукнуло, так и вовсе бродила в компании ребят-задир. То мы стены разрисовывали, то пытались колёса машинам колоть, то в подъезде втихаря алкоголь распивали… Но потом, когда меня сотрудник полиции стал про наркотики расспрашивать, мозги у меня на место встали. Родителям даже не пришлось в очередной раз нудеть, о чём я там думаю и с кем дружу. Ведь у одного моего приятеля вся семья алкоголики, другой со справкой учится, а у третьего старший брат где? В тюрьме. И отец его там же. В общем, разговор с тем тихим дядечкой, смотрящим на меня змеиным взглядом, разом из меня всю дурь выбил.

… Но, видно, не окончательно. Всё-то меня ещё на приключения тянуло.

– Правда так было? – восторженно спросила я Грача, когда он закончил рассказывать историю, отчего решил научиться драться.

– Это правда.

– А остальное не правда то есть?

– Для тебя правда. Все равно не проверишь.

Мне захотелось с возмущением толкнуть его. Так, слегка. Только чтобы не подзадоривал, но он вдруг убрал руку с моего плеча. Именно в этот момент я поняла, как же мне уютно возле него и… как тепло. Оказывается, ночной пронизывающий вечер усилился по мере приближения к реке. И теперь, когда я сосредоточилась на происходящем, у меня даже создалось впечатление, что вокруг происходит сказка «Двенадцать месяцев». Только наоборот. Апрель исчез, передавая посох одному из своих старших зимних братьев. Декабрю или январю.

– Что-то случилось? – насторожилась я, глядя на сосредоточенное лицо своего спутника.

– Почти. Так заговорился с тобой, что мы едва не прошли. Идём сюда.

Он взял меня за руку и потянул вниз, к воде. С учётом того, какая на мне была обувь, и того, что приличного ступенчатого спуска к реке не имелось, мне казалось, что я вот-вот кубарем полечу вниз. Не иначе только истинное чудо помогло мне проделать весь путь до конца без неурядиц. И если говорить о чудесах и невозможном…

– Откуда здесь катер?

Нет, конечно, я большей частью смотрела себе под ноги, а не по сторонам. Но даже если зрение и не смогло ничего уловить, то что насчёт слуха? Такой кораблик должен был обладать шумным мотором. Он же не крошечная лодочка, а хорошо обустроенное судно человек на десять-пятнадцать. С рубкой даже. Не, такой априори не мог подплыть бесшумно. И не заметить его на воде ранее я тоже никак не могла.

– Тихо, – одними губами шепнул мне Грач и поднимая руки на уровень груди сделал несколько пассов пальцами, напоминающих язык жестов. – Теперь пошли.

Он снова взял меня за руку и уверенно повёл за собой. Мне было боязно прыгать с берега на покачивающуюся палубу. Но ещё более неуютно мне оказалось, когда я увидела трёх людей, вышедших из рубки. Двое мужчин и одна женщина. Они были одеты в какую‑то форму, похожую на военную. Освещение было ужасным, чтобы судить точнее. Однако то, какими хмурыми взглядами они меня одарили, я различила отчётливо. Так же, как и то, что один из них даже недовольно скрестил руки на груди.

– Давайте-давайте на свои места. Мы здесь не в гляделки играть собрались, – негромко приказал Грач.

 Наверное, он был здесь главным, раз слова возымели действие. Один из мужчин и женщина вновь скрылись в рубке, другой стал копаться в снастях. Я смотрела на него, покуда звук волн не усилился так, как если бы поднялся сильный ветер. Но ветер не усилился. Поэтому я недоверчиво поглядела за край кормы. Вода возле катера пришла в движение и забурлила, как будто набирал свой ход двигатель. Вот только кроме шума одиноких машин, проезжающих вдоль набережной, ничего не рычало и не ревело. И оттого моё удивление стало безмерным. Я же не в кино каком-то, из которого вырезана часть звуковой дорожки!

В поисках разъяснений мой взгляд сам собой переместился на Грача. Но мой спутник совсем не глядел на меня. Он смотрел на прекратившего заниматься снастями мужчину. Того самого, что ранее скрестил руки на груди. Теперь этот тип недовольно качал головой. Он был чем-то недоволен, причём настолько, что, едва катер отчалил, приблизился к Грачу и прошипел со злостью.

– Знаешь, брат, это уже ни в какие ворота не лезет!

