Читать книгу: «Оскар. Проклятие Блэксберри», страница 3

4

Лора дернулась, садовник отскочил в сторону.

– Иди работать, Чак. Хватит маяться дурью, – грубо сказала миссис Палмер.

Девушка повернулась, держа ключи в руках. Она застыла в той же позе, в какой хваталась за ворота. Перед ней стояла миссис Палмер, ее лицо выражало уже привычное для Лоры недовольство. Хозяйка явно считала ее виновницей поведения Чака. А рядом с ней, прижавшись к ногам, стоял маленький щуплый мальчик, ростом не доходившим и до пояса миссис Палмер. Он держал руки за спиной, так же как на фотографии, однако в этот раз не улыбался. Мальчик был худее и бледнее, под глазами темнели синяки, во взгляде читался испуг. Лора молчала, и он повторил:

– Здравствуйте, мисс Линч. Добро пожаловать, – затем посмотрел на мать, желая убедиться, все ли сделал правильно. Она с любовью погладила сына по голове.

Лора застыла на месте. Я схожу с ума. Я схожу с ума. Я схожу с ума. Мальчик непонимающе смотрел.

«А ведь я видела тебя мертвым. Зубы выпали изо рта, глаз наполовину вылез из орбиты, но это был ТЫ».

На нем была та же школьная форма: светло-голубая рубашка, серые, как штормовые тучи, шорты и темно-синий свитер-безрукавка, который вчера разорвался в клочья. А самое ужасное – нежно-голубой платочек с золотой буквой «О», торчащий из нагрудного кармана. Лора нервно сглотнула.

– Сыну не терпелось познакомиться с вами. Да, мой мальчик? – миссис Палмер прижала его к себе, потрепала по щеке. – Давай, пожми ей руку, Оскар, – она кивнула в сторону учительницы.

Лора почувствовала себя цирковой обезьянкой. Мальчик подошел ближе. На лице сверкнула гордая ухмылка, свойственная избалованным детям, которые часто слышат о своей уникальности. Он протянул руку. По коже Лоры пробежали мурашки. Она боялась. Тронуть его – все равно что коснуться смерти. Мальчик ждал, в глазах горело нетерпение.

«Что ты такое, Оскар?», – мелькнуло в голове. Он подмигнул левым глазом… или прищурился от солнца. Миссис Палмер сердито фыркнула. Лора протянула руку в ответ и выронила ключи. Они звонко стукнулись о камень, будто осколки стекла. Учительнице пришлось наклониться вперед.

– Привет, Оскар, – сказала она пересохшим ртом. Язык не сразу отклеился от неба.

Их ладони соприкоснулись. Контакт с маленькой ручкой вызвал волну отвращения. Его кожа была гладкой и скользкой, как тонкая кишка, которую она накануне задела рукой. В сознание просочилась глумливая мысль: «Снаружи ты такой же, как внутри». Рот дрогнул в глупой усмешке. Пришлось тут же ее подавить. Лора чувствовала, как начинается истерика. Миссис Палмер радостно захлопала в ладоши.

– Как замечательно! Оскар, теперь сбегай переоденься. Знаю, что не терпится, но сегодня слишком поздно для занятий. А потом наша дорогая Элеонора с тобой поиграет. Покажешь ей свою железную дорогу.

– Я покажу дом! Мама! Я хочу показать дом! – мальчик запрыгал, как голодная собачка.

– Конечно, милый. Отличная идея. Беги.

Мальчик убежал, а миссис Палмер повернулась к Лоре, и лицо ее стало мрачным.

– Куда вы идете? Я думала, вы прилегли отдохнуть.

Лора наспех придумала оправдание. Мама называла это «включить дурочку».

– Ой, я шла к машине, хотела взять лекарство от тошноты. Но все в порядке, мне уже лучше.

– В таком случае отдайте ключи Чаку, – миссис Палмер указала пальцем на ключи под ногами, о которых Лора забыла, – он загонит машину внутрь. Не понимаю, зачем вы оставили ее под деревом. Сверху набросало веток.

– Ну, она шумная, а я не хотела никого разбудить…

Миссис Палмер удовлетворил такой ответ.

– Что ж, это разумно. Чак! Чак, иди сюда.

