– Эльвира, – серьёзно сказал Игорь, – у нас небольшая проблема. Ласоро хочет пожить с нами некоторое время, но ему совершенно нечем заняться. И кроме того, он не успел научиться читать.

Девушка посмотрела на гостя чуть свысока.

– Не могла бы ты уделить ему немного внимания? Погулять, сходить по музеям, в кино, в общем, объяснить человеку, что и как. Поможешь?

– Угу.

– Вот и прекрасно.

– А можно звать его Лас? Ласоро – слишком длинно…

Принц поднял голову: «Это нормально? – говорил его взгляд. – Так принято?» Игорь едва заметно кивнул.

– Конечно, – любезно ответил Ласоро и продолжил с улыбкой: – Но тогда я буду звать вас Эли.

Девушка расцвела: ей понравилось! А Света и Игорь переглянулись: кажется, эти двое начали говорить на языке, понятном лишь им двоим!

Когда Эльвира ушла, Ласоро подошёл к Игорю:

– Она – ничего, весёлая. А что это у неё на лице: синее, чёрное…

– Это косметика, – засмеялся врач, – макияж! Иногда женщинам кажется, что так они выглядят привлекательнее. Света тоже пользуется, но редко и совсем чуть-чуть, ты не заметил.

– Привлекательнее? – с сомнением заметил Ласоро. – По-моему, это было…

– Да, чересчур, – согласился Игорь. – Но если ты ей скажешь об этом, она очень обидится.

Ласоро задумался:

– Сказать можно, и не говоря.

– Ну, принц у нас ты, вот и прояви чудеса дипломатии, – ответил Игорь с улыбкой. – А пока идём, поучим алфавит.

– У нас всё проще, – объяснял Игорь, когда они устроились на диване с бумагой и ручками. – Мы пишем так, как говорим. В большинстве случаев.

Дело пошло скоро. Уже через час Ласоро мог прочитать такие слова, как «мир», «рад» и «свет» – его любимые слова, на которые опиралось его сознание. Игорь специально старался найти то, что ближе и понятнее юноше. Они продвигались всё дальше, но манящий запах пирожков привлёк их в кухню.

– Ага, не выдержали! – смеялась Света. – У меня всё готово, сейчас чайник вскипит.

– Я сам хочу! – заявил Ласоро и аккуратно, с видимым наслаждением разлил чай. Ему нравилось пользоваться вещами, которые он никогда не видел раньше. – У вас хорошо. Все эти предметы, – он оглядел столы и полки, – как помощники, друзья.

– Неплохо замечено, – согласился Игорь. – А почему на улицу не вышел?

Принц замолчал, смакуя пирожок.

– Я не привык к снегу. Холодно и мокро.

– Скоро наступит весна, – мягко улыбнулась Светлана.

– Как ты думаешь, война к тому времени кончится?

Вопрос был обращён к Игорю. Тот подумал. «Чёрное и белое. А между ними – масса серых оттенков, так устроена жизнь, и ты сам мне об этом сказал. Война может закончиться, и всё наладится. Это – белое. А может случиться так, что ты потеряешь всё, весь свой мир, и чернее этого быть не может».

– Непременно, – сказал он вслух.

Но Ласоро понял его паузу – и не поверил. И промолчал.

– Я пойду, погуляю, – сказал он сразу после ужина.

Света подняла голову. Игорь потянулся:

– А я пойду, на диване поваляюсь.

Юноша долго возился в прихожей, натягивая на себя всё, что можно. Когда дверь за ним закрылась, Игорь подошёл к жене:

– Не думаю, что ему нужна опека.

– Конечно, нужна! Ведь он совсем один!

– Мамочки! Он мужчина! Ему почти восемнадцать!

Она отвернулась. А муж, помедлив минуту, набросил на плечи куртку и вышел во двор.

Ласоро никуда не ушёл. Он так и стоял у крыльца, глядя в небо и втягивая в себя свежий морозный воздух. Игорь приблизился.

– Война не только скоро закончится, но ты вернёшься домой и станешь императором.

– Это значит, что мои братья погибнут?

– Не обязательно. Вариантов может быть множество. Жизнь непредсказуема до ужаса.

Последнюю фразу врач произнёс очень тихо.

– Я боюсь, – сказал вдруг Ласоро, – что то, что меня ожидает там, будет страшнее того, о чём я думаю.

