Русское время в Лондоне

Головная боль работодателя

Борьба за равные возможности уходит в другую крайность

Недавно мы с группой студентов-вечерников проходили тему «Рынок труда». Обсуждали современные способы поиска работы, рассматривали аспекты составления резюме, описания рабочих обязанностей и рекрутинга новых сотрудников.

Объявление, взятое в качестве учебного примера, вызывает неоднозначную реакцию моих британских студентов. Инофирма ищет переводчика для работы на конференциях и презентациях, девушку до двадцати пяти лет. Помимо высшего образования и прекрасного знания английского языка, требуются навыки работы с компьютером, опыт работы в иностранной фирме не менее двух лет, умение работать в команде, стрессоустойчивость и приятные внешние данные. Предполагаются командировки за границу.

Я-то, прочитав такое, была озадачена вопросом: сколько девушек, окончивших университет, успевают отработать в иностранной фирме два года до того, как им исполнится двадцать пять? Ведь пятилетнюю университетскую программу российские студенты заканчивают в двадцать два года, и сократить этот срок нет никакой возможности. А мои студенты сразу же заговорили о том, что половые, возрастные и эстетические признаки не могут быть критериями хорошего специалиста. Британские законы не позволяют таких ограничений приёма на работу, даже вакансия охранника и строителя не должна исключать женщин, а вакансия гувернантки – мужчин. Я это знаю. Но, руководствуясь своим русским менталитетом и надеясь спровоцировать дискуссию, поясняю: когда русский директор фирмы ищет работника, с которым ему придётся тесно сотрудничать и часто ездить в командировки, он хочет найти не только хорошего специалиста, но и приятного компаньона. В конце концов, он владелец фирмы и вкладывает в неё деньги, то есть имеет полное право выбирать себе сотрудника, которому платит зарплату. А ещё – оплачивает его проживание в дорогих гостиницах, ужины в ресторанах и прочие дорожные расходы. С какой радости ему выбирать старую грымзу только потому, что она хороший специалист? Даже если исключить возможность романа, которую сразу предполагают критики подобного отбора, разве мы все не имеем некоторых предпочтений относительно того, с кем хотим работать? Я сама не начальник и не владелец бизнеса, я никому не плачу денег, и никто не спрашивает меня, с каким студентом или с какой группой я хочу работать. Но даже я имею некоторую свободу выбора. Потому что никто не может вынудить меня ежедневно заниматься с человеком, который мне категорически неприятен.

Мои студенты, среди которых есть руководители, нанимающие сотрудников на работу, тут же начинают мне объяснять, что такой подход психологически понятен, но совершенно незаконен, поэтому работодатели держат свои предпочтения при себе. Они всё равно будут ими руководствоваться при выборе сотрудника, но эти предпочтения не будут официально озвучены. И работодателю придётся немало попыхтеть, чтобы по уважительной причине отказать кандидату, который ему не понравился как человек. Руководитель обязан интервьюировать и мужчин, и женщин, даже если для данной работы ему нужен представитель определённого пола. Часто у него нет полного резюме, где указано имя кандидата, рекрутинговые компании присылают только список фамилий, так что гендерная принадлежность соискателей остаётся тайной. Нельзя спрашивать и о возрасте кандидата, хотя его зачастую можно вычислить на основе опыта работы. Соискатель также не обязан раскрывать своё семейное положение, наличие детей, национальность и условия проживания. Но эти подробности так или иначе всплывают в беседе, и опытный кадровик вычислит их без промедления.

Мне также рассказали, как работники могут засудить несостоявшегося работодателя на том основании, что он имел неосторожность высказать свои предпочтения. В частности, одна женщина получила очень крупную сумму, проработав на новом месте всего день. Она была беременна и сообщила об этом факте как раз в этот самый день. Поскольку работодатель не желал сотрудничать с женщиной, которая через полгода уйдет в декретный отпуск, он отказал ей в трудоустройстве. Женщина обратилась в суд и выиграла дело.

