Читать книгу: «В четыре строчки мысль уместится вполне…», страница 3

Наши души – лишь хворост

***

Наши души – лишь хворост, дровишки для Бога,

для горнила небес – там, где искрою Дух

нам даруется перед земною дорогой

на служенье Добру, чтоб Огонь не потух.

Наши души – лишь хворост…

***

Так вот отчего тяжко давит в груди -

мы ходим в поношенных кем-то душах.

Не всем повезло по размеру найти,

иной сэконд-хэндом с рожденья обужен.

Он страхами стиснут, сомненьями вжат

в скрипучий корсет заржавелой обиды.

Все ищет, как раненый зверь, наугад -

где мой Ланцелот? – но спасенья не видно.

***

Нас убеждают верить в Бога…

А можно просто, без затей

знать, что Он – есть, и на подмогу

не ждать ни догмы, ни елей?

В заемном – капелька лукавства,

вдруг о другом болит душа…

Позвольте искренней остаться,

ведь не учили нас дышать.

***

Не больше и не меньше сам Создатель

душой твоею занят не шутя -

как золота крупицу ждет старатель?

Я искренне завидую, мечтатель,

что ты эгоцентричен, как дитя.

***

В снах душа не постарела, о земном забыв запрете,

до утра не помня тела, ведь за сны мы не в ответе.

И в мечтах поднаторевши, вновь наивна, нежеланна,

сбросив упряжь с телом грешным,

прежним тешится обманом…

***

Белая лилия… Белая – ты ли?

Цвет Непорочной – он мне не чета.

Это Архангела вещие крылья,

это смиренной души чистота.

Хрупкая строгость – дерзну ли коснуться?

Жизнь – одуванчик, и пух разметен…

В сердце наивного желтого блюдца

нежной ладонью белеет бутон.

***

За оболочкой неизбежною телесной -

обширной слишком или очень тесной,

потертою, болезненной, смешною,

унылой, неказистой, озорною -

покорность объективности нарушив,

фантазиями живы наши души…

***

О чем молиться? Не минуешь. Только б сразу,

без муки адовой… с оттяжечкой, навзрыд…

"Душа бессмертна" утешительная фраза,

но слишком хрупка – об пол вычурную вазу! -

цветок и в правде, как в пластмасске, достоит…

***

Два очерченных наглухо круга -

мы исчезли с радаров друг друга,

изменив позывные души…

И фантазией чувств беспилотных

мы за давностью, бледно-бесплотной,

в сновиденьях уже не грешим.

***

Снимаются "сливки" с достойнейших душ,

когда, воспарив, отлетят они в вечность…

И там, для земных непредвиденных нужд

хранится кристальная сверх-человечность.

***

Глаза смотрели на меня

с такой печалью вековечной,

что ссыпалась трухой броня

гордыни нашей человечьей…

Той обезьянки древний взгляд

все знал о жизни – мне в досаду…

Смиренно отдаюсь, как вклад,

проекту "Homo…" – с нею рядом.

***

Созданья – так себе, не спорю,

в нас – пятьдесят на пятьдесят -

порода Каина. С любовью в миру не густо, это факт.

Там, правда, Сиф еще случился -

он третий, в утешенье, сын.

Так род людской и раздвоился, от колыбелей до седин:

На тех, кто в жажде возвышенья

затопчет в грязь, убьет шутя,

и кто к собратьям с уваженьем.

Все просто, к Фрейду не ходя.

***

Надень парадно-выходные кружева,

зажги свечу, прибереженную на праздник.

Воспой СЕГОДНЯ, как весенняя трава

не верит заморозкам, если солнце дразнит…

***

Еще сгожусь наверно… Палою листвою,

добавлю горсточку для топки бытия

и возвращу, благодаренья тихим словом,

тепло энергии, что в мир внесло меня.

***

Когда умрет последняя надежда,

явись, воскресшим Лазарем, мечта -

фантазия, по-детски безмятежна,

надмирной бестелесностью чиста.

Уже не подотчетна рассужденью,

и логике нет власти над душой.

В такие дни, как в первый день творенья,

ты гол, свободен и навек живой…

Ты хочешь быть вечно?

***

Сменяя надзирающее время,

нисходит тайна тайн – благая Вечность,

где страхи с мельтешней сердцебиенья

бесстрастный убаюкает покой…

И – хворост, возвращающийся в семя -

познаю цену слова "быстротечность",

и для очередного воплощенья

забуду казус, прежде бывший мной.