– Уймись. Нам всё равно на тот берег.

– Тебе девок в нашей дивизии мало? – не принял этих слов мужчина и разозлился дальше некуда, раз позволил себе ругнуться: – Бабник.

Грач не пошевелился даже. Но его взгляд стал таким грозным, что мне мгновенно захотелось попросить этих двоих не ссориться. Не знаю, как мне удалось сдержать свой язык. Женщинам в такие разговоры и правда лучше не влезать.

– Никак забыл, что должен мне подчиняться, – процедил Грач.

– А это не касается нашей работы, – смело ответил мужчина. – То я тебе как друг сказал.

– Она не станет проблемой. Мы причалим и на этом всё.

– «И на этом всё» надо было остановиться на том берегу.

Он кивнул в сторону, откуда катер начал движение, и я осознала, что нахожусь всё ближе к середине реки. События так захватили, что я этого не заметила. А Грача вид отдаляющегося берега отчего‑то успокоил. Он не стал доводить ссору до полного безобразия, а мягко сказал:

– Я тебе потом расскажу, почему поступил так.

Сказанное примирило мужчин, но лично мне до их разбирательства уже не было никакого дела. В моей голове крутилось: «И на этом всё».

«Как это всё? – мысленно возмущалась я. – Это нечестно! Я же только-только встретила его! Того самого».

Мне было до чёртиков обидно. Прям так, что хоть плачь. Но, видно, мой расстроенный вид навёл Грача на совсем другую мысль.

– Присядь.

– А?

– Нам недолго ехать, конечно, но видно, что ты очень устала. Кроме того, боюсь, ты из-за своих красивых туфель можешь потерять равновесие. Тут и качнуть может.

Не став слушать возражения, Грач взял меня под локоток в намерении подвести к единственному на палубе сидению. Остальные были демонтированы. От них остались только крепления. И чёрт, как близко это сидение находилось!

– Знаешь, я хорошо себя на каблуках чувствую. Однажды…

Мне не хотелось никуда усаживаться. Абсолютно. Мой план споткнуться и оказаться в крепких мужских объятиях летел ко всем чертям!

Смешно сказать, но в ту ночь судьба была на моей стороне. Вселенная услышала моё желание, вот только, как и обычно, исполнила его с издёвкой. Именно из-за неё, не успев договорить, я вдруг поняла, что падаю, а там и что лежу поверх Грача. Что-то произошло. Вблизи катера возник луч пламени. Он рассекал небеса и выглядел так, что я глупо попыталась приподняться на локтях в намерении рассмотреть это красивое и более чем неожиданное зрелище. Но тут Грач ловким движением подмял меня под себя и прижал к палубе всем своим телом. При этом он силой повернул мою голову в другую сторону, но я всё равно успела увидеть, что пламя изменило свой цвет на зелёный двинулось на нас стремительной волной. Я зажмурилась. Через мгновение стало нестерпимо жарко. Настолько, что я не сдержала крик. А затем Грач подхватил меня на руки и прыгнул в реку.

Вода сомкнулась надо мной, но всплыли на поверхность мы быстро. Я не успела нахлебаться. А когда смахнула с лица налипшие на лоб и щёки волосы, то увидела, что помимо меня и Грача в реке, полной обломков катера, барахтаются ещё двое.

– У кого резервное маскирующее поле? У кого?! – выкрикнул Грач. – А ну задействовать! Скоро они поймут, что промахнулись.

– Сейчас, – принялась суматошно ощупывать себя женщина. – Сейчас… Минуту!

Я умела плавать, а потому в ледяной воде чувствовала себя не так паршиво как могла бы. Однако Грач продолжал поддерживать меня одной рукой, словно думал, что мне в любой момент предстоит пойти на дно.

– Походу я потеряла его. Не могу найти!

На это Грач заскрипел зубами, а мужчина, с которым он ранее пререкался, пристально посмотрел на него и посчитал нужным сказать.

– Раз они вычислили нас и поля нет, решение нужно принимать быстро. Что будем делать? Двигать в сторону второй группы только ребят подставлять.

– А где Ястреб?

– Ястреба ждать нет смысла, – ответила женщина, – он был пристёгнут и ни за что бы не успел.

– Будем спасать свои шкуры, – решил Грач и приказал. – Давайте ближе ко мне, я собираюсь задействовать «кузнечика».

Мужская рука прижала меня к себе так крепко, насколько это было возможно при попытке удержаться на воде.

