Однажды в Тарусе

Сцена 4. Как Авель встречает Рахматулло, Абдулло и Джамшита

Авель в панамке и юбочке из платка сидит на лавочке в позе Будды. Смотрит на Оку, щурясь от солнца. Ока блестит, по воде расходятся затейливые узоры. Листочки на деревьях тихонько шуршат в совместном танце с узорами на воде. Обычная тарусская благодать. Мимо плывет пароходик «Михалыч». На его палубе люди танцуют и машут Авелю рукой. Он тоже машет. Из кустов выбираются три молодых таджикских парня. Они идут из магазина с пакетами продуктов в руках. Видят Авеля в юбочке из платка и начинают смеяться.

– Эй, брат, ты чего голый-то? Ограбили тебя?

Авель поднимает приветственно руки и говорит:

– Да, брат, я заснул, а проснулся голый.

– Вот вы, русские пьете много, от этого у вас все беды, говорит один. У нас дома халаты есть, хочешь, пойдем к нам? Халат наденешь? Мы их не носим.

– Пойдем, мы тебя накормим и одежду дадим. Здесь недалеко, на Кургане, – зовет другой.

– Спасибо, брат, – благодарит Авель. – Я тут с девушкой договорился встретиться, но непонятно, когда она придет. Успею к вам, наверное. Успею, успею! Меня Авель зовут. – Он протягивает руку.

– А меня Рахматулло.

– А меня Абдулло.

– А меня Джамшит, – представляются братья по очереди.

Они жмут друг другу руки. Авель читал в книжках об этом обычае. На Небе рук не пожимают, приветствуют друг друга поднятием руки. Пожимают же руки друг другу только в конфликтных ситуациях, а происходят они редко. Поэтому Авель руки никому до этого не пожимал. Непривычно, но ему понравилось.

Они идут в сторону Кургана через широкую улицу Беляева. Джамшит, самый младший и ловкий из братьев, запевает песенку. Проходят кусочек старой деревенской Тарусы, вокруг красивые дома и ухоженные палисадники. Авель смотрит во все глаза, видит еще одно окно, затейливо украшенное звездочками, серпами и молотами. Вокруг сплошной СОЖ, про который он так любил слушать в Университете! На огородах копаются увлеченные люди, бегают крикливые гуси, соседки обсуждают рецепт яблочного пирога и договариваются вечером «в гости». Но потом одна делает озабоченное лицо и говорит:

– Прости, времени нет, надо по дому много дел сделать, давай в следующий раз. – Другая соседка расстраивается.

«Уровень СОЖ падает и в Тарусе», – Авель опять вспоминает лекцию профессора Карамзина.

Карамзин стоит за кафедрой. Теперь на нем зимний тюрбан (он в два раза выше летнего, потому что зимой, что странно, грибы вырастают до максимума и головные уборы устремляются ввысь). Вообще, люди Неба довольно долго не скрывали свои грибы и ходили без головных уборов. Но потом кто-то сказал, что они ходят «как голые», и постепенно в правила приличия вошло скрывать свои грибы шляпками. Раз в год на особом празднике 8 Марта все снимают шапки-панамки и веселятся, как есть. Грибы тоже активно общаются друг с другом, поют и танцуют. Это праздник Весны, самый любимый на Небе праздник. Но вообще-то жители Неба довольно церемонны и не находят свободы в нарушении правил. Поэтому в обычное время не встретишь человека без головного убора. Только дома, да и то, если человек живет один.

Так что сегодня профессор Карамзин в высоченном тюрбане, как бы намекающем студентам, что его гриб просто выдающихся размеров. Когда он входит в аудиторию, то наклоняется довольно низко и идет головой вперед, чтобы не задеть за притолоку. Что и говорить, профессор Карамзин – настоящая университетская звезда.

Тема сегодняшней лекции написана на голографической доске: «Разрыв Связи». На доске портреты Гагарина и Фаустовского, приветствующих жителей Земли и Неба. Появляется кадр с Фаустовским, разрывающим Связь в виде толстого провода, искрящегося на концах.

