Читать книгу: «Горькие поля», страница 3

– Что?

– Машин, выйди.

Машин сделал символический шаг через порог директорского кабинета, то есть формально вышел. А неформально остался стоять и наблюдать, что будет дальше.

– Тогда, Пётр Семёнович, тоже будете отрабатывать летом.

– Ой ли, Лидия Леонидовна?

– Либо – привет, пенсия! Выйди из кабинета полностью, Машин.

Машин сделал два шага от порога и остановился, продолжая все прекрасно видеть и слышать.

– Так вот, Пётр Семёнович, вы ведь в курсе, что наш краеведческий музей в этом учебном году вошел в десятку лучших по городу. К следующему году нужно крепко постараться и войти в пятерку. А для этого необходимо освежить наш фольклорный архив, так сказать. Вы когда-нибудь бывали в фольклорных экспедициях, Пётр Семёнович?

– Конечно, я ведь историк, но к чему вы?..

– Вот и славно! Этот опыт очень пригодится вам. Фольклорная экспедиция, длительность – всего неделя, не больше. Съездите, проветритесь, природой насладитесь.

– Проветрюсь?

– А заодно соберете песни и сказки – ну, что найдете – в Кизильском районе. На самом деле можно бы и в Верхнеуральский заехать, но его объездила вдоль и поперек шестидесятая школа, у них там с фольклором налажено. А у нас вот – нет. Такие грамотные сотрудники, как вы, Пётр Семёнович, – большая редкость. Ведь не всякий молодой историк, который только-только окончил институт, справится с такой ответственной миссией, как фольклорная экспедиция.

– Конечно, куда тут молодым! – сварливо согласился Пётр Семёнович.

– А у вас – опыт. Вы историю края знаете как свои пять пальцев. Вы большой молодец, Пётр Семёнович. Так что поезжайте. Школа на вас рассчитывает.

Лидия Леонидовна ободряюще улыбнулась.

– Можно, я тоже поеду с Петром Семёновичем? Вместо отработки. – Машин, стоя за порогом, всунул голову в кабинет. – Люблю экспедиции.

– Вот и молодежь интересуется, – довольно подметила Лидия Леонидовна. – Но увы. Тебя, Машин, ждет генеральная уборка в здании школы. Весь июнь.

– Но я хочу поехать! Петру Семёновичу нужен же помощник. Записывать эти… песни и пляски. Буду с тетрадью и шариковой ручкой везде за ним ходить.

Пётр Семёнович внутренне содрогнулся от такой перспективы.

– А родители тебя отпустят? – заинтересовалась Лидия Леонидовна.

– Отпустят! – легкомысленно махнул рукой Машин.

– Я не хочу с ним ехать, – вставил Пётр Семёнович.

– Принеси заявление от родителей в свободной форме, что они тебя отпускают, Машин.

– Я не поеду с ним.

– Хорошо, принесу. Завтра?

– Да, завтра. Вот видите, Пётр Семёнович, у вас помощник объявился. А ведь и правда, в фольклорные экспедиции в одиночку-то не ездят. Да и инициативу молодежи надо поддерживать!

– Вы что, Лидия Леонидовна, не слышите меня? Я с поджигателем не поеду.

– Могу идти, Лидия Леонидовна?

– Иди, Машин, иди. Завтра – заявление от родителей, не забудь!

– Не забуду!

Машин скрылся за дверью, а Пётр Семёнович поднял усталый взгляд на директора.

– Выше нос, Пётр Семёнович. Фольклорная экспедиция – лучшее решение в нашей с вами ситуации. Сами посудите: и школе поможете, и новые впечатления от путешествия получите. Давно ведь никуда не выбирались, правда? У нас, педагогов, один маршрут: дом – школа, школа – дом. Посмотрите на это со светлой стороны: не только принесете пользу школьному музею, так еще и Машина перевоспитаете. Он вот чуть пожар не устроил, а теперь вину искупит – поучаствует в сборе фольклорного достояния нашей малой родины! Ну здорово же!

– Просто невероятно.

Пётр Семёнович поднялся со стула, размял плечи, утомленные тесным жилетом.

– Как там было в фильме нашей с вами юности, Лидия Леонидовна?.. «Где бы добыть двадцать рублей до получки?»

– Вам именно двадцать рублей надо?

– Это цитата. Двадцать рублей – это по старому стилю, – сказал Пётр Семёнович и показал на свой жилет: – Да вот, свой лучший пиджак потерял в борьбе со стихией.

– О! – воскликнула Лидия Леонидовна, словно ей пришла на ум блестящая идея. – Я вам командировочные выпишу на фольклорную экспедицию.

– Было бы неплохо.

– Только они небольшие, сразу предупреждаю. Сто рублей в день. Прекрасно, правда? Свяжусь с бухгалтерией сегодня же.

Пётр Семёнович тяжело вздохнул.

– Просто супер.

Глава третья
«Я вспомню время-золото, когда знакомились с тобой»

Роман Машин не был осквернителем мест захоронений, но и иллюзионистом он тоже не был. Всего лишь Роман Машин, пытающийся впечатлить Вику Королёву. А что, Вика неплохо струхнула – он заметил, – когда раздался голос «призрака сгоревшего креста». Машин скрутил тетрадь по физике рупором и произнес эту сокрушительную фразу. Вика вздрогнула и приложила красивую ладошку ко рту. «Она даже пугается обаятельно», – подумал тогда Машин…

И вот теперь ему светит эта дурацкая экспедиция по деревням и селам с историком, самым скучным человеком на земле. Вместо заранее оговоренной поездки к Сашке, лучшему другу, который теперь живет в Екатеринбурге. Они не виделись целых полгода, только переписывались. Да ладно Сашка – друг и друг, подумаешь. Но Наташка… Сашина старшая сестра – первая любовь Ромы. А первая любовь, как известно, остается с человеком навсегда. Рома так долго ждал этой встречи – и теперь всё коту под хвост? Ну уж нет! Как у бывалого иллюзиониста, у Машина возник план: провернуть фокус с исчезновением. Он поедет с историком, но в какой-то момент просто сбежит, сядет на поезд и доберется до Екатеринбурга.

И маме даже необязательно знать о никому не нужной фольклорной экспедиции. Пусть думает, что сын едет к лучшему другу в гости, как и планировалось. Только вот на заявлении от родителей придется подделать подпись. Но и это не впервой. Можно, как и в прошлый раз в дневнике, изобразить отцовскую закорючку. Сверять все равно никто не будет, а сам отец очень далеко, чтобы подловить его. Он, конечно, приедет в июне, но Ромы-то здесь уже не будет. На то и расчет. Год не виделись, и еще бы столько же.

В школе не знают, что родители Ромы развелись. Он не рассказывал – незачем. Ведь это никого, кроме него и мамы, не касается… Так что в отсутствие отца подделать его подпись и получить разрешение на поездку – плевое дело. Осталась сущая мелочь – написать заявление от имени отца.

Рома сел за стол, взял лист бумаги и ручку.