Лоре стало мерзко от мысли, что вонючий прилипала будет прикасаться к ее вещам, сядет в ее любимую машину своей жирной задницей…

– Не нужно, миссис Палмер. Я сама могу это сделать. Ни к чему утруждать…

– Что за глупости?! Не выдумывайте. Чак все сделает. Идемте со мной, я хочу побеседовать по пути. Ну же, живо, Чак! Подними ключи! – тот послушался и якобы нечаянно задел голую лодыжку Лоры.

У миссис Палмер был некий свод правил с четкой делегацией обязанностей, которые всем необходимо было соблюдать, и ей не нравилось, если кто-то эти правила нарушал. Даже не зная о них. Она взяла Лору под руку и неспеша повела к дому.

– Взгляните: в доме всего два этажа, но сколько внутри пространства! Вы заметили? Какой простор для ребенка, – она взмахивала свободной рукой, как волшебной палочкой. – Черная каменная кладка крыши задает готический стиль всему поместью. Настоящий замок… А какой утонченный орнамент на стенах. Это рококо, 18 век! Такого сейчас никто вам не сделает. Вы видели ангелов? Они переплетают потолки гостиной.

– Да, – соврала Лора.

– Мисс Линч, вы живете в задней части дома и, пожалуйста, свободное время проводите там, – сменила тему миссис Палмер. – В передней части можете появляться, когда проводите время с Оскаром. Это место для членов семьи. И не лазайте на чердак. Я запрещаю.

– Хорошо, миссис Палмер.

– Еще мне не нравится, как вы смотрите на мальчика. В вашем взгляде нет уважения.

– Миссис Палмер, вы сказали, у вас один ребенок? – осмелилась спросить Лора.

– Разумеется. Мы с мужем долго пытались завести детей, но, к сожалению, Господь рано забирал их на тот свет.

– Это ужасно.

– Такова воля Божья. Не нам судить о его замыслах. Это грех.

– Вы сами сшили Оскару школьную форму? – не унималась девушка.

– Конечно. Мальчик очень хочет в школу.

Лора задрожала.

– Вы совсем закоченели. Последние дни стоит промозглая погода. Слишком холодно для начала сентября. И… мисс Линч, я не хочу, чтобы вы обращались к Эмме. Она не ВАША служанка. И вообще, здесь вас обслуживать не будут, сразу зарубите на носу.

Лора попыталась вырваться, но у миссис Палмер была цепкая хватка.

– Я просила вас переодеться, однако у юных дам свое на уме. Бедный Чак потерял дар речи. Впредь делайте то, что я говорю, с первого раза.

Когда они вошли в дом, Лора все-таки вырвалась. Ей стало обидно, глаза заслезились, тем не менее она лишь тихо сказала:

– Да, миссис Палмер.

– Зовите меня Агата, – мягким голосом попросила миссис Палмер и добавила: – но только не при слугах. И не при муже. И при Оскаре тоже не надо. А вот когда мы одни, то, пожалуйста, Агата.

– Хорошо, Агата.

– Мальчик будет ждать здесь, в гостиной. Давайте же, Элеонора.

Лора сменила одежду на самую непримечательную, что нашла в чемодане. Длинная юбка, похожая на лоскут одеяла. Подарок мамы. Чтобы не мерзнуть холодными зимними вечерам. Сверху надела деловую блузку с длинными рукавами. Лора достала из сумки голубой платок с каплями крови, провела пальцем по золотой букве «О».

– Невозможно. Значит, это не он. Просто чертовски похож.

«А платок?»

– Мало ли имен на букву «О». Не глупи, это не может быть тот мальчик, – шепотом она добавила: – потому что он мертв. Ты убила его.

Прежде чем поддаться приступу паники, Лора вышла в гостиную к мальчику. Он сидел в центре на полу и вращал головой. Волосы вздымались и крутились, как пропеллер вертолета. Эмма стояла рядом и хлопала. Миссис Палмер следила за всеми из кресла. У окна стояла скульптура белого ангела. Одной рукой он прикрывал глаз, второй вытирал слезы. Он напомнил Лоре ее саму.

«Я видела, как его скальп сполз с головы вместе с волосами», – Лоре почудилось, что и сейчас вот-вот слетит, оголив череп. Мальчик заметил ее, подскочил, потерял равновесие и чуть не упал.

– Мисс Линч, мисс Линч! – он подбежал и врезался в нее. – Я вертолет!

Лора покачнулась.

– Оскар, покажи своей учительнице коллекцию бабочек. Ей будет очень интересно, – вставила миссис Палмер.

