Прощаюсь с доброй старушкой и набираю телефон бабушки. Знаю, что опасно, ее точно прослушивают, но так хочется услышать родной голос. Стараюсь говорить кратко и быстро.

–Привет, Ба, как ты?

–Привет, моя хорошая, как же я по тебе соскучилась.

– Как твое здоровье?

– Да отлично все у меня, и на здоровье не жалуюсь, еще на свадьбе твоей погуляю и правнуков своих понянчу.

– Я очень рада, бабушка, мы обязательно тебя заберем к себе, – у меня щиплет глаза от слез, но я не хочу, чтобы бабушка это почувствовала. – Ну, я побежала, Ба, так рада была с тобой поговорить, ты уж береги себя.

– Пока внученька, пока….

Я поговорила и успокоилась, на душе стало хорошо. Сижу в своей комнате, уже вечер, тихо, спокойно, и всплывают воспоминания.

Вот и в моем детстве были такие спокойные вечера, когда Ангелины не было дома, я приходила в комнату к бабушке, она рукодельничала, а я читала ей книги. В нашем доме была большая библиотека, оставшаяся от моего прадеда, в ней было много очень редких изданий и даже антикварных, но все же больше было художественной литературы. Дедушка тоже не отставал от своего отца и активно пополнял коллекцию книг. Так что для чтения у нас было много чего интересного.

Бабушка всегда сидела в кресле, оно было старое и скрипучее, потертые подлокотники прикрыты белой накидкой. Бабушка, с накинутой на плечи шалью, что- то вяжет, тихо побрякивают спицы, вязаное полотно закрывает бабушкины коленки.

Под мое чтение, бабушка засыпает, с носа скатываются очки с толстыми линзами, на коленки падают спицы. Она вздрагивает, встряхивает головой, прогоняя дремоту, поправляет очки на носу, и снова берется за спицы.

В сердце тепло, я поговорила с любимыми, родными людьми.

Глава 26 Разгадка ребуса.

Каждый день Руслан куда-то исчезает, приезжает поздно, долго обсуждает на кухне дела с Денисом, мне они нечего не говорят, видимо не хотят беспокоить.

Но мне тревожно, знаю, что в опасности, и эта опасность пока никуда не исчезла. Вижу, что мои мужчины не хотят меня тревожить, и не рассказывают всей правды, но видно дела пока идут плохо, чем дальше, тем меньше они улыбаются. И тем реже они меня выпускают из коттеджного поселка.

В один прекрасный момент к нам приезжает человек в штатском, но по его выправке и прическе сразу понятно, что он офицер каких то силовых структур. Взгляд его цепкий, холодный, как стальная бритва, такому не соврешь.

Коротко представляется и достает из объемного портфеля бланки, диктофон. Только понимаю, что тоже майор, как мой отчим. Он просит рассказать всю историю от начала до конца, и ставит передо мной записывающее устройство.

И я рассказываю ….

Все! И то, как подставили мою маму, как оказалась в руках мачехи Ангелины, ее исповедь про убийство отца, мою жизнь с ней, какие-то таинственные документы, как появился в моей жизни Семен Петрович, и все, все…

Рассказываю долго, не останавливаясь, даже не переживая, как робот. Только вижу, как меняется от моего рассказа лицо Дениса, то темнеют, то суровеют его глаза, вижу, что он переживает за меня все мои злоключения.

А я переживаю за него, ведь в какой раз слышит мой рассказ, он даже представить себе не может, что это все можно вынести и не сломаться.

Когда мой рассказ заканчивается, меня просят подписать какие-то бумаги, и говорят, что я теперь свидетель. И что на отчима заведено уголовное дело, возможно и на мачеху, и впереди судебное разбирательство, по которому я буду проходить свидетелем. Смотрю на Дениса, вижу в его глазах поддержку. Это меня успокаивает.

Хотя мне до жути страшно снова лицом к лицу встретиться со своими «родственничками», выступать на суде, смотреть в глаза этим монстрам.

