Он потащил меня в сторону тропических зарослей, тянувшихся вдоль пляжа. В глубине рощицы была вытоптана небольшая полянка, на которой уютно расположились молодые женщины. Одна из них срывала с веток какие-то почки и подносила другой, которая бросала их в большую кастрюлю и чинно размешивала с другими почками, побегами и листиками. Даже если у них сегодня намечался суп, то он вряд ли получился бы вкусным ̶ воды в кастрюле не было, а под ней никто не удосужился развести огонь.

Рядом расположилась «торговая лавочка», в которой «продавались» другие почки и побеги, которых нельзя было найти на растениях этой поляны. Видимо, редкости у них за деньги. Тут же нашлась покупательница, которая расплатилась «наличкой» − зелеными листочками.

Чуть поодаль проходила игра в «дочки-матери»: одна женщина пичкала другую импровизированной манной кашей, а мученица плевалась и отбрыкивалась.

Внезапно, нарушив сонный покой девичьей поляны, сквозь нее, подобно вихрю, промчалось племя «индейцев». В руках их сотрясались заточенные копья, и они догоняли нескольких «ковбоев», что скакали на импровизированных конях. Не добежав до края поляны, «ковбои» признались, что очень устали быть «ковбоями» и потребовали смены ролей. «Индейцы» легко согласились, отдали свои копья тем, за кем только что гнались, и сами стали жертвами. Снова поляна наполнилась яростным гиканьем, и компашка унеслась прочь.

– Ну, как впечатления? – потирая руки, спросил мой провожатый. – Хотя постой, это ты расскажешь нашему вождю. Пойдем, познакомлю тебя с ним.

Вождь сидел на псевдосеребряном троне из бревен и фольги, в рваных джинсах, шлепанцах и поддельном поло с логотипом в виде крокодила. На голове его красовалась корона, из тех, что девочки надевают на утренники, изображая фей и снежинок.

– Ваше племя мне всегда приводили в пример? – вне себя от отчаяния выпалил я в лицо их главному, забыв даже поздороваться.

– Ага, – вяло улыбнулся он, – что-то не так?

Его, похоже, забавляло мое нынешнее психическое состояние.

– Да нет, все так! – съязвил я. – Просто, оказывается, всю жизнь мне приходилось ориентироваться на тех, кто играет в игры. «Войнушка», «индейцы»…

– Теперь ты понимаешь, в чем заключается злая ирония. Вы хотите быть как Люди. А мы хотим быть как люди. Наше племя веками было оторвано от цивилизации, и теперь мы пытаемся наверстать упущенное. Да, согласен, наше подражательство вам смешно и нелепо, но что поделаешь, если моему народу это нравится?