– Не бойся. Ничего не бойся. Один дом у тебя уже есть: здесь.

Принц повернул голову. Игорь посмотрел в его лицо, слабо светящееся в темноте, и вдруг, не поняв, как это случилось, обнял его. Прижал к себе крепко, как сына. И ничего не сказал…

Дни потянулись за днями. Ласоро вживался в новый мир. Как-то легко и быстро, играючи, научился читать, и, хотя образ жизни, который он вёл, был довольно замкнутым, научился общаться. В этом ему помогла Эльвира. Она приходила не каждый день, но когда приходила, то они вместе гуляли по музеям, заглядывали в кино, а иногда и просто бродили по сказочным заснеженным паркам. Неожиданно просто решилась проблема с косметикой. Однажды, заглянув в комнату принца, Игорь увидел, что Лас спокойно рисует, а Эльвира позирует ему. Её лицо сверкало таинственной чистотой.

– Как тебе удалось? – полюбопытствовал Игорь, когда гостья ушла.

– Я сказал, что хочу нарисовать её, и мне нужны естественные оттенки её кожи, – ответил принц. – Ещё я сказал, что она очень красива.

– И она пошла и умылась?

– Сразу же!

– Ты – дипломат.

Принц тонко улыбнулся:

– Меня этому учили…

По вечерам, устроившись в зале, вся семья пила чай: дружно, неспешно, с весёлыми шутками и смехом, когда бесконечные вопросы Ласоро заводили Игоря и Свету в тупик.

– Всё, не могу, – смеялся хозяин, – Ласоро, дай отдохнуть!

А Света с очень серьёзным лицом пыталась вникнуть в суть проблемы и объяснить принцу, почему мы видим диктора телевидения, а она нас – нет.

– Мне непонятно, – с неподражаемым изумлением твердил принц, – ведь она здесь, улыбается нам, говорит, – и не видит?!

– Это только её изображение!

– ?!

– Рисунок!

– Но она смотрит прямо на меня! И говорит «доброе утро!» Если это рисунок, то откуда она знает, что сейчас утро?

– Разбирайтесь сами! – брался за голову Игорь. – Я лучше посуду помою.

– Дезертир! – шептала Света. – Ну как я ему объясню?

– Мы пошлем его в школу! Начиная класса где-то с четвертого. Или с пятого.

Лас смотрел на обоих:

– В школу? Я бы пошёл! Мне нравится учиться…

По ночам, как когда-то Игорь, принц тосковал, выходил во двор, пытался увидеть небо сквозь снежные тучи, а замёрзнув, возвращался и долго грелся, сидя у тёплых батарей. Света видела, что он бродит по дому, но ничего не говорила: ей нечего было сказать.

Мир Ласоро молчал. Несколько раз Игорь пытался подняться, но безуспешно, словно что-то преграждало ему путь. Он понимал и оставался.

Ночью, лёжа в темноте спальни, Света сказала ему:

– С ним стало уютнее. Будто у нас появился ребёнок. Взрослый ребенок.

– Меня не пускают наверх. Значит, война продолжается. Я бы многое отдал, чтобы знать, что там происходит.

– Потерпи, – она прижалась к нему. – Когда наступит весна…

Весна пришла неожиданно: яркая, мощная, с сильным горячим солнцем, с тёплыми приветливыми ветрами, с быстро растущими лужами талой воды. Ласоро пропадал на целый день вместе с Эльвирой, а когда возвращался, то сиял не меньше синего неба над его головой. Игорь работал и не замечал перемен, зато Света, с внимательностью женщины, поняла: принц влюблён. Теперь, приглашая подругу, он не оставлял дверь своей комнаты открытой, а деликатно прикрывал её. «Им хочется побыть наедине», – понимала Светлана.

К её удивлению, Эльвира изменилась: теперь она предпочитала другой, более сдержанный стиль. Куда-то пропали ботинки на грубой подошве, и появились аккуратные дамские сапожки; широкие пёстрые блузы сменились свитерами мягких тонов, вихры не торчали, как нелепый парик, а были завиты в изящные локоны.