Слушая всё это, я задумалась о положении британского работодателя и даже посочувствовала ему. Я вполне понимаю, почему человек, ищущий нового сотрудника, не хочет инвестировать деньги и время в кандидата, который через несколько месяцев уйдёт в декретный отпуск, а компании придётся не только искать ему замену, но и платить двойную сумму в заработный фонд. Насколько менее обременены этой проблемой российские работодатели! В России многие женщины рожают детей до двадцати пяти лет. Поэтому, находясь в поисках работы после окончания университета, я не раз слышала, что предпочтительнее взять женщину с детьми. И лучше дети школьного возраста, потому что малыши требуют больше внимания, часто болеют, мамам приходится сидеть с ними дома. Предполагалось, что я, получив работу, конечно, вплотную займусь своей личной жизнью и в ближайшее время обзаведусь ребёнком.

Конечно, я злилась, особенно потому, что не планировала никаких детей и, в самом деле, достигла тридцатилетия, так и не родив их. А переехав в Англию, поняла, что здесь работодатели, хоть не озвучивают своих опасений, всё равно настороженно относятся к бездетным женщинам тридцати пяти лет. Потому что не сегодня, так завтра те могут забеспокоиться – время поджимает, а до сорока лет надо бы успеть родить. Как наёмному работнику и как женщине, мне намного удобнее иметь дело с британскими работодателями, чем с российскими. Но что-то подсказывает, что я сэкономила бы много времени и нервных клеток, если бы работодатели честно писали, кого они ищут. Мне совершенно не интересно идти на собеседование, если я заведомо не вписываюсь в их параметры подходящего кандидата.

Я полагаю, что тревоги работодателей везде одинаковые, просто в России об этом говорят вслух. Например, владелица книжного магазина, где я работала по юности, прямым текстом заявляла, что никогда не возьмёт на вакансию продавца мужчину. Один упёртый кандидат приходил и звонил несколько раз, чтобы развеять её предубеждение, но не преуспел. Во втором случае хозяйка фирмы, наоборот, хотела набрать мужчин, чтобы уравновесить преобладание женщин в своём коллективе. Такой дисбаланс, на её взгляд, приводил к «нездоровой динамике» в отношениях сотрудников (читай: половина рабочего времени отводилась сплетням и интригам). Моя классная руководительница прямым текстом заявляла: для неё предпочтительнее класс из сорока мальчишек, чем из двадцати девчонок, потому что она гораздо успешнее справлялась с парнями, сурово и без церемоний. А девчонки начинали разводить нюни, интриговать, стучать друг на друга и обижаться по поводу и без повода.

И, конечно, даже работая в Лондоне на британские компании, я время от времени сталкивалась с тем, что хозяйка компании набирает «симпатичные приветливые лица», потому что они лучше продают товар. А другая верила, что молодые девушки намного лучше работают с клиентами, чем суровые женщины среднего возраста. Третий начальник вообще предпочитал незамужних девушек-иностранок – ввиду их уязвимого социального и материального положения ими гораздо легче манипулировать. Конечно, тут я должна воскликнуть: «Как хорошо, что в Великобритании есть закон о равноправии и подобные пережитки прошлого эффективно искореняются местными активистами!» К сожалению, как это часто случается в Англии, благие намерения уводят ситуацию в противоположную крайность. Мне интересно, сколько работодателей было вынуждено отказать в работе молодым красивым женщинам из страха, что их заподозрят в сексизме и продвижении своих фавориток? Как молодая красивая женщина, я вынуждена одеваться на собеседование в брючные костюмы, убирать волосы и использовать умеренный макияж, чтобы мне не отказали в работе. Когда в компанию, где я работала, взяли молодую красавицу, только ленивый не сказал, что она любовница начальника отдела. Все ещё больше утвердились в этой мысли, когда она получила повышение по службе. Вопрос, есть ли у неё необходимые профессиональные качества, собственно, никого не заботил.

Невидимая война

Работодатели против сотрудников

Непросто найти подходящего работника, но ещё сложнее уволить неподходящего. Работодателю приходится проявлять немало смекалки, чтобы не дать уволенному повода обратиться в суд. Заполучив хороший повод, можно выколотить из компании приличную сумму. Моя бывшая начальница умело избавлялась от несимпатичных ей сотрудников. Оказывается, можно вести полноценную травлю сотрудника, сохраняя видимость нейтралитета, чуть ли не дружелюбия. У нас в отделе уже знали: человек, которого она посадила рядом с собой (а у руководителя есть право менять план рабочих мест сотрудников по своему усмотрению), – кандидат на увольнение. Держа его под рукой, можно наблюдать за каждым его шагом, сразу заметить ошибки или небрежное отношение к работе, зафиксировать опоздания и прочие грехи. В общем, собрать материал, чтобы обоснованно расстаться с нерадивым работником.

