Когда солнце взойдёт на западе

– А вдруг он только ранен? – мелькнула шальная мысль. – Может быть, ещё можно его спасти,– и Кира снова припустила к дому стражей, при этом даже не отдавая себе отчёта в том, которого из двух мужчин она собиралась спасать. Наверное, обоих.

Ворота были распахнуты настежь, так что лезть через забор не пришлось. Кира тихонько пробралась к двери в гостиную, да так и застыла в проходе, поскольку представшая её глазам сцена совершенно не вязалась с засевшим в голове образом вальяжного плейбоя. Витас сидел на полу, прямо в луже крови, его дорогой модный костюм был покрыт бурыми пятнами, словно шкура леопарда, но он, похоже, этого даже не замечал. На его коленях покоилось голова Мирры, и Витас гладил мёртвую женщину по торчащим словно перья волосам с таким сосредоточенным видом, как будто успокаивал разбаловавшегося ребёнка. При появлении Киры он поднял голову, но даже не сдвинулся с места, только грустно улыбнулся.

Семёна в гостиной не было, и спасательница, напрасно устроившая спринтерский забег, облегчённо выдохнула, решив, что выстрел ей просто померещился. Увы, рано она обрадовалась. Стоило Кире сделать шаг внутрь помещения, как её ошибка тут же обнаружилась, причём вместе с телом Семёна, которое до того момента было скрыто подлокотником дивана. Увидав торчащие из-под журнального столика ноги в военных ботинках, Кира в первый момент даже не поверила своим глазам. Её мозг просто отказался принять реальность, хотя подсознательно именно такой развязки она и ожидала.

– Этого не может быть,– запоздалое раскаяние накрыло бедолагу словно душной периной,– мы ведь даже не попрощались.

Кира с трудом втянула воздух сквозь сжатые губы и без сил опустилась на колени рядом с распростёртом на полу телом Семёна. Похоже, он совершенно не ожидал нападения, его лицо до сих пор хранило выражение полной безмятежности, а на губах застыла приветливая улыбка, адресованная тому, кого орденский боевик считал своим соратником, и кто на поверку оказался убийцей.

На мгновение Кире почудилось, что Семён ещё дышит, и безумная надежда заставила её сердце затрепетать пойманной в сети птичкой. Негнущимися от волнения пальцами она расстегнула комбинезон на груди Семёна, и от увиденного у неё потемнело в глазах. Спасать было уже некого, маленькая дырочка от пули красовалась аккурат в том самом месте, где совсем недавно билось его сердце, в котором, несмотря ни на что, жила любовь к непутёвой жене. А теперь он ушёл навсегда и унёс любовь с собой.

Глава 22

Когда Кира была подростком лет двенадцати её чуть ли не каждую ночь изводил кошмарный сон про конец света. Начинался сон совсем невинно и даже, можно сказать, благостно. Она шла вдоль кромки морского прибоя и любовалось живописным закатом. Оранжевое солнце медленно погружалось за горизонт, окрашивая облака в розовый и сиреневый цвета. Спокойное море, слабый ветерок, и ничто не предвещало беды. Однако стоило усталому за день светилу скрыться из виду, как начиналась форменная фантасмагория. Небо вдруг резко темнело, и на фоне почти ночной черноты из-за горизонта выплывало новое солнце. Только оно уже не было похоже на тот слепящий глаза светлячок, который всего секунду назад занырнул в морскую пучину. Подобно горящему алым светом глазу чудовища, на западе всходил предвестник апокалипсиса.

От одного вида зловещего пламенеющего диска уже пробирала дрожь, но это было только начало. Едва оторвавшись от морской глади, алый глаз принимался тянуть горизонт за собой, словно выворачивая его в сторону берега. Сначала это казалось просто иллюзией, но потом становилось ясно, что это был вовсе не обман зрения, а гигантская волна, несущаяся с бешеной скоростью прямо на безмятежный приморский город. При виде приближающегося цунами Киру во сне охватывало чувство полной беспомощности. Она понимала, что нужно бежать и спасаться, но не могла сделать ни единого шага, ноги словно прирастали к песку и отказывались двигаться. Волна вырастала до самого неба, проглатывала солнечный диск, и становилось совсем темно.