Наконец, Игорь тоже понял, что вместо ожидаемых «штучек» Эльвиры он получил полный сюрприз, и невольно задумался. «Ласоро – не только дипломат, он ещё, незримым образом, и воспитатель. Как ему это удается? Такой сорванец, как Эльвира, меняется на глазах, внутренне подтягивается до уровня принца. Не тянет его на свою ступеньку, а сама поднимается, чтобы стать достойной его. Только юности свойственна такая гибкость! Но и Ласоро тоже молодец: ни шагу назад! А ведь мог бы уже и сигаретками начать баловаться, как Эльвира. Есть в нём что-то настолько чистое, твёрдое, несгибаемое…»

От высокомерия, с которым образованная девушка поглядывала поначалу на «малограмотного» гостя, не осталось и следа. Что она почувствовала в нём? Что узнала? Свою историю принц скрывал, заменив её простой и доступной сказкой о родителях, которые уехали в длительную командировку в страны Южной Африки, где ему не подходит климат. «Игорь – ближайший друг моего отца, он и взял меня на «воспитание».

На самом деле, видел Игорь, принцу нелегко лгать. Но его собственная история, рассказанная со всей искренностью, могла быть воспринята как бред сумасшедшего.

Сутки напролёт Ласоро читал. Его ум, живой, энергичный, с жадностью впитывал новые знания. Учебник физики седьмого класса прочёл за два дня. Посидел, подумал. «Ничего не понял!» – и начал сначала. Игорь помогал, но чаще помогала Эльвира. Она удивлялась тому, что заграничный гость так мало знает в одних областях и вполне образован – в других. Он ничуть не разбирался в механике и электронике, зато в считанные минуты мог сочинить изящный памфлет. С трудом находил слова, когда речь шла о работах психологов, – и тут же поражал мудрейшими изречениями философского характера. А иногда, совершенно неожиданно, начинал цитировать неизвестных Эльвире авторов, называл странные имена. «Что это? – думала девушка. – Что значит это однобокое образование? И где он жил: на Северном полюсе?!»

Ни один из её сверстников не был похож на Ласоро: он оставался таинственным, полным загадок, и от этого ещё более привлекательным. Но однажды…

Эльвира сидела в его комнате и в ожидании, пока Лас приготовит чай, рассеянным взглядом скользила по предметам. На столе лежала тетрадь. Ничем не примечательная, плотно закрытая тетрадь. И – карандаш: её друг не любил писать ручками. Девушка встала, прошлась. Слегка покосилась на стол. Ах, как много могла бы рассказать эта тёмная, в плотной обложке тетрадь! Опять отвела глаза… Человеческое любопытство… Не оно ли стало причиной многих открытий и, в конце концов, двигателем прогресса? Во всяком случае, Эльвира не слишком долго сомневалась. Она подумала с полминутки, а затем прикоснулась к этому завораживающему предмету и раскрыла. Её ожидал сюрприз! Вместо изящного почерка Ласоро она увидела чёткие, ровные столбцы иероглифов…

Хозяин вошёл, глазом не моргнул, застав подругу за столь неблаговидным занятием, спокойно забрал тетрадь и пояснил:

– Дневник. Мысли каждого дня.

– А почему – иероглифы?

– Это мой родной язык.

Эльвира фыркнула:

– Ты – китаец? Или японец?

– Ни то и ни другое. Но мой народ пишет так.

И подал гостье чашку с чаем.

Однако остановить Эльвиру оказалось непросто.

– Твой народ? Я думала, ты родился в Англии.

– Я этого не говорил.

– А где?

Ласоро мягко улыбнулся:

– Эли! Слишком много вопросов! Оставь…

– Не оставлю…

– Есть вещи, о которых я должен молчать.

Вот оно, самое интригующее: тайна! Скажите женщине: «у меня есть секрет», и она не успокоится, пока не выцарапает его из вас!

Но «разговорить» Ласоро оказалось непросто. Он безмолвствовал: тихо, спокойно, не поддаваясь на хитроумные провокации, пока Эльвира не заключила:

– Всё ясно! Твои родители – секретные агенты! А тебя спрятали здесь, чтобы никто не нашёл и не смог их шантажировать!

Ласоро задумался и ничего не ответил.

Вечером, едва Игорь вошёл в дом, его встретил вопрос:

– Кто такие «секретные агенты»?

Игорь смеялся до изнеможения, а потом решил, что благодаря такому предположению Эли не станет терзать Ласоро бесконечными «откуда» и «почему» и хотя бы на какое-то время усмирит своё любопытство.