– Все готовы?

– Да.

«Нет!» – ярко подумалось мне, и Грач будто услышал мои мысли.

– Настя, закрой глаза. Крепко.

Я послушно зажмурилась, а затем ощутила себя так, словно прыгаю с моста на тарзанке. Тело с ускорением мчалось куда-то вниз. Внутренности сдавило от страха. А потом всё это кончилось так же быстро, как началось.

– Всё. Можешь открыть глаза. Открывай.

Оказывается, я сомкнула веки так сильно, что для восстановления зрения пришлось часто моргать.

– Ты в порядке?

– Не знаю, – честно ответила я, оглядывая себя и пространство вокруг.

От волос пахло палёным. Ноги гудели до зуда. Капроновые колготы порвались. Одной туфли не хватало, как и вязаной шапочки. С прочей одежды стекала ручьями вода, и стекала она на бело-серый плиточный пол. Не было ни города, ни реки. Вместе с остальными я оказалась в какой-то ярко освещённой, но совершенно пустой комнате. Единственное, что в ней было – металлическая округлая платформа на полу и мы на ней. Больше ничего.

Между тем Грач поднялся и уверенно подошёл к массивной двери, над которой горела красная лампочка. Там он нажал на несколько кнопок настенной панели, но результата не было. Это заставило его обернуться к нам, кисло поморщиться, но спросить в чём там дело никто не успел. Грач резко повернулся лицом к панели, дёрнул за какой‑то рычажок и требовательно прикрикнул:

– Кто дежурный?!

– Лейтенант Куров, – мгновенно раздался голос. Видимо, он доносился из скрытых динамиков, так как я ничего такого на стенах не заметила.

– Что ты ещё задумал, Куров? А ну снимай блокировку!

– Я действую строго по протоколу, – голос стал немного обиженным. – Погодите, дайте мне проверить вас.

– Ты что, мою личность идентифицировать не можешь, что ли?

– Ваша личность определена и подтверждена, но с вами чужак. Поэтому я и действую именно так.

После этих слов Грач принялся по новой нажимать на кнопки панели. И у него снова ничего не вышло.

– Прекрасно, – проворчала женщина, и мужчина ей поддакнул.

– Не то слово. Из-за такой ерунды мы всё-таки сдохнем.

Я ничего не понимала. Но то, какой Грач бросил на своих людей взгляд, заставило меня осознать, что ситуация нешуточная. Я даже вмиг перестала ощущать холод, не до того мне стало. А Грач снова дёрнул за рычажок.

– Лейтенант Куров, нас зацепило «лучом небес». Открывайте дверь. Немедленно!

– У меня протокол.

– Ты ж понимаешь, что произойдёт, если мы в ближайшие минуты не отправимся в медблок. Или хочешь, чтобы у меня прямо сейчас почки отказали? А? Так?! Так я выйду и первым делом их тебе отобью, собака!

– Это генерал Фадеев, – раздался из динамиков другой голос. – Вы берёте на себя ответственность за приведённого чужака, подполковник?

– Да.

– Открывайте ворота.

– Но…

– Открывайте!

Створки двери разъехались в разные стороны. За ними оказался короткий коридор с металлическими арками, выглядящими сошедшими со страниц книг о научной фантастике. На них размещалось какое-то оборудование. Наверное, для… Ой. А вдруг… Вдруг, если я на некоем военном объекте, то это система обороны?

– Что это? Какая-то защита? Бомбы? – не могла не спросить я, когда Грач ухватил меня за руку и потащил за собой. Шагал он уверенно, быстро.

– Нет, Насть. Всё для оперативной ликвидации осталось в первой комнате. Здесь большей частью расположены обеззараживающие устройства и аналитические датчики. Они позволяют подробно проверять человеческий организм. Так что из этого коридора путь нам только в медблок. В таком состоянии как у нас на базу иначе не попасть.

Очень хотелось спросить про базу, но на тот момент другая информация показалась мне куда как более важной.

– В каком таком состоянии? – уставилась я на него.

– Нас серьёзно облучило.

– Радиацией?

– Нет, но по действию будет очень похоже.

Ненадолго я замолчала, обдумывая сказанное им. Но именно, что ненадолго. Я должна была знать и точка!

– Грач, что это за место? Ответь мне. Слышишь, ответь!

