«Я попал в мир, который ещё раз повторяет общечеловеческие ценности, – думал врач. – Разве я слышу что-то особенное, новое? Нет. Но почему-то здесь это звучит ярче. Что происходит, – спрашивал он себя, – действие нового мира? Я меняюсь, но не понимаю, отчего. Чувства стали острее, мысль – звонче, а мироощущение – возвышеннее». Он поднял голову и вдохнул воздух. Волшебство незнакомой планеты… И спохватился: пора одеваться!

Вчера, уже вечером, Игорь получил подарок: немногословный слуга матери императора принес свёрток и, произнеся своё обычное «от моей госпожи», исчез. В пакете оказался праздничный наряд: тончайшая белая рубашка, благородного тёмно-зелёного цвета халат и такие же брюки. Игорю костюм понравился: в своем роде он оказался весьма элегантным. Но на этом сюрпризы не кончились. Юсан-Аминах подумала и о Свете: следом за слугой явилась милая невысокого роста женщина и куда-то пригласила Светлану.

– Иди, иди, – напутствовал Игорь, – здесь безопасно.

Через полчаса жена вернулась чрезвычайно довольная: оказывается, её позвали в швейную мастерскую, где опытная портниха сняла мерки и, после взаимных дополнений и наставлений, обещала к утру сшить платье.

– У них шьют руками, – рассказывала Света, – как в древности, но быстро-быстро, и стежки такие маленькие!

Платье, действительно, было готово утром и поразило великолепием. Портнихи постарались: чья-то искусная рука пустила по канве нежный рисунок бисером, он искрился и придавал изумрудно-атласной ткани сходство с поющей морской волной.

– Вот это да! – только и сказал Игорь.

А Света принялась наряжаться.

Дворец понемногу заполнялся людьми. Часть гостей прибыла ещё вечером, и всю ночь слышалось под окнами сопение ахисов и скрип колесниц. Не успело солнце подняться, как поток прибывающих быстро сгустился и вскоре стал непрерывным. Мужчины в колоритных халатах, женщины в светлых платьях, весёлые дети и множество слуг моментально заполнили двор, залы и просторные террасы. Прежде торжественно-тихий, этим утром дворец стал похож на пчелиный улей, в котором ярко раскрашенные пчёлки снуют туда и сюда. Впрочем, манеры поражали безупречностью.

Игорь навестил Гастана, убедился, что тот в порядке, и тоже вышел на балкон. Он с удовольствием увидел, что его маленькая жена не потерялась в общем потоке гостей, напротив, красотой и элегантностью затмила многих женщин, и неудивительно поэтому, что вокруг неё уже вились назойливые осы. Он подошёл, одним учтиво-холодным взглядом разогнал почитателей и увёл жену в сторонку.

– Я занял тебе место в тени, достаточно высоко, чтобы ты могла видеть весь праздник. Вот только биноклей у них нет.

– Как, ты меня оставляешь?

– Я обещал принять участие в шествии по городу. Но тебе лучше не ездить верхом.

– Даже если можно было, я бы всё равно не села на этих чудовищ!

– Они ничуть не страшнее, чем наши слоны, – улыбнулся муж. – Представь, что ты попала в Индию и впервые увидела слона. Как бы он тебе показался?

– Наверное, упала бы в обморок! «Ну и страшилище! – сказала бы, – хвост сзади и хвост спереди!» – смеялась Светлана.

– Вот-вот!

Игорь усадил жену и поспешил присоединиться к Ласоро: именно сегодня принц хотел представить его старшему брату. До этого дня врач старательно избегал встреч с императором: внутреннее отвращение к поклонам, позам и другим выражениям подобострастия вынуждало его оставаться в тени и отнекиваться всякого рода «я занят», «в другой раз» и так далее. Но сегодня выбора не оставалось: Аминасар принимал участие в шествии, и отказываться от встречи с ним было бы просто невежливо. Кроме того, император уже немало слышал о новом враче и сам выразил желание познакомиться с тем, кто дал надежду его брату и снискал благосклонность матери.

Ласоро подвёл Игоря в тот момент, когда Аминасар готовился взойти на величественного ахиса. Юноша точно рассчитал момент: в такой обстановке общение обещало быть гораздо более непринуждённым, чем в чертогах дворца, а потому он без всяких церемоний коснулся плеча брата:

– Аминасар!