А Света тем временем растила малышей. УЗИ подтвердило: мальчик и девочка. Игорь ликовал! Но всё чаще и чаще жена замирала с бледным от боли лицом.

– Что, дерутся?

– Прыгают. Если и дальше так будет…

– Потерпи, родная.

– Терплю.

Она похудела: тоненькие руки неестественно торчали из рукавов халата, личико осунулось, а глаза стали ещё больше. В конце марта Игорь запретил ей работать.

– Всё, моя хорошая, теперь ты сидишь дома. Хватит с тебя кухни и двух вечно голодных мужчин.

– Но если я сейчас уволюсь, меня не восстановят.

– Это не важно. Ты и дети – вот что нас всех должно волновать. Денег нам хватит надолго, а остальное…

Света с грустью склонила голову:

– Мне жалко бриллиант. Он был такой красивый!

– Всего лишь камень, – улыбнулся муж, – к тому же, опасно хранить в доме такие вещи. Хотя теперь у тебя есть защитник.

– И защитник, и помощник!

– Помощник?

– Да, сегодня полы мыл.

– Неужели? У тебя талант воспитательницы!

– Нет, просто большой живот…

Света рассказала, что Ласоро несколько раз пытался помочь ей с полами, но она стеснялась и не давала ему, а сегодня, видя, как ей трудно склоняться, он не стал спрашивать разрешения, а просто взял швабру и хотя и неумело, но вымыл весь дом.

– Нет слов, – шутливо резюмировал Игорь. – Осталось научить его готовить и пелёнки стирать. Тогда нам даже няня не понадобится.

– Игорь!

Муж внезапно стал серьёзным:

– Он должен вернуться. Два месяца – слишком долго! Юсан-Аминах, если она жива, с ума, наверное, сходит: ведь она никаких известий о нём не имеет!

– И о тебе…

Игорь внимательно взглянул на жену:

– Что ты хочешь этим сказать?

Света ответила прямо и честно:

– Ты всегда был важен для неё. И как врач, и как друг. Конечно, она волнуется.

Он отвернулся:

– Всё правильно. А я не могу подняться…

Тишина, опять тишина. Я в пространстве. Но как всё напряжено! Будто провода в воздухе, звон, движение затруднено, я задыхаюсь. Пропустите меня! Сколько можно? Не держите, не препятствуйте! Это мой мир, и я не просто влюблён в него первой влюблённостью, но привык, вжился, он стал моим домом. Не держите! Дайте пройти…

Едва открыв глаза, понял, что неумелая молитва услышана: он не на Земле. Но тогда где? Вокруг – лишь песок и скалы, свет слепит глаза, над головой – белесое небо. Новый мир? Или тот же, но место другое? Встал, огляделся. «Если это не шутка, то я просто в пустыне. Да…»

Внезапный порыв ветра донёс голоса, а следом – запах костра, лёгкий дым. «Жильё где-то близко, – понял Игорь, – возможно, за теми холмами». Он пошёл, осторожно ступая босыми ногами по раскалённым камням. И почему не догадался обуться? Расслабился, привык к комфорту! Поднялся на возвышенность – и с огромным, нет, просто невероятным облегчением увидел дворец. Но не тот, столичный, а поменьше, расположенный среди прекрасной долины в горах. Мелькнула догадка: не тот ли это дворец, о котором говорили как о летней резиденции императрицы?

Можно пойти, а можно и поосторожничать, дождаться ночи и лишь тогда выяснить, что и как. Но до ночи далеко, а солнце слишком сильно, и вряд ли он найдёт место, где спрятаться от его палящих лучей. «Нужно идти. И потом, если бы мне угрожала опасность, то меня просто не пропустили бы в этот мир».

Не пройдя и пятиста метров, заметил оживление на стенах. «Ну что ж, теперь можно просто сесть: если это свои, то пусть сами беспокоятся, как меня довезти. А если чужие, то не так важно: чуть ближе, чуть дальше…» Сел на камни и принялся ждать.

Воины на ахисах подъехали вплотную и с любопытством взирали на странного мужчину в необычной одежде, без намёка на оружие, даже без бутыли с водой. Вопрос «кто ты?» был встречен спокойным взглядом. Но судьба не стала играть с Игорем злых шуток, потому что внезапно прозвучал голос:

– Я знаю его!