Но я на все согласно, ведь у меня есть Денис, который меня не бросит, он моя стена и защита…

Уже поздно вечером за ужином Руслан рассказывает, что все- таки нашёл нотариуса, у которого храниться завещание моего деда. И тут начинается все самое интересное. Конечно, не один нотариус не разгласит завещание чужим людям, но им было сказано, что завещание Казакова Владимира Петровича будет оглашено в мой двадцать первый день рождения, либо после моего замужества, если такое событие наступит раньше.

– Теперь ты понимаешь, почему твоя мачеха так спешила со свадьбой, – говорит Руслан.

– Да, паззлы сложились, я бы вступила в наследство, а там бы они заставили через нотариуса переписать все на них, вот о каких документах они все время говорили, – говорю тихо, в моей душе пусто, деньги руководили этими людьми, только деньги.

– Вот отсюда и весь сыр бор.

– За деньги эти люди пойдут на любую подлость,– говорю я.

– Смотря, за какие деньги? Ты хоть представляешь, наследницей чего ты становишься? – говорит Руслан улыбаясь.

– Я как-то даже не задумывалась, Руслан.

– Я тут поковырялся в прошлом твоего деда, он был коллекционером.

– Я уже в курсе, только картин этих никогда не видела.

– Ну, наследницей станешь и увидишь, а вот цена этих картин просто баснословная, там, на десятки миллионов долларов оценили эксперты, а может и больше, это предварительная оценка, – Руслан смотрит на меня с восторгом в глазах, ждет моей реакции, а ее нет, меня за эту коллекцию пытались продать, как вещь.

– Теперь понятно, почему моя тетка Ангелина отобрала меня у матери,– говорю тихо. – Вот почему она поругалась с отцом, всему причина – завещание. Она знала о нем с самого начала, она отобрала меня у родной матери, чтобы деньги ее отца никуда не ушли. Если до двадцати одного года только мать могла распоряжаться моими деньгами, значит, ей было выгодно. А я – то глупая всю дорогу думала, что я плохая дочь, мама Ангелина на меня сердится, поэтому не любит, а ей просто на меня было наплевать, ей нужны были мои деньги, – столько горечи было в моих словах.

– Ну, что ты, заяц, все хорошо, мы больше тебя им не отдадим,– Денис меня обнял.

Нет, мне, конечно, интересно было посмотреть на коллекцию моего деда, но деньги для меня не главное, нет у меня чувства счастья и эйфории при упоминании, что становлюсь богатой наследницей. Смотрю на Дениса, вижу, он как-то сник, его не очень обрадовало это известие.

– Руслан, мне не интересны деньги, тем более за эту коллекцию, меня девятнадцать лет заставляют проходить через такие тернии, что радости от получения наследства у меня нет.

– Получив наследство, ты можешь зажить очень богато, тебя это разве не радует?

– Нет, не радует, все, что мне нужно, у меня уже есть, – я смотрю на Дениса, вижу, как он совершенно по-другому на меня смотрит, и улыбается.

Мне почему- то так хорошо становится на душе, так тепло, словно лучик света скользит по моей душе, согревая ее.

А через неделю мы получаем известие, что Семена Петровича арестовали, взяли и его зама и даже Витьку. Вот только Ангелина куда-то исчезла.

Мы выдохнули, больше не надо скрываться, и я с Денисом переезжаю на его городскую квартиру, в Москву.

Глава 27 Неожиданная встреча…

Уже июнь. Солнце по-летнему припекает, заставляет плавиться пыльный асфальт, жара раздражает и утомляет спешащих по своим делам горожан, от пекла так и хочется убежать в тенистые аллеи. Вот и я свернула в маленький парк в центре Москвы. Здесь тихо, почти не слышно городского шума, тень, по дорожкам парка важно ходят жирные голуби в вечных поисках пропитания, в тенистых аллейках прохладно, журчат фонтанчики, и медленно прогуливаются мамы с колясками.

Денис ушел на работу, попросив его подождать два часа, погулять, а потом мы решили ехать в коттедж, сегодня прилетели родители Дениса, и он очень хотел познакомить нас.

Ожидая Дениса, гуляю по аллеям.

Этот голос, он словно из другой жизни, заставил меня дернуться и обернуться.