Тот обернулся – и Игорь увидел мужественное и доброжелательное лицо.

– Почему ты ещё не верхом? – спросил император Ласоро.

– Хотел представить тебе моего врача и друга.

Аминасар перевёл взгляд на Игоря.

– Мой брат относится к вам, как к члену семьи, – произнёс с лёгкой улыбкой.

– Он тоже дорог мне, не меньше, чем, если бы был моим сыном, – Игорь не думал над тем, что скажет, ответ вырвался сам по себе, просто и очень искренне.

Аминасар засмеялся. Как это свойственно людям глубоким, он ценил искренность, а потому ответ врача, ненадуманный, прямой, понравился ему.

– В нашей семье всегда найдётся место достойному человеку. Присоединяйтесь! – и взошёл на ахиса.

«Какое тонкое «присоединяйтесь!» – подумал Игорь, отходя. – Его можно понять как «присоединяйтесь к шествию», а можно – как «присоединяйтесь к семье». Наверное, мне нужно начать с первого, а закончить последним».

Он нашёл своего ахиса и взобрался на него. Животное даже ухом не повело. «Разумеется, я для него – пушинка!» Обернулся, поискал глазами Свету: осы опять слетелись. «Ну что ж, по крайней мере, девочка не будет скучать, – улыбнулся Игорь. – Вперед!»

Город оказался неожиданно большим, толпы народа теснили почётное шествие, кричали что-то непонятное, но, судя по всему, радостное и бурно приветствовали императора. Только Игорь не питал иллюзий: его пристальный взгляд смотрел не на то, что было, несомненно, хорошим, а туда, где могли оказаться проблемные вещи. Он ожидал увидеть их – и увидел. Тонкие ослабленные люди, которых родственники вынесли из домов, чтобы те могли полюбоваться праздником; слепые, стоящие так далеко, что, даже будь они зрячими, всё равно ничего не увидели бы. Хромые дети, скачущие вслед процессии на костылях. Игорь ехал – и хмурился: несмотря на кажущееся благополучие, здесь царила та же контрастность, что и везде, – богатые и бедные, роскошь и нищета, здоровье и крайняя скудость во врачах. С этой минуты он не восхищался, а если и восхищался, то очень умеренно: он понял, о чём должен поговорить с Юсан-Аминах, и понял, что должен делать сам.

Почему-то именно сейчас явственно и чётко прозвучали в памяти слова друга, погибшего, но по-прежнему любимого им: «Ты – врач, врач по духу, и призван лечить». «Я могу наслаждаться прелестями дворца, – думал Игорь, – радоваться тому, что на этот раз живу в тепле и уюте, и что любое моё слово тут же подхватывается умницей Юсан-Аминах. Но не должен забывать вот этих калек и детишек на жёстких костылях. Для чего я нужен, если не смогу продвинуть этот мир хоть на шаг вперед?!»

Он мерно раскачивался на своем ахисе и размышлял. «Больницу нужно строить в городе, а чтобы заинтересовать врачей, следует сразу же создавать школу. Такую, в которой могли бы учиться люди всех слоёв, если они действительно одарённые». Он мыслил широко, сразу охватывая большой радиус действий. И делал это сознательно, потому что знал: жизнь неизбежно сузит круг его мечтаний до реальных размеров. Но именно поэтому старался думать масштабно: ведь если изначально очертить слишком малый круг, то, в конце концов, можно остаться ни с чем.

Игорь потерял интерес к шествию, праздник больше не привлекал его: он понял, для чего проехал по городу на великолепном животном, – чтобы увидеть то, что увидел.

– Как прошло, милый? – встретила его Света, когда он вернулся на террасу.

– Отлично. А где твои поклонники?

– Они разбежались, едва завидев тебя.

Игорь наклонился, незаметно поцеловал жену:

– Главное, что ты не скучала.

Её глаза засветились:

– Для этого ты сбежал, чтобы меня развлекали другие?

– Просто я должен был кое-что увидеть.

– Увидел?

– Ещё как!

Она взглянула серьёзно:

– Кажется, я знаю, на что ты смотрел.