Задним числом я понимаю: держать сотрудников долгие годы, инвестировать время и деньги в их обучение и продвигать их по служебной лестнице не входило в её планы. Принятые на работу молодые энтузиасты были готовы вкладываться в компанию на порядок больше, чем предполагали их должностные обязанности и зарплата. Как только они становились слишком опытными, уверенными и начинали подвергать сомнению существующий порядок вещей, с ними следовало распрощаться. Что лежало в основе её стратегии: страх конкуренции, желание быть непогрешимым авторитетом, обострённое самолюбие или специфика работы? Не знаю, но могу только восхищаться, как ловко она разделывалась с мятежниками, действуя в рамках закона.

Я долго недоумевала: если ты не хочешь больше работать с человеком, не проще ли сказать ему об этом прямым текстом? Оказывается, не проще. В России я никогда не работала в бюджетных структурах, но в коммерческой сфере избавиться от работника не представляло никакого труда, и никто при этом не заморачивался объяснением причин. Люди плохо знали свои права или не верили в законы, работали без нормальных контрактов. Уточню справедливости ради: как с этим обстоят дела сейчас, судить не берусь.

В Англии люди работают по контракту, надёжно защищены законом о трудоустройстве, осведомлены о своих правах. Уволить столь умудрённого сотрудника – поистине сложная задача. Даже коммерческим структурам, чей доход и прогресс напрямую зависят от вклада каждого работника, очень сложно избавиться от «балласта». А раз так, работодатели стараются заранее обезопасить себя. Значительно усложняется система, всё суровее надзор во время испытательного срока, всё больше сотрудников берут на временные контракты. За годы профессиональной деятельности в Великобритании я работала на множество разного рода агентств, потому что работодателям невыгодно нанимать сотрудников напрямую.

Таких агентств становится всё больше, начиная с тех, кто поставляет официантов и уборщиков, и заканчивая теми, которые отбирают VIP-сотрудников для ведущих британских компаний. Муж моей подруги несколько лет работал на компанию «British Gas» и получил от этого сотрудничества немало пользы. Но, когда контракт закончился, пришлось возвращаться в агентство. Там найдут ему новую работу в совершенно другой компании, скорей всего, не связанной не только с газом, но и вообще с энергетическими ресурсами.

Агентства свободны от обязательств перед сотрудниками. Когда отели нанимали официантов напрямую, они должны были обеспечить им сорокачасовую рабочую неделю даже в незагруженные рабочие периоды. Как только официантов стало поставлять агентство, отели не просто избавились от хлопот по рекрутингу, заключению контрактов и начислению зарплат, но стали приглашать ровно столько работников, сколько им сегодня нужно, и строго на необходимое время. Если «низкий сезон» и нет работы, это головная боль официанта, а не отеля. Подобные договоренности между агентством и работником называются «нулевыми контрактами», и с годами в их сети попадает всё больше людей. Это касается и туристических компаний, музыкальных и лингвистических агентств. Когда у лингвистического агентства нет новых заявок на вечерние группы или индивидуальных студентов, они не обязаны обеспечивать своих сотрудников работой. Когда шестимесячный контракт ИТ-специалиста заканчивается, это его проблема, как быстро он найдёт новый. Агентства не обязаны оплачивать больничные, декретные отпуска и делать пенсионные отчисления. В Англии тоже можно быть социально незащищённым.

Поэтому большинство людей предпочитает работать на контракте, получать стабильную зарплату, пользоваться своим правом на больничный, декретный отпуск, планировать своё будущее. Многие предпочитают низкооплачиваемую работу в бюджетной организации, потому что в её консервативной структуре чувствуют себя наиболее защищёнными от превратностей жизни. Это позволяет правительству удерживать людей на небольших зарплатах долгие годы.