Именно в этот момент Кира обычно и просыпалась в пропитанной холодным потом пижаме, крича на всю квартиру от ужаса. После недели ночных аттракционов встревоженные родители принялись таскать нервную дочку по врачам и пичкать успокоительными препаратами, но ничего не помогало. Восходящее на западе солнце на долгих три года сделалось постоянным гостем Кириных ночных кошмаров, а потом вдруг всё прекратилось само собой. Жизнь шла своим чередом, и постепенно воспоминания о детском ужасе забылись, но оказалось, что он никуда не делся, ужас только затаился до времени, чтобы в самый неожиданный момент вновь обрушиться на Киру предвестником конца света, только теперь уже настоящего.

От застилавших глаза слёз её взгляд затуманился, контуры реальности размылись, и сквозь эту влажную пелену Кира снова увидела тот самый огненный глаз взошедшего на западе солнца. Умом она, конечно, понимала, что это вовсе не солнечный диск, а просто кровь, окрасившая белую футболку Семёна в алый цвет, но детский кошмар уже захватил власть над её сознанием. Громадная чёрная волна апокалиптического цунами зависла над Кириной головой, и мир привычно погрузился в темноту. Как ни странно, на это раз зрелище конца света вызвало у Киры не ужас, а чувство облегчения. Жить в мире, где нет Семёна, было бы всё равно бессмысленно, так что гибель этого мира вовсе не показалась ей трагедией, скорее уж, избавлением от тяжкого бремени.

– Ну давай, возвращайся,– встревоженный голос Витаса доносился откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды, похоронившую Киру в своей утробе. Потом резкий запах нашатыря вонзился в мозг холодной иглой, и мир снова наполнился звуками. – Я помогу тебе подняться,– Витас попытался обнять свалившуюся в обморок женщину за плечи, но та сбросила его руку и резко отстранилась. – Ладно, давай сама,– покладисто согласился благородный спаситель чувствительных барышень,– только не смотри в сторону тела, а то тебе снова может стать дурно.

Наверное, Витасу сильно повезло, что Кира всё ещё не отошла от видения апокалипсиса, поэтому вместо того, чтобы вцепиться ногтями в лицо убийцы, она просто подползла на коленях к телу Семёна и прижала его ладонь к своей щеке. Её тут же зазнобило от холода, хотя его рука была ещё тёплой. Холод шёл изнутри, сковывая движения и не давая нормально дышать. Кире даже померещилось, что это она сама умерла, а Семён пытается отогреть её закоченевший труп. Эта абсурдная мысль, как ни странно, принесла пусть обманчивое, но всё же успокоение. Больше не нужно было суетиться, о чём-то беспокоиться и, главное, страдать от одиночества.

– Очнись, дурёха,– мысленно попеняла себе Кира,– Семёна ты потеряла уже очень давно, его смерть ничего не изменила.

Увы, этот вроде бы логичный аргумент не помог от слова совсем, да и не мог помочь, потому что в Кириной душе, оказывается, до сих пор жила надежда на чудо. Спрятанная очень глубоко, так что и не разглядишь, эта наивная вера в то, что когда-нибудь настанет тот самый день, и всё будет как прежде, не давала ей отчаяться и опустить руки, даже когда Семён ушёл. Пока он был жив, потерянное счастье ещё могло вернуться, а теперь всё было кончено, и жизнь Киры сразу утратила что-то очень важное. Нет, самое важное, наверное, смысл.

– Ты его знала? – удивлённый голос Витаса вырвал тонущее в боли и отчаянии сознание женщины из вязкой трясины. – Прости, у меня не было выбора, иначе Сэм меня бы убил.

– Ты врёшь,– отрешённо констатировала Кира,– Семёну незачем было тебя убивать, вы же оба из Ордена. Ты просто отомстил за смерть своей напарницы.

– Нет, не просто напарницы,– Витас оставил свои попытки оправдаться, и его голос тут же наполнился горечью. – Мирра была мне как сестра, я готов был умереть за неё.

– Но почему-то не умер, а убил,– Кире совсем не хотелось сейчас что-то обсуждать, и даже её изначальный обвинительный запал сдулся, как воздушный шарик, у которого развязалась верёвочка. Какая уж теперь разница, обвинениями Семёна не вернёшь. – Как же вы похожи,– устало вздохнула она,– твоя Мирра тоже была готова за тебя убивать.