– Да, на больных.

– Много?

– Очень много, и, как обычно, на задворках. Дети, старики, слепые. Похоже, ими мало кто занимается.

Света перевела взгляд на праздничную толпу. «Всё выглядит совершенно иначе, когда знаешь, что здесь веселятся, а в двух шагах – кто-то страдает».

– Прости, я испортил тебе настроение, – улыбнулся муж.

– Ты подумал, что можно сделать? – вместо ответа спросила она.

– Конечно. Опять строить, учить и лечить.

– Как всегда.

– Да, как всегда и везде.

«И как я люблю тебя за это!» – сказали её глаза.

В этот момент подошёл Ласоро. Света невольно залюбовалась юношей: тёмные волосы круто вьются, взгляд синий, яркий, открытая улыбка, а в ней – весь характер принца.

– Понравилось шествие? – весело спросил он. – Это ещё не всё! Нам предстоит обед, и мама послала меня спросить, не может ли лучший хирург дворца оказать ей честь и отвести к праздничному столу?

Игорь засмеялся:

– С удовольствием! Но тогда кто окажет честь моей жене?

– Я, конечно! – скромно отозвался принц и добавил: – Для меня это, действительно, честь.

Света подала Ласоро руку, тот церемонно принял её, положил на своё запястье и, держа на весу, повёл жену друга в зал. Игорь проводил их взглядом, улыбнулся: «этот юноша умеет себя вести!» – и направился к матери императора.

Юсан-Аминах могла попросить любого из сановников или высокопоставленных лиц сопровождать её в зал для трапез. Но ей непременно хотелось, чтобы это был врач, и не только потому, что он давно завоевал её сердце: среди приглашённых гостей могли оказаться послы той страны, где он жил раньше, и тогда, понимала она, очень важно показать им, как здесь любят и ценят его. Загадочное прошлое Игоря теребило любопытство, и мать императора надеялась, что кто-то из гостей спросит о нём, но, кажется, его никто не знал. «Как странно, – думала она, – такой человек не мог остаться незамеченным! Наверняка в своей стране он занимал видный пост. Какая тайна стоит за его появлением здесь?» Наблюдая издалека за врачом, она видела, что тот держится непринуждённо, ничего и никого не боится, а значит, предположение о том, что он покинул родину из-за какого-то конфликта, – неверно. Но тогда почему он так упорно не желает говорить о себе? «Причин может быть много, – размышляла Юсан–Аминах, – Игорь честен, и, если бы за его появлением здесь скрывалась какая-то сложная история, он не стал бы скрывать».

Она незаметно положила руку на сердце и услышала то, что чувствовала миллион раз: не было никакой сложной истории, просто его земли очень, очень далеки. Почему каждый раз, когда она думает об этом, хочется смотреть в небо? Юсан-Аминах перевела взгляд на врача и вдруг увидела: он идёт к ней. Всё вспыхнуло внутри, затрепетало. «Что бы это ни было, главное – что сейчас он здесь, а если его земли так далеки и недоступны, как кажется моему сердцу, то это очень, очень хорошо: значит, он останется с нами надолго».

Игорь улыбнулся Юсан-Аминах и склонился в лёгком поклоне:

– Мира и света матери императора и всей этой чудесной страны!

«Ах, не зря он так начинает!» – подумалось ей. Едва заметная, тончайшая ирония, стоящая за его словами, заставила её мгновенно насторожиться.

– Вам нравится праздник? – быстро спросила она, чтобы увести его мысль в сторону.

– Праздник в стенах дворца? Или праздник на улицах города?

Она смотрела на него непонимающе, но, узнав это особенное выражение в глубине его глаз, – острое, неподвластное ей, – немного смутилась:

– А разве есть разница?

Игорь взглянул строго и очень серьёзно:

– Огромная! Но, пожалуй, сейчас я не буду портить вам настроение. Сделаю это после трапезы, – и подал руку.

Юсан-Аминах поднялась. Не так, не так ей хотелось, чтобы всё было! Они уже шли в залу.

– Лучше, если вы скажете это сейчас, – тихо попросила она.