– Полина! Привет! Что ты здесь делаешь? – это был Станислав.

– Здравствуй,– неприятный холодок побежал по спине, какое-то внутреннее предчувствие….

– Шикарно выглядишь.

– Спасибо.

– Очень рад тебя здесь увидеть, вот познакомься, это моя мама – Людмила Васильевна, она у твоего деда была много лет секретарем,– Стасик оборачивается и показывает, на сидящую, на скамеечки даму.

– Очень рада,– кивком головы приветствую ее, дама даже не соизволила подняться и подойти, смотрит издали холодным, стальным взглядом, губы поджаты, вспомнилось ее прозвище «Мегера», так за глаза звала ее Ангелина и сослуживцы деда.

– Так как ты тут оказалась,– у Полины и в мыслях нет, рассказать Стасику о своих злоключениях, поэтому она сходу придумывает историю.

– Так я у Ангелины отпросилась, Москву посмотреть…

– Вот и мы решили с мамой поездить, посмотреть, мама в Подмосковье квартиру купила,– говорит, улыбаясь, Стасик, вот только глаза смотрят изучающе, он не верит мне, по глазам вижу, что не верит.

– Ну, удачи вам.

– Стой, Полина, может, зайдем в кофейню тут недалеко, кофе попьем? – голос Станислава заискивающий, он и позой и жестами старается показать, что рад этой встрече, и ему хочется задержать меня.

Мне спешить некуда, в запасе еще много времени, почему и не выпить кофе. Я киваю, Стасик подхватывает под руку свою маму, и мы идем к кафе.

Кафе действительно оказалось очень оригинальное во французском стиле Прованс, с уютными белыми столиками и стульчиками, изумительно пахнет кофе, на каждом столике маленький букетик лаванды, а ещё по всему помещению разносится запах свежей сдобы. Нам приносят наш заказ: кофе экспрессо, воду в прозрачных стаканах и нежные круасаны. Станислав непринуждённо болтает, что-то рассказывает об очередной выставке, рассказывает о музеях, где они уже побывали, что-то спрашивает меня, а я отвечаю ему очень осторожно, вот где-то шестым чувством ощущаю, что не нужно много говорить.

В какой-то момент, он спрашивает, где я остановилась, и тут понимаю, что это очень скользкая тема, ведь я не знаю название ни одной гостиницы, да и не знаю, где они в Москве живут, да и вообще города не знаю, боюсь попасть впросак. Поэтому извиняюсь и бегу в туалет.

Только вхожу и чувствую как по спине потек холодный пот, вот ведь чувствовала, что не нужно было с ними идти в это кафе. И эти холодные льдистые глаза мамаши Станислава, ее взгляд точно иглами готов проткнуть меня. А ещё где-то внутри появилось чувство тревоги, если сначала тревога была такая незаметная, как тень, то сейчас просто воет как сирена, мигает красной лампой, не понятно почему.

Умываюсь, смачиваю водой шею и волосы, становится чуть легче. Смотрю на себя в зеркало, чувство тревоги никуда не пропало, и это не от того, что жарко и душно, меня напрягает эта встреча.

Вдруг двери в туалет распахнулись, и появилась Людмила Васильевна.

– Полиночка, ты не приболела случайно, ты что-то бледненько выглядишь,– голос ее слишком слащавый, и никак не вяжется с холодным прищуренным взглядом.

–Нет, все нормально, – отвечаю, и чувствую, что голос мой начинает дрожать, а внутри просто все обрывается, и где-то там зреет уверенность, что не просто так она здесь появилась.

– Вот, выпей водички,– она протягивает мне бутылку воды.

– Спасибо, – отвечаю, и цепляюсь за этот бутылку с водой, как за соломинку, как будто бутылка поможет мне отгородиться от этих холодных глаз.

Отпила то чуть-чуть, но вдруг у меня закружилась голова, она стала тяжелой, словно туда положили пудовую гирю, ноги – ватными, я не чувствую рук, и заваливаюсь куда-то вбок. В голове исчезли все мысли, не могу ничего сказать, язык тоже вялый. Только вижу, что дверь открывается и входит Станислав, а туалет на минуточку женский, и его мамаша никого не звала на помощь, он, что за дверями момента ждал! Ловко подхватывает меня на руки и куда-то несет. Вижу персонал кафе, пытаюсь им подать знак, но у меня получается только нечленораздельное мычание, а руки даже взмахнуть не могут, со стороны я, наверное, похожа на сломанную куклу, у которой оборвались веревочки.