– Побежали! Кто последний, тот вонючая старая какашка! – закричал Оскар и кинулся вверх по лестнице.

– Оскар! Не бегай, Оскар! – испугалась мать. – Ну что вы стоите, остановите его, милочка.

Лора пошла за ним. Лестницу украшал пушистый красный ковер, каждый шаг утопал в мягкой шерсти, ступеньки не издавали привычного скрипа. Вдоль лестницы висели семейные портреты, очевидно, предков миссис Палмер, десятки самых разных: от старых портретов с потертой краской до свежих снимков маленького Оскара. Она поднялась, а мальчик где-то спрятался. Второй этаж сильно отличался от «зоны для слуг». Потолок и стены украшали религиозные фрески, каждая дверь в комнату походила на дверь в замок.

– Оскар? – позвала Лора едва слышно. – Где ты?

Он не ответил. Среди изображений обнаженных ангелов Лора чувствовала себя идиоткой. Она постучала в первую дверь.

– Оскар?

Затем в следующую. Но мальчик не планировал сдаваться так быстро. В тот момент Лора подумала, что не так уж любит детей.

– Оскар, ну же, я не хочу играть в прятки. Я могу здесь заблудиться.

За следующей отворенной дверью скрывалась безвкусная спальня, принадлежащая, по всей видимости, Палмерам. Комнату украшал всевозможный яркий хлам в виде штор, скатертей, канделябров, ковров, диванных подушек, статуэток ангелов, играющих на скрипке, и прочего. От нагромождения предметов Лоре стало нехорошо, а точнее, ее эстетичному вкусу. Она закрыла дверь.

– Оскар! – прокричала громче. – Ну что такое! Все, я ухожу.

Лора затопала ногами, изображая затихающую ходьбу, а сама прислушалась.

«Главный секрет жизни, милая, прост: с детьми надо общаться как со взрослыми, а со взрослыми как с детьми. Особенно, если это мужчины. Следуй этому совету и будет тебе счастье», – ни с того ни с сего раздался в голове голос матери. Лора считала совет на редкость глупым и никогда им не пользовалась, хотя, конечно, маме говорила обратное.

«С детьми нужно самому быть ребенком», – ответила она голосу.

На цыпочках она прошла дальше. Одна из дверей была короче остальных. Лора потянулась к ручке, расположенной ниже пояса, не успела дотронуться, как дверь распахнулась и ударила ее по голове. Лора упала на спину, а радостный мальчик, выбежал в коридор с криком:

– Буууу! – на нем была белая простыня с двумя вырезами для глаз.

Лора ощутила боль во лбу и пятой точке, на которую грохнулась. Она потерла лоб, стараясь разогнать боль и стереть ее с лица. Будь мальчик крепче и толкни он дверь сильнее… обошлось бы не только шишкой и ушибами.

– Смотрите, мисс Линч, я привидение! Вы меня видите?

Он не отреагировал на сваленную на пол и скорченную от боли учительницу, будто так и надо. Юбка задралась до коленей, и мальчик тыкнул в них пальцами.

– У вас коленки кривые, прямо как у тетушки Банши. Она умерла от диабета и перед смертью совсем не ходила. Вот у нее тоже коленки друг на друга смотрели, – он затопал ножками и рассмеялся. – Ой, как здорово я вас провел, да, мисс Линч? Думали, я поверю, что вы ушли? Не тут-то было! – он забежал обратно в комнату. Лора медленно поднялась, поправила юбку.

«Все бы ничего, Лора, но ногами ты пошла в папу. У того сплошное колесо ниже пояса», – поддакивала мама из больной головы. Чарли тоже не стеснялся высказываться о ее ногах. Однако на его кривизну в спальне она ни разу не пожаловалась.

Она вошла в комнату. Оскар распластался на полу, скинув простыню. Язык свисал изо рта, глаза мертвенно смотрели в пустоту. Лора испугалась: почти в такой же позе был труп мальчика, которого она сбила. Не считая выпавших внутренностей.

– Оскар! – закричала она и упала к нему. «Только не умирай. Прошу».

Она потрогала лоб – он был горячим, проверила пульс – все в порядке. Почему мальчик так любит играть со смертью?

– Хватит придуриваться. Ты всегда такой непослушный? – она начинала злиться. Мальчик повернул голову:

– Вы всегда такая скучная? – и высунул язык. Затем, подпрыгивая, встал.