Игорь остановился:

– Я проехал по городу. И к счастью, мой ахис был достаточно высок, чтобы я мог заметить множество больных детей, которые шли за процессией, слепых, стоящих вдалеке…

– Остановитесь! – прервала она его. – Я знаю, что вы хотите сказать. Но у меня нет сил изменить всё самой! – она смотрела умоляюще. – Моя власть огромна, но сил, умения просто нет!

– Тогда давайте сделаем это вместе, – ответил Игорь.

Юсан-Аминах посмотрела ему в глаза. «У слова «вместе» есть магия, – подумалось ей. – Это значит – уже не чужие, уже рядом: что-то решать, созидать, трудиться».

– Я с вами, – ответила просто. – А так же все мои средства, силы, всё, что хотите.

Он улыбнулся, совсем по-другому, нежели минуту назад.

– Вы, наверное, не раз спрашивали себя, откуда я прибыл и зачем, – внезапно сказал он. – Верно?

Она удивлённо вскинула глаза:

– Верно, не раз…

– Вот для этого, Юсан-Аминах, – мягко продолжал Игорь. – В том месте, где я жил раньше, много хороших врачей, и каждый больной получает помощь. Но в вашем мире, в вашей стране этого пока нет. Я хочу вылечить вашего сына, Гастана, и хочу помочь остальным. Но для этого нужны усилия многих людей, не только мои и ваши. Нужно построить больницу, привлечь к работе врачей, обучать младший медперсонал. Это труд на многие годы! Вы готовы?

Она подняла голову: ах, каким бальзамом легли на сердце его слова! Многие годы…

– Конечно, – ответила тихо.

Они забыли о трапезе. Люди обходили их стороной, а на маленьком островке, где в эту минуту остановились двое, строился план бесплатной больницы, школа для медиков, первое в стране училище для женщин-сестёр. Наконец, Юсан-Аминах спохватилась:

– Идёмте, гости голодны, а без нас обед не начнут! – и радостно подала ему руку.

– Ну вот, начало положено. Впереди – годы труда, а энергия врача сможет многое изменить в этом мире. Оберегайте его!

– Непременно.

– Он раскроет свой потенциал, умножит волю, научится тому, чему никогда не научился бы, оставаясь в пределах Земли…

– Но не опасно ли человеку постоянно пребывать в таком напряжении? Ведь, по сути, он проживает две жизни в одной.

– Врач – один из немногих людей, чей ум жаждет постоянного труда, простора, масштаба. Но вы правы, человек не может жить беспрестанно в таком напряжении. А потому жизнь врача скоро изменится, – ему придётся выбрать один мир, тот, в котором он захочет остаться до конца.

– Думаю, я знаю, какой из миров он выберет.

– Не торопитесь. Всё не так просто. Его выбор будет соткан из обстоятельств, из того, что сама жизнь предложит ему. А потому – пусть пройдёт время…

– И пусть будущее, о котором он пока ничего не знает, придвинется ближе.

– Охраняйте его.

– Вы уже говорили.

– Я повторю: охраняйте его и всех, с кем ему предстоит жить в этом будущем. Вы печальны?

– Да. Потому что приближается полоса испытаний.

– Он идёт по своей спирали. И основные события предопределены.

– Но он будет счастлив?

– Конечно. После того, как пройдёт долиной смертной тени, он будет счастлив прочно и навсегда.

– Я боюсь, что он не выдержит.

– Он мог бы сломаться, будь он один. Но мы с вами находимся рядом и должны уже сейчас окружить его близкими, любящими людьми. Для того чтобы в момент испытаний множество дружеских рук протянулись к нему и поддержали.

– Пусть так и будет. Я сделаю всё возможное для него.

– Он стал дорог вам…

– Бесконечно! Я живу вместе с ним, проношусь по мирам вместе с ним и страдаю – тоже вместе с ним…

Часть 4. Весна

Миновали два свежих весенних месяца. Дворец бурлил: новый врач никому не давал покоя. Он перестраивал операционную, создавая какие-то механизмы, бесконечно обновляя оборудование, и даже придумал то, что на его языке называлось «электрическим освещением». Немыслимо сложный прибор из маленькой комнаты позади операционной по тонким и гибким шнурам подавал яркий, ослепительный свет, от которого у старых хирургов резало глаза. Но врачу свет был необходим: он производил настолько сложные и тонкие операции, что все диву давались! А с каким ярым рвением учились у него! Теперь уже не два-три, а целая бригада врачей приходила на его короткие лекции, задавались сотни вопросов, и все уходили, изумлённые; медицина во дворце продвигалась невероятными темпами!