Уволить нерадивого и неэффективного сотрудника из такой структуры почти невозможно. Мне рассказывали о человеке из государственного департамента, который регулярно злоупотреблял алкоголем и даже на работу являлся нетрезвым, а иногда и выпивал в обеденный перерыв. Начальство мечтало его уволить, но ничего не делало, потому что даже при таком очевидном нарушении дисциплины это увольнение могло бы причинить немало неприятностей работодателю. Каждый начальник тянул с решительными действиями, оставляя этот вопрос своему преемнику, потому что никто не хотел начинать болезненный процесс, грозящий серьёзными осложнениями. В другом министерстве человек половину рабочего дня читал газеты, объясняя это тем, что человек, работающий на правительство, должен знать, что происходит в мире. Кажется, он не заметил, что в современном мире ход жизни ускорился и даже у сотрудников правительственных организаций нет больше времени читать газеты в течение рабочего дня. Его давно порывались сократить. Но он работал в министерстве тридцать пять лет, и сумма компенсации в случае сокращения оказалась бы столь велика, что было дешевле держать его ещё пять лет – до пенсии.

Иногда мне кажется, что на трудовом рынке Британии идёт невидимая война между работодателями и наёмными работниками. Невидимая, потому что никто не вправе выражать своё недовольство и разворачивать открытую борьбу. Каждая сторона прикрывает тылы и старается защитить себя от нежелательных последствий своих действий.

Три недели из жизни визовика

Экспромт в русском исполнении

Это история о том, как мы выходим из зоны комфорта, учимся новому и приобретаем необходимый опыт, характерный пример из жизни русских эмигрантов, когда приходится говорить «да» разным предложениям, потому что другого выхода нет.

Моя временная работа встряхнула меня не по-детски. Собственно, я всего-то хотела заработать денег на поездку в Таиланд и согласилась на темпинг (временную работу) в бизнес-туризме, поскольку есть опыт работы в туриндустрии. Парень, который уезжал на три недели в гости к родителям, передал мне дела и сказал, что хотя ему платят тридцать тысяч в год, он заслуживает гораздо больше. Я тогда подумала, что после моих двадцати на прежней работе я бы очень обрадовалась тридцати. Когда он вручил мне ключи, мобильник и кредитную карту компании, я подумала: удивительно, что работодатели проявляют такое доверие к случайному человеку, который пришёл всего на три недели. Все-таки английский менталитет сильно отличается от нашего.

Традиционно британский паспорт считается одним из самых выгодных в плане безвизовых поездок по миру, он открывает границы в огромное количество стран – мечта заядлого путешественника.

Но, как выяснилось в ходе моей временной работы, богатые тоже плачут, а англичане мучаются с визами. Те, которые не хотят мучаться, платят пятьдесят-семьдесят фунтов туристической компании, которая уточнит список необходимых документов и возьмёт на себя штурм посольств. Но даже такая мера не всегда избавляет британцев от мучений, ибо люди они деликатные, к визам не привыкшие. С Хоум Офисом тоже никогда дел не имели.

Все их паспорта, которые приходили в компанию по почте и с курьерами, были новенькие, фиолетовые, не обременённые многочисленными штампами и вклейками, как мой российский. Я решила: работёнка непыльная – с англичанами-то гораздо легче работать, чем с «проблематичным русским рынком» (как говорили в нашем турбюро). Но не учла контингент посольств. Потому что с европейскими посольствами британцы, разумеется, не пересекаются.

Индийский визовый центр порадовал меня непринуждённой атмосферой базар-вокзала. Огромная очередь при входе, почти все сидячие места заняты, многие расположились на полу. Большинство заявителей – те же бывшие индусы, которые уже получили британские паспорта, и теперь навещают историческую родину. Сердитая тётка на регистрации заявляет мне, что пришла я поздно, ибо занос документов заканчивается в одиннадцать. Оплата при этом около четырёх, такой порядок. Уж как-нибудь выкрутись. Когда я прихожу оплачивать, мне сообщают, что паспорт моей клиентки по ошибке отдали другому агенту. А вообще-то его не приняли, потому что она просит визу на год и от неё требуется письменное согласие, что если визу на год ей не дадут, то всё равно триста фунтов возьмут, а потом попросят ещё раз заплатить девяносто за шестимесячную визу. И не важно, что она инструктор по йоге и с восемнадцати лет исповедует буддизм, а теперь планирует паломническую поездку по святым местам. Нечего болтаться по Индии без дела.