И немного тише, с почтением:

– Это придворный врач, приближённый императрицы.

– Она жива? – поднял голову Игорь.

– Да, но сам император…

«Нет! Только не это! Юсан-Аминах…»

– Поэтому – чёрные флаги? – он указал на тёмные полотнища на башнях.

– Многие погибли в этой войне…

– Она закончилась?

– Вот уже неделя.

Игорь поднялся:

– Отведите меня к императрице.

Шёл по дворцу и с радостью видел знакомые лица. Его узнавали, приветствовали. «Как приятно вернуться!» Умылся, переоделся и в сопровождении слуг направился к Юсан-Аминах.

Она расплакалась, увидев его, и в первую минуту не могла вымолвить ни слова.

– Ваш сын жив! Ласоро жив и здоров. Он в безопасности.

– Вам удалось… удалось вывезти его из дворца! Они разрушили всё, почти все здания…

– Это можно восстановить, – он мягко, бережно держал её за плечи. – Я сожалею. Сожалею, что вам пришлось пройти через всё одной. Без меня.

Она подняла голову:

– Вы сделали самое главное: то, о чём я просила. И это лучшее для всех нас.

«Ты потеряла сына, – думал он, – а у меня нет слов, чтобы сказать тебе, как я сочувствую. Может быть, это и хорошо, какие слова здесь помогут?»

– Где он? Где мой мальчик?

– Он уже не мальчик, Юсан-Аминах. Если б вы видели, как он вырос!

Она едва заметно улыбнулась.

– Почему вы не давали мне знать?

– Не было возможности. Мои земли очень, очень далеки.

– Верните его… – голос прозвучал совсем тихо.

– Конечно. Но расскажите, что случилось.

Она замолчала, задумалась. Игорь смотрел на её лицо, бледное, утончённое, и от скорби, которая постигла её, ставшее более строгим, прекрасным.

– В ту ночь вернулся Гастан, – негромко начала Юсан-Аминах, голос дрожал, и она часто останавливалась, чтобы скрепиться и продолжать.

…В ту ночь, когда Игорь исчез вместе с Ласоро, Гастан привёл полки, охранявшие западные границы. Дворец уже был захвачен, разрушен, разграблен. Но невзирая на усталость и длительный переход, принц сразу повёл своих воинов в бой. Никто не ожидал его возвращения, правитель Астара был уверен, что победа окончательна, а потому нападение принца стало полной неожиданностью. И – причиной разгрома. Его солдаты оказались выметены из дворца и в панике оставили город.

– А вы сами? – перебил Игорь. – Вы покинули столицу?

– Да, как и обещала, в сопровождении нескольких слуг, – ответила Юсан-Аминах.

– Я просил, чтобы вы были одна. Вы рисковали быть узнанной…

Она взглянула растерянно:

– Но я не могу без охраны, без помощи…

Игорь бросил взор на её тонкие руки. «Верно, ты так хрупка, что и маленького баула не понесёшь. А вот смерть сына вынесла…» Он опять хотел что-то сказать, дать понять, что её скорбь небезразлична для него, но опять не нашёл слов…

А она продолжала:

– Мы двигались небольшим отрядом, очень тихо, и удачно миновали заставы. Весть о гибели старшего сына застала меня уже здесь, – помолчала. – А позже – весть о победе. Нам помогли правители Юны, Васаны и других государств. Они посылали солдат, припасы, оружие. Астара покинул нашу страну, говорят, что к тому времени у него осталось не более трёх сотен воинов.

– А наши врачи?

– Все живы. Многие живут в этой долине, во дворце, это единственное место, не пострадавшее от войны. Вы скоро встретитесь с ними. Они будут рады вашему возвращению.

– Я был нужен здесь, – Игорь стиснул зубы. – Чувствую себя так, будто предал всех вас…

– Нет! – воскликнула Юсан-Аминах и схватила его за руку. – Ни в коем случае, нет! Вы были нужны моему сыну! Вы спасли будущего императора!

Он удивлённо вскинул брови:

– Постойте, а как же Гастан? Ведь он – старший?

Юсан-Аминах взглянула с лёгкой улыбкой:

– Поговорите с ним сами. Он здесь, и весть о том, что вы вернулись, наверняка достигла его ушей.