Принц Гастан удивлял всех не меньше, чем глубокие знания врача: он поправлялся! Ожил, начал ходить, проводил на воздухе всё больше и больше времени, и это стало ярким доказательством врачебного искусства нового медика. Откуда-то издалека, с северных границ, приехали навестить командира несколько военачальников, привезли тёплые пожелания солдат: возвращайтесь, принц! Они, уже не чаявшие увидеть Гастана живым, поверили в то, что рано или поздно он вернётся!

Но сам Игорь понимал, что дело не только в лекарствах и процедурах, которые он прописал Гастану. Организм принца оказался невероятно сильным, клетки регенерировали с невероятной быстротой, и врач часто думал: «На земле пациент с таким отравлением давно бы умер. Что даёт силы Гастану? Не волшебная ли вода скалистых озер?» Наблюдая, как мать каждое утро поит юношу этим напитком небес, он с нетерпением ждал середины весны и тех дней, когда весь двор отправится в горы.

Время приближалось. Наконец, Ласоро объявил:

– Через неделю – в путь!

Игорь очень хотел взять Светлану, но опасался, что дальняя дорога и неудобства пути повредят ей. И всё же на серьёзном семейном совете было решено, что Света поедет: она не могла отказаться стать свидетелем чуда.

– А вдруг такая возможность не повторится? Я никогда себе не прощу!

Малыши в её теле подрастали, ранний токсикоз остался позади, и будущая мама чувствовала себя вполне сносно. По приказу Ласоро для неё подобрали пожилого ахиса с мягким и доброжелательным характером, смастерили что-то наподобие гнезда наверху, покрыли навесом. Сооружение получилось удобное, хотя и очень забавное на вид. Но Свету это не смущало. Теперь она собирала тёплые вещи для себя и Игоря, а так же поручила Сильвене позаботиться о покрывалах и маленьком шатре.

За два дня до выезда слуги с ног сбились: снарядить весь двор для такого путешествия – не шутка! Сколько припасов нужно, одежды, дров, походных палаток для важных господ и для самого императора! Повара выносили и грузили в повозки начищенные до блеска кастрюли, огромные корзины с овощами, а носильщики бесконечной чередой доставляли во дворец тюки с мукой, зерном и крупами.

Когда, наконец, торжественный день настал и Игорь вышел на балкон, он увидел длинную вереницу ахисов, выстроившихся под окнами дворца и готовых к отправке.

– Часть слуг уехала вчера, чтобы приготовить всё к прибытию императора, – объяснил Ласоро. – Мы же поедем медленно, останавливаясь каждые несколько часов на отдых, и через три дня будем на месте.

Игорь волновался: не впервые он выступал в поход, но впервые ехал с такой особенной целью. «Ожидание чуда, предвкушение чуда» – так объяснял он себе своё состояние. Но – не загадывал, не рисовал в воображении ничего. «Приеду, увижу и тогда решу, как к этому относиться. А пока – спокойно, спокойно, ещё много дел: нужно проверить, как устроили Гастана, – принц отважно решился на путешествие, – а затем посмотреть, что там с походным медпунктом. В такой гуще людей всё может случиться».

Наконец, дали сигнал к отправке. Медленно, грузно, размеренно караван тронулся в путь. Ахисы шли неспешно, тяжело ступая крепкими ногами, а люди в уютных сёдлах наверху ритмично покачивались в такт движению.

– Как ты? – спросил Игорь, вплотную подъехав к Светлане.

Та улыбнулась:

– Немного мутит, как при токсикозе, но это нормально. Скоро привыкну.

– Может быть, вернёшься?

– Ни за что!!!

Первый день оказался вполне сносным, два или три раза караван останавливался, чтобы дать людям возможность отдохнуть, а ближе к вечеру расположился на ночевку.

…Гастан пристально смотрел вдаль. Пламя костра бросало яркие блики на его лицо, посвежевшее, хотя и истончённое болезнью. «Какой ясный взгляд у этого парня, – подумал Игорь, – кажется, путешествие ему на пользу». Он присел рядом и подкинул дров в огонь.