– Как вы все знаете, после того, что случились с Гагариным и Фаустовским, связь между нашими мирами пропала. СОЖ прекратил поступать на Небо и началась Великая Депрессия. На Земле осталось несколько наших контактеров. Главный из них, Потап Кукис, потерял свой гриб и попал в психиатрическую больницу. Связь с ним потеряна, и мы точно не знаем, жив он или нет. За Музеем некому стало следить, и его закрыли. Как стало понятно со временем, Связь обеспечивала высокий уровень СОЖ и на Земле. А потом все стало портиться. Люди на Земле стали ускорять время, слишком много работать, перестали читать книжки и все чаще чувствовали непонятную тоску и бессмысленность бытия. От бессмысленности бытия люди становятся очень злобными и затевают войны. Так они возвращают себе смысл и ценность жизни. Связь пропала, и началось Великое Разделение. На Земле это период Агрессии, а в нашем мире – Депрессия. Когда мы установили Связь, то стали зеркальными мирами. Мы это поняли далеко не сразу. Сначала мы долго обвиняли друг друга и искали виноватых.

Профессор указкой ткнул на голографическую доску, где оскалившийся Фаустовский рвал голыми руками толстенный провод. Лицо Фаустовского производило впечатление страшное, он будто высох на глазах, а черные глаза пронзали смотрящего насквозь. Элегантный мужчина средних лет с неизменным черным лабрадором и папиросой в зубах за несколько секунд превратился в свою тень, дух. Ходили слухи, что в результате его демарша и Гагарин, и он сам, да еще и Дитрих в придачу, попали в какой-то третий параллельный мир, с которым никогда не было двусторонней связи. Но все это были слухи и домыслы. Что произошло на самом деле, никто пока не знает. Карамзин сокрушенно промолвил, поправив очки в розовой оправе, и продолжил:

– Есть версия, что заговор против Связи привел к Разделению. Многие хотели ее разорвать. Они надеялись, что тем самым помогут обоим нашим мирам. Но это оказалось ошибкой. Россия и Тарусский центр СОЖ оказались под угрозой. Как доказали наши ученые в Законе Необратимости: раз установленную Связь нельзя разорвать без регресса и больших потерь для всей системы. Они считают, что вся Вселенная оказалась в большой опасности и может по закону Необратимости начать сворачиваться и рано или поздно исчезнет. Таков прогноз на данный момент. Таким образом, друзья, на кону Вселенная, – профессор Карамзин помолчал и закончил свою лекцию: и, как вы знаете, в конце этого курса мы выберем добровольцев, которые отправятся на Землю спасти СОЖ и восстановить Связь.

Высокий студент, весь в черном, с капюшоном на голове внимательно слушает профессора. Это Кай, брат Авеля. Он глубоко дышит, сжимает кулаки и поднимает руку:

– Скажите, профессор, а насколько это опасно?

Кай похож на брата только внешне. Авель вечно улыбается во всю широту белозубой улыбки. Со всеми здоровается, излучая мегаватты доброжелательности. Он таков от природы, а его гриб неунывающий оптимист. А Кай подозрителен и не спешит идти на контакт, прежде всего он наблюдатель. У него есть такие же способности, как у брата – нравиться людям, но он ими не пользуется, потому что ему самому особо никто не нравится. Его гриб умеет становиться ядовитым в зависимости от ситуации, заставляя Кая не показывать себя и сохранять инкогнито.

Родители Кая и Авеля все детство побуждали детей изучать Россию, познавать уникальную русскую душу, читать Чехова и Толстого. Они собрали Великую Русскую библиотеку и проводили там дни и ночи. По замыслу родителей, сыновья могли бы унаследовать их статус и знания о параллельном мире. Авель с радостью воспринимал свою миссию, а Кай – нет. По мере того как Депрессия овладевала Небом, он все чаще чувствовал тоску и недоверие к параллельному миру. Пробовал смотреть американское и индийское кино, читать французскую литературу. Но, говоря откровенно, ему ничего не нравилось. Он ясно видел, что параллельный мир опасен, агрессивен в своей сути, что Связь с ним была ошибкой, а трагические последствия ее разрыва были виной вполне конкретных людей.