***

Когда прихлопнешь комара ты на бегу,

ладонь бездумно о штаны – зажрали черти! –

мысль о руке Судьбы мелькнет в его мозгу:

"Уже пора? Меня – за что? Как… а бессмертье?!"

***

Сухой, забористый стишок

дерет сознанье, как чеснок, другое дело – песня!

Вплывает голос по волне

не в лист, не файл, а в душу мне…

И автор в ней воскреснет.

***

Я думала, что это трудно,

а умираешь в три секунды,

когда вдруг делаешь открытье,

что притяженья душам нет.

Последними отпустят звуки,

подводны, нереальны, гулки…

И к вечной полетишь орбите,

но – часты сбои у ракет…

***

Вдруг в краю столь пугавшей разлуки,

куда все мы уйдем налегке,

те, кого звал с тоскою и мукой,

сами руки протянут к тебе?

***

Если путь в Никуда – хлопотать ли упрямо о цели?

К пункту Б подойдем без оваций, чинов и наград

скрасим путь болтовней и с друзьями скатерку расстелим.

Счастлив странник, кто просто

в том пути шагу каждому рад.

***

Я признАю, что самоубийство – грех,

если вдруг отыщу хоть десяток примеров

из истории и на глазах у нас всех,

чтоб при жизни Господь покарал изуверов.

***

Как рьяно человек растягивает смерть,

как он хлопочет, чтоб продлить свои мученья…

У предков были не бездушней представленья,

но несравненно больше мудрого смиренья

и ощутимей грань, что не преодолеть.

***

Лишь родился – сразу грешен,

а помрешь – ведут на Суд.

Без презумпций, неизбежно виноваты будем тут.

Срока давности не выйдет,

не простится райский плод.

Мы наказаны доныне, коль ведем от Евы род…

***

Рай – святым угодникам, дивный Божий сад,

и набитый доверху грешниками – ад…

А куда всех будущих? Нужен филиал.

"Шарик" не поэтому ль накреняться стал?

***

А погибать, как видно – здесь,

нога скользит уже по краю…

Дожить в щели почли б за честь,

но разве судьбы выбирают?

Не знать… не думать… отдалить

заглохший крик последних вздохов…

Коль обречен на склоне жить,

со слухом – в утешенье – плохо.

***

Таким дождем, наверно, начинался

Потоп… когда с безжалостных небес

и день, и ночь на землю низвергался

библейской карою немолчный шум и плеск.

И Ной в тоске скитался меж волнами

над всеми, погребенными во мгле -

избранник, уцелевший с сыновьями.

Изгнанники… одни на всей земле.

***

Покуда медлит с возвращеньем на Итаку Одиссей

(хвала богам за чары Кирки, Каллипсо и за Циклопа)

свое призвание – дождаться! – обретает Пенелопа,

и путь в бессмертие от жалкой семейной участи людей.

***

И мысли бессмертьем не заняты, нет.

Вопрос не томит меня: что там – за гранью?

Завидую ищущим страстно ответ -

ведь жизнь удалась, раз пугает прощанье.

***

И вдруг легко почувствуешь свободу,

что обретают лишь у бездны на краю

пред грозной тайною последнего исхода…

И откровенность – как у пращуров в раю.

***

Ты хочешь быть вечно – там где-нибудь? Да?

Не шарить, как мелочь в кармане, года,

сквозь пальцы скользящие неудержимо…

На радость не наскрести уже… мимо.

А Вечность меняет печальный расклад,

и каждый, по логике, должен быть рад

местечко занять у небесной таможни.

Однако не веруем… Пустопорожни

нам строгие посулы райских садов,

замкнутых от грешных на крепкий засов.

И адом кипящим пугать нас излишне -

здесь каждый земными делами наслышан.

Много пешек в игре королей

***

Мы не первые на свете любим, трусим и скорбим.

И не первое столетье важной мудростью смешим,

за рукав хватая ближних, за кафтан или хитон…

Подберу поводья, тише! В кухне каждый – Соломон,

и оракул на просторе, в интернетовой волне…

И дитя в сердечном горе, будто ПЕРВЫЙ на земле.

***

Гибрид Обломова с Маниловым -

продукт советских парников,

без сквозняка взросли мы хилыми,

как предков, мучили поливами,

хоть без окучки до мозгов.