– Ты выглядишь лучше, чем во дворце, – сказал врач, – может быть, именно этого тебе не хватало?

Гастан улыбнулся:

– Возможно. Дома хорошо, но здесь… Мне нужен простор, хрип боевого ахиса за спиной, друзья вокруг, а там – будто воздуха не хватает. Слишком спокойно, слишком удобно.

– Мне нетрудно тебя понять. Сам не люблю, когда слишком спокойно.

– Да, я заметил, – весело ответил принц. – И не только я, все заметили. Ты постоянно что-то строишь, придумываешь. С твоим появлением многое изменилось. Всё кипит, как в большом котле! – он помолчал, негромко добавил: – Даже мама стала другой.

Игорь вопросительно поднял бровь.

– Она перестала советоваться со своими вельможами и чуть что – зовёт тебя, – пояснил Гастан.

Игорь покачал головой:

– Этого я не хотел. Не хочу раздоров, ревности, зависти.

– Ничего. В их понимании ты – гость ниоткуда, но они скоро привыкнут. Они многому учатся у тебя. Мы все учимся у тебя.

– А я учусь у вас, – улыбнулся Игорь.

Гастан искренне удивился:

– Чему же?

Игорь посмотрел в темноту. Шумный лагерь затихал, все расходились по палаткам, укладывались спать. Догорали костры…

– Ваше сознание другое. Вы не так агрессивны, как люди… моей страны, – слегка замялся он. – Вы тоньше, чувствительнее, даже нежнее, я бы сказал, – и тут же засмеялся, увидев лицо Гастана: – Простите, не хотел обидеть мужчин! Ваши реакции другие. Мне трудно объяснить, ведь я только начинаю здесь жить.

Принц внимательно слушал.

– А то место, где ты жил раньше, оно далеко? – внезапно спросил он.

– Очень далеко.

– Настолько, что ты никогда не вернёшься?

Игорь удивился: эта тема не раз возникала в разговорах с Ласоро.

– Если ты хочешь знать, надолго ли я собираюсь остаться, то – надолго.

Гастан казался доволен ответом. Он помолчал, а затем перевёл взгляд на Светлану:

– Твоя жена ждёт ребенка. Не напрасно ли ты взял её с собой?

Игорь обернулся: Света давала последние поручения Сильвене, стоя у их походной палатки, а затем вошла внутрь.

– Она ждёт двух детей, – поделился Игорь. – Если верить рисункам Ласоро, это будут мальчик и девочка.

– Повёрнутые лицом?

Врач засмеялся:

– Да, повёрнутые лицом!

– Моя мама родила меня так же, – внезапно сказал Гастан, – но мой брат оказался слабее и умер. А когда мне исполнилось семь, умерла и она.

Игорь замер и изумлённо взглянул на Гастана.

– Ты не знал! – догадался принц. – Юсан-Аминах – моя приёмная мать.

«Вот это неожиданность!» – покачал головой врач.

– А кто же была настоящая?

– Эрис моего отца, императора Юнар. Её звали Ритолия.

Игорь не раз слышал, что дети, родившиеся от эрис, воспитывались в семье наравне с детьми законной жены, но этот случай был особенным.

– Мне трудно поверить, – тихо сказал он, – я никогда не видел матери более нежной и любящей, чем Юсан-Аминах.

– Да, – подтвердил Гастан, – она любит меня, как собственного сына. Я ни разу в жизни не ощущал, что она относится ко мне иначе, чем к братьям. Когда был маленьким, баловала меня, как и их, и наказывала так же.

Игорь улыбнулся:

– Трудно представить Юсан-Аминах наказывающей кого бы то ни было!

– О! Нам с Аминасаром доставалось, и немало. Дисциплина и хорошие манеры давались нам с трудом. А вот Ласоро всегда был особенным.

– Да, Ласоро – особенный, – подтвердил врач.

– Ты знаешь о его способности предвидеть?

– Конечно.

– Он много месяцев рисовал тебя, прежде чем ты появился здесь.

– Да, знаю. Когда я впервые увидел его рисунки, то долго не мог прийти в себя.