«Хорошо, подожду…» – подумал врач.

Слуги внесли напитки, расставили столик. Всё было по-прежнему, словно никто из них не перенёс ни войны, ни ужасов, связанных с ней. «Надолго ли? – думал Игорь. – Насколько прочен мир?» Юсан-Аминах расспрашивала о Ласоро, и он отвечал, очень сдержанно, пока она не догадалась, что ему трудно об этом говорить. «Конечно, всё, что касается его родины, – тайна».

– Как ваша жена? – вдруг спросила она.

Игорь склонил голову:

– Благодарю. Благополучно.

– А ваши дети?

Улыбнулся:

– Ещё не родились.

Юсан-Аминах ответила на шутку мягким движением губ, и Игорь почувствовал, как дрогнуло сердце. «Нет, нет! – он отвёл глаза. – Не хватало ещё, чтобы я вышел из этой комнаты предателем». Слегка нахмурившись, опять взглянул на неё. Всё, пора уходить. Хотел встать, но что-то удержало, остановило незримо…

Они замолчали. Прошла минута, две, и вдруг в наступившей тишине Игорь понял то, о чём Юсан-Аминах никогда не сказала бы вслух: что ей остро не хватало его. Участия, поддержки, доброго слова, сказанного так, как было принято раньше между ними. Он услышал это в воздухе, ощутил в напряжении пространства. Поднял глаза – и понял, что не ошибся. «Ты так нужен мне! – говорил её взгляд. – Ты был нужен всегда, но в эти дни – особенно».

– Больше я не уеду, – мягко улыбнулся врач, отвечая так, будто слова прозвучали, – и не исчезну надолго.

Юсан-Аминах замерла. Догадалась, что он прочёл…

– Но сейчас мне нужно видеть Гастана.

Игорь поднялся.

– Когда вы привезёте его? – спросила мать.

– Ласоро? Как только смогу, – у дверей обернулся: – Но вы уверены, что здесь безопасно? Что всё действительно закончилось?

Она повела плечами:

– Никто не знает, что готовит будущее, и вы сами, если не ошибаюсь, сказали мне об этом однажды. Астара изгнан, но говорят, что собирает новую армию. В любом случае мы должны быть готовыми к войне. И всё же место императора – рядом с его народом. Эта страна принадлежит моему сыну.

– Не волнуйтесь, он скоро вернётся. Я и сам не хочу, чтобы спасение стало для Ласоро изгнанием.

«Всё непросто, – подумал врач, – я спасал мальчика, юношу. Теперь ему предстоит стать мужчиной».

– Гастан сейчас занят тем, что обучает солдат, – продолжала Юсан-Аминах, – он всерьёз озабочен нашей расслабленностью.

– Он всё делает правильно, – ответил Игорь и добавил: – У вас замечательные сыновья.

Она просветлела:

– Да, замечательные. Для меня большая радость иметь таких сыновей.

Игорь поклонился и вышел, и не заметил глубокого взгляда, которым проводила его Юсан-Аминах.

Дворец оказался меньше столичного, но лучше утеплён: тут и там виднелись камины. «Конечно, здесь горы, наверняка зимой холоднее, – отмечал Игорь, идя вслед за слугой в покои Гастана, – не так много ковров, проще, но очень живописный». Он опять задумался о войне. Почему все миры идут по одному и тому же пути? Это что – неизбежно, пока человек не вытравит из себя последние ноты агрессии? А сразу стать людьми сложно? И почему эта чудесная, милая планета одних делает тонкими и возвышенными, а других – бесчеловечными и жестокими?

«Бог сотворил человека по образу и подобию Своему, но внутри осталась жить мерзкая дарвиновская обезьяна. Я против этой теории, но если не принимать всё буквально, то в чём-то, возможно, Дарвин был прав». Внезапно Игорь остановился. «А ты? – спросил он себя. – Ты сам далеко ли ушёл от обезьяны? Минуту назад ты говорил с женщиной, которая потеряла сына, и не нашёл ни одного слова утешения! Ни единого тёплого слова! Она, может быть, и не ждала от тебя этих слов, но разве ты не мог, хотя ненадолго, оставить привычную суровость в обращении с ней и стать просто другом?» Он развернулся и стремительным шагом направился обратно. Слуга растерянно побежал следом.