Слышу, как Стасик объясняет персоналу, что мне стало плохо, что перегрелась на солнце, те сочувственно смотрят на меня, и никто даже не догадывается, что это похищение.

Черт, меня опять похищают!

А через минуту я проваливаюсь в темноту.

Глава 28 Меня похитил…Стас?

Очнулась я на полу. Сначала почувствовала на своем лице солнечный лучик, он согревал и дразнил, он пробудил меня, я с трудом разлепила глаза, не знаю, чем меня опоили, но это просто был как удар кувалдой. Мозги просто плавились, во рту было сухо, как в пустыне Сахаре, видимо я давно уже лежу на чем-то жестком, дернулась и поняла, что руки мои скованны.

И только открыв глаза, поняла, что лежу на полу, а мои руки закованы наручниками, которые прикрепили к трубе батареи. С трудом, не с первой попытке, мне удалось приподняться и сесть, в голове гудит, как будто десятки машин решили разом надавить на клаксоны, руки и ноги ватные. Огляделась. Обычная маленькая комнатка, диван, стол, четыре стула, торшер, в углу тихо мурлычет старенький телевизор, изображение дрожит и бежит рябь. Двери плотно закрыты, но даже через них я слышу разговор на кухне. Тут как обухом по голове ударили, я вспомнила …

Людмила Васильевна! Ее рука держит бутылку воды! Стас, что спокойно зашел в женский туалет. Вода! Вот куда эта гадина положила наркотик! А я дурочка спокойно приняла! Стас, он знал, что сейчас произойдет, он знал!

А может, они вместе это спланировали! А я попалась, как глупышка, попалась!!!

И снова паника накрыла меня, что делать. Мысли разбегались, я никак не могла сконцентрироваться. Зачем они это сделали?

Дверь открылась, и в комнату вошел мой похититель – Стас.

– Я рад, что ты проснулась, мать переборщила с дозой, ты провалялась почти два дня.

– Два дня! Господи! – наверное, Денис сейчас сходит с ума. – Стас, зачем это было тебе?

– Глупенькая, маленькая девочка, ты даже не знаешь, сколько стоишь…

– Что, и тебе от меня нужны деньги, как вы мне все противны!

– Нет, девочка моя, эти деньги не твои, а мои! И ты мне их вернешь, все до последней копейки, картины, ценности, ВСЕ!

Станислав смотрит на меня холодно, отчужденно, в его взгляде нет похоти, как и нет любви, про которую он мне когда-то говорил, он смотрит на меня как на предмет, который сломался, и надо решить выкинуть его или починить.

Я уже и забыла, каково это, когда ты пустое место, прислуга в своем собственном доме, вещь, которую могут просто выбросить, бессловесная скотина, которую не жалко ударить….

И вот снова я чувствую себя так…

– Я не могу дать вам денег, ни картины отдать, у меня их нет.

– Еще как есть, моя птичка,– смеется Станислав, но глаза его остаются такими же холодными, в них нет смеха, в них нет жизни.

– Вы ошибаетесь.

И в этот момент в комнату вплывает Людмила Васильевна.

– Она очнулась? Это хорошо.

– И вам здравствуйте, Людмила Васильевна, никогда не думала, что вы способна на похищение.

– Заткнись и слушай! – рычит на меня маман Стасика.

– Да слушая, слушая, только не орите, голова болит, чего вы хотите, у меня нет.

– Тогда слушай внимательно, твой дед написал завещание, по которому все его имущество переходит к тебе, после твоего полного совершеннолетия, то есть в двадцать один год, либо ты все наследуешь вместе со своим мужем, если замуж выйдешь раньше.

– То есть, я вас правильно поняла, что вы от меня хотите получить деньги и ценности моего деда?