– Кого? Тебя? – от такого наезда Витас слегка опешил. – Нет, Кира, ты всё не так поняла, Мирра просто должна была убедить тебя передать нам материалы Карла. Поверь, она бы тебя даже пальцем не тронула.

– Ну ещё бы,– горько усмехнулась Кира,– зачем ей палец, когда есть нож, а вдобавок моя дочь в заложниках. Убедительные аргументы, ничего не скажешь.

– У Мирры не было таких полномочий,– Витас откровенно смутился, видимо, и сам не ожидал от своей напарницы столь неадекватного поведения. – Я узнал про похищение твоей дочери, только когда вернулся домой, и сразу поехал сюда, чтобы всё исправить, но было уже поздно,– он бросил тоскливый взгляд на труп неудачливой похитительницы и сокрушённо покачал головой. – Только не подумай, что я виню тебя в её смерти,– тут же принялся оправдываться потерявший свою напарницу шпион,– Мирра сама накликала на себя беду. Я понимаю, почему ты обратилась за помощью к Ксантипе, ведь речь шла о ребёнке.

– Что?! – Кира едва ни поперхнулась от подобного обвинения. – Да ты совсем спятил.

– Тогда откуда тут взялся бессмертный? – недоверчиво пробормотал Витас, кивая в сторону бездыханного тела Семёна.

– Как это бессмертный? – Кира настолько опешила от его слов, что уже с трудом шевелила языком. – Как же ты тогда его убил?

– Этих парней называют бессмертными вовсе не потому, что их нельзя убить,– уже спокойней пояснил Витас. – Да, это сделать непросто, но, как видишь, можно. Тут дело в другом, бессмертные помнят свои прошлые воплощения.

– Только поэтому их так зовут? – от разочарования к горлу Киры подкатил шершавый комок, превратив слова в невнятное сипение. Новость о потенциальном бессмертии Семёна зажгла надежду в её душе с новой силой, и ещё один сеанс неоправдавшихся ожиданий оказался довольно чувствительным ударом.

– Это вовсе не какая-то супер сила,– поспешил внести ясность Витас,– вроде твоей способность путешествовать по альтернативным реальностям. Бессмертные не обладают памятью о прошлых жизнях с рождения, их такими делают.

– Зачем? – на самом деле орденские заморочки сейчас волновали Киру не больше, чем прошлогодний снег, однако сам факт, что за шесть лет их совместной жизни Семён даже словом не обмолвился о своих способностях, неожиданно задел её гораздо сильнее, чем она могла представить.

– Создать настоящего боевика – дело хлопотное,– пояснил Витас. – Орден в них вкладывает очень много сил и средств, а живут они недолго, такая уж профессия. Вот братья и придумали этот трюк. Они отыскивают погибших боевиков в новом воплощении и забирают себе младенцев, а когда мальчишкам исполняется семь лет, возвращают им память о прошлых жизнях. Так что боевики из отряда бессмертных служат Ордену даже не всю жизнь, а многие жизни. В нашем понимании они уже и не люди вовсе, а зазомбированные роботы-убийцы. Бессмертные видят смысл своего существования исключительно в служении, как они считают, человечеству, всё остальное для них – это просто фон.

– А Семён? – открывшаяся правда о погибшем муже совершенно выбила Киру из колеи. Нет, она уже и раньше начала догадываться, что для Семёна его работа значила гораздо больше, чем просто способ заработка, но даже представить не могла, что в служении Ордену, оказывается, заключался смысл его жизни. Что ж, это многое объясняло, например, почему он предпочёл расстаться с женой, а не со своей работой.

– Я не знаю, сколько воплощений Сэм служит Ордену, но уверен, что больше одного,– Витас даже не заметил Кириной растерянности, поскольку его мысли явно были заняты чем-то другим. – Как же тебя угораздило связаться с бессмертным? – он наконец решился отбросить условности и задать вопрос, который его действительно волновал. – Такая связь может быть очень опасной. Тебе сильно повезло, что ваш роман закончился.

– Семён ни за что не причинил бы мне вреда,– Кира горько усмехнулась,– если не считать того, что он меня бросил.