Его комната была больше родительской, она сияла в несочетаемых сине-красных тонах, так наивно и по-детски переплетенных между собой. Для комнаты принца уж больно несуразный интерьер, подумала Лора. Повсюду валялись игрушки.

– Посмотрите на моих бабочек. Пришлось спрятать их под стекло, потому что Морриган все время пыталась съесть их.

– Кто?

– Вот! Взгляните: серо-коричневая – это краеглазка, ее поймал папа, – под стеклом располагались десятки разнообразных бабочек, – а вот эту рыжую углокрыльницу я поймал. Красивая, да?

– Да.

– И вот эту лимонницу тоже я поймал. Нравится?

– Знаешь, Оскар, мне больше нравится, когда они живые и радуют нас своей красотой, ну, знаешь, в полете…

– Какая глупость! Красиво, когда они лежат у меня под стеклом.

Лоре было некомфортно находиться к нему так близко. Хоть она была уверена, что это другой мальчик (иначе и быть не может), все-таки не могла скрыться от угрозы, исходившей от него…

– Я не люблю убивать живых существ, – ответила она и поперхнулась от собственного лицемерия. «Однако я убийца».

– Ага, как же! – ухмыльнулся мальчик.

– Что…?

– Наверняка вы затоптали много-много тараканов. Мама говорит, их никто не любит, потому что они мерзкие. То есть убивать тараканов можно, а бабочек нельзя?

– Но ведь тараканов ты не хранишь под стеклом.

– Потому что они некрасивые.

– Получается, бабочки умирают за красоту, а тараканы за свое уродство. Это грустно…

От осознания этого ей и правда стало грустно.

– Какая вы бестолковая. Вовсе не грустно. Все живые существа попадают в рай после смерти. Папа считает, у бабочек тоже есть свой.

Как-то это не по-христиански, подумала Лора. Затем, оправдываясь, мальчик добавил:

– Я буду эмтомонотологом, когда вырасту.

– Правильно сказать: энтомолог.

– Эмпамолог.

Внезапно Лора услышала знакомый взмах больших крыльев. Что-то тяжелое опустилось на плечо. Ухо кольнули толстой иглой. От испуга она закричала и стала отбиваться руками. Птица плотно вцепилась в плечо, не желая отпускать. Лора поверила, что ворон убьет ее на глазах у мальчика. В наказание за то, что она совершила. Клюв запутался в волосах, а ворон громко каркал над ухом, выдирая волосы когтями.

– Хватит! Это Морриган. Ко мне! – мальчик протянул руку, и ворон сел на нее. Но он был тяжелый, и Оскар помогал второй рукой. – Не нужно обижать мою птицу.

Лора не могла отдышаться. Ворон с белым хохолком на голове осуждающе смотрел на нее.

– Значит, это твой ворон?

– Это она. Морриган жила здесь еще до моего рождения. Папа говорит, что вороны не живут так долго. Но Морриган особенная, – мальчик поставил локоть с птицей на стекло и с нежностью погладил ее, как любимое домашнее животное. Правда оно было размером с половину мальчика, в основном благодаря длинному хвосту. Лора потрогала ухо, на пальцах остались капельки крови.

– Твоя ворона распорола мне ухо.

– Наверно, хотела украсть сережку. Вороны любят яркое и блестящее. Это все знают.

Ворона каркнула в подтверждение.

– Днем она либо сидит в моей комнате, либо летают по двору. А ночью я отпускаю ее летать далеко-далеко. Но Морриган всегда возвращается.

Лора сделала шаг назад. Птица как будто снова хотела напасть на нее.

– Хотите ее покормить? У меня тут свежие личинки, она их просто обожает! – воодушевился мальчик и побежал доставать маленький ящик с подоконника.

– Нет, Оскар, я не… – ворона переминалась с лапы на лапу.

– Ну же. Вы подружитесь, – мальчик впихнул в ладонь учительницы живую личинку. Та начала ползти вверх.

– Ой! Ой! – воскликнула Лора. Мерзкое скользкое существо извивалось, чувствуя скорую смерть.

– Раскройте ладонь и поднимите вверх. Морриган сама возьмет ее. Ну! – командовал мальчик.

Лора послушалась, она хотела поскорее избавиться от личинки, что копошилась на ней, как на трупе.