Войдя к Юсан-Аминах, Игорь понял, что та плакала. «Грубый чурбан! Она начала плакать, как только ты закрыл двери!» Подошёл решительно и, ни минуты не сомневаясь в том, что делает, обнял её. Она замерла, а потом подняла руки и робко ответила на объятие.

– Простите, я ничего не сказал матери. Мне очень больно, и я скорблю вместе с вами, – негромко произнёс он.

Её голова склонилась к его груди. Молчание.

– Я напугал вас? – он отодвинулся и посмотрел ей в глаза.

– Нет, – удивили.

Он вытер слёзы, блестевшие на её щеках. «Как много говорит объятие! – подумал Игорь. – Она дорога мне, а я дорог ей…»

– Вы вернулись, чтобы утешить меня? – тихо спросила Юсан-Аминах.

Он не ответил, лишь крепче прижал к себе, а потом ласково поцеловал её голову.

– Мне не хватало вас, – прошептала она.

«А я почти забыл о тебе», – подумал он. И – не смог солгать, просто улыбнулся. И по тому, что улыбка вышла виноватой, она догадалась.

– Ничего. Я – не самое главное, о чём вы должны были думать, – нежно, без тени упрёка проговорила Юсан-Аминах и очень бережно прикоснулась к его руке: – Благодарю вас за то, что вернулись. Идите, Гастан наверняка уже ищет вас.

«Совсем другое дело, – подумал Игорь, выйдя от Юсан-Аминах. И усмехнулся: – Почувствовал себя человеком! Но – осторожнее, чтобы дружба не перешла в близость. Тебе за этим следить! Хорошо, хорошо…»

Ощущение, наполнявшее его, было мягким, и он ещё раз окунулся в волну этого блаженства: будто, утешив её, он утешился сам. «Почему, отдавая, мы получаем? И зачастую намного больше, чем отдаём? Это касается и материальных благ, и даже, как вот сейчас, душевного тепла. Мне стало радостно, и не потому, что я обнял женщину: ничего сексуального не было в этом объятии. Но возникла особая тишина, умиление…»

Он улыбнулся – и тут же едва не был задушен, потому что его схватили чьи-то мощные руки.

– Гастан!

– Ты слишком долго идёшь ко мне!

– Задержался у твоей матери.

Принц, заметно посвежевший, с загорелым лицом, отодвинулся и внимательно посмотрел на врача:

– Она тебя приняла?

– Да.

– Два месяца никого не принимает!

– Я принёс ей добрые вести.

– Ласоро жив?

– Не только жив, но здоров и благоденствует.

– Куда ты его спрятал? Куда вы оба исчезли?! Я столько раз пытался найти вас, и безуспешно!

– Гастан, – улыбнулся Игорь, – главное не в том, что ты, а в том, что другие не смогли бы найти наследника династии Альсидах. Как бы ни старались! Но вначале ответь мне: что случилось? Почему ты не хочешь стать императором?

Они вошли в покои Гастана, и Игорь поразился скромности и простоте. Ничего лишнего, только самые основные предметы обихода.

– Да, – ответил принц, заметив его взгляд, – теперь всё должно быть по-другому.

– По-другому – это как? Более воинственно?

– Проще, чётче, мудрее…

– Да, я слышал, что уроки этой войны были очень болезненными.

Принц придвинул Игорю кресло и сел сам.

– Ничего более страшного не могло случиться. Столько лет мира, покоя, и вдруг – бойня, настоящая бойня, потому что иначе это и не назовёшь. Теперь я во главе армии, и второй раз нас врасплох не застанут!

Игорь слушал.

– И всё же – почему? Твоя мать сказала, что ты не особенно стремишься занять престол.

Гастан задумался, опустил голову.

– Помнишь, – промолвил негромко, – ты сказал мне однажды, что мы переживаем тяжёлые моменты, чтобы чему-то научиться? Это было по дороге к озёрам.

– Да, помню.

– И тогда я пообещал тебе, что если когда-то узнаю, зачем пережил эту болезнь, то непременно скажу.

– Ты хочешь сказать, что понял, зачем?

– Да. Ни один учитель не смог бы научить меня этой истине. Я познал её только благодаря своему собственному опыту.