– Это всё равно должно было случиться,– в голосе Витаса зазвучали странные нотки не то раздражения, не то сочувствия,– кодекс бессмертных запрещает им иметь длительные отношения с женщинами. Поверь, всё к лучшему, и для бессмертного тоже. В его жизни, кроме смерти и крови, ничего больше и не было. О такой жизни и жалеть-то не стоит.

– В его жизни была любовь,– глаза Киры наполнились слезами. – Не знаю, что там за кодекс такой, но Семён ему точно не следовал. Он был моим мужем и отцом моей дочери. Мы шесть лет счастливо прожили вместе.

– Этого не может быть,– ошарашенно пробормотал Витас,– бессмертным под страхом смерти запрещено заводить семью. Если бы об этом стало известно в Ордене, то вас бы убили всех троих, даже ребёнка.

– Так вот о какой подставе он говорил и о каком справедливом приговоре,– откровения Витаса буквально вывернули наизнанку представления Киры о своей жизни. – Выходит, Семён превратил нас с Тиночкой в мишень. Он шесть лет рисковал нашими жизнями, а когда понял, что в Ордене неизбежно вычислят Мастера, то сбежал как последний трус без объяснений и покаяния.

Кира подняла руку, чтобы вытереть текущие по щекам слёзы, но, не дотянувшись до лица, её рука бессильно повисла. Нервное напряжение отступило, и его место заняли усталость и безразличие. Кире вдруг пришло в голову, что вся эта фантасмагория происходит не наяву, просто её каким-то образом занесло на сцену заштатного театрика, и теперь ей поневоле приходится участвовать в его бездарной постановке.

– Кира, ты ничего не путаешь? – в голосе Витаса зазвучали подозрительные нотки. – Мы ведь очень тщательно тебя проверяли. По всем официальным бумагам твой муж погиб четыре года назад, ещё до рождения ребёнка. И это был не Сэм, я видел его фотографию.

– Выходит, вся наша с Семёном жизнь была сплошным враньём,– Кира на автомате произносила написанные тупым сценаристом слова, но её ум в этом спектакле не участвовал. Мысль о предательстве любимого мужчины была настолько абсурдной, что даже не вызывала естественного возмущения. – А как же любовь? Она тоже была ненастоящей?

Кире вдруг сделалось так горько, что хоть ложись и помирай. Несомненно, у обманутой женщины были весомые основания, чтобы злиться, но смерть Семёна буквально выпила из неё все силы, так что на злость их уже не осталось.

– Так в Ордене ничего не знают о вашей спасательной миссии? – прежнее напряжения явно отпустило убийцу бессмертного. – Сэм явился сюда за своей дочерью, а не потому, что его послал Орден. Но тогда зачем он убил Мирру?

– Это она пыталась убить сначала меня, а потом и Семёна,– равнодушно пояснила Кира,– он просто защищал нас обоих.

– Не понимаю,– лицо Витаса приобрело такое смешное озадаченное выражение, что вызвало у Киры невольную улыбку, хотя ей было совсем не до веселья. – Зачем же Мирре приспичило тебя убивать?

– Ты правда совсем ничего не замечал? – Кира не отказала себе в удовольствии подколоть самонадеянного шпиона. – Мирра тебя любила и решилась на убийство, чтобы спасти любимого мужчину от смерти. Ты сам её спровоцировал своими апокалиптическими предсказаниями.

– Она рассказала тебе про предсказание? – голос Витаса дрогнул. – Прости, я и подумать не мог, что ей придёт в голову таким образом вмешаться в мою судьбу.

– Так это правда? – Кира словно вынырнула из своего мутного омута разочарований. – Ты из-за меня погибнешь, как погиб Папа Карло? Но как такое можно было просчитать? – возмутилась она. Рациональный склад ума не позволил Кире тупо проглотить эту мистическую галиматью. – Я ведь ничего не знала про существование этих материалов, когда писала отчёт. Мне тогда и в голову не могло прийти, что эта технология уже существует. Всё казалось просто фантастикой.

– Я не знаю, как судьба проворачивает свои делишки,– покачал головой Витас,– но на моей памяти она пока ни разу не прокололась. Спорить с судьбой бессмысленно, да к тому же ещё и опасно. Видишь, чем это заканчивается? – он угрюмо покосился в сторону Мирры.