«Как на том мальчике, которого ты убила», – говорил взгляд птицы.

Ворона взлетела и схватила личинку, больно клюнув Лору в ладонь.

– Черт!!! – взвизгнула она от боли. Кровь полилась с руки на пол.

– Эй! Нельзя так говорить, – возмущался Оскар. – Повезло вам, что мама не слышит. Она запрещает мне ругаться такими слова. Они привлекают… ну, того самого. Падшего ангела. Поняли? А вы сейчас, получается, позвали его. – Лора сжала руку, надеясь остановить кровь. – Не бойтесь. Я не скажу маме, а то она вас накажет. А вы не скажете, что Морриган вас укусила. Идет? Мама и так не любит мою птицу.

В комнату вошла Эмма. Она слегка запыхалась.

– Миссис Палмер не нравится, что вы тут кричите, – мягко, извиняясь, произнесла она. – Что с вами случилось, мисс Линч?

Лору завлек вид стекающей алой крови. Капли зазывали ее, шептали какие-то странные незнакомые слова. А может, это ворона нашептывала на ухо? Взгляд застыл на этих танцующих и поющих каплях.

– Мисс Линч?

Она вышла из оцепенения.

– Да… все в порядке. Я немного… укололась.

– Чем? – не поверила Эмма, посмотрев на птицу.

– Булавкой! Я показывал, как крепить бабочек! Очень неаккуратная мисс Линч! – вмешался мальчик.

Ворона каркнула.

– Идемте со мной. Я перевяжу руку, – Лора пошла за Эммой. У двери обернулась на мальчика и птицу. Они переглядывались между собой, как два сообщника. Оскар улыбался, и ворона… будто бы тоже.

5

Эмма обрабатывала больную руку Лоры, действуя при этом быстро и слажено. Вероятно, ей не раз приходилось лечить мальчика, потому-то она приговаривала ласковые слова, пока осматривала и перевязывала рану.

– Не нужно позволять мальчику калечить себя, – поучала Эмма, – иначе он совсем обнаглеет. Поверьте мне, – она показала несколько шрамов на голени и шее. – Ожоги от лампы и укусы каких-то из его букашек. И так не только со мной, посмотрите на бедного Чака. Живого места не осталось.

– Скажите, Эмма, а этот ваш Чак тоже ночует в доме? – Лора старалась, чтобы голос звучал отстраненно.

– Ни в коем случае. Он приходит два раза в неделю: по понедельникам и четвергам. Хозяйка не любит, когда в доме живет много людей.

– Это хорошо…

– Что, старина Чак и до вас добрался? Ух, я ему руки-то поотрываю…

– Он немного навязчив.

– Уж мне ли не знать?! Сколько лет тут работаю, столько он цепляется мне за юбку, хватает за коленки да щиплет за грудь.

– Какой ужас! Почему вы не пожалуетесь на него?

– Да неееет, – Эмма чересчур долго тянула букву «е». – Чак наш совсем не злой. Вы вскоре сами в этом убедитесь. Просто не умеет держать руки при себе. Но вы в следующий раз как вдарьте ему между глаз, так он сразу отстанет. И вообще я вас в обиду не дам.

Лора поняла, что их взгляды на добро и зло отличаются.

– Кроме нас с вами в доме никто не ночует, – уточнила Эмма.

Лора вспомнила рыжеволосую девушку с грубыми чертами лица и большой головой.

– А как же та девушка? Ваша помощница. Лилит, кажется.

Лицо Эммы стало серьезней, две угрюмые морщинки заползли на лоб.

– Да-да… уже видели, значит? Она очень мне помогает. Ее родители, мои близкие друзья, погибли, теперь только я забочусь о ней… Миссис Палмер ее не любит и предпочитает не видеть. Поэтому она не покидает заднюю часть дома. Видите ли, у девочки гидроцефалия, она немного отличается от нас…

– Она умственно отсталая?

– Ну зачем же так грубо?! Сказала же: она мне очень помогает. Прекрасно справляется с домашними делами. Так что же в ней отсталого? Решать математические задачки – не всем это нужно.

– Я не имела в виду ничего грубого. Мне так показалось…

– Допустим, девочка не очень умна. Она почти не разговаривает, так что кто знает, что у нее там на уме… Вы с ней лучше не беседуйте. Она немножко несдержанна. Никогда не знаешь, от чего вспылит.

– Она агрессивна?