Я постаралась заглянуть мужчине в глаза, чтобы он понял всю степень моего беспокойства, и заметила, что при ярком свете его внешность претерпела небольшие изменения. Стали видны небольшие морщинки у глаз, дающие понять о весёлом нраве и возрасте, приближающимся к тридцати пяти. Волосы перестали быть цвета вороного крыла. Они и правда оказались очень тёмными, но никак не чёрными. Зато глаза не изменились. Такие же, как ночь. Едва понятно, где радужка, а где зрачок.

– Давай чуть позже, а? Нам ещё часа два рядом под капельницей лежать. Успеется.

Его голос звучал с раздражением. Ему явно было не до меня, а потому я вынужденно прикусила язык. Всего-то обвела встревоженным взглядом прочих. Мне виделось, что они будут поразговорчивее, но нет. Женщина посмотрела на меня свысока и с презрением фыркнула. Во взгляде мужчины вроде бы было сочувствие, но его плотно сомкнутые губы…

– А как вас зовут? – набравшись решимости, осведомилась я и скажу честно, мой вопрос имел под собой умысел. Мне виделось, что на такое я дождусь ответа, а, значит, можно будет спрашивать и спрашивать. Начало разговору будет положено.

И, к счастью, я не ошиблась.

– Макс.

– Вероника.

– Похоже на настоящие имена, – сказала я и с укором посмотрела на мужчину своей мечты. – А ты, значит, просто Грач. Грач и всё, да?

– Грач? – звонко усмехнулся Макс. – Во даёшь. То-то на тебя все девки липнут. Воображение – огонь!

Грач смерил Макса недовольным взглядом и отвечать ему ничего не стал. Вместо этого он посмотрел на меня и объяснился.

– Это мой позывной для последнего задания.

– И другого имени ты мне не назовёшь?

– Нет. Пускай будет Грач.

Он даже не задумался перед ответом, и это было для меня неприятно. Однако я не для этого разговор начинала. Мне виделось, что пора самой представиться, а там и перейти к расспросам.

– Ладно, – пожала я плечами и, прекратив смотреть на Грача, повернулась в сторону более дружелюбно выглядящего Макса. – А я…

– Да уже понятно кто, – грубо перебила меня Вероника. – Ты неприятности на двух ногах.

Мне стало обидно, и я замолчала. Грач тоже промолчал, хотя мне понравилось, каким взглядом он смерил Веронику. Да и приятно было, что после он положил свою руку мне на плечо, как если бы давал понять, что я под его защитой.

Чёрт, в тот момент мне даже стало понятно, что Серёга, по которому в лучших женских традициях мне следовало бы искренне страдать ещё пару недель или около того, абсолютно меня не занимает больше! Я вычеркнула его из своей головы так легко, будто его никогда не существовало. Теперь меня заботило другое…

И вы будете смеяться, но…

Да, это смешно. Будучи в такой странной ситуации, я отчего-то начала думать, отчего Макс назвал своего друга бабником и сможет ли Грач увлечься мной настолько, чтобы забыть остальных вероятных подружек. Ведь с ними что? Он весело провёл время и ушёл на подвиги. А я… я знакома с ним не более двух часов, а нас уже связывает самая настоящая история. Это судьба.

«А от судьбы никуда не убежишь», – с задором подумалось мне, но от этой мысли я тут же помрачнела. Она натолкнула меня на другие размышления. О том, что до вечера завтрашнего (или уже сегодняшнего?) дня мне кровь из носу надо быть дома у родителей и сказать маме, что всё хорошо. Что я не забыла про неё и…

Я искоса посмотрела на Грача, которого медики, вопреки его возражениям, укладывали на кушетку. Они суетились, а я не могла оторвать глаз от приятных черт лица и неистово желала ворваться в мысли этого мужчины.

Что будет, когда он узнает? Что будет, когда он узнает о том, о чём я взяла привычку не скрывать даже при поверхностном знакомстве? У него ведь не обычная работа, он какой‑то там подполковник и, судя по всему, регулярно выполняет боевые задания. У него намного больше оправданий для отказа от меня нежели у других мужчин.

Не будет ли лучше промолчать?

– Ложитесь, – в приказном тоне обратился ко мне медик, одетый в белый защитный костюм, скрывающий его с ног до головы. – У нас не получилось поднять вашу медкарту, поэтому говорите – есть то, что нам стоит знать? Аллергии, непереносимость лекарств или…