– Если бы я только нашла посылку Карла Рудольфовича на пару дней раньше? – похоже, увещевания фаталиста не произвели на Киру никакого впечатления. Она не верила в судьбу, а потому произошедшее казалось ей просто роковым стечением обстоятельств.

– Не вини себя,– Витас сочувственно улыбнулся. – Это была очень хорошо продуманная ловушка, и не твоя вина, что ты в неё угодила. Если бы я был в Москве, то не дал бы тебе отослать такой отчёт, но меня специально услали с глаз долой, чтобы не путался под ногами. А ты считала, что выполняешь очередное задание компании, и отнеслась к нему как к рутине. Но в одном они всё же просчитались: Карл вовсе не был изобретателем, и в его устранении не было никакого смысла. Он был таким же хранителем этого знания, каким теперь являешься ты. Думаю, ты понимаешь, насколько опасно хранить подобные секреты. Лучше отдай эти материалы мне, я смогу ими правильно распорядиться.

– Зачем они тебе? – Кира сразу насторожилась. Эти увещевающие, убаюкивающие сознание нотки были ей хорошо знакомы. Именно так Ксантипа соблазнял её перспективами работы на Орден. – Ты хочешь навсегда от них избавиться?

– Нет, это открытие может изменить всю нашу жизнь и покончить с господством Ордена,– торжественно произнёс Витас. – Оно должно принадлежать всем обитателям нашей реальности, а не какой-то кучке засранцев. Я знаю людей, которые смогут дать этой технологии шанс.

Кире стало противно. Красивые и правильные слова, возвышенные цели, а на поверку всё та же голимая борьба за власть. Да и методы не отличаются: шантаж, похищения, убийства. Понятно, почему Папа Карло хранил это открытие в тайне. Он просто не хотел, чтобы две противоборствующие силы устроили тут войнушку за обладание доступом к дармовой энергии.

– Знаешь, Витас, меня уже тошнит от ваших разборок,– Кира горько усмехнулась,– я даже не понимаю, кто хуже: орден или эти твои стражи. Орден, по крайней мере, не похищал моего ребёнка, а орденский боевик ради Тиночки вообще пошёл против своих. И это стоило Семёну жизни.

– Значит, ты уже знаешь, что я…,– он на секунду замялся.

– Шпион,– услужливо подсказал ехидный голос со стороны дивана.

Если вам никогда не доводилось получать послания с того света, то вы вряд ли смогли бы по достоинству оценить тот шок, который реплика Семёна вызвала у Киры и Витаса. Оба резко обернулись и застыли с выпученными глазами. Оживший мертвец по-прежнему лежал на полу, но теперь его голова покоилась на свалившейся с дивана подушке, а его левая рука сжимала рукоятку пистолета, и дуло этого пистолета смотрело Витасу аккурат между глаз. На бледном лице Семёна блуждала отрешённая улыбка, которая ещё больше делала его похожим на призрак.

– Даже не думай,– процедил бессмертный, заметив, как разоблачённый шпион инстинктивно потянулся к карману, где у него, по всей видимости, лежал пистолет,– с такого расстояния я по любому не промажу. Руки за голову и на колени,– жёстко скомандовал он.

– Ты же был мёртв, пуля пробила тебе сердце,– Витас на автомате начал медленно поднимать руки, но при этом остался стоять. – Неужели я промазал?

– Нет, не промазал,– губы Семёна скривила издевательская гримаса,– но если уж ты оказался таким идиотом, чтобы связаться с бессмертным, то стрелять нужно было не в сердце, а в голову. Уж кто-кто, а член Ордена должен был бы знать, что мы умеем не только убивать, но и выживать.

– Сёма,– одними губами прошептала Кира,– ты правда живой?

– Ничего не бойся, малыш,– глумливая гримаса исчезла с лица Семёна так быстро, словно её смыло тем самым цунами из Кириного детского кошмара. Его глаза засветились тёплым мягким светом, а на губах заиграла отрешённая улыбка,– я не позволю этому ублюдку тебе навредить. Иди ко мне.