– Вовсе нет. Просто закатит истерику и привлечет много шума. Хозяйка будет недовольна.

Эмма уловила, что Лоре эта новость не понравилась.

– Да вы не волнуйтесь. Она спит со мной в комнате, и я все время слежу за ней. Лиличка никому не доставляет проблем. К тому же не покидает зону слуг.

Лора представила, как поднимается ночью в туалет, а злобная рыжая девчонка преграждает путь. Интересно, привязывают ли ее на ночь? Вряд ли.

– Эмма, можно спросить? – не дожидаясь ответа, она продолжила: – Я так понимаю, вы домработница, так почему миссис Палмер зовет вас слугой? Вам вообще платят зарплату?

– Платят, конечно. Но миссис Палмер называет это жалованием.

– Что это за откат в средневековье? Гувернантки, слуги, ладно хоть не рабы… Удивительно, что вы лечите меня бинтами, а не кровопусканием, – Лора потерла голову у виска. Эмма лишь отмахнулась.

– Знаете, мисс Линч, как говорится: чем бы дитя не тешилось… Коль хозяйке нравится мнить себя аристократкой, нас служанками, а дом замком, так пусть играет во что хочет, покуда платит щедро.

– Не верю, что миссис Палмер способна платить щедро, – Лора улыбнулась. – Сколько вы уже работаете здесь?

– Пятнадцатый год пошел. Начала задолго до рождения мальчика.

– Неужели в Уэльсе нет работы получше? – Лора чувствовала, что лезет не в свое дело, но не могла удержаться.

Эмма загадочно улыбнулась.

– Я думаю, у каждого из нас свои причины работать в Блэксберри, мисс Линч, не так ли? Я не спрашиваю о ваших, а вы оставьте меня наедине с моими.

– Да. Простите.

Они помолчали. Эмма закончила работать с раной, убрала аптечку обратно в ванную.

– Идемте обедать, скоро вернется мистер Палмер. Уверена, он вам понравится. Очень добрый и мягкий человек, что не удивительно, ведь он священник!

Но Лора еще не все спросила.

– Эмма…

– Да?

– А вы не замечали… ничего странного в поведении мальчика?

Служанка задумалась.

– О чем вы? Какого странного?

– Ну… необычного. Я не знаю даже… Ладно, забудьте.

– Все это ерунда мисс Линч. Оскар просто чудо. Разве что слегка избалован. Я наблюдаю, как он растет, и не могу нарадоваться. Жаль только, болеет часто. Слабое здоровье у мальчика. Честно говоря… – Эмма наклонилась над ухом Лоры и зашептала: – я иной раз думаю, а уж не травит ли его хозяйка? Знаете, есть такие сумасшедшие, чтобы дите всегда было при них… А насчет необычного… если все семейство у них странное, то чего вы ждете от мальчика?

Явно не того, чтобы он воскрес, подумала Лора, но промолчала.

Она отобедала вместе с Оскаром и миссис Палмер, хотя последняя сразу дала понять, что такая привилегия скорее исключение, потому как одно из правил миссис Палмер гласит: слуги едят отдельно. Однако, чтобы как-то порадовать мальчика, в день знакомства он кушал с учительницей. Вскоре объявился хозяин дома. С густой бородой и высокой черной шляпой с широким козырьком он выглядел как отец-пилигрим. Это сравнение вызвало у Лоры ухмылку, которую мистер Палмер ошибочно принял за почтительную улыбку.

– Патрик, дорогой. Ты не успел к обеду, – приветствовала мужа миссис Палмер. Она поцеловала его в обе щеки, не касаясь губами. – Садись, Эмма еще не убрала со стола.

– Да, Агата, милая, дорогая, – вторил муж, – сегодня репетировал новый церковный хор. Дети пели как ангелы. Ты бы слышала.

– Ах, конечно! В воскресенье все послушаем.

Мистер Палмер пожал руку учительнице. Его жена злобно глянула на Лору. Они вместе сели за стол, чтобы составить компанию хозяину дома. Маленький Оскар решил остаться в гостиной и построить пирамиду из папиных книжек. Мистер Палмер поделился, что отчаялся найти учительницу на постоянное проживание, поэтому выставил объявление по всей Великобритании. Никто не хотел жить в старом поместье вдали от цивилизации, что казалось ему странным и непонятным, ведь у них есть абсолютно все для комфортной жизни. По субботам они ездят в Лланберис и закупаются всем необходимым на целую неделю. А какие виды открываются с холма…

– Нам обязательно нужно прогуляться, пока не стемнело, мисс Линч. Вы должны сами это увидеть. Здесь недалеко. Оскар, пойдем скорее! – скомандовал мистер Палмер. – Ты с нами, дорогая?