Кай даже обвинял родителей и всех, кто установил Связь. Он считал, что ученые Неба недооценили опасность землян, их жестокость и непредсказуемость. Он считал, что интерес землян к космосу и другим мирам был временным. Пока они надеялись найти там новые богатства и миры, которые можно покорить. Когда они поняли, что есть миры, которые покорить не получится, то потеряли интерес, спровоцировали разрыв Связи, и теперь его мир страдает от Депрессии. Так что мотивы у Кая совсем другие. Он хочет отомстить землянам и наказать их за обман и алчность. Если Авель был очарован Землей, то Кай в ней полностью разочаровался.

Профессор Карамзин внимательно посмотрел на Кая и сказал:

– Я думаю, что эта миссия очень опасна. Поэтому в конце курса мы выберем тех студентов, у которых будет самая высокая мотивация и результаты тестов. Отбор будет жестким!

– Спасибо, профессор, я понял.

Кай натянул свой черный капюшон почти на глаза и искоса посмотрел через плечо на Авеля. Похоже, что братья в этом отборе станут конкурентами.

Сцена 5. Завтрак в столовке «Ока»

Юная Божена идет по берегу в сторону столовки «Ока». Несколько раз оборачивается и с недоумением смотрит на место встречи с Авелем. Может, он ей приснился? Начинает перебирать в памяти, что вчера было, и почему она заснула у креста. Смотрит в телефон, матерится и хихикает. Почему молодежь так много матерится? Может, потому, что взрослеть и познавать жизнь проще всего в матерных словах?

«Ока» – легендарное место. Как сейчас деликатно выражаются, демократичное. Недорогая еда и выпивка с неописуемым видом. Веранда столовки парит над Окой, вид не заслоняют никакие строения и деревья. В дождливые дни на веранде столовки можно экзистенциально бухнуть крепенького, чтобы уже согретым восхищаться дрожащей от дождя Окой и бескрайним простором Тарусского луга.

Да, иногда там напиваются и бьют морды, но редко. Когда-то это было единственное место в Тарусе, где можно было поесть. Сейчас хороших мест много, но таким видом и атмосферой похвастаться больше некому. Божена не любит столовку, она предпочитает модные кофейни, но Монро любит и частенько рисует на веранде Оку.

Недавно столовку отремонтировали и заново покрасили чрезвычайно модно, что, как и принято в Тарусе, вызвало горячие эстетические споры. Божена легко взлетела на второй этаж, взяла кофе и булочку, уселась на веранду, поближе к солнышку и стала ждать Монро. Та, как всегда, опаздывает.

За соседним столиком пьют пиво и едят воблу два жителя Тарусы. По другую руку от Божены сидит Татьяна Осень, местная анонимная активистка, про которую никто ничего доподлинно не знает. Она – темная лошадка. Осень пьет зеленый чай и наслаждается видом. Сегодня воскресенье, и никто никуда не торопится.

Тракторист Слава и его друг-сосед либерал Петя уже обсудили очередные ужасные новости. Новости в последние годы стали непременно ужасные. А если они таковыми не являлись, их переставали считать новостями, просто не замечали и не обсуждали. Импозантный тракторист Слава, по совместительству актер любительского театра, и Петя, похожий на гоголевского Ноздрева, обычно занимали противоположные политические позиции и жарко спорили, будто поставили себе задачу не на жизнь, а на смерть – затащить оппонента на свою сторону. Но иногда, когда новости были совсем уж ужасные, они просто выпивали. А позже, за годы испытаний, и вовсе научились спокойно беседовать. СОЖ влиял на противников самым положительным образом.