Вечером рассказываю о происшествии мужу. Он сообщает, что моя клиентка – известная британская телеведущая, у неё несколько авторских программ, и она прославилась своей фотосессией в мужском журнале, одно время даже входила в десятку самых горячих девушек года. Мне становится ещё радостнее.

В следующий раз прихожу в индийский центр с тремя паспортами, один из них срочный (same day service), строго к половине одиннадцатого. Милейший мальчик на стойке сообщает, что срочный паспорт нужно оплатить в час, несрочные около четырёх, а забрать срочный после половины шестого, но строго до шести. При этом получение вчерашних паспортов в два. Я чувствую необходимость разбить палатку во дворе визового центра. Но у меня ещё три посольства на этот день. До меня начинает доходить, почему англичане предпочитают платить за оформление виз турагентам. Ослепительно улыбаюсь мальчику и договариваюсь оплатить срочный паспорт сразу.

Оплатить остальные я не успеваю, потому что застреваю у нигерийцев – после выходного у них задержка выдачи паспортов. Неважно, что оплатила я next day service, паспорта готовы только после праздников, при этом они маринуют курьеров и визовиков добрых два часа, после чего сообщают, что моему клиенту отказали в визе. Они-де не поняли, на какую визу он подаёт, а потому надо подать заново, на правильную визу – в смысле, оплатить всё по новой. Клиент откладывает свою командировку в целях установки нового оборудования на дочерней шоколадной фабрике на неделю и сообщает о решении платить заново. Стандартная оплата нигерийской визы идёт в три приёма – четыреста фунтов на сайте при заполнении анкеты, потом восемьдесят фунтов наличкой на почте и, наконец, сто двадцать карточкой при подаче документов в посольство. Новый чек при этом они мне не выдают, от руки исправляют старый. Видимо, поделили денежку меж собой. Я нехотя отказываюсь от борьбы с коррупцией. Рассказываю клиенту, как сложно нигерийцам попасть в Англию. Надеюсь на его понимание.

Шесть вечера, к индусам я уже не успеваю. На следующее утро индусы устраивают мне разгон по поводу неоплаченных паспортов и почти отказываются отдать срочный паспорт – выдача паспортов в два часа! Опять приходится безбожно улыбаться, шаркать ножкой и просить о пощаде. Искренне извиняюсь, что не могу быть в трёх местах сразу. Они снисходительно прощают и велят больше так не делать. Бегу на почту, отправляю паспорт клиенту, потом к китайцам.

Китайская подача заявления сродни китайской пытке. Сотрудница указывает мне, что в приглашении из Китая не указан пол клиентов. Ну вот же их паспорта, говорю, совершенно очевидно, что они мужчины. Нет, попросите приглашающую организацию вставить пол клиентов в приглашение. И дату рождения тоже. Документы не приняты. На следующий день прихожу с исправленным приглашением. Китайцы сообщают, что дата рождения вписана не туда, куда надо. Документы опять не приняты. Клиент, который собрался в Китай на туристическую выставку с целью развития англо-китайского туризма, уже не хочет ехать на выставку. И развивать англо-китайский туризм тоже. Я утешаю, что китайская визовая процедура – это заблаговременная акклиматизация к тамошним условиям, и уговариваю его дать мне ещё один день. На следующий день китайцы указывают мне на сто и один недочёт в анкете, мечут молнии, вопят, что фотография должна быть приклеена, а не пришпилена, визитка пришпилена, а не вложена, декларация должна лежать после анкеты. И почему в анкете написано, что сервис обычный, когда я прошу срочный? Да потому, что неделю назад, когда клиенты заполняли анкету, сроки ещё не поджимали! Девушка очень рассержена, что клиенты не в состоянии правильно заполнить анкету, а визовик не знает правил подачи. В шестой раз повторяю, что я просто замещаю человека. Временно. Очень временно. Первый и последний раз в жизни. Почти обещаю никогда не ездить в Китай сама.