По форме последняя фраза прозвучала как приказ, но при этом в голосе Семёна явственно прозвучали просительные нотки. Похоже, он не был так уж уверен, что его приказ будет выполнен, и не напрасно. Кира как сомнамбула сделала шаг и остановилась. Судьба, в которую она не верила, всё-таки умудрилась вмешаться и запустить в действие свой подлый план, который безальтернативно должен привести обречённого стража к смерти.

Реплика искателя

Согласитесь, наивно было бы ожидать, чтобы творческая личность, каковой несомненно является Создатель, вдруг взялась бы управлять своим творением. Это всё равно, как требовать от художника, чтобы тот сам заведовал галереей своих картин. Не спорю, иногда такое случается, но удачным сей вид предпринимательства не назовёшь, поскольку художники обычно не склонны к рациональности и не терпят рутины, да и со всей этой суетой на творчество времени не останется. Обратное тоже верно, хороший администратор далеко не всегда способен на создание какого-то значимого произведения искусства, зато галерея под его началом будет процветать.

Эта преамбула призвана показать, что в настоящее время наш мир управляется вовсе не Создателем, а Демиургом. Иначе говоря, мы переходим к рассмотрению влияния на наши судьбы второй категории высших сил – воли управленца. Кстати, «второй» в данном контексте вовсе не означает менее могущественной, это просто порядковый номер, не более того. Собственно, в существовании двух высших сущностей, имеющих касательство к нашей реальности, нет ничего нового. Практически во всех религиозных учениях, начиная от майя, зороастрийцев, герметиков, иудеев и заканчивая католическим папским престолом, в той или иной форме присутствует легенда об испорченном мире.

Наиболее околонаучный вид эта история обрела в гностических учениях. Кратко суть её состоит в следующем. Хороший бог сотворил идеальный мир, в котором обитали высокодуховные существа. Затем явился второй не то злой, не то невежественный бог, который это идеальное творение испортил, погрузив его в убогую материальность, в том числе за счёт создания таких же убогих обитателей, то есть нас с вами. Видимо, врождённый оптимизм не позволил сочинителям этой истории остановиться на столь удручающем конце сюжета, поэтому утверждается, что в будущем наступит некое сакраментальное событие, типа Страшного Суда, когда первый бог заявит свои права на повреждённую собственность и вернёт всё в первоначальное состояние. Ну а пока нам приходится прозябать в несовершенном мире.

Этот миф однозначно противопоставляет Создателя Демиургу и постулирует негативное, с точки зрения человечества, отношение последнего к продукту творческой деятельности первого. На мой неискушённый взгляд, идея об испорченном мире страдает некоторым недостатком логики. Дело в том, что в акте творения мира исходным объектом являются вовсе не горы и реки, а обитатели. Что бы там ни твердили адепты теории эволюции о первичности среды обитания по отношению к формам обитателей, но в действительности всё обстоит с точностью до наоборот. Реальность нашего мира создаётся непосредственно умами его жителей, а потому порча мира должна была по определению начаться с нас любимых. Я не знаю, существовал ли когда-то тот идеальный мир, но если он действительно существовал, а потом каким-то образом деградировал, то это могло произошло только в результате нашей с вами деградации.

Мог ли Демиург поучаствовать в сём «благородном» деле, вопрос спорный. Если мы называем этим именем админа нашей Игры, то представить такой расклад, при котором ему вдруг взбрело бы в голову переписать коды, управляющие умами аватаров, мне довольно затруднительно. Всё-таки в админы обычно идут не программисты, а управленцы. Отрицать такой возможности, конечно, нельзя, однако нужно признать, что подобный вариант мало вероятен. Скорее, стоит подозревать в диверсии кого-то из игроков. Вот в этой среде частенько попадаются безбашенные хакеры, которым испортить чужое творение по кайфу. Однако вмешательство в нашу жизнь игроков мы рассмотрим позже, а пока вернёмся к Демиургу.

В чём обычно состоит задача админа? Следить, чтобы в игре не сформировались какие-нибудь разрушительные факторы, угрожающие её целостности и структуре. В этом смысле Демиурга можно сравнить с управленцем, для которого важно обеспечить бесперебойное функционирование объекта управления. Такой подход коренным образом отличает его отношение к людям от родительской опеки Создателя. Демиург, как управленец, воспринимает наш мир как бы целиком, как единое предприятие. Он не разделяет Игру на управляющие ею неодушевлённые алгоритмы и людей, чьи умы создают ткань реальности в соответствии с этими алгоритмами. Для Демиурга – это просто различные части единого механизма, а потому судьба каждого отдельного человека не имеет для него значимого смысла, важна лишь судьба человечества целиком.