– Вот ты, Петя, как думаешь, за что люди воюют друг с другом?

Они только что выпили за здоровье и воскресное утро. И разговор неизбежно свернул на главную заботу – неопределенность и войну. Каждый месяц в разных местах планеты происходили новые наступления, контрнаступления и провозглашались сокрушительные санкции. Военные с каменными лицами делали важные заявления, пропагандисты сотрясались от решительности. Простые люди пытались вписать войну в текущие планы и старательно адаптировались. Однако кульминации все время что-то мешало: то распутица, то снарядный голод, то смена правящей партии, то уличные бунты, а также праздники и выходные. По всему выходило, что апокалипсиса никто не хочет, но как закончить конфликты раз и навсегда, никто не понимает. Да и не стремится. Поэтому война постоянно маячила в перспективах.

– Устал я, Петя, от неопределенности, ужасно устал. Как раньше годами воевали? Отдыхали, наверное, уж больно утомительное дело.

Петя пытается избежать разговора про войну, уж больно хороший был день. Но, понял, что не получится, и продолжил:

– Я тоже устал. А слышал? Зато мы ковид победили! Вчера Джованни встретил на рынке, шпиона нашего, так он в Италии был, поди с докладом в НАТО ездил. – Петя хихикнул. – Говорит, они там все еще с ковидом борются. Вернулся он в Тарусу больной, ни запахов, ничего не чувствует. Говорит участковому: «У меня ковид». А участковый руками на него замахал и сказал, что ковид мы еще в 22-ом году окончательно победили. Так что есть, Слава, и хорошие новости.

Слава внимательно слушает. Неодобрительно крякает и качает головой. Но с разбегу не спорит, подливает еще пива.

– Не скажи, Петя. Враги-то ведь не дремлют. И вирусы делают новые. Отберут нашу Тарусу, нашу Сибирь-матушку отберут, растащат богатства, а нас к праотцам! И ведь не пойдешь к праотцам-то в таком виде, унижение-то какое.

Петино лицо обрушилось от такой перспективы. Но он быстро поправился, зажевав наиболее жирненький кусок воблы.

– Не вижу я тут никакого унижения. Земля не записана ни за кем. Гвоздями не прибита. Помнишь, раньше было? Земля и ее недра не принадлежит ни-ко-му! А значит – всем! Но давай закончим этот разговор! Поругаемся еще. Давеча с Воротилиным переругался вдрызг. Кончилось все тем, что мы плевались и обзывали друг друга вонючими фашистами. Стыдоба, да и только. А сегодня смотри какой день волшебный, погодка-то какая! Может, сгоняем на пляж?

Не было у Пети задора воевать второй день подряд, да и день был дивный. Ока блестела и переливалась, свежий ветерок шевелил пушистые волосы сидящей рядом Божены, смертельно уставшей от вездесущей политики.

Дома – торжество телевизора, ругань деда и матери. Несущие по русскому обычаю «чушь и дичь» близкие родственники казались еще безумнее, чем при пандемии. Впрочем, Божену мучили страхи и снились долгие сны, в которых все время требовалось что-то выбрать: то правильный класс, то правильную группу, то предмет, то парня, то платье. То надо было совершить во сне подвиг ради Родины, то оказывалось, что она предатель. Последний раз и вовсе приснилось, что она стопроцентное лицо известной национальности, о чем ей сообщили в специальной лаборатории, где за большие деньги до процента выясняют, какая у вас водится кровь.

Еженощные муки выбора истощали, и Божена даже начала искать психолога. Говорят, в Тарусе жил один, Александр Косулин. Она его видела несколько раз. Бородатый довольный дядька плыл мимо нее на лодочке в сторону Велегожа. Нет, слишком старый для нее.

С родственниками Божена больше отмалчивалась, а тут повернулась к Пете и Славе, поправила волосы за уши и тихо спросила:

– А представьте, появится вдруг, хоть сегодня, в Тарусе человек из параллельного мира! Чтобы нас спасти. Перестанем мы тогда воевать, как вы думаете, дядя Слава?