Но огляделись, поднапружились,

перетряхнули генофонд,

и прежде качества ненужные

в себе вдруг Штольцы обнаружили,

да и Башмачкин век живет.

***

А всё боялись Третьей мировой,

монархии, посадок, смут, дефолта,

еще прикрытья Интернета – да любой

запрет не диво нам, ведь их и так до черта.

Но ни один высоколобый индивид,

умно тасующий провидческие тучи -

ни сном, ни духом про убийственный ковид,

и что в одном флаконе всё получим…

***

Пусть длится наша безысходность,

и не найдется выход в бездну,

все лоции придут в негодность,

и полусонны, затрапезны,

мы скоротаем век в загоне,

свой комбикорм жуя извечный -

одна ведь жизнь… хоть и в наклоне,

и худо-бедно человечна…

***

То же наличие лап и хвостов,

будь ты дворняга иль кошка простая.

Но загрызут ее только за то,

что по-собачьи подлюка не лает.

***

Юго-западный ветер тревожный

с воем мечется дни напролет,

к дому жмется в тоске безнадежной,

и рыдает с дождем, и клянет…

Горе, горе несет… запах крови,

оттого изболелась душа,

и в далеком от пуль Подмосковье

я ищу рифму для "блиндажа"…

июнь 2014г.

***

Тоскливо взвыли мужики… А как же нам тогда, родные?

К Царь-Граду кесарь шлет полки, и горлопаны удалые

бьют в барабаны да палят, пока с овчинку небо станет.

Мать не утешат… И ребят лишь бабы на ноги поставят.

***

Начинаются войны не мальчиками,

а безумцами средних лет.

Головами играя, как мячиками,

дымом взрывов затмят белый свет…

Обмирают от страха ровесницы:

"Стерпим всё, только б жить без войны!"

Минет два поколенья, и взбесятся,

народятся опять "пацаны"…

***

Что толку вычислить, где волки взяли след -

не исключит дотошность будущие беды.

Что проку знать, с какой приправой людоед

на этот раз намеревается обедать?

И бесполезно к милосердию взывать,

лишь аппетит разбудит первая же рана.

С успехом тем же можно лоб свой разбивать,

как дикари в поклонах камню-истукану.

***

Двенадцать подвигов, Геракла биография -

почти что сказка про любимца Колобка.

Ему мы близко не под стать – мог небо на плечах держать!

А нам, пред Небом, хоть себя бы не ронять…

***

Но кто-то себе не присвоил страх

и вышел один против силы Зверя -

за нас трусливых, кто в дрожь и в прах,

за общий позор, что кресту соразмерен.

март 2022г.

***

Встали в рост – по империи воющие,

кто вчера был безгласнее овоща,

А давно ли, раскрывши объятия,

по-соседски считали всех братьями?

***

Шнур запален, пружина сжата, час назначен,

зловеще тикает безумный механизм…

Не представляю, как решится все – иначе?

Возможно, маги в глубине хрустальных призм

увидят выход… А сейчас Пандоры ящик

всяк норовит открыть – смешные в нем замки,

и доброхоты на костер вязанки тащат…

Там кто-то взвыл, но разбираться не с руки.

***

Мелкий люд стране-Колоссу – подношенье,

прирастать землей он хочет каждый век…

А по мне, живи хоть в мини-Лихтенштейне,

лишь бы уважался человек!

Лже-союз захваченных республик -

что за общность у Туркмении с Литвой?

Я согласна жить и в Люксембурге,

но без лозунгов над бедной головой.

***

Много пешек в игре королей

полегло… Сколько круглоголовых,

защищавших ладьи и ферзей,

разменяли маньяки в коронах!

В черно-белых и минных полях,

под копытом, мечом и картечью,

без числа разыграли в веках

стойких маленьких человечков…

***

Аты-баты, шли солдаты, артефакты сокрушив…

Атрибуты и награды аттестуют – тех, кто жив.

Атташе ломает руки… Не у дел: антрепренер,

академик от науки, альпинист, атлет, актер…

Альмавивы, Аполлоны, стих в альбом, аперитив -

словно бурей анемоны – армии швырнут в архив.

Аты-баты… Не анданте, не артикул напоказ -

в драме жизни, без антрактов автор пьесы строит нас.