Дорогая предпочла остаться дома. Ведь у нее слишком больные колени, чтобы подниматься по холму. Они обошли поместье и направились вверх. Оскар бежал впереди, ему хотелось первым достичь вершины. Детям вообще важно всегда быть первыми. Мистер Палмер был из тех, кто любит заполнять тишину своей речью.

– Как только я увидел ваше имя, дорогая мисс Линч, сразу понял, что ваше место здесь. Вы знали, что прекрасная Лаура была возлюбленной поэта Франческо Петрарки?

– Нет, – равнодушно ответила она.

– Так и есть. Он посвятил ей множество произведений. Воспевал ее золотые локоны, хотя ваши скорее отдают бронзой… Мисс Линч, вы меня слушаете? Я утомил вас?

– Слушаю… просто тяжело идти в гору и говорить.

Но мистера Палмера даже не мучила одышка.

– Разумеется. Уверен, матушка поэтому дала вам такое красивое имя. В честь музы Петрарки.

Лора остановилась, чтобы отдышаться. Оскар уже прыгал наверху.

– Не совсем. В честь певицы Лоры Брэниган, – пошутила она.

– Что-что?

– Ну, знаете, диско. Танцевальная музыка.

Мистер Палмер не понял.

– Почти дошли…

С холма открывался потрясающий вид на озеро и обрамляющий его со всех сторон хвойный лес. А сзади красовался особняк Блэксберри на фоне гор.

– Ничего себе! – воскликнула Лора.

– Папа, папа, луну видно!

– Наш прекрасный лес во всем своем великолепии, – восхищался мистер Палмер.

– Никогда не видела столько сосен.

– Папа, глянь же! Луна, а еще светло!

– Знаете, многие ошибочно полагают, – снова поддался речам хозяин дома, – будто сие красота – явление природы, но это не так. Хвойные деревья, что составляют Сентерберский лес, все до единого высажены людьми и выращены искусственно.

– Надо же!

– Мисс Линч, луна, смотрите!

– Очень пригожие в строительстве и устойчивы к любой погоде… – пояснял мистер Палмер.

– Понимаю…

– Ходит легенда… должен пояснить, сам я не сторонник подобной ереси, хотя в детстве, конечно, любил такие истории. Так вот, однажды в долине озер поселился злой дух. Он нападал на людей по ночам и воровал младенцев. А после пожирал их заживо. Тогда люди стали сажать по одному дереву – пихту, кедр или ель – за каждую умершую душу, чтобы те не метались по свету как неприкаянные, а поселились в деревьях и тянулись к солнцу. Спустя несколько столетий деревьев стало так много, что долина превратилась в лес. Говорят, дух до сих пор бродит там… Хотя я надеюсь, что он заблудился.

Лора с трепетом смотрела, как колышутся верхушки сосен. Было в них что-то жуткое.

– Я сказал: луна! Почему вы не смотрите?! – разъяренный Оскар топнул ногой и привлек всеобщее внимание, ведь холм задрожал так, будто рядом едет грузовой поезд.

Лора впервые увидела дьявольские огоньки, промелькнувшие у него в глазах, и поняла, что рана на ее ладони не последняя. Холм продолжал дрожать, а Оскар злиться. Казалось, мальчику подвластна целая стихия.

– Ох, опять! Иногда нас потрясывает, хотя на холме не должно ощущаться. Но вы не пугайтесь, – мистер Палмер взял мальчика за руку. – Пойдем домой, сынок.

Тряска прекратилась. Лора была поражена и напугана одновременно. Не стоит злить мальчика, у которого во владении злой черный ворон и сама Земля.

Вечер они провели раздельно. Оскар с семьей, а Лора в задней части дома. Первым делом она позвонила матери, чтобы окончательно ее успокоить. Но в итоге в себя же вселила подозрения.

– Этот мальчик, мама… он странный.

– Дети все странные, моя драгоценная. Ты тоже была далеко не ангел. Однажды подожгла газету, пока твой папа ее читал. Так он месяц ходил без бровей! – мать засмеялась. От утренней истерики не осталось и следа. В этом была вся ее прелесть: быстро вспыхивала и также быстро остывала.