Дядя Слава чешет репу, вздыхает и облегченно выпивает:

– Однозначно. На параллельный мир теперь вся надежда. Вы же, прекрасная барышня, знаете, почему в Тарусу обязательно прилетят инопланетяне? Или прилетели уже? – Слава с удовольствием меняет тему. – А, Петь? Как думаешь? Ты видел инопланетян? Я вот в детстве видел кое-чего, да и про ИКИ много интересного рассказывали знающие люди. В музее Фаустовского, пока он был открыт, так-о-ое показывали!

Таня Осень, до этого равнодушная к разговору соседей, ставит на стол чашку с чаем, отталкивается ногами от пола и, балансируя на двух ножках стула, наклоняется спиной к Божене.

Божена тоже понимает, о чем говорит дядя Слава. Она с детства знает все космические байки. Когда-то и Монро их рассказывала, ее бабушка работала в ИКИ, и космическая тема в семье была в почете. Маленькая Монро шептала на ушко маленькой Божене по страшному-страшному секрету о том, что над городом есть особое пятно прозрачности и поэтому ее в любую погоду ясно видно из космоса.

Поэтому именно здесь был построен и засекречен ИКИ, институт космических исследований. Связь с космосом в Тарусе облегченная, наподобие портала. Раньше, в советские времена, инопланетяне часто прилетали в Долину грез и наводили на тарусян особые грезы, которые эзотерические дамы называли энергетическим выравниванием и всех людей делили на две категории: те, которые в Тарусе выравнивались и потому страстно в нее влюблялись с первого посещения, и иные, кого Таруса изгоняла. Они несли неправильные вибрации и противились счастливому образу жизни. Про вибрации рассказывала мама Монро, и маленькие девочки ей сразу верили. Впрочем, за собственное энергетическое выравнивание они нисколько не беспокоились и Тарусу обожали.

А вот Таня Осень, которая рискует упасть, качаясь на стуле и подслушивая, как раз была из таких. Единственный тарусский тролль оказался нечувствителен к энергетическому выравниванию. С виду вполне интеллигентная женщина-дама, впрочем, совсем не восторженная цветаевка, коих в Тарусу наезжает множество. Нет, скорее злая волшебница с войлочной брошью-цветком в полгруди. Еще она любит носить зонтик в любую погоду. Никто не знает, где она работает и чем занимается. Кажется, где-то в администрации. Зато она знает про всех и все.

В старых, еще разрешенных соцсетях, Таня Осень анонимно насиловала тарусские группы разоблачениями и самыми нелепыми подозрениями. Она писала про заговор против памятника генералу Ефремову, про незаконные сушки на благотворительных чаях, клеветала на молодежь и умело разжигала рознь. Версии, кто скрывается под ником Татьяна, Осень разнились: обиженная жизнью одинокая тетка из администрации, карлик, мужчина-тролль, оплаченный врагами России, в чьи задачи входило уничтожение СОЖ – главного нашего достояния. Потом она ушла в тень, и про нее позабыли, зато она про всех помнила и внимательно наблюдала.

Божена рада неожиданной поддержке взрослых дядек:

– Вы не смейтесь, но я с детства жду кого-нибудь из параллельного мира. Кто приедет и заберет меня уже отсюда!

Ей очень хочется поскорее рассказать про свою встречу с Авелем, но она опасается. Зашла издалека и поведала добрым дядькам, которые по тарусскому обычаю слушали, что рассказывают молодые люди и девушки, как лазила в детстве в Институте космических исследований с мальчишками, как хорошо и волшебно было в Долине Грез.

Можно сказать, что она всю жизнь даже и ждала этого момента, когда из параллельного мира хоть кто-то появится. Много-много раз она приходила к кресту и вглядывалась на другую сторону реки, на Тарусский луг, куда в ее фантазиях и должны были прилететь инопланетяне.