– Мою болезнь он тоже предвидел, но ничего мне не сказал. Я долго ругал его за это.

Врач внимательно взглянул на принца:

– Ты думаешь, что если бы знал, то смог бы что-то изменить?

– Не уверен. Но я бы постарался.

Игорь искал слова:

– Гастан, иногда мы должны пережить тяжёлые моменты, чтобы чему-то научиться.

– Чему должен был научиться я?

– Не знаю. Возможно, ты поймёшь это позже.

Гастан помолчал.

– Я едва не умер. Если бы не ты, то… – он улыбнулся: – сидеть бы тебе сейчас одному у костра! Но если я когда-то пойму, для чего это было нужно, обязательно тебе расскажу!

…Игорь тихо вошёл в палатку и забрался под одеяло к Светлане. Она повернулась к нему, обняла:

– Сегодня мы спим?

– Да, и не удивлюсь, если нас скоро уволят из-за того, что мы опять берём отпуск в неположенное время.

– Пусть уволят! Я, в конце концов, отдохну!

– Девочка моя, – сказал он, – я совсем тебя задёргал…

– Это не ты, я сама. Ты же знаешь, что я и дня не проживу без всего этого волшебства, – она теснее прижалась к мужу: – Только говорю, что трудно, а на самом деле – лучше не бывает.

– Тебе здесь нравится?

– Да. Эрны особенные, земля особенная.

– А что ты чувствуешь?

Она подумала.

– Всё как-то тоньше, возвышеннее.

Он улыбнулся во тьме:

– Умница моя. Ты чувствуешь то же, что и я, – приоткрыл одеяло, потянулся рукой к её животу: – Ну, а как малыши? Что рассказывают?

Света засмеялась:

– Молчат пока!

– Не шевелились?

– Игорь, ещё рано, только на шестнадцатой неделе!

Она прислушивалась к тому, как он осторожно, лёгкими движениями поглаживал округлость её живота. «У моих детей будет самый ласковый папа…» Игорь склонился ниже, что-то зашептал.

– Ты что там шепчешь?

– Секретничаю с детьми. А ты не подслушивай!

– Они тебя не слышат!

– Ты уверена?

– Конечно, у них нет слуха.

– Но ушки есть?

– И ушки, и глазки, только пока ничего не слышат и не видят. Ты плохо слушал лекции по акушерству!

– Не слушал, я их пропускал! Шучу, шучу…

Он пошептал немного и опять вернулся к Светлане:

– Всё, моя хорошая, спим.

Она потянулась, чтобы поцеловать его.

– А вот этого нам нельзя! – строго отодвинулся муж.

– И поцеловать нельзя?

– Ну, если только поцеловать…

Второй день начался неожиданно: пошёл дождь. Прохладные струи заливали равнину, по которой двигался караван, резко похолодало, и все потянулись к походным тюкам, чтобы достать тёплую одежду. Света мерно покачивалась на своём ахисе и не заметила, как опытный взгляд Гастана несколько раз останавливался на её уютной беседке-гнезде. Наконец, принц велел слугам остановить животное.

– Это сооружение склонилось набок, видимо, его плохо закрепили. Нужно снять женщину и поправить гнездо.

Но едва ахис остановился и Света сделала движение, чтобы встать, беседка резко сдвинулась вниз. Она испуганно закричала. Наверное, она упала бы в грязь и сильно ушиблась о камни, если бы принц не выскользнул молниеносно из седла, протянул не вполне окрепшие руки и подхватил её.

– Спасибо… – только и смогла проговорить она.

Юноша поставил Светлану на землю и принялся помогать закреплять пряжки, на которых держалось непрочное гнездо.

– Это бывает, – объяснил он, – особенно во время плохой погоды, когда из-за влаги узлы расслабляются.

Игорь, подъехав откуда-то сзади, сердечно поблагодарил Гастана и указал жене на место перед собой.

– Здесь не так уютно, зато надёжно, – и, прикрыв капюшоном плаща, крепко прижал к себе.

– Он такой умница, – тихо рассказывала Света, – сам еле на ногах держится, а успел спрыгнуть с ахиса и меня схватить.

– Мужчина, воин, – коротко ответил Игорь.