Британская телеведущая, по совместительству инструктор по йоге, очень тревожится за судьбу своего паспорта и оставляет мне тридцать три голосовых сообщения на телефоне и несколько писем в ящике. Меня подмывает предложить ей сделать медитацию. Знание йоги должно как-то помогать практически. Я сообщаю, что всё под контролем, паспорт вернули в посольство, я подала заявку, завтра забираю. И вообще индийская виза – это месть индусов за британскую колонизацию. Чувствую, меня уволят за политическую некорректность. Но надо же как-то объяснять клиентам этот хаос. Йогиня просит послать ей паспорт с курьером за счёт компании. Я спрашиваю мужа, не хочет ли он сыграть роль мальчика на посылках и съездить домой к звезде мужского журнала и получить личный автограф (расписку о доставке). Муж с интересом рассматривает моё предложение.

Британцы часто ездят в заграничные командировки и запрашивают бизнес-визу, она требуется даже для тех стран, куда туристам въезд свободный. Командировки обычно за полгода не планируются, поэтому всё оформляется срочно. А посольства срочно работать не любят. Но и рядовые туристы сталкиваются с тем, что виза нужна не только в Индию и Китай, но и во Вьетнам, Индонезию, Монголию, Иран, Пакистан, Бангладеш, Кубу и ряд африканских стран. Мне довелось поработать с бригадой телевизионщиков, снимающих документальный фильм в Замбии. Их паспорта пестрели африканскими визами. По счастью, замбийское посольство надо мной не издевалось, и я отделалась получасовым просмотром выступления Эда Милибэнда (лидера лейбористской партии) в очереди из одного человека (меня).

По счастью, для поездки в Америку и Австралию требуется электронная виза – дело копеечное, но тоже позаботиться нужно заранее. А то ведь могут и не пустить… Совсем забыли, откуда они родом, уже собственных основателей не признают.

Российская виза – это отдельная песня. Британцы любят возмущаться стоимостью российской визы. Я им всегда сообщаю, что моя последняя британская виза стоила мне восемьсот фунтов, при этом никакой гарантии на получение оплаченного продукта и шансов на возврат денег в случае отказа. Иногда рассказываю, как сложно россиянам попасть в Лондон в качестве туристов. А то они верят своим СМИ, что нас сюда возят оптом, чартерными рейсами, забирая с балкона пентхауса. Но приглашение из России – такая забавная бумажка, которая сразу вдохновляет британцев заплатить деньги за оформление визы турагентству. Правильно, должен у нас быть свой ответ Чемберлену.

А англичане и вправду оказались приятнейшими клиентами – рассыпались в благодарностях, некоторые даже по-русски, называли меня звездой и ангелом и даже приносили коробки конфет. Но главное – предельная вежливость и самообладание даже в самых критических ситуациях. Чтó они при этом думали про себя, мне неинтересно, мне с ними детей не крестить, а вот как клиенты они мне очень понравились.

По совету коуча, во время работы я вела «Дневник Успехов». И в завершение этого сюжета приведу несколько отрывков из «сводок боевых действий».

Первая неделя

Я сегодня неожиданно обнаружила себя в роли курьера, потому что мне надо было носиться по всему городу на общественном транспорте и разносить паспорта по посольствам. Для разнообразия посольства находились на востоке и на западе города, а офис на севере. По-моему, я ещё ни за один рабочий день в своей жизни не пробегала пятнадцать километров и никогда не проводила столько часов в метро. Я неправильно рассчитала дорожные расходы и, чтобы сэкономить деньги, потратила кучу времени на объезд. Дурная голова ногам покоя не дает – это да. На местности я не ориентируюсь – это тоже да, несмотря на то, что у меня были с собой адреса и карты. Время я рассчитала неправильно, потому что проверить новые заявки в офисе не успела, сообщения на автоответчике проигнорировала и в один из пунктов назначения не добежала. Башка у меня к вечеру гудела и отказывалась думать. На обед не хватило времени. Час вечером переработала бесплатно. Решила для себя: мне пофиг, сколько платят за эту работу парню, которого я заменяю – я на такие условия не пойду.