– Ничего ты, мерзавка, не поняла! – Людмила Васильевна стала похожа на фурию. – Нет у твоего деда ничего, все принадлежит семье Куприяновых! Твой прадед вор и убийца, он убил моего прадеда, купца Матвея Куприянова, и присвоил его деньги. Ценности и картины, золото, все!!! И ты нам все вернешь!

Людмила Васильевна стоит передо мной грозная, как янычар, готовый опустить топор на голову преступника. Глаза пылают лютой ненавистью, волосы выбились из прически и висят как космы ведьмы, лицо и шея пошли красными пятнами, вот-вот удар хватит.

Смотрю на нее, перевожу взгляд на Стаса, ничего не понимаю, какие купцы, какие ценности…

И тут в игру вступает Стасик.

– Полина, поверь мне, мы долго раскапывали эту историю, нашли записи купца Куприянова, карту, где он похоронил фамильные ценности, нашли потомков его приказчика, твоего прадеда. Мама вот даже к твоему деду на работу устроилась, и все бы получилось, но твой дед скоропостижно скончался, унося с собой в могилу тайну ценностей, возможность восстановить справедливость осталось только у тебя.

– Вы что, меня разыграть решили?

– Что ты возишься с этой дурочкой, ставим ей укол и вызываем психиатра, – мама Стаса смотрит на меня с каким-то садистским наслаждением.

– Постойте, какого психиатра, я еще здорова,– испуганно говорю.

– А такого, душечка, сейчас мы тебя в больничку поместим, как душевно больную, там тебе таблеточки подают, укольчики поставят, ты у нас как миленькая все подпишешь, а Стасик поедет домой, и как твой законный супруг, и получит твое наследство,– Людмила Васильевна плотоядно ухмыльнулась.

Я с ужасом посмотрела на Стаса, потом перевела взгляд на довольное лицо его мамаши, и снова на Стаса.

– Вот видишь, Полина, все очень плохо, но мы можем все решить полюбовно, давай сделаем проще, вместе сходим в загс, распишемся, ты пока поживешь с мамой, а я утрясу все дела с наследством, а потом мы мирно разведемся, и каждый из нас пойдет своей дорогой.

Я сижу на полу, прикованная наручниками к батарее, как в плохих сериалах про нашу полицию, а эти два клоуна решили поиграть со мной в плохого – хорошего полицейского! Нет, все с меня хватит!

– А вы не боитесь, что меня сейчас ищут, мама Ангелина тоже вся в надеждах на мое наследство, а ее муж – дядя Семен еще и майор милиции,– пытаюсь посеять в них страх и сомнение.

– Да, ладно, а то ты не знаешь? Твой отчим уже на нарах чалится, вместе со своим замом,– зло смеется Стас.– А твоя Ангелина как сумасшедшая по городу носится, наверное, ему адвокатов ищет, так что им не до тебя.

Мой блеф не удался, пытаюсь быстро что-нибудь придумать, но мысли скачут как скакуны, а вот придумать какую-нибудь рабочую версию у меня не получается. Стас идет к столу и берет в руки шприц и ампулу.

– Стойте, меня будут искать,– пытаюсь отсрочить неизбежное.

– Кто? – спокойно и холодно говорит Стас.

– Мама и бабушка,– в голове вихрем проносится «мама»…

– Какая мама, твоя Ангелина очень занята…

– Нет, нет, у меня есть настоящая мама, она будет меня искать, она уже ищет!!

И тут раздается звонок в дверь….

Глава 29 Воспоминания Ангелины

Никогда не любила свою семью. Властный отец подавлял любые наши начинания, мать – вечная серая мышь, боялась отцу и слова сказать. Аврора вся такая нимфа неземная, вся в творчестве. Скучно мне было жить с ними, веселья мало, жизнь серая и унылая, а хотелось праздника и безудержного веселья. Приходилось во все угождать папеньке, чтоб не лишил карманных денег.