Она росла, и ее фантазии росли вместе с ней. В детстве инопланетяне были детьми, ангелочками, они приносили ей куклы и жвачки. Потом они стали подростками и вместе с Боженой слушали музыку и играли на неведомых музыкальных инструментах. Тогда инопланетяне были похожи на солистов группы «Король и Шут». Потом Божена мечтала, что инопланетянин окажется ее настоящим отцом и заберет ее в лучшие миры:

– Пойдем, Божена-а! – позовет он.

– Но мне надо делать уроки-и!

– Больше никаких уроков! В параллельном мире дети не делают уро-оков!

Родители как раз развелись, и папа канул в параллельную реальность, появляясь лишь изредка поскандалить с мамой. Даже после развода они не утратили вкус к долгим упоительным ссорам, когда все начинается с добрых намерений, а потом неизбежно приходит к воспоминаниям от царя Гороха с внушительным списком взаимных обид и грехов.

«Ты виновата всегда и во всем!» – популярная формула постразводных отношений.

Божена сначала ждала, когда папочка придет и узнает, как у нее дела, и они поболтают вдвоем, но потом отчаялась, и едва узнав, что папочка намылился исполнить отцовский долг, уходила готовиться к мнимой контрольной по математике или олимпиаде по географии.

В последнее время у Божены пропали фантазии. Собиралось много реальных тусовок, но ей никто не нравился дольше недели. Она грезила о герое, о неземной любви, о том, чтобы о ней заботились и защищали, а рядом оказывались одноклассники или московские друзья старших сестер и братьев. Они рассуждали об искусстве и политике, а потом их тошнило от дешевого вина. Никакой романтики.

Неожиданно на веранду «Оки» ворвалась Монро, улыбаясь ровными белейшими зубами. Прекрасная, прекрасная Монро! Верная подруга Божены, наперсница и соратница, бойко сплетающая любовные стихи. Монро мечтает стать художницей, в любую свободную минуту вытаскивает черный блокнот для скетчей и упорно рисует. Всем своим существом она верит в то, что нужно уметь трудиться, работает с десяти лет и на заработанные деньги водит домохозяйку-мать в ресторан. Одним словом, Монро – надежда и опора нашего светлого будущего.

– Привет!

Подруги обнимаются. Монро здоровается со Славой и Петей, они одобрительно ее разглядывают и возвращаются к своим утренним беседам. Божена и Монро придвигаются ближе друг к другу, и Божена тихо спрашивает:

– У тебя есть штаны и футболка для высокого мужика из параллельного мира с грибами на голове?

Монро хихикает:

– Божена, вчера перегуляла?

– Я серьезно. Хочешь, фотку покажу?

– Давай!

Монро смотрит фотку и чуть не падает со стула. Закрывает ладошкой открытый рот. Ее и так большие глаза с длинными ресницами становятся совсем уж большими и круглыми. Божена рассказывает:

– Прикинь? Его Авель зовут. У них там, в параллельном мире на нас похоже. Но все немного иначе. Говорит, Россию спасти явился, ну и Тарусу заодно. Спаситель наш, короче.

Божена делает саркастическое выражение лица. Удивительная девушка – ее и впрямь трудно чем-то поразить.

– Как думаешь, он – натурал? Спрашивает она у подруги.

Монро берет еще раз телефон и внимательно разглядывает Авеля.

Конечно! – уверенно определяет подруга.

Таня Осень, внимательно слушавшая монологи Божены о ее детстве, встает со своего места и невзначай, через плечо, заглядывает в телефон. Лицо ее становится испуганно-злобным, а кулаки сжимаются. Она быстро уходит с веранды столовки, спускается вниз и звонит по телефону. Высвечивается номер «Майор Калуга».

Она громко шепчет в трубку командным голосом:

– Калуга, говорит Осень. Объявляю красный уровень. Кажется, они вернулись. Срочно, срочно собирай всех!