***

И свербит Наполеона – стырить стелу фараона,

и "народов (наш) отец" храм взорвал под свой Дворец.

Было, есть и будет присно… не теряем оптимизма.

***

Солдат войну не выбирает, она – имеет все права,

какими мать не обладает, дав сыну жизнь, и ни вдова,

и не рожденные им дети, и кто отца почти не знал…

«Война… Что делать!» – так ответят.

Но он ее не выбирал.

***

Князя Тьмы отметая с порога,

мысль и слово о нем запретив,

мы невольно к деяниям Бога

адресуем земной негатив…

***

Столкнуть бы лбами в поле чистом

ефрейтора с семинаристом -

и миллионы спасены

от бойни мировой войны.

***

Про "упоение в бою" смолчу, но "бездны на краю"

нас лихорадит и манИт, как кролика – удава вид,

как ногу – неокрепший лед и мшистость гибельных болот,

а мозг – дня завтрашнего жути, вопрос вопросов: с кем вы, люди?

Так в страхе, день который кряду, мы дно отыскиваем взглядом…

***

Диапазон у нас – от тупости безмозглой

до изощренной крысьей хитрости – велик.

Жаль только, с вдумчивостью здравой и тверёзой

сплошной пробел, ум за ненадобностью сник.

Вот такова страны печальная природа

(мозг ни при чем, на хромосомы не грешим).

Но мы кулибины – не дальше огорода,

извечно барин все взашей за нас решит.

***

Ведь не лакеи мы в передней, чтоб к барам жгучий интерес

стал ритуалом, как обедня… Во что одет, с кольцом иль без?

Кто сделал "пластику" на личность, а кто наличные швырнул?

Всем развлекается привычно на цыпочках народный пул.

Присвистнем, плюнем, перепостим – нас, как сиамцев, не разнять.

Наскучит и родня, и гости, но рабской страсти не унять…

***

Спасительно беспамятство стране -

так сном излечивают нервное расстройство.

Нас память горя раздавить могла вполне,

когда б не это охранительное свойство,

природы дар, чтоб не свихнулся род людской

Порой нам обморок рассудок сберегает,

и так отсек подлодки, жертвуя собой,

в пожар задраивают, всех других спасая.

***

Ослепший навсегда, не видя мира,

реальность – в очертаньях, красках – помнит.

Захваченный на море в "глаз тайфуна" -

в тиши всей кожей чувствует беду…

Толпе изображающий кумира,

прожекторною лестью ослепленный,

фаворским светом бредит так безумно,

что мнит – к его ногам все ниц падут!

***

И тесто в кадке обминать – абсурд сплошной,

второй подъем, как дубль второй, кураж утратит.

Дан поколенью взлет – с надеждою одной,

а обмануться дважды сил уже не хватит.

***

Мы любим родину всегда -

то не вопрос… Другое дело -

достойно ли живет страна,

где в мир явилось наше тело?

***

Верна ли мысль, что каждый судит по себе?

Когда всё так – народ достоин восхищенья!

Правдив и добр, и кроет всех не по злобе -

TV он свято доверяет, как судьбе,

и детски-пафосно готов к употребленью…

***

Победоносна и мала она? Бесспорно.

Крым – не Кавказская война, а так, пустяк…

И согласитесь – кошелек взять незазорно,

коль в гололед неловко шлепнулся чудак.

***

Чего не видел только Кремль: ряды торговцев,

гулянья, плахи – но мечтать не мог о том,

чтоб у одной стены лежал вождь богоборцев,

а за другой стоял Владимир-князь с крестом.

***

Так было, есть и будет присно -

чтоб шляпки сильно не торчали,

был молот на гербе Отчизны,

и серп еще не отменяли.

***

Рабский удел, как безвыходность,

рабский восторг по призванию -

их примиренье неслыханней,

чем кошки в собачьей стае.

***

Коль по твердой руке стосковался народ,

провидение плетку в придачу дает.

Провидение доброе – просьб не жалей! -

удивляет лишь ненасытность людей.

***

Не слышно, чтоб пахали на верблюдах

и правил бы гуманно лиходей,

но сколько крови пролито за чудо!

А в жизни всё, как встарь… как у людей:

самцы воюют, матери рожают,

смышленые куют свой капитал,

наивные кумиров обожают,

овечки шерсть безмолвно поставляют,

но в скачках их никто не замечал.