Отец заставил после школы поступить к нему в университет. Засунул на филологический факультет, потому что там работала его любовница. Стало совсем скучно, на факультете были только девчонки, да несколько пацанов батанов, заучек, на которых без слез не взглянешь, толстые стекла очков, мешковатые костюмы. Учиться мне быстро надоело, поэтому я ходила только на лекции любовницы отца, чтоб та не стучала отцу о моих прогулах. Папочка был крутым ректором, поэтому все остальные преподаватели боялись его и ставили мне зачеты и оценки «за красивые глаза». Отец выдавал мне неплохие карманные деньги, дарил модные шмотки, и украшения с бриллиантами. Поэтому меня быстро заметила местная тусовка, и однажды пригласили в ночной клуб….

На этой вечеринке я встретила Семена, он тогда еще был молодым лейтенантом, и хоть был беден как церковная мышь, зато у него были какие-то общие дела с Жоржем, что был заводила всех тусовок и негласным королем местного бомонда. И полетело.

Семен познакомил меня со своим напарником Петром, и у нас началась действительно бурная сексуальная жизнь. Постель мы делили втроем, а иногда и вчетвером с Жоржем. Вечерами говорила отцу, что еду к девчонкам готовится к зачету или сессии, а сама ехала в очередной загородный отель с друзьями.

Но случилось непредвиденное, я залетела, врачи сказали поздно делать аборт, Семен подсуетился и нашел-таки врача, но нужны были большие деньги, у отца попросить было нельзя.

На такую разгульную жизнь деньг и так не хватало, а врач попросил огромную сумму. Но помог случай, увидела у отца открытый сейф, он отвлекся на телефонный звонок и не закрыл его. Верхние отделы сейфа занимали его бумаги, порывшись в них, выяснила, что по стенам комнат у нас развешаны картины, стоимостью в миллионы, десятки миллионов рублей. Здесь же лежало завещание отца, в котором он делил все между мной и матерью. Внизу сейфа лежали пачки денег, и старинная шкатулка, когда ее открыла, то просто челюсть уронила на пол. В ней лежали явно старинные украшения с бриллиантами, и золотые слитки еще с царскими печатями. Тогда я поняла, насколько мы богаты, и что дает отец мне просто копейки.

Стащила бриллиантовые серьги, немного валюты, этого хватило на аборт, правда не прошло и полгода, как пришлось делать еще один аборт, потом еще.

Я стала подтягивать деньги из сейфа, пока отца не было дома, иногда брала мелкие украшения, и Семен через своих лиц сбывал их на черном рынке, но денег все равно было мало.

Крутые рестораны, вечеринки со знаменитостями, ночные выезды в дорогие гостиницы и ночные клубы, на все нужны были средства. Вкусив прелести свободной жизни, не хотелось останавливаться.

И я рассказала Семену про картины, у нас созрел план. Семен нашел мелкого вора домушника, я сказала, когда не будет матери и сестры дома, с ключей сделали дубликат. И все бы было хорошо, но отец появился внезапно дома, что-то там забыл. Домушник занервничал, ему бы отсидеться, спрятаться, но он сорвался, ударил отца по голове и скрылся. После этого происшествия, отец отделался всего-то сотрясением, но он снял все картины и куда-то их увез. Деньги из рук уплыли.

Жизнь шла, наш дом потрясал один скандал за другим, то Аврору выгнали из дома, то она в подоле принесла, дура не пошла на аборт. Отец выгнал снова ее из дома, забрав у нее дочь. Мать и отец стали опекунами, я, посмотрев на всю эту «комедию», решила, что рожать никогда не буду, это не мое возиться с пищащими и вечно писающими детьми, утирать им слюни и сопли. Когда вновь случайно залетела, пошла на аборт без сомнения, хотя врачиха меня предупредила, что возможно детей больше не будет.

Как эта история стала известна отцу, не знаю? Но тут он устроил такой вселенский скандал, что пришлось вызывать ему врача. В пылу скандала он сказал, что лишит меня наследства, это была серьезная угроза.

И тут я вспомнила Альку, которая накануне развелась с мужем.