– Да, но… с ним что-то не так, понимаешь? – Лора не могла подобрать слова. – В нем есть что-то злое. Я это чувствую.

– Достаточно злое, чтобы ты вернулась домой, родная?

– Нет… нет, я просто перенервничала после долгой дороги. Ты права, он всего лишь ребенок.

– Я сегодня видела Чарли, – сменила тему мама.

– Что? Где? – растерялась Лора.

– Приходил, пытался выбить дверь. Думал, что ты прячешься у меня.

– Черт, мама, надо было вызвать полицию.

Лора разозлилась. Она предвидела это, но все-таки надеялась, что Чарли не станет впутывать ее мать в их разногласия.

– Да что они мне… Я впустила его, и как он понял, что тебя нет, почти сразу ушел.

– Почти…? – напряжение сжалось вокруг горла.

– Он плакал, Лора. Совсем в отчаянии. Пришлось его успокаивать.

– Не надо его жалеть, мама.

– Понимаю. Но мы же родные стали за эти годы…

Лора почувствовала скрытый смысл в словах.

– Ты на чьей стороне, мама?

– Я лишь хочу сказать…

– Лучше ничего не говори. Спокойной ночи. Позвоню завтра.

Лора прервала связь. Ей не нравилось, как сменился вектор разговора. Она продолжала лежать в комнате без движения. Наконец осознала, насколько скучным будет ее свободное время. Вчерашнее происшествие все больше казалось нереальным. Иногда она брала в руки платок, чтобы заставить себя переживать и не позволить забыть о том, что совершила. И все равно в ней зарождалась надежда, что случившееся не более чем иллюзия. Возможно, какая-то защитная реакция мозга. Однако, если чей-то мальчик пропал, то вскоре она это узнает… И когда ее найдут, вопрос времени. Хотя если повезет, то не найдут вовсе.

Ближе к ночи пошел дождь и разразился гром. В воздухе запахло сыростью. Лампа Лоры погасла и не хотела зажигаться – она осталась в темноте. Идти к Эмме в такое время было не лучшей идеей, и не только из-за позднего часа: она боялась увидеть рыжеволосую девчонку, прикованную цепью к кровати. Пока она лежала в раздумьях, заметила движение в углу комнаты. Сначала решила, что показалось, но движение повторилось. Тень скакала из угла в угол, быстрая как ветер. Лора все списывала на больное воображение, хотя ее уже охватила тревога. И когда маленькое черное существо скользнуло по ногам, она ощутила весь ужас реальности. Жесткая шерсть оцарапала кожу. Лора закричала и стала отряхиваться, но от мерзкого прикосновения нельзя так легко избавиться. Оно оседает на поверхности кожи и въедается в нее. Тень снова проскочила около ноги, и Лора закричала сильнее прежнего, она кричала до тех пор, пока Эмма не вошла в спальню. Поняв, в чем дело, служанка замахала тряпкой, отгоняя крыс от кровати. Лора плакала. Комната стала для нее маленьким островком спокойствия, где она хоть немного чувствовала себя в безопасности. Прошел всего день, и, как бы ни было глупо, она уже сроднилась с этим местом. По крайней мере, с комнатой и с Эммой.

– Потише, мисс Линч. Мальчик наверняка спит.

– Это крысы, Эмма! Чертовы крысы! – не унималась Лора.

– Да, эти мерзкие твари везде прогрызут дорогу… Но не стоит волноваться. Завтра раскидаем яд. Или попросим Чака одолжить кота.

От несуразности идеи Лора истерически засмеялась.

– Ничего смешного, – Эмма потрясла лампой перед глазами, – Винегрет за пару часов очистит комнату. Не раз выручал. Но яд, пожалуй, надежней…

Лора спрыгнула с кровати и встала за Эммой, надеясь, что крысы боятся света. Она перетаптывалась с ноги на ногу, чтобы ни одна тварь не посмела заползти на нее.

– Идемте, мисс Линч, заночуете со мной. А завтра со всем разберемся.

Лора вспомнила образ привязанной больной девчонки.

– А как же… у вас там и так места нет.

– Не волнуйтесь. Лиличка переночует в вашей комнате. Крысы ей не страшны. Скорее уж это им следует бояться.