Вторая неделя

Всю неделю благодаря своей работе я быстро и эффективно принимаю решения. Времени в обрез, дел невпроворот, советоваться не с кем, поэтому я всё должна решать сама, тут же, на месте, и брать на себя ответственность за довольно серьёзные вопросы, связанные с документами и деньгами клиентов. Решение принято – будем дальше действовать с учётом принятого решения. Здорово дисциплинирует. Правда, мой доморощенный customer service до сих пор отдаёт советским душком – видимо, никогда мне не научиться английской вежливости. Написала агенту, что в их суперсрочной заявке на суперсрочную визу нет подписи клиента. Она наехала на меня, что я должна была всё вчера проверить и сообщить им. А у меня вчера других дел невпроворот было, они и так с этой заявкой весь офис на уши подняли. В итоге я просидела с их заявками до шести вечера, хотя мне платят до пяти. В общем, я ей холодно ответила, что подпись под заявлением – это проявление здравого смысла, и совет визового специалиста тут не нужен. Нечего, мол, перепихивать с больной головы на здоровую. В общем, обменялись любезностями.

Третья неделя

Изображая Бога. Последние дни постоянно ловлю себя на мысли, что досадую на себя из-за невозможности быть в нескольких местах сразу. Так искренне досадую, что машинально извиняюсь перед всеми подряд, что вот никак не могла попасть к ним в назначенное время, потому что в это время находилась в другом конце города. Сегодня с утра проснулась с мыслью, как бы мне растроиться: ехать в офис за паспортами для китайцев, ехать к индусам за паспортом, который вчера не забрала, или бежать разбираться с нигерийцами. Захотелось залезть под одеяло и прикинуться трупом. Весь день отзванивалась клиентам и объяснялась, почему я не сижу в офисе и не отвечаю на их письма. Тётка из агентства, чей клиент получил отказ по нигерийской визе, выслушав все подробности, сразу перешла к следующему вопросу: срочная заявка в российское посольство, которую, она надеялась, я подам сегодня. Как будто я не провела утро у нигерийцев с другим её вопросом. Или я всё-таки Бог?

Ах да, я же хотела написать про успех дня. Я раздвоилась, растроилась, расчетверилась и везде попала, всё уладила и ко всем подмазалась. Пробежала двенадцать километров (согласно педометру), восемь раз проехалась на метро и отчиталась всем клиентам о положении дел. Нет, главный успех в том, что я решила: забираю своё резюме с веб-сайтов и официально прекращаю поиск работы на полную ставку. Три недели погружения в бизнес-туризм эффективно промыли мне мозги и расставили всё по местам.

Когда я передавала дела парню, вернувшемуся из отпуска, он выглядел удивлённым, впечатлённым и слегка раздосадованным. Он, видимо, ожидал, что пришлый человек завалит весь проект, недовольные клиенты будут жаловаться, заявки множиться, телефон разрываться от срочных звонков, и тогда можно будет наглядно продемонстрировать начальству, какой он ценный сотрудник и почему заслуживает повышения зарплаты. А тут пришла девочка с улицы и безо всякой подготовки справилась с заданием. Мне же, честно говоря, казалось, что я его провалила, и радовалась, что хотя бы заплатили обещанные деньги. Прощаясь, я не удержалась и задала ему несколько вопросов:

– Слушай, а как ты умудряешься везде успевать, учитывая пробки?

– Велосипед.

– А как ты справляешься со звонками клиентов, если тебя весь день нет в офисе?

– Переадресация звонков на мой мобильный телефон.

– А когда ты читаешь и отвечаешь на письма?

– Пока сижу в очередях за паспортами.

– Но ведь нужен доступ в Интернет.

– Мой смартфон подключен к Интернету.

– И часы работы посольств? И условия подачи заявок на визу? И расписание транспорта?

– Смартфон. Но большую часть информации я уже помню наизусть.

– И ты по утрам едешь в офис, чтобы взять паспорта клиентов, и возвращаешься вечером, чтобы положить в сейф кредитную карту компании?

– Даже не парюсь.

– Но ведь нельзя хранить дома паспорта клиентов!

– Пошли они в баню! Я живу в центре и посольства тоже в центре. Сдался мне их офис на севере Лондона! Это ж два часа туда и обратно!

Я поняла, что в действительности он тратил на работу в два раза меньше времени и усилий, чем я. И потому воистину заслуживает увеличения зарплаты.