«Что он хочет сказать? – врач внимательно вглядывался в сильное, умное лицо Гастана. – Что ты узнал такого в свои двадцать два, что заставляет тебя отказаться от почестей и власти?»

– Быть императором, – продолжал принц, – это значит жить в клетке. Не настолько страшной, как болезнь, но очень похожей. Это значит не видеть света, воздуха, не принадлежать себе самому. Будто тюрьма, но большая. Те же рамки: нужно, должен, обязан. Уже не будет друзей, или они станут иначе к тебе относиться, не будет свободы, простора…

– Хрипа боевого ахиса за спиной…

– Ты запомнил, – улыбнулся Гастан. – Да, и этого тоже не будет. Мне придётся выбирать, что говорить, с кем общаться, какую девушку любить.

– Ах, вот оно, в чём дело! – засмеялся Игорь.

– И в этом тоже. Мне нужно другое: свобода, воля, простор. Для меня стать императором – всё равно, что заболеть снова, но теперь уже по своей воле.

– Я понял, – Игорь поднялся. – Умница, Гастан, всё ты делаешь правильно. Но только о брате не подумал. Ему едва-едва восемнадцать. Взвалить всё на его плечи?

– А ты? – мягко усмехнулся принц. – Ведь ты будешь рядом? А другие, кто станет ему помогать? И потом, он не так беспомощен, как кажется. У Ласоро мощный… Напомни мне это слово!

– Потенциал, – подсказал Игорь и похвалил: – Хорошая память!

– Я помню всё, что ты говорил мне в те дни. Благодаря этому и выздоровел.

Игорь внимательно смотрел на Гастана:

– Это твоё окончательное решение?

– Да.

– Не передумаешь?

– Нет! – засмеялся принц. – Не передумаю! Пусть брат правит, а я займусь армией.

Игорь ещё раз осмотрел комнату. «Как мало предметов! Кажется, за время болезни он научился ценить простоту. А она и есть основа жизни. Поэтому ему не нужны ни престол, ни почести, ни роскошные одежды. Он понял главное: жизнь, настоящая жизнь, – не в этом. А в чём же тогда? – размышлял Игорь, уходя от принца. – В чём? Может быть, для каждого – по-разному. Но Гастана я понимаю. Тоже не смог бы быть императором: слишком много несвободы. Но справится ли с этим Ласоро? Впрочем, уже всё решено, всё написано, и мальчик давно вступил на путь, ему предназначенный, иначе я не смог бы с самого начала почувствовать это».

Пока Игорь навещал знакомых медиков, управляющий дворцом выделил ему новые покои, недалеко от комнат императрицы. Сделал ли он это специально, зная об особом отношении к врачу Юсан-Аминах? Или же просто хотел угодить, поселив гостя в самом роскошном крыле? «Не так это важно, – решил Игорь, входя и осматривая чудесную комнату, – здесь чисто, удобно, просторно. Осталось привезти Свету и, конечно же, как можно скорее вернуть принца домой».

Он возвращался. «Тихо, тихо в пространстве. Парение души. Почему я не чувствую полёта? Просто парение, будто тела не существует. Или здесь оно и в самом деле растворяется, распадается на миллионы крохотных принципов моего «я»? Загадки, которых мне не разгадать. Ладно, пусть так. Главное, что дом меня ждёт, и будет утро, и запах кофе, и тёплый голос Светланы. А вслед за этим – бесконечные вопросы Ласоро, вызывающие улыбку. Что составляет очарование дома? Простые вещи: запахи, привычное место за столом, светлые окна. Люблю свой дом. Приятно возвращаться…»

– Новый этап.

– Сложный этап. А потому ваша помощь должна быть сильнее.

– Мы избегаем вмешательства.

– Не сейчас. Но вмешивайтесь так, чтобы он ничего не заметил. Впереди много трудностей. Мы ничего бы не значили, если б не могли облегчить людям хоть малую часть их жизни.

– Я каждую минуту рядом и готов помогать. Но есть вещи, которых ему не избежать.

– Пусть проходит свой путь. Пусть растёт, помогает, трудится. Мы на страже, но только сам он может пройти свои собственные обстоятельства, – шаг за шагом, минута за минутой, день за днём. Пережить каждый поворот, улыбнуться каждой радости. Держите его крепко: таких людей, как он, мало во всех этих мирах.