Как следствие, воля Демиурга в управлении своим предприятием будет проявляться не на индивидуальном, а скорее, на макроуровне, например, в форме природных явлений, в том числе катастрофического характера. Наверное, подобные методы могут показаться варварскими и неоправданно жестокими. Цель управленца обычно представляется неискушённому наблюдателю как поддержание баланса, и катаклизмы в сию картину вряд ли вписываются. Однако, думая подобным образом, мы совершаем одну принципиальную ошибку. Дело в том, что админ обслуживает интересы вовсе не аватаров, а игроков, и потому судить о его методах по их последствиям для нас любимых было бы весьма опрометчиво.

Демиург действительно поддерживает баланс Игры, но не в плане сглаживания сюжетных линий, а лишь с целью сохранения изначально заложенного статуса всех её участников. Иначе говоря, ему приходится следить за тем, чтобы манёвры игроков не деформировали сознания аватаров, а вместе с ними и ткань Игры. Если такая угроза возникает, то тут уж, как говорится, все средства хороши, вплоть до полной перезагрузки. Последствия столь радикальных действий для аватаров, разумеется, никак нельзя назвать благотворными, но и фатальными они отнюдь не являются. В конце концов, Игра и без катаклизмов предполагает регулярное обновление аватарских личностей с помощью механизма, который мы именуем смертью. Зато обнуление игровых бонусов научит зарвавшихся игроков сдержанности.

Приходится констатировать, что в своих планах Демиург совершенно не склонен учитывать участь каждого отдельного человека. Люди для Демиурга – это просто винтики в большой машине, за работу которой он отвечает. Но и усматривать в обрушившихся вам на голову несчастьях злую волю Демиурга, направленную непосредственно против вас, тоже не стоит. Если уж вам не повезло попасть под раздачу, то вините в этом свою личную карму, а не админа нашей Игры. В его действиях нет ничего личного, только интересы бизнеса.

Молиться Демиургу, просить его о помощи близким или о карах врагам, по большому счёту, также бессмысленно, как долбиться лбом в бетонную стенку. Если вы не являетесь какой-нибудь особо важной деталькой механизма Игры, то вам даже не представится возможности пообщаться с ним напрямую. Впрочем, иногда кое-кому из людей действительно прилетают бонусы от нашего админа, однако не стоит этим кичиться, поскольку все его плюшки обусловлены исключительно интересами Игры, а не покровительством конкретному аватару. Другими словами, влияние Демиурга на судьбу каждого отдельного человека можно признать хоть и значимым, но вовсе не персонализированным, тут, скорее, следует говорить о влиянии на человечество в целом.

Тем не менее, в нашем мире имеется немало людей, которые задаются целью наладить взаимовыгодные отношения с Демиургом, став эдаким полезным винтиком в его машине. Именно эти персонажи и стояли у истоков создания всевозможных тайных орденов, призванных как бы упорядочивать процесс управления человеческим стадом. Насколько подобную активность можно считать помощью высшим силам, вопрос спорный. Превращение свободных личностей в стадо овец несомненно облегчает процесс управления самим орденским пастухам, но отвечает ли дебилизация и расчеловечивание людей интересам игроков – это уже не столь очевидно.

Лично мне слабо верится в то, что реализуемый орденами сюжетный поворот был изначально заложен нашим гениальным программистом в его детище, а потому имеется ненулевая вероятность, что сей перекос может быть расценен админом как опасный. Примет ли Демиург решение вмешаться в ход Игры, и если да, то каким образом? Вопрос не праздный, не так ли. В любом случае, вряд ли его вмешательство понравится как пастухам, так и овцам. Игроки, скорей всего, тоже будут не в восторге, но как известно «шерифа проблемы индейцев не интересуют», для него куда важнее сохранить свой городок в неприкосновенности. Будем надеяться, что админ сумеет справиться с угрозой винтикам его машины менее радикальными средствами, нежели их полная замена. Время покажет.