Алька была ещё та прохиндейка, приехала в город из маленького поселка, не красавица, но хитрая, ко мне приклеилась сразу, в рот заглядывала, за меня на лекции ходила, конспекты писала и работы делала, понимала, что я – дочь ректора. На первом курсе клещами вцепилась в мальчика – ботана, что был сыном очень богатого депутата, быстро от него забеременела и женила его на себе, хотя родители были против этого брака. Но родители были ушлые, нашли мальчику подходящую невесту и развели Аллу с мужем. Алла получила в откуп квартирку и денег на содержание сына.

И тут как-то она похвасталась, что перед тем, как муж подписал документы на развод, она ему яду сыпанула чуток, тот провалялся с кровавым поносом и болями целую неделю, и у него сорвалась пышная свадьба с новой избранницей.

Вот так мне в голову пришла мысль, что если отцу также дать немного, чтобы не успел переписать завещание. Пусть приболеет, а я тут вся участливая, за ним поухаживаю, докажу свою преданность, дай бог завещание не будет переписано. Попросила Альку, та достала яд, сказала дозу. Я всего лишь на крупицу бросила больше, и подала отцу чай. Через несколько часов у него начались сильные боли в животе, он упал на пол и его начало корежить. А я ушла в свою комнату и стала ждать, Алька предупредила, что скорую нужно через часик вызывать.

Но мать пришла раньше времени, вызвала скорую, они приехали поздно, у отца случился инсульт, а в больнице, вскоре по приезду, он умер….

Переживала, что на вскрытии моя тайна раскроется, но видимо зря. Решила, что все миновало, но не тут то было. Сразу после похорон адвокат огласил предварительное завещание, мне и матери отец оставил всего по пятьсот тысяч долларов, столько же он оставил своей внучке, деньги переходят ее опекуну, да в сейфе отца нашлось много дорогих украшений, что не успел он убрать в банковскую ячейку, но это лишь крохи от огромного состояния. Адвокат сказал, что по всему остальному имуществу, завещание будет озвучено только после достижения внучкой двадцати одного года. Стало ясно, что все ценности завещаны ей. По секрету адвокат намекнул, что можно будет посудиться с наследницей, но надо ждать ее совершеннолетия. Это в мои планы не входило, хотелось тут и сейчас. Деньги, что оставил отец мне, здорово не разгуляешься.

Поэтому пока суд да дело, маманю дожала, и та, дура набитая, подписала мне доверенность на свою часть денег. Остальные деньги передаются опекуну. Пришлось опять обращаться к Семену, надо было опорочить Аврору, чтобы лишить ее материнских прав.

Семен быстро провернул дело, Аврору повязали на улице, затолкали в машину с проститутками и привезли в милицию. Там быстро оформили административное дело за занятие проституцией. На суде ее никто слушать не стал, свой судья вынес вердикт, ее оштрафовали. Пришлось заплатить Семену, Петру и судье приличную сумму, но это стоило того.

Когда рассматривали дело об опекунстве, то Аврора его проиграла, мне отдали ее дочь, и я получила доступ к деньгам.

На шикарную жизнь денег, конечно, не хватило, но я смогла у хороших хирургов сделать несколько пластических операций, стала посещать косметические салоны. Рассталась с Семеном и Петром. Теперь я была богатой наследницей своего отца, мои приоритеты поменялись. Я уволилась в школе, через знакомых отца устроилась на работу в министерство образования, и стала искать себе состоятельного мужа, ну или при должности.

Но как то семейная жизнь не задалась. Один требовал, чтоб я забеременела и родила ему сына, второй говорил о большой семье с кучей детишек, как то все мимо. Мужики быстро исчезали с моего горизонта, а в тридцать пять лет я вдруг поняла, подросла молодежь, и девчонки двадцати- двадцати пяти лет составляют хорошую конкуренцию, даже дедушки с вставными фарфоровыми зубами требовали себе молоденьких с гладкими телами и красивыми фигурами.

Я решила для себя, что когда получу наследство, то все продам, куплю домик на Лазурном берегу и уеду из этого гребаного города, с такими деньгами заведу себе молодого красивого любовника, а лучше двух, и буду отдыхать на лучших курортах мира! Оставалось только ждать, когда подрастет наследница.

Ненавижу всех.