Она обняла мужа и сразу окунулась в ощущение безопасности. Притихла, минуту или две ехала молча, как вдруг услышала сильные, глухие удары. Это было биение сердца, но не просто: так стучит сердце человека, перенёсшего стресс. И она поняла то, о чём Игорь не сказал ей ни слова, – его волнение, испуг за неё, за их малышей. «Конечно, он и не скажет», – подумалось ей. Прижалась крепче, спрятала лицо на его груди и закрыла глаза…

Третий день подходил к концу, когда впереди показались горы. Ахисы прибавили шагу: они словно чувствовали, что скоро – отдых, покой. Люди оживились, начали переговариваться. Вскоре караван ступил на горную тропу.

– Мы не проедем далеко, придётся идти пешком, – сказал Ласоро, приблизившись вплотную к Игорю и Свете.

– Пешком? – ужаснулась она. – А раньше нельзя было сказать?

Принц засмеялся:

– Это недалеко, ты даже не успеешь устать.

– А вещи? Все эти тюки?!

– Не волнуйся, – склонился к её голове Игорь. – Наверняка у них всё продумано.

И действительно, не успели ахисы остановиться на просторной площадке, откуда ни возьмись, набежали носильщики, подхватили мешки и баулы и быстро-быстро понесли вверх.

– Это крестьяне из окрестных деревень, – пояснил Ласоро. – Они тоже пришли к озёрам и, зная, что вскоре прибудет караван императора, специально ждали нас здесь. Чтобы помочь и немного заработать.

– А до озера далеко? – спросила Света.

– Первое озеро находится совсем низко, и двор обычно располагается там. Но если кто-то хочет, может подняться выше.

Они двинулись в путь, какое-то время поднимались по узкой, но хорошо натоптанной горной тропинке и, как обещал Ласоро, очень скоро вышли к озеру. Их глазам предстала природная овальная чаша, окружённая крутыми скалистыми берегами. Невысокая растительность пробивалась сквозь камни и обрамляла озеро со всех сторон. Вода была тиха и чиста.

– Какая прелесть! – только и сказала Света.

А Игорь прищурил глаза:

– Теперь я понимаю, почему мы везли с собою дрова…

Действительно, вокруг озера не осталось ни одного деревца: видимо, те, кто приезжал сюда в предыдущие годы, давно срубили всё, что могло сгодиться для костра. Горная ночь свежа, нужно обогреться, а днём приготовить еду. Поэтому и везли мощные ахисы императорского каравана целые связки дров.

Слуги, приехавшие заранее, встречали вельмож, помогали с поклажей и тут же приглашали к трапезе.

Игорь хотел поужинать скромно, у своего костра, но Ласоро и Гастан позвали его и жену к императорскому столу.

– Не будем никого обижать отказом, – сказал врач. – Хотя, признаться, я так "наездился", что с удовольствием пошёл бы спать пораньше.

– Игорь, какое спать, – изумилась Света, – а чудо?

– До чуда ещё часов пять, не меньше, можно отлично выспаться.

– Какая проза! Уж я-то ни за что не буду спать!

Игорь засмеялся и обнял жену:

– Гость появляется только в середине ночи. Нужно немного отдохнуть, иначе потом будешь клевать носом.

Так и сделали: наскоро поужинав, попрощались со всеми и отправились в свою палатку. Наступила ночь…

Притихли, застыли горы, окутанные непроницаемой мглой, чёрные пики замерли, словно в ожидании величественного момента. Даже ветер стих, боясь потревожить неосторожным порывом безмятежную озёрную гладь.

Игорь вышел на воздух, поёжился: свежо! – и залюбовался пейзажем. Костры горели повсюду. С трёх сторон озеро оказалось обрамлено светом огней, люди сидели, лежали, неторопливо переходили с места на место. Полночь миновала, и все напряженно ждали. Врач взглянул на небо, на яркую россыпь звёзд и вдруг тонко почувствовал что-то. Это был зов, словно некто тихий, невидимый звал его в другое место. «Ангел будет не здесь! – догадался он. – Мы напрасно ждём!» Он не мог бы объяснить, как это понял, но ощущение, возникшее вслед за тем, было настолько сильным, что Игорь ни минуты не колебался – и позвал жену.

– Света, он не появится здесь этой ночью!