Маленькая дрянь подросла быстро, не прошло и шестнадцати лет, как за ней стали увиваться мальчики, в Аврорку пошла, красотой природа не обделила. И выйди она замуж, я бы потеряла все наследство, оно бы просто уплыло из моих рук. Чтоб обезопасить себя от такого развития событий, я засунула ее в самый отстойный колледж, где нет ни одного мужчины, даже пня трухлявого, и профессию выбрала, где почти не работают мужчины. Заставила сидеть дома, почти никуда не выпускала. Паспорт отобрала и спрятала подальше, контролировала все и вся.

И тут мне пришла в голову мысль, а ведь можно ее выдать за своего человека и провернуть затею с получением наследства в свою сторону. Нужен всего-то надежный жених, а кто у нас надежнее подруги Аллы с ее глуповатым сынком. Весь расклад Альке конечно не рассказала, но за помощь обещала приличные деньги, когда Алька услышала сумму в один миллион, то уж выложилась на все сто. Сынка своего уговорила изобразить влюбленность, дальше шло как по маслу. Все было уже на мази, пришлось опять отстегнуть Семену хорошо деньжат, он нашел дамочку в загсе, которая нуждалась в деньгах, она все подготовила, надо было только, чтобы эта поставила в двух местах свою подпись и все. С дурачком Витькой тоже все решили, составили бумагу, по которой они мне отписывают все, у нотариуса только подписи поставить и зарегистрировать право перехода наследства. Ему конечно надо будет тоже отслюнявить тысяч сто, на меньшее он не согласился, но все меркнет перед основной суммой, а доверенные люди прикинули, что только с картин можно получить пятьдесят миллионов зеленых, а если продавать через аукционы, то и больше. А там еще бриллиантовая диадема и перстень с редким рубином, и прочие драгоценности не на один миллион потянут. Да и по мелочи еще много чего есть. Так что мне на безбедную жизнь хватит…

Ну, тут появился Стасик, с его неуемной энергией, с его идеей фикс, он тоже знал о наследстве, именно его мать заверяла у нотариуса завещание. Пришлось ему подрезать крылья, но не сильно помогло. Пришлось ускорять события.

Ведь все предусмотрели, но сначала эта маленькая дрянь сбежала в последний момент, как чувствовала, сорвалась с крючка. Нашли, увезли к Петру в деревню, глушь, уже думали деваться ей некуда, и тут опять она отчебучила, снова сбежала из-под носа дурачка Витьки, не смог девку удержать, всего то надо было посидеть рядом и покараулить, и с этим не справился.

Только беда еще в том, что теперь эта девка знает мой секрет, значит, ее надо убрать. Тогда возможно придется убрать и ее мать Аврору, чтобы получить контроль над наследством. Но это потом, сейчас главное найти беглянку.

Глава 30 Не ждали….

И тут раздается звонок в дверь….

Стас с мамашей нервно переглянулись.

– Открой, – он кивает матери, та скосила глаза в мою сторону и кивнула ему головой на меня.

А я с надеждой смотрю в проем, где-то там входная дверь, но меня не будут видно, разве что закричать. Стасик подрывается и быстро заклеивает мне рот скотчем, одной рукой хватает за шкирку, во вторую берет шприц. Чувству, что сопротивление бесполезно. Он что, мысли мои прочитал?

– Только попробуй заорать, замычать и даже пошевелиться, вкачу всю дозу, станешь на всю оставшуюся жизнь овощем, – шипит он мне на ухо.

Открывать двери идет Людмила Васильевна. Слышу, как щелкает замок, скрип двери, потом непонятные звуки, толи борьбы, толи возни, как будто две большие панды кувыркаются в прихожей. Дверь в комнату с треском открывается, и в комнату ввалились Людмила Васильевна и Ангелина!!!!

Ангелина! Она тут откуда?

Обе выглядят ужасно, волосы Ангелины всклочены и стоят дыбом, щека расцарапана, порвана футболка, Людмила Васильевна тоже в пылу борьбы сильно пострадала, ее глаз заплыл, на щеке отметина от тяжелой руки Ангелины, уж что-что, а та просто мастер рукопашного боя. Она одним хуком посылает Людмилу Васильевну в аут. Та падает, сбивая хлипкую старую мебель.